Текст книги "Не может быть, или Магия"

– Шерстяные или вискозные?

– Шерстяные. Я решила взять себе один, – сказала Тамара.

– Доброе утро, – войдя в комнату, поприветствовал Тамару Алексей.

– Доброе утро, – ответила молодая женщина. Биение ее сердца вдруг участилось, дыхание стало глубоким. От внезапного смущения щеки женщины загорелись еще сильнее. – Пора мне, – отставив недопитый стакан с водой, сказала Тамара. – Вдруг машина с товаром раньше приедет. Вот, – она достала из сумочки пятьсот рублей и протянула Марковне, – возвращаю долг.

– Леша, не могу, умираю, хочу платок купить, – призналась Марковна. – Займи пару тысяч родной бабке.

– Я тебе его подарю, – ответил внук.

По дороге в магазин обычно разговорчивая Тамара молчала, украдкой посматривая на Алексея. Внезапно, без предупреждения в ее душу ворвалось чувство сродни первой влюбленности, чистое, светлое, берущее в плен очарованную жертву надолго, если не сказать – навсегда. Нежность к этому мужчине растеклась по всему ее телу приятным теплом. Единственное, что ее смущало, была разница в возрасте. Алексей был лет на восемь, а то и больше, как казалось Тамаре, младше ее.

– Томочка, – окликнул женщину мужской голос, – доброе утро!

Тамара посмотрела налево и увидела высунувшегося из окна грузовика широко улыбающегося Александра Евгеньевича Близорукова:

– Доброе утро, – ответила женщина и, не останавливаясь, прошла мимо мужчины.

– Сегодня вечером в клубе дискотека, – крикнул вдогонку женщине Александр, удивленный отсутствием внимания к нему со стороны Черновой, громко, с выражением повторил: – Том, слышь, дискотека сегодня!

– Слышу, – с полным безразличием ответила продавщица и тихо добавила: – У нас каждую неделю дискотека.

– Леша, а ты на дискотеку в Санкт-Петербурге ходишь? – обратилась Антонина Марковна к внуку. – Или как там у вас называется, ночной клуб?

– Я не люблю ночные клубы.

– Почему? – поинтересовалась Тамара. – Вы не любите танцевать?

– Я не умею танцевать.

– Когда он был маленький, – вспомнила Марковна, только стоит мне запеть, он тут же начинал приседать, кружиться, прыгать, крутить фонарики.

– Бабуль, сейчас так уже не танцуют, – пошутил Алексей. Воспоминания родственников о его детстве в присутствии посторонних людей его смущали. – Я безнадежно устарел, – заметил он в надежде на то, что разговор сам собой переключится на более интересную тему.

– Вон машина с товаром едет, – заметила продавщица поселкового магазина. – Я пока буду принимать товар, вы подождите меня в подсобке. Разгрузка займет полчаса, не больше.

«Какие у Алексея Семеновича красивые глаза», – думала Тамара, сверяя количество разгружаемого товара, с накладной. «Он добрый и совершенно не жадный, решил купить Марковне платок. А ведь он дорогой, – рассматривая павлопосадские платки, продолжала размышлять продавщица. – Все-таки оставлю себе белую шаль, она освежает. Белый цвет подойдет к моему черному пальто. А что, если я пригашу Алешу на танцы? – пришла в голову женщины смелая мысль. – Нет, это неприлично, – она одернула сама себя. – Надо же было случиться такому несчастью – родиться раньше него! – сокрушалась Тамара. – Женщина должна быть младше мужчины или хотя бы одного с ним возраста. Если бы я была старше Алексея на год, ну на два, это было бы еще полбеды, а восемь-десять лет разницы – катастрофа. Почему я такая несчастная? – жалела себя Чернова. – Некоторые умные, прогрессивные женщины на разницу в возрасте не обращают внимания, – рассуждала она, стараясь найти подходящий выход из создавшегося положения, – и правильно делают. Разве можно отказывать себе в счастье? А я обращаю внимание… Дурацкое воспитание!» – заключила она.

– Тамара, – обратился к женщине водитель грузовика Григорий, – кажись, все разгрузили.

– А кардиганы? Я их не вижу. И в накладной они не отмечены.

– Забыл совсем. Кладовщик сказал: «Кардиганы на склад завезут на следующей неделе». Вот, значит, кардиганы прибудут следующим заходом.

