Текст книги "Рискованное пари"

– И это было бы весьма прискорбно, мисс Эффингтон. – Он улыбнулся, а у нее часто забилось сердце от этой почти интимной улыбки. – Словом, вам предстоит немало работы. Дорогая моя мисс Эффингтон, Беркли-Хаус станет для вас делом всей жизни.

– Делом всей жизни? – удивилась Она. – О чем вы говорите?

– Просто мне подумалось, что было бы неплохо заново обставить весь дом, а не только парадные комнаты. А он очень велик. – Уголки губ Беркли лукаво дрогнули. – Вы меня понимаете?

– Нет! – отрезала Кэсси. – Не понимаю ни слова. – Направившись к двери, она продолжила тем же резким тоном: – Сегодня я увидела все, что хотела. Постараюсь как можно быстрее привезти первые эскизы. Пожалуй, послезавтра. Это вас устроит?

– Я весь в вашем распоряжении, – откликнулся Беркли, и Кэсси послышались в его голосе почти издевательские нотки. «Дело всей жизни»! Еще чего!

Она круто обернулась.

– Надеюсь, в следующий раз ваша матушка сможет меня принять. На первом этапе работы без ее помощи нам не обойтись.

– Кстати, о помощи… – Он покачал головой. – Новая обстановка нужна не мне и не моей матери.

Кэсси растерялась.

– Тогда кому же?

Его усмешка стала шире.

– Моей жене.

Глава 4

В общении с прекрасным полом наилучший подход – честность, но в отдельных случаях достаточно кое о чем умалчивать. Упускать детали, не прибегая к откровенному обману. Хотя и обман подчас бывает полезен…

Энтони, виконт Сент-Стивенс

– Вашей жене? – ошеломленно переспросила она.

Но у вас не может быть жены!

Он приподнял бровь.

– Нелестное удивление, мисс Эффингтон. Кажется, мы уже признали, что мы не пара, но с чего вы взяли, что я не могу жениться на ком-нибудь другом? Что никто не захочет взять меня в мужья?

– Вы меня не так поняли, милорд, – еще не успев опомниться, принялась оправдываться Кэсси. – Просто в свете все убеждены, что вы не женаты…

– А я и не говорил, что женат. – Он холодно улыбнулся, с трудом сдерживая хохот. Для женщины, которая уже объявила, что он ее не интересует, Кэсси приняла известие о жене подозрительно близко к сердцу.

Она сощурилась.

– Нет, вы сказали, что у вас есть жена!

– Вот как?

– Вы сами объяснили, что новая обстановка в доме нужна вашей жене. Логично предположить, что вы женаты.

– Прошу прощения, мисс Эффингтон. Я хотел сказать – моей будущей жене.

После пристального взгляда в упор Кэсси покачала головой:

– Вы даже не обручены. О такой помолвке я бы узнала обязательно.

– Вы думаете?

– Уверена. – Она самодовольно усмехнулась. – У меня большая семья и множество знакомых. О вашей помолвке мне сообщили бы прежде, чем вы успели бы предложить избраннице руку и сердце.

Он рассмеялся:

– Понятия не имел, что вы так хорошо осведомлены. Впредь буду помнить.

– И поскольку до меня не доходили слухи о вашей женитьбе…

– А какие доходили?

– Вы о чем?

– О слухах. Обо мне. – Берклине скрывал любопытства. – Итак, что вам обо мне наговорили?

– Милорд, послушайте, неужели вы хотите…

– Да, хочу. И настолько заинтригован, что прошу не упускать ни единой подробности.

– Но о вас говорят то же самое, что и о прочих мужчинах подобной репутации. Карточные выигрыши, дуэли, порочные связи…

– Порочные связи? – Он рассмеялся. Кэсси вспыхнула.

– Скажите, милорд, чему вы так удивляетесь и радуетесь, стоит мне упомянуть ваш очередной грех?

– Сам не понимаю. – Его улыбка стала шире. – Видимо, это еще один изъян моего характера. Вы ведь уже выяснили, что я не идеал.

Кэсси строго свела брови.

– По-моему, за это я уже извинилась.

– Да? – переспросил он. – Не припомню.

– Ну, не совсем за это…

– Тем не менее извиняться за свое несовершенство я не намерен. Но мы обсуждаем не мои недостатки…

– Так вы обручены? – холодно спросила она, словно ей не было никакого дела до ответа. Беркли задумался о том, что она желает услышать. И почему.

