Текст книги "Половина жизни инженера Винчи. Колонизация Марса IV"

– Мы не будет бросать проект. Не забывайте, что наши инженеры получают доставку на орбиту с компенсацией из казны России только за то, что мы сделаем лазерный двигатель. Его принцип работы – сжечь мусор так, чтобы он дал нужную реактивную тягу.

– Мы можем попробовать сделать несколько небольших спутников с магнитами. Они поймают мусор на орбите пониже и отправят его уже за пределы гравитационного поля Земли. Там материалы заберут корабли класса невесомость-невесомость.

– То есть, почти без моторов и топлива. Заманчиво.

– Русские ставят условие: компенсация доставки за конструкцию обогревателя для целого астероида с заводом. Или генератора энергии. Двигатели они ценят меньше.

– Попробуем уговорить их.

– Мы можем не рисковать, рассказывая о наших технических планах, а сразу же делать мотор для перевода чьих-то чужих обогревателей. Рассчитаем стандартный состав пыли на самых распространенных породах. Проверим то, что идет в отходы при очистке астероида от радиации. А всю конструкцию привяжем к этим параметрам.

– На ядерных двигателях давно летают. Их заправляют пылью, собранной шахтерами.

– Мы поищем материал, который никому не нужен.

– Не забывайте, что в космическом пространстве само вещество – редкость.

– Зато приходится преодолевать сопротивление, которое меньше, чем дыхание младенца, из-за которого случайно переместилось лежащее около него перышко.

Уже перед началом работы он дал своим техникам возможность ознакомиться с квотами эффективности. Они показывали, как мало техников готовы заниматься поиском и транспортировкой спутников. Там же, как подчеркнул инструктор из Турина, можно увидеть: системы обогрева астероидов еще даже не появились в списках.

Сами программы по эффективности давно стали частью обычного быта почти любого, кто намеревался открывать собственное дело. Когда-то экономисты представили в правительство расчеты, в которых вычислили каждый шаг человека, который живет и работает. Конечно, речь шла не обо всех людях. Для примера они взяли самые распространенные группы профессий по производству товаров для потребительской корзины и средние значения по рынку. Расчеты показали, что огромное количество товаров производятся только для того, чтобы разорить владельца, а еще больше людей, которые в них нуждаются, умирают от голода и бедности. Когда они подробно разложили количество товара, нормы потребления, цены на утилизацию и пособия нищим, их почти не слушали. Но ученые сделали новые исследования. Теперь статистику проводили, учитывая саму жизнь людей.

Индустриализация дает самые высокие прибыли. При уходе в сельскохозяйственное производство прибыли падают в десять, даже в сто раз. Поэтому теперь они подробно расписали стандарты жизни инженеров, от цен на образование и стоимость заводов по производству упаковки для молока и грузовиков для перевозимого мяса, до воспроизводства самих инженеров. Они брали среднее число талантливых, считали, чем они занимаются, насколько устают и как от работы на индустриальном производстве во многих поколениях снижается желание бунтовать или просто менять профессию на менее производительную. Они даже посчитали, как таким образом возрастает преступность в среде обнищавших людей, почти не сталкивающихся с заводской культурой интеллигентной жизни.

Статистика данных по бунтам, забастовкам и голосованию произвела впечатление на правительство, которое равнодушно взирало на графики потери прибылей в самых невероятных размерах. Так в итоге был принят закон об эффективности. Появился международный список, для своей страны его готовили правительства. Население имело свободный доступ к этому порталу. На нем, как раньше в подсчетах ООН по валовому доходу населения, можно было увидеть, как много людей занимаются тем или иным бизнесом. Международное право рекомендовало отметку 10% сверх существующей необходимости. Население планеты принимало новую систему с восторгом. По порталу можно было определить, в какой стране производится слишком мало обуви или продуктов питания, чтобы начинать свое дело именно в этой области. Там же было несложно разобраться, когда производителей на рынке оказывалось слишком много. Новые бизнесмены или правительственные заводы уже шли туда, где у них были перспективы на благосостояние. Мир наполнялся достатком и ощущением выхода из дикарского состояния.

***

– Чем ты сейчас занят?

