Текст книги "Что мы обретаем, становясь старше. О безмятежности"

Шмид Вильгельм
Что мы обретаем, становясь старше. О безмятежности. Практическое пособие

Примечание переводчика о «Gelassenheit»

Нарицательное немецкое существительное «Gelassenheit» (произносится «гелассенхайт») имеет целый ряд взаимосвязанных значений, всю совокупность которых сложно передать каким-то одним русским словом (например, «спокойствие», «невозмутимость», «безмятежность», «добросердечность», «отрешенность», «благодушие», «расслабленность», «хладнокровие», «умиротворенность», «сдержанность», «бесчувственность»). Однако в контексте данной книги наиболее близким эквивалентом немецкого термина представляется вариант «безмятежность/безмятежный/безмятежно», в значении смиренного (благодушного, спокойного, трезвого, умиротворенного, невозмутимого, осознанного и т. п.) принятия своей жизни и смерти без сопротивления.

Предисловие

Сначала меня просто поразил феномен, я сделал наблюдение и никак не мог перестать думать о нем. Неминуемо приближался мой пятидесятый день рождения, и я решил прочитать лекцию о том, что особенно тревожило в те дни – о старении. После лекции ко мне подходили пожилые слушатели со словами: «Хорошая лекция, молодой человек, но вы-то что можете знать об этом!» И правда, эти размышления основаны не на собственном опыте старения, а на наблюдениях за моей матерью. Я восхищался той безмятежностью, с которой она, в отличие от многих других, принимала старость, и старался научиться у нее как можно большему, понимая, что однажды это может пригодиться. В чем же причина ее безмятежности? Как я могу научиться такому отношению к старению?

В той лекции я высмеял само понятие «становиться старше», разве «старше» – это не сравнительная степень прилагательного «старый»? Неужели нам больше хочется быть «старше», чем «старыми»? Я с гордостью заявил, что когда мне стукнет 60, то не стану говорить, что стал «старше», мне будет вполне достаточно быть просто «старым». К тому же, – продолжал я, будто я – один из последних представителей рода человеческого, кому суждено испытать этот процесс, – сама проблема отношения к старению, как и само старение, вскоре станет пережитком прошлого, над достижением этой цели усердно трудятся ученые всего мира. Я безмятежно и с радостью приму свое старение как должное и постараюсь жить с ним в гармонии, насколько это возможно: я откроюсь ему, не стану сопротивляться, идеализировать или очернять его, я постараюсь увидеть всю гамму его красок, все плюсы и минусы, я буду смотреть на жизнь не сквозь розовые или темные очки, а сквозь самые обычные с прозрачными стеклами, ведь трезвый взгляд на вещи – это, несомненно, величайший дар старости! А тем временем настал роковой момент – мне исполнилось 60 лет. По правде говоря, мне сейчас нелегко. Я отнюдь не безмятежен. В день 60-летия меня охватила невероятная грусть из-за необходимости навсегда распрощаться со своим пятым десятком, прекрасным десятилетием, которое никогда больше не повторится. Десять лет назад я точно так же сокрушался по поводу расставания с четвертым десятком, который был весьма богат на события, и уже тогда я не ждал ничего хорошего от будущего. Конечно, возраст – это всего лишь цифра, но за ней стоит реальность, которая незаметно подкрадывается к вам, и вдруг вас пронзает осознание того, что прошлое растягивается, будущее сжимается, а смерть всё ближе. Никакая психологическая подготовка не может предугадать, что мы почувствуем в тот момент, когда осознаем, что начинается обратный отсчет. Броские лозунги, которые пытаются преуменьшить значимость старения, сводятся примерно к следующему: «Вам столько лет, на сколько вы себя ощущаете». Да ладно! Давайте смотреть правде в глаза, на самом деле вы гораздо старше! А ваши ощущения ровным счетом ничего не значат, напротив, вы только напрасно себя обманываете. Не всякое заблуждение опасно, но в данном случае вас ждет двойное разочарование, когда вы поймете, что, несмотря на всю эту пустую болтовню, от реальности убежать невозможно.

