Текст книги "Заложники пустоты"

4

Халид аль Хатеми стоял почти точно в геометрическом центре зала. Он был недвижим, но всем своим видом демонстрировал неукротимую энергию и напор, подобно великим античным мастерам, сумевшим заморозить движение в куске мрамора. И хотя Традиция не одобряла художественные изображения человеческого тела, Халид с детства восторгался скульптурой древних европейцев. Использовать умения чужих Традиций во благо своей – не грех, а высокое искусство. В этом аль Хатеми был глубоко убежден.

Фарфоровая чашка, застывшая в нескольких сантиметрах от пухлых губ, которые сверху украшали пышные черные усы, медленно двинулась. Губы вытянулись трубочкой и с удовольствием втянули густой ароматный кофе. Настоящий, с настоящих африканских плантаций, возрожденных пару лет назад. Многие из тех, кто покупал кофе, не верили в его африканское происхождение – не важно, они тоже видели главное: дивный вкус замечательного напитка, делающего мысли четче.

– Утечка топлива устранена, – раздался голос прямо внутри головы. Сеть в центре управления полетами Европейского Космического Агентства работала исправно, и руководитель центра Халид аль Хатеми пользовался всеми доступными (и даже немного больше – спасибо машинистам) функциями «балалайки».

– Причина?

– Программный сбой процедуры закрытия клапана топливопровода. Машинисты устранили проблему, проведена полная проверка системы. Сбоев не обнаружено.

– Отлично, – сделав еще один маленький глоточек кофе, прокомментировал сообщение Халид. – Продолжайте продувку двигателей.

– Есть!

На огромном экране, занимающем почти всю северную стену Центра, белоснежную ракету, увенчанную черным обтекателем, окутали клубы белого пара. По углам картинки отображались данные со всех систем ракеты-носителя и стартового стола. Автоматика работала отлично, но и в этот раз не обошлось без сбоев.

Космическая программа Европейского Исламского Союза, которая всего пару лет назад, казалось, умерла безвозвратно, сегодня перестала быть чем-то из ряда вон выходящим. Конечно, первые после Катастрофы запуски – в Европе, в Китае или в Америке – не сопровождались столь бурным ликованием масс, как это было в двадцатом столетии. И космос давно утратил сказочную романтику, да и сами массы ныне заняты куда более прозаическими проблемами. Сегодня главным пунктом в повестке дня стояло выживание, а космос… Космос всё еще вызывал восторг. Но теперь, скорее, как символ возрождения былого величия человеческой цивилизации, а не как сказка о супергероях, отправившихся в небо.

Сегодня под обтекателем ракеты «Ариан-16» «супергероев» не было. Пилотируемый полет запланирован только в декабре, а до того нужно сделать еще хотя бы два успешных беспилотных запуска. Не только страны Исламского Союза, вся планета остро нуждалась в новой разветвленной сети спутников связи. Многое сделали в «Науком», их орбитальная группировка превосходила космические силы всех государств вместе взятых в разы. Вот это и смущало… И Халида аль Хатеми, и руководителей Исламского Союза в Эль-Париже.

Казалось бы, всего пять лет назад спутники в космос отправлялись чуть не каждую неделю. Что уж говорить о коммерческих запусках аэрокосмических корпораций в Анклавах. Всего пять лет – что могло измениться?

А изменилось многое. Природа не выносит простоя, наука и техника не терпят даже снижения темпа. Прошло лишь пять лет, а они уже не могут выполнить ни одного пуска, не увязнув в каких-нибудь сбоях, отказах, программных ошибках… Халид потянул еще кофе и поморщился, набрав полный рот разбухшей кофейной гущи. Чудесный напиток закончился, очень хотелось выпить еще, но врачи не рекомендуют.

Цифры на экране быстро сменяют одна другую. Системы носителя работают штатно, автоматике не требуется вмешательство человека.

– Зажигание!

Мгновение, и белые клубы, в которых почти исчез грациозный корпус ракеты, озарились красно-оранжевыми сполохами. Словно из-под дюз маршевых двигателей вставало солнце.

