Текст книги "Terra Nova. Вперед, в пампасы!"

3

Новая Земля, Вольный город Порто-Франко,

Мэйн-стрит, представительство СРН

Вот по части географии и топографии книга особо не врет, надо отдать должное. Представительство и правда занимает здоровенный, около гектара, кусок земли прямо на главной улице, в пятнадцати минутах ходьбы к югу от Овальной площади. Район вокруг в основном жилой, тихий (если отойти немного в сторону), симпатично, в общем. Полагаю, у отцов города на этот участок давненько руки чешутся. Территория обрамлена живой изгородью, весьма колючей на вид: иголки – с мой указательный палец, а пальцы у меня длинные. Справа от закрытых ворот маленькая кирпичная проходная, на ней начищенная до блеска бронзовая табличка: «Социалистическая Республика Новороссия. Представительство в Вольном городе Порто-Франко». А под ней такая же, но на английском. На обоих тот самый герб, «Воля и Труд» который. А я-то думал, откуда он взялся. Или наоборот, этот оттуда? Не, так по времени не получается. Ладно, не важно.

Над солидной металлической дверью торчит из стены камера на кронштейне. Тяну на себя дверь – закрыто. У нас, как всегда, бдительность на высоте, ага. Так, домофон слева. Нажимаю кнопку.

– Здравствуйте!

– Здравствуйте!

Молчу. Что-то разозлили они меня таким приемом, потроллю немного. Невидимый собеседник на той стороне секунд тридцать поиграл в молчанку, но потом сдался. Оно в общем-то было предсказуемо – он же при исполнении, а тут неизвестный тип гражданской наружности на подступах к охраняемому объекту. Вооруженный, между прочим.

– Могу вам чем-то помочь?

В голосе мужика отчетливо слышится нотка раздражения.

– Надеюсь. Я вот только переселился, хотел узнать, что и как.

– Да, конечно, проходите.

В двери что-то щелкнуло, и на этот раз она поддалась моим усилиям. Не скажу, что с легкостью – чертовски тяжелая, однако. Наверное, 12,7 мм держит.

За дверью оказался короткий коридор с рамкой металлоискателя посередине и высоким, до потолка, турникетом-вертушкой за ним, а справа – большое окно с лотком внизу. За стеклом сидит коротко стриженный мужик в незнакомом мне камуфляже, раскрашенном под что-то травянистое, с заткнутым под левый погон темно-зеленым беретом. На погонах по две звездочки вдоль. Прапорщик, что ли? У них же тут звания аналогичные староземным, как я понял. Оружия не видно, зато виден угол монитора на столе, сбоку от сидящего. Смотрит на меня сурово и с пониженным дружелюбием. Понял, видимо, что я его троллил.

– Доброе утро.

– Доброе. Ваш Ай-Ди, пожалуйста.

Кладу в лоток, прапор берет оттуда и проводит по сканеру, после чего с бдительным видом примерно минуту таращится в невидимое мне изображение на мониторе. Ну-ну.

– Посмотрите в сканер, пожалуйста. Правым глазом.

А где… всё, вижу. Блин, могли бы и поудобнее как-то расположить, а то приходится принимать позу, будто ты в замочную скважину подглядываешь.

– Спасибо. У вас есть с собой огнестрельное или холодное оружие?

– Да, два пистолета.

– С оружием нельзя. Оставьте здесь, пожалуйста, полу́чите обратно на выходе.

Да вижу, что нельзя: вон табличка висит. Кладу в лоток сумку (там патроны и дерринджер) и вынутый из кобуры «1911». Прапор наметанным взглядом замечает непорядок.

– Запасные магазины – тоже.

Ладно, тоже так тоже. Обезоружив меня полностью и совсем, страж калитки выдает пластиковый номерок.

– Это на оружие. Заходите через центральный вход, там приемная.

– Ага, спасибо.

Металлоискатель на меня никак не среагировал. Вообще, я пару кусочков металла в себе таскаю, память о прошлом, так сказать, но они маленькие, так что при проверке не звеню. На табло у турникета загорелась зеленая стрелка, толкаю вертушку и прохожу. Блин, последний раз в гостинице в Йоханнесбурге такие турникеты видел, через которые без разрешения при всем желании не пройдешь. Там еще электрозаборы были и охранник с автоматом.

