Текст книги "Впереди только тьма"

Когда магия состоит из одной лишь смерти, от нее нельзя ожидать ничего другого.

– И что же все это значит? – новость сказалась на настроении Гофарда. Ему сложнее стало подбирать слова, не состоящие из череды проклятий.

– Мы предполагаем, он помешался и хочет накопить достаточно энергии, чтобы взорвать кристалл. Видимо, из чувства мести, несправедливости. Кто знает, что у него на уме? Сейчас мы не можем точно сказать, сколько он уже успел собрать.

Инфантий с грустной иронией стал раскрывать ладонь в такт словам:

– Бум – и нет города. Бум – нет двух городов. Может совсем не повезти, и бум – нет половины Королевства. Никто не знает.

– Вот бегемотово отродье…

Будто кусок скалы, груз ответственности свалился на плечи Адриану, настолько тяжело стало на душе. Он давил с каждым осознанием слов чародея. Слишком многое было поставлено на карту, слишком. Неведение обратилось в еще более непосильную ношу. Какова будет теперь цена его ошибки? Сотни или тысячи невинных людей умрут, если Гофард не справится? Ему срочно нужен был ответ Истинного Феникса. Он должен был осветить ему путь.

– Тогда зачем вы вообще тут? Что вы можете здесь сделать? Сказки рассказывать? Получается, вы уже выполнили свою часть работы, – от волнения Гофард не смог сидеть на месте и неловко поднялся. Он выжигал взглядом дурного вестника.

– Как раз потому я и должен быть с вами, – не меняя голоса, спокойно отвечал Силон. – Только я смогу понять угрозу – насколько зарядился сосуд. Быть может, мне даже удастся договориться с Гироканом, на что я и надеюсь.

– К Бегемоту это все! Никаких компромиссов перед отступниками! Так что мы просто убьем его и дело с концом, – Карающий Меч выплевывал слова вместе со слюной.

– И снова здесь я вам нужен, – парировал Инфантий. – Гирокан не глуп, он точно давно связал кристалл со своей энергией. Как только умрет он, умрет и все живое на сотни миль вокруг. Весь накопленный запас магии может вырваться почти сразу, как только он вас заметит. Любое промедление или спешка погубит всех нас.

Невыносимо было сдерживать ярость. Как вообще они могли молчать все это время? Гофард в бешенстве схватился за свой медальон на груди. Ему было плевать на то, что подумает сейчас этот пьяница. Он прижал ко лбу свою реликвию, едва слышно произнося заветные слова:

– Истинный Феникс, если позволяешь мне просить, так дай мне слова, дабы ты услышал их…

Они сами загоняют его в угол. Нечестно! Сколько битв он прошел, сколько распотрошил гнусных отступников! И сейчас перед ним ставят задачу почти нереальную. Они словно насмехались над его подвигами, над его опытом, показывая каким неуверенным он может стать. Несправедливо!

Адриан прочитал до конца молитву. На последних ее словах он почувствовал облегчение, жар чувств ушел куда-то, словно схоронив гнев в медальон. Монах отдышался, пытаясь вновь понять, что происходит вокруг. Уже была глубокая ночь. Сквозь листву пробивался ревнивый свет луны. Тишина.

Стало слышно потрескивание костра, совсем близко. Чуть дальше раздался приглушенный женский смех.

Он все еще стоял напротив Инфантия, который понимающе смотрел на Гофарда. Прошла всего минута, но ему показалось будто бы прошла ночь. Паладин чувствовал себя обновленным, как всегда ощущал себя после утренней молитвы. Он растерянно смотрел на мага, который не изменился в лице, как если ничего и не произошло.

– Вот поэтому я и пью, – заключил Силон, доставая, словно из ниоткуда, початую бутылку вина. Пригубив несколько глотков, он предложил жестом присоединиться. Так и не дождавшись реакции от паладина, произнес: – Ну, как хотите. Вижу, у вас свои методы найти спокойствие в душе.

И с последними словами он снова прильнул к горлышку.