Долгое время я представлял себе, что старость – это умиротворенный период жизни, когда люди сидят на солнечной террасе, задумчиво глядя вдаль, пребывая в гармонии с собой и окружающим миром. Чего мне сейчас недостает, так это террасы, и, как следствие, всего остального. Одно я знаю точно, я ни за что не стану одним из чудаковатых молодящихся старикашек, над которыми смеются окружающие. Я не хочу быть брюзгливым стариком, который вымещает злость из-за того, что его земной путь подходит к концу, на всём, что полно жизни. Я не стану облачаться в доспехи самодовольства и тратить последние силы на борьбу с молодежью, которая всё якобы делает неправильно. Я убежден, что молодые люди всегда правы, даже когда ошибаются, поскольку они имеют полное право приобретать собственный опыт, хороший или плохой, и учиться на своих ошибках.

Человек может безмятежно жить лишь с тем, что он считает истинным, в противном случае все его силы уходят на то, чтобы отрицать действительность, которую он отказывается принимать, но на саму действительность это отношение никак не влияет. Одна из истин старения заключается в том, что в этот период мы более, чем на какой-либо иной стадии личностного становления сталкиваемся с быстротечностью жизни. Так было всегда, но в современном мире это вызывает раздражение, ведь если технологиям подвластно всё, почему бы не сделать возможной вечную молодость? Я бы тоже не отказался от вечной молодости, но что это будет за жизнь? Я бы хотел, чтобы жизнь была сплошным удовольствием, но разве на этом фоне негатив и дискомфорт не будут ощущаться острее? Так что вместо того, чтобы тратить силы на борьбу со старением, я бы предпочел прожить отведенный мне срок, гордясь каждой своей морщинкой.

Мы столкнулись с новым вызовом  – научиться жить со старением и превратить этот процесс из данности в искусство. Необходимо, чтобы общество изменило свое отношение к старению с предвзятого на уважительное, воспринимало его как искусство, тогда мы сможем примириться с неизбежным вместо того, чтобы тратить силы на борьбу с ним. Искусство принимать свою старость поможет нам настолько хорошо справляться с типичными для этого жизненного этапа трудностями, что даже становясь старше, мы будем, как и прежде, ценить дар жизни и ее красоту.

Искусство жизни давно является моей главной философией, и не потому, что я овладел им, а потому, что мне оно необходимо. Понятие искусства жизни зародилось в античной философии, по-гречески оно называлось techne tou biou, techne peri bion, на латыни – ars vitae, ars vivendi, и означало сознательную, наполненную смыслом жизнь. Многие понимают под «искусством жизни» полную свободу и беззаботность. Для тех, кто стремится к такому образу жизни, это, возможно, и вариант, но подобную философию никак нельзя назвать «искусством». Совершенно иной и куда более замысловатый подход – сознательно направлять свою жизнь и при необходимости кардинально менять ее. Столь глубокое понимание этого процесса не всем доступно, да и не всегда требуется. Вполне достаточно время от времени остановиться, как, например, сейчас, и задуматься над тем, что старость ждет каждого из нас. Но что это значит? Как это происходит? На каком этапе жизни я нахожусь сейчас? Что меня ждет? Как я могу подготовиться к этому? Что зависит от меня, а что нет? Здесь как раз и пригодится искусство жизни, которое позволяет понять, что и в этой фазе жизни тоже есть смысл, что нужно жить осознанно и ставить себе цели, чтобы не поддаться искушению опустить руки и бесцельно плыть по течению остаток дней.