Выйдя с проходной, непроизвольно кошусь налево – подъезд к воротам перекрыт здоровенным таким рельсом, отъезжающим при необходимости вбок. Серьезно. Не, ну разумно в общем-то. С Ичкерией воюют, те вполне могут чего-нибудь этакое замутить, с шахид-мобилем. С другой стороны – какой прок от укрепленных по самое не балуй ворот, если вокруг живая изгородь? Присматриваюсь повнимательнее. Изгородь не сама по себе стоит, а опирается на здоровенные, в детскую руку толщиной металлические прутья. И у земли еще что-то там такое острое выглядывает… Понятно, в общем: тупо проломиться сквозь кусты на грузовике не получится. Ладно, пойду я, а то прапор сейчас перевозбудится. Он же наверняка меня по камерам наблюдает, а тут явно изучение подступов к объекту, внаглую причем.

Само представительство выглядит достаточно симпатично. Двухэтажное здание из красно-коричневого (хе-хе) кирпича, вызывающее почему-то ассоциации с Англией. Ну я только в Лондоне был, проездом, и таких там не видел, но вот почему-то вызывает. Таблички «Гостиница» справа нет, кстати. Или она слева должна быть? Не помню. Не важно: все равно нет, ни там, ни там. Слева на газоне торчит флагшток, на верху которого полотнище с гербом СРН. Флаг новороссийский, как на Донбассе. В варианте с гербом в центре. Ну где двуглавый орел с молотом и якорем. Интересно, интересно… Кстати, их с конфедератами не путают?

Тяжелые красивые деревянные двери, далее вестибюль, где за стойкой сидит добродушная и приветливая на вид женщина лет пятидесяти, слегка полноватая, и, судя по всему, играет на компьютере во что-то не требующее особого напряжения.

– Доброе утро!

– Здраствуйте! Вы новенький?

– Ну уже не очень, хе-хе. Тридцать пять лет все-таки. Поюзанный.

Заулыбалась.

– В этом плане – да. А через Ворота недавно перешли?

– Ага. Как догадались?

– По одежде. На вас же всё с той стороны, а здесь практически вся одежда – местная, кроме каких-то эксклюзивных вещей.

Критически оглядываю свой гардероб. Легкая короткая ветровка, футболка, джинсы, кроссовки. Вроде ничем от одежды трех из каждых четырех прохожих в городе не отличается, ну да старожилам виднее, особенно женского пола.

– Да, согласен – на эксклюзив не тянет.

– Вы узнать насчет переселения в Новороссию?

– Ну… вообще узнать, что здесь и как. Вернее, не здесь, а там.

На лице у женщины промелькнула легкая осуждающая гримаска – мол, как же так, не рвется поднимать народное хозяйство, – но тут же исчезла.

– Проходите направо по коридору, кабинет номер девять. Там Сергей Валентинович вам все расскажет.

– Спасибо!

Идя по пустынному коридору, облицованному полированными деревянными плашками, размышляю о несправедливых закономерностях жизни. А конкретнее о том, что на таких уютных местах всегда оказываются какие-нибудь Валентиновичи, Артуровичи или еще хуже.

Так, вот и тот самый девятый кабинет. Большая табличка: «Сергей Валентинович Иванов», под ней поменьше: «Старший специалист Отдела по работе с переселенцами. Приемные часы с 10:00 до 13:00 и с 14:00 да 17:00». Иванов, значит… Ну, может, я и не прав насчет «Артуровичей». В данном конкретном случае не прав: в целом-то прав, однозначно. Ладно, посмотрим, что за Иванов тут у них «Великое переселение народов» организует.

Постучав в дверь и дождавшись приглашающего отклика, захожу в кабинет. Внутри обычная офисная обстановка, из которой несколько выбивается разве что большой полукруглый диван. Ну это понятно, переселенцы-то с семьями обычно приходят, я думаю.

Из-за умеренно захламленного бумагами стола встает широкий такой белобрысый мужик с большой круглой головой и средних размеров пузом. Шире меня в плечах раза в полтора, при том что на голову ниже. На большую и круглую, ага.

