Текст книги "Невеста для дофина"

Глава 5

Теперь осталось дождаться Армель. Не сомневаюсь, что подруга обязательно пройдет. И Аврора. А где, собственно, она? Оглянулась по сторонам в поисках традиционных наваррских кос, которые так любила заплетать Аврора. Ведь ее отправили в группу, которая проходит собеседование у менталистов. Как же так? Я не вижу ее в толпе заламывающих руки девчонок.

Повертела головой. Лица вроде все те же, неужели от целителей еще никто не пришел? Кажется, у «старика» я была целую вечность. За это время дюжина девчонок уже должна была пройти собеседование. Где хотя бы Армель? Она же к лекарю сразу после меня заходила.

Встала на цыпочки, вытянув шею. Может, не всех окинула взглядом? Кругом грустные лица. От менталистов все выходят в той или иной степени расстроенные, ни одной улыбки на лице. Хотя, возможно, «вороны» специально нас провоцируют. Помню, нам рассказывали, что у всех людей есть небольшая ментальная защита, которая нестабильна в момент сильных эмоций. Не исключено, что нас специально запугивают. Неужели верят, будто среди нас кто-то может покушаться на дофина?

Насколько знаю, за последние сто лет не было ни одного заговора. К чему нагонять столько менталистов? Или только поэтому и не было, что постоянно проверяют?

Распахнулась одна из дверей, и в коридор выбежала еще одна зареванная девица. Мы всей толпой чуть было не кинулись к однокурснице, как из кабинета вышел молоденький «ворон» и, холодно посмотрев на нас, злобно рыкнул:

– Под стражу. Увести. Доложить месье де Грамону о ситуации по уставу два-тридцать.

Девочки так и застыли, сбившись в кучку. Даже Жаклин прекратила всхлипывать, с ужасом уставившись на Марию-Элену, которую подхватил под локоть мальчишка-паж. Значит, «под стражу» предназначалось веселой хохотушке Марии? Но… почему?

Месье де Грамону? На секунду задумалась, было что-то знакомое в этой фамилии, будто бы помнила, а сейчас забыла. Знакомое и страшное.

Что-то этот отбор перестал походить на легкое увеселительное мероприятие, которым представлялся. Что такого могла сказать на собеседовании девушка, что ее прилюдно заключили под стражу и увели, не дав успокоить?

Оставшийся в коридоре второй паж, метнув на нас подозрительный взгляд, прошел прямиком в комнату «старика». Так, получается, старшего менталиста зовут месье де Грамон. Почему от этой аристократической фамилии с приставкой «де» мне становится так жутко? Такими щеголяли только те роды, которые были еще до великой смуты. Например, мой. Но отчего фамилия «старика» страшит меня?

– Что за ситуация два-тридцать? – шепотом спросила Жаклин, которой ее собственная ситуация уже стала казаться не такой страшной. Ее же допустили в итоге, а бедняжку Марию-Элену увели под стражей и будут пытать.

– Может быть, Мария хотела приворотное подлить дофину? – пробормотала Белла, судорожно вцепившись в край лавки.

Весь поток знал, что Изабелла знаток в алхимии, и уж кто-кто, а она могла подумывать о таком. И саму девушку вопрос волновал не просто так: сама она не ходила еще к «воронам», а что будет, если на собеседовании у нее мелькнут подобные мысли?

– А может, хотела соблазнить месье менталиста?

– Глупости какие-то, – решительно возмутилась Луиза. – Да у каждой второй проносятся мысли, как лучше понравиться «воронам» и дофину. Что же, всех под стражу?

– Следующая! – раздалось из кабинета молодого менталиста, и девочки вздрогнули.

Паж, ходивший к «старику», вернулся и цепким взглядом оглядел подавшуюся назад толпу девчонок. Схватил наугад одну и буквально затолкнул в кабинет молодого «ворона».

– Вы не смеете так обращаться с нами! – возмущенно выдала Полин, проследив за закрывающейся дверью. – Мы дворянки! А вы с нами, как с безродными девками! И что такого натворила Мария-Элена?

– Не вашего ума дело, – процедил сквозь зубы паж и издевательски добавил: – Мадемуазель.