Проблема заключается в том, что в современном обществе старость в основном воспринимается как нечто бессмысленное, а порой и вовсе как болезнь, которую необходимо срочно лечить и в конечном счете удалить хирургическим путем. Негативное отношение к старению как к бессмысленному и подлежащему искоренению явлению, вероятно, является побочным эффектом современной эпидемии эгоизма, который превозносит вечно молодое «Я». Я – навсегда. Ярчайшее подтверждение этого страстного желания вечно оставаться молодым – знаменитый и не раз перепетый хит – боевой клич 1984 года группы Alphaville ‟Forever Young″. Однако как только начинает превалировать одна точка зрения, необходимо срочно искать альтернативные подходы, поскольку однобокая интерпретация ставит под угрозу саму жизнь, погружая ее в сон. И пробудить ее под силу лишь противоречиям. Таким альтернативным подходом, которому, возможно, суждено стать символом преображенной современности, может стать представление о том, что старение имеет смысл. Но в чём именно он заключается?

Быть может, естественный смысл старения заключается в том, что осознание конечности жизни приходит к нам постепенно, словно сама природа старается быть милосердной к своему творению – сверхчувствительному тирану, имя которому – «человек». Природе, конечно же, тоже хорошо знаком «принцип вечной молодости», только он наполнен совершенно иным смыслом, нежели в современной культуре – природа остается вечно молодой, разрешая старой жизни угасать, а новой возникать. Она может оборвать нить жизни одним рывком, о такой смерти многие мечтают, но немногим она суждена, ведь природа предпочитает медленный процесс старения: так остается больше времени на то, чтобы помочь расти новому поколению, передать ему свой опыт и накопить новые знания. Жить, подчиняясь естественному смыслу старения, означает, образно говоря, продолжать цвести ради себя и других в течение того срока, что отведен природой более или менее неуязвимому растению, и быть готовым принять увядание. Это значит радоваться жизни, пока она длится (собственной жизни и жизни в целом), и даже уходу из нее, безмятежно принять жизнь во всех ее ипостасях, включая тот факт, что она не вечна. Способен ли я на это?

Культурным смыслом старения можно назвать обнаружение ресурсов, которые обогатят и облегчат нашу жизнь на этом этапе. Безмятежность – один из таких ресурсов. И в современном мире его остро не хватает: круговорот жизни лишает нас покоя, заставляя мечтать о безмятежности. Безмятежность занимала важное место в западной философии и христианской теологии со времен Эпикура11
  Эпику́р (342/341 гг. до н. э. – 271/270 гг. до н. э.) – древнегреческий философ, основатель эпикуреизма в Афинах. У Эпикура атараксия связана не с воздержанием от суждения, а с удовольствием (др.-греч. ήδονή): Эпикур определял удовольствие как отсутствие телесной боли и душевных страданий и тревог. Тревоги в душе возникают из-за ложных мнений о богах и смерти, которые вызывают у людей страх. Избавляет от ложных мнений трезвое рассуждение, приводящее к атараксии. Атараксия – это сосредоточение на самом общем и главном, считает Эпикур. – Здесь и далее примеч. переводчика.


[Закрыть] (341–270 гг. до н. э.) и его понятия «ataraxia» (др.-греч. атараксия – «невозмутимость, хладнокровие, спокойствие») и Майстера Экхарта (1260–1328 гг.) и его концепции «отрешенности»22
  Майстер Экхарт (ок. 1260 – ок. 1328) – знаменитый средневековый немецкий теолог и философ, один из крупнейших христианских мистиков. Его учение состояло из сплошных парадоксов. Он отвергал любовь как высшую добродетель, не делая исключения даже для любви к Богу, считал молитвы не только лишними, но даже в некотором смысле вредными, и полагал, что не верующий должен прийти к Богу, а Бог – войти в сердце верующего, который специально для такого случая должен держать его абсолютно пустым. Экхарт разрушает привычный нам образ христианина, призывающего любить ближнего и подставлять другую щеку. Чувство сострадания – лишь преграда на пути достижения подлинного единения с Богом, так как оно удерживает нас в миру. Тогда как задача истинного верующего – отрешиться от всего, чтобы Бог смог лучше войти в него.


