Текст книги "В четверг протрубит ангел"

– Вы забыли о собаках, – терпеливо пояснил О'Браен. – Собаки невредимы и, следовательно, не мешали. Не мешали, потому что знали кого-то из похитителей. Кстати, когда охранники вышли для обхода территории, этот человек уже поджидал их, чтобы прикончить выстрелами в спину, а собаки не лаяли.

– Пожалуй, звучит убедительно, – признала Лентини. – Мы, конечно же, собираемся проверить всех работающих на складе и их контакты.

– Итак, Карла, если я понял вас правильно, – вступил в разговор президент, – вы хотели бы сосредоточить розыскную работу в руках военной контрразведки?

– Именно так. Вы знаете, что за последние годы она не раз демонстрировала свою высокую эффективность.

– Любая розыскная работа на территории страны, осуществляемая в обход ФБР, без использования накопленного нами опыта и налаженных каналов информации, явно будет менее успешной. – О'Браен повернулся к президенту. – Если вы отстраняете ФБР от этого дела, наш престиж не пострадает. А дело пострадать может.

– Я этого не сказал, Билл, – примирительно ответил президент. – Но мне надо четко знать, с кого главный спрос. И сейчас мы договорились – за это дело отвечает Министерство обороны и лично его руководитель. Что касается ФБР, то, конечно же, любая информация о бомбе, полученная по вашим каналам, будет чрезвычайно важна. Но я ставлю одно жесткое условие – никакие сведения о случившемся не должны просочиться наружу… Карла, надо приложить все усилия и найти бомбу как можно быстрее. Потом мы подыщем подходящие выражения, чтобы проинформировать прессу.

Президент сделал паузу, улыбнулся каким-то своим мыслям, повернул голову к Фридмэну.

– Арни, берите блокнот и записывайте. Первое. Операция получает кодовое название. Cкажем, «Анджелина». – Фридмэн на мгновение оторвался от блокнота, бросил взгляд на президента. – Второе. Вы, Арни, немедленно подготовите мое распоряжение о том, чтобы предельно усилить контроль на таможенных пунктах и охрану границ. Третье. Пусть ЦРУ предоставит вам, Арни, подробный анализ касательно всех террористических организаций и террористических государств, пытающихся обзавестись ядерным оружием. Четвертое. Все новые сведения, имеющие отношение к «Анджелине», вы, Карла и Билл, немедленно сообщаете Фридмэну. Мы с ним видимся по несколько раз на день, он будет держать меня в курсе. Пятое. Если нужна любая помощь, вы оба можете обращаться к Фридмэну, и он обеспечит это от моего имени.

Президент встал, совещание закончилось.

6

О'Браен собирался в Нью-Йорк, чтобы встретиться сегодня с Роджерсом, своим преемником по Нью-Йоркскому управлению ФБР. Того перевели из Майами только неделю назад, надо было на месте обсудить с ним основные задачи управления. И еще одно дело добавилось теперь – где-то в Нью-Йорке, по всей видимости, затаилась «Анджелина». Президент поручил розыскную работу военной контрразведке. Но и ФБР не возбраняется вести параллельный поиск. Что ж, так даже спокойнее – за возможные ошибки отвечать Пентагону. А вот если его ребята сумеют первыми выйти на след и утереть нос этой мадам Лентини, О'Браен будет очень доволен.

Перед вылетом он позвонил Роджерсу, извинился за опоздание, сказал, что по приезде прежде всего хочет видеть Дэниса Пирсона. Он знал Дэниса уже лет пятнадцать. Тот участвовал под началом О'Браена во многих операциях, а потом и сам стал возглавлять следственные группы. С годами из него получился отличный оперативный работник. О'Браен ценил умение Дэниса мыслить логически, принимать решения, просчитывая ситуацию на несколько ходов вперед, как в шахматной партии.

Дэнис уже ждал его в приемной Роджерса. О'Браен заглянул на минуту к тому в кабинет и пообещал засесть с ним за все дела управления через час. А потом заперся с Дэнисом в его кабинетике, чтобы спокойно поговорить с глазу на глаз.

Дэнису было сорок два года. Светловолосый, худощавый, выше среднего роста, с виду флегматичный.