– Нет.

Она покачала головой.

– В таком случае, боюсь, я вас не понимаю.

– И неудивительно: я сам еще не все понял. – Истинные намерения «умирающей» матери стали слишком очевидны. – Моя матушка убеждена, что она вот-вот испустит последний вздох…

– О Господи! – В голосе мисс Эффингтон послышалось искреннее сочувствие. – Мама говорила, что леди Беркли нездорова, но я не подозревала…

– Болезнь стала для меня такой же неожиданностью и потрясением, как и для вас.

Беркли подавил внезапное желание поделиться догадкой, что весь минувший час его мать искусно разыгрывала больную – только для того, чтобы наконец-то найти сыну достойную пару. Увы, леди Беркли не подозревала, что мисс Эффингтон вовсе не прельщает возможность стать очередной виконтессой Беркли и, следовательно, она не проявляет ни малейшего интереса к обладателю титула. Впрочем, недавно Беркли мог поручиться, что мисс Эффингтон готова передумать.

Но если это правда, значит, о подозрениях лучше промолчать. Беркли не сомневался, что мисс Эффингтон не потерпит никаких уловок и хитростей ни с чьей стороны. Реджи тоже был не в восторге от материнского заговора, но мисс Эффингтон заинтриговала его. Невзирая на все предыдущие заявления, что они друг другу не подходят, на знакомство с такой особой Реджи не пожалел бы времени и сил. А вдруг окажется, что она ошиблась?

– Матушка давно мечтает удачно женить меня.

– Как и все матери на свете, – согласилась мисс Эффингтон.

– Но почему-то она считает, что сделать прекрасную партию невозможно без новой обстановки в доме. – Реджи покачал головой. – Видно, она уже не надеется, что кто-нибудь из достойных невест польстится на меня, вот и решила приманить завидную добычу домом, обставленным по последней моде.

Мисс Эффингтон фыркнула:

– Абсурд!

– И я так думаю.

– Между прочим, ваших достоинств с лихвой хватит, чтобы заинтересовать любую невесту.

– Да? – удивился он. – Но вы же меня отвергли.

– Только из-за вашей репутации. Но я… – Кэсси ненадолго задумалась, – слишком разборчива.

– Вы мне вскружите голову, мисс Эффингтон, – с усмешкой предупредил Реджи.

Не будем больше об этом, милорд. – Кэсси страдальчески закатила глаза к потолку. – Мне не по душе ваше прошлое. Меня не интересуют обладатели известной репутации.

– Скверной?

– Да. – Она кивнула. – Но в свете найдется немало невест, которые охотно возьмутся за ваше перевоспитание.

– Вот уж не думал, что за меня кому-то захочется взяться.

– Не за вас, – поправила она. – За ваше перевоспитание.

– Жаль. – Он хмыкнул. – Однако побыть перевоспитуемым я бы не отказался.

– Неудивительно, – пробормотала Кэсси.

– И в чем же состоят мои достоинства?

– Несомненно, вы знаете их наперечет, – с чопорностью гувернантки ответила она.

– Просветите, сделайте одолжение, мисс Эффингтон, – попросил он, подумал и добавил: – Ведь вы без обиняков указали на мои изъяны. И попутно не преминули растоптать мою гордость.

– Вашу гордость или высокомерие?

– По-моему, и то и другое. – Он преувеличенно тяжело вздохнул. – Так вот, поскольку вам было угодно ранить мою гордость, надменность или назовите ее как хотите, вы могли бы подсластить пилюлю и заодно перечислить все, что есть во мне хорошего.

– Справедливое пожелание. Хорошо, я это сделаю. Прежде, – заговорила Кэсси, поочередно загибая пальцы, – у вас есть титул. Уродливым вас не назовешь. Насколько я понимаю, к титулу прилагается солидное состояние.

– Какая осведомленность! Она продолжала:

– Вы прекрасно ездите верхом. По крайней мере сегодня утром мне так показалось.

– Я старался, – усмехнулся Реджи.

– Вы невозможно обаятельны…

– Сущая правда, – усердно закивал он.

– Забавны…

– Надо было поступать в артисты, – сокрушенно вздохнул Реджи. – Мог бы и прославиться!

Кэсси уставилась на него в упор. Разговор явно увлек ее.

