Текст книги "Что мы обретаем, становясь старше. О безмятежности"

Я заметил, что в последнее время, идя по лестнице, я держу руку ближе к перилам, чтобы ухватиться за них, если вдруг оступлюсь, потому что прекрасно понимаю, что не смогу вернуть себе равновесие так же легко и элегантно, как раньше. Я шарю по карманам в поисках ключей, которых туда не клал. Мои прежде острые чувства постепенно притупляются, например, чтобы читать, я держу газету на расстоянии вытянутой руки. Ведь я не хочу, чтобы кто-то увидел меня в очках (я сам еще не свыкся с тем, что их придется носить). Во время разговора я незаметно разворачиваюсь к собеседнику ухом, которое лучше слышит. Слуховой аппарат? Да ни за что! Меня и не беспокоит вовсе, что я больше не слышу всего подряд, наоборот, хорошо – не нужно на всё реагировать. Жаль только, что моя новообретенная свобода раздражает окружающих.

Те, кто ухаживают за престарелыми, знают, что старение – это своего рода перемотка жизни в обратном направлении. В детстве мы постепенно переходим от полной зависимости от других к самостоятельности, в старости всё происходит наоборот – мы больше не можем позаботиться о себе сами и полагаемся на стороннюю помощь.

Старея, мы во многих смыслах вновь возвращаемся в детство и даже младенчество. Мы выросли из подгузников и вот опять возвращаемся к ним, нас нужно кормить, укладывать спать и возить в коляске, не всех, конечно, но многих. Ощущение пространства и времени, которое мы приобрели еще в раннем детстве, к концу жизни атрофируется. То, с чем мы раньше легко справлялись, теперь дается всё труднее, по мере того как наши силы иссякают. Любимые привычки очень помогают в процессе старения, и тем, кто может на них опираться, очень повезло! Когда привычки делают всю работу за нас, мы приближаемся к безмятежности.

3. Привычки облегчают жизнь

Несомненно, было бы здорово, если бы в четвертой четверти жизни нам не приходилось коренным образом менять свою жизнь и отказываться от старых привычек. Да что там, даже в третьей четверти изменить образ жизни невероятно сложно. И хотя привыкнуть можно к чему угодно (даже к боли, если она не слишком сильная), это требует времени и сил, которых в пожилом возрасте может уже не быть. Вся суть привычки заключается в том, чтобы мы могли комфортно и без особых усилий следовать ей. Таким образом, культивация привычек – третий шаг к безмятежности. Пожилые люди цепляются за свои привычки, потому что зависят от них. Благодаря привычкам им не нужно постоянно строить свою жизнь заново. К сожалению, они зачастую не могут расстаться даже с теми привычками, которые вредны для них и неприятны окружающим. Или так было всегда?

Привычки – неотъемлемая часть нашей жизни, и единственное, что мешает признать их краеугольным камнем любого образа жизни – это то, что в современном мире они впали в немилость. Привычки скучны, не так ли? А скука – заклятый враг современности: монотонность, лишенная разнообразия и новизны. Но нынешний страх перед привычками негативно сказывается не только на стариках. Каждый по собственному опыту знает, как приятно порой вернуться к привычному и спрятаться от натиска непредвиденных проблем в тепле и уюте старых любимых брюк. Привычки успокаивают, потому что они предсказуемы и надежны.

Именно поэтому искусство жизни предполагает помимо прочего сознательное формирование привычек, чтобы руководствоваться тем, что в них уже заложено. Жизнь плавно и предсказуемо движется по накатанной привычками колее. Наша зависимость от привычек настолько сильна, что избавиться от нее практически невозможно. Добровольно или нехотя, мои ноги сами идут по привычному маршруту; совершенно не осознавая этого, я закладываю в рот завтрак, пока читаю утреннюю газету; я автоматически протягиваю руку к нужной полке в магазине; совершенно не задумываясь, я беру то, что нужно, с полки в магазине (если только товары не переставили); каждое субботнее утро я просыпаюсь под звуки любимого радио-шоу; а в кафе, где я завсегдатай, мы просто обсуждаем с официантом последние новости, потому что он и сам знает, какое блюдо мне принести; ужин тоже практически «сам себя готовит», поскольку мне не приходится задумываться о каждом отдельном шаге.