– Ну, как живешь, амиго? – спросил, улыбнувшись, О'Браен. Словечко это прилепилось к Дэнису после давней операции по разгрому подпольного картеля, переправлявшего в США колумбийские наркотики. Дэнис играл тогда роль оптового перекупщика, несколько раз встречался с заправилами картеля на их явках в Мексике. Если бы заподозрили, не сносить головы. Но обошлось.

– Живу неплохо, шеф. В пятницу собираюсь в отпуск.

– Боюсь, с отпуском придется повременить. Уж извини. Ты мне нужен…

О'Браен рассказал Дэнису о похищенной бомбе. Старался не упустить ни одной детали из того, что услышал сегодня утром в Овальном офисе. В их деле даже самая, казалось бы, пустяковая деталь становится иногда решающей.

– Основную розыскную работу ведет военная контрразведка, нас к этому делу им подпускать не хочется. На взаимодействие или на обмен информацией не рассчитывай. На складе, где это произошло, они собираются все обследовать сами. Понимаю, амиго, что твои возможности будут ограничены, и отпускаю в свободное плаванье. Сам прикинь, за какие ниточки потянуть. Мне лично кажется, что похищение не обошлось без кого-то, кто работает на складе. И помни: дальше тебя все, что я рассказал, не идет. Понял?

– Понял, как не понять.

– Даже своим ребятам, если возьмешь на подмогу, поясни, что разыскиваете какую-нибудь железяку, похищенную с военного склада, ну, например, миномет. Роджерсу я просто скажу, что ты откомандировываешься в мое распоряжение для одного крайне важного дела. В случае нужды не стесняйся, звони прямо мне, днем или ночью. Запиши номер моего личного мобильного телефона… А это – номер факс-машины Фридмэна, помощника президента по национальной безопасности. Если понадобится ордер Министерства юстиции на арест, прослушивание и тому подобное, посылай свой запрос прямо ему. Так это будет сделано быстрее, да и объяснений никаких от тебя не потребуется. Используй кодовое название операции – «Анджелина».

О'Браен помолчал, посмотрел на часы.

– Пожалуйста, передай мои извинения жене за то, что поломал ваш отпуск… Как вы там детишками не обзавелись? – Дэнис отрицательно мотнул головой. – Значит, плохо стараешься – уже три года прошло, как мы с супругой были на вашем бракосочетании. Нам твоя жена очень понравилась – такой милый человечек.

7

Дэнис нашел Пита Дюваля в комнате младших агентов. Тот поднялся навстречу во весь свой внушительный рост, шесть футов с четвертью. На черном круглом лице расплылись в улыбке толстые губы. Пит стал работать в ФБР недавно, два года назад, и Дэнис покровительствовал ему, как когда-то О'Браен покровительствовал новичку Дэнису. Семья Пита перебралась из Гаити в США, когда тот был подростком. Родной язык – французский, но и по-английски говорит практически без акцента. Окончил колледж. Толковый, трудолюбивый, надежный в критических ситуациях.

– Пойдем ко мне, – сказал Дэнис, – есть дело.

Едва они вошли в его маленький кабинетик с картой штата Нью-Йорк во всю стену – зазвонил телефон. Дэнис нажал кнопку. Из динамика раздалась скороговорка длинноногой красотки Ширли, секретарши Роджерса.

– Дэнис, звоню по поручению шефа. Две новости: плохая и хорошая. Плохая – ваш отпуск отменяется. Хорошая – вас освобождают от всех текущих дел. Вы переходите в распоряжение центра. Всем службам Нью-Йоркского управления приказано выполнять ваши запросы вне очереди, немедленно… Мой бедненький, пропала ваша поездка на Кейп Код?

– Куда денешься, моя дорогая, против начальства не попрешь, – в тон ей ответил Дэнис. Он замечал, что Ширли более чем приятельски поглядывает на него, поддерживал установившуюся в их разговорах чуть легкомысленную интонацию, но определенной черты не переступал. Несколько лет назад он наверняка приволокнулся бы за такой красоткой. Но после того, как в его жизнь вошла Таня…

– Ну что, слышал новости? – повернулся он к Питу. – Садись, я тебе сначала расскажу коротко об этом деле, а потом будем думать, с какого конца к нему подступиться. Значит, так… Сегодня ночью с военного склада похитили миномет. Это в Медвежьих горах. Помнится, я не раз проезжал мимо.

Дэнис подошел к карте штата и повел пальцем вверх от Нью-Йорка, вдоль правого берега Гудзона.