Мы поперхнулись от возмущения. И как так можно? Что вообще сейчас происходит? Казалось, собеседования пройдут тихо и мирно: слуги короля проверят наше психологическое и физическое здоровье и отпустят. Совсем как на осмотрах в начале каждого учебного года. Но этот отбор уже проходит ужасно. Взять хотя бы Жаклин, рыдающую от грубых слов месье де Грамона, или заключенную под стражу Марию-Элену. И что будет дальше?

– Смотрите! – испуганно пискнула Луиза, прильнув к витражу.

Мы подбежали к широкому окну, силясь разглядеть, что же происходит во дворе. Тот самый паж, что увел плачущую Марию, помогал одному из людей де Грамона седлать лошадь. Рядом с животным суетился наш мастер артефакторики: ставил особые зачарованные подковы и надевал амулет-уздечку, что позволит лошади скакать без отдыха много лье. От луки седла вверх поднималась стальная струна с небольшим красным флажком.

Ахнула и испуганно отпрянула от окна. Специальный знак гонцов! Путешествующему с алым флагом обязаны были помогать все жители страны под страхом смертной казни. И сейчас паж отправлялся прямиком в столицу с донесением. Что же такого натворила Мария-Элена?

Девочки подавленно молчали, не понимая происходящего. Заходить в кабинет было страшно. Еще угнетало, что из группы, проходящей испытания у целителя, никто так и не пришел. Неужели какие-то трудности и там?

– И что теперь будет с бедняжкой Марией? – пролепетала Жаклин, испуганно косясь на оставшегося у двери пажа.

– Лучше скажи, что теперь будет со всеми нами? – пробормотала Белла, решительно поднимаясь со своего места.

– Вы всегда можете сняться с отбора, – ехидно фыркнул паж у двери, прислушиваясь к нашим разговорам.

Все пораженно уставились на мальчишку. Что значит сняться? Это же позор! И самое страшное, прямое подтверждение – есть что скрывать. Нет-нет! Неизвестно, что хуже: Абаста – тюремная башня в столице, куда заключали дворян, или же сойти с отбора.

– Никогда! – почти хором ответили все девочки.

Я же промолчала. И не потому, что подумала об этом только сейчас, мне просто деваться некуда, но робу Абасты я на себя уже мысленно примерила. Мало ли что? Ляпну еще что-нибудь не то – как отреагирует на это дофин и его фавориты? Буду, пожалуй, молчать.

Из-за поворота показалась русая голова Армель, она задумчиво шла по коридору, изредка оборачиваясь назад.

– Армель! – радостно воскликнула я, кидаясь к подруге. – Ну как все прошло?

– Это не Марию-Элену вели по коридору? Паж был с ней так груб.

– С государственными преступниками не церемонятся, – отрезал стоящий у дверей мальчишка.

Похоже, паж осознал, что сболтнул лишнее, потому что досадливо поморщился.

– Что? – заволновались девочки.

– С преступниками? Мария-Элена что-то натворила?

– Ее теперь казнят?

– За что?

На секунду я оглохла от поднявшегося гвалта. Неудивительно, что двери кабинетов открылись и в коридор выглянули один из «воронов» и месье де Грамон. «Старик» недовольно посмотрел на пажа, который не смог проследить за порядком. Второй «ворон» спокойно, без лишней суеты пропустил мимо себя Аврору и переглянулся с начальником.

С облегчением вздохнула. Аврора не выглядела заплаканной или взволнованной. Она сделала неглубокий реверанс и поспешила к нам с Армель. Я в нетерпении протянула руки к подруге, боясь, что проводивший собеседование «ворон» передумает и отдаст еще и Аврору под стражу.

Тонкие теплые пальчики девушки сжали мои руки, и я сразу успокоилась. Мы не были слишком близки, но ничего плохого подруге я точно не хотела.

– Тишина! – рявкнул старший менталист.

Шепотки и встревоженные крики прекратились. Страшно! После слов о «государственных преступниках» в возвращение Марии-Элены уже не верится.

