Текст книги "Что мы обретаем, становясь старше. О безмятежности"

6. Близость через прикосновение

На протяжении всей нашей жизни мы зависим от прикосновений. С самого рождения прикосновение играет ключевую роль в формировании и укреплении нашей иммунной системы, установлении человеческих отношений и создании чувства защищенности. Мы особенно нуждаемся в объятиях в детстве. Но и взрослым хорошо известна успокаивающая сила прикосновения. Учащенный пульс успокаивается, а высокое давление снижается, когда мы чувствуем тепло и близость другого человека. Стремление к прикосновению – шестой шаг к безмятежности.

Часто люди узнают друг друга именно через прикосновение. Мимолетное прикосновение чужой руки сразу же создает атмосферу доверия, и чем больше прикосновений мы позволяем, тем ближе становятся отношения между двумя людьми. И наоборот, если мы хотим дистанцироваться от другого человека, мы перестаем прикасаться к нему и не позволяем прикасаться к себе. Этот опыт глубоко укоренился в ткани нашего существования. Когда ко мне прикасаются, я жив и чувствую, что живу. Когда меня больше не трогают, жизнь ускользает от меня, я больше ее не чувствую. Прикосновение – это форма внимания, без которой мы бы зачахли и погибли телом и душой. Чем больший тактильный голод мы испытываем, тем более чужими становимся для себя и других, и в конечном итоге для мира в целом. Мы чувствуем себя исключенными из жизни, сами не понимая почему. Тот, к кому больше никто и ничто не прикасается, умирает от одиночества задолго до наступления смерти в ее традиционном понимании.

С возрастом тактильный контакт становится источником энергии и силы. Но, как назло, именно когда нам это особенно нужно, другие люди все меньше хотят прикасаться к нам. Наша кожа уже не столь привлекательна, как в детстве. Пожилые люди могут стесняться или избегать прикосновений, и поэтому окружающие перестают дотрагиваться до них. Правда в том, что наша культура, которая пропагандирует и боготворит безупречную внешность, превращает стариков в «неприкасаемых», будто прикоснувшись к ним, можно «заразиться» смертельным недугом – старостью. Это крайне прискорбно, если учесть, что мы сохраняем способность общаться с миром и другими людьми через прикосновение, даже когда другие наши чувства, в частности слух и зрение, ухудшаются. Для умирающего человека нет ничего важнее, чем держать чью-то руку и чувствовать, что кто-то вытирает ему пот со лба.

Чтобы удовлетворить потребность в прикосновении в старости, мы должны гарантировать каждому человеку минимальный запас физического контакта. Пока есть силы, нам следует самостоятельно заботиться об этом, а в дальнейшем эту потребность должны удовлетворять те, кто будет о нас заботиться. В первую очередь речь идет о физическом контакте, например, чуть дольше, чем обычно, подержать человека за руку, объятия, в которых нет ничего предосудительного, регулярный массаж и физиотерапия, общение с домашними животными или даже ощущение воды на коже при купании и плавании, прикосновение материалов, тканей и вещей.

Однако физический контакт – далеко не единственное условие обретения безмятежности. Этому также способствуют любые приятные для вас чувства. Например, можно любоваться красивым лицом, картиной или пейзажем, слушать или создавать музыку, петь в одиночестве или в компании, наслаждаться приятным ароматом или вкусной пищей, двигаться (во время прогулки или физических упражнений), прислушиваться к интуиции, что зачастую усиливает наше восприятие окружающего мира. Наши чувства буквально наполняют жизнь значением и смыслом, и каждый физический и чувственный опыт имеет духовный и психологический эффект.

Первым вступить в физический контакт не всегда просто, поскольку для этого необходимо покинуть свою зону комфорта, а мы часто не знаем, как на наши действия отреагируют другие. Позволить прикоснуться к себе – это пассивный аналог акта прикосновения. Здесь всё зависит от нашей готовности допустить прикосновение к себе. Если и то и другое происходит одновременно – это волшебное ощущение: мы обнимаем, и нас обнимают в ответ, кожа прижимается к коже, и два человека на мгновение становятся одним. Прикосновение к другому становится прикосновением к себе, поскольку, дотрагиваясь до другого, я дотрагиваюсь и до себя тоже.