– Хорошо, – Тамара подписала накладную и протянула ее Григорию Михайловичу. – Спасибо!

– Всегда пожалуйста, – подмигнул не молодой, но энергичный, близкий к пенсионному возрасту шофер.

– Сегодня во второй половине дня сильный дождь обещали. Дорогу развезет, – предупредила Тамара, зная о том, что Михалыч после разгрузки товара частенько заглядывает к местной вдове.

– Учту, – ответил шофер, надел на голову кепку, закурил и, сев в грузовик, добавил: – Счастливо. – Мотор старого железного коня заревел и, невзирая на прогнозы синоптиков, направился в сторону дома дамы сердца.

– Страсть – сильное чувство, его дождем не смоешь, – заметила Тамара, провожая взглядом машину.

По многочисленным просьбам наших слушателей мы запускаем новую рубрику «Любимый романс» и открываем ее песней из кинофильма «Собака на сене» – «Любовь, зачем ты мучаешь меня?». Слова Михаила Донского, музыка Геннадия Гладкого, исполняют Елена Дриацкая и Михаил Боярский. «Любовь, зачем ты мучаешь меня?» – повторила еще раз радиоведущая, и Дриацкая запела:

 
Любовь, зачем ты мучаешь меня?
Ведь я забыть тебя была готова,
Зачем же тень твоя приходит снова?
Жестокой болью душу мне казня,
Любовь, зачем ты мучаешь меня?..
 

В голове Тамары стоял густой сладкий, как шоколад, туман любовного наваждения, она вошла в подсобку и положила на стол перед Марковной павлопасадские платки.

– Что-то я совсем растерялась, – перебирая шали, призналась Марковна. – Какой платок выбрать? Все хороши по-своему. – Леша, тебе какой больше глянется? – спросила она у внука.

– Не знаю, – ответил молодой человек и обратился к Тамаре: – Тамара, а вы как думаете, вроде синий к бабушкиным глазам.

– Да, – согласилась Тамара. – Синий к глазам очень даже… – пытаясь скрыть волнение и дрожь, она сцепила пальцы в замок и села на табурет. Щеки продавщицы продолжали гореть, глаза блестели, в горле пересохло, дыхание участилось.

– А красный – жизнеутверждающий, – продолжал рассуждать мужчина.

– Да, – снова поддержала мнение Алексея работница торговли.

– На черном фоне цветы очень выразительно смотрятся, – держа в руках черную шаль, добавил молодой человек.

– Черный изумительно смотрится, – теперь уже не в силах отвести взгляд от покупателя, Тамара приняла волевое решение выйти за периметр подсобки и отдышаться. – Я пойду лимонов вам хороших отберу. Килограмм или два? – прежде чем ретироваться, спросила она.

– Килограмм, не больше, – скоординировала действие продавщицы сосредоточенная на выборе шали пожилая дама. – Томочка, пожалуй, я возьму жизнеутверждающий. Да, он мне душу греет. Ты какой себе взяла?

– Белый.

– Белый – цвет невесты, – заметила женщина и добавила: – Лешенька, нам пора.

Алексей сделал необходимые покупки, расплатился, довольная подарком родственница взяла его под руку, и они направились к выходу.

– Я всю жизнь мечтала о таком платке, – светилась от радости Марковна. – Сбылась мечта.

– Надо было его раньше купить.

– Так их к нам не завозили.

– Я мог его купить в Петербурге.

– Леша, я ведь знаю, что денег у тебя не густо…

– Не густо, но и не пусто, – прервал рассуждения бабушки внук. – Кое-что могу себе позволить.

– Слова не мальчика, а мужчины. Ты чего там накупил? – старушка посмотрела на пакеты в руках внука.

– Конфеты, сливочное масло, карп, макароны, гречневая крупа, соль, сахар, пачка чая, лимоны, сыр. Кажется, все, – закончил перечисления внук.

– Ты как себя чувствуешь, – поинтересовалась любительница эзотерики, – после вчерашнего?

– Ничего необычного.

– Близоруков говорит Тамаре: «Привет. Сегодня танцы…» – многозначительно заметила Марковна и задумчиво добавила: – Она должным образом не отреагировала.

– Что значит должным образом?

– Она в него влюблена была.

– Значит разлюбила.

