Текст книги "Звезда конструктора"

Мне предположения маркиза показались очень даже вероятными. Действительно, где они еще могли располагаться, как не в центре труднодоступной области вдали от караванных троп. А не слышали о них как раз потому, что мои предки держали контакты с ними в глубоком секрете. Очень даже логично. То, что и я о них не слыхал, ни о чем не говорит – мал был для семейных секретов, да и толку теперь от них никакого. Если торговля и была, то уже давно кончилась. Интересно то, что о них знал граф, хотя амулет оказался вовсе даже не их работы, а той самой легендарной «Звездой», сделанной древним магом – человеком. Кстати, я решил продолжить занятия с браслетом. Пусть самое начало мне уже не интересно – дальше должно же быть что-то еще. Да и маг что-то про динамические порталы говорил. Вдруг их можно как-то сделать? Было бы просто здорово! Но это пока мечты и ничего более.

Что я мог ответить Стоврусу? Ничего. Поэтому снова неопределенно пожал плечами и сказал:

– Что касается охотника, то, прости, я дал слово никому о нем не рассказывать. Могу сказать только одно: я помог ему разобраться с амулетами, и мы с ним заключили договор. Еще раз прости.

– Нет-нет. Не надо извиняться. У всех есть свои секреты. У меня тоже.

– Стоврус, я вот чего решил. Я тебе отдам все пять амулетов, которые принес с собой, а через месяц – хватит месяца? – встретимся, и я отдам оставшиеся. Заодно и деньги получу за все сразу. А теперь они тебе могут понадобиться на лечение.

– Не надо меня обижать. Золотые у меня отнюдь не последние. За три амулета я уплачу сразу, а за остальные – потом. Через месяц зайду к тебе…

– Нет. Я собираюсь поменять квартиру и, куда переселюсь, пока не знаю. Лучше я сам как-нибудь к тебе зайду. Договорились?

– А чем старая не нравится? – удивился маркиз. – Или тебя не устраивают соседи? То бишь я?

– Соседи-то как раз устраивают. То бишь ты. А свою каморку я все равно собирался сменить на более просторную. Хочу, как у тебя, – рассмеялся я, – чтобы три комнаты и лакеи в прихожей. Шучу, конечно. На кой мне лакеи? Хватит домработницы и поварихи в одном лице. Найду девушку с васильковыми глазами, нежными руками и аппетитной фигуркой…

– А твоя нынешняя пассия тебя не прибьет? Ведь наверняка есть у тебя кто-то.

Неожиданный вопрос на самой вершине сладостно-эротических мечтаний моего изголодавшегося организма сбил меня с настроя, напомнив про Альмилиру, и заставил резко помрачнеть. То, что она или ее мамочка, а то и обе сразу меня непременно прибьют, так это и к гадалке не ходи.

– Прости! – сказал Стоврус, заметив мое состояние. – Вероятно, у тебя случилась жизненная драма, а я тут влез…

– Ничего, – слабо улыбнулся я. – Переживу как-нибудь.

– Жакор! – позвал маркиз, и в дверях тут же проявилась, будто всю жизнь там и стояла, фигура лакея. – Выдай ньору Гару сто пятьдесят золотых и… две бутылки нашего гиспарского.

Лакей поклонился и молча «дематериализовался».

– Гар! Еще раз! Огромное тебе спасибо и… выпей за мое здоровье. Это вино поставляют только нам и королю. Надеюсь, тебе понравится.

Я отдал маркизу амулеты, мы с ним распрощались, и я, отягощенный увесистым кошельком и двумя бутылками, отправился в эльфийский банк, где положил на свой счет сто двадцать золотых, а остальные отправил на счет матери. Этого, даже без учета ранее отправленного, им хватит на год, а при ее привычке экономить – и на два года безбедной жизни. Появятся деньги еще, отправлю опять.

