Текст книги "Сказка о морском царе и храбром Исиндее, его княжне да очень ловком чародее"

Виталий Фидельский
Сказка о морском царе и храбром Исиндее, его княжне да очень ловком чародее

 
Вот сказка…
Соткан из неё ковёр..
В каждой петелечке её
Души колышется нетленный колосок.
 
 
Уже видны все очертания,
Здесь море, суша, тьмы желанья,
Власть и любовь, камня сиянье,
Здесь морской царь и чародей,
Княжна и храбрый Исиндей.
Им нужно много тайн раскрыть.
Заря так манит и блестит,
Отправиться героям в путь велит.
 
 
Соткан ковёр…
Так что вперёд…
Прошу мой чтец!
Сказку пройдём её тропой!
 
 
Мой милый чтец,
Не осуждай меня напрасно,
Что писано в сиих стихах,
Быть может, есть немало правды.
 
 
Мы плыли много-много дней,
Дыша на жизнь, а не на ладан,
Прошли до тридцати морей,
Шторма увидев на морских парадах.
 
 
Кто ж тот коварный чародей,
Который ночью выкрал с сада,
Кого любил наш Исиндей,
С войны вернувшись, как из ада?
 
 
Он пал к стопам ее отца,
Волнуясь и томясь от горя:
«Где, отче, милая моя,
И кто забрал ее в неволю?»
 
 
Отец промолвил, что княжна
Гуляла грустная у моря,
Любовь к тебе, тоска и горе,
Погибла дочь моя – княжна.
Ее забрали тихо волны,
Она сказала: «Жду тебя,
Мой рыцарь, друг мой подневольный,
Вернись и выручи меня.
Ушла, откуда не воротишь,
Здесь царь морской и всё, что хочешь,
Но для меня нет воздуха и нет глотка.»
«Так мне сказал рыбак Искуса,
Что видел, слышал, описал.»
 
 
Наш Исиндей, зажмурив очи,
Бредет усталый, озабочен,
Вдруг зрит, пред ним его злодей.
С волны бесшумно поднимаясь,
В темном костюме лучезарном,
В шляпе, с зонтом и саквояжем,
На вид нет мужа уж милей,
Подумал молча Исиндей.
 
 
Друг друга встретив настороже
И пожимая руки, что же,
Как кот с собакой, уж похоже
Никто не сблизится милей.
 
 
Речь первым начал чародей:
«Мой царь сказал, ты храбрый воин,
От войн остыв, и, наконец,
Прими же новую неволю,
Княжна увидит прежний свет.
 
 
Опустимся мы очень быстро,
Пришли бы сумерки скорей,
Я не люблю Земли погоду,
В воде всегда мне спокойней».
 
 
«И что сулишь ты мне за это,
Коль я пойду с тобою, лжец –
Петлю, топор, акулам праздник?
Я раздавлю тебя, наглец».
Наш Исиндей вскипел, как море,
А помрачнел – почти свинец.
 
 
На миг оставим эти ссоры,
Уйдем поглубже в океан –
Уж здесь огромные просторы
В укромном месте, под водою,
В клетке сидит наша княжна.
Она зовет лишь Исиндея:
«Я гибну, выручи меня».
 
 
«Эй, чародей! Я принимаю!!
Когда уйдем мы в океан?
И вашего я брата знаю,
Пусть с моря выйдет вмиг княжна!»
 
 
Вскипели волны, ветер стонет,
Тучи над морем собрались,
Их кто-то сильно к морю клонит,
Из пены выплыли ладьи.
 
 
Средь них наш царь своей персоной,
Княжну цепями приковав,
И нежным, ласковым поклоном
В свою ладью он указал.
 
 
Наш Исиндей, княжну увидев,
Уже рукой ее ласкал,
Да что уж там, и кто здесь видел,
Как царь под воду их забрал.
А царь доволен чародеем,
Вмиг должность выше предложил:
«Ты будешь мой! Моим лакеем!
Моим лакеем и княжны!»
Царь раскраснелся, очень рад,
Что в плен легко смогли их взять.
Попил, поел, зевнул, как надо,
И на диван полез он спать.
 
 
И снилось царство под водою,
Русалки нежные вокруг,
Сверкая чешуей и длинною косою,
Проворно замыкают круг.
 
 
Акулы здесь не тратят силы,
Не трогают врагов своих
Дельфины так нежны, игривы,
Кораллы налегке плывут,
И рыбки песенки поют.
 
 
В центре стоит златая клетка,
Вся жемчугом обнесена,
А в ней – красивая брюнетка,
Бриллиантами сияет вся.
 