– Понимаете в чем дело, уважаемый Адриан Гофард, – облизывая губы, продолжил советник архимага. – Мы сейчас перед тем самым моментом, когда, выражаясь образно, нужно отрубить гниющую кисть. Знаем, что неизбежно и будет ужасно больно. Мы все равно можем умереть после встречи с Гироканом от кровотечения или заражения. Все что угодно может произойти! Нам остается лишь верить и надеяться, что просто переживем неизбежное.

Адриан пытался зацепиться за любую мысль, которая якорем удержит его в сознании, но в голове было слишком пусто. Он слушал собеседника, понимал его, но слова не оставляли следов в памяти.

Силон подался чуть вперед к костру. Между ног он держал бутылку вина, похоже северно-эльфийское. Он говорил печально, будто думая о совершенно других вещах:

– Уважаемым человеком он был, Лино Гирокан, преданным до конца своим идеалам и семье. Все его ценили, без исключений. Когда мы доберемся до него и покончим с его террором, я все равно буду вспоминать его таким, каков он был до всех этих низких поступков. Такие люди заслуживают, чтобы о них помнили, как они жили, а не как умерли.

Адриан не нашелся, что на это сказать. Единственное, чего он хотел – дождаться, когда пройдет бессмысленный шум в голове. Кивнув в знак прощания, он не стал более говорить с советником архимага. Он не помнил, как добрался до палатки. Он не помнил, что спал.

Следующим утром Гофард уже знал, что нужно делать дальше.

Некромант

Пальцы перебирали листы пергамента. Где-то оно здесь было, только вчера записывал. Руки старчески тряслись. Он убрал спадающие кудрявые локоны с лица. Почувствовал, как на ладони осталось несколько седых волосков. На коже появилось еще одно небольшое темное пятно. Время уходит. То, что он хотел укротить, подбиралось к нему ближе.

Смерть.

Должен быть ответ, уже близко. Чародей поежился от набежавшего холода, сидя на древнем стуле. Перед ним на столе лежали его записи, записи других ученых магов, древние книги. Он даже нашел в этих катакомбах рукописи бывшего хозяина Мартера. Тот являлся древнейшим колдуном старых эпох, великим человеком, вокруг которого ходило немало мифов.

Но нужного ответа среди них не было. Труды древнего чародея были плохо читаемы. Лино потратил год, чтобы хоть как-то их расшифровать. Тысячи знаков на листах, таящие в себе прошлые учения, запретные. Лино не мог потерять надежду, только не сейчас, когда терять уже больше нечего.

Нашел записи, которые сам сделал еще год назад, сравнил результат с показаниями за сегодня. Немного отлегло на душе, но этого было недостаточно. Что он делал не так? За последние два сезона его дело стало продвигаться медленней положенного. Энергия смерти начала поступать заметно сниженными темпами. Кристалл больше не впитывал ее с той же интенсивностью, как раньше, словно пресытился ею. Это случилось слишком рано, ведь сосуд был заполнен только наполовину.

Когда Гирокану требовалась новая мысль для решения проблемы, он углублялся в работы великого Мартера. Большая часть его трудов и была посвящена впитыванию основ этого мира. И эти познания, которые оставил колдун древности, были бесподобны. Именно в них он нашел способ запудрить мозги диким эльфам, что пригодилось в начале его работы. Вот только в последнее время записи перестали быть так полезны Гирокану, как хотелось.

Все в Оплоте Чудес знали о мифическом Мартере. Он был идеалом для колдунов, которого уважали за стремление изучать мироздание, хоть это и считалось сейчас запретом. Герой древности, первопроходец своего времени. Нет слов, чтобы передать как Лино был заворожен, когда первый раз ступил в его скрытое убежище.

Все думали – миф, байка, легенда. Считалось в некоторых кругах, что Мартера и вовсе не было, а его именем называлась группа магов. Где-то считали, что он лишь плод старых слухов. Но только Лино сам убедился в том, что все это не было вымыслом.