[Закрыть]. Однако в наше время эта философия была забыта, не выдержав натиска бурной активности и научно-технического оптимизма. Мягкая сдержанность безмятежности больше не считается добродетелью, однако пришедшая ей на смену показная холодность всё еще хранит память о человеческом тепле безмятежности. Веками один этап жизни, казалось, был создан для безмятежности, и это старость. Но теперь это период потрясений, и безмятежности уже не так просто занять в нем свое законное место. Но как же вновь обрести ее? Может ли всё более стареющее общество стать безмятежнее?

Лично я пока не достиг безмятежности, но для меня это то, к чему следует стремиться, чтобы жить красивой жизнью. Безмятежность – величайшее преимущество на любом этапе жизни, но особенно когда мы стареем, и наша жизнь становится более сложной и ограниченной. Вероятно, обрести безмятежность можно только в старости: легче быть безмятежным, когда на кону не стоит будущее, гормоны уже не бушуют, когда вы обладаете бесценным багажом опыта, широким кругозором и проверенным временем знанием, кому и чему можно доверять. Эта книга описывает 10 шагов к достижению безмятежности, которые основаны на наблюдениях, опыте и размышлениях. Здесь идет речь о спокойной безмятежности, а не о показной, провокационной («Смотрите, как я безмятежен!»). Книга не просто провозглашает безмятежность, ее суть в том, чтобы вместе с читателем наметить разумный и практичный путь ее обретения. Первый шаг на этом пути – готовность размышлять об этапах жизни, ведь жизнь никогда не стоит на месте; и лучше понять особенности старения и старости, чтобы искренне их принять.

1. Размышления об этапах жизни

Что же такое жизнь? Нечто в высшей степени осязаемое, и в то же время нет. Она кажется неизменной, но при этом постоянно меняется, порой она полна разнообразия, и вдруг снова становится обыденной и однообразной. Она приносит не только любовь и счастье, но также беды и несчастья, и никто точно не знает, какой ему уготован удел. Жизнь заставляет нас жаждать близости и отношений, а потом мы сами от них бежим; жизнь призывает нас к осознанности, мы же бездумно плывем по течению. Полярность – основная черта жизни. Жизнь – это баланс противоположностей: радость и гнев, страх и надежда, стремление к чему-то и разочарование, становление и разрушение – всё это испокон веков считалось предначертанным судьбой. Что-то постоянно рождается и умирает. Становление всегда идет рука об руку с разрушением, и наоборот, то же самое относится и к старению, которое тоже является этапом становления. В наше время полярность жизни всё чаще подвергают сомнению. Как нам научиться принимать ее с безмятежностью?

Необходимо помнить о том, что в жизни есть разные этапы, чтобы по достоинству оценить особенности каждого из них. Они похожи на разное время суток: некоторые из нас, проснувшись утром, сразу готовы взяться за дело, другие, напротив, совсем не ранние пташки, и всё же на этом этапе мы чаще всего с нетерпением ждем начала нового дня. Имея в распоряжении бесконечный запас времени и безграничные возможности, будучи в самом расцвете сил, мы с радостью справляемся со сложными задачами и своей работой, а затем вдруг наступает обеденный перерыв. Послеобеденное время может тянуться целую вечность, мы становимся вялыми и уставшими, перед нами внезапно разверзается зияющая пустота. Как же перебраться через нее? Худший момент дня наступает, когда мы вдруг осознаем, что день подходит к концу, а еще так много нужно сделать. Без паники! После ужина будет еще много времени, однако лучше посвятить его общению с семьей, друзьями и знакомыми, пока вы не устанете настолько, что придется отправляться спать.

То же самое относится и к этапам жизни, хотя у каждого из нас они могут протекать по-разному (и может потребоваться более тщательный и детальный анализ). Признать их существование, уделить им заслуженное время и внимание, которого они в любом случае потребуют – это первый шаг к безмятежности. Первая четверть жизни соответствует раннему утру. И хотя вставать по утрам может быть непросто, первые десятилетия нашей жизни полны безграничных возможностей: мы можем быть кем угодно, мы чувствуем себя бессмертными в беспредельном пространстве возможностей и исследуем его через игру, получая образование, а также путем проб и ошибок. Мы подпитываемся энергией бескрайнего горизонта открытых для нас перспектив, это время чистых возможностей и опыта. На этом этапе жизни «я могу это сделать» означает «я мог бы, если бы захотел».

