Текст книги "Не может быть, или Магия"

– Ма, в утешение специально для тебя:

…Быть шофером хорошо, а летчиком – лучше, я бы в летчики пошел, пусть меня научат. Наливаю в бак бензин, завожу пропеллер. «В небеса, мотор, вези, чтобы птицы пели». Бояться не надони дождя, ни града…

– Утешил, нечего сказать! Эти самолеты то горят, то падают, я уже не говорю про террористов. Да, действительно, бояться не надо! Скажи мне, мальчик мой, откуда пошла традиция у пассажиров после приземления самолета аплодировать? Чего молчишь?

– Не знаю.

– А я тебе скажу. Своими аплодисментами они как бы говорят: «Слава Богу, приземлились!»

– Пессимистка, ты послушай, как хорошо:

 
…Облетаю тучку, тучку-летучку.
Белой чайкой паря, полетел за моря.
Без разговору облетаю гору.
«Вези, мотор, чтоб нас довез до звезд и до луны,
хотя луна и масса звезд совсем отдалены…»
 

– На бумаге хорошо! Но до звезд по этой твоей стихотворной методичке не долетишь.

– Почему?

– Потому что они «совсем отдалены»! В этом словосочетании зарыта собака! – она постучала пальцем по лбу сына. – Вникаешь в зашифрованные письмена? Важно улавливать смысл. Ты пока что научился только пересказывать чужой текст. Надо отметить – стихи читаешь с вдохновением. Какой же ты наивный, доверчивый! Мне страшно оставлять вас вдвоем, – женщина приложила ко лбу козырьком ладонь, пытаясь рассмотреть, не маршрутный ли автобус поднял клубы пыли на дороге.

– С кем тебе страшно меня оставлять?

– С твоей бабушкой. Вы друг для друга не лучшая компания. Ты сильно поддаешься внушению. Она совсем свихнулась на нетрадиционной медицине и на вере в потусторонние силы. Ты в курсе, что она шаманит, подрабатывает гадалкой?

– Не в курсе.

– Боюсь, как бы она тебе вкус к этой паранормальщине не привила.

– Ты меня недооцениваешь. Я продукт двадцать первого века.

– Сейчас да, а возьмись она за тебя с нужной стороны… Перекует мечи на орала, с нее станется.

– Что это значит?

– Сгладит острые углы противоречия между поколениями, и воцарится мир, – саркастично произнесла она и добавила: – Расширит твой кругозор оккультными науками, будете на пару между прополкой огорода и сбором урожая духов вызывать, – залилась смехом женщина. – Я представляю себе, как вы… – начала сквозь хохот Снежана, но в очередной раз споткнулась и, резко сменив настроение, выпалила: – Вот черт!

– Ну, знаешь!.. – придержав под руку, не дал упасть матери Алексей. – Если ты мой кругозор не расширила, то и бабуля не справится. У меня есть собственное мнение, внутренний стержень. Я мужчина, а не мальчик! И попрошу это учитывать!

– Мужчина, пуговицу на рубашке застегни, весь живот наружу, – сделала замечание сыну Снежана. – Я тебя серьезно предупреждаю, войдешь в сговор с бабкой, домой не возвращайся, мать не позорь. Знакомым скажу, что ты увлекся фермерским хозяйством, организовал свой бизнес. Я не позволю подорвать свою репутацию. Если мой сын в силу молодости и незнания жизни вздумал чудить, мы с твоим отцом страдать от этого не должны.

– Вижу, ты на мне уже крест поставила. Двоечник, неуч, мягкотелое, ведомое существо…

– Я тебя предупредила. Хочешь изменить о себе мое мнение – докажи обратное. Возьмись за ум, стань юристом! Это то, о чем мы с папой мечтали. Не разочаровывай нас, – попросила женщина. – Ты моя плоть и кровь, должен быть похож на меня, – внушала она сыну, – в крайнем случае на своего отца. Не пойму, откуда у тебя эти брожения, искания? Неужели генетические мутации?

– Это приказ?

– Просьба матери, – женщина достала из кармана мятный леденец и положила его себе в рот.

– Мать может любить и уважать своего сына, если он не юрист?

– Ты разбиваешь мне сердце! – произнесла мать, рассасывая конфету.