Глаза жутко болели, несмотря на освещение. Небольшой кристалл, который он сам создал, излучал дневной свет, накопленный на поверхности. Все его грани испускали теплое свечение, как малое солнце на подставке. Гирокан старался не смотреть в его сторону, пытаясь сосредоточиться на древнем дневнике. Снова и снова перечитывая запретные труды, он надеялся наткнуться на новую трактовку, заметить упущенное ранее.

Глаза болели. Лино не мог сосредоточиться.

– Что я делаю не так? – тихо проговорил Лино самому себе, осторожно захлопнув древнюю книгу. С нее до сих пор сыпалась пыль, сколь часто маг не тревожил ее за эти года. Колдун берег ее, как и всю библиотеку, чудом сохранившуюся в этом сыром месте.

Понимание, что он может просто не дожить до важного момента, терзало его душу. Кажется, неделю назад у него выпал зуб. Он не сразу это понял, когда трапезничал скудными запасами. Подумал, будто ему попался кусочек хребта рыбы, но, сплюнув, даже не удивился находке. Чем чаще он проводил замеры и наблюдения возле ямы, тем больше он был близок к разгадке природы. Это его и убивало.

Гирокан давно уже не злился на естественный цикл жизни, но признал его и не спорил с его силой. Лишь смиренно просил дать еще один шанс, даже не для него самого.

Лино откинулся в кресле, на котором возможно сидел сам Мартер. Подлокотники были сделаны их жесткого дуба. Высокая и узкая спинка, обитая красной тканью. Под ней уже давно был изъеден весь пух. Удивительно, как многое здесь под землей сохранилось в пристойном состоянии. Книги давно должны были рассыпаться в руках, а это кресло не могло выдержать тысячу лет, однако Гирокан уверенно расположился в нем. Быть может, Мартер заранее приготовил свое жилище к битве со временем. Никто не мог с уверенностью сказать, на что был способен человек-легенда. Все его тайны мог сейчас раскрыть Гирокан, но он не для этого искал его убежище.

Прошлое казалось таким далеким и туманным. Его добрые коллеги помогали в поисках этого места. Вместе они работали над картами местности, расшифровывали древние упоминания. Годы исследований не прошли даром. Почти сразу, основываясь на их совместном изучении, Гирокан со своими последователями открыли древнюю сеть катакомб. Им пришлось заново оживлять этот лабиринт, приводить в жизнь масляные светильники, расчищать проходы от завалов и пыли.

Самой главной задачей было вновь привести в действие яму для концентрации энергии. Еще там, в Оплоте Чудес, он часто спорил со своим другом Анктусом, делился мыслями о возможных вариантах. Их способы расходились, утопая в догадках и теориях. Обнаружив яму в жалком состоянии, Лино не стал терять драгоценное время и запустил процесс сбора, пойдя самым простым путем. Колдун жалел, что его старый товарищ не мог быть рядом. Может, вместе они нашли бы другое решение. По крайней мере, Анктус не осудит его – тот сам настаивал на прямой жатве смерти.

Из пустых коридоров доносился далекий шум. Слышались шаги, далекие голоса. Постоянно находясь под землей, Гирокан почти не чувствовал времени, лишь только подсознательно ощущал цикличность событий. Вот и сейчас он догадывался, что уже была глубокая ночь, и скоро должны вернуться его ученики с новым грузом. Лино привстал с древнего кресла, ощутив усталость не по годам. Спину начало ломить, тошнота подступила к горлу. С каждым разом ему становилось хуже, но он старался не замечать недуг. Еще рано, совсем рано. Колдун подхватил несколько листов пергамента со своими записями, поправил накинутый капюшон своей пурпурной мантии. В коридорах под землей тянуло холодом сильнее, чем в комнатах.

Длинные узкие переходы почти лабиринтом расходились под землей. Кирпичи, схожие с чешуей, облепляли стены искусственных пещер. Камень крошился, некоторые куски выпадали из кладки, мусором оставаясь по углам. В первый месяц жизни под землей маги подолгу плутали по старым коридорам, позже сделав карту на всякий случай. Сейчас Гирокан наизусть помнил каждый поворот, каждую комнату, и без проблем мог дойти до нужного места кратчайшим путем. Лино даже не мог представить, кто проходил по этим коридорам тысячу лет назад. Был ли Мартер высоким, как сам Гирокан, или же низким? Носил ли длинную бороду или брился каждый день? Было ли ему холодно под землей, а может он так же привыкнув, как Лино, не придавал холоду значение?