– Произошла штатная ситуация. В ходе собеседования возник спорный момент, требующий тщательного расследования. Заключение мадемуазель под стражу временное, до выяснения всех обстоятельств.

– Но… паж сказал, – робко пролепетал кто-то из толпы.

«Старик» кинул уничтожающий взгляд на разом сжавшегося пажа.

– Повторяю, это временное решение. Всем остальным я настоятельно советую пройти собеседование быстрее, а то это грозит растянуться надолго.

Менталист внимательно осмотрел нашу притихшую толпу, весьма выразительно оглядел наше трио: я, Аврора и Армель буквально прижались друг к другу, сцепив руки.

– Мадемуазель Эвон подтвердит, что это совсем не страшно. Не так ли, мадемуазель Эвон?

Все девочки повернулись ко мне, словно ожидая, что я опровергну слова менталиста. Нет-нет. Я просто не могу себе этого позволить. Ведь месье де Грамон смотрит на меня так, будто, откажись я согласиться с ним, меня отдадут под стражу. Кивнула. Дважды на всякий случай.

– Надеюсь, мадемуазель Эвон, вы не откажетесь помочь Стефану с распределением девушек по комнатам, пока не придет Жан-Луи?

Еще раз кивнула, не в силах вымолвить ни слова. Как откажешься при такой формулировке? Перевела взгляд на хмурого пажа. Он сам не в восторге от подобной перспективы.

– Хорошо, – кивнул «старик», – я жду тишины в коридоре. Все-таки мы в магической академии, а не на базаре.

Пристыженно посмотрели вслед очередным «жертвам». То, что прошедшие в комнаты девочки – жертвы, сомневаться не приходилось.

– Было очень страшно? – шепотом спросила Аврору.

Девочки, услышав мой вопрос, пододвинулись поближе. Ведь от меня или Жаклин добиться чего-либо существенного не удалось, Марию-Элену увели в слезах. Кто знает, что на этом собеседовании?

– Нет, – покачала головой подруга. – Сначала месье менталист спросил о моих предках. Потом мы немного поговорили о моей лояльности короне, и он спросил, добровольно ли я решила участвовать в отборе. Сказал, что если родственники принудили меня, то я могу отказаться.

Все взволнованно переглянулись. Если об этом спрашивали и Марию-Элену, то совсем непонятно, почему ее увели. Разве может быть она «нелояльна» короне? Тем более девушка вчера прожужжала все уши тем, кто готов был слушать ее, о том, какой дофин красивый и что ей бы хоть глазком посмотреть на принца. Не верю, что решение Марии было продиктовано отцом. Даже если предположить, что желание девушки не было добровольным, разве отправляют под стражу за дочернее послушание?

А почему меня не спросили о родственниках и лояльности короне? Занятно.

– А у тебя? – встревоженно вернула вопрос Аврора.

Неужели подруга боялась, что менталист может стать для меня испытанием? Но почему?

– Все прошло гладко. Мне даже удалось попросить за Жаклин.

Армель и Аврора посмотрели в сторону зареванной баронессы. На лице подруг читалось явное недоумение. Совсем забыла, что девушки не были свидетельницами истерики Жаклин.

– Потом расскажу, – прошептала одними губами.

– А ведь меня могли, как Марию-Элену… – пролепетала баронесса, почувствовав на себе взгляды девочек. – Я была на волоске! Ужасно!

– Уж за флирт точно государственными преступницами не объявляют, – возразила бойкая Полин.

– Преступницами? – Брови Армель взметнулись высоко под челку.

– А как у вас прошло? – ответила я вопросом на вопрос, сердито сверкнув глазами.

Я же говорила, что расскажу потом. А то начну повторять, Жаклин снова начнет бить истерика, а пересуды и разговоры опять не остановить.

– Ах да! У нас был скандал, – кивнула взволнованно Армель. – Я так растерялась от вида Марии-Элены, да и у вас тут странные разговоры, что…

– Скандал?

Вскрики слились в один, и я поежилась: что, если сейчас услышит месье менталист?

Теперь все обступили меня с подругами плотным кольцом, жадно прислушиваясь. Даже девочки, прошедшие испытание у «воронов», не спешили на половину, где предстояла встреча с целителями. Всем хотелось услышать о скандале, а потом еще и обсудить его в соседнем крыле.