– Ты не ответила на вопрос. В конце концов, я не убийца, не маньяк, не алкоголик и не тунеядец. Я после окончания школы подрабатывал, где только мог. И сейчас на шее у бабули сидеть не буду.

– Ты хочешь сказать, что пойдешь местным коровам хвосты крутить?!

– Я подвязался писать курсовые работы, за деньги конечно. На год скромной жизни мне хватит. И потом, у бабули есть огород. Я не против на нем побатрачить. А надо будет, пойду пастухом.

– Фу-у, – презрительно наигранно скривила лицо женщина. – Да ты не знаешь, с какой стороны к скотине подойти!

– Узнаю, проконсультируюсь со специалистами.

– Дух противоречия в твоем возрасте – это нормально, перерастешь. Кажется, мой автобус, – она прищурилась, пытаясь рассмотреть приближающийся транспорт. Мама тебя любит, – она поцеловала сына и поправила воротник его рубашки. – Буду скучать. Да, и звони мне хотя бы через день. Мобильная связь ловит, если подойти ближе к церкви. Она стоит на холме возле…

– Я знаю, где она стоит, – целуя мать, произнес Алексей. – Папе привет. Завтра позвоню, узнаю, как ты добралась. Ма, я люблю тебя, – произнес он, подавая матери в автобус сумку.

* * *

– С самого утра день не задался, – жаловалась Антонине Марковне соседка Лиза. – Пошла в магазин, а мне навстречу Шурка с пустыми ведрами идет. Возвращаюсь обратно, черный кот дорогу перебегает. Это же все не случайно, – всхлипнула женщина, – к неприятностям.

– Ну, в общем-то, да, – выдержав паузу, авторитетно заключила Антонина Марковна.

– Почему обязательно к беде? – удивился Алексей. – Шуру, не знаю ее отчества, вы встретили случайно, она шла за водой к колонке, плохого вам ничего не сделала. Да и кот тоже шел куда шел, никого не трогал. Никакой трагедии.

– Как же приметы?! – удивилась заплаканная Лиза. – Все свидетельствует в пользу нехорошего. Боюсь, не завел ли Максим себе в городе девицу? Марковна, раскинь на картах, чем сердце успокою, – попросила встревоженная и положила на стол перед гадалкой деньги.

– Вы же современная женщина! Суеверия все это! – начал было Алексей, но заметив, как родственница быстро прибрала полученный гонорар под скатерть, замолчал.

– Леха, чета Барбос на дворе разлаялся. Может, цепь запуталась, а может, лиса заявилась кур таскать. Поди посмотри, чего он там трепется, – попросила хозяйка дома. – Да сразу домой не поверстайся, понаблюдай, что собаку взбесило.

– Хорошо, понаблюдаю, – согласился молодой человек и с иронией в голосе добавил: – И долго мне наблюдать?

– А как Лизавета выйдет, так ты и заходи. Чего там долго топтаться? Ночь скоро, – ответила родственница.

– Понял, не буду вам мешать искать ответы на вопросы в пасьянсах, – усмехнулся молодой человек и вышел во двор.

Тихий теплый вечер накрыл Палашино, солнце наполовину спряталось за горизонт. Ночные звуки пришли на смену дневным: застрекотал в траве сверчок, зашелестели в небе крылья летучих мышей.

– Ну что, дружище, – обратился Алексей к собаке, которая, подбежав к нему, завиляла хвостом, – шумишь? – Барбос лег на спину и подставил внуку хозяйки свое брюхо. – Любишь, чтобы тебя почесали, – погладил он собаку по животу. А шумел-то ты чего? Наверно, ежика увидел? Ты, брат, на них не ругайся. Ежи – существа полезные. – Алексей сел на скамейку, собака пристроилась рядом, положив свою морду ему на кроссовки. – У меня есть приятель, Колька Пшеница, – зевнул парень, – так вот он разводит у себя в аквариуме сверчков и слушает, как они поют. Такой вот Пшеница чудак. Леша прислонился к нагревшейся за день от солнца стене дома и закрыл глаза. Благоухание ночной фиалки, смешанное с запахом неприхотливого ночного флокса и цветов табака, действовало усыпляюще.

