Текст книги "Клуб анонимных наблюдателей"

Клуб анонимных наблюдателей
Виктория Васильева

© Виктория Васильева, 2015

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero.ru

Две короткие истории про мужчину и женщину

Женщина на бесконечных ногах идет по тротуару. Рядом – мужчина, который только что шёл в другую строну, но уже повернулся и быстро шагает рядом с ней. Мужчина улыбается женщине, она в ответ хмурится и спрашивает:

– И долго Вы будете рядом со мной идти?

– Нет, совсем недолго, – улыбается он.

– Ну… И сколько?

– Всю жизнь!

***

– Извините, можно у вас попросить телефон позвонить? У меня разрядился, а мне очень надо, – девушка умоляюще смотрит на мужчину, так, что сразу видно: ей надо.

– Говори телефон.

– Дадите, да?

– Дам, номер говори.

– 8 968 … ……

Мужчина набирает номер и крепко берет девушку за руку. В другую руку дает ей телефон. Девушка берет трубку и удивленно смотрит на него.

– Убежишь еще. Я вас таких знаю, – отвечает он на взгляд.

Пока она разговаривает, он крепко держит её за руку. Когда она заканчивает разговор и возвращает трубку, отпускает.

– Спасибо, – говорит девушка.

Оба чуть замирают, вроде как надо еще что-то сказать.

– А дай телефон, – говорит он.

– Так я же вот отдала только что.

– Да нет, номер. Твой. Я позвоню. Кофе там попьем. Или не кофе.

– Записывай, – отвечает она. И крепко берет его за руку. – А то убежишь ещё… Я вас таких знаю.

Фантазия о кармической столовой

Карма Романовна – женщина средних лет с пышной грудью и не менее пышной прической, именно такая, которая должна работать в столовой на линии раздачи. Она и работает – с утра до вечера, а иногда и в ночную смену Линия раздачи у нее в столовой просторная, очередь не застаивается.

Я сегодня зашла впервые и сразу поняла: занятное местечко. Большие окна с видом на будущее, подвесные потолки, деревянные столики в несколько рядов. Присмотрела себе подходящий столик, взяла поднос, и на раздачу. Стою, ищу глазами котелки с супами и котлетками. Не видно котелков. Подошла к Карме Романовне, и не успела рот открыть, как она кинула мне в тарелку что-то не понятное – густую кашу с неприятным запахом и пирожок (вроде).

– Это, – говорю, – что?

– То, чего ты достойна на сегодня. Вонючее пюре из непойми чего и пирожок с повидлом.

«Пирожок – это хорошо, – подумала я. – Пирожок – это мне надо». И осторожно начала пытаться убрать с подноса вонючее пюре из непойми чего, но оно чудесным образом все равно оказывалось передо мной.

– Карма Романна, – спрашиваю. – Как мне от этого избавиться?

– Ешь, – говорит. – Что дают. Заслужила, значит ешь.

– Я вообще-то не хочу.

– Ну разве же я тебя спрашиваю, чего ты хочешь? Сказала – это тебе, значит, ешь.

– И что, все так и едят то, что Вы решили?

– Едят, пьют. Для каждого своё.

– А если Гитлер зайдет, например? Чем Вы его угостите?

– Что значит если, милочка? Вон он стоит в углу на горохе, уж я ему от души насыпала. С прошлого понедельника стоит, и еще не срок ему уходить.

Вот надо же, а я и не заметила. Действительно, стоит в углу – маленький, грустный, на птичку похож. Ну раз он покорно стоит, так чего бы и мне тарелку пюре не съесть. Взяла поднос и пошла села. Специально поближе к раздаче, интересно же, что кому предлагают.

Подходит дядька, лицо смутно знакомое. Вспоминаю – точно, диетолог из телека. Жирный такой.

– О, – радуется карма, – для всех ваших один набор.

– Для наших?

– Ага, для ваших, которые ни в чем не разбираются, а другим советуют. Тебе, еще вот паре теток разведенных, которые советы о семейной жизни раздают, менеджеру по рекламе, который рассказывает дизайнеру, как рисовать… Много вас таких, всем одно: отруби, сало, лимон.

– Что? И где тут логика?