Тем, кто ставит под сомнение важность привычки в повседневной жизни, следует провести следующий эксперимент: выберите один день, который вы проведете, не совершая ничего привычного. Например, воскресенье – день, в который последствия вашего эксперимента не принесут слишком много вреда. В этот день, как только вы проснетесь, вы будете на каждом шагу решать, что делать. Большой вопрос, удастся ли вам вообще выбраться из постели. Ведь даже это первое действие дня требует принятия нескольких серьезных решений: Почему? Для чего? С какой ноги встать? И во сколько именно? На это может уйти несколько часов, и если вы всё же окажетесь в вертикальном положении, процесс продолжится: Зачем идти в туалет (в конце концов, это всего лишь ритуал)? Что съесть на завтрак? Приготовить чай, кофе или что-то еще? Всё привычное – под запретом, и когда вы, наконец, определились с выбором, перед вами новая задача – какую кружку взять, ведь у вас целых двадцать штук на выбор, а ту, которая вам больше всего нравится, брать нельзя, потому что это означало бы уступить привычке, чего как раз и нужно избегать.

Нам, современным людям, не нравится это признавать, но привычки дают нам желанную передышку от бесконечного количества решений, которые нам в противном случае пришлось бы принимать. Только если значительная часть нашего дня проходит в автоматическом режиме, у нас остается достаточно сил, чтобы справиться со всеми остальными вызовами дня, которые привычными назвать никак нельзя.

Теперь можно уделить должное внимание всему, что выходит за рамки привычки, и особенно тем решениям, которые не нужно принимать каждый день. Причем даже при принятии новых решений будет полезно использовать привычные нам модели суждения, поскольку чаще всего, когда мы сталкиваемся с необходимостью что-то решить, наш разум наполняется хаосом, а не ясностью. Для того, чтобы принимать разумные решения в любой ситуации, мы должны хорошо понимать все человеческие и иные факторы, влияющие на нее. Если мы не хотим бесконечно плутать в лабиринте неизвестности, нужно познавать новое, а лучший способ сделать это – снова и снова практиковаться, пока новое не станет привычным.

Однако значение привычки еще глубже: нити контекста и рутины с легкостью вплетают нас в ткань смысла без каких-либо усилий с нашей стороны. Мы обустраиваем свою жизнь под сенью привычки, благодаря чему окружающая нас среда становится знакомой. В этом и заключается суть дома. Место становится домом не потому, что у него есть четыре стены, а в силу того, что как внутри него, так и снаружи формируются привычки и устоявшиеся порядки. И в новой квартире, и в доме отдыха есть четыре стены, но мы не чувствуем себя там как дома. Дом – это порождение привычки. Как только место становится домом, покинуть его будет трудно. История человечества, как и наш личный опыт, красноречиво свидетельствует о том, как сильно мы зависим от нашего спасительного убежища – привычки. Подумайте обо всех ситуациях, когда в разгар кризиса или трагедии мы придерживаемся привычного распорядка, задающего ритм нашей жизни, и черпаем в этом силы.

Как внутри дома, так и снаружи привычки превращают незнакомое в знакомое. Это относится к стереотипному поведению, привычным зрительным образам, звукам, мыслям и ощущениям, а также к заведенному порядку и ритуалам в отношениях. Даже проблемы зависят от рутины. Таким образом, совсем не обязательно, что мы захотим избавиться от тех проблем, которые стали привычной частью нашей жизни. Зачем исправлять что-то, если оно не сломано? На самом деле, чем старше мы становимся, тем больше хотим, чтобы наша жизнь оставалась неизменной, даже несмотря на проблемы, которые это может вызвать. Мы боимся потерять контроль, если потерпим неудачу. Гораздо меньше, чем молодежь, мы верим в то, что новые привычки смогут воссоздать ощущение домашнего уюта, которое обеспечивали старые.

