Текст книги "100 великих меценатов и филантропов"

Акбар Великий

Джалал ад-дин Абу-л-Фатх Мухаммад Акбар (1542–1605) – третий по порядку, самый яркий представитель династии Великих Моголов, или Бабуридов (1526–1858), и самый могущественнейший правитель империи, занимавшей в конце XVI в. почти всю территорию сегодняшней Индии и Афганистана. Не случайно властителя Хиндустана нарекли именем Акбар, что на арабском означает «великий».

Основал династию Бабуридов потомок Тамерлана (по отцовской линии) и Чингисхана (по материнской) Захир ад-дин Мухаммед Бабур, которого историки как полководца, общественного деятеля и литератора ставят в один ряд с Цезарем.

Вынужденный бежать из Ферганы, где он был правителем, Бабур завоевал Восточный Афганистан, а в 1526 г. со своим 12-тысячным войском разбил 100-тысячную армию индийского султана и покорил всю Северную Индию. Индусы прозвали завоевателей мухгалами, или мугулами (монголы), а европейцы переиначили на свой лад – «моголами».

Бабур стал родоначальником не только империи, но и отцом щедрого меценатства первых колен Бабуридов. Радея о развитии городов и торговли, правитель разбивал парки и сады, строил библиотеки и караван-сараи. Собрав в своей столице Агре выдающихся деятелей науки и искусства того времени, император создал им все условия для плодотворного творчества и щедро осыпал их милостями. Сам он, блистательный поэт и искушенный историк, внес огромный вклад в развитие узбекской литературы. Его исторический труд «Бабурнаме» («Записки Бабура») давно признан классикой.

^{Акбар Великий}

Скончался правитель в 1530 г. в Агре. Унаследовавший трон сын Бабура Хумаюн проявил себя неудачливым правителем и растерял большую часть территории империи, которую пришлось возвращать его сыну Джалал ад-дину (Акбару).

При правителях следующих поколений Бабуридов – Джахангире и Шах-Джахане (воздвигшем мавзолей Тадж-Махал в Агре) – государство еще в течение 60 лет процветало, но после них империя стала хиреть и распадаться, и последние падишахи династии были властителями на бумаге, пока Англия в середине XIX в. не прибрала Индию к рукам.

Джалал ад-дин взошел на престол в 13 лет, а уже в 18 лет взял в свои руки всю полноту власти, для начала подавив несколько мятежей. За 49 лет правления Акбар, не потерпев ни одного поражения, завоевал весь полуостров Индостан (Гуджарат, Бенгалию, Центральную Индию, Кашмир), а завоевав, смог создать из нескольких мусульманских государств и владений индусских раджей державу, крупнейшую в средневековом мире.

Император сформировал регулярную армию, организовал суды, полицию. Издал «указ, запрещавший обращать пленников в рабов, и впервые дал индусам возможность делать карьеру при дворе и занимать государственные должности». Ввел единую систему мер и весов и единый солнечный календарь (таблицы Улугбека).

Исповедуя основной принцип своей политики – «мир для всех», признав все религии «равно истинными» и провозгласив веротерпимость, падишах окружил себя трижды проверенными чиновниками, ввел централизованную систему сбора налогов, позволившую уничтожить коррупцию и воровство. Государство при Акбаре благоденствовало, развивались ремесла, строительство и торговля, народ пребывал в довольстве. Именно тогда Индию стали называть «сказочной страной». По словам Д. Неру, «Акбар возродил древнюю мечту о единой Индии, не только политически объединенной, но и органически слившейся в один народ».

Акбар явил образец правителя, заботившегося о государстве и народе. Мало того что он сам показывал образец необыкновенно развитого в духовном и физическом плане человека-труженика, но он и окружал себя самыми достойными царедворцами. В частности, его ближайший сподвижник визирь Абу-л Фазл «был разносторонне образованным человеком, говорившим на многих языках и оставившим записки о правлении Акбара (Акбарнаме. – В.Л.)».

Падишах «обладал необыкновенной памятью – знал клички всех своих боевых слонов, которых в его войске насчитывалось несколько тысяч. Неутомимый и любознательный, он спал всего несколько часов в сутки, не боялся никакой работы: следил за работой своих помощников, часами разбирал доклады чиновников, а вместо отдыха ковал в кузнице железо, занимался резьбой по дереву, тесал камни и мог быстрее любого пастуха остричь верблюда» (Е. Г. Жадько). А еще «одним словом исцелял больных и прикосновением укрощал животных».