Невысокий человек в костюме, который только что вошел в кабинет, был одним из тех, кому нельзя было не отвечать, если он решил о чем-то поспрашивать. Члены совета аналитиков компании ITAET CD уже около часа дела фирмы, поэтому он надеялся попасть в кабинет как раз после того, как умные головы будут уже готовы высказывать предложения. Совет директоров, членом которого он был, придерживался принципов коллективной ответственности. Те, кто не получал еще при благополучных временах для фирмы хорошего положения слишком рано решался на сдачу позиции в трудные для нее времена. Да и место, если его вовремя предложить нужному человеку, становилось способом поставить его в такие условия, где он уже становился одним из тех, кто несет груз коллективной ответственности. Без благ, полученных в хорошие времена, в период войны самые нужные люди разбегаются как мыши. ITAET CD не занималась той войной, которая была связана с походами в места обитания наркомафии или поиском закоренелых преступников в той среде, где они слишком мало отличались от прочих для постороннего человека. Но войну с конкурентами ради удержания компании приходилось вести всегда. Сейчас нельзя было сказать, что больше беспокоило руководителей: перспективы войн обоих типов или отсутствие сил, которые всегда есть у генералов, способных удержать позиции или выиграть сражение.

– Представляю, как Марио Контрада будет искать среди наших конкурентов поддержки, – сказал с незлобивой усмешкой Карло Модесто.

– Марио никто не завал бы ленивым, Он готов сделать все, что в его силах и даже больше, – ответил ему его брат Аурелио, еще один из многочисленных владельцев компании.

– У меня от этого на душе не легче. Почему они не могут жить так же как все? Тогда же быть довольными, простужаться от тех же вирусов и умирать в рамках той же статистики смертности, которая есть в среднем у человечества?

– Контрада пытается найти способ для объединения. Стампа уже присоединился к ним.

– Это из NIT GGH?

– Да, он имеет там огромное влияние. Главные акционеры боятся ввязываться в международный конфликт. Но не настолько, чтобы четко не обозначать свои позиции. Он достаточно большой человек, чтобы любой мог решаться на переговоры. Но не достаточно главный, чтобы нельзя было отказаться от всех его обещаний, чтобы не потерять фирму в случае опасности.

Модесто воспринимал действительность с той долей скептицизма, что человеческие чувства у него бывали затронуты там, где шла борьба морали и появлялась необходимость проявить собственные взгляды. Его партнеры иногда назвали это разумным самосохранением. Брат считал их естественными проявлениями его морали, здравой рассудительности.

– Сейчас перед нами сложный выбор. Кто мог знать, что уже так давно специалисты технического контроля не брались по-настоящему проверять волновую передачу на безопасность?

– Согласен.

– Нам никогда не заставить их прекратить передачи на опасных для нас волнах, – грустно сказал Ностра.

Под руководством братьев Модесто он надеялся продвигаться вперед, из-за этого уже больше десяти лет оставался предан компании. Его должность директора по внешней торговле давала ему почувствовать себя путешественником по неведомым странам с возможностью отдыхать на работе, совершенствуя свой имидж человека благородного и возвышенного ума.

– Эмилио, не отчаивайся. На карту поставлено само существование Италии. – Карло всегда считал, что предрассудки мешают отделять полезное от кажущегося. Вынужденные решения, помноженные на консерватизм, ему казались изнанкой большинство выигранных сражений. – Я не думаю, что на ее земле нет патриотов. Кроме того, можно надеяться, что нам немного помогут мигранты. Я, конечно, о наших соотечественниках, которые сумели найти себе неплохое местечко во влиятельных странах.

– Ты надеешься на верность родине, которая есть у мафии?

– Скорее, да. Она есть как раз в тех странах, которые окажут нам наибольшее сопротивление.