– Вот смотри. Тут скоростная дорога Пэлисейд. Левее, тоже с юга на север, идет Восемьдесят седьмая автострада. А между ними, пониже Вест Пойнта, – перемычка, двухрядное Шестое шоссе. Возле шоссе, чуть в лесочке, и расположен этот склад. Похищенный миномет вывезли в армейском же фургоне. А обоих охранников убили. Есть некоторые основания подозревать в причастности к этому кого-то из работающих на складе. Но вся заковыка в том, что военные, оберегая честь мундира, намерены вести расследование самостоятельно, на склад нас не пускают и никакой информацией делиться не хотят. Тут бы и сказать им – ну, и разыскивайте свою железяку сами, а мы пойдем в заслуженный отпуск. Так?

– Так, – улыбнулся Пит.

– Но на сцене появляется наше высокое начальство. Оно, видишь ли, жаждет обскакать Пентагон. И кому поручают это мертвое дело? Конечно же, нам с тобой. Два года назад ты закончил колледж, сдавал экзамен по криминалистике – вот и скажи, как там твои учебники рекомендуют приступать к подобному расследованию?

Пит задумчиво поскреб голову, покрытую жесткими, курчавыми волосами.

– Ну, сперва выезжают на место происшествия, ищут вещественные улики.

– Но на склад-то нас не пускают.

– Тогда хотя бы надо осмотреть район вокруг.

– И что же ты там рассчитываешь найти? Оброненный носовой платок?

– Скорее всего, похитители подъехали к складу на своей машине. Вдруг они ее потом бросили и укатили на фургоне?

– Вряд ли. Один из них по завершении операции просто уехал в этой машине.

– Но почему мы говорим о похитителях во множественном числе? А если это был одиночка?

– Одному обернуться со всем за час было бы трудновато. Но утверждать наверняка не могу. Мы отработаем и эту версию.

– Значит, едем на место происшествия? – спросил Пит.

– Торопишься. Для начала просто позвони в полицию штата. Про миномет упоминать ни к чему. Пусть они запросят свою патрульную службу, нет ли в том районе какой-нибудь брошенной машины. Тогда и поедем… Действуй.

Пока Пит названивал по телефону, Дэнис подошел к окну. С высоты двадцать шестого этажа открывалась панорама нижнего Манхеттена. Были видны букашки-пешеходы. Игрушечные автомобильчики, моргая лампочкой левого поворота, взбегали на Бруклинский мост… Конечно, О'Браен прав: надо искать концы среди работающих на складе. Заиметь бы их полный список, адреса, телефоны, допросить, проверить контакты каждого, покопаться в прошлом – глядишь, ниточка и вылезла. Но никакого списка нет и не будет. Как же подступиться?

– Готово, – бодро отрапортовал Пит. – В полицейском управлении пообещали осмотреть Шестое шоссе в районе склада – нет ли где брошенной машины. Потом сразу позвонят.

– Ладно. Теперь дай-ка и мне телефон.

Дэнис набрал номер их технического отдела. Ответила Пэги Мартинес, старая одышливая дама, живая история их Нью-Йоркского управления. Как-то, мимоходом она сказала Дэнису, что помнит еще молодого О'Браена в самом начале его карьеры – «застенчивый был такой, худенький паренек».

– Пэги дорогая, это твой давний друг Дэнис. Огромная срочная просьба.

– Не подлизывайся, – ворчливо ответила Пэги, – сегодня тебе этого не требуется. Мы только что получили распоряжение Роджерса – твои запросы выполнять вне очереди. Приказывай, я вся твоя.

– Если бы ты всегда была такой сговорчивой… Вот слушай. Возле Вест Пойнта есть склад Министерства обороны – телефонный номер в справочниках, конечно, не числится. Выясни этот номер, пожалуйста, по своим каналам. Компьютер телефонной компании, ты знаешь, хранит информацию по каждому звонку с каждого телефона – куда звонили, когда, сколько минут. Мне нужна вся информация о звонках со склада и на склад. Начиная, скажем, с января. Информация должна включать имена и адреса владельцев тех телефонов, куда и откуда звонили… Нет, нет, сведения, в каком году родились их бабушки, мне не требуются… Видишь, совсем пустяковая просьба… Да, сразу же дай знать.

Дэнис положил трубку, посмотрел на Пита.