Не умея читать и писать (по другой версии, он сознательно не проявлял своего умения и специально заставлял читать ему вслух), Акбар прославился не только как тонкий знаток и ценитель литературы, но и как умудренный покровитель наук и искусства. Именно Акбар заложил основы общенациональной культуры, в которой «взаимное влияние индуистской и мусульманской традиций не мешало сохранению их индивидуальных черт».

Падишах собрал вокруг своего престола лучших поэтов и писателей (число известных литераторов доходило в разные годы до 700, а поэтов – до нескольких тысяч), ученых, музыкантов, переводчиков, составил богатейшую библиотеку в 24 тысячи томов.

Особой любовью владыки пользовались художники – портретисты (сохранились картины 17 знаменитых мастеров), каллиграфы, иллюминаторы и иллюстраторы книг. Падишах лично отбирал лучшие работы мастеров кисти, отдавая предпочтение тем, кто по-особому «понимал божественное», и щедро вознаграждал их. В заботах о подрастающем поколении живописцев монарх создал школу живописи.

Придворные мастерские возглавлял любимец Акбара ходжа Абд ас-Самад, прозванный Ширин Калам («Сладостная кисть»), который своим совершенством был обязан, по мнению Абу-л Фазла, «удивительному взору Его Величества, который побудил его обратиться от внешней формы к тому, что называется духом. Это наставление сделало его учеников мастерами».

При дворе собрались выдающиеся музыканты, певцы, виртуозы игры на флейте и различных индийских музыкальных инструментах. Среди певцов выделялся легендарный Тансен, переводчик поэмы «Рамаяна» на хинди, который, по отзывам современников, «обладал уникальным мастерством и голосом и исполнял классические раги настолько искусно, что совершенно завораживал своих слушателей… Силой своего голоса он мог зажигать свечи, успокаивать животных, лечить больных, вызывать дождь и заставлять цвести деревья» (Б. М. Малхотра).

По приказанию властителя на фарси перевели и проиллюстрировали эпические поэмы индусов – «Рамаяну», «Махабхарату», «Хари-ваншу», в которых, по убеждению Акбара, «содержалась Истина». По подсчетам, всего было переведено на персидский язык около 40 тысяч книг!

Акбар покровительствовал также историкам, написавшим многие исторические сочинения. Патронировал строительным и архитектурным проектам. В Агре монарх построил 500 кирпичных зданий и крепость. Затем неподалеку от Агры основал новую столицу Фатехпур-Сикри («город Победы») – «жемчужину Индии», которую хотел сделать столицей разработанной им вместе с Абу-аль-Фазилем новой «божественная веры». Столицы той из-за проблем с водоснабжением ныне нет, но «среди дворцового двора еще стоит храм объединенной религии… На стенах этого загадочного дома еще видны остатки разнородных изображений. Следы буддизма перемешаны с индусскими и христианскими фрагментами» (Н. К. Рерих).

Акбар заботился не только о своем дворе и своих царедворцах. В деревнях и городах он учредил множество школ для простых людей, где их учили читать, писать и считать, а также высших учебных заведений для мусульман и индусов, «в программу которых ввел новые предметы: медицину, историю, арифметику, геометрию, экономику ведения домашнего хозяйства, а также науку о морали и поведении в обществе. В новой столице Дели он лично основал учебные заведения».

Умер Акбар в 1605 г. До сих пор стоят многие величественные архитектурные памятники, построенными им, в библиотеках и музеях хранятся роскошно изданные книги, украшенные сказочными миниатюрами могольской школы живописи. А сам он, по признанию всех биографов, даже «по прошествии четырех столетий остается для индийцев символом милосердия, справедливости и благородства».

Рудольф II

Меценатство в Европе имело много форм, часто напрямую зависевших от принадлежности филантропа к той или иной христианской конфессии. Бывали даже адепты оккультизма, ярчайшим примером чего стал император Священной Римской империи, король Богемии и Венгрии, эрцгерцог Австрийский Рудольф II Габсбург (1552–1612), 28 лет (из 35 императорства) восседавший на троне в столице Богемии (Чехии) – Праге.