Мы зачастую относимся к привычкам с трепетом, поскольку они помогают нам легче адаптироваться к новым местам и поведению, мыслям и мнениям, эмоциям и проблемам, которые и составляют нашу жизнь. Конечно, было бы полезно время от времени отказываться от старых привычек вместо того, чтобы цепляться за них, но это не изменяет того факта, что практически три четверти нашего существования проходит под эгидой привычки. Молодым удается поддерживать долю привычного в своей жизни на относительно низком уровне, однако с возрастом наши привычки укореняются и нам очень некомфортно покидать насиженное место, терять старого друга или завершать давние отношения. Если перемены неизбежны, то нужно постараться, если это возможно, хотя бы частично сохранить привычный образ жизни.

Привычки также дают нам возможность наслаждаться телесными удовольствиями, которые мы лелеяли годами. К счастью, даже по мере того, как мы стареем.

4. Телесные удовольствия и счастье

Словно компенсируя все свои потенциальные недуги, старение сопровождается приятным ощущением легкости бытия. Обретение счастья путем сознательного наслаждения телесными удовольствиями – это четвертый шаг к безмятежности. В старости мы более, чем когдалибо, ценим те скромные удовольствия, которые осмелились показаться на поверхности после того, как бури страстей улеглись. Осознание того, что мы не сможем наслаждаться ими бесконечно, делает их еще более ценными, ведь мы не знаем, когда в последний раз услышим весеннюю трель черного дрозда, почувствуем запах свежескошенной травы теплой летней ночью, погуляем осенью по шуршащим опавшим листьям, или насладимся уютным домашним теплом, любуясь снегопадом за окном.

Не говоря уже об ароматной чашке эспрессо, которая согревает тело и бодрит дух. То, что говорят о вине, верно и в отношении кофе: жизнь слишком коротка, чтобы пить плохой кофе. Аромат «крема» карамельного цвета, вкус крепкого черного кофе, бодрящий эффект кофеина – все эти удовольствия – сами по себе повод горевать о том, что жизнь постепенно клонится к закату, и надеяться на то, что она продлится как можно дольше. Но не стоит впадать в депрессию из-за того, что с возрастом приходится пить меньше кофе. От этого каждый глоток становится еще вкуснее, тогда как в прошлом мы бездумно поглощали огромные количества кофеина без какого-либо ощутимого эффекта. Безмятежность – это быть пронизанным ощущением такого рода удовольствия. Именно эта осознанная способность испытывать радость является одной из главных причин «принятия и любви» старости, ибо как сказал Сенека33
  Луций Анней Сенека, Сенека Мла́дший, или просто Сенека (4 г. до н. э. – 65 г.) – римский философ-стоик, поэт и государственный деятель. Воспитатель Нерона и один из крупнейших представителей стоицизма.


[Закрыть] в «Нравственных письмах к Луцилию»44
  «Нравственные письма к Луцилию» (Ad Lucilium epistulae morales) – сочинение Сенеки, представляющее «краткое изложение» его мировоззрения в наиболее емких и продуманных формулировках. До нас дошли 124 письма, но первоначально их было больше. Сенека писал нравственные письма в последние годы жизни и, по всей вероятности, к 64 г. н. э. в основном закончил. Невозможно установить, в какой мере сохранившийся текст содержит фрагменты реальной корреспонденции, а в какой является литературной фикцией в эпистолярном жанре. По мнению большинства исследователей, переписка действительно имела место, но затем была существенно отредактирована и дополнена Сенекой для широкой аудитории. В ряде писем обращение к Луцилию служит, видимо, лишь риторическим приемом, позволяющим рассуждать на заданную тему. Адресат писем Луцилий (к нему обращены также соч. Сенеки «О провидении» и «Исследования о природе») – младший современник Сенеки, из сословия всадников, во время написания «Нравственных писем» прокуратор Сицилии, приверженец эпикуреизма. Замысел Сенеки состоял в том, чтобы постепенно обратить Луцилия в стоицизм и попутно изложить основы стоической философии, и в первую очередь, как свидетельствует название сочинения, этики (теоретической и практической). За редким исключением, ни одно письмо не посвящено какому-либо одному вопросу. Сенека часто повторяется, возвращаясь к сказанному ранее. Тем не менее, несмотря на кажущуюся бессистемность, в «Нравственных письмах» просматривается сквозная тема – возвышение к истинной мудрости путем самосовершенствования.