– Нет логики. Есть майонез. Держи.

Достав большую бутылку майонеза, Карма Романовна выливает ему на тарелку здоровый шлепок.

– А майонез хотя бы легкий? Я на диете.

– Легкий. 200 грамм всего.

Дядька явно недоволен, но не спорит: видимо, уже в курсе, что бесполезно. Садится за стол и ест.

– Эй, дама, на меня обратите внимание!

У стойки стоит женщина в деловом костюме и на каблуках. Карма Романовна вытирает руки о передник, берет тарелку, кладет гречку. Женщина кривит лицо:

– И все? Это все, что я заслужила?

– Ну на хлеба кусок. Нормальная еда, с голоду не помрешь. Что не так?

– Но я же всю жизнь стараюсь! Высшее образование получила. На работу не опоздала ни разу! Меня повысили, я теперь начальник отдела по персоналу. Каждое утро встаю на час раньше, чтобы накраситься. На права сдала, машину купила. Шубу ещё. Сама, не у мужика выпросила.

– Ну, и чего? Я так и не поняла, чего ты хорошего-то сделала?

И тут что-то я задумалась – а мне за что эту дрянь? Ну я-то точно ничего плохого не сделала. И ведь даже не спросила. Надо будет завтра уточнить, когда брать еду буду.

На следующий день я пришла рано утром, но на двери висела табличка «ВЫХОДНОЙ». Отдыхает. Так я и знала, что есть такие специальные дни, когда нет в мире справедливости.

Про любовь (или про это уже было?)

– Привет, – сказал он, открыв дверь.

– Привет, – ответила она.

– Проходи. Раздевайся. Чаю?

– Нет, спасибо.

Она прошла в комнату и начала расстегивать рубашку.

– Опять в джинсах? – спросил он, Ты же знаешь, от них следы на теле остаются. Мне не нравятся.

– Большое дело. Просто представь, что их нет.

Она кинула рубашку на спинку стула и начала стаскивать джинсы. Он вздохнул и продолжил наблюдать, как она раздевается. Ловко заведя руки назад, она расстегнула лифчик и аккуратно пристроила его поверх висящей на стуле рубашки. Стянула трусики.

Она приходила к нему каждые выходные уже месяца четыре. По будням не могла – работа, потом вечерние курсы. Училась монтировать видео. Хотела снимать кино, но не знала, с чего начать, поэтому начала с монтажа.

Познакомились они в баре, он подошел и сказал, что хотел бы ее нарисовать.

– Художник, что ли? – рассмеялась она.

– Да, – ответил он. – У меня студия тут недалеко. Приходи завтра.

– Завтра? – улыбнулась она. – Не сегодня?

– Сегодня я выпил. Я не рисую, когда выпил.

Он оставил ей номер телефона и адрес. Уверенная, что идет на свидание, она пришла. Однако это не был оригинальный способ предложения свидания, и в тот же день он начал рисовать её. Обнаженной. Она не знала, почему согласилась. Возможно, потому, что сделала полную депиляцию и купила новое нижнее белье – не пропадать же добру.

Он рисовал ее каждые выходные уже месяца четыре, а она сходила с ума от любви.

Семидневная сансара

Один буддист постоянно говорил себе, что с понедельника начнет новую жизнь.

Начнет принимать жизнь такой, как она есть, перестанет суетиться. Будет наслаждаться природой и самим бытием. Может быть, даже начнет курить. Хотя насчет таких перемен в жизни он не был уверен.

Однако наступал очередной понедельник и наш буддист опять просыпался без будильника в семь утра и шел варить овсяную кашу. Казалось бы, что такого – варить с утра овсяную кашу? Но дело в том, что он никогда не покупал хлопья быстрой варки, только полезную олдовую овсянку, которую варить нужно минимум минут 15.

Пока варится каша, ему нужно было непременно себя чем-то занять. Руки обычно так и тянулись проверить рабочую почту. Иногда он держался до самого обеда, но чаще срывался еще во время завтрака. Жадно прочитывал новые мэйлы, радовался, если видел конфликт между коллегами, и ввязывался в бой с подробными комментариями по каждому вопросу. Иногда после этих срывов у него начинала болеть голова, но он все равно не мог себя остановить.