– Избытком скромности вы не страдаете.

– А что в ней толку? – пожал плечами Реджи. Она нехотя улыбнулась.

– Вы любите свою мать и заботитесь о ней.

– Не забудьте про дружбу с детьми и домашними животными!

Не выдержав, она рассмеялась:

– Разве такое забудешь! Словом, милорд, вы просто лакомый кусочек.

– Но не для вас?

– Да, и мы это уже выяснили.

– И все из-за моей репутации?

Кэсси многозначительно кивнула, пряча под ресницами весело поблескивающие глаза.

– Этого я и боялся. – Реджи горестно вздохнул. – Что поделаешь! Жизнь продолжается.

– В смелости вам не откажешь.

– Кстати, в перечень достоинств вы ее не включили.

– Ах, простите!

– Ради Бога. – Он отмахнулся. – Мисс Эффингтон, но разве вам не жаль, что все мои похвальные качества пропадают втуне?

Он шагнул к ней, взял за руку и поднес ее к губам. Их взгляды скрестились. Под холодной сдержанностью в голубых глазах Кэсси он разглядел другое, быстро промелькнувшее, чувство. Может быть, сомнение? Сожаление о поспешном отказе? Или вопрос?

– Если нам не суждено быть возлюбленными… – Он понизил голос. Ее глаза возмущенно вспыхнули, но руку она не убрала. Любопытно. – Может, станем друзьями?

Долгую минуту она смотрела ему в глаза. На ее лице нерешительность чередовалась с любопытством.

– Мои товарищи и даже ваш кузен Хелмсли могут подтвердить, что друга преданнее меня не найти. В трудную минуту на меня всегда можно положиться.

– У меня много друзей, – возразила она, но не отвела глаз.

– Друзей никогда не бывает слишком много, мисс Эффингтон. – Он коснулся губами ее ладони и ощутил, как по ее телу пробежала дрожь. Отлично.

Кэсси глубоко вздохнула, отняла руку, попятилась и остановилась на безопасном расстоянии. Еще лучше.

– Вы правы, милорд. Я охотно принимаю предложение дружбы. И потом, во время работы в доме нам предстоит многое обсудить. Будет лучше, если мы с самого начала найдем общий язык. – Ее улыбка показалась Реджи чересчур широкой и сияющей. Она скрывала больше, чем являла миру. – Надеюсь, к моему следующему приезду ваша матушка…

– Вряд ли. – Его голос прозвучал слишком жизнерадостно, и Кэсси удивленно вздрогнула. Реджи прокашлялся. – Я хотел сказать вот что: в том, что она поправится, я ничуть не сомневаюсь, но вряд ли выздоровление будет столь стремительным, что позволит ей в считанные дни подняться с постели.

– Передайте ей мои наилучшие пожелания. – Кэсси направилась в холл решительным шагом, словно не могла дождаться, когда наконец покинет этот дом.

– Непременно.

Реджи обогнал ее, успел выйти в холл первым и подать Хиггинсу знак, чтобы тот подозвал экипаж. Дама средних лет, сидящая на скамье у двери, при виде вошедших поднялась. «Вероятно, горничная, – мимоходом подумал Реджи, – компаньонка мисс Эффингтон».

– В таком случае увидимся послезавтра.

– Всего хорошего. – Мисс Эффингтон мило улыбнулась, кивнула горничной и в сопровождении ее прошествовала к дверям, уже предусмотрительно распахнутым Хиггинсом. Реджи задумчиво смотрел вслед гостье.

Заперев дверь, Хиггинс приблизился к хозяину:

– Что-нибудь еще, милорд?

– Пока не знаю. Сам не пойму, куда меня тянет.

Мисс Эффингтон оказалась клубком противоречий в соблазнительной обертке. Независимая и упрямая, привыкшая добиваться своего любыми средствами да вдобавок предприимчивая. Обдумывать свои слова ей и в голову не приходило. Судила о людях она беспристрастно и зачастую резко. Но несмотря на все это, мисс Эффингтон свято чтила законы высшего света! Она не выходила из дома без компаньонки. Мало того, Реджи заметил в ней явную склонность к ханжеству и лицемерию.

Но при этом она была так прелестна, умна, остроумна и забавна! Добыча, при виде которой затрепещет сердце любого охотника. Соскучиться в обществе такой особы решительно невозможно. Мисс Эффингтон – сущее приключение длиной в жизнь.