– Леша, проснись, – Антонина Марковна потрясла внука за плечо. – В дом пошли, я тебе постелила. Лизавета час как ушла, а ты все не вертаешься. Я уж заволновалась. И Барбос молчит, хоть бы голос подал, – ворчала она. – Я гляжу, всем хорошо, все спят. А ты, – обратилась она к псу, – должен дом охранять. Иди дозором вдоль забора, днем отоспишься.

* * *

– Интересно мне, – начал разговор за завтраком Алексей, – чем сердце Лизаветы Петровны успокоится. Что по этому поводу карты говорят?

– Напрасные волнения выпали, – хлопотала у плиты Марковна.

– А как же приметы: черный кот и пустые ведра?

– Это к мелким неприятностям.

– Каким, например?

– Мало ли каким. Главное, что к несущественным.

– Как всерьез можно верить в приметы? Встал с левой ноги – к плохому настроению, а если встать с правой – к хорошему. У меня если настроение портится, то по совершенно другим причинам. Или некоторые считают, что число тринадцать несчастливое, – пустился в рассуждения молодой человек. – А на самом деле оно самое обыкновенное. И что удивительно, даже грамотные люди: профессура, академики – нет-нет да и перекрестятся или сплюнут через левое плечо в ответственный для них момент. Это как же глубоко в головах людей сидит эта суеверная зараза!

– Так, может, это не зараза, а житейская мудрость? – полила сырники сметаной Марковна и поставила перед внуком на стол.

– Мудрость?! В 988 году произошло Крещение Руси. Верующий народ с почтением относится к церкви и священнослужителям, и в то же время параллельно с этим существует примета: встретить попа – дурной знак. Каково?! Где логика?!

– Что с того? – не найдя в рассказе внука ничего удивительного, поинтересовалась пожилая родственница.

– А то, чтобы отвести беду, надо подержаться за пуговицу на своей одежде. Вот вам богобоязненный народ! Встретил попа – хватайся за пуговицы. Ничего себе – профилактика от бед. Анекдот, да и только! Вот вся эта чертовщина от недостатка научных знаний происходит.

– Вот что я тебе, Алеша, на это отвечу, – серьезно начала Марковна. – Я все приметы через проверку и критику прогоняю. Но есть такое, что никак иначе, как чудом, и назвать нельзя и объяснить невозможно. Не доросла наука до объяснения, – женщина многозначительно цокнула языком и добавила: – Вот такая петрушка.

– До объяснения чего? Приведи пример, что наука не в силах объяснить?

– К примеру, существование загробной жизни.

– Объяснять нечего. Нет никакой загробной жизни.

– Кто ж тогда призраки?

– Они никто. Нет никаких призраков. Вера в сверхъестественное, чудесное, необъяснимое, все это ложная вера – суеверие, – промокнул салфеткой губы Алексей и добавил: – Ба, как же ты вкусно готовишь! Мама так не умеет, – заметил он и приступил к чаю. – Между прочим, русский писатель Даль в своем «Толковом словаре великорусского языка» слово «суеверие» определил как ошибочное, пустое, вздорное, ложное верование во что-либо. К суевериям он отнес: веру в ворожбу, в то, чем вы вчера с Лизой занимались, – гадания и всякого рода приметы. А если брать в философском смысле, то и религию туда же.

– Не согласна я с тобой, Леха. Научно доказать не могу, но гадания мои сбываются, подтверждено опытным путем. А раз так, это с весов не сбросишь и в глупости не определишь. Мастерство предсказания я годами оттачивала. Вон у меня сколько литературы! – с гордостью показала она на книжный шкаф за спиной внука. – Я все это прочла и осмыслила.

– Ты меня извини, конечно, но разве можно эту литературу воспринимать всерьез? Я на днях кое-что из этого просмотрел. Кто это сочинил?

– А кто сочинил, что человек произошел от обезьяны?!

– Дарвин.

– Ему ты веришь?

– Чарльз Дарвин – известный английский натуралист! – с восхищением произнес молодой человек. – Он считал, что все живое эволюционирует во времени от общих предков. Я с ним полностью согласен. Дарвина знает весь мир! А это, – он взял с полки первую попавшуюся книгу и пролистал, – у этого даже автора нет. Где ты ее взяла?