[Закрыть], «она полна наслаждений, если знать, как ею пользоваться».

В отношении себя я заметил, что неуклонно растет не только моя любовь к хорошему кофе, но и страсть к путешествиям. Что это – новая жажда жизни? Чем меньше времени у меня остается, тем больше приходит на ум мест, где я хотел бы побывать. Есть популярная книга «Тысяча мест, которые стоит увидеть, прежде чем умрешь», но даже беглый подсчет говорит мне, что посетить перед смертью всю тысячу мест уже не удастся – если, конечно, меня не пугают расходы и стресс от постоянного нахождения в дороге, а также риск истощить последние силы и сбережения, что я видел на примере других. «Скоро не останется мест, куда можно поехать», – сказал мне однажды мимоходом в поезде восьмидесятилетний старик (и частый пассажир круизных лайнеров). Неужели ему больше не к чему стремиться и нечего ждать от своей жизни? Как бы то ни было, он смело продолжал: «Чего ради нам экономить? Чтобы оставить наследство детям? Они должны обеспечивать себя сами!»

Радость от воспоминаний, которая играла второстепенную роль, когда мы еще смотрели вперед, увеличивается в геометрической прогрессии по мере того, как мы стареем и достигаем возраста ретроспекции. Нам нравится оглядываться назад, переосмысляя свой жизненный путь и достижения. Теперь, когда нам больше не нужно волноваться о том, что будет дальше, особенно приятно наслаждаться воспоминаниями, ибо мы прекрасно знаем, чем всё закончится. Даже печальные воспоминания могут показаться приятными, а не болезненными и горькими. Вспомните песню Кэрол Кинг «Going Back» 1966 года, которую часто перепевают стареющие поп-звезды, такие как Фил Коллинз. Как приятно предаваться ностальгии, услышав музыку, пробуждающую чувства далекого прошлого, когда мы были совсем молодыми. Бесчисленные радиостанции делают ставку на силу старых хитов, которые заставляют слушателей грустить о прошлом – о самом лучшем, «настоящем» времени их жизни, от которого настоящее уводит их всё дальше.

Теперь мы можем пожинать плоды того, что рано начали работать над воспоминаниями о будущем. Ведь то, что когда-то было будущим, стало настоящим, а то, что некогда было настоящим, ушло в прошлое. Я с гордостью вспоминаю все удачные авантюры, которые мне удалось провернуть, они затмевают собой любые провалы. Я был – я есть – и всё в таком роде. Но можем ли мы доверять нашей памяти? Каждое воспоминание – это копание в осадочных отложениях прошлого. Впрочем, необходимо учитывать, что порой то, что мы помним о многочисленных событиях нашей биографии, – это вымысел, созданный для того, чтобы вплести выбившиеся нити нашей жизни в ткань связного, наполненного смыслом повествования. Если у нас есть слушатель, мы склонны рассказывать истории, подправляя и приукрашивая их. Теплые лучи закатного солнца придают очертаниям мягкость, а отдаленность по времени создает ощущение расстояния в пространстве, которое позволяет нам рассматривать события прошлого как гобелен на горизонте нашего существования, осязаемо смешивая реальность во всей ее выразительности с игрой воображения.

Чем старше мы становимся, тем большее удовольствие нам доставляет беседа, еще нам нравится записывать что-то для себя и других. Теперь в нашем распоряжении гораздо больше времени, и нас так и подмывает поделиться с кем-то бесконечной чередой своих переживаний и размышлений. Наступил «синий час» нашей жизни, когда солнце уже скрылось за горизонтом, но мир еще не погрузился в густую мглу ночи. Это волшебное время вдохновляет нас на то, чтобы найти уютный уголок и поболтать, поделиться мыслями, обсудить события. Ах, если бы мы только умели говорить по очереди! Если бы не грузили других, в сотый раз повторяя одно и то же, и вместо этого спросили себя, разве сейчас не самое подходящее время, чтобы извлечь на свет божий истории, которых мы раньше никогда не рассказывали, если уж к нам проявляют интерес. Таким образом, всё, что мы, возможно, скрывали, и что камнем лежало у нас на душе, может, наконец, выйти наружу. Однако разговор не состоится, если нас некому будет слушать, и это серьезная проблема старости. На множество тех, кому есть что сказать, приходится лишь горстка желающих выслушать. Решением этой проблемы может стать посещение встреч, где пожилые люди по очереди рассказывают истории и слушают друг друга.