Вопрос безумия императора оставим на совести тех, кто утверждал это, но вот эзотерика, бесспорно, повлияла на дела католика и на пятивековой стереотип Праги как культурной столицы Европы и «мировой столицы алхимии, мистики и черных сил».

Именно в Праге был создан и якобы оживлен глиняный монстр Голем, жил чернокнижник Фауст (нынешняя достопримечательность Праги – дом Фауста), явилась на свет таинственная рукопись, не расшифрованная до сих пор, так называемый «манускрипт Войнича». Здесь, по свидетельствам очевидцев, творилась всякая чертовщина, а сам император, говорят, обожал «сеансы по оживлению мертвецов и вызыванию душ умерших»…

Но обо всем по порядку.

Будущий помазанник Божий родился 18 июля 1452 г. в Вене. В 11-летнем возрасте Рудольф был послан отцом, императором Священной Римской империи Максимилианом II, на воспитание к двоюродному дяде – испанскому королю Филиппу II. Будущий монарх вырос католиком, ненавидящим ересь (с годами он стал веротерпимей), интеллектуалом и мистиком, принявшим идеи астрологии и алхимии и всерьез озаботившимся поиском Философского камня.

^{Рудольф II}

Как старший мужчина в имперской ветви Габсбургов, Рудольф в 20 лет (еще при жизни отца) стал королем Венгрии, в 23 – Богемии, в 24 – после смерти Максимилиана II – эрцгерцогом Австрии и императором Священной Римской империи. На его голову свалились проблемы противостояния агрессии султанской Турции извне и протестантизма – внутри лоскутной империи. Политические проблемы усугублялись семейными, поскольку Рудольф отвечал за благосостояние оказавшихся не при власти пяти своих братьев, то и дело строивших ему козни. Одному из них, Матиасу (Матиашу), судьбой было уготовано сместить Рудольфа с престола.

В Вене Рудольфу еще как-то удавалось решать государственные и личные вопросы, но когда в 1583 г. император перенес свою резиденцию в Прагу, они только усугубились. Элита страны, принявшая протестантизм, противилась политике рекатолизации, проводимой императором. Монарху то и дело приходилось идти на компромиссы либо прибегать к репрессивным мерам. Ближайшее окружение Рудольфа было переполнено его противниками и предателями.

Все эти проблемы расшатали здоровье императора, вызывали у него резкое обострение то ли наследственного, то ли благоприобретенного заболевания нервной системы, что позволило многим его современникам прямо называть монарха «безумным», а потомкам – шизофреником. Как правило, обострение случалось после неудачных войн и неудачных попыток религиозных реформ. Так, императору не удалось дать отпор войскам Османской империи, дважды проваливалась затея Рудольфа II рекатолизировать протестантов Венгрии и Богемии, только случай спас монарха от дворцового переворота, едва не осуществленного одним из его вельмож И. Попелом.

Неудачей закончилась попытка самодержца подавить венгерское восстание 1604–1606 гг. под руководством И. Бочкаи. На руку повстанцам сыграли братья государя Матиас и Максимилиан, вместе с другими членами имперской семьи объявившие Рудольфа II душевнобольным, из-за чего король вынужден был пойти на ряд уступок венгерским феодалам.

В результате дальнейших интриг самого Рудольфа, его родни и феодалов император лишился в 1608 г. Верхней и Нижней Австрии, Венгрии и Моравии. Оставшись номинальным правителем Чехии, Силезии и Лужиц, король не смог противостоять натиску сословий, жаждавших свободы вероисповедания, и вынужден был подписать в 1609 г. так называемую Грамоту величества, уравнивавшую в правах гуситов и католиков.

Последние два года правления венценосца были омрачены его дальнейшими уступками чешской аристократии, вступившей в сговор с Матиасом, которому, в конце концов, и передал Рудольф II свою последнюю корону, оставшись, правда, императором фактически несуществующей империи. Это случилось 23 мая 1611 г. после неудавшейся авантюрной попытки Рудольфа «наказать» Прагу силами наемников.

Через 7 месяцев, 20 января 1612 г., император скончался от легочной инфекции. Похоронен в соборе Святого Вита в Праге. Его преемником стал Матиас II Габсбург.

Посмертная слава Рудольфа II оказалась счастливее прижизненной. Уж слишком много добрых дел сделал король для процветания Праги, для чешской культуры и европейской науки. Из всей династии австрийских Габсбургов, правивших Чехией 400 лет, лишь Рудольф II стал символом Праги.