Силора пришла вечером. Ощупала взглядом всего Стовруса. Что уж там она увидела под тонким одеялом, не ясно, но, похоже, осмотр ее удовлетворил, а бодрость раненого понравилась. Расцеловав, как она смела надеяться, жениха, стала в подробностях расспрашивать о его житье-бытье в этом доме, точнее, юдоли скорби. Убедившись, что в юдоли очень даже неплохо… если есть деньги, перевела разговор на дуэль, восхищаясь мужеством любимого.

– Русик, а скажи мне, чем ты его так?

– Амулетом-молнией.

– Не может быть! Ты смеешься над бедной, безмерно любящей тебя девушкой, наивной и простой.

– Ага! Прямо такой из себя наивной-пренаивной, др-рать мою кошку!

– Вот сколько мы с тобой знакомы, а я все не могу уловить… – девушка сделала длинную, театральную паузу и, только дождавшись нетерпения на лице маркиза, спросила: – В каких случаях надо драть твою кошку, а в каких чужую?! И что делать, если кошки под рукой нет?

Стоврус рассмеялся:

– Спроси чего полегче! Это любимое присловье деда, а я нахватался от него. Меня тоже долго мучила эта загадка, и я тоже пытался выявить закономерность, пока и ко мне не прилипло.

– И все же! Чем ты его?

– Да говорю же, молнией. Надеюсь, ты не путаешь магию с грозой?

– Поэтому и считаю, что ты смеешься. Или ты думаешь, у нас последний неуч не знает особенности любого известного оружия? К твоему сведению – знает. И еще – неучей у нас нет. Не выживают.

– Знаю, – немного помрачнел маркиз. – Поэтому хочу сделать тебе подарок, – он пошарил здоровой рукой под подушкой и вытащил на свет один из амулетов, купленных у Гара. – Держи такой же. Это – тебе. Амулет-молния. Как он действует, ты видела собственными глазами.

Силора бережно приняла из рук парня амулет и тут же стала рассматривать.

– Вроде ничего особенного… Откуда же такая мощь?

– Ты у меня спрашиваешь? Оружейная магия у нас только во втором семестре начнется.

– Тогда я тебе поясню. Структура молнии называется так только за скорость доставки до цели и некоторые эффекты при срабатывании. Есть несколько видов боевых атакующих магических структур: метательные, ударные…

– Прости, Силора. Я вырос в семье потомственных воинов и кое-что про оружие знаю.

– Не обижайся, Русик. Я немного увлеклась. Попробую покороче и попроще. Так вот. В метательном оружии магическая структура формируется сразу в материальный заряд и заполняется энергией из накопителя. Этот заряд выстреливается другой структурой, и его мощность зависит от двух факторов: сколько энергии в него закачали перед выстрелом и как далеко он полетел. Энергия быстро теряется в свободном полете, и мощность у цели уже совсем не та, что в момент выстрела. Те, что стреляют материальными предметами: пулями, дробью, картечью… – магическую энергию в полете не теряют, но их воздействие на цель крайне ограниченно, хотя и выстрелов можно сделать на порядок больше, поскольку на заполнение структуры тратить ничего не надо. Ударные же, например, всевозможные копья, секиры, режущие плоскости и прочие, наоборот, связи с энергией не теряют. Ударная часть структуры постоянно подпитывается из накопителя и способна к длительному воздействию на щиты, или на стены, или непосредственно на тело противника. Но и дальность поражения, как ты знаешь, не более пары десятков метров. Особняком стоят так называемые молнии. Их структура преобразуется в материальное воздействие уже непосредственно у цели, а выстреливается некий магический конструкт, в который закачать много энергии невозможно, иначе развалится, едва вылетев из амулета. Зато летит очень быстро. По сути, молниеносно достигает цели. Разряд, кстати, по воздействию на человека немного похож на удар молнии. Шаровой. Только много-много слабее. Теперь понимаешь, почему я тебя спрашиваю? Твой амулет творит то, что доселе считалось невозможным. Разве что наставник как-то упомянул один артефакт древних… но сейчас я не могу припомнить подробности.

– Сожалею, Силора, но чего не знаю, того не знаю.

– А откуда он у тебя? Может, тот, кто тебе его продал или подарил… О! Кажется, я знаю, откуда он у тебя мог появиться, – девушка, явно наслаждаясь своей догадливостью, хитро посмотрела на маркиза. – Хочешь, сама скажу?