– Отрыв!

Конструкции стартового стола неспешно отвалились в сторону, и ракета – огромная, стотонная туша – медленно поползла вверх. В момент отрыва Халид всегда замирал, уподобившись античному изваянию. Он знал всю механику космических полетов, мог с точностью до сантиметра рассказать, куда двинется ракета в следующий момент, но всё равно ощущение, что неподъемная громадина никак не сможет оторваться от поверхности родной планеты, каждый раз не давало ему покоя. Казалось, еще мгновение, и огромный белый столб начнет заваливаться вбок. Но нет, раз за разом «Арианы», изрыгая водопады пламени, уносились в небесную высь.

Проблемы случались позже, обычно во время отделения ступеней. Но сейчас не время думать о проблемах.

Халид поставил чашку, которую всё еще держал в руке, на блюдце и почувствовал, что большой и указательный пальцы ноют от того, что тонкая фарфоровая ручка слишком сильно давила на плоть.

Руководитель ЦУПа прошел между рядами столов, на каждом из которых стоял компьютерный терминал. Люди работали, большинство о чем-то разговаривало с помощью «балалаек», кто-то неотрывно смотрел в свой экран, машинисты быстро стучали по клавишам.

Стул у широкого массивного стола с несколькими терминалами, на которые выводилась практически вся информация о полете, подвинулся к решившему сесть аль Хатеми словно бы сам собой. Работники ЦУПа хорошо знали, как нужно работать, Халид никогда не повышал голос, его ничто не раздражало в собственном ведомстве.

– Первая ступень отработала. Сброс, запуск двигателей второй.

Голос транслировался на весь зал через динамики и вторился внутри головы, отправленный туда «балалайкой». В космической отрасли издревле принято все дублировать, даже на земле. Надежность здесь превосходила все возможные пределы. Халид опустил глаза на бегущие по терминалу строчки. Цифры были хорошими, все шло, как должно. Но…

– Работа двигателей второй ступени штатная.

Первый рубеж пройден.

– Корректировка курса.

Всё в порядке – в дела людей вмешались природные стихии, маневровые движки отлично отработали, нивелировав порыв ветра.

– Отделение второй ступени. Старт двигателей третьей ступени.

В огромном зале повисла тишина. Только слышно, как тихонько постукивают клавиши «раллеров» – машинисты продолжают вносить коррективы и считывать данные.

– Старт успешен. Выход на расчетную траекторию.

Почти все. Остались считаные мгновения – таймер на экране отмеряет секунды. Четыре, три, две, одна…

Секундная пауза и сообщение:

– Спутник выведен на опорную орбиту. Начато тестирование систем.

Тестированием займутся машинисты. Не зря же они молотят по клавишам, что дятлы по дереву. Главное – в этот раз космос покорился. Под высоким потолком главного зала ЦУПа послышались аплодисменты и восторженные возгласы. Халид аль Хатеми позволил себе улыбнуться.

– Когда будет выход на рабочую высоту? Или как там вы это называете?

Человек, задавший вопрос, сидел рядом с начальником ЦУПа. Он не радовался с остальными, с самого старта ни разу не оторвал ягодицы от стула, вальяжно откинувшись, словно пришел сюда отдохнуть. Его вообще не интересовал космос, этот человек находился здесь, чтобы следить. Он был неприятен Халиду, но его присутствие здесь значило довольно много, поэтому показывать свою неприязнь варвару аль Хатеми не собирался.

– Сейчас – проверка систем. По плану запуск четвертой разгонной ступени должен произойти через семьдесят шесть минут. Если что, у нас есть резерв в два витка.

– Вы ведь понимаете, что не выполнить миссию мы не можем?

Аль Хатеми тяжело вздохнул. Он не знал, что впихнула цюрихская корпорация «Раумфарт» под колпак обтекателя, но почему-то ощущал себя подельником шайтана.

– Страховые компании… – начал он, но так и не сдвинувшийся с места господин перебил его.