Федерико Комбаттименто, руководитель технического отдела, слушал партнеров с тем же возмущением, которое давно испытывали многие в Турине. Он был рад, что мир еще не знает о последних данных экспертизы, которую сейчас он обсуждал со своими коллегами. Ее проводили не они, а Университет, но данные были хорошо и подробно доказаны. Ученые из Университета прикладной физики со своей привычкой работать с оружием оказались достаточно умны для того, чтобы первые выводы сразу же принести на стол к главнокомандующему. Год назад им почти случайно удалось обнаружить, что системы передачи используют частоты, которые провоцируют подземные толчки в Италии. Страна, полная молодых гор и известная древней историей последнего дня Помпеи, когда извержение вулкана похоронило цивилизацию, еще не знала о новом открытии. Когда военные принесли свои выкладки командующему, тот почти сразу же решил действовать на уровне альянсу. В НАТО его выслушали, почти сразу же дали добро на создание запретительных мер уже под грифом секретности. Тогда они еще опасались нареканий и демонстраций за то, что сейсмическую защиту не посмотрели раньше. Но уже через полгода появилась другая проблема, которая поставила в тупик весь генералитет. Из-за ее сложности Эмилио Ностра давно уже ловил себя на том, что лучше бы он никогда не связывался с высокими военными, оставив все кому-нибудь более спокойному.

Когда появились точные данные о том, какие волны не провоцирую сейсмическую активность по Италии, все было в порядке. Но после того, как передатчики и электронные устройства стали тайно менять на безопасные, оказалось, что у военных появился новый враг: международные корпорации владельцев этих систем.

– Я понимаю, что сейчас мы, как во времена инквизиции, готовы разорвать друг другу глотки из-за бога. Теперь уже это, кажется будут делать не священники, а военные.

– Или не будут. И Италия скоро погибнет из-за того, что тут разбудят все вулканы, а все ровные области будет трясти так часто, что там можно будет существовать только в палатке и без электричества.

– Как ты думаешь, Федерико, сама инквизиция родилась не только из-за разных национальностей?

– Священники в те времена умели хранить свои секреты. Я думаю, обе стороны были опытными экстрасенсами. Одни своими молитвами пытались остановить бурю, желательно на море. Возможно мореходы стали тайными прототипами легенды об остановке урагана, которые приписывают Христу. Перед простыми моряками просто повесили морковку, чтобы они шли за ней, подобно ослику, в плохую погоду, невзирая на магнитные бури.

Федерико Комбаттименто любил рассуждать об антиквариате, ценах, об истории. Сейчас ему необходимо было высказаться, чтобы набраться сил и придать их своим коллегам.

– Вы философ, Ностра. А что нового дает ощущение переосмысленной истории инквизиции?

– Еврейский культ – это побег из Египта. Для того, чтобы уйти, согласно легенде, он всевышнего они получили землетрясение. Представь себе, что христиане молятся о том, чтобы утихла буря и какие-то из них имеют нужные экстрасенсорные способности для того, чтобы повлиять на климат. Точно так же евреям, живущим в сейсмоопасных странах сами мысли о землетрясении нужны для того, чтобы их почувствовали аборигены. Те самые, которые боятся толчков и извержений, как смерти. Так обе культуры экстрасенсорным способом боролись между собой, – Ностра рассуждал, почти не веря себе. Ему очень хотелось сделать так, чтобы лидером по решению всех проблем было кто угодно, кроме него, и он пытался сделать все, чтобы показать себя не самым надежным человеком, пусть даже высказывая радикальные взгляды, смущающие гуманистов и сторонников ортодоксальной церкви. Но члены совета директоров, которые собрались сегодня для обсуждения проблем, казалось, хотели, чтобы решение было общим. Даже если ради сбора всех в одну лодку придется принимать чужие взгляды на жизнь, которые в их присутствии кто-то другой решается высказать.

– Кстати, а почему сейчас так мало политиков вообще высказывается о жизни, ее переосмыслении? Сейчас мы столкнулись с тем, что нужны новая инквизиция уже для собственного выживания, а не только говорить, но и думать о ней, кажется, никто уже не умеет.

– Как эта картина похожа на битву магов или инопланетян с умственными способностями, сравнимыми с нашими чертями.

– Или восхождение Дуче Муссолини. Мы уже столкнулись и реальностью. Раньше живительные волны религиозных исцелений для нас были почти только приятной манерой беседы, красивыми религиозными песнопениями, умением жить скромно и не убивать других понапрасну.

– Да. Для большинства все остается таким же. Решения должны принимать мы сами.

– Мне очень грустно, что те самые волны, которые разнесут Италию, оказались жизненно необходимы многим олигархам мира только из-за того, что они евреи, а отсутствие этих волн они мгновенно чувствуют и бросаются в бой.

– Они воюют, говоря, что такие частоты нужны им для здоровья.