– Когда успела? – округлила глаза Марковна. – Вчера еще по нему сохла! А тут прошла, будто не заметила. – Она посмотрела на внука с надеждой, что его озарит внезапная догадка истинной причины резких перемен в настроении Черновой, но Алексей молчал. – Ну?! – протянула родственница. – Соображаешь?!

– Что?

– А то, что она с тебя глаз не сводила! – выпалила женщина.

– Я не заметил. Тебе показалось.

– Как же, показалось! Только ты отвернешься, она глаза поднимет и любуется тобой. Ты повернешься – она взгляд в пол. Явный признак – влюблена.

– Да ну, – отмахнулся Алексей. – Тебе показалось.

– Как же, показалось мне! – возмутилась родственница, готовясь привести массу аргументов в пользу своих наблюдений, но ее окликнули, не дав взять реванш.

– День добрый, Марковна, – поприветствовала гадалку Манаева Оксана.

– Добрый, – ответила Марковна.

– Добрый день, Алексей Семенович! – ласково сказала Оксана.

– Добрый день, – ответил молодой человек и смущенно отвел взгляд в сторону.

– Вижу, вы из магазина, – кокетливо продолжила женщина, всем своим видом выказывая особое расположение к собеседнику.

– Из магазина, – отрапортовала за внука Марковна.

– А я в магазин как раз собиралась, – улыбнулась Манаева Алексею. – Хотела хлеба купить.

– Поторопись, а то разберут, – снова вставила словечко Марковна.

– Сегодня в клубе дискотека. Я пойду, – глядя в глаза Алексею, сообщила Оксана.

– Молодец, иди, – одобрила Марковна, дернув внука за рукав, желая как можно быстрее распрощаться с собеседницей и продолжить путь дальше.

– А вы, Алексей Семенович, – взяла под руку мужчину Манаева, – не хотите составить мне компанию?

– Он не может, у него нога болит. Леха мозоль здоровущий на пятке натер, еле двигается, – наврала Марковна. – Сейчас придем домой, буду его лечить. Не до танцев нам.

– Я зайду к вам как-нибудь… – взяла паузу обольстительница и спустя минуту с выдохом многозначительно добавила: – На картах погадать.

– Погадаем, раз надо, – ответила Марковна. – В магазин лимоны завезли и павлопасадские платки. Поторопись, а то разберут.

– Пойду, – ответила Оксана, сожалея, что дольше оставаться рядом с молодым Аполлоном, возможности нет. – У вас же нога болит! – нашлась она. – Давайте я вам помогу продукты донести?! – женщина хотела было взяться за ручку пакета, но Марковна ее опередила.

– А я на что? – родственница выхватила из рук внука один пакет. – Спасибо за предложенную помощь, мы сами справимся.

– Я хотела как лучше, – одарила улыбкой Алексея любительница танцев. – Пойду. До свидания.

– До встречи, Оксаночка. Приходи, погадаем. Сегодня у меня день расписан, а завтра-послезавтра… Лимончики в магазине хорошие.

– До свидания, Алексей Семенович, – сказала Оксана и посмотрела на Кашина взглядом, щедро пропитанным пылкой страстью безотказной любви. От такого взгляда неискушенный в амурном плане непременно засмущается, неуверенный в себе почувствует уверенность, а бывалый воспримет как зеленый сигнал светофора.

– До свидания, – ответил Алексей и прибавил шаг, желая как можно быстрей оказаться дома.

– Вот муха назойливая! – окрестила Манаеву Марковна, когда та скрылась из виду. – Видал? – дернула она внука за рукав. – Сила магии! Гляди, как на нерест пошли! Она в тебе дыру взглядом просверлила! – женщина залилась смехом и добавила: – Что, и это отрицать станешь? Скажешь, мне показалось?!

– Ба, – сконфуженно прервал ее рассуждения внук. – Это помрачение какое-то. Быть того не может! – он забрал у Марковны пакет и, не сбавляя темп, пересек улицу.

– Куда же ты так летишь?! Я не поспеваю, – запыхавшись, семенила Марковна. – Сейчас сердце остановится. Не могу больше, – она села на скамейку возле забора своей тески Антонины Колупановой. – Насмерть загнал старуху.

– Извини, – вернулся Алексей и сел рядом. – День какой-то!.. – выражение его лица было недовольным. – Противна мне такая привлекательность.

– Ой, не могу!.. – обмахивалась носовым платком женщина. – Разве ж так можно?