– Здравствуйте! Сергей.

– Здравствуйте! Виталий.

– Присаживайтесь, пожалуйста.

Садимся. Успеваю заметить кобуру на поясе товарища Иванова, с торчащей оттуда рукояткой пистолета. Это правильно, это я одобряю. А то мало ли кто тут на собеседование придет. Впрочем, такой и руками заломает, хоть жирком и оброс. Я бы с ним бороться не стал, во всяком случае.

– Как добрались, без происшествий? С размещением определились?

– Да, сел на поезд и приехал, никаких сложностей. В гостинице пока остановился, а там посмотрим.

– Если вдруг какие-то трудности с размещением, питанием или медициной – обращайтесь, не стесняйтесь. Чем сможем, всегда соотечественникам поможем.

– Спасибо, буду иметь в виду. Но пока трудностей нет. С финансами, во всяком случае. Думаю вот, чем дальше заниматься, не сидеть же без дела. И где заниматься.

– А там чем занимались? Если не секрет, конечно.

– Да нет, не секрет. Мелкий предприниматель. В общем, чем-то таким и здесь думаю на хлеб зарабатывать.

Вроде как дал понять, что не голодранец, а ценный кадр с достаточно объемистым кошельком. На такого стоит потратить время и силы, дабы убедить вместе с этим самым кошельком перебраться в Республику. Ибо даже если она и социалистическая, деньги ей, скорее всего, нужны. Я бы даже сказал, раз она социалистическая – деньги однозначно нужны. При социализме с ними туго обычно.

– Какие планы?

– Да пока никаких конкретных. Ничего не знаю об этом мире, кроме «Земли лишних», какие тут могут быть планы? Информацию сначала надо собрать. Вот, собственно, за этим к вам и пришел.

Сергей задумчиво провел короткой толстой ладонью по белобрысой шевелюре.

– О Новороссии уже слышали что-то?

– Да так, мельком. Слышал, социализм у вас там строят.

Хотя я и пытался сохранить нейтральный тон, видимо, что-то в голосе проскользнуло, потому как здоровяк чуть всхрапнул с каким-то упрямым выражением на лице.

– А вы, я так понимаю, скептически к социализму относитесь?

– Ну, пожалуй, да. Как-то на той стороне результаты не очень вышли, на мой взгляд.

Вообще-то это я очень мягко высказал свое мнение по данному вопросу, ну да зачем зря обострять?

Сергей слегка подался вперед, для пущей убедительности, видимо.

– У нас учтены ошибки, погубившие СССР. Государство не стремится контролировать всё и вся – например, сфера торговли и бытового обслуживания, сельское хозяйство – целиком частные или кооперативные. Вы вот чем именно занимались?

– Да вот как раз в этой сфере и работал, да. Торговли и бытового обслуживания.

Ну а что? Не вру, так и есть. Алмазами в Африке торговал? Торговал. Залы игровых автоматов в Подмосковье открывал? Открывал. Даже пайщиком в одном доме отдыха под Лазаревским когда-то был, пока его местные армянские прокуроры не отжали. Чем не торговля и бытовое обслуживание? Хе-хе. Да и вообще, много я чем занимался в этой жизни.

– Ну вот, видите! У нас с этим очень даже свободно.

Что-то у него такое выражение, будто ему очень хочется добавить: «…даже чересчур». Впрочем, Сергей – человек служивый, так что быстро преодолел секундное искушение, собрался с силами и продолжил:

– Олигархии у нас и правда нет, это верно. Но вы же не олигарх? Не миллиардер?

Развожу руками.

– Увы. Видимо, не суждено, выше мелкого бизнеса так и не поднялся.

Большая круглая голова обрадованно кивает:

– Вот видите! Олигархия нормальному государству и не нужна, от нее один вред. У олигарха не может быть патриотизма, он думает не о народе и стране, а о своих прибылях.

Ага, ты мне еще курс марксизма-ленинизма прочитай.

– Не буду спорить, но ведь и государственное управление на уровне отдельных предприятий показало себя не очень эффективным, скажем так.