А как насчет секса в пожилом возрасте? Он сохраняет молодость. С тех пор, как секс прочно вошел в массовый кинематограф, мы больше не думаем, что интимные отношения между пожилыми людьми – это нечто отвратительное и непристойное. Если раньше никто из стариков ни за что не признался бы в том, что хочет секса, то теперь это чуть ли не новая вера. Однако с возрастом наше либидо меняется: ухищрения, на которые мы раньше были готовы пойти, чтобы успокоить бушующие гормоны, теперь нам не понятны, да и в объятия друг друга мы бросаемся гораздо реже. С другой стороны, снижение частоты половых актов способствует увеличению их интенсивности. Теперь посткоитальная усталость может возникать по совершенно иной причине, чем в прошлом. Интимная близость – серьезная нагрузка на сердце и кровообращение. Выгорание от секса на одну ночь, от чего страдают многие молодые люди, нам точно больше не грозит по той простой причине, что заинтересованных партнеров недостаточно.

Незапланированная беременность тоже маловероятна, так что секс, наконец, может стать исключительно средством общения, источником вдохновения и наслаждения. Тем не менее, он всё больше уступает место разговорам. Наше ослабевающее влечение можно элегантно завуалировать, сказав: «Мне это больше не интересно!» Конечно, есть таблетки, которые могут вновь разжечь желание, вопрос в том, нужно ли нам то, что не возникает естественным образом? Хочет ли этого наш партнер? Есть что обсудить. Проявить безмятежность в такой ситуации – значит легко отпустить то, что казалось невероятно важным на протяжении всей нашей жизни. Снижение роли секса также может способствовать поддержанию более спокойных и расслабленных дружеских отношений между полами.

Во многих с возрастом пробуждается страсть к садоводству. Сожмите в руках комок жирной, плодородной и душистой почвы, и вы изменитесь навсегда. В саду время бежит по кругу, что согласуется с нашим общим восприятием времени в преклонном возрасте: нам ближе цикличность природы, чем линейное время современности. В саду мы чувствуем, что человеческая жизнь глубоко уходит корнями в природу, где конечна часть, но не целое. Почему люди любят сады? Потому что они, как и религия, помогают нам справиться со страхом смерти, который мучает человечество с незапамятных времен. Особенно тяжело смириться со смертью современным людям, потому что мы думаем, что в конце земного пути провалимся в черную дыру (притом утверждая, что это не форма веры). Сады позволяют надеяться, что перерождение и воссоединение с природой в каком-то смысле возможны и для человека. Маленький клочок земли во дворе символизирует цикл смерти и возрождения, который, как и наша тленность, также является нашей судьбой. Но как это представить?

Сейчас самое время поразмышлять о жизни – что мы, вероятно, откладывали до последнего. Ничто не мешает нам предаваться праздности, заняться чем-то бесполезным и просто существовать. Как дети, мы можем посвятить себя тому, что для нас интересно и увлекательно. Carpe diem – лови момент и наслаждайся им! Пришло время жить под этим лозунгом, но и понять также, что это не значит наслаждаться каждым днем. Ведь бывают и не самые удачные дни, которые всё же на что-то годятся – на их фоне хорошие дни кажутся еще более драгоценными. Безмятежность не требует, чтобы всё доставляло удовольствие. Вовсе нет, огромная привилегия безмятежного старения заключается в том, что мы больше не испытываем потребности исполнять каждую свою прихоть, и, как пишет Сенека, на смену всем нашим желаниям приходит одно желание – ничего не желать.