– Здоровья, которое помогло им заработать миллионы? Посмотри на стариков, сидящих на уличных скамейках. Они скромны, прекрасны, живы. У них всю жизнь было здоровье, правда, не такое, которое позволяло им быть как все и зарабатывать не в миллиарды раз больше прочих.

– Сколько бы я с тобой не соглашался, проблема морали, кажется, может оставить нас без страны. Ты слышал, военные обращались в Испанию. Там тоже начинаются подземные толчки.

– Зато противостоят нам почти все главы самых крупных международных корпораций.

– Мне не нравится, что они придумали способ выуживать деньги за счет нашей страны, ввергаемой в огненную лаву, – Федерико Комбаттименто явно злился.

– Мы доказали, что это есть. Значит, у нас найдутся союзники среди всех стран, которые живут среди вулканов.

– Япония?

– Пока Испания. Я боюсь, что японцев придется ждать очень долго. Конечно, отказываться мы не будет, но ждать их – тоже.

– Что планируют военные?

– Они не захотят публично показывать нам, что плюют на присягу, – вся любовь к родине и ненависть к трусам, казалось, у него была вложена в эту короткую фразу.

– Иногда мне кажется, что им наплевать на все.

– Никто не хочет считать, что мы боремся с губительной силой корпорации, а не уничтожаем их глав. Это они нас хотят уничтожить, в конце концов.

– Вы предлагаете отвлечься от всего и заняться политикой?

– В нашем случае, если бы в среде ЭОС не было военных, все, что нам предстоит, можно было бы назвать работой для мафии. Хотя я боюсь даже самого этого слова.

– Хорошо, мы не станем бросать дела, но поможем. Кстати, вы уже оформили документы на экспедицию на экватор?

– Там мало что можно найти повыше. Но есть несколько заманчивых спутников. Недавно прекратил свою работу телескоп Сигма. Он снимал на всех волнах и даже имел небольшой ускоритель для проверки нейтронов. Его бросили из-за поломки ходовой части. Большинство оборудования стоит огромных денег и может найти покупателя у пояса Койпера или ближе, все зависит от их желания поторговаться. Ниже летает Олимп-18, он тоже с ускорителем. Его придется переделать под космическую пыль, но его анализаторы дают возможность сканировать астероиды на ядовитые для землян структуры. Системы можно будет привести в порядок по дороге к орбите Марса. Мы упаковали для космического челнока все необходимые инструменты и роботов.

– Хорошо, давайте подведем итоги, – сказал Ностра. – Мы должна быть предельно осторожны, если начнется шумная компания по борьбе с терроризмом или, что хуже, весь мир бросится искать инопланетян.

– Почему?

– Это первый показатель того, что спецслужбам нужен способ прикрывать большую кровь, которую они намерены пустить тайно. Не забывайте, что войну они могут объявить и открыто, но это инопланетяне, на которых можно спихнуть любое убийство – показатель того, что они боятся политиков или газет. Мы участвуем в компании по защите Италии, но должны думать и о собственной защите. Наша затея со спутниками, похоже, оказалась удачной. Теперь надо выждать время, делая только их и переделывая роботов для работы в земных сложных условиях. Если у нас получится подвинуть международные корпорации – будет публичный скандал. После него тут предпочтут покупать у местных. Мы должны будет быть готовы проложить им качественный товар.

– Еврейская мафия сейчас надеется попробовать на Италии свою технику. Она раскачивает сейсмическую активность. Кажется, что мы не можем противостоять таким богатым кланам. Но все же мы находимся на землях ОСИ. Покажем им, что мы способны дать отпор.

Ему закивали.

***

Офис международной корпорации по производству электронных устройств. В кабинете двое.

– Шеф, мы перехватили сообщение. В Турине корпорации объединяются для международных санкций.

– Атаки серьезные?

– Военные их не бросят.

– Припугнем их. Путь они не досчитаются кого-нибудь из своих людей.

– Хорошо. Сейчас в Турин собираются Дилано и Винчи. Это маленькие люди.

– Начнем с них. Винчи. Какая знаменитая фамилия для инженера! Мне не нравится, что такие техники работают на наших врагов. Начни с него.

– Хорошо, шеф.

– Поторопитесь. Я не хочу, чтобы он показал хорошие результаты по работе.