«Ципа-ципа-ципа…» – послышался за забором женский голос.

– Антонина, – позвала хозяйку кур через забор Марковна. – Водичкой угости. Слышь, Антонина? В горле все пересохло.

– Марковна, ты, что ли? – спросила Колупанова.

– Я, тезка твоя.

Над забором появилась женская голова в ярком платке, затем рука со стаканом воды:

– Алексей Семенович, – обрадовалась Антонина, – и вы здесь? Какая приятная неожиданность. Проходите в дом, будете дорогим гостем.

– Здравствуйте, – кивнул сердцеед.

– Спасибо за воду, – поблагодарила Марковна и, с жадностью выпив, вернула пустой стакан.

– Всегда пожалуйста!

– Пойдем мы, Тонечка. Дела у нас неотложные, – сообщила теска.

– А сегодня в клубе танцы, – крикнула вслед удаляющейся парочке Антонина.

– У Алексея мозоль, ему не до танцев, – не оборачиваясь, махнула рукой Кашина.

– Выздоравливайте, – продолжала кричать Колупанова, – Поправляйтесь!

– Ба, не надо больше про мозоль. Смешно и стыдно!

– Надо, иначе затанцуют. А с мозолями ты для танцев профнепригодный, – пояснила родственница, открывая перед внуком калитку. – Леш, обратил внимание, как девчата, которые нам встречались, таращились на тебя? Чувствую, не состоится сегодня дискотека.

– Почему?

– Гадать все придут.

– У тебя приемный день?

– Да, ты мне его обеспечил.

– Антонина Марковна, – послышался голос Лизы, – вы дома?

– Знает же, что дома, – фыркнула Марковна. – Мимо ее дома проходили, я видела, она в огороде возилась. Дома, дома! – прокричала хозяйка, открывая дверь.

– Вот, с утра пирогов напекла, – сообщила Лиза, поправляя прическу. – Дай, думаю, соседей угощу. Алексей Семенович, какие больше любит – сладкие или с мясом? – спросила она, жадно ища глазами в комнате молодого человека.

– А он всякие уважает. Главное, чтобы вкусные были, – приняла пироги хозяйка дома. – Спасибо! Лешенька, к нам Лиза пришла, пироги принесла. Ты только лежи, не вставай!

– А что случилось? – спала с лица Лиза.

– Нога у Лешки заболела. У него постельный режим. Твой-то как?.. Звонил? – Ненавязчиво напомнила Лизе о ее женихе Марковна.

– Звонил, – с безразличием ответила молодая женщина. По ее выражению лица было ясно, что вчерашний до слез волнующий вопрос сегодня потерял для нее всякую актуальность.

– Все хорошо?

– Хорошо.

– А ты зря переживала. Карты правду сказали.

– Ну да, – смущенно топталась на месте гостья. – Значит, Алексею Семеновичу нездоровится.

– Да, приболел что-то.

– Я попозже загляну.

– Обязательно заходи, погадаем. За пироги спасибо, – проводила до входной двери соседку Марковна.

Услышав щелчок замка, молодой человек выглянул из своей спальни.

– Знаешь, Леша, – надкусывая пирожок, заметила родственница, – не нравится мне твоя привлекательность. Без нее лучше было, спокойней. Хотя надо отдать должное, она дает некоторые преимущества, – женщина потрясла недоеденным пирогом. – Уверена, завтра еще что-нибудь такое принесет. Женщины по-разному на себя внимание обращают. Лизка своего Максима пирогами и тортами приманила. Пока ты в фаворе, с голоду не умрем, – пошутила она. – Попробуй, – родственница протянула внуку пирожок. – Вкусно.

– Не хочу я от них ни тортов, ни пирогов! Из дома не выйти. Стыдно.

– Почему стыдно? Ты ничего плохого не сделал.

– Обман все это, наваждение.

– Вот, а ты не верил! – победоносно заявила Марковна. – Умеет твоя бабка колдовать?!

– Умеет, – признал Кашин. – Извини, был не прав, – сказал Алексей и, минуту помолчав, добавил: – Давай снимем с меня привлекательность сегодня же, пока все это не зашло далеко.

– Нет проблем! – согласилась родственница и тут же сменилась в лице.

– Что?! – заметил перемену в настроении Марковны внук. – Что не так?