– Боюсь, я не совсем понял, сэр…

– Я тоже, Хиггинс. – Реджи покачал головой. – В своей массе женщины – загадочные создания. Я бы даже сказал… – Он осекся и уставился на старика: – Как вы думаете, матушка и вправду больна?

– Милорд, леди Беркли никогда прежде не притворялась больной.

– Это я уже однажды слышал. И купился. Если мама никогда не симулировала болезнь, это еще не значит, что она на такое неспособна, – заявил Реджи. – Хиггинс, я знаю, что из вас правды и клещами не вытянешь, и настаивать не стану. Ваша преданность хозяйке мне давно известна. Лучше я спрошу о другом.

– Да, сэр?

– Рассмотрим чисто гипотетический случай: как вы думаете, могла ли матушка воспылать таким желанием женить меня, что даже согласилась изобразить умирающую, лишь бы подтолкнуть меня к браку с наследницей из приличной семьи? Способна ли она на такое коварство?

– Несомненно, сэр, но «коварство» – это слишком резко сказано. – Хиггинс нахмурился. Подобного проявления эмоций у старика Реджи никогда прежде не замечал. – Я всегда был убежден, что леди Беркли гораздо умнее и предусмотрительнее, чем думают о ней люди.

Реджи насторожился:

– Может, меня пора посвятить в семейные тайны?

– Едва ли, сэр. – Хиггинс выдержал паузу. – Поскольку подобное знание не принесет вам никакой пользы, следовательно, оно и ни к чему.

Реджи шевельнул бровью.

– Опять преданность хозяйке, Хиггинс?

– Я действую в ваших интересах, сэр.

– Конечно. – Реджи на минуту задумался. – Так вы считаете, что и матушка действует в моих интересах?

– Безусловно, сэр.

– Значит, жди беды. – Реджи обреченно вздохнул. – Но вы, полагаю, это уже поняли.

– Да, сэр. – Выражение лица Хиггинса осталось бесстрастным, только в глазах мелькнули искры. – Но и об этом вам лучше не знать.

– Пока я не познакомилась с ним вчера утром после скачек, я и не подозревала о его существовании, а сегодня уже убеждена, что большего раздражения у меня не вызывает никто. – Кэсси мерила шагами красиво обставленный будуар сестры. – Или смятения, а это еще хуже!

– И это чувство тебе в новинку, – подытожила Делия. Она восседала на кушетке, идеально подходящей к обстановке, подносила к губам чашку чаю и улыбалась. – Не припомню, чтобы прежде кто-нибудь из мужчин мог заставить тебя стушеваться.

– Он и не заставлял, – отрезала Кэсси. – Даже не пытался. А если бы и попытался, все равно бы не смог. Ни за что.

– Прошу прощения. По ошибке я предположила, что он победил в игре, которую ты ведешь с мужчинами.

Кэсси застыла на месте и воззрилась на сестру:

– Ни в какие игры с мужчинами я не играю.

– Конечно, конечно. А несколько безупречно отрепетированных фраз, подходящих к любому случаю, – еще не игра. К примеру, вот таких… – И Делия страстно произнесла: – «Боюсь, милорд, вы застали меня врасплох». – Ее ресницы затрепетали, с уст сорвался вздох.

– А, это! – Кэсси пожала плечами. – Так ведь это же… – Она перехватила смешливый взгляд сестры. – Пожалуй, ты права. Очень может быть, что все это – одна бесконечная игра, в которой женщины преследуют мужчин, мужчины охотятся на женщин, а главный приз – супружеское блаженство.

– Не всегда, – пробормотала Делия.

– Всегда! – решительно возразила Кэсси. – Посмотри на себя.

– На твоем месте я бы не стала на меня равняться.

– Вздор. – Кэсси взмахом руки отмела возражение. – Ты – само воплощение счастья в браке. Конечно, оно дается не без труда, тебе удача улыбнулась только со второй попытки, но попробовать стоило! Значит, это и вправду игра, а ты – победительница в ней! Согласна?

– В целом – да, но речь не обо мне. – Делия подчеркнуто аккуратно поставила чашку на стол. – Мы говорим о тебе, лорде Беркли и об игре, в которую ты его втянула.