– В библиотеке украла, – призналась Антонина Марковна.

– Как украла? – растерялся внук.

– Не захотела я с ней расставаться. Сказала в библиотеке, что потеряла, заплатила за утерю.

– Почему украла? Ты ее купила. Правда, сделала это, надо признаться, своеобразно. Не легче было бы купить в магазине точно такую?

– Это твой Дарвин на каждом углу продается, а эта редкость, антиквариат.

– Труды Дарвина продаются во всех книжных магазинах. Потому что он гений! Издревле люди задавались вопросом, откуда взялось все это – растения, животные, птицы, люди? Пытливые умы создавали самые фантастические легенды о том, как все устроено: земля, небо… – он снова бросил взгляд на книжную полку и, заметив в твердом переплете Библию, добавил: – Не будем рассуждать об Адаме и Еве, об их божественном происхождении и всякой подобной чепухе! – разгорячился Алексей. – Чарльз Роберт Дарвин революционен в области биологии! Он двадцать лет обдумывал свою теорию «Происхождение видов путем естественного отбора, или Сохранение избранных пород в борьбе за выживание».

– Страшно подумать, до чего он за двадцать лет додумался, – буркнула Антонина Марковна.

– Нашими предками были не Адам и Ева, – упиваясь собственной подкованностью в вопросе трудов Дарвина, с гордостью заявил внук, – а обезьянолюди! – В этот момент Алексей испытывал наслаждение, просвещая, как ему казалось, отставшую от прогресса родную бабку.

– И создал Бог зверей земных по роду их, и скот по роду его, и всех гадов земных по роду их… – процитировала отрывок из Библии женщина. – Кошка имела честь произойти от кошки, собака – от собаки, а человеку ничего не оставалось, по Дарвину, как произойти от обезьяны?! Я уважаю чужое мнение и считаю, что каждый имеет на него право. Спорить не будем. Пусть каждый останется при своем. Ты произошел от обезъяночеловека, а я просто от человека, который сотворен был по образу Божию. На том и порешим.

После слов родственницы Алексей почувствовал себя неожиданно, если так можно выразиться, существом второго сорта:

– Я понимаю, что тебе неприятно признавать тот факт, что предком человека была обезьяна, – растерянно и немного сконфуженно произнес он. – Это задевает твое достоинство. Но правду куда денешь?

– Не надо ее никуда девать. У тебя своя правда, у меня своя. А от кого обезьяна произошла?

– Не знаю, – совсем сник молодой человек, чувствуя, что начинает терять лидирующие позиции в споре.

– И никто не знает. И Дарвин твой не знает, от кого произошла обезьяна, – со спартанским спокойствием гнула свою линию хозяйка дома.

– И что с того?

– А то, что о первочеловеке он столько же знает, сколько и о первообезьяне. То есть ничего. Человекообезьяна – фантастическая легенда! А твоя вера в теорию Дарвина – это и есть ошибочное, пустое, вздорное, ложное верование.

– Мама бы со мной согласилась, – сам не понимая к чему, сказал Алексей.

– Тогда спроси у Снежаночки, кто из ее предков был обезьяной – бабушка или дедушка? Мне интересно узнать, что она тебе ответит. Научные доказательства!.. Дарвин что, лично был знаком с человекообезьяной? Нет, он с ней знаком не был и за руку его не держал. На чем основывается его научная теория? Что ученые откопали скелет человека, у которого череп имеет более выпуклые надбровные дуги, не такие, как у современного человека?

– А что, если так?!

– Ровным счетом ничего. Если хочешь знать, мой милый, череп современного эскимоса отличается от черепа современного европейца. Нет ничего странного, что череп древнего человека отличается от черепа современного человека. Это все люди, а не обезьяны. Твоя наука такая же ненаучная, как и моя, – заключила Антонина Марковна. – И такая же бездоказательная.

– Как же быть с останками кромальонцев? Они реально существовали!

– Как с ними быть? Да никак. Пусть покоятся с миром.

– Но они же были!

– Что же ты за них так уцепился?! Были и не только они!

– Это же о чем-то говорит?!

– Говорит. О том, что природа разнообразна. К этому надо относиться спокойно.