– Страховые компании вы упомянули абсолютно не к месту. У нас иные задачи, уважаемый Халид.

Очень хотелось плюнуть наглецу в лицо. Набрать побольше слюны и плюнуть так, чтобы потекло по маленьким, глубоко посаженным глазкам, на уродливый, вздернутый и немного расплющенный, как гнилая картошка нос, сползло на тонкие, ухмыляющиеся губы… Он разволновался, нужно держать себя в руках.

– Что это вы зажмурились, уважаемый Халид?

Зажмурился, вот как? Аль Хатеми почувствовал, что неуклонно краснеет, но ничего не мог с собой поделать. В конце концов, он заведовал космосом, а не политическими течениями, чтобы успешно изображать каменное лицо разведчика.

– Глаза устали, – ответил руководитель полетов. – Спать, знаете ли, приходится немного.

– К сожалению, в ближайшие дни отоспаться нам с вами вряд ли придется.

Аль Хатеми совершенно не заботило, что придется делать этому наглому варвару. А вот свои заботы он знал хорошо.

– Отзыв получен, все системы функционируют в штатном режиме.

Сообщение пришлось как нельзя кстати. Аль Хатеми очень хотелось прекратить бессмысленный и унижающий его разговор, но он никак не мог придумать, каким образом это сделать.

– Отлично, – отвернувшись от «дорогого» гостя, сказал руководитель полета в воздух: «балалайка» передаст его голос каждому из находящихся в зале. И гостю в том числе. – Корректировка орбиты на первом витке.

– Есть. Начало разгонного импульса через четыре минуты.

Халид кивнул, скорее, сам себе, ибо за его жестами в данный момент никто не наблюдал.

– Я так понимаю, у нас всё получается? – поинтересовался развалившийся в кресле варвар.

«Интересно, у кого это – «у нас»? У этого господина пока что хорошо получалось только зудеть под руку и мешать работать».

– Маневры планируется выполнить в штатном режиме, господин Бигглс, – не поворачивая головы, процедил сквозь зубы Халид.

Гость хмыкнул.

Двигатели отработали, как положено, груз достиг геостационарной орбиты. Четыре спутника ESA заняли положенные им позиции. Пятый аппарат, о котором и беспокоился гость, предстояло вывести в расчетную точку завтра.

– Кажется, всё прошло успешно, – не то с утвердительными, не то с вопросительными интонациями произнес гость, а Халид, наконец, понял, что тот просто-напросто плохо понимает происходящее в ЦУПе. Что ж – хороший повод отыграться.

– В космонавтике ничего не кажется. Мы, знаете ли, в большинстве своем здесь агностики. Привыкли оперировать точными понятиями.

5

Отвечать, лежа лицом на твердом столе со связанными и задранными назад руками, было неудобно. Но приходилось. При попытке помедлить с ответом кто-то сильно дернул руки Микмака, отчего плечевые суставы затрещали, а на глаза выступили слезы. Нет, рыдать он не собирался, слезы текли самостоятельно.

Они хотели знать, где Ромеро взял то, что показывал им при встрече. Микмак не мог ответить на этот вопрос, тем более, что вообще не знал, что и когда Старик показывал этим солидным господам. Кстати, лиц солидных господ разглядеть он не успел – мощный удар в челюсть поверг Микмака на пол до того, как он успел присмотреться. А потом его уложили на стол Старика, выкрутив назад руки, чтобы не рыпался.

Судя по звукам, кто-то занимался компьютером Микмака. Скорее всего лохматый в джинсе. Хотя на ломщика или машиниста он похож не был – те чаще брили голову наголо. Возможно, «минус», но некоторые «минусы» в компьютерах разбирались неплохо.

– Так, значит, ты не знаешь, где Ромеро взял этот «бютен»? – в сто двадцать пятый раз повторил «солидный человек».

– Я даже не знаю, о каком именно «бютене» идет речь, – снова попытался объяснить Микмак.

Ему не верили. Не было резона – им нужна информация, и они её найдут.

– Что там, Хармс? – вопрос был адресован кому-то из своих.