– Ни в какие игры я его не втягивала. Мне до него нет дела. – Кэсси подавила слабый росток сомнения и принялась вновь бесцельно вышагивать по комнате вдоль края обюссонского ковра, подобранного в тон сводчатому расписному потолку. – Так я ему и объяснила.

Делия широко раскрыла глаза.

– Что?! Что ты ему сказала?

– Что мы с ним не пара. – Кэсси поправила картину на стене – слегка покосившуюся, по ее мнению. – И что я равнодушна к мужчинам со скверной репутацией.

– Скверной? – Делия рассмеялась. – А он что?

– По-моему, даже был польщен, но поверить не могу, что о своей репутации он впервые услышал от меня. – Кэсси оглянулась на сестру через плечо. – Представь, он согласился! С тем, что мы не пара. А я никак не возьму в толк, почему его согласие так раздосадовало меня.

Делия пристально вгляделась в лицо сестры.

– Но с чего ты взяла, что вы с ним не пара?

– Да просто я совершенно не желаю перевоспитывать повесу. – Об этом принципе Кэсси вспоминала так часто, что выпаливала его не задумываясь.

– А почему бы и нет?

– Почему? – Кэсси круто повернулась. – Это же очевидно.

– Как видишь, не всем. Так что объясни, Кэсси. С тех пор как мы начали выезжать в свет, ты то и дело заявляешь о своем нежелании перевоспитывать повесу, а я никак не пойму, откуда в тебе такая непреклонность. По-моему, это явное противоречие: распутники вызывают у тебя отвращение, между тем за тобой ухаживают мужчины именно того сорта, к которым ты не проявляешь никакого интереса.

– Кажется, дело вот в чем. – Беспечным тоном Кэсси прикрывала беспокойство, мучившее ее. – Подобно нашим братьям мужчины почему-то убеждены, что я способна на скандальные поступки. Несмотря на полное отсутствие доказательств тому.

– Разумеется, – пробормотала Делия.

Ее не радовали упоминания о былых выходках, по вине которых она сочеталась браком не один раз, а дважды, а Кэсси, напротив, доставляло удовольствие то, что скандал разыгрался вокруг ее сестры, а не вокруг нее самой. С другой стороны, скандал был ничтожной платой за счастье, которым теперь упивалась Делия.

– Мужчины, которые ухаживали за мной, редко вынашивали брачные планы…

– А ты просто не давала им такой возможности.

– Да, и я этого не скрываю, но тем не менее я всегда вела себя благоразумно и пристойно. А если… – Кэсси уставилась на сестру в упор, – если они с самого начала были правы?

– Кто был прав и в чем? – растерялась Делия.

– Все. Наши братья, другие мужчины, все остальные. – Кэсси ахнула. – А если они меня раскусили? Если из нас двоих к скандалам в большей степени склонна я?

– Не в большей – скорее в равной степени. – Делия усмехнулась. – Но я не прочь поделиться славой.

– Между прочим, это ты виновата.

– Я?

Кэсси кивнула:

– Это твои проделки заставили меня по-новому взглянуть на жизнь.

– Не стоит благодарности, – еле слышно выговорила Делия.

– Я не шучу. Наблюдая за тобой, я давно задалась вопросом: почему я так решительно настроена против мужчин с сомнительной репутацией? Ведь все твердят, что из остепенившихся повес получаются превосходные мужья. Бог свидетель, решительности мне не занимать, и если кто и способен урезонить распутника, так только я.

Делия поперхнулась с медиком. Но Кэсси и глазом не моргнула.

– Думаю, это из-за наших братьев. Я искренне посочувствую женщине, которой хватит глупости отдать сердце кому-нибудь из них. Но мне кажется, на самом деле я боюсь другого – не столько обжечься, сколько… – она смущенно потупилась, – оказаться такой же, как они.

– Как бедняжки, которые влюбляются в наших братьев?

– Да нет же! – Кэсси бросилась в ближайшее кресло с обивкой в тон кушетке. – Оказаться такой же, как наши братцы!

– Вряд ли ты…

– А меня и вправду тянет на скандалы! – Она подалась вперед. – И если я когда-нибудь нарушу приличия и встану на путь, ведущий к катастрофе, обратно я уже ни за что не поверну!

– Но…

Кэсси повысила голос:

– Всю жизнь я боролась со своей неистовой и свободной натурой, давила в себе стремление поступать так, как я хочу, не думая о последствиях.