К примеру, танцы – превосходный способ физического взаимодействия с людьми в непринужденной обстановке. Поэтому при работе с пожилыми чрезвычайно важно создавать танцевальные кружки или организовывать танцевальные вечера. Впрочем, так же, как человек может изголодаться по физическому контакту, он может и устать от него до такой степени, что он становится обременительным, такое случается, если внимание превращается в навязчивость. Чтобы найти баланс, требуется большая деликатность и интуиция.

Духовный контакт не менее важен, чем физический. В отличие от последнего, он затрагивает чувства и эмоции, которые могут пробудить самые обычные проявления дружбы и доброты. Там, где нет места безразличию, возможен духовный контакт. Безмятежность, если понимать ее как относительное отсутствие переживаний, не имеет ничего общего с безразличием или бесчувственностью. Чувства и эмоции – это приправы жизни, без них всё было бы безвкусно. Они – язык души и передаются не только словами, но и глазами, выражением лица, жестами и поведением. Всю нашу жизнь эти вербальные и невербальные способы выражения эмоций определяют социальную среду, в которой мы живем, заставляя нас хотеть быть ближе к одним людям и держаться подальше от других.

Таким образом проявляются не только положительные эмоции, ведь эмоции тоже подчиняются закону полярности. Негативные эмоции могут быть так же вредны для пожилых, как и для детей, поскольку они не могут ни убежать от них, ни постичь их. Способность чувствовать не покидает нас до самого последнего вздоха, даже в случае слабоумия и других подобных тяжелых заболеваний. Окружающим не стоит об этом забывать.

Есть еще один вид контакта, который способствует достижению безмятежности – соприкосновение мыслящих умов. Например, когда мы общаемся, мы прикасаемся к мыслям собеседника, а он – к нашим. Это происходит не только в разговоре, но и в тишине. Мысли можно выразить, не проронив ни слова. В тишине прикосновение мыслей и фантазий особенно ощутимо, ведь мы вступаем в контакт не только с реальным, но и с иллюзорным.

Чтение – одна из таких форм мысленного прикосновения. Долгое время чтение ассоциировалось с тактильными ощущениями от того, что мы держим в руках книгу, переворачиваем страницы. Но и новые технологии тоже предлагают богатый тактильный опыт при взаимодействии с экраном гаджета при чтении электронной книги. К примеру, мы печатаем, нажимаем, проводим по экрану, разводим и соединяем пальцы, меняем размер шрифта, что превращает тривиальную задачу в эстетическое удовольствие.

Но что случится, если со временем наша интеллектуальная жизнь будет постепенно всё больше сходить на нет, пока окончательно не прекратится? Можно только предположить, что разум продолжит жить в другом измерении. С возрастом некоторые из нас ощущают ауру неограниченного доступа к ноосфере, который не зависит от пространства, времени или реальности, и существует сам по себе. Как еще могут мысли тех, кто давно умер, оставаться такими живыми? Действительно ли Сенека умер? Огромные возможности разума, по-видимому, не ограничены смертью, что само по себе вселяет глубокое чувство безмятежности. Отношения, основанные на любви и дружбе – лучшая почва для безмятежности. Они делают возможным взаимное соприкосновение на духовном, интеллектуальном и физическом уровнях. Позаботиться о том, чтобы у нас были душевные, жизнеутверждающие отношения – это седьмой шаг к безмятежности.

7. Любовь и дружба, вовлеченность в общественную жизнь

Что помогает, когда мы стареем? «Добродушные дети», – не задумываясь, отвечает мой семнадцатилетний сын. Он знает, о чем говорит, ведь он только что бросил школу, и на руках у него два капризных родителя. Повезло парню, ничего не скажешь, но это ничуть не угрожает любви между родителем и ребенком. Ибо эта любовь основана не на непредсказуемой случайности, а на осмысленном постоянстве, которое является даром для обеих сторон и побуждает ребенка повзрослеть и взять жизнь в свои руки.