 
И лишь одно бросается в глаза:
Здесь нет лица –
Вот так она бледна.
Да это ж, милая княжна!
 
 
Ее глаза на все закрыты,
Не ест, тоскует и не спит,
Наряды, что на ней, забыты,
Одну лишь мысль в себе твердит:
«Мой ангел, друг мой верный, милый,
Меня спасая, гибнешь ты,
Скоро иссохнут мои силы,
Я гибну! Как тебя спасти?»
 
 
Наш Исиндей, княжну увидев,
Забыл про все и был таков,
Царь ведь заранее предвидел,
Каков влюбленных есть итог.
 
 
Закрыт, завален вход камнями,
В водной пещере и с цепями
Наш Исиндей, весь сам не свой,
Изловлен царскими сетями:
 
 
«Ведь на войне я был не глуп,
Бывали в ней и посложней детали.
Сила любви порою ум разит,
Как в этот раз мы проиграли!
 
 
Эй, чародей! Войди в пещеру,
Царю мне нужно речь сказать.
Уйду я сам домой, все очень надоело,
Цепи сними! Царю княжну хочу отдать».
 
 
А чародей, такую речь услышав,
Хлопнул в ладоши: «Царь меня возвысит».
Он камни – вход в пещеру вмиг открыл,
А Исиндея, как родного встретил,
Цепи, замки на нем все вскрыл,
К Царю с «названым» братом поспешил.
 
 
И если силу управлять умом,
То многого добиться можно:
Связку ключей, снимая под ремнем,
Крепко держа «братка» за горло,
Наш Исиндей спешит на выручку княжне,
Как на войне, он действует проворно.
 
 
В мгновенье клетку открывая,
Рвет цепи с золота.
И всё одной рукой.
Нежно княжну к себе он прижимает,
Спешит на воздух всплыть скорей,
Как на буксире, чародея поднимая –
Заложник он – так будет спокойней.
 
 
Проснулся царь, и пот холодный
Ручьем стекал с его лица:
«Что видел я сейчас во сне?
Сбежала от меня княжна?
 
 
Эй, стража! Все ко мне!
Где этот гадкий чародей?
Сгною на суше, не в воде».
«Не видим мы его нигде,
Он предал Вас, а может, плен?»
Ответил стражник посмелей.
 
 
«В погоню всем, не дать уйти –
Не вынесу жизнь без княжны.
Акулам перерезать путь,
Дельфины остаются здесь – они добры,
Русалкам к берегу идти,
Вскипеть волне, взбурлить воду,
Ох, без княжны я пропаду!
Как я следил за нею с моря,
О, нежна, ласкова она.
И горе будет тебе, море,
Если уйду на сушу я.
Да, нежна, ласкова она,
Но видит Бог, не для меня,
Другого любит лишь она,
Чтоб он исчезнул навсегда!
Как пела, с нежностью смотрела,
Я думал – это на меня,
А оказалось Исиндея
С войны у моря заждалась.
Я иногда вползал на сушу,
Моллюском мелким превратясь,
Хотел увлечь, забрать с собою
Это красивое дитя.
Да царь ли я? Но я душою
Привязан был к сей красоте,
И лишь однажды, познав горе,
Силой забрал ее к себе.
 
 
Ой, голова пошла уж кругом,
Пора злодею отомстить!»
«Царь! Поднялись уже наружу», –
Преданный стражник говорит.
 
 
А наша пара с чародеем
Всплыла на воздух с глубины.
Здесь была целая эскадра,
В главе сей был отец княжны.
 
 
Их встретили салютным залпом
Вдруг волны с шумом раздались,
Вскипело море, мачты стонут,
Шхуны ко брегу понеслись.
 
 
За ними царь, той же персоной,
С не слишком ласковым поклоном,
Глаза в миг кровью налились.
Трясись, герой, ох и трясись!
 
 
Царь воскипел огромным гневом,
Взбурлил, все море, сделал вспять,
Шхуну зажали в клещи волны, –
Ей нечем было уж дышать.
 
 
Взмывалась вся на гребнях волн,
Летела вниз уж морю в пасть,
Вой всех канатов, парусов.
Ложилась набок, и потом
 
 
Плыла, тряслась, вот это шторм!
Вдруг накрывалась вся водой,
Царь не на шутку раздражен,
Крики на шхуне, плач и вой,
Княжна издала жалкий стон,
Исиндей прыгнул за штурвал:
«Много морей я все ж видал,
Но этот шторм – штормам отец,
Ох, что творит, и наконец,
Ведь это царь его творец».
 