– Что-то я не замечала за тобой особой сдержанности, – сухо отозвалась Делия.

– О, конечно, я всегда говорила то, что думаю. Да, случались и неприятности, – скептический взгляд сестры Кэсси игнорировала, – но не стоящие упоминания. Сейчас я даже занимаюсь делом, которое многие вокруг считают неприличным, почти непристойным, но я по-прежнему вынуждена сдерживаться и во всем себя ограничивать!

– И слава Богу, – пробормотала Делия.

– Наверное, в глубине души я хочу быть распутницей, развратницей, отщепенкой! Может, это мне предначертано судьбой. И несмотря на все мои заверения… – Она поморщилась, но все-таки договорила: – Именно к таким мужчинам меня тянет, хотя я прекрасно понимаю, что в подобной компании еще быстрее сверну на опасную дорожку.

– Ведущую к скандалу и непристойностям?

– Не забудь про катастрофы и гибель.

– Такое не забудешь. – Делия покачала головой. – А я об этом и не подозревала. Ты скрывалась даже от меня.

– Да, но ведь и ты не говорила, что жаждешь приключений, пока не сбежала с первым мужем и не возвратилась домой уже вдовой. – Кэсси обмякла в кресле. – Видно, у каждого человека есть секреты, которые он хранит даже от самых близких.

– Да. – Делия наполняла чашку нарочито медленно, словно пытаясь выиграть время и обдумать следующие слова. – Но что ты собираешься предпринять дальше, после такой исповеди?

– Предпринять? – переспросила Кэсси. – Ничего.

– Совсем?

– Конечно. – Кэсси выдернула выбившуюся из ткани ниточку на подлокотнике кресла. – Буду жить, как жила до сих пор. В сущности, не вижу необходимости что-либо менять.

– Не видишь необходимости?

– Ни малейшей! – отрезала Кэсси. – Достаточно и того, что я разобралась в самой себе, излила душу. Теперь мне легче владеть собой.

– Ясно.

– Мало того, совершенно незачем менять требования к мужчине, за которого я хочу выйти замуж.

– К этому легендарному сокровищу, какое можно найти лишь в сентиментальном романе?

– Незачем так…

– Подожди. Как это ты говорила?.. Ах да. – Делия на минуту задумалась, а Кэсси внутренне сжалась. – Тебе нужен человек респектабельный, но не чрезмерно. Интересный, но не чересчур. Не слишком сильный, но и не слабый. Не нудный и не опасный.

– В твоих устах это звучит глуповато. – Странно: никогда прежде Кэсси не считала свои требования глупыми – напротив, они казались ей весомыми и практичными. Но на этот раз перечень достоинств будущего мужа вызывал смех.

– Да и раньше звучало. – Делия не сводила глаз с сестры. – Наконец-то ты это признала. – Она покачала головой. – Ты ищешь идеального мужчину, а такого не существует в природе. А если он и найдется, этот твой мистер Идеал…

– Лорд Идеал, – поправила Кэсси.

…с этим лордом Идеалом ты умрешь со скуки еще до свадьбы. Только изъяны придают мужчинам особый шарм. Образцы совершенства невыносимы. – И она доверительно улыбнулась: – Разумеется, мужчинам не следует знать о том, что недостатки – их самое ценное достоинство.

– По-моему, они догадываются.

– Конечно, но не подозревают, что и нам это известно. – Делия лукаво усмехнулась, а Кэсси невольно засмеялась. – Итак, – продолжала Делия, – какие у тебя планы?

– Заново отделать и обставить Беркли-Хаус для… – Кэсси чуть не поперхнулась, – будущей жены лорда Беркли.

Делия раскрыла глаза.

– Не знала, что он помолвлен!

– А он и не помолвлен, но его мать больна и хочет успеть перед смертью женить сыночка. – Кэсси задумчиво нахмурилась. – Как странно… Он явно любит мать, но почему-то совсем не тревожится за нее…

– Может быть, уверен, что она поправится?

– Да, скорее всего. – У Кэсси сложилось впечатление, что эта уверенность росла с каждым словом Беркли. Но ведь она могла и ошибиться. И все-таки обстоятельства настораживали. – Во всяком случае, леди Беркли всерьез считает, что новая обстановка в доме поможет ее сыну сделать блестящую партию.