Непрерывная активность теперь дополняется пассивностью, которая приобрела столь дурную репутацию в современную эпоху. Искусство жизни предлагает следующие два варианта жизни в рамках философии безмятежности: мы можем либо оставаться активными и вовлеченными в общественную жизнь, поддерживать форму и продолжать учиться новому; либо стать пассивными и отдалиться от общества, и тогда нашей единственной активностью будет забота о себе, семье и друзьях. Те, кто хотят спасти свою старость от окостенения с помощью трудотерапии, безусловно, имеют благие намерения, но такая стратегия скорее свидетельствует об определенной беспомощности и недостатке воображения со стороны современности. Когда же еще, если не в старости, мы можем претендовать на законное право быть пассивными? В конце концов, сама жизнь подталкивает нас к тому, чтобы мы с безмятежностью принимали многое из того, что нельзя изменить, особенно, когда речь идет о переживании боли и трагедии.

5. Как справиться с болью и трагедией

Что нам нужно по мере старения? В первую очередь – здоровье. Многие годы мы воспринимали его как должное. Теперь над его сохранением придется поработать. Мы можем многое сделать для своего здоровья: как следует заботиться о себе, правильно питаться, делать зарядку, окружать себя людьми и вещами, которые полезны для нас. Но лишь немногим из нас удается оставаться здоровыми до самого конца. Как известно, с возрастом вероятность возникновения боли и болезни не уменьшается. Мы можем попытаться воздвигнуть вокруг себя защитную стену желаний, мобилизовать весь имеющийся положительный опыт, чтобы оградить себя от негатива. И всё же пятая ступень к безмятежности заключается именно в лучшем умении справляться с ситуацией, когда мы сталкиваемся как с незначительными, так и с серьезными старческими недугами. Как обрести эту способность?

У меня болит спина и затекает шея. Почему? Как мне от этого избавиться? И что еще ждет меня в ближайшем будущем? Утром я с таким трудом дохожу до туалета, будто работал всю ночь напролет, как когда-то в молодости. Я выжат как лимон, все кости ломит. Неужели так теперь будет всегда? Старческие пигментные пятна на моей коже не причиняют физической боли, но ранят мои эстетические чувства. Также неприятно, что я больше не могу работать всю ночь, как раньше. «Рецессия ваших десен ускорилась», – с сожалением сообщает мой стоматолог, что, безусловно, плохо для моих зубов, а значит и для меня. «Артрит», – констатирует мой лечащий врач, «но только начальные стадии», – сразу же добавляет он. Долгое время «простата» была для меня лишь одним из абстрактных и непонятных терминов, теперь я знаю о ней гораздо больше. Иногда у меня кружится голова, когда я встаю с постели, что это значит? Да и сердце, кажется, время от времени сбивается с ритма.

Быть может, я немного преувеличиваю, но лучше я буду ипохондриком, чем невеждой, поскольку это позволит мне оставаться бдительным. Эффект ноцебо55
  Ноцебо (от лат. ‟nocebo″ – «я поврежу») – противоположность плацебо. Если плацебо подразумевает улушение состояния при отсутствии медикаментов, то в случае ноцебо – всё наоборот. Ноцебо-реакция скорее относится к качествам, присущим человеку, чем лекарству. Негативная реакция на плацебо является результатом негативного ожидания от введения препарата или проведения манипуляции. Пациенты плацебо-групп, думая, что они принимают активное вещество, сообщают о побочных эффектах и прекращают прием «лекарства». Наши мысли способны нас и вылечить, и навредить. Страх делает человека хрупким: ожидание плохого исхода может сделать из здорового человека больного.


[Закрыть] (то, что я могу на самом деле испытывать негативные симптомы мнимых болезней) совсем меня не беспокоит, гораздо больше я боюсь того, что мне не хватит сил и мужества достойно принять плохие новости, когда придет время. Если жизнь с болью становится неизбежной, существует целый ряд весьма обнадеживающих методов вмешательства: фармацевтический, терапевтический, медитативный, хирургический – которые подбираются индивидуально в зависимости от наших потребностей и ситуаций. Не менее важно подумать о том, как продуктивно интегрировать боль в нашу повседневную жизнь. Особенно если речь идет о хронической боли. Ведь мы не хотим тратить всю нашу энергию на борьбу, в которой у нас нет шансов на победу.