Однако механизм старения запускается с первых дней жизни: сначала он работает гладко, и мы едва его замечаем, а затем рывками, которые застают нас врасплох, и к этому довольно сложно привыкнуть. Мы стареем уже в утробе матери, не замечая этого. В три года ребенок хочет, чтобы ему было шесть, в шесть – чтобы ему было двенадцать, а в двенадцать он с нетерпением ждет восемнадцатилетия. Когда кризис подросткового возраста остался позади, мы начинаем ощущать ход времени совсем иначе. Годы, которые тянулись для ребенка целую вечность, для взрослого пролетают за одно мгновение, для безмятежности не остается ни времени, ни места. К этому моменту некоторые уже точно знают, чего хотят, и стремятся вперед к своей цели, а другие всё еще находятся в поиске и предпочли бы повернуть назад. «Я боюсь стареть», – говорит мне двадцатилетний. Иногда половое созревание плавно перетекает в нешуточный экзистенциальный кризис, неудачи в отношениях и крушение планов на раннем этапе могут привести к кризису четверти жизни.

На первую четверть жизни приходится множество событий. Это период бесконечных экспериментов, и опыт, который мы приобретем на этом этапе, пригодится нам в дальнейшем. Не успели вы и глазом моргнуть, как наступила вторая четверть жизни. И только поздним утром, когда вам около тридцати, в душу постепенно начинает закрадываться сомнение, что новые перспективы не всегда будут вам доступны. Невозможно предугадать, на каком году жизни (диапазон весьма широк) вы впервые зададитесь вопросом: «Какие планы я еще успею воплотить в жизнь?»

Фактор времени крайне важен, когда речь идет о долгосрочных проектах, таких как создание семьи и построение карьеры. При этом внешнее давление не идет ни в какое сравнение с тем давлением, которое мы оказываем на себя сами, чтобы исполнять все принятые на себя обязательства и серьезно работать над реализацией наших идей и планов в отношениях с другими людьми, самими собой и миром в целом, без чего не обойтись, если мы хотим чего-то добиться. Отличительная черта этого этапа жизни – прощание с условным «я мог бы, если бы захотел». Пришло время проявить себя, показать миру, на что вы способны. Теперь «я могу это сделать» означает действительно реализовать что-то, даже если на это уйдет много времени и придется столкнуться с серьезными препятствиями. Энтузиазм, который мы испытываем, справляясь со стоящими перед нами задачами, важнее любых сомнений относительно того, сможем ли мы это сделать. Наслаждаясь ощущением того, что мы твердо стоим на ногах, что мы сильны и непобедимы (хотя порой и испытываем стресс), мы легко забываем о том, что стареем.

Между сорока и пятьюдесятью годами мы пересекаем экватор жизни (если исходить из того, что продолжительность жизни составляет восемьдесят, девяносто или сто лет, что вполне вероятно в современных развитых обществах). Отныне количество оставшихся нам лет жизни всегда будет меньше тех лет, что мы уже прожили. Старость всегда дышит нам в затылок, словно преследователь, который бессовестно вторгается в наше личное пространство, но ему даже нельзя предъявить обвинение. Настроить свое тело, разум и дух на волну нового этапа жизни – непростая задача. Мы выходим в море во время шторма, где нас много лет будет швырять по волнам, как и в переходном возрасте. В тот момент, когда мы немного разомлели после сытного обеда и наслаждаемся жизнью, это словно гром среди ясного неба. Единственный способ обрести безмятежность в таких обстоятельствах – искренне довериться происходящему и смириться со старением.