– Леха, сегодня не получится. Мучиться тебе до убывающей луны.

– Почему?

– Правила есть. Если надо от чего-нибудь избавиться, так это только на убывающую луну, а если приобрести – на растущую. Опростоволосилась, не учла, – призналась Марковна. – И на старуху бывает проруха.

– Сколько надо ждать?

– Недели две, – виновато ответила женщина.

– Две недели?!

– Две недели – это ж не два года! Не надо так уж убиваться! Ну что, признаюсь, виновата, не все учла! Ну что уж теперь-то?! Терпение и выдержка…

– Терпение?!

– Смотри, как расстроился! Как будто бабку родную похоронил! Горе горькое, печаль вселенная! Это что, самая большая неприятность в твоей жизни? Я от тебя такой реакции не ожидала! Удар надо уметь держать! Бери пример с меня.

– Да?!

– Да! Промахнулась, теперь думаю, как исправить. Нечего в магию соваться, если нервы слабые.

– Я был не прав, извини, – Алексей перестал ходить из угла в угол и, сев за стол возле родственницы, спросил: – У тебя все есть для проведения ритуала?

– Вроде, – неуверенно ответила родственница. – Надо проверить.

– Надо основательно подготовиться. Чтоб не оказалось в самый ответственный момент: «Ой, у нас чабрец закончился!»

Разговор прервал звонок в дверь.

– Кто там еще?! – разозлился Кашин.

– Ты только не волнуйся, не переживай, – попыталась успокоить внука Марковна. – Я думаю, это одна из твоих поклонниц. Или пироги принесли, или как предлог, чтобы тебя повидать – гадать будут. Может, кто поизобретательней, еще чего-нибудь придумают. Антонина, тезка моя, наверняка за спичками или за солью нагрянет, – объяснила женщина и пошла открывать дверь.

– Вечер добрый! – послышался громкий голос Колупановой в прихожей. – Я к вам по-соседски. Я надумала торт испечь, да сахар закончился.

– Тише, Лешенька спит, – соврала Марковна.

– Так ведь рано еще! – удивилась гостья.

– Он рано встает, рано ложится.

– Учту на будущее, – перешла на шепот гостья.

– Сахар давать?

– Сахар? – переспросила расстроенная соседка. – Давай. А во сколько он просыпается?

– А что?

– Тортик занесу к завтраку.

– Ты на него не равняйся, приходи, как сама проснешься, – сказала Марковна и распрощалась с Антониной.

Весь вечер от невест не было отбоя: пять женщин пришли гадать на любовь, три за солью, четыре за сахаром и две за сливочным маслом.

– Леша, у нас сахар закончился, – прежде чем отойти ко сну, из соседней спальни сообщила Марковна. – И масло тоже.

– Завтра схожу в магазин.

– С ума сошел?! – Марковна появилась в спальне внука в ночной сорочке и с подушкой в руках. – Тебе надо схорониться до поры до времени, пока мы обратно все не отмотаем. Я сама схожу в магазин. Завтра слух распущу, что ты в город уехал, вернешься через две недели. Если тебе не исчезнуть, через день – через два к нам брошенные женихи потянутся, чтоб ноги тебе выдернуть. Ты из дому не выходи, дверь никому не открывай, окна будем зашторенными держать. Нет тебя, уехал, и все тут, – взбивая в руках подушку, закончила наставления женщина и отправилась восвояси.

– Договорились, – лежа в кровати, ответил внук.

– Я тебе не сказала, нам для снятия с тебя привлекательности травку одну добыть надо, – сказала Марковна и притихла.

– Какую травку, – зашел в комнату к родственнице внук и сел на край ее кровати. – Бабуля, у нас проблемы?

– Не так чтоб проблемы… – вкрадчиво начала женщина. – Травка эта мало где растет. Но ты не волнуйся, в заброшенной Упыревке она, кажется, есть.

– Но ты в этом не уверена.

– Где-то она точно растет. Если не в Упыревке, значит, в лесу. Травница у нас в прошлом году умерла. У нее эта трава была. Я знаю. А она в лечебных сборах использовала только местные растения. На худой конец, можно на старое кладбище прошвырнуться – у нас их два. Конечно, травы надо собирать своевременно, но уж как есть, – закончила мысль любительница эзотерики.

– Как эта трава выглядит?

– Есть картинка в книге. Завтра покажу.