Дети – одна из причин, по которым мы можем быть безмятежными в старости, потому что они – продолжение нашей жизни и наша опора в практических вопросах. Дети дают нам возможность не отставать от времени, которое бежит так быстро, что мы за ним не поспеваем.

На протяжении всей истории родители знакомили своих детей с требованиями и проблемами реальной жизни, но неустанно растущий темп технологического прогресса всё перевернул с ног на голову. В наше время именно дети знакомят родителей с новыми трудностями и реалиями жизни, ведь когда речь заходит об использовании новых технологий, они всегда на шаг впереди, поскольку пользуются ими с детства. Если при содействии наших детей мы будем идти в ногу с последними технологическими и культурными тенденциями, мы не разделим судьбу тех, кто уже не в состоянии понять мир, который становится для них всё более чужим, обрекая их на жизнь в изоляции и одиночестве. Но и любовь между родителями и детьми может подвергнуться испытанию, когда первые достигнут пожилого возраста. Будем надеяться, что мы заранее позаботились о том, чтобы не стать обузой для наших детей.

Помимо любви между родителями и детьми, любовь между бабушками, дедушками и внуками вносит особенно глубокий смысл и безмятежность в жизнь как молодых, так и пожилых. Даже если мы не сможем видеться с внуками и проводить с ними время так часто, как предыдущее поколение, современные технологии позволяют нам оставаться на связи на больших расстояниях. Многие бабушки и дедушки любят нянчиться с внуками, заниматься с ними и объяснять, как устроен мир.

Единственное, что может угрожать нашим отношениям с внуками – это упреки в их адрес или критика меняющегося мира, который является их единственной средой обитания. Однако, как правило, внуки склонны видеть в своих бабушках и дедушках оплот любви и безмятежности, что в значительной степени способствует их развитию. Дедушки и бабушки пересказывают истории, которые они слышали в своем детстве. Их жизни образуют мост между «маленькой» частной историей семьи, которую они представляют, и «большой» общей историей прошлого, которую они частично испытали на собственном опыте, а затем передали свои знания юному поколению. Набирающая обороты жизнь внуков и угасающая жизнь бабушек и дедушек вместе вливаются в «круг жизни». Обе стороны чувствуют, что являются частью бесконечного континуума, который наделяет жизнь смыслом.

Когда мы заново переживаем процесс взросления вместе со своими детьми – это самый насыщенный и красивый период в жизни, по крайней мере, мне так кажется, когда я оглядываюсь назад. Наблюдая за тем, как они открывают для себя мир, мы сами открываем его заново. А что, если у вас нет ни детей, ни внуков? Тогда всё равно есть смысл стремиться к общению с детьми, но так, чтобы это нельзя было истолковать превратно. Например, устройтесь волонтером в местную школу и читайте детям книги. Таким образом вы будете привносить в школу внешний мир и покажете детям, что они небезразличны окружающим, и в то же время узнаете об их интересах и проблемах. Любой вид социальной активности, например, шефство над неблагополучными детьми, позволит им лучше приспособиться к жизни. Дети смогут постоять за себя даже в трудных обстоятельствах, если будут получать достаточно внимания и поддержки, и они сторицей вернут их тем, кто будет готов принять их дар. Пожилые люди, в свою очередь, чувствуют себя гораздо более вовлеченными в современную жизнь и гораздо дольше живут, если могут содействовать росту и развитию детей. Новое движение по интеграции дошкольных учреждений с домами для престарелых также создает такие возможности.

Родные братья и сестры, если они у нас есть, тоже могут стать частью нашей группы поддержки по мере того, как мы стареем. Благодаря своей близости братья и сестры могут делиться друг с другом любыми переживаниями: банальными, счастливыми или болезненными. Всегда есть с кем поговорить. Эти отношения доступны нам на протяжении всей жизни, и мы можем положиться на них даже когда другой опоры в жизни не осталось. Но мы должны позаботиться о том, чтобы не угодить в единственную западню, которая может вбить клин между братьями и сестрами – это обиды и зависть, связанные с получением и дележом наследства. К сожалению, не всем удается этого избежать. Одни предпочитают воспользоваться этим запоздалым поводом, чтобы свести старые счеты; другие предпочитают таить обиду до конца своих дней, и никто не может их переубедить. Каждые разрушенные отношения могут превратить безмятежность в одиночество.