Кризис среднего возраста и менопауза кардинально меняют наше отношение к жизни. Раньше мы смотрели на жизнь в перспективе, строили планы на будущее («Какой будет моя жизнь? Чего я хочу достичь и как мне этого добиться?»); теперь мы видим жизнь в ретроспективе и всё больше размышляем о прошлом («Какова была моя жизнь? Что я создал, чего достиг?»).

В молодости нам было неинтересно размышлять или говорить о старении и смерти, теперь же, наоборот, мы думаем об этом постоянно, если не пытаемся специально отогнать эти мысли. Когда мы переходим на новый этап жизни с его уникальными физическими и духовными характеристиками, соответствующим образом меняется и наше мировоззрение. У каждого из нас свое мироощущение, на которое влияют уникальная жизненная ситуация, условия труда, опыт и отношения с людьми. Это индивидуальное видение мира доминирует настолько, что принять чужую точку зрения практически невозможно. Даже если вы сопереживаете другим людям и можете мысленно поставить себя на их место (к примеру, на место более пожилого или молодого человека), эта заимствованная точка зрения никогда не станет понастоящему вашей. Следовательно, наше недавно обретенное более «широкое» понимание среднего возраста, которое, казалось бы, преодолело ограничения, свойственные юности, непременно будет субъективным, попадая под влияние нашей текущей жизненной ситуации. Таким образом, хотя с возрастом мы всё больше осознаем конечность жизни, это знание остается довольно умозрительным, поскольку на практике до конца жизни еще очень далеко.

2. Понимание особенностей старения

Мы становимся старше, и второй шаг на пути к безмятежности – узнать как можно больше об особенностях этого этапа жизни, открыться тому, что он несет, и особенно его вызовам. Третья четверть жизни сулит годы или даже десятилетия активности, которая принесет особенно много радости и пользы благодаря нашему осознанию того, что доступных нам перспектив становится всё меньше. С годами шансов реализовать свой потенциал становится всё меньше, и мы всеми силами начинаем протестовать. Не может быть, что это конец! Многие считают, что смогут уберечь тающие на глазах возможности, если бросят текущие проекты и оборвут существующие отношения, чтобы последний раз начать всё заново.

Второй половине жизни тоже присуще особое ноу-хау. Теперь больше, чем когда-либо прежде, «я могу это сделать» означает: я знаю, как устроен мир, и могу делать привычные дела с закрытыми глазами. Это компенсирует то, что я уже не в расцвете сил (компенсация). Зато мои умственные способности даже возросли, поскольку я научился гораздо лучше их направлять и концентрироваться (концентрация). Мне больше не нужно браться за всё подряд, я могу расставлять приоритеты и делать продуманный выбор (отбор). За что бы я ни взялся, я делаю это профессионально и качественно (оптимизация). Это четырехкомпонентное ноу-хау (компенсация, концентрация, отбор, оптимизация) – плод интуиции, которая является результатом многолетнего опыта, как хорошего, так и плохого, и которую мы продолжаем развивать. Приобретение новых навыков может дополнить опыт, но не заменить его. В бизнесе компаниям следовало бы больше полагаться на богатый опыт пожилых сотрудников, которые с радостью поделятся им с молодыми коллегами. В идеале кипучий творческий потенциал молодежи должен уравновешиваться осторожной осмотрительностью старшего поколения. Если такой подход будет принят в обществе повсеместно, нам, возможно, удастся остудить наш перегретый современный мир и создать новую современность.

Ноу-хау третьей четверти жизни должно охватывать не только всё, что связано с работой, но и остальные сферы жизни, и особенно наше отношение к себе и другим. Почему бы нам не надеяться на то, что с возрастом мы станем «повелителями жизни», как когда-то величали Майстера Экхарта? Разве не в этом заключается смысл жизни и истинная цель искусства жизни? Впрочем, повелителем жизни может стать лишь тот, кто завершил обучение, потому и не существует высшего мастерства, когда речь идет об искусстве жизни. До самого конца жизнь – это процесс обучения. Мы никогда не перестаем получать новый опыт и решать новые задачи, становимся свидетелями социальных сдвигов и технического прогресса. Как известно, такого рода познание не имеет конечной точки. Еще философ-стоик Сенека отметил: «Век живи – век учись тому, как следует жить».