Как бы плохо не обстояли дела с головой, ровно в девять утра он уже протискивался в вагон метро, бодро ругаясь с каждым, кто протискивался так же бодро, как он. Потный, но довольный, полдесятого он прибывал в офис. До начала рабочего дня оставалось полчаса, можно немного расслабиться, написать в общий чат что-нибудь по поводу невымытых со вчерашнего дня кружек или слишком активного использования коллегами туалетной бумаги. По обстоятельствам.

Рабочий день пролетал стремительно. Одни только совещания порой продолжались по четыре часа, а ведь еще и поработать надо! Иногда не успеешь оглянуться – а уже восемь вечера.

И тогда он замечал, что понедельник подошел к концу, а новая жизнь так и не началась. Ничего, будут еще понедельники. Не во вторник же начинать? Да и вообще, он же буддист. Может и после смерти новую жизнь начать.

Необычайный случай с Вуди Алленом

Вуди Аллен сидел на берегу моря и смотрел вдаль, мечтая о заморских странах. Он размышлял о том, что еще очень многого не видел в этом мире.

Внезапно перед ним, откуда ни возьмись, появился продавец-консультант.

– Вам что-нибудь показать? – спросил он.

– Нет, спасибо, я сам посмотрю.

– Но как же вы посмотрите, если я Вам ничего не покажу?

– Действительно… А знаете что, покажите мне настоящий абсурд! Я всю жизнь нахожусь в поисках того, что можно назвать совершенным абсурдом.

– Хорошо. Закройте глаза.

Вуди Аллен отставил в сторону стакан с яблочным соком и в предвкушении закрыл глаза.

– Открывайте! – раздался бодрый голос

Вуди Аллен открыл глаза и посмотрел на книгу в своих руках:

– Это что?

– А Вы что хотели увидеть? Фигурное катание? Бейсбол? Пьесу «Не пейте эту воду»?

– Ну хотя бы.

– Это книга. Сборник рассказов Виктории Васильевой, называется «Клуб анонимных наблюдателей».

– Какой Васильевой? Той, которая пишет этот рассказ?

– Ага.

– А не слишком ли нагло с ее стороны сунуть свою книгу в руки мне, да еще как образец совершенного абсурда? Мои «Шутки господа» наполнены гораздо большим абсурдом, и намного более изящным.

– Ну это же она пишет, что хочет, то и делает.

– Так-то да. Я еще и не такое творил. Ну ладно, почитаю. Налей мне еще яблочного сока и плесни туда виски.

Через пару часов Вуди Аллен закрыл книгу и пошел поплавать.

«Какая совершенная глупость, – думал он. – И абсолютно никакой морали. Надо купить еще одну».

О пойманном счастье

Говорят, некоторые люди видели счастье. Я не очень-то верю в то, что оно существует. Не то чтобы все эти люди врут. Но ведь если человек что-то видел, это же еще не значит, что это что-то действительно существует, правда? Бывают разные психические расстройства, галлюцинации, сны, в конце концов. Однако несколько историй счастье кажутся мне весьма любопытными. Судите сами.

1.

Соломон Яковлевич держал ломбард – заведение доходное, особенно если расположено на синей ветке метро (поди пойми почему). А тетя Надя играла на баяне в коллективе под названием «Романтика», выступала в разных ресторанах и тому подобных местах. И все бы ничего, но были они давно женаты.

Однажды тетя Надя, твердо решив стать счастливой, начиталась модной литературы про то, что нужно непременно выходить из зоны комфорта. Совершенно неясно, почему она посчитала, что работа в ночную смену за небольшие деньги в компании алкоголиков есть нечто, что держит ее в зоне комфорта, но решение было принято, и тетя Надя пошла учиться в театральную студию. Расходы на оплату занятий легли на плечи Соломона Яковлевича. Надо сказать, тот согласился на эту затею с одной лишь идеей: теперь можно смело рассказывать друзьям, что он живет со студенткой, которая учится на актрису. Надо сказать, это сделало его немного счастливее.