Простые подробности, о которых уже точно никто не узнает. Мартер навсегда останется загадкой для всего человечества.

–… только и говорят об этом. Такими темпами, мне кажется, они скоро пойдут сжигать лес.

Возбужденные голоса доносились со входа в старинное убежище. То, о чем толковали ученики, особо не волновало Лино. Те продолжали галдеть:

– Ну, вы хоть на поверхности. Я уже тут скоро в ледышку превращусь. Пусть лучше меня еще раз порежут чутка, чем подохну тут.

– Вот что ты ноешь! Я тут под землей только и торчал, пока ты там веселился. Сам виноват, что на девок потянуло.

– Все, надеюсь, помнят о сменах и графике, – из проема вышел Гирокан, оборвав разговоры. Пятеро учеников от неожиданности замерли, повернув головы в сторону его голоса. Даже запряженные в телегу лошади слегка встрепенулись, навострив уши. Сообразив, что это всего лишь учитель, юноши немного расслабились.

Все называли эту комнату грузовой. Никто не оставил записей для чего предназначалось это помещение, но группа отступников отлично пользовалась ею по-своему. Здесь был необходимый проход на поверхность, что на мили проходил глубоко под землей к границе Единого Королевства. Здесь же держали лошадей, для них выделили удобную пустую комнату сбоку. В грузовой ученики соорудили гардероб, в котором хранилась одежда для вылазок в город. Рядом стояло несколько окровавленных тачек.

За пару лет в этих руинах маги почти полностью обустроили опустевшее место под свои цели. Хотелось верить, что бывшие хозяева были бы не против таких изменений.

– Учитель Гирокан, вы же знаете, как тут иногда жутковато. Не пугайте так, – отозвался один из молодых учеников, одетый в невзрачный колет, напоминая видом городского поселенца. Рядом еще один послушник также походил на простого жителя Гаспора. Значит, сегодня это они выезжали за телами. Лино стал замечать, что путает своих учеников, и совсем не запоминает кто из них последний раз поднимался на поверхность.

– Вы же, надеюсь, соблюдаете очередность? Или опять решили устроить свой собственный порядок? – с долей строгости спросил старший чародей, подходя ближе к запряженной телеге. Лошади переступили копытами и нервно заржали.

– Все по сменам, без нарушений, – заверил другой юноша, уже в ученической робе. Под ней проглядывался еще ворох одежды. Отступники согревались в холодных стенах катакомб как могли. – Сегодня в городе прошло без происшествий. Норму собрали.

– Переодевайтесь тогда быстрее и давайте разгружаться, – буднично сказал Лино, подойдя к ближайшему деревянному столу. К слову, стол уже сами привезли откуда-то, ученики постарались. Маг разложил записи на нем в удобном порядке, рядом с уже стоявшей чернильницей и вложенным в нее пером.

Тем временем ученики переодевались в затертые робы, которые сохранили еще с пребывания в Оплоте. Чуть в сторонке стоял молодой маг, который не так давно провинился, нарушив заведенный порядок. Теперь он был назначен каждый раз встречать собратьев из Гаспора, следил за входом в убежище. Почему-то его правая рука была перебинтована свежими бинтами.

– Ютроп, будь добр, подойди ко мне, – повелительно обратился к нему Гирокан. Тот недовольно скривил свое смазливое лицо, но сделал, как сказали.

Учитель жестом предложил осмотреть его перебинтованную руку, на что получил нерадостное согласие от ученика. Осторожно сняв бинты, Лино увидел не полностью зажившую рану. Она покрылась запекшейся коркой и уже отслаивающейся по краям кожей. Гниения не было, это видно, но присутствовал легкий специфический запах. Маг даже не мог понять его природу. Пахло сырым мясом.