Боль оказывает огромное влияние на нашу жизнь, она поражает эго современного человека в самом уязвимом месте – в его притязании на самостоятельность и независимость. Безмятежное отношение к независимости предполагает принятие боли, в разумных пределах, конечно. Каждый человек сам определяет свой болевой порог, при необходимости следует проконсультироваться с врачом. Для чего терпеть боль? Если мы прочувствуем жизнь во всей ее глубине и так долго, насколько это возможно, мы не будем волноваться и пугаться каждый раз, когда столкнемся с болью, болезнью или трагедией, а вместо этого примем то, что случилось с нами, и сделаем это нашей собственностью. Большим преимуществом такого рода собственности является то, что никто не будет нам завидовать, она будет целиком и полностью нашей.

Многое в жизни зависит от удачи, как хорошее, так и плохое, и никто на самом деле не знает, почему в одном случае нам везет, а в другом – нет. Нет смысла упрекать себя, других или жизнь в целом, когда происходит то, чего не должно было случиться. Трагедии происходят, болезни существуют, основы жизни вполне могут пошатнуться. Почему я? На этот вопрос нет точного ответа. Почему именно сейчас? Быть может, это чистая случайность. Когда я снова избавлюсь от этого? Возможно, никогда. И что мне делать дальше? Остается надеяться, что я буду знать, как адекватно с этим справиться, например, сказав себе: это новая задача, которую ставит передо мной жизнь в силу сложившихся обстоятельств или случайно. Я принимаю этот вызов, чтобы превратить его в положительный опыт, который обязательно для чего-то нужен. Неужели всё, что происходит с нами, к лучшему? Отнюдь, перемены не всегда бывают к лучшему, или во всяком случае не для того, кто от них пострадал. Порой положительный эффект становится виден лишь в ретроспективе. Придет время, возможно, это случится уже после завершения жизненного пути конкретного человека, и то, что поначалу казалось непонятным, в более позднем контексте неожиданно обретет значение и смысл (который, вполне вероятно, был скрыт всё это время).

Полярность жизни совершенно неподвластна нашему контролю, мы не можем устранить напряженность между ее положительным и отрицательным зарядом. Без полярности жизнь невозможна, это было хорошо известно нашим предкам и в наши дни прекрасно видно на примере солнечных часов: свет и тень неотделимы друг от друга. Однако вера современных людей в «счастье здесь и сейчас» заставляет их думать, что они смогут полностью устранить из жизни негатив, очевидно, по аналогии с религиозной верой в счастливую загробную жизнь, где их ждет только райское блаженство. Учитывая перспективу загробной жизни, такие феномены, как экзистенциальное сомнение, негативное мышление и меланхолия, на протяжении веков не допускались в христианском мире и осуждались как смертные грехи.

Смертный грех современной эпохи – это депрессия. Состояние, которое всегда считалось неотъемлемой частью человечества, антропологической константой (ощущение подавленности, уныния или печали), в нашу эпоху внезапно заклеймили серьезным нарушением и даже «болезнью». Но дело в том, что многие из тех, кто полагают, что страдают от депрессии, или кому был поставлен такой диагноз, на самом деле просто погрузились в меланхолию. Обычная хандра – это и есть старая добрая меланхолия, состояние души, которое не следует считать патологическим. Вопреки своему древнегреческому значению («черная желчь») меланхолия совершенно не обязательно вызывает горькие чувства.

С годами мы гораздо больше подвержены меланхолии, чем в молодости. То же относится и к настоящей болезни – депрессии. Однако если меланхолии свойственны эмоциональные и интеллектуальные переживания, то для депрессии, напротив, характерна атрофия чувств и общая неспособность ясно мыслить. Человек в депрессии совершенно неспособен самостоятельно себе помочь или вырваться из узкой колеи собственных мыслей, и чтобы выйти из своего состояния, вынужден полагаться на родственников и друзей, психиатров и врачей.