Стефан у дверей тоже подался вперед, силясь услышать последние сплетни. Недовольно поморщилась и демонстративно гневно посмотрела на мальчишку. А говорят, что нам, девочкам, нравится послушать о чужом горе.

– Да. – Армель понизила голос до шепота. – Амелия не прошла собеседование с целителями.

Все молча переглянулись. Почему? Амелия на диво хороша. Никаких внешних изъянов у нее точно нет, здоровье у девушки преотличное: румянец так и горел на щеках. В чем же причина? Неужели у нее тоже недоставало зуба? Или, может, те самые мигрени?

– Я только из кабинета целителя вышла, девочкам рассказывала, как и что, потому что Эвон, – Армель кинула возмущенный взгляд на меня, – ничегошеньки не рассказала и убежала. А все же волнуются.

Одногруппницы посмотрели на меня осуждающе. Я пожала плечами. Почему не рассказала? Все же выложила как на духу.

– Да-да! Это в стиле Эвон, – кивнула, поморщившись, Полин.

Хотела было возмутиться, но Армель остановила меня жестом. Не стала спорить, тем более что мне тоже было интересно.

– А что с Амелией? – тихонечко пискнула Белла.

– Я же рассказываю! – Подруга недовольно посмотрела на Изабеллу и покачала головой совсем как классная дама. – Вышла, делюсь с девочками. Амелия зашла как раз следом за мной, но пробыла там совсем недолго. Двери открылись, а оттуда выпорхнула счастливая Амелия. Следом за ней вышел серьезный целитель.

Армель замолчала и обвела нас многозначительным взглядом. Как будто мы что-то должны были понять из этого молчания. Да у меня вопросов появилось больше, чем ответов.

– И целитель говорит: «Надеюсь, вы понимаете, мадемуазель, что я обязан доложить об инциденте?» И пригласил следующую девушку к себе. Зашла Лиона, а Амелия такая счастливая! Мы к ней, спрашивать, что произошло, а она…

– Армель, не томи! Кто тебя учил так рассказывать? – всплеснула руками Полин.

Все девочки были солидарны с нетерпеливой Полин. Как можно говорить без умолку, а о самом интересном так и не сказать. Ума не приложу, в чем же причина скандала.

– Не нравится – я могу молчать, – обиженно надулась Армель, сложив руки на груди. – А если вы меня будете перебивать, я никогда так и не расскажу.

– Нет, нет! Продолжай, Армель!

– Да! Рассказывай!

Даже паж, прислушивающийся к нашим разговорам, казалось, был солидарен с мнением толпы.

– А Амелия так счастливо нам говорит: «На излом зимы – свадьба!» – и смеется.

Мы все просто рты открыли. Да, некрасиво, совсем недостойно дворянки, но… тут такие новости.

– Что? Свадьба?

– Неужели с дофином?

– Как? А отбор?

Вопросы посыпались со всех сторон, шум нарастал, и я всерьез забеспокоилась, что сейчас в коридор выйдет месье де Грамон. И спросит с кого? Меня же оставили за старшую, верно?

– Тише вы! – прикрикнула, с опаской косясь на дверь.

Девочки, проследив за моим взглядом, притихли. Встречаться со «стариком» не хотелось никому. Армель же наслаждалась триумфом, который произвели ее слова.

– Мы тоже так заволновались, а потом оказалось, что Амелия уже не девица.

Все разом ахнули. Даже я. Амелия не девица! Вот уж скандал так скандал.

– К-к-как… – начала заикаться Жаклин и в ужасе прижала руки к лицу. – Дофин обесчестил Амелию?

Девочки недоверчиво посмотрели на Армель. Что-то в этой версии не сходилось. Но голова от возбуждения и кучи сегодняшних событий отказывалась соображать. Амелия участвовала в отборе? Да. Амелия говорила про свадьбу? Тоже да. Но…

– Дофин? – пораженно воскликнули из толпы. – Нашу Амелию?

– Дурочки! – разозлилась Армель. – Амелия выходит за Жан-Клода сразу после бала, приуроченного к дню излома зимы.