– Вот, последние данные. Восстановить удалось не всё: часть диска уже использовалась повторно. Похоже, что системными файлами, – ответил голос Хармса. Видимо, именно он возился с компьютером Микмака.

– И что же там было?

Микмак решил, что вопрос был адресован всё тому же Хармсу. Но, как оказалось, ошибся – резкая боль скрутила руки. Микмак тихонько взвыл.

– Ты страдаешь тугоухостью? – поинтересовался кто-то из громил.

– Нет… я просто не понял… Там было… Я даже не знаю… – Микмак лихорадочно придумывал ответ, попутно размышляя, с какой целью он пытается скрыть выброшенный в окно SSD-накопитель.

Хотя нет, на самом деле он, конечно же, понимал, для чего старался. Он просто тянул время, пытался разгадать намерения и планы захватчиков. На сами-то планы Микмаку плевать, но вопрос заключался в том, значится ли в них Микмак живым. Стоило постараться оставаться потенциально полезным.

На самом деле он вообще никак не мог понять, что здесь происходит. Если «солидным господам» так нужно знать, где Старик взял какой-то хлам, который впарил им при первой встрече, так отчего было не спросить у него самого? Для чего понадобилось убивать Ромеро, чтобы теперь пытаться выяснить у Микмака то, чего он не знал?

– Я не знаю, о чем вы спрашиваете! – выкрикнул Микмак и добавил скороговоркой, чтобы у громил не успело возникнуть желания в очередной раз выкрутить ему руки. – На диске много информации, я не знаю, о каких конкретно данных вам рассказывать!

Он почувствовал, как чья-то пятерня почти нежно погладила его по голове, а потом ухватила за волосы и резко дернула вверх. Микмак ожидал, что хрустнут шейные позвонки, но, хоть и стало больно, никаких звуков позвоночник не издал. А вот горло перехватило.

Перед глазами плясали темные круги, но сквозь эту пляску Микмак успел рассмотреть то, на чем лежал – хаотическое нагромождение линий, в которых, если приглядеться, можно распознать грубо сработанную карту, и корявая рваная надпись: «ail d paplon». То есть Aile de Papillon – Крыло Бабочки, мыс к западу от этого места. Что там нашел Ромеро? Тот самый «бютен», из-за которого «солидные господа» отправили бедного Старика к праотцам? Впрочем, бедным Ромеро не был.

А мгновением позже на разрисованный Стариком лист упал компьютер, практически упершись Микмаку в лицо. Глаза пришлось сильно напрячь, сведя их к переносице, чтобы прочитать открытые окна. Да, эти ребята точно знали, что ищут. Две из четырех сохраненных Микмаком меток сейчас парой десятков строчек текста маячили прямо перед его глазами.

– Вот это – что? – уточнил голос «солидного господина», и рука, держащая за волосы, исчезла. Микмак уронил голову на клавиатуру, измазав кровавой слизью, что сочилась из разбитых губ, монитор.

Компьютер грубо выдернули из-под лица; Микмак снова упал на лист с картой.

– Уделал всю машину, – недовольно высказался кто-то и ощутимо ткнул Микмака в бок.

– Ничего, протрешь, – возразили ему откуда-то сзади и справа.

Их здесь четверо. «Солидный», «минус» и два громилы в костюмах, которые, впрочем, не придавали им той самой солидности. Первый прямо за спиной, стоит почти вплотную, «минуса» можно вообще в расчет не брать, один из громил справа. А вот второй… «Что это он делает? Собрался вырваться на свободу? Глупые мысли и, главное, абсолютно бесполезные. Но вот зачем они убили Ромеро?»

Нужно отвечать, а то суставы могут не выдержать. И так связки растянуты донельзя.

– Данные с какого-то носителя. Наши подводники принесли, я его проверял! – не дожидаясь физических воздействий на организм, выпалил Микмак.

– И что ты там нашел?

– Ничего не нашел. Вот эти метки и куча бесполезного кода. Обрывки, обломки – программный мусор. Накопитель четыре года в морской воде пролежал, что из него можно выжать?