Очевидно, что спор этот Сергей ведет не в первый раз и не я один тут такой умный приходил, потому что он с готовностью принял пас и тут же пробил в ответ:

– Так у нас почти нет государственных предприятий! Всего шесть казенных заводов на всю Республику, на почти два миллиона человек! Судостроительный, авиаремонтный, патронный, два нефтеперегонных и химический. Но это стратегически важные, сами понимаете, тут без государства никак. А все остальные – на хозрасчете, в управлении трудовых коллективов. Пришел на завод, на простую работу, без квалификации и стажа – у тебя одна доля. Разряд получил – уже две. Мастером стал – четыре. До бригадира поднялся – семь. До директора – десять… Ну, это я условно, но, в общем, так и работает. Больше десяти не бывает, запрещено законом. Уволился – ничего нет, ищи другую работу.

Заметив мою поднятую бровь, Сергей немедленно внес идеологически выверенное дополнение:

– Но с работой у нас никаких проблем нет, наоборот, рабочих рук не хватает. Заводы строим, порты, дороги прокладываем…

– Да, я, кстати, заметил, что территория больше, чем в книге. И на западное побережье вышли, и устье Амазонки целиком заняли.

Опять энергичные довольные кивки.

– Вот-вот! Сейчас до Владизапада железную дорогу тянем, через горы, очень большой проект.

– А с социалкой у вас как?

– Отлично у нас с социалкой! Медицина бесплатная, образование бесплатное, детские сады бесплатные! Пенсия с шестидесяти лет, но для женщин минус четыре года за каждого ребенка.

– Это здорово, хорошо придумали.

– Конечно! Я же говорю – у нас всё для простых людей, всё для народа!

Что-то прямо рай на земле получается. Съездить, что ли, туда поглядеть? Мм… Невыездным не окажусь, случаем?

– Вот вы говорите, крупного бизнеса нет, но торговля, например, разрешена. Что мешает кому-то энергичному и предприимчивому создать торговую сеть, например? Или построить на свои деньги нефтеперегонный заводик и бензин продавать?

Сергей слегка вильнул взглядом. Видимо, сейчас начнутся «объективные трудности» и «неизбежные ограничения».

– Это все законом регулируется… Средства производства в частных руках могут находиться только такие, на которых человек может работать сам. Ну или с близкими родственниками – семейные предприятия допускаются тоже. Все остальное может быть либо коллективным, если люди сами на паях организовали, и в этой сфере разрешены кооперативы, либо государственным. Ну и все недра, конечно, принадлежат народу, как и земля. Фермеры и кооперативы ее в бессрочную аренду берут.

– У народа?

– Что, простите?

– Пошутил. С этим я понял вроде как. А по политической части у вас как? Свободы там разные и все такое. И власти как появляются?

– Есть свобода слова, собраний. Нет ГУЛАГа и «троек».

На этом месте он с иронией хмыкнул. Изображаю ответную ухмылку.

– Конечно, нельзя призывать к чему-то, что запрещено уголовным кодексом. Ну так это и логично, правда?

Делаю гримасу, которую при желании можно истолковать как согласие. Да уж, весело… Кстати…

– Про свободу совести вы как-то забыли упомянуть…

Собеседник описал разлапистой пятерней некий круг в воздухе, будто подбирая слова:

– Православие – официальная религия. Ну, то есть праздники там, телеканал и радиостанция у Церкви свои есть. Но исповедовать другую религию тоже никто не запрещает. Есть, например, два католических храма, в Демидовске и Новой Одессе. Ислам запрещен. По понятным причинам, думаю?

Киваю. С учетом соседей с юга, и правда понятно.

– Вот… Иудаизм… мм… не приветствуется, скажем так. Официального запрета нет, но… не приживаются они у нас, словом.

Хе-хе. Ну надо же. Как же социализм строить?

– Ну и всякие секты, культы и так далее. Но вы же не из этих, надеюсь?

Хе-хе. А ведь он явно не прикалывается, очень естественно у него фраза прозвучала. Молодцы, м-да.

– Нет-нет. Я атеист вообще-то.

– Ну тут тоже никаких притеснений. Каждый сам решает, когда он готов прийти к Богу.