– Ютроп, напомни, сколько времени прошло с того момента как тебя ранили? – со стороны голос Лино больше походил на заботу. Ученик растерянно подумал.

– Наверно, чуть больше двух месяцев, – он осторожно отвел руку от учителя, брезгливо, как от прокаженного.

Такая рана была плохим знаком. Ввиду их образа жизни, здесь точно не обошлось без влияния магии. Не исключено, что эссенции смерти начинают выходить за пределы ямы с большим радиусом и большей консистенцией. Это многое бы объясняло. Больший разброс приводит к меньшей подзарядке кристалла, или же сам кристалл привел к этому нарушению? Стоит изучить эту вопрос, занявшись определением уровня зараженности в пещерах.

Звук брошенного мяса о каменный пол. Юные маги выбросили за борт телеги мертвое тело. Лошади инстинктивно сдвинулись в сторону, переминаясь с ноги на ногу. Кажется, даже они привыкли к этому мерзкому процессу. Двое на телеге хватали за конечности трупы, поднимали над бортом и безучастно скидывали вниз. Оставшиеся ученики оттаскивали тела в сторону низких тележек, но пока что не укладывали на них. Мертвецов почти ровно выкладывали в ряд лицом вверх, чтобы учитель смог каждого оценить.

Все они были лишь кусками мяса, теперь ничем больше. С виду пьяницы, доходяги, дешевые шлюхи. Худые, жирные, низкие, высокие, мужчины, женщины – без разницы кто. Все подходили для ямы, если еще совсем недавно были живы.

Гирокан не стал терять время и начал свой обход. Подложив под свои записи настольную книгу, которую явно читали его ученики, дабы скрасить время, колдун стал записывать нужные сведения. Рядом уже стоял Ютроп, держа наготове чернильницу.

Мертвецы лежали перед магом, немые, обездвиженные. У каждого была история.

Тот усатый, с пивным пузом, только недавно поругался с женой и ушел жить на склад, на котором и работал.

Рядом с ним лежит старуха с перекошенным лицом. Ее дети уехали в Сопирон, оставив одну. Однажды ее силой выселили, сказав, что дом продал сын без ее ведома. Тыкали ей под нос бумаги, а она и разобрать не могла, что написано.

Запрокинув голову, раскрыл рот бывший пьяница. Он просто всю жизнь пил, и думал, что в пьяном угаре так и найдет настоящую правду жизни. Совсем недавно он зарекся пьянствовать, когда уже начал испражняться кровью. Теперь его это не волновало.

Молодой юноша, что решил зарабатывать воровством.

Шлюха с большим ожогом на лице.

Трупы кричали о своем прошлом, до которого никому не было дела. Лишь тела на каменном холодном полу. Лишь цифры на пергаменте.

Гирокан особо не вглядывался в их лица. Он записывал их приблизительный рост, вес, возможный возраст. Трудно было оперировать такими цифрами, пытаясь определить их на взгляд, но приходилось работать с тем, что имеешь. Сейчас статистика в изучении ему была необходима как никогда. Высчитать количество потерь, сравнить с прошлым годом. Ответ должен быть найден, да поскорее.

Десять тел недвижно созерцали стены древнего подземелья. Ученики мага перестали суетиться, сев на резную каменную скамейку из далеких веков. Гирокан не так часто делал такие замеры, обычно раз в неделю. То, что он стал усиленней заниматься подсчетами, похоже, молодежь совсем не смущало. Они предавались своим юношеским глупостям, рассказывая о похождениях в городе, хвалились находками из карманов жертв. Когда учитель считал, что немного личного времени действительно не замедлит исследование, Лино разрешал ученикам покидать убежище ради собственного отдыха. Гирокан же не был монстром, так ведь?

Чародей закончил опись тел, немного помотав в воздухе пергаментом, высушивая чернила. Отложив все на стол, ученики без команды стали беспорядочно складывать тела на тележки. Они все уже знали, не первый год занимались подобным. Гирокан засунул свои записи в карман мантии, не оглядываясь направился на выход, в сеть подземных коридоров. Он знал, что ученики догонят его, но не так скоро. Все же несколько неудобно протискиваться с грудой трупов, норовящих свалиться. Нужно было уже давно найти тележки с высокими бортами или, в крайнем случае, сколотить самим.