– Ну, скажи.

– Давай порассуждаем вместе, – девушка с увлечением рассматривала подарок и не заметила легкой, едва уловимой, настороженности в голосе любимого. – Зная тебя, могу примерно прикинуть, когда это произошло. Скорее всего, накануне дуэли. Иначе ты не тянул бы столько с его применением. Ты был абсолютно уверен в превосходстве воинского мастерства Вайхома над твоим, поэтому соображения гуманизма и нежелания убивать противника отбросим. Тебе такие глупости просто в голову не пришли бы. Следовательно, ты просто не успел толком опробовать новый амулет, а неопробованное или непривычное оружие до последнего стараешься не использовать. Итак, скорее всего, амулет появился у тебя на вечеринке. Кто-то подарил, или ты его в тот день купил. Нет. Купить ты не мог, поскольку был плотно занят подготовкой к вечеринке. Я, дорогой мой, знаю, что ты не перепоручаешь такое ответственное дело слугам и обязательно сам все контролируешь. Значит, подарили. Возможность покупки с рук у неизвестного бродяги оставляем как маловероятную и переходим к дарителям. Кто это мог быть? Судя по прошлым подаркам – это не твои одногруппники. У вас если и дарят оружие, то только красивое холодное. Остается у нас кто? А остается, – торжествующая девушка повысила голос до торжественного речитатива, – твой таинственный гость Гар! Теперь осталось выяснить, где этот первак их взял, и можно докладывать начальству! А что это за пиктограммка с крестиком?

– Это активация самонаведения по ауре, и ты ни слова не скажешь своему начальству, – ровно, тихим и бесцветным голосом ответил маркиз.

– Что-о-о-о?! Самонаведение по ауре?! А как оно работает? Как заложить в амулет параметры нужной ауры? А когда ты успел их снять? И где? И как?

– Ничего закладывать не нужно, – все тем же голосом ответил Стоврус. – Навести на противника и нажать пиктограмму – доля секунды, и можно стрелять.

Силора, не замечая состояние парня, потрясенно смотрела на амулет, словно на сказочную волшебную палочку. Смешно верить, но как не верить, когда действие этой палочки с хрустальным шариком она видела собственными глазами. Причем то, что в ее амулет был вставлен хрусталь вместо рубина, как у Стовруса в день дуэли, еще больше убеждало ее в правдивости его слов. Логично перед дуэлью поменять накопитель на более мощный. И это сработало. Значит, он не разыгрывает. Это точно.

– Силора! – позвал Стоврус. – Ты слышала мои слова? Ты ничего не будешь докладывать своему начальству.

Девушка отрицательно помотала головой:

– Я обязана, Русик. Да и что в этом такого?

– Этот амулет спас мне жизнь. А значит, и Гар. Я пообещал ему, что никому не расскажу, откуда он взял амулеты.

– Так ведь ты и не сказал. Я сама догадалась. Видишь, какая я у тебя умница? – улыбнулась девушка.

Маркиз не вернул ей улыбку.

– Тем не менее я не желаю быть источником неприятностей для друга.

– Когда это вы успели подружиться?

– Иногда для этого вовсе не требуются годы знакомства.

– Русик, пойми и меня! Я обязана это сделать. Я клятву давала!

– Пойми и ты меня, Силора, – медленно, пристально рассматривая девушку, будто впервые увидел, заговорил Стоврус. – Я не могу привести в свой дом шпиона. Если ты сейчас расскажешь своему начальству про моего друга, то завтра ты можешь выложить ему наши семейные секреты. Это совершенно неприемлемо. В каждом роду есть тайны, о которых не ведает никто из посторонних. И речь идет совершенно не обязательно о каких-либо заговорах. Я тебя очень люблю, Силора, но тебе придется выбрать: либо я, либо твое начальство. Способна ли ты хранить тайны рода? Если да, то у нас все может получиться. Если нет…

– Но… как же мне быть?..

– Не знаю, Силора. Но я тоже не смогу так жить. Под контролем твоего начальства. Прости, мне надо отдохнуть.