– А зачем данные стирал?

– Так зачем они мне? Диск на компьютере не резиновый.

Ромеро с ними уже встречался. Могли взять его тогда же, а не тащиться сюда. Но не взяли и притащились. И самого Ромеро, который мог что-то знать, застрелили. Непонятно – действия законченных идиотов.

– Где сам носитель?

– Какой?

Резкий удар в область печени и рывок за связанные кисти. Чёрт, он же спросил совершенно неосознанно, просто задумался! Правда, стоит признать, сейчас для размышлений время не самое удачное.

– Не знаю. У меня в столе много всякого барахла лежит. Может, какой-то из них.

Зашуршали выдвигаемые из стола ящики.

На идиотов эти люди не походили. «Солидный» точно не походил, за остальных Микмак не поручился бы. Раз они убрали Ромеро, значит, он не был им нужен. Им нужно то, что подводники обнаружили на дне, а Ромеро, стало быть, ничего конкретного об этом «бютене» не знал. Не консультировался у экспертов, или те не смогли сказать Старику ничего вразумительного?

– Так он же эту инфу только что удалил! – недовольно взвизгнул голос того, кто занимался компьютером. Наверняка «минус».

«Солидный» вздохнул и отошел на несколько шагов. Шаги размеренные и громкие, так ходят люди, которые уверены в себе, в своем положении и вообще – в завтрашнем дне.

Микмак зажмурился, решив, что его сейчас будут бить. Наверное, очень сильно.

Но бить не стали. Только дернули за руки, снова вышибив из глаз слезу, и усадили на стул. Тот самый, на котором всего полчаса назад сидел Старик Ромеро.

Самого Ромеро – ни живого, ни мертвого – в офисе не было. Труп зачем-то вынесли.

Как следовало ожидать, перевернули всё вверх дном. Что они искали: какой-то конкретный «бютен» или информацию?

– Ладно, мне надоела наша невразумительная беседа, – произнес «солидный», неспешно, словно просто для того, чтобы занять руки, передергивая затвор «дыродела». Микмак успел заметить, что казенную часть украшала витиеватая не то гравировка, не то чернение. – Поговорим более предметно.

После этих слов Микмак больше не видел ни гравировки, ни хозяина красивого пистолета. Теперь все его внимание занимало черное, кажущееся бездонным, отверстие ствола.

– Где вы нашли тот «бютен», что показывал мне Ромеро?

– Где-то у Крыла Бабочки! – выпалил Микмак первое, что пришло в голову. Черная оружейная бездна давила на нервы и мешала сосредоточиться. – Я точно не знаю, добычей «бютена» у нас занимается водолазная команда. Я работаю здесь, в офисе.

– Куда ты дел накопитель, с которого слил на свой комп эти метки?

– Выбросил. Откуда мне было знать…

Внезапный удар по лицу прервал тираду оправданий Микмака. Холодная сталь «дыродела» била больно. Глаз стремительно заплывал.

– Именно поэтому ты выбросил накопитель прямо перед тем, как мы вошли в ваш… офис? – «Солидный» брезгливо осмотрел помещение, которое назвал офисом. Назвал с сарказмом и с не меньшей, чем читалась во взгляде, брезгливостью.

Микмак сплюнул на пол набежавшую кровь и ощупал языком губу. Ерунда, зубы целы, а это заживет. Если успеет.

Теперь он увидел всех, находившихся в офисе. Насчет «минуса», как оказалось, Микмак ошибся – с компьютером работал один из громил. Как положено, машинист был лыс и умеренно татуирован по блестящей макушке, однако внешними данными ничем не отличался от второго здоровяка, который мучил Микмака. Собственно, функции лохматого с разноцветными волосами, запакованного в драную джинсу, Микмак так и не понял.

– Что ты знаешь о метках?