Гирокан чувствовал каждый раз легкое покалывание в сердце, когда заходил в главный зал. Его заветное желание было здесь, под тоннами земли, в этом величественном помещении. Он даже не представлял, насколько оно огромно. Ему казалось, будто потолок уходил в бесконечность. Страшно подумать, насколько был велик Мартер, что смог достичь такой непостижимой конструкции. Далекие стены потолка терялись во мраке, но то, что выхватывал свет ямы, показывало, насколько они идеально гладкие.

Здесь же и было его рабочее место – жертвенная яма, кишащая мертвецами. Лино никогда не думал, что настолько повернется его жизнь, в такую отчаянную крайность. Мысль об убийстве сотен невинных – да она бы никогда не пришла ему в голову всего-то лет пять назад. Тогда у него было все, все что ему нужно. Сейчас он мог обладать всем, о чем мог мечтать любой другой искушенный колдун. Но не нужна была ему такая всемирная власть. По крайней мере для него самого.

Так он и проводил свое время – стоя перед этой ямой, печальный, вглядываясь в переплетения окоченелых тел. Следил как трупы заканчивают еще один круг в своем смиренном водовороте. Иногда он замечал, что тела переставали перемешиваться. Тогда Гирокан отлавливал в воздухе необходимый поток магии, покоряясь ее влечению, и направлял в нужное русло.

Он чувствовал едкую жижу, копившуюся в яме, подобно зловонию от мертвецов. Эссенция смерти, одна из материй мироздания. Первое, чему обучают в Оплоте чудес – видеть источники силы, которые незримо витают вокруг, и укрощать для своей выгоды. Второй урок – не пытаться обрести эту силу из чистого первоисточника. Этим поучением он как раз пренебрегал уже второй год.

Ему приходилось тонко ощущать дуновение смерти, иначе было нельзя. Снова сдвигая с места незримое колесо на дне ямы, он чувствовал чистое зловоние, находясь в нескольких метрах от нее. Смерть ласкала его, но покорно кружилась в танце у стен желоба. Глаза мага могли видеть, как желчные эфирные линии спиралью покрывают трупы под ногами. Толчками едкая материя поднимает гниющие руки, просящие о новой жизни. И все эти потоки встречаются в середине, стремясь соединиться с огромным кристаллом, размером с человека. Потоки оплетают сосуд, медленно входят внутрь, заражая его губительным желчным окрасом. И кристалл вторит смерти, испуская на всех ядовитый, гнилостный свет.

Лино достаточно устал от этой каторги, но пути назад давно уже не было. Он помнил свои обещания. Гирокан до последнего будет верен своей семье, своему делу, своим друзьям. Его не поймут, но он не остановится. Сколько еще понадобится скинуть жертв в горнило его идеи?

Позади него приближались ученики, уже запыхавшиеся. Не мудрено, что они задержались где-то в узких коридорах. Несколько раз руки жирного кладовщика непослушно вылезали из кучи трупов, угрожая ее свалить. Отступники подвезли две тележки вплотную к краю ямы, дожидаясь сигнала. Лино, кивнув в согласии ученикам, дал отмашку.

Трупы полетели вниз подобно раскатившимся яблокам, издавая хлюпающие отзвуки. Небольшое эхо разнеслось по дну ямы. Неуклюжие тела сваливались на другие, упрямые руки подгибались под ними. Через несколько мгновений трупы остановились, сливаясь с потоком. Стоило, немного погодя, сверить концентрацию. Сейчас Гирокан взглядом выискивал потоки, еле заметные лишь обученным магам, следил за правильностью их форм и направлений. По привычке, с долей отвращения, колдун подтолкнул движение водоворота, ухватившись рукой за течение энергии.