Девушка со слезами на глазах тихо вышла из палаты и прикрыла за собой дверь. Ей предстояло принять очень нелегкое решение. Долг перед короной, как она его понимала, или любовь, замужество, прекрасная партия и перспективы. Что выбрать? И нельзя ли как-то совместить все это?

Глава 20
Предложение, от которого трудно отказаться

Силора вошла в палату, скорее, апартаменты, Стовруса довольно рано утром. Еще не начались утренние процедуры, и только-только закончился завтрак. Хотя маркиз ел то, что готовил его повар, и не зависел от больничной кухни, но старался все же не выбиваться из общего графика. Несмотря на немалые деньги, выплаченные им за лечение, почтительно дожидаться в сторонке, пока его милость соизволит вкусить свой завтрак или обед, а уже потом приступать к лекарским манипуляциям, никто здесь не собирался. У лекарей тоже все расписано, и назначенной процедуры уже мог дожидаться, например, герцог. Следовательно, будь ты трижды маркиз, но вызвать недовольство столь важной персоны – и справедливое недовольство, следует заметить – для персонала чревато крупными неприятностями, а их-то как раз почему-то никто не желает призывать на свою голову.

Вид у девушки был… несколько измученный. Правда, никакого «лихорадочного блеска глаз, выдававшего…» чего-то там, не наблюдалось, но темные круги под глазами определенно были, а походка совсем не напоминала ту, к которой привык маркиз, – стремительную, энергичную и в то же время грациозную и плавную.

Тем не менее она с улыбкой подошла к постели раненого, чмокнула его (всего лишь в щеку) и весело спросила:

– Как ты себя чувствуешь, милый?

Стоврус, слегка удивленный столь ранним посещением, честно ответил, что, в общем и целом, хорошо, но вставать до утреннего сеанса лечения ему категорически запрещено. Поэтому хоть правила хорошего тона предписывают ему вскочить при виде дамы и облобызать ей ручку, но, к его глубочайшему сожалению, сделать он это может только в том случае, если означенная дама сама подаст ему указанный объект целования.

– Ну, вот и хорошо. Еще один вопрос. Можешь ли ты сказать…м-м-м… что в данный момент находишься «в здравом уме и трезвой памяти»?

– Могу… и скажу! Но зачем тебе, Силора? С тобой все в порядке?

– Со мной? Скорее да, чем нет.

– Но зачем эти вопросы?

– Видишь ли, милый Русик, – девушка говорила абсолютно серьезно и даже сурово, – тебе сейчас предстоит принять решение. Важное решение. Во всяком случае, для меня важное, и я бы не хотела, чтобы потом говорили, будто я воспользовалась моментом, когда, как пишут в романах, «разум его был замутнен болью от ран». Или я потом думала, что неприятное для меня решение ты принял потому, что просто был в тот момент несколько не в себе.

Маркиз насторожился и волей-неволей напрягся в ожидании продолжения. Некоторое время Силора вглядывалась в лицо парня, будто впервые увидела, пытаясь рассмотреть в нем нечто важное для себя. То, что доселе ее не интересовало, но здесь и сейчас приобрело большое значение. Она как бы спрашивала: «Кто ты, маркиз? Какой ты на самом деле?»

Наконец она нарушила молчание, но заговорила на первый взгляд совсем не о том, о чем следовало:

– Наше имение, совсем небольшое, граничит с землями князя Бахрийского, и нас тоже не миновала участь лишиться довольно прибыльной его части, оставшейся в зачарованных джунглях. У нас так называют область, которая образовалась на местах магических боев. Многие поколения баронов, моих предков, бьются над тем, чтобы увеличить доход с того, что мы имеем, но не очень в этом деле преуспели. Некоторые наши соседи обогатились, занимаясь грабежом, контрабандой и продажей втридорога снаряжения охотникам за антиквариатом и монстрами, чьи ткани и некоторые части тел пользуются большим спросом у алхимиков. Мои предки воровство и обман не терпели, а грабить охотников, добывающих ценные вещи в зачарованных джунглях ценой своих жизней, считали ниже своего достоинства, предпочитая бедность «грязному» золоту. Так что доход с арендаторов наша семья имеет очень небольшой, но зато стабильный. Содержать дом, прилично одеваться и не голодать хватает, но и только. У меня много сестер. Я старшая. И ты правильно понимаешь, Стоврус. Приданое. Оно нам всем надо, а где взять? Много средств уходит на защиту от напастей, которыми нас периодически «одаривают» джунгли: то нашествие псевдоволков, то длиннорукие люди крадут девушек и детей, то «мятые» белки вдруг налетают на поля и пожирают все, что шевелится, людей в том числе, то… Мать погибла при одном таком нашествии. Гостила на дальнем хуторе у знахарки… охрана полегла, знахарка погибла, и мать… тоже. Потом невозможно было определить, где чьи части тел. Так и похоронили всех вместе. Отец после ее гибели заставил нас учиться фехтованию, магической защите и стрельбе из боевых амулетов, чтобы мы имели хоть маленький, но шанс. Моим сестренкам занятия не нравились, а мне так, наоборот, даже очень. Когда возраст позволил, я подала прошение о зачислении меня в военную академию. Мне отказали. Девушек не берут. В академии посоветовали, раз уж так хочется драться, пойти в училище тайной службы. Я пошла и поступила. Конкурс был ужасно большой, требования к будущим курсантам кошмарно высокими, но я прошла все испытания в десятке лучших, и меня приняли. В училище пошла отчасти еще и потому, что в нем бесплатное питание, обмундирование, очень приличное денежное содержание, а после окончания гарантируется высокооплачиваемая работа. Какие у небогатой девушки из приграничья могут быть варианты? Сидеть у окошка и ждать жениха? Так в наших краях катастрофически не хватает свободных принцев, готовых по уши влюбиться с первого взгляда, тут же взять в жены и отвезти в золотой карете в роскошный дворец, где на мраморных ступеньках уже рыдают от умиления король с королевой, радуясь за свое чадо, – Силора говорила ровным бесцветным голосом, глядя поверх головы Стовруса. Так мог бы говорить обреченный на казнь, уже успевший несколько раз умереть в последнюю ночь перед восшествием на эшафот и не видевший в очередном варианте ничего для себя интересного, тем более способного как-то взволновать. – Мне будущая работа по душе, и уходить я не собираюсь. Когда ты вчера… поставил меня перед выбором: долг или любовь, – я долго думала… Вот говорят – за любовь надо бороться. А если ты со всей очевидностью понимаешь, что победа принесет любимому только несчастье, не будет ли продолжение этой борьбы мелким эгоизмом с твоей стороны? Ты говорил про весну… Если это не были пустые слова, скажи – ты хорошо все обдумал… про нас с тобой? Что скажет твоя родня? Примет ли она меня, фактически бесприданницу? Но такая уж я есть. Нужна ли тебе такая жена без связей при дворе, без могущественной родни?.. Пойми, я не хочу изо всех сил цепляться за тебя и в результате стать гирей, которая утянет нас на дно. Решать тебе придется прямо здесь и сейчас. Я приму любое твое решение. Обещаю, что не буду за тобой бегать и усложнять жизнь. Да – да. Нет – нет.

– Но почему так срочно, Силора? Неужели нельзя подождать до весны? – немного растерялся Стоврус.

– Нельзя, милый. Никак нельзя. Я ведь клятву давала. Понимаешь, сотрудник службы не обязан раскрывать семейные секреты. Семейные! Только так я могу не нарушить свою клятву. Но… я готова выполнить твою просьбу и без того, чтобы… войти в твою семью. Один раз. После этого нам придется расстаться.

Маркиз помедлил и со слабой надеждой в голосе сказал:

– Мне кажется, ты несколько драматизируешь ситуацию, Силора. Может быть, не все так мрачно?