***

Антонио Винчи считался талантливым инженером. Он давно смог найти для себя место, которое многие посчитали бы если не солидным, то достойным для мужчины. Изабелла, которая согласилась быть матерью его детей, никогда с замиранием сердца не ждала, что деньги в семье кончатся еще до того, как дети вырастут и тоже устроят собственную жизни среди инженеров электроники, которых нужно было все больше. Однажды при нем она признавалась своей дальней родственнице, что благодарна судьбе за его добрый характер. Ему было приятно ее внимание и умение держаться ровно, без пощечин. Все это возникало как раз из-за того, что она ценила его житейскую правильность, умение расставить все на свои места. Он делал собственные узлы на электронных устройствах. Дома сделал для детей, которые еще не вышли из того возраста, когда целуют в лоб, целый уголок с космическими шахтами. Они собирались вечером так же, как другие для игры в лото или просмотра приятного фильма, чтобы покопаться в молекулярном составе пыли далеко за пределами земли. Родные считали его уверенность и умение развлекаться полезными вещами. Его уважали оба семейства его немногочисленных родных, хотя и считали немного нелюдимым. Неизбалованные дети редко становятся деспотами, вымещающими свою накопленную за всю жизнь злость на потомстве. Поэтому он иногда считал себя изгнанником, который готовит своей счастье через десятилетия, если ему делали замечание за излишнюю жесткость в отношении к малышам. Нелепое удовольствие от зависти, умения не дрейфить, ревности и умственной беспомощности, которое часто бывает причиной плохого характера тиранов, все же ему было чуждо. Но это было еще до того, как за несколько дней его жизнь переменилась. Однажды семья Антонио поехала на море, тогда он не смог поехать вместе только из-за работы. Четыре дня Изабелла, Джакомо и Марио веселились и наслаждались жизнью. Звонили каждый день вечером, чтобы отчитаться перед отцом семейства, немного подшучивали над ним, так и не попавшим на курорт. Когда он вернулся на пятый день, его ждало сообщение от полиции. Жена и дети переехали в карантинную зону. Из секции, в которую их определили врачи, обычно никто не возвращался.

Винчи не знал, кому еще молиться об их здоровье. Городские сплетники все чаще говорили, что много случаев заболеваний, которые несли мутации штаммов X107, уже могут быть не смертельными. Но его родные оказались заражены не ими.

Жена и двое детей хотели поговорить с ним по сети в первый день после того, как попали в приемное отделение. Стены инфекционной больницы, на фоне которых он увидел их по видеосвязи, показались ему не просто пустыми, но наполненными безнадежностью, которая, подобно лепесткам раскрывающегося бутона цветка, охватывала тебя почти на глазах. Раскрывшийся цветок чаще всего радует, тут тоже возникало странное чувство эйфории. Потом Антонио понял, что оно возникало не от горя или страха перед неумолимым роком. Техники добавляли в систему передач из карантинных зон немного волн для успокоения безнадежно больных и семей, которые теряют близких, их действие он и чувствовал. В первый раз, еще не веря в злой рок, Винчи смотрел на медсестру. Она была полностью укутана в защитный костюм, он почти стонал от боли. Ему казалось, что жена и дети попали туда по ошибке. В первый вечер он не мог заснуть и думал: «Наверное, Джакомо, младший, мучил свою мать Изабеллу просьбами что-то купить и притворялся больным. У нее не хватило духа ответить ему отказом и приписать все симптомы лишь желанию выпросить подарок. Она вызвала врача и так они стали поводом забрать их туда, где можно по-настоящему заразиться». Испанка Изабелла, его жена была прекрасной женой и матерью, не слишком ленивой и не очень требовательной, если понимала, что ее настойчивость может привести к финансовым неудачам. У нее был слишком большой рот, в профиль нос напоминал клюв хищной птицы. Красивой ее нельзя было назвать даже из-за манеры одеваться, иногда скрадывающей физические недостатки. Поэтому она, несмотря на испанское воспитание, подразумевающее большую долю гонора и упрямства, понимала, что положение леди получит, только если будет намного менее требовательна, чем ее приятельницы. Все же упорство, неразумное и страстное, она иногда проявляла в случае опасности. Оно мешало ей думать быстрее, находить другой выход там, где другие давно бы выкарабкались.