Как отмечали биографы, именно неудачи правления вызвали в самодержце увлечение наукой (астрономией и минералогией), оккультными учениями, живописью, скульптурой, архитектурой.

Надо признать, что науки Рудольф развивал в поисках эликсира бессмертия, рецепта получения золота, Философского камня. Для этих целей он пригласил в Прагу из разных стран многих знаменитых алхимиков и великих ученых – лекаря и естествоведа Т. Гаека из Гайку, анатома и хирурга Я. Есениуса, астрономов И. Кеплера и Т. Браге.

Я. Есениус провел в 1600 г. первое прилюдное вскрытие тела повешенного и издал 300-страничную книгу, посвященную этому событию.

Т. Браге первым в Европе начал проводить систематические и высокоточные астрономические наблюдения. В 1601 г. астроном умер в Праге и «по приказу императора Рудольфа II был похоронен с рыцарскими почестями в пражском Тынском соборе (надо подчеркнуть, что погребение протестанта в католическом соборе было в те годы событием невероятным)».

«Основываясь на точных измерениях Т. Браге и его каталоге 777 звезд, И. Кеплер вывел законы небесной механики… Кеплер, проведя в Праге 12 самых плодотворных лет жизни, опубликовал научные труды, главные из которых “Новая астрономия”, “Разговор со “Звездным вестником”, “Рудольфовы таблицы”».

Д. Бруно написал в Праге книгу «Сто шестьдесят тезисов против современных математиков и философов» и посвятил ее Рудольфу II, благосклонно принявшему философский труд.

В столицу империи устремились астрологи, чернокнижники, маги, чародеи, шарлатаны со всей Европы. Покровительствуя прибывшим, монарх превратил свою резиденцию в перестроенном им Старом дворце в центр алхимической науки, а сам получил прозвище германского Гермеса Трисмегиста. Тем не менее через эксперименты алхимиков Рудольф II способствовал развитию химической науки, решению насущных задач медицины, горного дела, металлургии.

Резиденция монарха была отдана не только ученым и алхимикам. Рудольф разместил в ней 3000 картин и 2500 скульптур, превратив свой дворец в музей мирового уровня. В собрании были полотна А. Дюрера, Л. ван Лейдена, Л. да Винчи, Корреджо, Тициана, Рубенса, Рафаэля, Брейгеля Старшего, И. Босха, Кранаха Старшего, Гольбейна Младшего и других. По подсчетам, живопись обошлась императору в 17 млн гульденов. «Страсть императора не ограничивалась только изобразительным искусством: он собирал часы, научные приборы и весьма сомнительные реликвии, например гвозди из Ноева ковчега или флакончики с прахом, из которого Бог якобы сотворил Адама».

Монарх покровительствовал знаменитым художникам и скульпторам – немецкому живописцу и графику Х. фон Аахену, итальянскому живописцу и декоратору, предтечи сюрреализма Дж. Арчимбольдо, нидерландскому скульптору, ваявшему в бронзе, А. де Врису, Б. Спрандеру, П. Стевенсу и другим.

В учрежденной Рудольфом II Кунсткамере были собраны древние рукописи, коллекции драгоценных камней, минералов и руд, монет и всяких редкостей, свезенные агентами короля со всего мира.

Особой гордостью монарха была библиотека дворца.

На Пражском Граде, в котором располагался Старый дворец, были разбиты оранжереи, сады с редкостными растениями. Сам Град был перестроен и сохранился по сей день.

Говорят, «Золотой» нарекли Прагу во времена Рудольфа II – от названия Золотой улочки, где «химичили» в крохотных домиках, встроенных в крепостную стену, алхимики, пытавшиеся найти Философский камень. Ныне Золотая улочка одна из главных достопримечательностей Праги и Чехии в целом.

Известно, что на жалованье обитателям дворца король ежегодно тратил более 150 тысяч гульденов.

P.S. Рудольф II, в преддверии Тридцатилетней войны (1518–1548) жаждавший мира, создал орден мира, собственноручно изготовил цепь орденского знака и сам знак (Е. Белега). Увы, при правлении Матиаса II мир сохранить не удалось. В Тридцатилетнюю войну погибло 2 млн солдат и более 6 млн мирных жителей. В Чехии из 2 млн населения осталось 700 тысяч. От грабежей серьезно пострадали собранные Рудольфом II сокровища.