– Как быть с эволюцией, развитием мозга и, как следствие, развитием речи и абстрактного мышления, способствовавшего окончательному выделению человека из живого мира?

– Это все индивидуально, – Марковна с улыбкой кивнула в сторону окна. – У нас в поселке некоторые так и не смогли выделиться из живого мира, К примеру, сосед как выпьет, так речью не владеет и на ногах не стоит.

– Я серьезно.

– Ну, а если серьезно, то с чего ты взял, что древний человек не в состоянии был абстрактно мыслить? С чего выводы такие?! Твой Дарвин в глаза не видел древнего человека и знать не знал, что тот умел, чем владел. А если еще серьезнее – каждый верит в те сказки, в которые хочет верить. Это мои ненаучные наблюдения.

– Хорошо, пусть мои аргументы в пользу теории Дарвина были неубедительны, – нервно заходил по комнате Алексей. – Пусть! У меня хватит смелости в этом признаться! Тогда докажи мне, что ты права, что это, – Алексей постучал по книге, лежавшей на столе, – работает.

– Хочешь, карты раскинем? – предложила родственница.

– По картам предсказания слишком туманные. Давай заклинания, заговоры испробуем. Чтобы точно можно было сказать, работает или нет, – вошел в азарт Алексей, в душе которого теплилась надежда на то, что этот эксперимент с треском провалится и научный прогресс восторжествует над замшелыми предрассудками. И уж если старушка так и не признает теорию эволюции, разрекламированную горячо любимым внуком, то хотя бы отступиться от колдовской ереси.

– Привороты, отвороты? Они тебе ни к чему, – глаза Марковны забегали, мысли зашевелились. – Что же мне применить такое, безобидное и действенное, чтобы доказать свою правоту? – думала она.

Алексей пролистал книгу:

– Вот, нашел! Заговор на привлекательность. Буду первым парнем на деревне, как Ален Делон, – засмеялся он, – буду купаться в любви и обожании! Слабо из меня красавчика вылепить?!

– Этот заговор непроверенный, – серьезно сказала женщина. – Давай из другой книжки.

– И что я буду любимчиком женщин?

– Будешь. Но заговор возьмем из другого источника, – Антонина Марковна надела на нос очки и подошла к книжному шкафу.

– Нет, отсюда, – настаивал внук. – Заодно испытаем заклинание в действии.

– Говорю – не проверено оно. Может, не получится.

– Значит, зря ты эту книгу из библиотеки умыкнула. Лежит без дела, пылится. Ба, – обратился внук к Антонине Марковне, – черт с ним, с Дарвином! Но как можно верить во все это? – он провел ладонью по книжным полкам. – Гадания, предсказания… Слов нет! На дворе 21-й век. Кругом прогресс: телефоны, телевизоры, самолеты, подводные лодки… А у тебя карты, свечи, заклинания.

– И что?! – с вызовом произнесла родственница.

– А то, что в будущее никому не дано заглянуть. Карты здесь не помогут. Неэффективно все это.

– Да почем тебе знать – эффективно или нет? Я пользуюсь методом, проверенным временем! Классика бессмертна!

– Какая классика?!

– Жанра!

– Какого жанра?!

– Искусства предсказания! – с гордостью заявила женщина.

– Ну да, конечно. В магии есть жанры?

– Не жанры, это я оговорилась, – призналась Марковна. – Магия делится на виды: черная, белая, африканская, серая… Африканская магия – мощнейшая вещь! – с восторгом и почтением произнесла женщина. Самый популярный вид магии у африканского народа – вуду. Тамошние шаманы воздействуют на жизнь своих земляков при помощи кукол. Куклой можно нанести вред человеку, а можно ему помочь. Для этого куклу вуду делают похожей на объект воздействия, добавляют к ней волосы, отстриженные ногти или часть одежды. И что интересно, в Африке шаманом, говорят, может стать любой желающий, в отличие от традиционной магической европейской культуры.

– Ты так думаешь? А мне кажется, что у нас, как в Африке, гадают все кому не лень.