– Жена моя литературу в колледже преподает и все просвещает меня по части мудрых изречений. Как сказал какой-то там древний философ, тот сделал полдела, кто начал. Мы свое расследование начали. А теперь пошли в наш кафетерий, перекусим. Потом так закрутиться может – и времени не найдем.

8

Из тетрадок деда.

* * *

Мамина семья была из Архангельской губернии, чистокровные русские. Говорю «чистокровные», потому что в тот край не докатились монголы и не подмешали своих генов, как на остальной Руси. Мама хранила фотографию деда: Иосиф Данилович сидит в кресле, на коленях костистые рабочие руки, продолговатое, как на старинных иконах, лицо. Совсем маленьким остался без отца, а когда ему было четырнадцать, умерла мать. Скитался по чужим домам, просил милостыню. Потом кто-то надоумил – он стал носить по деревням на продажу нитки, иголки, пуговицы. Закрою глаза и вижу: серое северное небо, то дождик, то снежок, и бредет по холодной грязи проселочных дорог мальчик-коробейник. Видимо, был он от природы смышленым, не боялся никакого труда. Через несколько лет дело пошло, обзавелся маленькой лавкой, стал уважаемым человеком в Мезени, городке возле самого Полярного круга.

* * *

Прекраснодушные французские энциклопедисты – Гельвеций, Руссо – утверждали, что все люди от рождения равны и лишь неодинаковые условия жизни вызывают их нравственное и умственное расслоение. Понятие «гены» восемнадцатому веку было неведомо – научную проверку этот вопрос получил только через два столетия. Были взяты две группы близнецов: однояйцовые, имеющие идентичный генетический набор, и двуяйцовые, которые генетически не идентичны, хотя и близки, как родные братья и сестры. Исследователи подобрали одинаковое количество однояйцовых и двуяйцовых близнецов, которые во взрослой жизни совершили те или иные преступления. А потом посмотрели – случались ли нарушения закона у второго близнеца из той же пары. Оказалось, что среди двуяйцовых пар такое совпадение составляло около 25 %, а среди однояйцовых – около 75 %. Столь значительное расхождение между взятыми группами уже никак не объяснялось различиями в окружающей среде, воспитании или образовании. Ведь в каждой паре оба близнеца получали в семье одинаковое воспитание, одинаково ходили или не ходили в школу и так далее. Связь между криминальными наклонностями и генетическим набором стала очевидной. Сходные исследования на близнецах выявили зависимость от генетического набора и их умственных способностей. Иными словами, люди уже от рождения не равны. Полученные ими гены определяют – хотя и не полностью, но в большой степени – соотношение в человеческой душе добра и зла, ума и глупости.

* * *

Первая жена Иосифа Даниловича умерла от родильной горячки, оставив троих детей. Дед женился во второй раз, на моей бабке. Та рожала почти каждый год, но только после шести девчонок, включая мою маму, появился на свет долгожданный сын. И опять беда – после родов от потери крови бабка умерла, еще молодая. Дед женился в третий раз, на младшей сестре бабки. Та родила еще четверых. Четырнадцать детей он подымал. Мама всегда видела его работающим – в лавке, по дому. Приказчика не держал; при нужде в лавке помогали старшие дети. Зимой – на санях, в длинном тулупе до пят, за сотни верст – ездил за товаром в Архангельск; жене и детишкам обязательно привозил гостинцы. Был немногословен, но если что скажет, то это – закон для всей семьи. Каждое воскресенье с выводком детей ходил в церковь. Чтобы обеспечить их всех молоком, держал две коровы. После революции, на закате нэпа, задавили деда налогами, лавку отобрали, а самого объявили нетрудовым элементом и кулаком. «Как же не кулак, если две коровы». Коров увели в колхоз. Хорошо еще, что самого не сослали, – наверное, дальше Полярного круга ссылать было некуда. Дед умер в год моего рождения. Было ему под семьдесят, босыми ногами месил глину, чтобы замазывать щели в печке, упал и умер. Сердце не выдержало.