На следующий день Изабелла не вышла на связь. Джакомо, маленький и похожий на мокрого воробья от испуга и обезболивающих, сказал отцу:

– Мама не хочет показывать изуродованное лицо.

Винчи знал, что смотрит на детей в последний раз и провел почти целях два дня за компьютером, ожидая их коротких выходов.

Через день после того, как дети уже не позвонили ему, на связь вышла незнакомая женщина с мужскими чертами лица и приглушенным голосом. Он сказала, где можно получить свидетельство о смерти предупредила, что из-за возможного заражения он не сможет получить прах своих родных или их вещи. Через неделю после похорон он уже расторгнул контракт, по которому работал в Милане. Федерико Комбаттименто , его шеф, как-то особенно охотно согласился на его увольнение, тепло распрощался и даже выплатил немного больше, чем должен был ему за работу. Винчи решил, что его туринское руководство было более человечным по отношению к нему, чем ему казалось раньше, но он не нашел в себе силы для того, чтобы остаться.

Антонио хотел жить, искал, что ему даст силы и с настойчивостью спортсмена выбрасывал из головы все, чтобы связывало его с прошлым, как будто оно могло его заразить той же болезнью, которой боялся любой из живущих на Земле.

***

Федерико Комбатименто чувствовал себя плохо. Он все еще винил себя в гибели жены Антонио Винчи. Этот молодой неглупый инженер казался ему простоватым, но все же порядочным. Он переживал из-за этой истории еще больше, когда в автомобильной катастрофе уже руководитель фирмы, Аурелио Модесто. Его брат Карло воспринял утрату члена семьи более мужественно, чем он рассчитывал. В тот день он пришел в офис и объявил о кончине другого директора фирмы, воззвав всех на совещание.

– Эмилио, ты придешь на похороны?

Карло как будто избегал разговоров с Федерико. Тот подумал, что он может обвинять его во всем произошедшем. Ведь это он стоял за то, чтобы ввязаться в бой за Италию.

Эмилио, который с самого начала занимал самую осторожную позицию, сейчас был немного бледным от страха. Все же он решился быть мужественным.

– Мы все придем. Не бойся, мы с тобой, несмотря на все удары судьбы.

Через два дня, уже на похоронах, Карло Модесто выглядел лучше. Но Комбаттименто решился поговорить с ним о неприятностях лишь на несколько дней позже. Он бы молчал дольше, но подойти к другу его заставила одна заметка в газетах.

– Федерико, ты слышал о смерти начальника полицейского управления Рима?

– Нет. Что с ним?

– Смерть наступила внезапно. Но после этого у него нашли целый дом, полный денег.

– Бумажных?

– Представь себе, он рисковал, не пользуясь электронной монетой.

– Он умер от X107?

– Приборы показали, что ее там нет. Но охрану в доме осуществляли на той самой технике, с которой мы воевали.

Карло Модесто немного вздрогнул, вспомнив о последних печальных событиях. Но потом оправился, понимая, к чему клонит Федерико.

– Ты считаешь, что он брал взятки за продвижение плохой техники?

– Скорее, за молчание об убийствах, с помощью которых завоевывали рынок.

– Я рад, что его убрали. Кто это мог сделать?

– Тот, кто взялся за его устранение, не взял себе такие огромные деньги. Я не знаю, кто мог бы так поступить.

– Военные?

– Они бы оставили там совсем немного. Они – среда, которая любит риск. Поэтому, даже если бы они считали деньги зараженными, вряд ли они остались бы на месте.

– Его могла убить и какая-то мелочевка вроде нас. То есть тот, кому он встал поперек дороги и тот, кто не знал о доме с монетой.

– Если так, будем ждать, что история с корпорациями будет развиваться в пользу защиты Италии.

– Я тоже надеюсь на лучшее. Все же не забывай, о войне мы должны молчать, особенно в среде собственных подчиненных.

***

Винчи поехал в Неаполь. Он любил его в молодости. Давно ли она закончилась, лет десять назад, когда почти так же спешно он уезжал из него, или сейчас, когда он казался себе постаревшим от болезни, Антонио не знал. В Неаполе он прекрасно прожил еще до женитьбы на Изабелле несколько лет. Хотя портовый город, полный свободы, мусора и немного зловещих историй, был опасен для программиста, он не хотел думать об этом. Специалисты электронной защиты места, где обитает слишком много их потенциальных подопечных, предпочитали обходить, следя за ними издалека. Но сейчас он, презирая философию осторожного отношения к миру, хотел защиты от собственного внутреннего отчаяния. Он не искал способ найти мафию, которая своей силой и грубостью выбьет его из колеи немого горя. Его ум пытался оторвать у Фортуны для себя проявления стоицизма в более жесткой среде, как закалку после болезни.