Теперь нам придется свыкнуться с видимыми признаками старения. Примириться с собой на данном этапе жизни – значит принять начинающие проявляться пугающие признаки увядания. У людей, достигших третьей четверти жизни, возрастные изменения становятся особенно заметными. А как насчет нас самих? Волосы седеют и становятся тоньше, морщины на лице – глубже и заметнее, мы всё чаще болеем. Наше тело словно «ржавеет», если мы над ним не работаем. И хотя избавление от болезненных симптомов старения может быть благословением, упорное сопротивление этому процессу лишь углубляет морщины на лице борца. Нам всё сложнее заводить новые знакомства, зато мы больше ценим уже существующие близкие отношения и дорожим дружбой. Эмоциональные бури остались в прошлом, ритм жизни настолько размеренный, что порой одолевает скука: плавали, знаем, ничто не ново под луной.

В шестьдесят лет мы вдруг понимаем, что день нашей жизни близится к закату, и лучше не откладывать всё до вечера. Мы долго чувствовали себя в безопасности внутри мыльного пузыря бессмертия, но постепенно на его поверхности стали появляться трещины, а затем он безвозвратно лопнул. Нам хорошо известно, какие возможности открывает жизнь, ведь мы их уже испытали. Долгие годы они виднелись вдали, окутанные туманом, и постепенно, одна за другой, выплывали из него. Теперь многие возможности остались позади, и мы живем в той реальности, где они либо получили воплощение, либо остались неосуществленными. Если у нас остался нераскрытый потенциал, нужно не упустить последний шанс его реализовать. Как никогда актуальными становятся вопросы: Что для меня важно? Какие двери по-прежнему открыты? Что еще нужно сделать? Что действительно имеет значение, и что уже нельзя откладывать? Стоит ли в последний раз попытаться начать жизнь с чистого листа и снова подвергать себя стрессу? Сколько времени мне еще отведено? Какие планы я успею осуществить? Правда ли я понимаю мир, который так стремительно меняется? Есть ли у меня силы на всё это? И если да, то на сколько их хватит?

Отныне смысл безмятежности состоит в том, чтобы свыкнуться с неприметным маленьким словом «еще». Тот факт, что оно всё чаще фигурирует в нашей жизни, бесспорно, свидетельствует о том, что процесс старения ускоряется: «А ты еще ничего для своего возраста!», «Ты всё еще в форме!», «Ничего себе! Ты еще можешь считать в уме!», «Очень смело с твоей стороны всё еще одеваться по-молодежному!», «Ты как, ничего еще?». Главное – не обижаться на такие замечания, напротив, они должны утешать, подбадривать и обнадеживать. Простая истина заключается в том, что пока еще эти утверждения верны, но это ненадолго. На этом этапе жизни безраздельно господствует «еще». Мы еще можем позвонить другу и поболтать с ним. Еще не поздно принести извинения тем, кого мы обидели. Еще есть время оказать кому-то ответную услугу и за что-то поблагодарить.

Мы всё чаще мысленно возвращаемся в прошлое, сожалея об упущенных возможностях и тяжелых потерях, вспоминаем судьбоносные встречи и реализованные возможности, ключевые моменты жизни и памятные события, которые сияют особенно ярко на фоне сгущающегося мрака настоящего. Осознав, что мы уже не такие сильные, как раньше, можно подумать, что вся жизнь теперь сводится к постепенной потере сил. Заставляя свое тело, разум и дух выполнять задачи, которые теперь даются с трудом, мы лишь быстрее истощаем оставшиеся у нас ресурсы. Конечно, время от времени мы будем испытывать эмоциональный подъем и прилив сил, быть может, даже на протяжении длительного времени. Но в целом эта ситуация скорее напоминает историю мышки, которую поймала кошка: «Дела идут в гору!» – сказала мышка, которую кошка несет в зубах вверх по лестнице.