Учиться тете Наде не понравилось: нужно было делать странные вещи, например, изображать троллейбус. По ночам ей снился баян и пьяная ресторанная публика. Через полгода она поняла, что уже была счастлива раньше и вернулась в «Романтику». Но и это не сделало ее счастливой. Острый приступ счастья она испытала лишь спустя некоторое время, когда увидела, как растолстела ее бывшая однокурсница.

2.

Один козопас, как это принято у козопасов, пас коз. А еще – мечтал о счастье. Почти каждый день, и в тот четверг тоже. И вот, день уже почти подходил к закату, как вдруг, после второй бутылки, с неба раздался голос:

– Послушай меня, Антон! (Ну а почему бы козопасу не быть Антоном?) Я сделаю тебя счастливым, но нужно только одно: принеси в жертву свою самую лучшую козу.

Антон немного расстроился, но чего ради счастья не сделаешь? Подошел к лучшей своей козе Люське и говорит:

– Буду сейчас тебя в жертву приносить. Мне за это обещано счастье.

– Ну спасибо хоть объяснил, зачем, – ответила коза.

Антон, мягко говоря, удивился, но все-таки начал разводить костер, чтобы сжечь козу. Коза понаблюдала немного за этим безобразием, да и говорит:

– Слушай, а с чего ты взял, что принести в жертву – означает сжечь? Или вообще убить? Ведь пожертвовать чем-то – это просто лишиться этого. А значит, ты можешь просто отдать меня кому-нибудь. Вот, например, у нашего соседа очень симпатичное стадо.

– Жалко тебя соседу отдавать, – нахмурился Антон.

– Ну а что же это за жертва, когда не жалко? Жертвовать – это значит страдать. А можно ли страдать сильнее, чем если просто так козу соседу отдать?

Подумал козопас да и согласился. Пришел к соседу и говорит, мол, дарю тебе козу. Сосед, конечно, решил, что тот не в себе, но козу взял. Заодно и расписку, а то кто знает, что от такого чудака ждать.

На следующий день козопас проснулся без козы, с больной головой, но с ощущением абсолютного счастья. Почему? Да кто ж его знает. Просто вот так бывает.

3.

Вероника купила в ларьке диск с надписью «Счастье». Продавец утверждал, что программа лицензионная и гарантирует счастье на ближайшие три года, а потом придется докупить обновления. Придя домой, Вероника поужинала и занялась установкой программы. Вставила диск, запустила, компьютер издал последний вздох и сломался навсегда. «Таки пиратское», – загрустила Вероника. Без компьютера было скучно, телевизора у нее не было, а жила она совсем одна. Поэтому Вероника решила пойти в кино, где и познакомилась с Аркадием, за которого впоследствии счастливо вышла замуж.

Заработались

Пятый день работы с 9 утра до 11 вечера. До даты запуска приложения оставалось совсем немного времени, впрочем, все уже было почти готово. Всё ASAP. Всё «Почему еще не готово?» Всё «Что за фигню вы натворили, переделывайте срочно!». В очередные 11 часов вечера все сломались. В конце концов, впереди еще выходные – вполне можно будет спокойно поработать. Домой. Срочно домой. Алена, Игорь, Егор и Настя наконец-то вышли из офиса и пошли в разные стороны.

***

Алёна подошла к переходу и встала перед зеброй в ожидании зеленого света. В голове пустота и рой мыслей одновременно. Три минуты. Пять минут. Зеленый свет не загорался. Алёна начала нервничать. Вдруг она поняла, почему никак не может дождаться зелёного. Нет светофора. На чертовом пешеходном переходе нет и никогда не было светофора. А ведь она переходит здесь улицу каждый будний день.

***

«Осторожно, двери закрываются. Следующая станция – Курская». Отлично, подумал Игорь. Еще остановка, и как её… Пролетарская? Нет. Ну, короче еще одна. Игорь ехал дальше и осознавал, что только что он забыл, как называется станция метро, на которой он живет.

***

За 15 минут в метро Егор успел прочитать около 20 страниц. «Сфера» читалась хорошо, быстро. Остановившись на своей станции, он закрыл книгу и вышел. Обычно, закрыв книгу, он обдумывал прочитанное, а сейчас обдумывать было нечего. Ведь он пробежал глазами 20 страниц, не прочитав ничего.