Млять, а вот эта фраза меня всегда бесила. Ладно, хрен с ним.

– А при власти-то кто? Кто управляет?

– Народ!

Не в силах сдержать раздражение от этой болтологии, ехидно ухмыляюсь.

– Ага. Советский народ ест черную икру устами своих лучших сынов. Не надо демагогии. Кто реально руководит страной? Как он – или они – попадают в руководители?

Сергею мой тон явно не нравится, но он сдерживается. Ну ему положено, на работе ведь.

– Законы принимает Верховный совет, туда избираются депутаты по территориальным округам и от основных предприятий и объединений. Настоящие выборы, на альтернативной основе; не один кандидат, как в советские времена.

– Звучит хорошо.

– Я же вам говорю, ошибки прошлого мы учитываем. Национальных автономий никаких тоже нет, кстати.

– А вот это вообще замечательно!

Тон «старшего специалиста» стал несколько суше, но я на это особого внимания не обращаю. Насчет автономий я вполне искренен, кстати – неужто даже левые способны учиться на своих ошибках?

– Скажите, а вот в «Земле лишних» какая-то кубинская автономия была на Диких островах…

Товарищ Иванов отмахнулся.

– В реальности не совсем так. Дикие острова, пока мы не навели порядок, контролировались несколькими квазигосударственными организациями, зарабатывавшими в основном всякими делами на грани закона и за ней. Кубинцы контролировали одну из таких организаций и оказывали нам помощь в наведении порядка. Не то чтоб по доброте душевной, просто они там со всеми перессорились, и без нас их бы с островов выдавили. Когда все закончилось, там и правда была идея сделать кубинскую автономию под нашим протекторатом, но как-то не заладилось. Причем сильно не заладилось, кубинцы попытались переметнуться к американцам, и в итоге они с нашей помощью организованно переселились в Латинский Союз, окрестности Нью-Рино и еще куда-то там, а американцы оттяпали часть островов.

– И мы это признали?

Ишь, как у меня это «мы» непроизвольно получилось… Ну, голос крови – штука мощная, что тут сказать. Сергей, похоже, тоже этот момент не упустил, судя по довольной улыбке.

– Да, признали. Там сложная ситуация была, тогда как раз очень много территориальных споров возникло – Китай протестовал против создания Индии, претендовал на весь северо-восток, Латинский Союз – против Калифорнии, Орден их фактически принудил согласиться угрозой отключения от поставок с той стороны. Хотя все красиво подавалось, для СМИ, но суть такая. Нас хотели отжать от западного побережья, туда планировалось шиитов переселить из Халифата, а то их там угнетают вроде как… В общем, ситуация была сложная, и пришлось договариваться и идти на компромиссы. Зато теперь у нас есть Владизапад.

– Интересно… Ладно, давайте к Новороссии вернемся. А исполнительная власть как формируется?

– Есть Центральный исполнительный комитет, в нем десять человек, каждый выбирается Верховным советом на один десятилетний срок. Раз в год ЦИК обновляется на одного человека соответственно. Если кто-то выбывает раньше – по здоровью, например, то выбирают нового до конца его срока, а не на десять лет. Верховный совет может отозвать члена ЦИК тремя четвертями голосов, но пока такого не случалось. Обязанности и подчиненные структуры распределены между членами ЦИК. Суд похожим образом формируется.

– Понятно…

Ну, в целом не самая глупая система. Позволяет сочетать преемственность курса с обновлением кадров.

– А партии есть?

– Есть Партия.

О как. Многозначительно этак голосом подчеркнул.

– Типа КПСС, что ли?

– Ну, есть сходство, да. Только у нас она реально делает то, что должна делать, – отбирает и продвигает дельных людей, чистит руководящие органы от бюрократов, лентяев, хамов.

Ага. Идеологическую чистоту опять же блюдет, насколько я понимаю. Впрочем, послушаем дальше.

– …реальная внутрипартийная демократия, выборность, дискуссии. Пока решение не принято – можешь отстаивать свою точку зрения, убеждать других. Ну а когда принято, тогда, будь добр, засучи рукава и работай.

Что-то мне все это напоминает… Образ большевиков 20-х, пожалуй. Там тоже и дискуссии были, и все остальное. Чем в итоге закончилось, все помнят?