Неаполь был городом своих непростых условностей. Еще древние греки придумали ему название «Новый город», которое осталось доныне. Почему? Кто знает, может быть и потому, что он тогда, в древности, стал их новым завоеванием и надеждой на владычество над миром. Сейчас Винчи не думал, что он стремится к тому же, надеясь использовать уже его жизнь, полную забот, для создание новой, собственной. Второй или третий по численности и, конечно, входящий в десятки самых богатых городов страны, Неаполь мог стать для него местом, где можно было очень быстро найти работу. «Святой Януарий, покровитель города, согласно городским поверьям, уже около двух тысяч лет зорко следил за Везувием. Когда-то он был епископом, а со времени смерти заботился о вулкане и его спокойствии так же внимательно, как его почитатели следили за тем, произойдет ли чудо с закипанием крови святого, местной реликвии», – думал Антонио. Мысли о вечной жизни его немного поддерживали, но он уже хотел почувствовать силу самой жизни, отдавшись с доверием в ее надежные руки. Знаменитый вулкан был всего в пятнадцати километрах от центра города. До него от места, где поселился Винчи, можно было дойти пешком часа за три. Веломобиль из проката с самыми дешевыми батареями обещал путешествие за час-полтора. Еще в Милане инженер подыскал для себя скромную по виду и обстановке комнату и снял ее на неопределенный срок. Он не забыл о безопасности. За день до его приезда роботы, которых он отправил первыми, закончили ее сканирование и дезинфекцию. Хозяйка, немолодая и тихая женщина по имени Анна-Катарина Марджоре, немного удивилась изобилию приспособлений, когда он оговаривал условия контракта. Его объяснения, касающиеся назначения приборов ее скорее обрадовали, чем напугали. Новая охрана становилась и ее бесплатной защитой. Из желания удержать чудо на алтаре собственного везения она даже немного предложила ему снизить цену за дополнительную охрану дома.

– Если у вас хорошая техника, так вы сумеете защитить лучше самого себя и сэкономить на жилье, – обещала донна Марджоре. – Конечно, если вся ваша техника не будет использоваться на другие ваши важные дела.

Она уже хотела жильца, который поставит дому дополнительную охрану даже без дополнительной платы с нее, только ради личной обороны. Жительница не самого богатого квартала была по-своему практична. Анна-Мария понимала, что защита и дезинфекция комнаты в доме нового жильца в любом случае будет включать в себя наблюдение за улицей и сканирование грязи вокруг в поисках вирусов. Поэтому она старалась держаться скромнее, чтобы скорее поладить с новым гостем.

– У меня есть другие дела для техники,– ответил он с теплом человека, который привык защищать других людей. – Но мне приятно будет проверять окрестности дома ради вас и для проверки самой техники.

Он был рад, что Анна-Катарина не испугалась электроники, как любой, кто был связан с мафией. Даже видимое присутствие множества роботов на страже дома заставляло сомнительных личностей держаться в стороне от таких мест, но владельцы квартир, догадываясь о тайных делах постояльцев иногда спорили по поводу техники, боясь лишиться средств к существованию или жизни из-за чужого любопытства. Совесть предает там, где находится ее собственная цитадель, поэтому с ней приходилось считаться, как с частью побудительных мотивов людей, которые не хотели впутываться во что-то ненужное им и объяснять другим причины отхода в сторону, Комнаты в Неаполе показалась ему большими и светлыми. На стенах висели картины и много замысловатых штуковин, созданных дизайнером. Он снял три помещения на последнем этаже шестиэтажного дома. У них была собственная терраса, выходящая на тихую кривую улицу. Одну он почти сразу сделал складом для всех инструментов и индикаторов обработки, которые привез с собой. Вторую сделал кабинетом для работы. Почти два месяца после приезда он провел там, занимаясь почти только игрушками с манипуляциями роботами в Солнечной системе. Он хотел еще через месяц открыть свою фирму.