Смысл сказанного дошел до нас, и все наперебой завздыхали. Еще бы! История как в романе. Зачем только Амелия пошла на отбор? Ведь она знала, что не пройдет собеседование, так как не отвечает требованиям. Или она сделала все, чтобы у ее отца не осталось выбора, кроме как согласиться на брак влюбленных.

– Хорошенькая академия, – фыркнул около стены паж. – Может, среди вас и не одна такая, кто ножки…

Договорить явно какую-то грубость паж не успел. Дверь из комнаты «старика» распахнулась, и в коридор вышла взволнованная, но явно спокойная Жаннет. Все скопом, почуяв новую жертву, ринулись к побледневшей баронессе.

– Девочки, следующая! Не заставляйте месье кричать, – напомнила я, впрочем, без всякой надежды.

Но однокурсницы внезапно прониклись важностью момента, и к месье де Грамону, перекрестившись, отправилась Полин. Жаннет обступили со всех сторон, чтобы узнать подробности.

– Как прошло твое собеседование? – тихонько спросила меня Армель. – У кого из месье ты была? И что произошло с Марией-Эленой?

Вздохнула и кратко пересказала подруге произошедшее за последний час. Аврора качала головой, изредка поглядывая на Жаклин.

– Как думаешь, самое страшное позади?

– Не знаю, – пожала плечами в ответ Армель, – но кажется, что самое легкое должно было быть вначале.

– Пойду к целителям, – вздохнула Аврора и, сжав наши руки, одиноко двинулась по коридору.

– Аврора, погоди!

Следом за подругой кинулась Жаклин, которая немного успокоилась. Вот уже девочки пошли вместе, и, судя по доносившимся обрывкам фраз, баронесса делилась пережитым ужасом.

– А я достала белил, – заговорщицки протянула Армель. – Сильных! Даже твою смуглую кожу скроют!

– Белил! – взволнованно переспросила. – Где?

– У классной дамы.

– Что?

– Да тише ты. Мадемуазель Лаура вошла в положение и дала баночку. Я сказала, что для себя, и будет совсем незаметно. Но для себя или для тебя, какая, в принципе, разница? Вот немножечко не поспишь сегодня, утром намажем, и дофина встретишь красавицей.

Да, если я не посплю полночи, то буду чуточку бледнее обычного. Даже белила справятся с моим цветом лица. Это же… великолепная новость! Благодарно сжала пальчики Армель, надеясь, что она по моим глазам догадалась, насколько она мне дорога.

– Правда, ты пропустишь приезд дофина, ведь появиться надо будет перед самой церемонией встречи в обеденном зале. Иначе классная дама отправит тебя умываться. Но ведь это мелочи, верно, Эвон?

Вздохнула. Да уж. Остаться в комнате и не увидеть приезд принца. Но ведь я смогу посмотреть с восточной галереи? Там почти никогда никого не бывает и хорошо видно весь двор. Разве могу я пропустить триумфальный въезд королевского картежа в академию? Вон и погодники вовсю стараются, проверяя прогнозы, артефакторы зал украшают. Даже классным дамам выдали новую парадную форму, а для нас достали нарядные плащи, которые уже разнесли по комнатам. Нет-нет! Я просто не могу остаться в стороне от такого зрелища. Да я еще внукам буду рассказывать о впечатлениях от приезда дофина.

Одним глазком с восточной галереи! А потом бегом в обеденный зал. Не отправит же меня классная дама в комнату, по регламенту встречать его высочество обязаны все претендентки.

– Знаете, где поселят дофина?

Обернулась к Луизе. Девушка вспыхнула от всеобщего внимания и покровительственно улыбнулась. А откуда ей знать? Разве что Атенаис слышала и поделилась.

– В преподавательском корпусе, в правом крыле. Туда и менталистов уже расселили. Говорят, этот старший «ворон» месье де Грамон – цепной пес короля.