***

Настя жила практически рядом с офисом. Ровно через 17 минут она стояла у входной двери в квартиру и безуспешно пыталась ее открыть картой-проходкой на работу.

С высоты птичьего полета

«Дебилы натуральные, – думала жареная индейка, лежа на большом блюде посреди стола. – И чего им не хватает?»

Папаша Билли, его жена Джеки, дети Колин и Моника, дед по кличке Старик – все непрерывно суетились, создавая в квартире натуральное Броуновское движение.

Ужин в честь Дня Благодарения никак не мог начаться.

– Джеки, какой галстук надеть? – папаша Билли вошел в комнату с синим галстуком в одной руке и синим в другой. – На благотворительном вечере нужно выглядеть презентабельно.

– Дорогой, а тебе обязательно после ужина на этот вечер, Может, побудешь с нами?

– Нет, это важно для работы. Ты точно не составишь мне компанию?

– Не могу, мама приезжает через два часа. Возьми с собой Старика.

– Только придурки ходят на такие вечера с родителями. Возьму лучше сына.

«Хаааа, – не на шутку развеселилась индейка. – Ну и семейка!»

– Никуда ты сына не поведешь!

– Ой, ты все не можешь забыть тот случай?

– Очень показательный случай, должна сказать!

– Па, какой случай? – встрял Колин.

– Ой, да что такого. Повел тебя как-то в садик, и по дороге посадил тебя в мусорный бак. А в садик привел пакет с мусором.

– Чтоо?

– Да ладно, ну кто из нас так не ошибался? Сам вон недавно случайно выкинул пиджак, который я тебе подарил. Ладно, новый дам, если сегодня со мной пойдешь.

– Пап, да я что-то сам не хочу. Пойду лучше в Нику в гости после того, как поедим. Он, кстати, на той неделе из России вернулся. Так что, мы начинаем или как?

По позвоночнику угорающей от смеха индейки пробежал неприятный холодок. Особенно неприятно было то, что семья, кажется, переставала ругаться и собиралась весело отметить День благодарения. Все рассаживались за стол.

– А в России вообще не отмечают День благодарения, представляете? – сказал Колин.

– Так а с чего бы им праздновать? Их же индейы не учили землю возделывать?

– Почему?

– Потому что они в России живут!

– А Ник сказал, слово «индейка» очень похоже на слово «индеец». Вроде бы логично им есть ее на День благодарения.

Папаша Билли задумался. Логика в этих словах определенно была. Но с другой стороны, разве этому шалопаю Нику можно верить? Наверняка придумал что-то про слова, кто ж узнает, как они там в России что произносят на самом деле,

Индейка тоже задумалась, но мысли ее улетучились сразу, как только папаша Билли взял нож. Она даже немного затряслась и начала выделять неприятный запах.

– А вам не кажется, что с индейкой что-то не так? – потянула носом воздух Джеки. – какой-то запах нехороший.

Билли наклонился и понюхал тушку.

– Кажется, и правда. Может, не будем есть?

– Давайте. Выкинь её что ли.

После того, как индейку отнесли на помойку, она немного расслабилась и начала думать, что делать дальше. И задумалась так сильно, что очнулась только от того, что две кошки кусали ее за бок.

Гениальность

Одного писателя часто спрашивали: «Скажите, дорогой наш Лев Николаевич, в чем секрет Вашей гениальности?»

«Это дар свыше, – отвечал он. – Можно даже сказать, что я сам ничего не придумываю, просто записываю то, что мне транслируется из космоса».

И так часто он это говорил, что и сам начал верить. До того дошел, что сидит однажды у ноутбука, открыл Word и ждет. Ну, когда начнется трансляция свыше. А она не начинается и не начинается. Сбой что ли какой. Надо бы инженеру позвонить, знать бы, кто тот инженер.

Сидит и сидит. «Надо бы в транс войти», – думает. Набрал в Яндексе «Как войти в транс», вошел. И пошла трансляция! Пальцы как бешеные скачут по клавишам, мыслей нет ни одной, а пальцы и пишут, и пишут. Лев, хоть и в трансе, а радуется как ребенок – вот сейчас, сейчас всё будет! Написал немного, и – чпок – выпал из транса. Смотрит на экран, а там текст:

«Скотина ты ленивая! Я тебя талантом наделил, временем наделил, деньгами, чтобы ты не пахал с утра до ночи, а ты что, хочешь, чтобы я еще и писал за тебя? Закругляйся с глупостями своими, и сиди пиши как все нормальные писатели, то есть сам!»