 
«Мы гибнем, князь! Царь нас сильней!»
«Ах ты, паршивый, рабский змей!» –
Вскричал наш храбрый Исиндей:
«Позвать ко мне сейчас злодея,
Последнюю пусть держит речь».
Вмиг притащили чародея:
 
 
«Твою вину царь не простит», –
Сказал наш храбрый Исиндей:
«Так, что изволь держать ответ:
Ты чародей или уж нет?»
 
 
«Я, как паук, все сети путал,
Скажу тебе – я проиграл,
Царь не простит моей ошибки,
Щади меня, я все сказал!»
 
 
«Тогда ты море успокоишь,
Царя отбросишь и заморишь,
Море вернешь обратно вспять,
Тогда сумею я прощать».
 
 
Стал чародей на четвереньки,
Затрясся весь, подул вокруг,
Так взвыл – живое все застыло,
Снова на море начал дуть,
Потом по палубе катался,
С борта на борт, как в масле сыр,
И снова выл, вокруг себя кружился,
Так чародей вгонял царя на мор,
То прыгал вверх, аж шхуна сотрясалась,
И на колени став, бил сильно себя в грудь,
А голова, как мертвая, качалась,
Он издавал неясный, жуткий звук…
 
 
Прошел кошмар…
Все небо просветлело,
Волны ушли куда-то далеко,
Полнейший штиль…
 
 
Вдруг море вновь вскипело!
Все бросились к бортам,
Увидев вдруг картину,
Ушли из царства – это же дельфины!
 
 
Не счесть всех их, их очень много,
С веселым свистом плыли прямо к ним,
Взбурлили воду, взяли шхуны на буксиры
И вмиг ко брегу понеслись.
 
 
Наш царь своим же чародеем атакован,
На время был лишен всех сил.
Он опускался вглубь, в свои просторы,
Бездумно в мысли погружен:
 
 
«Вот это сон, уж точно сон,
Я вычислю сего злодея,
Коль чарами смог мою силу взять.
Ох, плачь злодей, теперь уж плачь!»
 
 
Весь град, встречая Исиндея,
Парил над брегом, и княжну
Венчали лаврами – победа!
Конец морскому ведь царю!
 
 
Пришлась по вкусу речь такая,
Коль чародей признал вину,
То часть отдали этой славы,
Кому – конечно же, ему.
 
 
Отец был счастлив, но серьезен,
В глаза княжне он вдруг взглянув,
Увидел радостные слезы:
«Да, Исиндей не обманул!
Он выручил тебя с неволи,
И даже если он устал,
Пусть примет новую неволю:
Будь ты теперь ему жена!
 
 
Ура, друзья! Прошу ура!»
И закричали, глас и шумы –
Возликовала вся толпа:
«Наш Исиндей – герой! Княжна!
Слава княжне и Исиндею!
Слава чете! Ведем к венцу!»
 
 
Столы в мгновение расставив,
Пышным узором глаз рябил.
Здесь было все, что в этом мире –
Праздник сам это говорил.
 
 
Пир шел горой, это не сон,
Но главное, что наш герой,
Сам на себя уж не похожий,
Ушел куда-то далеко:
«Ох, все идет так очень гладко,
Не пахнет все же здесь бедой?»
 
 
Он чародея вызвал с пира,
Задал вопрос ему точней:
«Что будет, если царь проснется
От чар твоих, а, чародей?»
 
 
«Скажу тебе, ты храбрый воин.
И здесь беды не миновать,
Царь хоть и стар, но очень ловок,
В кружке с водой может достать.
 
 
Опасен он, но есть лекарство,
Как правильнее мне сказать?
Наступит время…
Царь сам нам будет помогать».
 
 
«О чем ты речь содержишь эту,
Что не пойму тебя никак?»
«Он царь морской, но жить на суше
Его заветная мечта».
 
 
«Да в чем же здесь его вина?»
«Речь в том, что есть царский закон!
Никто не может преступать!»
«Да царь ли он? Его закон!»
 
 
«О, Исиндей мой, это да!
Но мать его на то пошла,
Я расскажу печали эти
Будь мудр и выслушай меня.
 
 
Жизнь на земле, да и на море,
Все же не так она сложна,
Но там поглубже и под морем
Огромная есть сила зла.
 
 
И требует любые дани,
Взяла русалок уж сполна,
Дельфинов, рыб, и все же мало,
Тогда решила взять царя.
 
 
А царь был отрок всё ж отроду,
Тогда взмолилась, пала мать,
И чтобы сына не отдать,
Пришлось закон сей подписать».
 
 
«И что ж он значит?»
«Приказано: „Землянам на все бедою отвечать!
Морить, ловить, топить водою,
И через дно их отправлять“.
Ох, сколько их забрало море.
Царь может только сам сказать».
 