XVII Век

Федор Михайлович Ртищев (Большой)

Русский историк В. О. Ключевский с огромным пиететом отзывался о просветителе, близком советнике царя Алексея Михайловича – Федоре Михайловиче Ртищеве. «Из всего нравственного запаса, почерпнутого древней Русью из христианства, Ртищев воспитал в себе наиболее трудную и наиболее сродную древнерусскому человеку доблесть – смиренномудрие… Своим влиянием царского любимца Ртищев пользовался, чтобы быть миротворцем при дворе. Устранять вражды и столкновения. Сдерживать сильных и заносчивых или неуступчивых людей вроде боярина Морозова, протопопа Аввакума и самого Никона… Ртищев, еще не имея 40 лет от роду, превосходил многих стариков, а Ордин-Нащокин (дипломат и политик XVII в. – В.Л.) считал Ртищева самым крепким человеком из придворных царя Алексея».

Биографы называют Федора Михайловича великим русским благотворителем, «милостивым мужем», впервые в России предпринявшим «попытку объединить частную благотворительность с государственной».

Будущий царский окольничий и постельничий (чины Боярской думы) родился 6 (16) апреля 1626 г. в подмосковном селе Покровском (15 верст от Лихвина), в набожной и благочестивой семье городового дворянина Михаила Алексеевича Ртищева и жены его Иулиании Феодоровны, в девичестве Потемкиной. Не очень богатые родители Федора дали сыну отменное воспитание и явили собой прекрасный образец бескорыстной заботы о местном храме и его причте.

После четырехмесячной службы в тульском полку князя Я. К. Черкасского 19-летний Ртищев был вызван из Тулы «к государю к Москве», где благодаря связям отца и многочисленной родни занял место государева стряпчего с ключом. Женитьба на Ксении Матвеевне Зубовой принесла Федору новые полезные связи и вотчину тестя в Кинешемском уезде.

^{Ф. М. Ртищев}

Сопровождая Алексея Михайловича в двух Литовских походах (1654 и 1655) в качестве начальника походной квартиры царя, стряпчий проявил себя незаурядным дипломатом. Удачно выполнив на переговорах в Литве наказ государя об увеличении титула Московского царя на величину «Малыя и Белыя России», Ртищев был пожалован в окольничие с персональным окладом, намного превышавшим оклад своих коллег, и оставлен при дворе министром – дворецким.

В 1656 г. Федор Михайлович был поставлен во главе Литовского приказа и принял участие в Шведском походе. В дальнейшем, занимая целый ряд ответственных должностей (главный судья приказа Лифляндских дел, управляющий дворцовым Судным приказом, приказом Большого дворца, приказом Тайных дел), Ртищев проявил себя выдающимся государственным деятелем. Достаточно упомянуть, что он был главным кандидатом на пост гетмана Малороссии.

Во время Медного бунта 1662 г. Ртищев, как видный деятель православия и борец за воссоединение Малой и Московской Руси, едва не погиб по инсинуациям противной – польской – стороны, благо государю удалось подавить выступление недовольных.

Ртищев проявил себя и как один из первых русских просветителей, «учредивший на свои, весьма скудные средства» в подмосковном Преображенском монастыре училище («Ртищевскую школу») на 30 иноков. По просьбе благотворителя в стенах училища был составлен «триглоссон» – славяно-латино-греческий словарь на 7000 слов. Сам же Федор Михайлович, используя малейшую возможность набраться знаний, после службы вечерами изучал под руководством приглашенных киевских старцев вместе с иноками словенскую и греческую грамматику, риторику и философию.

Известен был Ртищев и как истовый сторонник соблюдения церковных канонов. Так, по его рвению в Русской церкви были введены церковные проповеди и «единогласие» в церковном служении. При этом в пору начавшегося церковного раскола Федор Михайлович, как член «Кружка ревнителей благочестия», проявлял великую терпимость к чужим воззрениям и к религиозным верованиям, которые он не разделял.

Благодаря своим «высоким нравственным и умственным свойствам» Ртищев был выбран государем воспитателем царевича Алексея, над которым он попечительствовал шесть лет до неожиданной кончины наследника в 1670 г. После этого несчастья Федор Михайлович оставил царскую службу и через три года, 21 июня (1 июля) 1673 г., умер.