– Ты ведь сам мне сказал, четко и недвусмысленно, что жена-шпионка в доме тебе не нужна…

– Прости, я не думал, что для тебя это так серьезно…

Силора горько рассмеялась:

– Ах, эти мужчины древних родов! Для вас клятва, данная женщиной, по-прежнему не более чем формальность, не стоящая внимания. Да, Русик. Для меня нарушить клятву то же самое, что тебе нарушить свое обещание. Может быть, ты готов поступиться словом, данным Гару? Вижу, что нет. Так почему думаешь, будто для меня клятва, данная короне, – пустяк?

– Прости, Силора. Я действительно как-то… не задумывался над этим серьезно.

Маркиз видел, что девушка никоим образом не пытается его шантажировать, следовательно, проблему надо решать именно здесь и именно сейчас. Стоврус мучительно сморщился и прикрыл глаза. Решение, и не простое решение, надо принимать, а… очень хочется отложить. Но откладывать нельзя. Он знал свою девушку. Ведь уйдет навсегда и вернуться уже не согласится. Такой уж характер, но он и полюбил ее именно такую. Со всеми ее достоинствами и недостатками. Он честно продумывал последствия своего решения, и они не радовали, но потерять Силору, теперь он это понял отчетливо, было все-таки выше его сил.

– Но как ты себе это представляешь? Надо известить родню, заказать обряд в храме, подготовить праздничный ужин…

Девушка счастливо улыбнулась. Трезвый расчет говорил, что их мезальянс имеет крайне мало шансов на осуществление, но маркиз оказался настоящим мужчиной и не испугался ссоры с родственниками. Значит, ее выбор был правильным.

– Не беспокойся, любимый, я все сделала. Священник с помощниками и походным алтарем ждут за дверью. Свидетелями будут двое твоих одногруппников. Я их из постели вытащила. Наверное, досыпают в приемной. И даже тетку твою нашла. Она согласилась благословить наш брак… если ты, конечно, согласишься.

– Тетку Ласецию? – поморщился маркиз. – Нет-нет. Она хороший человек, но сплетница, каких поискать. Через час вся Вильдория будет в курсе подробностей нашей свадьбы.

– Так и пусть себе. Мы же ничего предосудительного не делаем.

– Да… понимаешь… я хотел первым известить родителей, а теперь известит она и так все преподнесет, что отплевываться придется еще долго. Ты же лучше меня знаешь, как трудно менять первое впечатление от рассказа.

– Прости, я не знала, а времени подыскать другого кого у меня было маловато, да и не знала я…

– Ничего страшного. Как получилось, так получилось. Видно – судьба. А скажи мне, Силора, это ведь дорого – организовать церемонию прямо в больничной палате. А если бы… м-м-м… ну-у… не сложилось?

– Тогда, – улыбнулась девушка, – мне свадебное платье точно не потребовалось бы.

– Так это ты… из тех, что отложила?..

Силора молча кивнула, аккуратно обняла маркиза, и парочка надолго застыла в затяжном поцелуе. И как только дыхания хватило?!

– Как такое могло случиться, ньор Сарикс?! Ка-а-ак, я вас спрашиваю?! Вы отвечаете за боевую подготовку курсантов. Почти двое суток прошло, что вы там накопали? Говорите!

Заместитель начальника училища по боевой подготовке был бравым воякой, прошедшим через моря крови и горы трупов. Ему доводилось хоронить товарищей и не раз самому висеть на волоске над пропастью, на дне которой его с нетерпением давно ждало райское блаженство в садах Творца или вечные муки адской пустыни. Он умел приказывать подчиненным так, что даже мысли ослушаться у них не возникало, но и подчиняться вышестоящим командирам умел не хуже. О нем говорили: «Стальные нервы и бульдожья хватка». До сих пор, несмотря на почтенный возраст, он был крепок и силен. Кабы не увечье, полученное пять лет назад в одной из операций тайной службы, когда просто опоздали доставить его к лекарям, он и посейчас продолжал бы водить боевые группы и отряды. Тем не менее перед грозной руководительницей тайной службы он чувствовал себя словно сопливый нашкодивший мальчишка. Он знал, что эта утонченная леди видела и пережила много больше, чем пять таких офицеров, как он.