– …честнее, чем буржуазная «демократия», когда к власти приходят либо горлопаны-популисты, либо ставленники денежных мешков. А у нас человек должен сначала авторитет в коллективе заработать, без этого его даже и рассматривать на прием в партию не будут.

– Как называется-то?

– Русская социалистическая партия.

Ну… звучит чуть коряво, но могло быть и хуже. По крайней мере, слова «русская» не испугались. Так, а на часах-то уже «13:05». Пора, думаю, выдвигаться к парку. Основную информацию я получил: если что, всегда можно уточнить.

– Неплохо звучит. Так это у вас там национал-социализм, что ли?

Заметив, что собеседник замялся, успокаиваю:

– Да нет, я же не с осуждением, наоборот.

Белобрысый облегченно вздохнул.

– Ну не то чтоб вот прямо национал-социализм, но стараемся брать лучшее от обеих систем, да. Просто я стараюсь с осторожностью говорить об этом вопросе, а то люди всякие встречаются, у многих такая каша в голове…

Ага. Ну, значит, не все так плохо, как мне представилось при слове «социалистическая».

– Ладно, Сергей, большое вам спасибо, пойду я, пожалуй. И так уже пять минут обеда у вас украл.

– Да ничего страшного, мне моя работа нравится. Люблю с людьми общаться. Успею пообедать еще. Вот возьмите брошюру, почитаете на досуге. Если доступ в Интернет есть, то зайдите на наш сайт в городской сети, там тоже много полезной информации.

– Спасибо, непременно.

Выхожу по коридору в вестибюль, на месте приятной пожилой тетечки торчит какой-то коротко стриженный здоровяк в камуфляже и с ефрейторской лычкой на погонах. Видимо, подменяет, пока она обедать пошла. Вежливо говорит мне: «До свидания!», я не менее вежливо отвечаю.

На проходной давешний прапор тоже отсутствует, вместо него сидит стервозного вида худощавая тетка в камуфляже, в тех же чинах, что и чувак в вестибюле. Впрочем, вопреки первоначальному впечатлению, она вполне радушно поздоровалась, взяла номерок, отдала оружие и попрощалась. Видимо, в данном случае форма не вполне отражает содержание.

Ладно, пойду личную жизнь налаживать. Не то чтоб я прямо влюбился с первого взгляда – нет, вышел уже из этого возраста лет пятнадцать как. Но девушка симпатичная, почему бы и не попробовать? Глядишь, и сложится чего.

Новая Земля, Вольный город Порто-Франко, окрестности городского парка, кофейня-кондитерская «Сладкий зуб»[24]24
  «Sweet Tooth» в дословном переводе с англ. «Сладкий зуб», но в переносном смысле – «Сладкоежка».


[Закрыть]

– …испанской и португальской литературы, но учительницей в школу в Лиме очень трудно устроиться, даже в государственную, а в частную – почти невозможно! Да и вообще, любую работу…

Люблю, когда девушка много говорит. Потому как сам я не особо разговорчив, и, если собеседница такая же попадается, получается неловкое молчание над двумя чашками кофе. И получается так до уныния часто, к сожалению. Потому как по какой-то причине большинство девушек, с которыми я знакомлюсь, тоже не особо болтливы. Видимо, потому что меня все время тянет на умных, а им, как правило, свойственна сдержанность. И выходит так, что обязанность генерировать юмор, веселье и вообще темы для разговора ложится на меня (мужчина же), и это не на шутку напрягает. А с Соле прямо душой отдыхаешь – тараторит не переставая. И не пургу несет, нет, вполне разумная девушка, преподавательница испанского и португальского языка и литературы, хоть по специальности и не работала. Темперамент такой просто.

Мне остается только кивать, улыбаться, иногда вставлять пару слов, и где-то раз в три минуты просить красавицу говорить помедленнее. Ибо горячая латиноамериканская кровь начинает бурлить, темп речи ускоряется до пулеметной очереди, и я перестаю понимать ее castellano.