Все разом ахнули и перевели взгляд за закрытую дверь. Если фамилия «старика» мне была почти незнакома, то вот прозвище Цепной Пес очень даже известно. Говорят, это самый верный и преданный слуга его величества, а еще брат королевы. Ходили страшные слухи, что невеста «пса» была замешана в делах против короны, и барон убил ее собственными руками. А я… я так опрометчиво…

– То есть Жаклин пыталась соблазнить Цепного Пса? – Белла испуганно прижала ладонь ко рту.

Все поежились. Лично я была счастлива, что сама баронесса не слышала этого, а то обязательно рухнула бы в обморок. Подумать только!

Глава 6

– Ну что? – в нетерпении спросила я, когда подруга в очередной раз взмахнула кисточкой над моим лицом.

Армель вот уже час накладывала белила на мою кожу – баночка почти уже пустая. Так совсем ничего не останется на следующий раз. С другой стороны, первое впечатление самое важное. Маменька говорила, какой первый раз покажешься, такой тебя и запомнят.

Я точно должна быть беляночкой. Зря, что ли, полночи не спала? Уже в меру бледная, как мне кажется, белила должны ровно лечь.

Не спать легко: голова занята разными мыслями, а сердце млеет в предвкушении. Я плела косы и укладывала их над висками в особые сетки с камнями. Правда, такие прически были модны в прошлом году, но это единственное, что мне шло. А появиться с обычной я точно не могу. Вон у Авроры пышная коса на наваррский манер, у Армель прическа со взбитыми кудрями, как в альманахе. С простой гладкой прической я бы выглядела единственной простушкой. Нет уж.

Сейчас закончим с белилами, закреплю покрывало на волосах и буду красавицей. Белокожей. Ах, мечта детства. Кто знает, если бы у меня была белая кожа, моя любовь в возрасте восьми лет могла бы не закончиться так трагически. Была бы сейчас помолвлена с сыном графа и в отборе не участвовала.

Зевнула украдкой. Ночью было легче, казалось, голова пустая и легкая, а сейчас… как до вечера досижу? Подремала-то всего пару часов, теперь спать хотелось ужасно, хотя и задуманного добилась: по уверениям подруг, я была бледнее обычного. Армель тоже не спала, но по ней не скажешь.

Глаза блестят, на щеках румянец, видимо, мадемуазель Лаура поделилась с ней не только белилами. Даже губы блестят. Мы их, по совету из альманаха, намазали пчелиным воском.

Легонько коснулась пальцами щек, рассматривая оставшиеся на подушечках белые разводы. Ах, себя не рассмотреть хорошенько со стороны.

– Эвон! Ты такая красавица! Как спустившийся с витражей ангел.

С ужасом посмотрела на Аврору. Конечно, подсмотренную прическу в прошлогоднем альманахе и описывали как вариацию на тему старинных, еще рыцарских времен, но не настолько же это плохо. Или?.. Кинулась к зеркалу, всматриваясь в отражение.

– Эвон, я же не закончила, – протестующе воскликнула Армель, которая в этот момент зачерпнула еще белил из баночки. – Тут и так мало будет!

– Я так старомодно смотрюсь?

В отчаянии оглядела себя в зеркале. Парадное платье с высоким воротничком скрывало разницу между тоном кожи лица и шеи, избавляя меня от эффекта маски. Да, прическа не нова, но сойдет. Да и камушки на сетке в тон к платью. Мне в любом случае трудно подобрать идеальную укладку, так что все не так уж страшно, как казалось вначале после слов Авроры. И да! Слава Всеединому. У меня белая кожа. Даже, наверное, излишне бледная, но это такая мелочь!

– Армель, ты мне бровь закрасила! – возмущенно закричала, отворачиваясь от зеркала. – Разве это красиво – с одной бровью?

– Зато точно не как все, – невозмутимо ответила подруга, смачивая краешек платка в воде. – Подойди сюда, сейчас поправлю. Думаешь, это так легко – нанести один тон на все лицо?

– Если дофин не обратит на тебя внимания, Эвон, он просто слепец, – закивала Аврора. – Ты такая красавица!

Скептически посмотрела на подругу. Ей легко говорить. Сама как раз во вкусе дофина: белокожая, голубоглазая блондинка. Даже на ладонь выше меня. Конечно, до столичных красавиц из альманаха недотягивает, потому что все равно ниже любого из менталистов, но раз уж его высочество любит высоких… весь мир против меня!