– Я ее найду. Завтра засветло в Упыревку пойду. О каком кладбище ты говорила?

– Одно возле Упыревки и еще одно недалеко от усадьбы.

– Понял. Ну, а если что, в лес…

– Леша, ты в лес сам не ходи, – попросила Марковна, – заплутаешь. Обещай, что не пойдешь.

– Я вглубь, в чащу не пойду, – успокоил ее внук, – а вдоль дороги не опасно.

– Леша, в книге заговоров есть одно условие… – прикусила губу Марковна и виновато посмотрела на внука. – Понимаешь, траву эту надо ночью собирать. Так что ты ее, конечно, ищи, но не трогай. Вдвоем ночью сходим и нарвем.

– Больше условий в книге нет?

– Нет, – однозначно ответила колдунья. – Впредь наука мне будет, – ругала себя женщина, – прежде чем заговор сделать, надо узнать, как его можно снять. Волосы у меня дыбом поднялись, когда я припомнила, какие есть способы снятия. Мы еще легко отделаемся, – полушепотом, заговорщицки, как будто опасалась, что ее услышат чужие, заметила Марковна, – без жертвоприношений, – перекрестилась она. – Заварить кашу – это одно, а вот расхлебывать ее – совсем другое. Суеверия, Дарвин, обезьяны – наши предки!.. – припомнила она внуку недавний разговор. – И я хороша, нечего сказать!

– Ба, ты не ругайся, – обнял Алексей родственницу. – Вдумайся! Мы вторглись в непознанное, никем до конца не изученное, не доказанное, многими отвергаемое и осмеянное! Этому можно жизнь посвятить!

– Забыл добавить – опасное, – напомнила пожилая родственница.

– Да, ты права, надо быть осторожными. Не в бирюльки играем. С этим шутить не стоит.

Утро следующего дня началось в девять часов.

– Здесь таится огромная сила! – обратился Алексей к родственнице, положив руку на книгу с заговорами. – Какое мощное воздействие на людей! Попади эта книга в руки плохого человека – и беда. Хорошо, что ты в свое время эту книгу приобрела. А вдруг в вашей библиотеке еще есть подобные книги? – Алексей внимательно посмотрел на Марковну.

– Кто его знает, может, и есть.

– Срочно надо снять с меня привлекательность, чтобы я свободно мог ходить по улицам. Первым делом запишусь в библиотеку. Палашино – это… это… это затерянная Атлантида! Это пирамиды Йонагуни!

– Какие пирамиды?

– Возле японского острова Йонагани есть подводные пирамиды. Они были созданы неизвестной загадочной цивилизацией более десяти тысяч лет назад. На планете Земля много тайн. Далеко ехать не надо, я уверен, Палашино – одно из таких мест! А ведь местные жители об этом даже не догадываются! Год в Палашино обещает быть плодотворным, нескучным! Да, ба?! – он обнял Марковну. – У тебя есть карта Палашино?

– Была где-то, – насторожилась родственница. – Не нравится мне, Лешенька, блеск в твоих глазах. Я за тебя в ответе перед твоими родителями. Ладно, пойду в магазин. А ты из дома ни ногой! – предупредила родственница. – Не забывай, для всех нет тебя, в город уехал, вернешься нескоро.

– Марковна! – послышался голос Антонины Колупановой. – Ты дома?!

– Прячься, Тонька торт для тебя принесла.

– Марковна! – позвонила в дверь соседка, поправляя бант на блузе.

– Тонечка, проходи, – пригласила в дом хозяйка.

– Ты что, собралась куда-то? – заметила тезка. – Какой у тебя красивый платок! Новый?

– Внук вчера подарил.

– А где сам Алексей Семенович? Неужели еще не проснулся? Я вам тут к чаю принесла.

– Лешенька утром в город уехал, – сообщила Марковна и добавила: – За торт спасибо!

– Как уехал?! – расстроилась соседка. – Я в том смысле, что он только приехал и… Надолго уехал?

– Может, на неделю, а может, и на две. Я в магазин собралась, не составишь мне компанию? – поставила в холодильник торт Марковна. – Надо сахар и масло купить.

– Составлю, – рассеянно ответила Тоня. – Мне тоже надо… – тяжело вздохнула женщина, – перец молотый закончился и там по мелочи, ерунду всякую.

– Вот и хорошо.