Вскоре после смерти Ртищева было составлено «Житие милостивого мужа Федора, званием Ртищева», что говорило об исключительных заслугах мирянина перед людьми, государем и Московской Русью, «поскольку в те времена составлялись, главным образом, жизнеописания святых и духовных лиц».

Благотворителем Федор Михайлович стал с первых же дней царевой службы. На первых порах это было скорее проявление милосердия чиновника. «Ртищев принадлежал к числу тех редких и немного странных людей, у которых совсем нет самолюбия… Он и самого себя любил только для ближнего, считая себя самым последним из своих ближних, о котором не грешно подумать разве только тогда, когда уже не о ком больше думать – совершенно евангельский человек».

Во время войн с Речью Посполитой и Швецией (1650-е гг.) Ртищев на свой счет, а также на деньги сердобольной царицы Марии Ильиничны организовал несколько больниц не только для русских солдат, но и для иноземных пленников. «По дороге он кучами подбирал в свой экипаж больных, раненых, избитых и разоренных, так что иногда и ему не оставалось места и, пересев на коня, он плелся за своим импровизованным походным лазаретом до ближнего города, где тотчас нанимал дом, куда, сам кряхтя от боли, сваливал свою охающую и стонущую братию, устроял ей содержание и уход за ней и даже неизвестно каким образом набирал врачебный персонал». Помогал благотворитель и узникам, сидевшим в тюрьме за долги, тратил крупные суммы на выкуп наших пленных из Крыма и Турции.

Еще до учреждения богаделен и странноприимных домов Ртищев устроил в столице два особых дома, в один из которых специальные рассыльные приводили с московских улиц больных, неимущих и пьяных, лечили их, кормили, одевали, протрезвляли, а в другой помещали на постоянное призрение престарелых, слепых и других калек, страдавших неизлечимыми недугами. На содержание этих домов благотворитель тратил все свои последние доходы. При этом Федор Михайлович поставил перед собой цель, ставшую очевидной для всех уже после его кончины, – личную благотворительность «превратить в постоянно действующую общественную организацию, которая подбирала бы массы труждающихся и обремененных, облегчая им несение тяжкой повинности жизни». «Больницы Федора Ртищева» продолжали существовать на частные пожертвования и после его смерти.

Несмотря на то что благотворительность забирала все доходы Ртищева, он до кончины своей не переставал совершать благие дела. Так, например, во время сильного голода в Вологде (1671) Федор Михайлович послал бедствующим вологжанам хлеб и вырученные от продажи своей одежды и утвари деньги. При этом он в сопроводительном послании скромно указал, что лишь исполняет волю «христолюбивых человецев». А неимущим жителям Арзамаса благотворитель подарил под застройку большой участок земли.

По свидетельству В. О. Ключевского, перед смертью Ртищев отпустил на волю всех дворовых и умалял своих наследников, дочь и зятя, только об одном – на помин его души возможно лучше обращаться с завещанными им крестьянами, «ибо, – говорил он, – они нам суть братья».

Благотворительность Ртищева не осталась в его времени, она дала всходы и в нашем государстве, и в нескольких поколениях русских филантропов. Еще при Алексее Михайловиче были созданы специальные приказы, занимавшиеся призрением бедных, а через два десятилетия после смерти Ртищева в Москве были устроены по указу царя Федора Алексеевича богадельни для беспомощных, убогих, а также для беспризорных детей, где обучали грамоте, ремеслу и наукам. Позднее были устроены приюты и богадельни и в других русских городах.

Как отмечают историки, именно Ртищеву Россия обязана образованием двух типов благотворительных заведений: «амбулаторных приютов для нуждающихся во временной помощи и постоянных убежищ – богаделен для людей, которых человеколюбие должно было взять на свои руки до их смерти».

P.S. За два дня до смерти Ртищева жившая у него в доме девочка лет двенадцати, которую он привечал за ее кроткий нрав, увидела сон, в котором ее благодетель «вышел из палаты, а тут перед ним очутилась лестница от земли до самого неба, и полез он по этой лестнице, а там на выси небесной объявился юноша с золотыми крылышками, протянул хозяину руку и подхватил его. В этом сне девочки, рассказанном в девичьей Ртищева, отлились все благородные слезы бедных людей, утертые хозяином…» (В. О. Ключевский).