Этот этап жизни может быть очень долгим. В развитых странах для большего числа людей, чем когда бы то ни было, третья четверть жизни совершенно не означает начало конца. За ней следует четвертая четверть, которая в былые времена считалась заключительной частью третьей. Теперь, однако, ловкость окончательно уступает место хрупкости, между семьюдесятью пятью и восьмьюдесятью годами старение происходит особенно быстро. Глубокая пропасть разделяет тех, кто совершенно немощен и тех, кто еще полон сил. Рано или поздно наступает момент, когда мы начинаем терять свои способности. Это происходит либо плавно, либо резко и болезненно. Стоит ли нам сейчас браться за новые проекты? Увы, поезд уже ушел. Мы стремительно теряем гибкость, наши возможности тают, как дым, пока в конце концов не останется одна-единственная, а затем и она исчезает навсегда, хотя это и может занять некоторое время. Когда-то у нас было романтичное представление о старости как о «вечере нашей жизни», но всё оказалось гораздо прозаичнее из-за различных ограничений и болезней. Справиться с ними будет непросто, ведь современная культура не готовит нас к старости.

Нам придется привыкать к размеренному образу жизни, экономнее расходовать свои ресурсы, внимательнее относиться к себе, больше времени проводить в одиночестве, переосмыслить свою жизнь и признать, что смерть уже не за горами. Старость влечет за собой трудности, о которых молодежь не имеет ни малейшего представления. К примеру, нужно ориентироваться в запутанных лабиринтах новейших технологий, и даже такое простое дело, как забраться в ванну и вылезти из нее, теперь дается нам с трудом.

Как и в детстве, нашей приоритетной задачей становится движение. Однако в отличие от триумфального опыта ребенка, когда он самостоятельно встает на ножки, распрямляется и учится ходить, буквально шаг за шагом обретая независимость, пожилой человек, напротив, с возрастом всё больше сгибается и уже не может свободно передвигаться. Гравитация, которой мы раньше гордо противостояли, теперь беспощадно тянет нас вниз. При ограничении подвижности неизбежно замедляется скорость реакции, и рано или поздно нам придется сдать свои водительские права. Даже самая маленькая утраченная возможность дается очень тяжело, ведь она каждый раз на шаг приближает нас к смерти.

Все мы стареем, даже те, кто долго выглядели молодо. Поэтому стоит заранее позаботиться о том, чтобы организовать для себя удобное «пространство для старения». Представьте, как вы будете себя там чувствовать, какие у вас могут возникнуть потребности и в каком окружении вы хотите стареть. В своей квартире с амбулаторным уходом, если возникнет необходимость? В окружении семьи, полагаясь на помощь сиделки? В обществе других пожилых людей? В доме, где соседствуют представители разных поколений? В доме престарелых? Сколько это будет стоить? Как вовремя успеть обо всём договориться? Какие места достаточно оснащены для особых нужд пожилых людей? На кого мы можем положиться, когда с возрастом неизбежно начнем терять свою независимость?

То, как мы будем стареть, от нас не зависит, во всяком случае в четвертой четверти жизни. Никому не хочется превращаться в морщинистого старика, иметь остеопороз, страдать от деменции или депрессии, но, увы, это происходит. Наше тело теряет способность к регенерации, отныне оно только увядает. У современного общества были веские причины создать дома для престарелых: они нужны, чтобы уберечь стариков от молодых, которые могут налететь на них на улице, от сметающих всё на своем пути машин и, наконец, как ни печально это признавать, просто чтобы убрать их с глаз долой. Я и сам обгоняю на улице пожилых людей, которые слишком медленно плетутся по сравнению со мной – «мужчиной среднего возраста». Такое отношение с моей стороны несправедливо и уж точно не благодушно, но меня выводит из себя такая медлительность. Они то и дело останавливаются, чтобы перевести дыхание, и я думаю про себя: Господи, они такие старые, намного старше меня, и я даже представить себе не могу, что скоро сам стану одним из них.