– И это правильно. Долой ограничения! Если человек не потомственный колдун, ему и пошаманить нельзя?! Я считаю, можно. Главное, никому вред не причинять. Взять, к примеру, хотя бы меня. У меня все не с бухты-барахты, а обдуманно. Я литературу почитаю, информацию соберу и действую на благо себя и односельчан. Подход у меня строгий, научный, если написано в книге «…добавить в отвар 3 грамма душицы…», я положу ровно столько, сколько положено. У меня весы аптекарские есть. Если говорить об искусстве предсказания… – начала было Марковна, но, заметив ироническую улыбку на лице внука, прервала свой рассказ. – Ты не смейся, не смейся. Всякое дело требуем мастерства. Ты думаешь, так просто – перетасовал колоду, вытащил карту, и готово? Позолотите ручку!

– Надо еще знать значение карт. Сложная наука!

– Легко рассуждать о том, о чем представления не имеешь. Как это не деликатно с твоей стороны – называть меня дремучей! – сделала замечание внуку женщина, не прекращая искать на полке нужную книгу.

– Я не называл, – запротестовал внук и тихо добавил: – Просто я не привык все на веру принимать.

– Не называл, но намекал. А я тебе докажу! Думаешь, народ зря ко мне ходит и деньги платит?

– Докажешь – признаю свою ошибку.

– Уговорил, сделаю тебе заговор на привлекательность. Будут девки за тобой табуном бегать. Но тут есть камни подводные. Мужская половина против тебя автоматически настроится. Зависть, – пояснила родственница. – Могут отметелить. Поэтому привлекательность поставим на короткий срок, дня на три. Обещай, что в связь с легкодоступными женщинами вступать не будешь.

– Ба, о чем ты? Не падкий я на легкодоступных.

– Всякая влюбленная женщина – легкая добыча, такая сдастся без боя. Смотри, чтоб три дня ни-ни! – погрозила она внуку пальцем. – Обещай!

– Обещаю, – ели сдерживал смех Алексей. – Клянусь!

– Как привлекательность с тебя сниму, так пелена с глаз влюбленных дам спадет и…

– И они меня в момент разлюбят, – договорил внук.

– Удар по мужскому самолюбию будет нешуточный. Ты к этому готовься. Пустырником и валерианой буду тебя отпаивать.

– Сам справлюсь.

– Сам?! После триумфа, колоссального успеха, который тебя ждет, кубарем вниз слететь и… – мимика родственницы выразила сочувствие. – Это какой удар по самолюбию! Жалко мне тебя. Лешенька, может, ну ее – привлекательность? Не чужой ты мне, все ж таки на глазах вырос. Помню, маленький ты совсем был, побежал за котенком, упал, коленки сбил, расплакался. Я тебя на руки подхватила, а у тебя слезы, как горошины, по щечкам катятся. Щеки красные были от диатеза, – пояснила Марковна. – Сладкое любил, без спросу конфеты из буфета таскал.

– Ба, ты что, на попятную? – воспринял лирические отступления от темы как желание уклониться от проведения эксперимента внук. – Не уверена в своем волшебстве?

– Уверена, – с ходу, не моргнув, ответила женщина.

– Ну, так давай! Не отвлекайся на воспоминания.

– Есть у меня один испытанный метод, – женщина достала из письменного стола тетрадь.

– Ба, давай из библиотечной книги.

– Леха, – осерчала родственница, – говорю тебе, что заговоры в ней мной не проверены!

– Заодно и проверим! – Алексей пролистал книгу. – Вот, пожалуйста, то что надо, – он ткнул пальцем в открытую страницу. – Здесь так и написано: «На привлекательность».

– Дай сюда, – родственница забрала у внука книгу и прочла вслух: «Обряд проводится на растущую луну…» – Какой у нас день недели? Часом, не суббота?

– Не суббота.

– В субботу какая работа?.. – пропела в задумчивости женщина. – Никакая. – Марковна наслюнявила палец и пролистала лежащий на ее столе перекидной лунный календарь. Сегодня как раз день то что надо. Важно читать заговор шепотом, повышенный тон не годится. И чтобы я во время проведения ритуала наглой ухмылки на твоем лице не видела, – предупредила она. – Вера в успех – главный помощник при заговоре.

– Кто бы сомневался.