– А что же он так…

– Быстро уехал? – закончила мысль соседки Марковна.

– Да. Случилось что?

– Зубы у него разболелись.

– Зубы – это серьезно.

– Серьезно.

– Зубы можно вылечить за день, – заметила Антонина. – Может, он раньше…

– Вернется?

– Да.

– Минимум неделю будет отсутствовать, – закрывая дверь на ключ, утвердительно ответила хозяйка. – И потом Снежана, мама его, что-то хотела. Может задержаться на две недели. А тебе Алексей по делу нужен?

– Мне? – спускаясь с крыльца, растерянно спросила Антонина.

– Ты о нем спрашиваешь… – положила ключ от двери в сумку Марковна. – Я подумала, он тебе нужен. Может, у тебя компьютер сломался, – подсказала ответ соседке пожилая гадалка, – надо починить?

– Да, компьютер у меня зависает, видео плохо загружается. Я подумала, Алексей разбирается.

– К Шнурову Ивану обратись, он всем компьютеры и телевизоры ремонтирует, – посоветовала Марковна.

– Шнуров мне не нужен, – утвердительно ответила женщина и добавила: – Может, с компьютером у меня все нормально, просто сигнал слабый. – Колупановой было приятно говорить о предмете ее внезапно неизвестно откуда всплывшей страсти. Буквы в имени любимого звучали особым образом, вибрируя в ее сознании, впрыскивали в организм омраченной жертвы дофамин, доставляя необыкновенную, ни с чем не сравнимую радость. Над тем, почему так происходит, женщина задумываться не желала. В голове, как язычок колокольчика, билось о черепную коробку сочетание слогов Але-шень-ка, Алек-сей Се-ме-но-вич Ка-шин. Звуки по организму стекали сверху вниз, наполняли легкие кислородом, достигая нижней части живота, вызывали что-то похожее на усиленное сердцебиение, отчего ноги становились ватными, а губы норовили свернуться в трубочку и осыпать жаркими поцелуями предмет обожания.

– Тамара Чернова говорила мне, что у нее тоже сигнал слабый. Наталья и Оксана вчера, когда гадать приходили, на сигнал жаловались. Так что я не удивлена, – подытожила Марковна.

– И у них тоже?! – чувства от вялотекущего состояния перешли в бурлящее, требуя от хозяйки для взятия призового места в конкурентной борьбе немедленно перейти к решительным действиям. – Я смотрю, у Томки с Александром не клеится, – язвительно заметила она. – Слишком она навязчивая, мужчины таких не любят. Скромнее надо быть! Я уже не говорю о Манаевой, эта вообще!.. – от волнения у женщины перехватило дыхание, в голове промелькнуло: «Опасность стучится в дверь! Помогите, воры!» Антонина посмотрела по сторонам и ужаснулась, все женщины в ее сознании предстали в роли грабительниц, охотящихся за ее личным счастьем. – Хищницы, – прошептала она.

– Что? – недослышала Марковна.

– Я вспомнила, что хлеб у меня закончился, купить надо, – решительно вошла в магазин Антонина. Женщина подошла к прилавку и обратилась к продавщице:

– Хлеб черствый? – распаленная чувством ревности сверкнула глазами Тоня.

– Хлеб свежий, – ответила Тамара.

– Мне один батон, молотый перец и пачку соли.

– Батон, перец, соль, – выложила на прилавок заказ Тамара.

– Батон черствый, – ткнула пальцем в выпечку Антонина. – Я не буду его брать! Хлеб такой же деревянный, – она постучала батоном о прилавок, – как это?

– Да, такой же свежий, – недовольно ответила продавец и ткнула пальцем в батон, демонстрируя всем его мягкость. – Не задерживайте очередь, не нравится – не берите, – убрала с прилавка предмет спора Чернова.

– Нет, я возьму этот сухарь. У меня выбора нет, – оплатила покупку Колупанова. – Безобразие, чем народ кормят! Консервы рыбные просроченные?! – продолжала выпускать пар влюбленная.

– Свежие, – раздраженно ответила Тамара. – Я просроченным товаром не торгую.

– Мало верится, но выбора у меня нет. Банку сардин, пожалуйста, – швырнула на прилавок деньги Антонина.

– Пожалуйста, – ответила Тамара и, поставив на прилавок банку сардин, сверху нее положила карамельку.