«Солидный» не кричал, говорил спокойно и даже проникновенно. Но почему-то от его слов начинали ныть зубы. А вот лохматый в джинсе нервничал, он ерзал на краешке стола, отбивая пальцами бешеный ритм по столешнице и то и дело посматривая в направлении потолка, словно оттуда к нему должны были явиться ангелы небесные или еще кто-нибудь в этом духе.

– Подводники притащили этот накопитель, – шепелявя, начал объяснять Микмак, – я прочел с него, что сумел, сохранил метки. Ромеро сказал что-нибудь слить с него, чтобы показать вам. Ведь это вы собирались покупать у Старика «бютен»?

Громила, замерший за спиной «солидного», шевельнулся, явно намереваясь врезать Микмаку по физиономии, но хозяин остановил его.

– Мы, – подтвердил он.

– Ну так… – Микмак на секунду запнулся, но договорил начатое до конца: – Денег не хватило?

Бить его не стали. Только «солидный» вскинул брови, а «минус» в джинсе шумно и с чувством расхохотался. Он смеялся до тех пор, пока в уголках глаз у него не показались слезы.

– То есть ты решил, что мы какие-то голодранцы, вознамерившиеся забрать силой то, что не можем купить? – хохотнув еще несколько раз, спросил он.

– Что вам нужно?

На самом деле, тот факт, что прибывшие в офис люди не были голодранцами или бандитами, как говорили в старину, с большой дороги, только осложнял дело. С теми можно было бы договориться. Или как минимум было бы ясно, чего от них ожидать. А вот что нужно этим господам, Микмак пока понять не мог. Но совершенно точно, их очень интересует SSD-накопитель, так опрометчиво выброшенный Микмаком в окошко.

– Мирт, развяжи его, – кивнул «солидный» одному из громил.

Прочный пластиковый жгут, который стягивал запястья Микмака, рассекли ножом, не особенно заботясь о сохранности рук – мощное, покрытое каким-то специальным напылением (скорее всего обычный нож эти путы не взял бы) лезвие прочертило две глубокие царапины, тут же наполнившиеся кровью. Но ощущать себя свободным было приятно. Хотя Микмак прекрасно осознавал иллюзорность этой свободы.

– Скажи, ты когда-нибудь видел такое?

«Солидный» господин подвинул к столу, перед которым сидел Микмак, табурет и опустился рядом с пленником. В его руках появился планшет, экран повернут в сторону Микмака.

На яркой, сделанной солнечным днем, фотографии большую часть занимало пронзительно голубое, кажущееся каким-то бездонным небо. Лишь внизу – узкая серая полоска бетона, слегка разбавленного яркими пятнами зелени, на котором высились три белых цилиндра, украшенные красной окантовкой сверху и снизу. Размер цилиндров определить трудно, так как сравнить их было не с чем – фотограф не озаботился поиском красивых или хотя бы просто удачных видов, – но если эти зеленые пятна являются кустами, а не травой, то высотой сооружения никак не меньше пяти-шести метров.

Рука доведенным до автоматизма движением вытянулась, и палец чиркнул по экрану, чтобы листнуть следующую фотографию в альбоме. Микмак непроизвольно сжался, ожидая удара, но «солидный» не возражал.

На планшете появилось новое изображение: четверо улыбающихся во весь рот мужчин на фоне какого-то полуразобранного агрегата. И такое же яркое, слепящее даже на фотографии, небо.

– А это?

– Нет, – помотал головой Микмак.

Людей, изображенных на фотографии, он никогда не встречал. И не видел на других фотографиях. А вот местность оказалась знакомой. Не то, покрытое растрескавшимся с лезущей изо всех щелей зелени бетоном, пространство, а фон – на фоне за оградой густой и сочной растительности торчала верхушка «Воды и неба» – самого высокого небоскрёба Марселя. Еще того Марселя, настоящего Анклава, а не его недоразвитого потомка под названием Марсель-нуво. Облицованная специальными стеклянными панелями громада полуторакилометрового небоскреба была построена так, что казалось, будто в небо поднимается столб чистейшей морской воды. На то, что вода именно морская, намекали просвечивающие сквозь волнистые стеклянные стены голограммы обитателей средиземноморских глубин. Теперь тонны стекла, некогда создававшие красоту «Воды и неба», покоились в воде настоящей.