Плесень

У Юли дома завелась плесень. Ночью она пряталась за тумбочкой, а когда Юля уходила на работу, вылезала, садилась за ноутбук и заходила на Фейсбук.

«До чего страшная!» – писала она под каждой фотографией Сары Джессики Паркер. Старательно комментировала все новости про Евровидение, в основном словами «Куда катится мир!». «Ну и дура!» – оставляла она комментарий под каждым постом про Собчак, не читая даже саму новость. Она подписалась на Послушано и под каждым потом писала «Ой, ну кому это интересно?»

Так она проводила время до обеда. Потом разогревала в микроволновке остатки вчерашнего ужина и съедала его, запивая чаем с сахаром. После шла полистать паблики с цитатами Вконтакте. Так часов до шести, потом приходило время снова уползать за тумбочку.

Юля приходила около семи. Удивлялась, что плесень сожрала вчерашний ужин и даже не помыла за собой сковородку, готовила новый. Плесень в это время тихонько отдыхала и даже почти не воняла.

Лев, плюш и Бродский

Однажды Лев Ефимович прожил долгую счастливую жизнь и умер.

На этом рассказ мог бы закончиться, но не тот человек был Лев Ефимович. Пройдя по тоннелю по направлению к свету, он вышел в светлое помещение, в центре которого стоял стул. Лев Ефимович огляделся и, не увидев никаких инструкций, решил что не грех и присесть.

– Приветствую тебя! – раздался громкой голос.

– Кто это? – завертел головой покойник. – Господи, это ты?

– А ты так уверен, что в раю?

– Ну… Я надеялся.

– Ну нет. Еще не решено. Сейчас тебе будет дан шанс искупить грехи, а там посмотрим.

– Так а кто ты… кто Вы тогда?

– Вот ты странный человек. Как думал, что я Бог, так на ты обращался, а как – неизвестно кто, так сразу на Вы. Михаил меня звать. Я тут менеджер по распределению. Пришло твое время расплачиваться за грехи.

– Хорошо. Счет тогда принесите пожалуйста.

Перед Львом Ефимовичем повисли в воздухе две папочки.

– Держи, – сказал Михаил. – В левой стандартные, там все обычно. Прелюбодействовал, завидовал соседу, еще кой-чего… По три часа общественных работ, тут без вопросов. А вот один грешок отдельно пришлось посчитать, и над ценой его мы долго думали. Честное слово, такое только ты делал, у нас в прейскуранте его не было.

Лев Ефимович открыл второй счет и прочитал: «Приходил в книжный магазин, вырывал странички из книги Бродского и рассовывал их между страниц других книг».

– А это нельзя разве? – спросил Лев Ефимович. – Я просто Бродского очень люблю. Но его ведь не все читают. А так купят какой-нибудь детектив, найдут страничку и прочитают. Может, понравится, пойдут и книгу купят.

– Да мы, если честно, тоже тут долго спорили, можно или нельзя. Но, во-первых, это порча книг. Во-вторых, нанесен вред тем, кто покупал потом книги Бродского, в которых не хватало страниц.

– Ой, об этом я не подумал… – загрустил Лев Ефимович. – Надо было купить сборник, дома по листочкам разложить и идти в магазин.

– Да, это было бы лучше. А так – будьте добры искупить.

– Угу, – сказал Лев Ефимович и посмотрел в графу с ценой, в которой значилось «Прийти на дискотеку в розовом костюме из плюша и провести там минимум два часа».

– Понимаю, – сказал Михаил глядя на полное страдания лицо. – Мы сомневались, спорили. Не слишком ли это жестоко? Но порча книг Бродского… сами понимаете.

– Вы правы, – совсем погрустнел Лев Ефимович. – Стыдоба-то какая… Но придется.

– Некоторые это добровольно делают. И не по разу. Так что не переживайте.

Грех свой Лев Ефимович, конечно, искупил. И не расскажу, где и как это происходило, потому что позорище же!