Что остается с нами навсегда, так это наша любовь к человеку, с которым мы прожили всю жизнь или, по крайней мере, ее часть. Разделяя жизнь с другим человеком, мы придаем ей смысл. Это ключ к продлению молодости и основа безмятежности перед лицом жизненных испытаний. Ибо жизнь прекрасна и полна смысла до последней минуты, если есть хотя бы один человек, чье существование делает нас счастливыми и который, в свою очередь, радуется тому, что существуем мы, пусть и не каждый день.

В пожилом возрасте мы более, чем когдалибо, нуждаемся в любви и доброте в отношениях с нашим партнером, которые зависят от решения, которое каждый из нас должен принять самостоятельно: «Это именно тот человек, с которым я хочу быть рядом!» Нам всё чаще требуется терпение по мере того, как наша память и силы концентрации ослабевают или мы становимся менее мобильными и привлекательными. И особенно когда один из нас меняется, будь то по причине затаенной обиды, депрессии, деменции или болезни. Продлится ли наша любовь до тех пор, пока смерть не разлучит нас, зависит от нашего решения сохранить это чувство. Если в молодости самым главным доказательством любви была клятва «идти друг за другом хоть на край света» и «состариться вместе», то сейчас самое время сдержать обещание.

Дружба тоже имеет неоценимое значение по мере того, как мы стареем. Что остается, когда мы уходим на пенсию или оставляем свое дело? Для многих это друзья, которых они завели. С друзьями мы можем поделиться драгоценными воспоминаниями, поболтать, излить душу, в разумных пределах, конечно, чтобы не превращать друзей в эмоциональную свалку. Красота дружбы в близости и доверии.

Друг – это тот, от кого мы ничего не хотим и не ждем, нам просто нравится быть с ним рядом. Мы счастливы от того, что на свете есть искренне любящий нас человек, что мы можем доверять друг другу и что у нас особые отношения.

В чём безмятежность дружбы? Друзья редко живут вместе, что избавляет их от множества неприятностей, и обычно не состоят в интимных отношениях друг с другом, что уберегает их от еще больших сложностей. При этом дорога дружбы не всегда усыпана розами, а проблемы легче всего решить, если принять их как часть жизни. Как правило, достаточно небольшого отдыха друг от друга, чтобы уладить все разногласия. К тому же, со временем мы начинаем интуитивно чувствовать, что человеку нравится и не нравится, что для него хорошо, а что нет, что он делает хорошо, а с чем не справится.

Все виды отношений способствуют ведению осмысленной жизни, проникнутой безмятежностью. С возрастом мы всё больше это ценим, и чем лучше осознаем эту истину, тем чаще спрашиваем себя: С кем мы потеряли связь и почему? Была ли на то причина? Сожалеем ли мы об этом? Хотели бы мы знать, где сейчас тот или иной человек и как сложилась его жизнь? Или уже слишком поздно для таких вопросов, и то, что философ Ханна Арендт99
  Ха́нна А́рендт (1906–1975) – культовая личность. Ученица Мартина Хайдеггера и Карла Ясперса, политический мыслитель и исследователь антропологической основы немецкого тоталитаризма, она одна из первых заговорила об истинной природе зла и всесторонне изучила это явление, которое, по ее мнению, далеко не всегда кроется в стремлении человека совершить что-то ужасное, а гораздо чаще связано с отказом от мысли и собственной ответственности за свой выбор. Будучи свидетельницей зарождения, расцвета и упадка тоталитарных режимов, Арендт сделала тоталитаризм отправным пунктом многих важнейших рассуждений, которые помогли ей по-новому взглянуть на права человека, взаимоотношения воли и мышления, проблему свободы и ответственности, разграничение частной жизни и публичного пространства.