– Ваше сиятельство, мы разбираемся. Идет следствие. У нас есть подвижки, и вскоре мне, уверяю вас, доложат о результатах…

– Подвижки, говорите?! Ну так скажите хотя бы, что вы выяснили на данный момент. Как могло получиться так, что без пяти минут сотрудник тайной службы, наш выпускник, оказался убит на банальной дуэли?! И ке-е-ем?! Насквозь гражданским студентом!!

– М-м… осмелюсь доложить, что маркиз Стоврус из рода потомственных военных, и с детских лет его готовили к этой стезе…

– Вот ка-а-ак?! Так, может, мне стоит поползать на коленях перед дедом студента, действительно славным военным, и уговорить его возглавить боевую подготовку наших курсантов, коль она оказалась столь эффективной? Вместо вас, разумеется!

– Но вы же понимаете, ваше сиятельство, что смерть курсанта, вероятнее всего, просто нелепая случайность и не более того. Сколько их гибнет по неосторожности во время обучения…

– Во время обучения – да. Гибнут. К сожалению, потерь не избежать. Мы не можем снизить риск и интенсивность тренировок. Но здесь совсем другой случай. Вы понимаете, сколько сил нам пришлось затратить на подготовку, а его легко, словно несмышленыша, убивает гражданский.

– Ваше сиятельство, мы вместе с руководителем научного отдела, ньором Срубиступень, внимательно несколько раз просмотрели запись боя и пришли к выводу, что курсант Вайхом был сражен посредством древнего амулета, скорее всего, разрядом родового амулета герцогов Варрабских…

– Ка-акого амулета герцогов Варрабских? Почему я должна задавать уточняющие вопросы? Ну?

– Нам о нем ничего не известно. В их досье ничего похожего не значится. Но ведь мы знаем далеко не обо всех амулетах, хранящихся в сокровищницах древних родов.

– Разумеется, не обо всех, но чтобы Варрабские, пройдя столько битв и участвуя в огромном количестве поединков, ни разу не «засветили» подобное устройство – это маловероятно. Амулет такой мощи, если хотят сохранить в качестве дополнительного козыря, отнюдь не притаскивают на арену для применения в банальной дуэли. Что говорит распорядитель? Маркиз знал о том, что Вайхом собирается драться до смерти?

– Судя по поведению всех присутствующих, ни сам маркиз, ни его друг, ни Силора ничего об этом не знали.

– А как часто у нас происходят дуэли до смерти? Очень и очень редко. Стал бы маркиз брать древний мощный амулет, сам факт существования которого хранится в секрете, на обычную дуэль? Или он настолько трус, что пришел увешанный древними амулетами, словно розовый куст шипами?

– Нет, ваше сиятельство, насколько нам удалось выяснить, маркиз далеко не трус, хотя и отчаянно храбрым его назвать нельзя.

– То есть нормальный, не трусливый парень, идя на самую обычную дуэль, прихватывает древний амулет, который почему-то использует в самом конце боя буквально на сосновую иголку от смерти. Не складывается у меня картинка. Прости, Сарикс, но что-то здесь не то.

Эльфийка, задумавшись, прошлась по кабинету раз, другой, вдруг остановилась и спросила:

– Какую площадь поражал этот амулет и почему арбитр не посчитал его запрещенным на дуэли?

– Дело в том, что данный амулет бил строго по цели и поразил одного Вайхома. Причем уважаемый Срубиступень утверждает, что удар был, за исключением небывалой мощности, вполне типичным для амулета-молнии. То есть векторы энергетического удара были направлены внутрь сферы поражения и сопровождались типичными грозовыми искрами. Более того, эксперт предполагает, что амулет был… х-м-м… с самонаведением, во что лично я ничуть не верю. Мальчишке просто повезло, он случайно попал и все тут! Бывает же, когда, не глядя, пальнешь в кого и попадешь так, как ни за что не попал бы, тщательно прицелившись. Видно, Творец был на его стороне в тот день.

– И на основании чего наш гном построил такую гипотезу?

– Он что-то говорил про угол поворота руки маркиза, положение тела Вайхома в момент удара… да он и сам не уверен, в общем.