* * *

Американский физик Шокли еще молодым, в тридцать восемь лет, прославился открытием транзисторного эффекта. И за это получил Нобелевскую премию. А потом увлекся социологическими проблемами – его беспокоило возможное снижение интеллектуального потенциала американского общества. К тому времени в результате научных исследований уже было известно, что так называемый коэффициент интеллектуальности (КИ) примерно на три четверти зависит от генетического набора, наследуемого индивидуумом, и только на одну четверть от того, какое воспитание и образование он получил. Вместе с тем, согласно статистике, уровень деторождения у женщин с низким КИ в два-три раза выше. При сохранении год за годом такой тенденции возникает угроза для генофонда нации в целом. Привыкший к открытому обсуждению в кругу коллег любых научных проблем, нобелевский лауреат представил свой доклад на заседании Национальной академии. Он предлагал добровольную стерилизацию людей с низким КИ при условии выплаты им за это тридцати тысяч долларов. Реакция коллег оказалась для него неожиданной. Одни испуганно промолчали. Другие выступили против – без всякой фактической аргументации, просто потому, что было нарушено «табу» так называемой политкорректности. Впоследствии этих своих оппонентов Шокли прозвал «перевернутыми либералами».

* * *

Дедушка Давид родился в Аккермане, городке неподалеку от Одессы, на берегу Днестровского лимана. О прадеде Моисее знаю только, что тот был из польского города Лодзи. Далее в прошлое следы теряются. Наверное, это был обычный беженский путь евреев через Средневековье: из Испании и Франции в Германию, оттуда в Польшу, затем в Россию. Каким-то чудом сохранился паспорт дедушки, выданный одесским полицмейстером в 1900 году. Почти через столетие держу его в руках. Записи в паспорте свидетельствуют, что дедушка иудейского вероисповедания, исполнял воинскую повинность в призыв 1886 года, получил при Императорском Харьковском университете звание зубного врача в 1899 году. Когда несколько десятков лет спустя, в тридцатые годы двадцатого столетия, ввели и более высокое звание – стоматолога, дедушка поступил в институт заочно и через три года стал стоматологом. Было ему в ту пору за шестьдесят – чтобы зачислили в студенты, он убавил себе возраст в анкете на десять лет. Помню его совсем стареньким: добрый, молчаливый, с чуть грустной улыбкой.

* * *

Когда Шокли попробовал разъяснить в печати свои опасения о будущем национального генофонда, «перевернутые либералы», составляющие большинство в американской журналистике, подвергли Шокли резкой и бездоказательной критике. На знаменитого физика просто налепили ярлыки фашиста и расиста… «Перевернутые либералы» – первейшие борцы за свободу слова, но слово это, конечно же, должно быть либеральным. Если какой-нибудь факт вступает в противоречие с их социальными догмами, тем хуже для факта. Даже обсуждать его они считают «политически некорректным». Начало социологических исследований Шокли совпало с президентством Джонсона, провозгласившего создание «великого общества». Последнее свелось к тому, что миллионы бездельников получили возможность жить и плодиться, не работая, – за счет налогоплательщиков. Минуло несколько десятилетий – нет в живых ни Джонсона, ни Шокли. А деградация генофонда нации продолжается по нарастающей.

9

Из управления полиции позвонили через полтора часа. На Шестом шоссе, в четверти мили от склада, найдена брошенная машина. Полицейский, объезжавший накануне это шоссе, утверждает, что вчера ее тут не было. Дэнис попросил ничего не трогать, ждать их приезда.

Они отправились на двух машинах. Улыбающийся Пит лихо крутил баранку их восьмицилиндрового «крайслера». Сзади на грузовичке следовал Чарли из дактилоскопического отдела. Дэнис искоса бросил взгляд на Пита – улыбаться рано, это дело еще копать и копать. Внутри «крайслера» гудел кондиционер, навевая прохладу. А снаружи изнемогал от влажной жары Нью-Йорк. Пешеходы с улиц почти исчезли, да и машин было меньше, чем обычно. Быстро пересекли Гудзон по мосту Вашингтона, после него свернули направо, на Пэлисейд. Дорога постепенно забирала все выше – в покрытые лесом горы. Дэнис выключил надоевший кондиционер, открыл окно. Обдало сухим, настоянным на хвое воздухом. «Эх, в отпуск бы сейчас» – поймал он себя на малодушной мысли.

Достигнув пересечения с Шестым шоссе, свернули на него. И через несколько минут увидели на обочине полицейскую машину с включенной мигалкой на крыше. Дэнис посмотрел на спидометр – примерно тридцать восемь миль от моста Вашингтона. Ночью, когда движения практически нет, фургон с бомбой вполне мог доехать отсюда до моста минут за тридцать-тридцать пять. Дэнис подошел к полицейскому в машине, назвал себя, показал удостоверение. Полицейский уехал.