В центре желчный кристалл засиял чуть ярче, приобретая более болотный отсвет. Гудение повысило тон, ударяясь о стены, уходящие в пустоту. Десятки мертвецов на поверхности смотрели стеклянным глазами в абсолютную мглу, тянулись к ней. Пытаясь уследить нарушение в системе, Гирокан наблюдал холодным взглядом, как сила этого мира проникает в сосуд.

Он вспомнил.

Вспомнил, как застал расстроенную жену у себя в комнате. Они только недавно перебрались в другое крыло Оплота Чудес. Любимой Сибель не нравилось новое жилище, она как раз с ним на днях спорила о бессмысленности переезда.

– Всего на несколько метров твой кабинет станет больше! Какой был смысл нам всем переезжать, да еще и в такой спешке? – возмущалась жена в последний свой вечер.

Бывало, Гирокану думалось, что она просто придирается к нему, вечно ей надо было упрекнуть его в чем-то. Жена сетовала на освещение, на то, что теперь ей будет далеко идти до подруг в совершенно противоположную башню. Ему так не хотелось с ней спорить, но его супруга все вынуждала идти на конфликт. Они ругались. Хоть не слишком грандиозная перепалка вышла, но неприятный привкус обиды остался.

А ведь Лино всегда хотел сделать как лучше. Теперь их дочка могла попасть на занятия к лучшим профессионалам, совсем рядом. Да и под кабинет он хотел взять меньшую комнату. Он всегда все делал во благо семьи, хоть его понимали не сразу.

Он вспомнил боль от собственных слов. На следующее утро Сибель не стало. Тогда Гирокан не смог себя простить до конца. Он до сих пор считал, не будь той ссоры, сердце у жены выдержало бы приступ. В своем бессилии он смотрел на извиняющиеся лица врачевателей, которые уже ничем не могли помочь.

Не хотелось больше изливать злобу. Лино просто хотел все вернуть назад.

Сарита, милая дочь Сарита. Его ангел, его единственная надежда на лучшее. Она безутешно лила слезы, а ее отец был не в силах ничего сделать. Но ведь он был такой всемогущий маг! Знатный советник архимага, прекрасный учитель в области магии! А на деле лишь жалкий отец, в объятьях которого рыдала его дочь.

Он не хотел больше вспоминать, но смотря в этот кристалл смерти, Гирокан снова видел свою милую Сариту. Видел ее улыбку, ее слезы. В ушах звучал ласковый голос:

– Папа, мне же можно одной сходить на рынок? Я так-то уже не маленькая.

Маг слишком многое ей прощал. Только вот жизнь ему ничего не прощала.

– Папа, прости, я не хотела… – тихо говорила она, уткнувшись в грудь отца. – Прости, я виновата.

Он прижимал ее к себе, проносясь вверх по ступенькам. Лино звал на помощь хоть кого-нибудь, пока его дочь истекала кровью на руках. У него на руках она и умерла.

– Сарита, милая, это я виноват, – не отпускал ее бездыханное тело. Он просто не мог отпустить еще одного человека из своей жизни. – Это я всегда виноват.

Он виноват за то, что был жив, а они нет. Виноват.

Виноват.

– Учитель Гирокан?

Маг неловко шмыгнул носом, повернувшись на голос. Он снова вернулся в эту холодную мертвую пещеру. Ученики давно уже ушли, прихватив с собой тележки. Отчего-то один из них все же остался.

– Чего тебе надо, Ксим? – глаза Гирокана увлажнились, перестав наконец-то болеть. Он старался сохранить беспристрастный голос. – Я же говорил, вблизи ямы после выброса не следует долго находиться просто так.

Моложавый отступник с щетиной навел на себя таинственности.

– Я просто не хотел это говорить при других. И так некоторых уже совсем достала такая жизнь, сами понимаете.

Ксим всегда пытался выбиться в любимчики к учителю, сколько себя помнил Гирокан. Какое разочарование было бы, если бы у того хватило ума понять, что для Лино они все равны.

– Сегодня я долгое время сидел в тавернах разных, искал подходящих жертв, – ученик зачем-то заговорщицки понизил голос. Их все равно никто не мог подслушать. – И везде одни и те же слухи, один и тот же настрой. Кажется, в Гаспоре заинтересовались исчезновениями всерьез.