Миндальные пирожные тут очень вкусные, кстати, хоть и дорогие – по два экю за штуку. Большие, правда: если больше одного съесть, уже перебор получится. И кофе отличный. Ну, кофе здесь везде отличный, похоже. Хотя, конечно, не надо людей недооценивать – и не такие конфетки на… мм… «неконфетки» переведут.

– …мой двоюродный дядя, вот и устроилась пока у него официанткой.

– А по специальности не пробовала?

– Пробовала, конечно! В Порто-Франко семь муниципальных школ и четыре частных, я все обошла. Нигде нет подходящих вакансий. Но я все равно узнаю регулярно, не всю же жизнь официанткой работать…

Это хорошо, здоровые амбиции у нормального человека должны быть. За полтора часа общения я узнал о Соле довольно много: двадцать четыре года; третья из пяти детей в среднего (по перуанским меркам) достатка семье; единственная из братьев и сестер окончила университет; любит читать, петь, готовить (иногда), фитнес и кошек; снимает трехкомнатную квартиру вместе с двумя подругами; ну и много чего еще. О себе я тоже рассказал, но довольно кратко и без темных подробностей.

Вот то, что она кошек любит, это очень хорошо. Я давно заметил, что женщины, любящие собак, и тебя стараются выдрессировать. А я не люблю, когда меня дрессируют. Те же, кто животных в принципе не любит, обычно чересчур нетерпимы к малейшим недостаткам, а у кого их нет, недостатков? У меня вот есть. Слишком добрый, скромный и честный, хе-хе. Ну и вру иногда вдобавок. Вот кошки – это самое то. Умные, самостоятельные, при этом любят, когда их кормят и чухают за ушком. Я тоже такой. Ну, по крайней мере, таким себе вижусь.

С парнем, говорит, рассталась два месяца назад, и с тех пор никого нет. Это радует, конечно, хотя расслабляться не стоит. Для бедных стран совсем не исключение, когда девушка встречается с богатым иностранцем, при этом парень у нее есть, более того, он в курсе и горячо одобряет поступление денег в семейный бюджет. Хоть Порто-Франко бедным и не выглядит, но Соле-то приехала сюда из Перу, а как говорится, девушку из колхоза забрать можно, но вот колхоз из девушки – нет. На колхозницу Соле совсем не похожа, но мысль вы поняли, полагаю. В общем, будем посмотреть.

– Соле, а с мафией тут как дела обстоят? Не… мм… – Черт, как на испанском «наезжают»? А хрен его знает. Подавив искушение перейти на английский, продолжаю: – Денег не требуют с Дионисьо и доньи Пулидо? За «защиту»?

Дионисьо – это тот самый двоюродный дядя, управляющий гостиницей и рестораном. Принадлежит же все заведение (как и еще одно похожее, плюс ночной клуб и три доходных дома) донье Розе Пулидо, вдове перуанского наркобарона, успевшей свалить сюда с частью сбережений скончавшегося от передозировки свинца супруга. О чем Соле рассказала мне с подкупающей непосредственностью – мол, что такого, дело-то житейское. Ну, в принципе, не мне тут пальцами обвиняюще тыкать, м-дя.

– Нет, здесь такого нет. Полиция очень хорошо работает, и взяток не берут. Рэкета нет. Ограбить на улице могут иногда, в районе вроде Блаффа особенно, а в прошлом году было даже нападение на банковский броневик! С гранатометами! Но их поймали, они даже с места скрыться не успели. То есть не поймали, а застрелили всех.

Прерываю этот душераздирающий рассказ, дабы вернуться к интересующей меня теме:

– Хорошо, в ресторан рэкет не приходит, и за защиту никому платить не надо. А про ночные клубы и казино не знаешь?

Красивое лицо Соле приняло задумчивое выражение. Ей идет, кстати.

– Точно не знаю… Вроде нет. У меня несколько подружек в клубах работают, никогда не говорили про такое. Но я специально и не спрашивала. А почему интересуешься? Ночной клуб хочешь открыть? Или казино?

Я же говорю – умная.

– Ну, думаю пока. Чем-то же надо на жизнь зарабатывать.

Девушка, кажется, обрадовалась.

– Ты решил остаться в Порто-Франко?

– Думаю, да. Мне здесь нравится.