Чуть в стороне от шоссе, на маленькой песчаной поляне с редкими островками травы, окруженная сосенками, стояла брошенная машина. На багажнике желтел нью-йоркский номер, дверца водителя приоткрыта. Пит обошел машину, фотографируя ее под разными углами. Потом Чарли, докурив сигарету и раздавив ее каблуком в песке, натянул резиновые перчатки, стал отыскивать на машине – снаружи и внутри – отпечатки пальцев и копировать их на специальную пленку.

После него – тоже с резиновыми перчатками на руках – в кабину заглянул Дэнис, открыл ящичек справа на панели, где водители обычно хранят всякие бумажки. Пусто. На переднем сиденье и под ним – тоже ничего. На зад нем сиденье лежал оторванный лист газеты. «Нью-Йорк Таймс» за прошлую пятницу, страницы пятнадцатая и шестнадцатая. В центре листа – коричневатое пятно, похоже, машинное масло. Возможно, в эту газету было завернуто оружие, из которого убили охранников. В правом верхнем углу шестнадцатой страницы Дэнис задержался на фотографии господина с небольшой курчавой бородкой. Подпись гласила, что это помощник президента по национальной безопасности Арнолд Фридмэн. Тот самый, которого утром упоминал О'Браен. Ниже следовало короткое интервью Фридмэна по поводу выступления президента на Генеральной ассамблее ООН в ближайший четверг. Газетный лист был оторван неровно, так что половина лба и левый глаз Фридмэна отсутствовали. Но правый глаз смотрел весело, а бородка выглядела даже игриво. Дэнис уложил газету в пластиковый мешок и передал Питу – вдруг да и пригодится в следственной работе.

Оставалось открыть и проверить багажник. У Пита был особый талант к открыванию всевозможных замков. Он достал из «крайслера» набор отмычек, которые возил с собой, и приступил к делу. Мягко, без нажима засунул внутрь замка отмычку, покрутил ее в разные стороны – никакого результата. Попробовал другую – что-то щелкнуло, и багажник раскрылся. Дэнис заглянул внутрь: запасное колесо, домкрат – больше ничего.

Пока Пит оформлял протокол, а потом вместе с Чарли выталкивал машину на асфальт, чтобы прицепить сзади к грузовичку, Дэнис прошелся по лесу в направлении склада. Когда его стена выглянула из-за деревьев, Дэнис сразу различил прореху в колючей проволоке, натянутой поверху. Перекусили кусачками, отогнули концы и, должно быть, с помощью лесенки перебрались. Не выходя из-за деревьев, Дэнис поискал лесенку глазами, но не увидел. Хоть в этом доблестные контрразведчики преуспели, нашли ее, наверное, у себя под носом и уже приобщили к вещественным доказательствам. А вот брошенной машины на расстоянии в четверть мили не заметили. На стоянке перед воротами склада, у армейских автобусов лягушачьего цвета, суетились какие-то люди в штатском и в военной форме. Дэнис насмешливо посмотрел в их сторону и лесом пошел назад.

10

На обратном пути Дэнис позвонил по мобильнику в управление, сообщил номер найденной машины, попросил установить имя и адрес владельца. По возвращении его уже ждал факс из городской полиции с этой информацией. В факсе упоминалось также, что сегодня утром владелец заявил в полицию о пропаже машины, припаркованной вчера на улице, в квартале от дома.

Адрес по Девяносто девятой стрит был знаком Дэнису – там располагался массив однообразных многоквартирных домов для людей умеренного достатка. В последние годы городские власти начали широко подселять в эти дома получателей вэлфера (пособия для неимущих), оплачивая их квартиры за счет городской казны. Новые жильцы быстро изменили облик когда-то тихого и чистого района. Прежние квартиросъемщики посостоятельнее стали уезжать. Оставшиеся, кому переезд был не по карману, старались по вечерам на улицу не высовываться. В темное время суток она принадлежала теперь мелким уголовникам, проституткам, наркоманам, просто молодым недоумкам, которые потехи ради угоняли оставленные автомобили, чтобы покататься на них, а к утру бросить где-нибудь разбитыми. Найденная возле склада машина тоже, по-видимому, была угнана. Чтобы отработать эту версию до конца, Дэнис решил послать Пита к владельцу машины. Пусть Пит проверит, что тот за человек, порасспросит, нет ли у того какой догадки об угонщиках.