– Возможно и такое. Ему постоянно мерещится в древних амулетах блок самонаведения. Он уже столько лет экспериментирует, полбороды по волоску себе выдрал, а никак не получается сделать даже просто компактный амулет для снятия параметров, а уж чтобы эти параметры прямо на поле боя внедрить в магемы, об этом и речи нет. Оставим гномьи фантазии и вернемся к маркизу и его амулету. Если амулет долго хранился в его семье, почему же он не воспользовался им с самого начала? Почему дал себя избить, сломать руку… почему? Стоп! Скажи, Сарикс, ты стал бы пользоваться амулетом, который не успел опробовать, то есть таким, который совсем недавно попал тебе в руки? Вот именно! Если предположить, что амулет появился у маркиза буквально накануне дуэли, то очень многое в его поведение становится понятным и логичным. Сарикс, займись этим. Узнай все возможное про амулет, постарайся выжать максимум информации, опроси свидетелей дуэли, может, им что-нибудь необычное запомнилось, поговори с маркизом и Силорой…

– Так, может, просто направить пару толковых ребят поговорить со Стоврусом? Если надо, они выбьют из него правду.

– А вот выбивать правду из маркиза я категорически запрещаю! Слышите, Сарикс? Ка-те-го-ри-чес-ки! Нам еще проблем с аристократией не хватало. Варрабские весь королевский двор на уши поставят, а за них вступятся все знатные фамилии королевства. Такой вой поднимется, что нас с вами ураганом из страны выдует. И хорошо, если в целости. Без членовредительства.

– Понял. Тогда поговорю с его девушкой. Она давала клятву и не сможет отвертеться от ответов на прямые вопросы…

– Сможет-сможет, ньор Сарикс, – послышался от двери веселый голос Квилирелли. – Увы, но сможет. Спешу сообщить, что сегодня утром прямо в больничной палате произошло знаменательное событие! Известный нам маркиз Стоврус соизволил взять в жены не менее известную нам курсантку Силору.

– Куантемиллиролиунтеромэра!

– Зачем же так ругаться, ваше сиятельство? Ну не можем спросить. Так можем понаблюдать. Один раз публично применив, вряд ли Варрабские станут хранить дальше тайну амулета.

– Ты прав. Кстати, заодно и возьми на себя организацию наблюдения.

– Что же делать, ваше сиятельство, коль я единственный в нашей организации, кто способен организовать столь сложное дело…

– Не паясничай, Квили. Еще неизвестно, есть толк в этом или нет, а вводить кого-то другого в курс дела, думаю, нет смысла.

– Значит, я устанавливаю постоянное наблюдение за Силорой, Стоврусом и… и… и… надо ли приглядеть еще и за другом маркиза?

– Думаю – нет. Что он может знать? Хотя… он единственный из друзей, кто вообще пришел. Конечно, не такое уж событие, но тем не менее… Уточни, кто он, как выглядит, где познакомились и… дальше сам знаешь. На основе этой информации и прими решение.

– Будет исполнено, ваше сиятельство.

Со вздохом облегчения отложив в сторону готовый артефакт, я, подобно дряхлому старцу, зубы съевшему на радикулите и подагре, кряхтя и постанывая, разогнул спину, встал, потянулся и понял, что сил для встречи с маркизом мне вполне хватит, а времени, чтобы поесть, нет. Утешало то, что мы должны с ним увидеться в уютном и тихом кабачке, где можно заказать неплохо приготовленную утку по-орочьи.

Собственно, готов был не сам артефакт, а его главная часть – жало соединителя. Что-то вроде шестигранника из серебра длиной пять сантиметров и толщиной полтора, из которого торчал короткий шип. Остальное сделают подмастерья уже в Гоблери. Идея этого инструмента у меня возникла после того, как я, во-первых, добрался до следующего блока знаний «Звезды магистра», в котором древний гений открыл мои и без того широко открытые глаза на внутреннюю магическую структуру вещества, и, во-вторых, прочитал некоторые интересные монографии по артефактостроению в библиотеке лабиринта.