[Закрыть] заметила в возрасте шестидесяти семи лет, когда начали умирать ее старые друзья, уже вовсю происходит: «мир знакомых лиц (независимо от того, враги это или друзья) превращается в своего рода пустыню, населенную незнакомцами», – писала она своей подруге Мэри Маккарти в 1974 году, называя этот процесс «дефолиацией» и даже «обезлесиванием», при котором не она уходит из мира, а, скорее, сам «мир постепенно распадается». Во всяком случае, таким было ее видение мира, и совсем необязательно, что оно имеет какое-то отношение к действительности. Нам зачастую непросто провести такое различие, и не только по мере того как мы стареем.

Восприятие склонно вводить в заблуждение, ведь оно способно отразить лишь крупицу истины, о чём красноречиво свидетельствуют многочисленные изменения нашего мироощущения в течение жизни.

Старая вражда также играет важную роль, когда мы стареем. Мы должны решить для себя, хотим ли мы хранить обиду до самого конца. Возможно, еще есть время уладить конфликт, хотя бы из уважения к заповеди «возлюби врага своего», которая занимает центральное место в христианской этике. Однако жизнь согласно этой заповеди требует таких сверхчеловеческих усилий, что более разумным представляется не зарывать топор войны, а держать его наготове цивилизованным образом. Ибо разве вражда не продлевает нашу жизнь? Порой даже чаще, чем другие виды отношений. Разве враг не заслуживает нашего искреннего уважения за то, что на протяжении многих лет он неизменно оставался нашим противником? Разве гнев и ярость не научили нас больше ценить любовь и радость? Разве не было особенно приятно ощущать себя любимым на фоне непрекращающегося конфликта? Более того, вражда, как известно, подталкивает нас к великим свершениям, которые было бы гораздо труднее осуществить без столь мощного стимула: «Я ему докажу!» Или это слишком мелочная мысль? Не нуждаюсь ли я сам в большей безмятежности и умиротворении, которые способствуют духовному развитию?

8. Осознанность как средство достижения безмятежности и умиротворения

Осознанность – это восьмая ступень к безмятежности. Она помогает, когда мы сталкиваемся с важными вопросами. Осознанность предполагает поиск смысла, контекста и взаимосвязи и позволяет нам найти и то, и другое: «Теперь мне всё ясно!» Смысл, который мы ищем в данном случае – это, скорее, не смысл жизни в целом, а смысл и значение отдельных явлений и событий. Что я могу сделать, чтобы усилить различные уровни смысла? Телесный смысл, основанный на чувственном опыте; духовный смысл, базирующийся на взаимоотношениях; интеллектуальный смысл, скрытый в наших мыслях.

С возрастом мы склонны обобщать и думать о жизни в целом, будем надеяться, что не для того, чтобы сожалеть о чём-то, а чтобы вспомнить нашу жизнь и поместить ее в понятный для нас контекст. Достигнув времени изобилия и самореализации, мы можем исследовать нашу жизнь во всей полноте, интерпретировать, взвешивать и оценивать ее. Откуда мы пришли, какие пути мы прошли, чего мы достигли? Что было самым важным в нашей жизни, какие отношения и опыт, мечты и идеи, ценности и привычки, страх и обиды? И что в нашей жизни было самым прекрасным?

То, что раньше было запутанным клубком переживаний, теперь обретает ясные очертания. Никто не может претендовать на то, что полностью постиг собственную жизнь, не говоря уже о жизни в целом; невозможно быть абсолютно уверенным в том, есть в жизни смысл или его нет. Однако здесь речь идет не об объективной правде жизни, а скорее об убедительности субъективной оценки этой правды. Что-то заставляет нас искать объяснение, которое найдет подтверждение в нашей жизни и станет для нас опорой. Вряд ли найдется тот, кому безразлично, как он прожил свою жизнь. И какой бы ни была наша вера, правда в следующем: Наше собственное толкование жизни – верховный суд существования, за свою жизнь мы отвечаем только перед собой.