– Очень странно. Впрочем, – Делия усмехнулась, – я не удивилась бы, услышав такое от нашей мамы.

– Кстати, именно мама уговорила меня взяться за это дело. Из сострадания к бедной леди Беркли.

– Вот как? – Делия задумалась. – А мне казалось, она порицает твое занятие не меньше, чем наши братья. В ее уговоры верится с трудом.

– Мама уверяла, что леди Беркли – ее давняя подруга, которой она не прочь сделать одолжение. – Кэсси наморщила нос. – Но леди Беркли прикована к постели, а мне приходится иметь дело с ее сыном.

– И мы опять возвращаемся к лорду Беркли.

– Да, как видишь.

Долгую минуту Делия смотрела на сестру молча.

– Скажи, а что в нем тебя раздражает?

– Манера смотреть сквозь меня, – выпалила Кэсси не задумываясь и сразу пожалела, что нельзя взять эти слова обратно. – Боже, и я сболтнула это вслух!

Делия подавила улыбку.

– Представь себе, да.

– Но я не хотела! Просто собиралась сказать, что меня раздражает его надменность. И самоуверенность. И чрезмерная учтивость. Остроумие. Обаяние. Смех…

– И смех тоже?

– Он заразителен. – Кэсси покачала головой. – Приходится смеяться вместе с ним. Лорд Беркли вынуждает меня смеяться. А глаза! Делия, у него самые загадочные в мире серые глаза! Положительно бездонные! В них хочется броситься, как в омут.

– Да?

– Именно. Они тревожат и волнуют. А еще лорд Беркли хорош собой. И добр, – она на минуту задумалась, – к детям и домашним животным.

– Откуда ты знаешь?

– Он сам сказал.

– И ты ему веришь?

– Верю. Почти всегда.

– Сдается мне, – начала Делия, осторожно выбирая слова, – что в этом мужчине тебя раздражает в первую очередь то, что он тебе нравится.

– Господи… – Осознав, что происходит, Кэсси потрясенно осела в кресле. – А ведь и вправду похоже…

– И не просто нравится.

– Ни в коем случае! – Кэсси выпрямилась. – Между нами возможна только дружба. Мы уже договорились остаться друзьями…

– Правда?

Можешь не усмехаться. Это ровным счетом ничего не значит, – отмахнулась Кэсси. – Просто в ближайшее время нам предстоит часто и подолгу видеться, а в таких обстоятельствах лучше быть друзьями, чем изводить друг друга язвительными шпильками. Делия засмеялась:

– Только не говори, что он язвит!

– Он – нет. – Кэсси поморщилась. – А я – да. Но отныне я буду придерживать язык.

– Потому что он добр к детям?

– Да. – В голосе Кэсси зазвенела решимость. – А еще потому, что до сих пор я была с ним слишком груба.

– Когда вы снова встречаетесь?

– Завтра. Я покажу ему первые наброски. Будем выбирать обстановку для будущей виконтессы Беркли.

Делия покачала головой и прыснула, вызвав у сестры такое же раздражение, как лорд Беркли.

– Делия, если не считать того, что мы с лордом Беркли сумели найти общий язык, он мне не подходит. Мы друзья, и не более. Лорд Беркли – не тот человек, с которым я хотела бы провести остаток своих дней. Далеко не лорд Идеал. – Кэсси придвинулась ближе к сестре. – И никогда им не будет.

– И насколько же эксцентрична мисс Эффингтон? – Маркус протянул Реджи стакан бренди.

– Упряма, обо всем имеет собственное мнение и не скрывает его. – Реджи с удовольствием глотнул превосходного бренди из запасов друга и расположился в кресле, которое давным-давно облюбовал в просторной библиотеке Пеннингтон-Хауса.

В этой комнате друзья с давних пор обсуждали всевозможные вопросы – от самых серьезных до фривольных, и даже теперь, после женитьбы Маркуса, библиотека оставалась их святилищем. Боги и заботливая матушка помогли Маркусу связать судьбу с Гвендолин Таунсенд, ныне леди Пеннингтон, и Реджи считал этот брак своей удачей: ведь Маркусу вполне могла достаться сварливая, неуживчивая жена, которую раздражало бы постоянное присутствие посторонних в доме.

– Откровенно говоря, Маркус, мне хочется или задушить ее, или… – он усмехнулся, – поцеловать.