 
«И что поладить с этой силой
Никак нельзя?»
«Да, только этою струною!»
«А если нет?» «Вскипит вода!
 
 
Вот что подписано когда-то ею,
И потому царь Исиндея
В рабство хотел
Забрать тебя».
 
 
«Как же сильна та злая сила?»
«Не знаю все, но под водою
Машины страшные гудят,
Там стоны, люди очень воют,
Сильно хрустит, скрипит металл.
Дальше нельзя! Я все сказал!
Тебе, может, она и по плечу, карману,
А я пред ней уж задрожал.
Пусти меня, попиршествую, спьяну,
Возможно, расскажу тогда».
 
 
Княжна, гуляя одиноко,
Зрит Исиндей, «уйдя глубоко»,
Мрачнее тучи, озабочен:
«О, милая моя княжна,
Ныне покинул я тебя,
В сей праздник,
День – венчальный наш,
Прости меня! О, ералаш!
 
 
Сразиться мне придется с силой
Неведомою никогда!
Где взять мне мудрость, страх покинуть
Видеть мне нужно вмиг царя!
 
 
Прости меня, но муж ли я?
Коль много бед тебе доставил?
Нас злая сила не оставит,
Придется уж сразиться мне.
Судьба решит, то ль под конем,
Вернусь к тебе – все ж на коне!»
 
 
Наш Исиндей бредет вдоль моря,
За ним плетется чародей:
«Царя мне нужно очень видеть».
«Он видит нас, ты мне поверь!»
Ответил тут же чародей:
«Смотри под ноги,
Он ведь здесь!
И стража с ним, не перечесть».
 
 
«Да что ты мелешь ерунду,
Никак тебя я не пойму?»
«Смотри же сзади Исиндей,
Не шутит он, старый злодей,
Готовится тебя схватить,
Не лучше ль нам сейчас уйти.
 
 
Смотри под ноги, ну смотри!»
«Вижу – вокруг одни моллюски,
Изволь лукавый не шутить!
Мне без тебя на сердце грустно».
 
 
Раздался треск и шум вокруг,
Царь из моллюска превратясь,
И стража вся с ним собралась,
Плотным кольцом зажали вмиг,
 
 
Чародей поднял жалкий визг:
«Меня уж, царь, ты пощади,
А Исиндея не губи.
Сразиться хочет с силой злой,
Убрать тот пакостный закон,
Тогда все в мире заживем».
 
 
Царь так вскипел, взглянув на чародея,
Что тот, бедняга, посинел,
Затрясся весь и Исиндея
Просил ту правду подтвердить.
 
 
«Эй, стража, отпустить!
Пусть Исиндей сам говорит».
«Напрасно зол ты, царь, на нас,
Ведь правду чародей сказал.
И всю картину описал –
Как создан был сей злой указ:
„Людей топить и отдавать,
В мученьях под водой держать“.
Ты хочешь сам его убрать?
Ответь, царь, если это так!»
 
 
Царь с хитрою улыбкой посмотрел на них:
«Умен ты очень уж, жених!
Не кроется ли здесь подвох?
Не связан ли ты с той силой злой?»
 
 
«И как, довольна ли княжна,
Что отпускает под моря?
Я Царь Морской! Во мне есть сила,
Но там поглубже! И под морем
Огромная есть „сила зла“.
Скажу тебе я, воин, прямо:
Она сотрет тебя с земли лица.
А если я отвечу да,
Царство погибнет, с ним и я.
 
 
Что ты задумал, я не знаю,
Знаю, что может быть беда,
И что ты скажешь мне на это?»
«О, царь! Скажу, что прав.
Ты мне открой свои секреты,
Да чародея силой надели,
Сразиться я желаю сам.
 
 
Мир заключить уж нужно нам.
Зла не держи ни на меня и чародея,
Со мной пойдет он побеждать злодея,
И помощь здесь нужна твоя.
 
 
Я слышал, у тебя мечта –
Бывать на суше иногда.
Когда пойдем искать сраженья,
Уйдешь на сушу в гости к нам,
А, скажем, арестован царь.
Тогда и Царь наш не погибнет,
И не вскипит в море вода.
Так что, ответь, согласен?» «Да!!
 
 
Но есть опасность лишь одна,
Уж не простит меня княжна!
Ей очень много бед доставил,
Во гневе мог и утопить,
Сумеешь силу победить,
Сам буду вам тогда служить!!
 
 
И хочется мне жить привольно,
Бывать на суше и в воде,
Если б не этот злой закон,
Зачем же мне людей топить,
Русалкам чарами губить?
Согласен я, пусть будет мир!»
 