Мы вновь задумываемся о переломных моментах, когда жизнь могла пойти совсем иначе. Биография в условном наклонении: «Что было бы, если…» Случайно ли всё произошло именно так, как произошло? Это было наше решение? Или кто-то нас направлял? Обязаны ли мы другим? И если да, то кому? Какие возможности мы смогли реализовать в жизни и работе? Сражались ли мы за то, что считали правильным? Была ли это хорошая жизнь, и хотели бы мы прожить ее снова? Мы жили полноценной жизнью? Что в ней было прекрасно, а что нет? Какие мечты стали реальностью, а какие нет? Где мы преуспели или потерпели неудачу?

Иногда всё шло не так в силу независящих от нас обстоятельств; в других случаях принять более правильное решение было вполне в наших силах. Поразмышлять об этом какое-то время имеет смысл, но не слишком долго, поскольку у нас были причины сделать тот или иной выбор, и в тот момент у нас не было ни знаний, ни опыта, которыми мы обладаем сейчас. И даже если не всё нам удалось, нет причин сожалеть об этом, в жизни совершенно не обязательно всё должно быть гладко. В совершении ошибок нет ничего страшного; что действительно плохо – или, по крайней мере, очень постыдно – так это вообще не пытаться что-то сделать. Неудача тоже может быть ценной, если не для нас, так для других, которые на нашем примере лучше поймут что работает, а что нет; это контрольная точка для настоящего и будущего.

Но мы не только оглядываемся назад, но и по-новому заглядываем в будущее, за пределы нашего собственного существования. Что останется от всего, что было для нас так важно? А так ли уж важно, останется что-то или нет? Можем ли мы на это повлиять? Не в далеком будущем, а именно сейчас, настало время пересмотреть и исправить прошлое и настоящее, а также принять меры по сохранению нашего земного имущества, которое сегодня охватывает как материальное, так и цифровое наследие.

Размышления и воспоминания могут помочь нам снять внутреннее напряжение и достичь состояния невозмутимого смирения, вместо того чтобы под конец жизни подвергать себя стрессу. Пока мы ищем смысл и взаимосвязь событий, мы находим ответы, проясняющие прежде непонятные аспекты нашей жизни, которые теперь становятся частью основной сюжетной линии. Для философа Демокрита1010
  Демокрит Абдерский (ок. 460 г. до н. э. – ок. 370 г. до н. э.) – древнегреческий философ, ученик Левкиппа, один из основателей атомистики и материалистической философии.


[Закрыть] который жил еще до Сократа1111
  Сократ ( 470/469 гг. до н. э. – 399 г. до н. э.) – древнегреческий философ, учение которого знаменует поворот в философии – от рассмотрения природы и мира к рассмотрению человека и к собственно философской теории.


[Закрыть]и первым объяснил мир с точки зрения движения элементарных частиц, которые он называл атомами, осознанность была причиной радостного спокойствия, или эутимии1212
  Эутимия – (греч. euthymia «хорошее расположение духа, радость, веселье») – нормальное, спокойное, соответствующее обстоятельствам жизни настроение, при котором не отмечается ни пониженного уровня эмоций, ни слишком возбужденного состояния.


[Закрыть]Радостное спокойствие Демокрита, которое он считал высшим внутренним благом, гораздо более важным, чем любые материальные ценности и чувственные удовольствия, стало настолько легендарным, что он вошел в историю как «смеющийся философ».