Сам Дэнис хотел посидеть в кабинете, поразмыслить, не торопясь, над длинным списком телефонных номеров, которые гордо вручила ему Пэги Мартинес; было бы неплохо запустить эту информацию в дело сегодня же. Большинство номеров принадлежало тем или иным учреждениям Министерства обороны, расположенным в разных штатах. Дэнис вычеркнул эти номера. Пересчитал оставшиеся. Не так и много, всего восемнадцать – в Нью-Йорке и в прилегающей к нему части штата Нью-Джерси, на правом берегу Гудзона.

Неслужебные телефонные звонки со склада и на склад начинались обычно после трех часов дня, во вторую смену, когда складское начальство, видимо, уезжало и оставалась охрана да кое-кто из технического персонала. Одни номера упоминались в списке часто, несколько раз в неделю, другие – лишь изредка. Был один номер, куда и откуда часто звонили в январе-марте, а с апреля он исчез из списка; возможно, сотрудника склада перевели служить в другое место. Дэнис хотел, было, вычеркнуть этот номер тоже, но потом оставил. Владельцами семнадцати номеров были частные лица, чьи имена ничего ему не говорили. Восемнадцатый номер принадлежал гарлемскому клубу под названием «Люди солнца».

Дэнис смутно помнил, что когда-то этот термин ввел в оборот один негритянский профессор, противопоставляя бездуховных и ущербных «людей льда», которые обитали в холодных пещерах Европы во время ледникового периода, и «людей солнца», чья одаренность объяснялась высокой концентрацией меланина в их коже. Клуб под таким названием иногда упоминался во внутренних сводках ФБР, но все по мелочи – тут поигрывали в запрещенные азартные игры; крутились мелкие торговцы наркотиками; постоянный посетитель клуба, позвонив сюда, мог заказать проститутку. В клубе регулярно проводились собрания, где социальные проблемы участников рассматривались под одним углом – с позиций безусловной вины перед ними «людей льда». Правда, все это ограничивалось словами; в террористические игры члены клуба, вроде бы, не играли. Но вдруг кто-то из них был причастен к похищению бомбы?

Дэнис заполнил специальную форму, необходимую, чтобы получить разрешение на прослушивание отобранных восемнадцати номеров. В графе, где требовалось обосновать причину, коротко написал: «По делу об `Анджелине'». И факсом отправил эту форму Фридмэну, помощнику президента по национальной безопасности. Было уже начало шестого, все чиновники, конечно же, разбежались по домам. «Хорошо бы завтра с утра получить разрешение, – подумал Дэнис. – Сразу приступили бы к прослушиванию».

Зазвонил телефон, это был Пит.

– Владелец машины – благообразный старичок семидесяти четырех лет, ветеран вьетнамской войны, ходит прихрамывая, обе коленки поражены артритом. Ездит на машине только в ближайший магазин да в аптеку за лекарствами для себя и жены. Не имеет никакого представления, кто мог угнать машину, говорит, в их районе каждый третий на это способен.

– Итак, принимаем версию, что машина была угнана… А еще нам надо учесть тот факт, что старичок служил в армии. Догадываешься почему?

– При приеме на военную службу берут отпечатки пальцев – на случай, если в будущем понадобится идентифицировать убитого на поле боя. Такая дактилоскопическая карточка должна сохраниться. Ее следует сопоставить с теми отпечатками, что обнаружены сегодня на машине.

– Молодец. Теперь езжай домой. До завтра.

Дэнис связался с Чарли, передал сведения о владельце найденной машины, поручил запросить отпечатки его пальцев из картотеки Министерства обороны. Устало потягиваясь, встал из-за стола. Все, на сегодня хватит, пора и домой. И тут ожила факс-машина, из нее выползла бумага. «Вот это оперативность, – подумал Дэнис, разглядывая разрешение на прослушивание, – неплохо иметь в своей команде помощника президента».

Он позвонил Пэги. Но та уже ушла домой, ответила сменщица. Дэнис продиктовал восемнадцать телефонных номеров – разговоры по этим номерам следовало теперь записывать. Попросил также завтра с девяти утра отключить телефон в клубе «Люди солнца». Пусть думают, что линия не в порядке. Под видом телефонного монтера можно будет спокойно осмотреть клуб, а если понадобится, и «жучок» поставить.