– И платье тебе очень идет.

– Аврора! У нас у всех одинаковые платья.

Я разозлилась. Меня точно успокаивают. А значит, с моим внешним видом все не так хорошо, как задумывалось. Может, пойти умыться, пока не поздно? Снова взглянула на себя в небольшое ручное зеркало – все-таки нет. Пойду так. У белокожей больше шансов, чем у смуглой.

– Ладно, отправляйся к себе, а то скоро классная дама начнет собирать претенденток.

Армель успокаивающе сжала мне пальцы и, подмигнув, вышла из комнаты.

Вздохнула. До завтрака, а значит, и до представления дофину еще целый час. Чем бы занять себя?

Я, естественно, волновалась. Не каждый день к нам в академию приезжает принц. И уж точно судьбоносные завтраки нечастое явление в моей жизни. Было бы потрясающе, окажись это любовь с первого взгляда. Вот я поспешно захожу в обеденный зал, под взволнованными взглядами классных дам становлюсь в шеренгу девочек и жду. Даже мадемуазель Лаура, вспыхнувшая от осознания, кому достались все белила, ничего не может сделать. Да и что успеешь, когда двери распахиваются и входит дофин. В таких же узких штанах, как у пажей, только из парчи. Да! Блестящей синей парчи. Такой высокий, выше Атенаис. Да даже выше месье де Грамона.

Принц смотрит на меня, наши взгляды встречаются, и…

Вот что дальше этого «и», я пока представить не могла. В дамских романах обычно у девушек появляются бабочки в животе, а все вокруг видится в розовой дымке. Я не очень доверяю таким романам. Во время моей единственной влюбленности никаких бабочек не было. Избранник казался мне самым лучшим, я готова была отдать ему все ягоды, которые приносила мне нянюшка. Но бабочки? Нет, определенно, в животе были только пироги.

В коридоре раздалось радостное гудение: девочки отправлялись на инструктаж. Конечно, еще вчера все переживали из-за ситуации с Марией-Эленой, но высказываться вслух опасались даже между собой. Мало ли что решит месье де Грамон, менталисты они и мысли читать могут. В конце концов, даже «старик» сказал, что ситуация разрешится в скором времени.

Саму девушку поместили в одной из центральных башенок и, кроме ограничения свободы, никаких наказаний не применили. Может быть, все не так страшно? Да и как можно грустить, когда намечается такой праздник.

Приезд дофина – это событие не только для конкурсанток, но и для всей академии. Даже Атенаис нарядилась, я видела в щелочку двери. Хорошо, что она не участвует. А то шансов бы не осталось совсем.

И у многих девочек кружевные воротники. У Жаннет, Луизы, Авроры. Мы с Армель сплести не успели. Точнее, я даже не пыталась, а подруга из солидарности со мной не стала. И теперь все девочки такие красивые с кружевами, полностью закрывающими их плечи. И какие там цветочки, узоры… Я пропала! Как с подобным очарованием тягаться? Одна надежда на внешний вид – может, со светлой кожей я буду лучше смотреться?

Расправила полы светло-синего парадного платья и подошла к двери. Вроде бы тишина. Уже все ушли? Интересно, их сопровождала классная дама? Не хотелось бы столько времени потратить на приготовление и попасться, выйдя на пару минут раньше. А если не выйду? Пропущу приезд дофина. С какой стороны ни посмотри, все плохо.

Армель должна была сказать, что у меня живот разболелся и я пошла в целительское крыло. Туда идти далеко, и мадемуазель Лаура наверняка не пойдет узнавать о моем самочувствии.

Задержала дыхание у двери и, открыв небольшую щелочку, осмотрела все проглядываемое пространство. Никого. Едва не захлопала в ладоши от радости. Чувствовала я себя странно. Во-первых, раньше я никогда настолько серьезно и сознательно не нарушала правил. Ведь все обязаны были явиться на инструктаж, да и белилами пользоваться нельзя – косметика запрещена. Это только Атенаис удавалось краситься так, что никто не замечал. А во-вторых… это же такое приключение! Пробраться незамеченной в восточную галерею. Живот свело от страха. А что, если меня поймают и решат, что я тут с целью покушения?