Это совсем не значит, что отличить меланхолию от клинической депрессии легко, между ними есть «серая зона». Однако тот факт, что в наши дни меланхолия всё чаще диагностируется как депрессия, приводит к тому, что количество пациентов достигает абсурдных масштабов. Это хорошо для фармацевтической промышленности, повышения осведомленности населения о болезни, но точно не для отдельного человека. Дело в том, что человек, находящийся в состоянии меланхолии, в первую очередь нуждается не в медикаментозном лечении, а в собеседнике; в то время как страдающему от клинической депрессии человеку нужен врач и надлежащий курс лечения.

Меланхолия накатывает внезапно и может иметь множество причин. Потеря уверенности может вызвать печаль, развеять которую будет нелегко. Люди впадают в депрессию, если теряют что-то важное для них или если им не удается добиться того, на что они надеялись. И даже в тот момент, когда, наконец, исполнилась давняя мечта, мы можем оказаться на краю пропасти. Мы долгое время шли к намеченной цели, что придавало нашей жизни смысл и направление, но как только цель была достигнута, нам больше не к чему стремиться. Это одна из часто недооцениваемых опасностей фиксации на далекой цели выхода на пенсию.

Бывают и целые периоды меланхолии: осенью, когда опадают листья, зимой, когда долго не показывается солнце, когда мы переживаем кризис первой четверти жизни, кризис среднего возраста или любой другой кризис, вызванный воспоминаниями о более счастливых временах. Не всегда сразу становится ясно, будет меланхолия мимолетным явлением или останется надолго. В большинстве случаев она пройдет сама по себе, если мы примем ее с безмятежностью и позволим свободно приходить и уходить. Однако это не имеет ничего общего с «преодолением» этого состояния, это совершенно необязательно.

Гораздо правильнее относиться к меланхолии как к одному из аспектов человеческой личности, который обогащает наш жизненный опыт и подводит ему итог. Меланхолию в преклонном возрасте чаще всего вызывает экзистенциальное одиночество66
  Экзистенциальное одиночество – чувство, которое возникает у человека, когда он сталкивается один на один с бытием – смертью, отчаянием, необходимостью принять судьбоносное решение.


[Закрыть], которое усугубляется в культуре, которая больше, чем любая другая, превозносит эго. Между тем, эго с яростью набрасывается само на себя. Я живу этой жизнью, никто другой. Мне приходится вглядываться в зияющую пропасть, которая разверзлась передо мной из-за моего же собственного несчастья или горя. Только я в конечном счете смогу прожить свою жизнь до конца, никто другой не сможет сделать это за меня. И загробную жизнь я представляю себе совсем не так, как другие. Невозможно постичь ту мировую скорбь77
  Мировая скорбь – термин, введенный немецким писателем Жаном Полем и означающий чувства, испытываемые человеком, который понял, что физическая реальность никогда не сможет удовлетворить потребности его разума.


[Закрыть], которую я чувствую в связи с состоянием человека и мира в целом. Чрезвычайно больно осознанно принять тот факт, что моя жизнь закончится, что однажды мне придется покинуть этот мир и тех, кого я люблю, что этот момент неумолимо приближается и речь уже не идет об отдаленном будущем.

«Где мы сейчас?»88
  ‟Where are we now?‟ – песня Дэвида Боуи из альбома ‟The Next Day″, 2013 год. В песне ведет повествование пожилой человек, вспоминая о потраченном впустую времени.


[Закрыть] – спрашивает Дэвид Боуи в своей песне 2013 года с такой душевной мукой в голосе, что многие радиостанции перестали ее крутить, несмотря на изначальную популярность. Они посчитали, что не могут обременять своих слушателей такой печалью. В песне Боуи вспоминает о Берлине, где он жил с 1976 по 1978 год. И теперь, в шестьдесят шесть лет, он осознал, что только и делает, что «гуляет среди мертвецов». Ничто не вечно, всё тленно, и прошлое нельзя вернуть, «ты знаешь, ты знаешь». Ничто не вечно, новое постоянно появляется, чтобы потом исчезнуть, этого не изменить. С возрастом эти мысли всё больше одолевают нас. Но чтобы не быть слишком суровыми к себе, мы должны искать утешение в различных формах прикосновения, которые помогают обрести безмятежность, особенно в трудные времена.