– Вы хотите найти «бютен» из того, что за спинами этих людей? – догадался Микмак.

– Можно и самих людей, – усмехнулся «солидный».

– Нет, я никого из них не знаю. И никогда не видел.

– Ты запоминаешь всех, кого видел?

– Нет, конечно. Этих не помню.

А ты посмотри внимательней.

Разве что… Планшет от него отодвинули. Но Микмак заметил… или показалось? На фотографии были еще люди. Сразу он не обратил внимания, потому что они были далеко и в фокус объектива не попали – несколько размытых пятен. Но в одном из этих пятен Микмак (или все-таки показалось?) заметил знакомые черты. Если бы не размытость, то, вероятно, смог бы даже сказать, кто это.

Микмак с трудом удержался, чтобы не дернуться следом за планшетом. «Солидный» мог понять, что его что-то заинтересовало в фотографии. А ведь этого не нужно Микмаку?

– Итак, – официальным тоном, торжественно встав, словно в зале суда, начал «солидный», – вернемся к нашей теме: куда ты дел поднятый со дна накопитель?

Микмак повертел головой, соображая, как правильно ответить этому… господину. Он все еще пытался понять план его действий – пока варианты не сходились в логически устойчивую картину. Вопрос, для чего они убили Ромеро, оставался открытым. И, кстати, куда подевался Искандер? Или его они тоже?.. Ведь точное место погружений знает только начальник подводников. Или знал?

– Не знаю я. Честно, не знаю.

– Тут у него много барахла, в том числе накопителей, – подал голос бугай с татуировками на башке. Последние полчаса он активно перетряхивал содержимое стола Микмака, – но меток нет ни на одном из них.

– Ты уже всё проверил?

Громила выдернул из подключенного к «раллеру» привода накопитель и, подняв его в огромной ладони, кивнул:

– Теперь – всё.

«Солидный» повернулся к Микмаку. Он молчал, только вздернутые брови и разведенные в стороны ладонями вверх руки говорили лучше языка.

Микмак пожал плечами.

– Скажи, а зачем ты нам тогда нужен, если ничего не знаешь?

– Но…

Только его оправдания никому здесь не были интересны. Это вообще глупо – оправдываться.

– Вот Ромеро тоже ничего не знал. Притащил нам обросшую ракушками железку, сам не ведая, что несет. А потом оказалось, что места, где её нашли, показать не может, что было рядом с железкой, тоже не знает. Точнее, сам-то «бютен» он, конечно, видел, но совершенно не имел понятия, что это и куда его можно применить.

– Но ведь он вышел на вас, – зачем-то прошептал Микмак.

– Да нет, уважаемый капрал Микаэль Маклин, это мы на него вышли, – возразил «солидный», наклонившись к самому лицу Микмака. – Так, где накопитель? Или то, куда ты слил все данные. Или ты помнишь все данные наизусть?

«Солидный» наклонился так, что его лицо оказалось точно напротив лица Микмака. Капельки слюны брызгали на лоб с каждым словом, но Микмак старался не морщиться и не моргать.

– А, может быть, ты знаешь больше того, что осталось на том SSD?

Подумай, может ты должен что-то помнить?

Секундное удивление, откуда они могли узнать его имя, тут же исчезло – они наверняка просканировали его «балалайку». Или вообще подключали её к своему «раллеру» – в чипе про Микмака все написано. Если не вдаваться в подробности. Но внутренний голос тут же подсказал, что странным было не обращение по имени, а упоминание воинского звания, в котором Микмак служил во внутренних войсках Баварского султаната.

– В окошко выбросил, – вздохнув, честно признался Микмак.

«Солидный» усмехнулся. Он, похоже, по жизни весельчак.

– Тогда поднимайся и иди на берег. Не найдешь – пристрелю.