Вообще, конечно, хрен его знает. Идеи по бизнесу есть, но надо изучить местные реалии сначала. А то – гладко было на бумаге, да забыли про овраги.

Соле задумалась на минуту, после чего рассудительно сказала:

– Обычные бизнесы, вроде ресторанов, защищает полиция. Я не уверена, как обстоят дела с клубами и казино, но они точно принадлежат тем, кто может за себя постоять. У них есть люди, есть оружие, к ним бандиты не подойдут в любом случае. А ты один. Если кто-то захочет вымогать у тебя деньги, тебе будет трудно сопротивляться.

Тут она права, конечно. Поэтому я и говорю – надо для начала рекогносцировку произвести. А там видно будет.

– Ладно, об этом пока рано говорить. Я даже не знаю еще, чем буду заниматься. Слушай, а пойдем часы мне купим? А то неудобно за телефоном каждый раз лазить, когда время нужно посмотреть.

– Пойдем! Тут очень хороший салон недалеко, я покажу!

Ишь, воодушевилась. Что-то мне подсказывает, что одними часами дело не обойдется. Ну, я это и подразумевал, когда предлагал. Иначе бы один сходил, без нее. Как ни крути, а отношения требуют вложений, финансовых в том числе.

Новая Земля, Вольный город Порто-Франко, Оушен-Авеню, паб «Билфост»[25]25
  Местное диалектное название города Белфаст.


[Закрыть]

Пиво здесь и правда отличное. Причем всё, что любопытно. Даже те сорта, что я не очень люблю, сварены очень качественно, это чувствуется. Вот, например, сейчас пиво «Buck's Head» пью, варят здесь же, в Порто-Франко. Я вообще к IPA не то чтоб с восторгом отношусь, это американцы по нему фанатеют, но вот вкусно же! Реально вкусно. Интересно, в воде дело или в пряморукости местных пивоваров?

Потянувшись за очередной полоской вяленого мяса, твердого и острого, непроизвольно морщусь от боли в плече. Том замечает гримасу.

– Что такое?

– Да продуло, похоже. Надо больше пива, и все пройдет.

Плотный потомок ирландских, шотландских и хорватских иммигрантов, решивший пойти по стопам предков, покачал головой и авторитетно заявил:

– Не, пиво не поможет. Надо виски, тройное. Тогда наутро как рукой снимет.

– Мм… нет. Не люблю смешивать. Плечо пройдет или нет – хрен его знает, а вот башка болеть точно будет.

– Ну, как знаешь. У меня не болит.

– Было б у меня такое брюхо, как у тебя, в котором бочонок пива уместится, у меня бы тоже не болела.

В самом начале вечера здоровяк шустро влил в себя две порции виски. «Для разогрева печени», как он объяснил. Не, на фиг такие разогревы. А плечо мне не продуло, на самом деле оно болит после часа тренировок по быстрому выхватыванию пистолета («1911» в данном случае) и изготовке к стрельбе. Дело это муторное, но нужное, ибо если пистолет у тебя есть, но выхватить его быстрее, чем парень напротив, ты не можешь, то это все равно что у тебя его нет. Даже хуже, потому как если бы у тебя его не было, то тебя бы и расценивали как угрозу значительно меньшую, и могли бы не начинать сразу стрелять. Но рассказывать посторонним про такие тренировки не стоит, всегда лучше преподнести сюрприз. Да и вообще скромнее надо быть.

Том с демонстративной нежностью погладил себя по вышеупомянутому брюху.

– Завидуй молча. И вообще толстые лучше стреляют, это всем известно. Центр тяжести ниже, устойчивость выше, и отдачу меньше замечаешь. Чем толще человек, тем лучше он стреляет и из большего калибра.

– Ага. Вон тот чувак в таком случае может пятьсот пятым калибром комару яйца отстрелить?

Киваю на огромного, под два метра ростом и за полтора центнера весом, бритого наголо мужика у дальнего края стойки. Судя по пшеничного цвета бороде до пояса, завитой в косички, татуировкам на руках и шее, перстням-кастетам и кожаному прикиду, это либо член (мозг? желудок?) банды байкеров, либо чувак насмотрелся американского кино и усиленно косит под такового.