Выскользнула в общий коридор и свернула в один из боковых, по которым обычно ходили классные дамы. Встретить кого-либо я не боялась, не верю, что кто-то добровольно откажется увидеть приезд дофина. Так что все учителя сейчас во дворе, а ученики прильнули к окнам в обеденном зале.

Короткими перебежками добралась до восточного крыла и притаилась в галерее. Здесь, как и везде, были сплошь портреты членов королевской семьи, тех, что были еще до великой смуты. Когда-то его величество Луи Первый был милостив к своим предкам и приказал не снимать старинных портретов. Даже изображение своей сестры – Анны-Марии, статной брюнетки с горностаем на руках, которая и стала предводителем волнений тогда, много лет назад. Не каждый поступит так с предателями, готовыми всадить кинжал в спину.

Восточная галерея была так называемой «летней», только здесь имелись выходы на широкий, во всю стену балкон с узкими бойницами по обе стороны здания. Обороняться, наверное, легко. Притаился с арбалетом и пустил стрелу из окошка. Надеюсь, я не встречу тут убийц дофина. Хихикнула. Вот уж мысли так мысли! На всякий случай осмотрела весь балкон и, не найдя никого, устроилась около крайней бойницы.

Вовремя! Потому что стоило мне перевести взгляд во двор, как я заметила выстроившихся полукругом учителей и двух директоров. Все мальчишки с боевого и факультета менталистов взяли двор в кольцо и подозрительно посматривали по сторонам. Это они так во взрослую стражу играют?

Рядом с директрисой стояла Атенаис. Прекрасная в своем платье, с живым цветком в волосах. Как директриса могла так поступить с нами, записавшимися на отбор? Разве были у нас шансы после рослой блондинки? Очарует, околдует дофина и будет такова. Это же первая встреча! Самая важная. Я закусила губы и сжала пальцы. За что Атенаис такая честь? Она даже не претендентка.

В руках блондинки традиционный ковш с вином. Счастливица! Будет встречать дофина. Сможет разглядеть его лучше всех остальных девиц. Близко-близко. Каждую ресничку и ямочки на щеках (у принца просто обязаны быть ямочки). И почему на месте Атенаис не я? Или Армель, да даже Жаклин достойна. Почему эта высокомерная девица?

Хотела было еще понегодовать, но ворота открылись и во двор потянулась процессия. Я насчитала не менее двенадцати всадников. Но где же кареты? И кто из них дофин? Досада какая, отсюда не разглядеть. От возбуждения вцепилась в краешек бойницы изо всех сил.

Старое дерево рамы под моими руками жалобно хрустнуло, и весь нижний узорчатый край окошка рассыпался в труху. Мне показалось, что в тишине внутреннего двора это прозвучало набатом. Сердце испуганно ухнуло в пятки и словно даже стучать перестало. С ужасом смотрела вниз на толпу людей, не в силах даже присесть, чтобы меня не заметили.

Но, кажется, хруст ломающегося гнилого дерева был только в моей голове, никто не обернулся и не задрал головы в мою сторону. Все были заняты приездом дофина.

Вот вся дюжина юношей на лошадях пустила животных по кругу, следуя друг за другом будто в дивном, завораживающем танце. А вот единым движением они отпускают поводья и мягко соскальзывают на землю.

Только сейчас мне стало понятно, что все наряжены в плащи разных оттенков синего: от темного, насыщенного – цвета грозового неба до нежного василькового. Шесть господ, шесть слуг. Дофин и свита. Пятеро фаворитов. Я жадно разглядывала юношей внизу, кусая от волнения губы. Наверное, уже весь воск съела, но как можно оставаться спокойной?

Дофин и его фавориты были одеты совсем не так, как пажи. Если те щеголяли в узких, обтягивающих штанах и смешных объемных шортах, то его высочество и свита были в костюмах, наглухо застегнутых до самого подбородка, похожих на военные мундиры. Я видела у дедушки что-то подобное, он в юности служил в королевском полку.