– Чтобы ни звука от тебя, ни слова, – пригрозила родственница, – когда я работаю. – Антонина Марковна достала из шкафа аптекарские весы, коробку с бумажными пакетиками, ступку с пестиком для измельчения трав, бутылку с прозрачной жидкостью, свечи и коробок спичек. – Значит, так, – сосредоточенно произнесла она, – свечи есть, спички есть, чабрец… – она перебрала лежащие в коробке пакеты и положила на стол тот, на котором было написано «чабрец», – святая вода, – продолжила сверяться со списком ингредиентов, необходимых для проведения ритуала, с тем, что имелось в наличии. – Весы зря достала, не понадобятся, здесь все щепотками меряется. Что-то ромашки аптечной не вижу. Закончилась, что ли?

– Обойдемся без ромашки.

– Не обойдемся, – строго сказала доморощенная чародейка. – Иди на двор, нарви. Она у забора, возле калитки растет. Да не задерживайся.

– Ладно.

– Ты хоть помнишь, как ромашка аптечная выглядит?

– Как ромашка выглядит, я знаю.

– Знаю, – передразнила родственница. – Там два вида ромашки растет. Нам нужна та, у которой цветы мелкие, а не та, что в букете хорошо смотрится.

– Понятно, не дурак, – произнес внук и скрылся за дверью.

– На что ты меня, шельмец, подбиваешь?! – прошептала хозяйка дома. – Ладно, сделаю заговор на три дня. Думаю, большой беды не случится, – разговаривала она сама с собой.

– Вот твоя ромашка, – положил на стол цветы Алексей.

– Ну что, молодец, оперативно. Присаживайся. Значит, у меня к тебе такой вопрос, – женщина строго посмотрела на внука. – Какой радиус охвата будем делать?

– Не понял, – округлил глаза парень.

– Жители какого уезда и какого возраста, – прочитала из книги Марковна, – будут омрачены твоей красотой?

– Сейчас уездами не меряют.

– Ясное дело, не меряют! Однако радиус описать надо. В инструкции указано – будь добр.

– Я даже не знаю, – растерялся молодой человек. Улыбка с его лица сползла, и ему вдруг показалось, что все задуманное его родственницей непременно срастется, холод пробежал мурашками по его спине.

– Давай так опишем круг, – начала колдунья. – От Палашино включительно и до железнодорожной станции. А возраст возьмем от двадцати лет и до пятидесяти.

– А Упыревка? – сам не зная зачем, спросил Алексей.

– Входит в радиус охвата, – твердо, как полководец, разрабатывающий план действий, ответила пожилая дама.

– Там никто не живет, – прошептал парень.

– Ну и что?

– Да ничего. Я так просто, – Алексея начинало нервно потрясывать. Он взял со стола карандаш, чтобы усмирить дрожь, и принялся тихо постукивать им по столу.

– Не стучи, мешает сосредоточиться. Так исключить Упыревку? – деловито уточнила родственница.

– Пусть остается, – как в тумане ответил парень.

– Как скажешь, хозяин – барин, – произнесла родственница и, подсыпая щепотку за щепоткой травы из пакетов, растирая их в ступке пестиком в муку, пришепетывая, неразборчиво забубнила заговор. Затем высыпала травяной помол в ковшик и, поставив его на плиту, продолжила читать текст из старой книги неизвестного автора. После закипания отвара она процедила жидкость сквозь сито и дала внуку выпить. Пламя зажженных свечей плясало и потрескивало, выдавая искры. Антонина Марковна перекрестилась и задула свечи. На дворе стемнело, ночь рассыпала по небу звезды. – Утро вечера мудреней, – произнесла женщина и посмотрела на внука. Алексей, сидя в кресле, провалился в сон. Сновидение увлекло молодого человека в цветущие луга. Высоко в небе, расписанный яркими красками, парил большой бумажный змей. Чьи-то тонкие женские пальцы дотронулись до лица Алексея, и мягкие горячие губы прикоснулись к его губам. Мужчина провел рукой по длинным шелковистым волосам незнакомки и открыл глаза. Сильный порыв ветра, спутав женские волосы, скрыл от Алексея черты ее лица. Высокие травы заиграли, как волны на море, выгибаясь в разные стороны. Девушка закружилась вокруг мужчины, и ему показалось, что прелестница меняется, волосы ее из цвета пшеницы превратились в цвет вороньего крыла, а затем вспыхнули жгучей медью. Где-то далеко-далеко послышался церковный звон и хоровое пение. Луговой пейзаж, как будто нарисованный акварелью, смыло дождем. Перед глазами Алексея предстала картина крещения младенца. Священнослужитель зычным голосом читал молитву и брызгал на ребенка водой. Молодой человек почему-то ощутил влагу на своем лице. Сон прервала кошка, запрыгнувшая на колени внука хозяйки, она немного потопталась на одном месте и, свернувшись калачиком, заурчала. За окном вовсю голосил петух, возвещая приход нового дня.