– А сдачу?! – возмутилась Колупанова. – Ты мне должна три копейки. Мне деньги нужны, а не конфеты.

– В кассе нет трех копеек. Конфета на сдачу.

– Мне не нужны конфеты, я их не заказывала, – с вызовом заявила Антонина.

– У кого-нибудь есть три копейки, – обратилась к стоящим в очереди Чернова. – Я потом отдам.

– У меня есть, – протянул мелочь Кузьма Кузьмич, внимательно наблюдая за происходящим.

– Ваша сдача, – отдала деньги Колупановой продавец. – Следующий, – громко сказала она, стараясь не смотреть на недовольную покупательницу.

– Тамарочка, а что, хлеб сегодня не завезли? – спросила старушка.

– Хлеб свежий, – дрожащим голосом ответила Чернова. – Вы же знаете, что вчерашний хлеб продается со скидкой, – чуть ли не в слезах ответила она. – У меня со вчерашнего дня ни одной буханки не осталось, я все распродала. Вся выпечка сегодняшняя.

– Верю, – успокоила ее женщина. – Верю. Дай мне две булочки и пачку сливочного масла.

Весь рабочий день Татьяны прошел как на иголках, скандал с Колупановой не выходил из головы. Что бы она ни делала, с кем бы ни разговаривала, перед глазами стояла сцена с Антониной.

– Вы видели, что Колупанова устроила? – в конце рабочего дня спросила Тамара у Кузьмича. – Что я спрашиваю? Вы же сами мне три копейки дали, – она протянула сосательную конфету сторожу, – конечно, видели.

– Какая муха ее укусила? – поинтересовался Кузьмич, работавший в магазине сторожем.

– Какая? Любовь у нее неразделенная, вот она на всех и бросается. Какой она скандал маникюрше закатила! Все Палашино обсуждает. А ведь Алексею Семеновичу Оксана не нужна, впрочем, как и Колупанова.

– Алексей Семенович – это кто? – сторож заложил конфету за щеку и причмокнул.

– Внук Антонины Марковны. Такой интеллигентный, умный!..

– Давно приехал?

– Дня три назад.

– И надолго?

– Марковна сказала, на год.

– А что Оксана?

– Она так Антонину отбрила!.. – засмеялась Чернова. – Искры летели! В парикмахерской в это время стриглась Наталья, библиотекарша. Так Колупанова и ей выказала свое недовольство. Какой начался скандал!.. Все переругались.

– Наталья здесь причем?

– Наталье нравится Алексей Семенович. Он не может не нравиться. Но и Наталья зря надеется.

– Почему?

– Разве такого мужчину может заинтересовать женщина из глубинки? – с горечью ответила вопросом на вопрос Тамара. – Не может. Он как кинозвезда! Я представить себе не могу, – продолжала восторгаться Тамара, – какая женщина может ему соответствовать, – как в тумане проговорила Чернова. – Он идеален!

Сторож внимательно посмотрел на собеседницу, которая, собираясь домой, обсуждала с ним последние горячие новости уходящего дня, время от времени делала паузу и в задумчивости смотрела куда-то вдаль.

– Ну какой он идеал?! Я прям не могу!.. – хихикнула пятнадцатилетняя племянница Черновой, сидя за прилавком, дожидаясь тетушку. – Роста невысокого, рыжий… Был бы он брюнетом или хотя бы блондином, как Брэд Питт, другое дело. А этот!.. Чего на него все с обожанием и восторгами набросились?! Не понимаю. Взять, к примеру, Роберта Дауни – младшего, пусть он невысокий, но брутальный и к тому же брюнет, популярный актер. А этот ваш Алексей?.. Глазу, Кузьма Кузьмич, зацепиться не за что – сплошные веснушки. Сами убедитесь, – она показала в своем телефоне фотографию Кашина. – Из-за чего весь сыр-бор, непонятно.

– Откуда у тебя его фото? – полюбопытствовал Кузьмич.

– Сфоткала, когда он с Манаевой общался. У меня новый телефон. Я вчера фотографировала все подряд. Четкая картинка, правда, Кузьма Кузьмич? Мой предыдущий телефон фотографировал хуже. А вот, – Маша пролистала фотографии и остановилась на изображении пчелы, собирающей на цветке пыльцу. – Круто, да? Лапки, крылышки… – восторгалась она качеством изображения насекомого. – Какая цветопередача!