Маркус поднял бровь.

– Да неужели? А мне казалось, вы с прелестной мисс Эффингтон давно решили, что не подходите друг другу.

– Мисс Эффингтон постановила, что мы не пара, еще во время нашего первого разговора. Ей, видите ли, не нужен обладатель такой… – Реджи прокашлялся, – сомнительной репутации, как моя. Но почему-то мне кажется, что она уже готова изменить своим принципам. С тех пор, как мы начали чаще встречаться.

– А про себя что скажешь?

– Если собираешься напомнить, что я поклялся не выдавать своих чувств к мисс Эффингтон, – напрасно. Я все прекрасно помню.

– И я тоже. Ты говорил, что не дашь воли чувствам, пока не убедишься в том, что они взаимны. – Маркус изучал друга, глядя поверх края стакана. – Тебе уже представился такой случай?

– Нет. – Реджи задумался. Если дама смотрела на него с легчайшим одобрением в глазах и чуть не ахнула, когда он взял ее за руку, это еще ничего не значит. – И вряд ли представится. Но мы решили стать друзьями.

– Друзьями? – Маркус нахмурился. – А это хороший признак?

Реджи хмыкнул:

– Не знаю, но не прочь выяснить.

– Реджи, каковы твои намерения? – прищурился Маркус.

– Понятия не имею.

– А ты, случайно, не…

– Не пори чушь, – отмахнулся Реджи. – В настоящее время мое единственное желание – оказывать мисс Эффингтон всемерную помощь в обстановке моего дома. О, я буду учтив, приятен и вежлив с ней – как с любой знакомой дамой, к которой я питаю дружеские чувства. Я буду вести себя с мисс Эффингтон так, как… с твоей женой.

– Восторг с ее стороны тебе обеспечен, – сухо отозвался Маркус. – Гвен относится к тебе, как к старшему брату.

– Правда? – искренне обрадовался Реджи. Молодая леди Пеннингтон покорила его с первой минуты знакомства. – Признаться, я чрезвычайно польщен и счастлив!

– Напрасно. Подозреваю, что вскоре моя жена займется сватовством – как любая заботливая сестра, брат которой не женат.

– С чего ты взял? Маркус пожал плечами:

– В последнее время она все чаще заговаривает о том, как мы счастливы и как тебе одиноко.

– Боже правый. Сначала моя матушка, теперь твоя жена. – Реджи глотнул бренди, понимая, что иначе ему не выстоять против коварных интриганок. Похоже, весь мир сошел с ума.

– А что твоя матушка? – В голосе Маркуса зазвучало беспокойство. – Ей не стало хуже?

– Нет, но радоваться нечему. – Реджи покачал головой. – Это лишь догадки, но мне кажется, вся эта затея с новой обстановкой и помощью мисс Эффингтон имеет одну-единственную цель – свести меня с ней.

– А если леди Беркли и вправду умирает? – Маркус пригубил бренди.

– Говорю тебе, Маркус: внутренний голос подсказывает мне, что это заговор. Наши с тобой матери – близкие подруги. Твоя хитростью умудрилась женить тебя, причем довольно удачно. Имея перед глазами такой пример, как ты, моя матушка была просто обязана повторить подвиг подруги!

– Логично. И все-таки, – Маркус приподнял стакан, – болезнь может оказаться настоящей, а не мнимой. Реджи фыркнул.

– Да она за всю жизнь ни разу не болела. Посуди сам: разве может человек быть совершенно здоровым во вторник, а уже в среду лежать на смертном одре? И даже врач не может понять, в чем дело. Нет, я готов держать пари, что мама поправится сразу после моей помолвки!

– С мисс Эффингтон?

– С кем угодно. Не знаю, почему из всех невест высшего света она выбрала именно мисс Эффингтон, но ее мать тоже обеспокоена здоровьем моей матери.

– Да, похоже на сговор.

– Напрасный сговор, – мрачно объявил Реджи. – Да, я не прочь жениться, но никому не позволю выбирать мне невесту.

Маркус прокашлялся.

– Не всем удача улыбается так часто, как тебе, – напомнил Реджи, поднося к губам стакан. – Ты, дружище, исключение из правил.

Маркус рассмеялся.

– Да, мне всегда везет. – Некоторое время он молча смотрел на друга. – Значит, ты решил не попадаться на удочку заговорщиц?