– Это уже не в первый раз, – отмахнулся Лино. – Пусть говорят, сколько влезет. За два года так никто и не решился…

Гирокана резко перебили, будто пытаясь впечатлить:

– В том то и дело, учитель! Они ищут нас. Местные знают, что кто-то крадет людей и вывозит их на повозке. Нашли следы до границы леса и несколько раз уже пытались следить за нами.

Дурные новости, которые, впрочем, не слишком расстроили Лино. Это скорее временные трудности, чем важная проблема.

– Дикие эльфы могут нам сделать прикрытие. Я попробую снова наслать им видения. Нам не о чем беспокоиться. Даже если они кого-то и отправят за нами…

– Они уже отправляли, – уже не так яростно вставил свое слово Ксим. – Эльфы поубивали их, но не всех. Теперь они думают на них, будто дикие эльфы воруют людей. Снова хотят сделать вылазку, собирают народный отряд. Говорят, даже городских стражников хотят привлечь.

Где-то они точно ошиблись. Может, похитили кого-то важного. Кто-то заметил, что все меньше знакомых бродяг стало вокруг. Либо его ученики сильно засветились где-то, либо это был естественный ход вещей. Нельзя вечно убирать людей с улиц большого города, и чтобы этого никто не заметил. А ведь у них хорошо это получалось последние годы.

Гирокан обдумывал варианты, снова уставившись в пагубный кристалл. Что он делает не так? Вход в убежище никто не мог найти без должных знаний, обнаружение исключено. Стоял вопрос надежности перевозки трупов. Маскировка могла подвести, и тогда уже нельзя будет предположить, чем закончится стычка. Юнцы, решившие, что слишком долго и безрезультатно живут в катакомбах, без проблем могли все испортить. Маг и не ожидал беспрекословной верности от них. Столько переменных, столько рисков.

Лино в задумчивости поднес руку к лицу. Почти рефлекторно он поглаживал бородку, словно так думалось лучше. Что ему остается сделать? Убрав ладонь, он снова взглянул на нее. Желчные тона просвечивали через кожу.

Он не мог сейчас затаиться. Остаётся слишком мало времени. Они не должны останавливаться. Совсем скоро он должен будет найти ответ.

– Передай остальным, особенно тем, кто пойдет за следующей партией завтра, – обретя холодную уверенность, Гирокан отдавал указания. – Пусть будут теперь особенно осторожны. Брать только нищих и попрошаек. Пусть сменят район, и вообще меньше светитесь на главных улицах, особенно на рынках.

– Будет сделано, – кратко ответил Ксим. Он уже хотел быстрее уйти восвояси, подальше от желоба с мертвецами. Однако Гирокан резко вскинул руку, обращая особое внимание:

– Стой, это еще не все. Из следующей партии несколько тел развесьте по ближайшим деревьям, подальше от нашего входа, но чтобы у всех на виду, – голос выражал целеустремленность, но взгляд оставался противоречиво грустным. – Они должны в полной мере убедиться, что жителей воруют дикие эльфы. Вот пусть сами между собой и разбираются.

– Будет сделано, – машинально повторил ученик, слегка растерявшись от приказа. Учителю уже не было дела до Ксима. Он отвернулся снова лицезреть пиршество смерти.

Гирокан верил, что все будет не зря. Они смогут преодолеть эти неприятности. Надежда, такая хрупкая, за которую Лино держался из последних сил крепкой рукой. Все просто не может быть зря.

Чародей все так же зачарованно смотрел вглубь кристалла. Его кривые острые грани переливались всеми цветами гнили, разложения и желчи. Трупы монотонной волной снова начинали свой роковой круг. Кристалл был подобен маяку в океане тел. Их руки были сравнимы с кораблями. Гирокану хотелось греть ладони об этот рассадник нечистот. Ему хотелось обнять его, как обнимал когда-то свою дочь. С сожалением он вглядывался в проклятый кристалл, различая в нем знакомые сердцу очертания человеческой фигуры.