– Проснулся? – обратилась к внуку, вошедшая в комнату Антонина Марковна. – Как спалось? Что снилось?

– Проснулся, – он медленно поднял руки вверх и, прогнувшись назад, громко зевнул.

– Ты что, всю ночь в кресле провел?

– Ага.

– Так снилось тебе что-нибудь или нет?

– Метаморфозы всякие, – продолжал, потягиваться в кресле, Алексей. – Ну как, я стал красавчиком? – усмехнулся он. – Или остался серой посредственностью?

– По мне, лучше тебя нет никого на всем белом свете, – ответила пожилая дама, целуя внука в макушку. – Пойдем к раковине, я тебе воду для умывания солью.

– В водопроводе вода закончилась? – пошутил молодой человек.

– Не закончилась. Но тебе надо святой водой умыться. Так в книге написано. Все надо делать по правилам.

– Для чистоты эксперимента?

– Для него, – Марковна взяла приготовленную со вчерашнего дня пластиковую бутылку с водой и, поливая ею на руки и затылок внука, прочла молитву. – Смотри, ты обещал три дня быть к женщинам равнодушным, – напомнила она. – Станут тебя дамочки наши соблазнять, не ведись.

– Я как лед, – отшутился молодой человек.

– Я слежу за тобой, – пригрозила пальцем Марковна.

В дверь позвонили.

– Кого нелегкая с утра пораньше?.. – удивилась Марковна и тут же спохватилась: – Тамара Чернова обещала до работы заскочить, долг занести. Память – решето, – направилась к двери женщина.

– Утро доброе! – переступив порог, бодро начала Тамара. От быстрой ходьбы щеки ее разрумянились, большие карие глаза, обрамленные рядом длинных черных ресниц, излучали доброжелательность и хорошее настроение. – Погода сегодня чудная! – снимая обувь, заметила гостья. – Ветер теплый, ласковый! Петуха вашего за версту слышно. Он в округе самый голосистый. Задиристый, наверно? Громкие они, как правило, задиристые.

– Что есть, то есть, – подтвердила Антонина. – Горлопан и забияка редкостный.

– Водички попить не дадите? Так бежала, в горле пересохло.

– Чего бежала? До открытия магазина уйма времени. Проходи в комнату, присядь, отдышись. Может, чайку?

– Некогда мне чаи гонять. Сегодня приемка товара.

– Что привезут? – наливая воды из графина в стакан, спросила Марковна. – Может, дефицит какой? Так ты свистни, чтобы я первая в очередь стала.

– Ничего особенного: картошка, морковка, лимоны…

– Лимоны мне нужны, – прервала продавщицу хозяйка. – Леша, иди сюда, – позвала она внука. – С Тамарой в магазин пойдешь, лимонов купишь.

– Карпа мороженого обещали привезти, бычки в томате хорошие, я пробовала, и покрывала на постель с кистями, стеганые, в цветочек.

– Двуспальные или односпальные?

– И те и другие.

– Красивые?

– В каталоге смотрелись хорошо. А так кто его знает, все надо смотреть, щупать.

– Это да.

– Скатерти на стол придут. Да, – вспомнила Тамара, – кардиганы женские крупной вязки, в трех цветах, по составу: шерсть с полиэстером, такие, какими я прошлой осенью торговала. Ничего себе такие, – женщина сделала глоток воды и добавила: – Симпатичные.

– Сколько шерсти?

– Процентов тридцать-сорок. Павлопосадские платки привезут пять штук разных расцветок. Не знаю, как будут продаваться, очень уж дорогие, но красивые, с шелковыми кистями.