Микмак верил, что пристрелит. Он вообще был уверен, что пристрелит в любом случае. Но на крутом берегу, изрытом скальными щелями и многочисленными гротами, явно больше шансов уцелеть, чем здесь…

– Почему мы не пошли по Маиселовой? – спросил Микмак у лейтенанта, когда понял, наконец, что они идут по неудобному маршруту и притом закладывают крюк метров в сто.

– Они перекрыли подступы к Староновой синагоге, улицы отлично простреливаются. А сюда они не ходят. Разве что по нужде.

Микмак хмыкнул. Он уже дважды наступал в свежий источник вони, стоявшей в этом месте.

Перед глазами появилась пиктограмма, приказывающая бойцам остановиться. Микмак замер, осматривая пространство перед собой. Тихо, на фоне белого забора на древние камни медленно планировали два зеленых листа, невесть по какой причине сорвавшиеся с веток.

– Действовать придется аккуратно, – сообщил лейтенант. – В синагоге сепаратисты захватили группу туристов…

– Туристов?! – изумился кто-то из бойцов.

Микмак испытывал не меньшее удивление, чем подавший голос Хагри.

– Откуда здесь туристы?!

– Откуда мне знать? – ответил лейтенант. – Поступили сведения. Улицы блокированы – к синагоге уже пытались подойти. Террористы отлично вооружены и ответят шквальным огнем на нашу атаку. Наша задача…

В подтверждение слов лейтенанта из-за невысокого забора раздался гулкий грохот, листва на деревьях вздрогнула, и вниз полетела целая ватага зеленых планеров. Микмак почувствовал, будто кто-то пощекотал его между лопаток, лейтенант рефлекторно пригнулся. Идти за этот забор очень не хотелось. Уж лучше здесь нюхать дерьмо.

– Короче, выносим забор вон там. – Командир взвода показал, где. – Под огневым прикрытием пересекаем Маиселову и врубаемся в синагогу. Место, где делать в синагоге дырку, я покажу. Всё ясно?

Что ж тут неясного? Вышли на перекресток, поработали чуток мишенями, потом те, кто успел добежать, ныряют внутрь старого тесного здания и стреляют во всё, что движется. Нет, не во всё – там же какие-то туристы. В конце концов, Прага является частью Баварского султаната, и беспокойства в нескольких её районах – еще не повод закрывать город для желающих полюбоваться его красотами.

Как же они могли попасть в зону боевых действий?!

Лейтенант замер на несколько секунд. Указательный палец его правой руки активно елозил по цевью автомата – он вносил свои корректировки в присланный начальством план операции. Потом загрузил индивидуальные планы в «балалайку» каждого бойца и скомандовал: «Пошли!»

Рядовой Чаглар резко вскинул полагавшийся ему по штату «Ари», РПГ коротко кашлянул, и стена, мгновенно покрывшись паутиной трещин, рухнула наружу.

Перед глазами маячили яркая стрелка, обрисовывающая персональный маршрут бойца, и пляшущий в поисках живой мишени целеуказатель. Микмак прыгнул в дыру и, что есть сил, побежал туда, куда показывала стрелка. Вот неровная, будто помятая стена Староновой синагоги с наглухо закрытой темной дверью. Вот Чаглар, едва высунувшись из пробитой им дыры в заборе, закладывает второй снаряд в дверь. Тяжелое прямоугольное полотно с закругленным верхом мгновенно срывается с петель и вместе с приличных размеров куском стены исчезает в полумраке синагоги. Путь открыт.

До здания добрались без потерь. Все целы.

Микмак перепрыгивает через груду осыпавшейся со стен синагоги штукатурки, рефлекторно рыская из стороны в сторону, чтобы противнику было сложней целиться, оказывается внутри. И вдруг понимает, что здесь слишком тихо. Шум создают только бойцы его взвода. Никакого шквального огня на улице, как обещал лейтенант, не было. И внутри террористов не видно.

Зато видны заложники – впереди, прямо перед Микмаком под выбелившим всё вокруг слоем пыли лежат четыре тела. Из-под белого явно проступают багрово-красные мазки.

И вот тут началось нечто странное.