Безусловно, наличие чувства юмора и умение смеяться – одна из характерных черт благодушного спокойствия. Но мы не можем смеяться постоянно. Быть спокойным – не обязательно значит быть веселым и в хорошем настроении, хотя такие совпадения тоже случаются. Даже если вы можете сказать о себе: «Я веселый человек», это совсем не значит, что вы веселитесь постоянно. Настроение и душевное состояние, как правило, зависят от конкретных обстоятельств и этапов жизни, в то время как счастье жизнерадостного человека – это счастье во всей полноте, оно не зависит от условий жизни в какой-то определенный момент. Оно похоже на счастье ребенка, и мы действительно можем вернуть себе детское чувство радости и свободы в старости, но оно уже будет дополнено благодарностью за всё, что с нами было, и панорамным видом на жизнь, в основе которых лежат десятилетия опыта: многие годы, в течение которых наше «Я» росло и развивалось; бесчисленные места и пространства, где мы побывали; все дороги, веси и окольные пути, которые, по прошествии времени, оказались самой захватывающей частью нашего путешествия. И только благодаря долгому пути, который мы прошли, преодолевая множество препятствий, нам удалось достичь такого богатого осеннего изобилия, которое охватывает жизнь во всей ее полноте, со всеми ее положительными и отрицательными, приятными и неприятными сторонами, поверхностными и глубинными смыслами.

Быть в фундаментальном согласии с жизнью, пусть и не обязательно с каждой ее деталью, – это основное условие проникнутого искренним доверием к жизни спокойствия, которое наделяет человека всем необходимым и дает ему средства, чтобы справиться со всем остальным. Ощущение согласия с жизнью перевешивает все недуги старости. Это согласие идет рука об руку с безмятежностью, что логично, если вдуматься в значение слова «безмятежность» (без мятежа, без сопротивления принимать что-то), и чем сложнее нам двигаться вперед, тем легче принять эту философию: пусть жизнь идет своим чередом, не стоит всё усложнять; уступите инициативу другим и позвольте им самостоятельно принимать решения; расслабьтесь и живите в унисон с ритмом жизни; свободно отпустите то, что нельзя удержать; доверьтесь судьбе, вплоть до готовности принять любую неизбежную катастрофу.

Конечно, не ко всему нужно относиться с безмятежностью, но зачем злиться сейчас? Быть может, время от времени, ради контраста. Даже безмятежность должна дышать, и такой выдох – это тайм-аут, который периодически необходим. Глубокое дыхание означает, что теперь мы можем высказывать свои мысли более свободно и безмятежно, чем раньше, поскольку нам больше нечего терять. Наш удел – это мягкая свобода старости, в отличие от агрессивной свободы молодости, в конце концов, уровень нашего тестостерона неуклонно снижается. Теперь никаких коротких программ – только фристайл. Больше не нужно доказывать, на что мы способны ни себе, ни другим, а если бы мы и решили это сделать, то всё равно уже слишком поздно.

Именно на данном этапе жизни мы обретаем пресловутую мудрость старости, практически без усилий с нашей стороны, хотя бы потому, что у нас больше нет сил размениваться на ерунду. Ибо мудр тот, кто знает, как жить с тем, что доступно ему в данный момент. Он извлекает пользу даже из неблагоприятных обстоятельств: «Я могу извлечь из этого урок». Он многому научился за свою жизнь и многое знает; но ему также известно, что все знания относительны. С большой осмотрительностью он может оценить текущее положение дел в любой ситуации, а также спрогнозировать дальнейшее развитие событий. Он видел, на что люди способны, а что выходит за рамки человеческих возможностей и кое-что понимает в закономерностях жизни. Это позволяет ему смотреть на жизнь как бы со стороны, с отстраненной безмятежностью, которой ему слишком часто не хватало в бурной молодости.

Жизнерадостная безмятежность не возбраняет грусть. Пребывание в согласии с жизнью и старение тоже это подразумевают. Каждую ночь перед сном я испытываю глубокую признательность за этот день, который подходит к концу, и одновременно глубокую печаль из-за того, что он прошел. Оказавшись на пороге ночи, я всё чаще вспоминаю о том, что вскоре окажусь на пороге смерти. Вся моя жизнь сжимается до одного единственного дня, стремящегося к ночи, после которой, возможно, наступит новый день, что служит мне слабым утешением. Заглядывая вперед, в заключительный день своей жизни, я спрашиваю себя, как мне достичь окончательного равновесия и подготовиться к решающему моменту, как прожить свою жизнь радостно и компенсировать этим горечь от необходимости расстаться с ней.