 
Исиндей, руку пожимая:
«Царь, мы идем с тобой на пир,
Твою дружину приглашаю,
Земляне предлагают мир».
 
 
Вот так наш царь и Исиндей
Отправились в дворец земной
Повеселиться, пить и есть,
Но, главное, план против силы счесть.
 
 
Княжна, увидев вдруг картину –
Царя и царскую дружину,
А рядом с ними Исиндей,
Сзади крадется чародей,
 
 
Вдруг сила злости набежала,
Как в шторм, свирепая волна:
«Зачем здесь царь с его дружиной?
Он выпил кровь во мне сполна!»
 
 
Наш Исиндей предвидел это:
«Не злись, любимая моя,
Царь – гость! С дружиной этой
С миром пришел он к нам сюда.
Вместе с царем мы одолеем
Противную ту силу зла,
Прости его, он нужен нам».
 
 
Княжна ушла в уединенье,
Вся в трепете и в возбужденье,
А сила злости и сомненье
Разумом была сменена:
«Исиндей просит ведь меня,
Ему послушна буду я».
 
 
Вот так наш царь, его дружина
На землю принята она,
Ох веселись душа уж в волю,
К ним вышла даже и княжна.
 
 
Наш царь, княжну когда увидел,
Ее ведь Господь не обидел,
При ней все есть, и всех не счесть
Нарядных штучек, бриллиантов,
Но счастье, счастье на лице,
Такой уж он ее не видел:
 
 
«Что мне сказать, мой Исиндей,
Я царь морской, и мне видней!
Эй, стража! Расстелить палас!
Пусть царь падет к ее стопам,
Не жить мне здесь и даже там,
Княжна должна меня прощать!»
 
 
Застыл народ земной, подводный,
Наш царь, колени преклонив,
Княжна с улыбкою царицы,
Царь держит речь – мы помолчим:
 
 
«Родная, милая голубка,
Прости меня, я был не прав;
Ты так красива, думал – штучка,
Хотел с тобою я играть,
 
 
Но ведь я царь! Мне хватит спать!
Как приняли меня на суше!
Почтенья мне! Смолчу я лучше.
Землянам нет больше похвал.
 
 
Я пал к тебе перед народом,
Прости меня, я все сказал.
И, чтобы рану успокоить,
Позвать ко мне вмиг подлеца.
 
 
Эй, стража! Все сюда!»
Народ вдруг стал переполошен,
Но царь устал и озабочен,
Ведь на коленях он стоял,
Пред этой
Милою дитя:
 
 
«Втащите этого злодея,
Вы знаете, о ком я говорю.
Да подведите Исиндея,
Пред милой девушкой я все скажу.
Я царь морской! Во мне есть сила!
Смотрите, море в небесах».
 
 
Народ весь ахнул. Это диво!
Пред ними море в облаках,
И рыбки, распевая песни,
Русалки ласково зовут,
Дельфины и акулы вместе,
Кораллы налегке плывут.
 
 
«Царь! Я тебя не узнаю!?»
Наш Исиндей стал озабочен:
«Что это значит, что ты хочешь?»
«Я показал силу свою!
И часть ее тебе дарю,
Да подведите чародея,
Дам силу этому злодею,
И все же предал он меня,
Но я об этом не жалею,
Коль приняла меня земля.
 
 
Действительно, мы вместе одолеем
Противную ту силу зла.
Мой Исиндей и чародей,
Я дал вам силу без предела,
Оставил и себе чуть-чуть».
 
 
«Встань, царь! Княжна тебя простила!!
Прими вино из ее рук».
«О море! Суша! Небо! Диво!
Не может быть, она простила!
Дружина, рыбки и дельфины, –
Я царь морской! Эй, все ко мне!
Вы слышите, она простила!
Устроим праздник на земле».
 
 
Царь сделал так, что в этот праздник
Земля и море вдруг сошлись,
Дельфины плыли меж столами,
Русалки глазками моргали,
Землян к себе манили, звали,
Пускали в ход чары свои.
 
 
Земляне рты аж открывали,
Рыбки с закусками игрались,
В вине купались и смеялись,
Вновь пели песенки свои.
 
 
Акулы страх на всех нагнали,
Они ведь роль свою играли,
Землянам лишь, смотря в глаза,
Широко пасти раскрывали.
Ну, а потом во всю смеялись,
И вдруг мгновенно исчезали.
 
 
Водили вместе хоровод
Русалки и земной народ.
 
 
На этот пир вдруг шла волна,
Вот-вот затопит всех сполна,
В глазах землян и диво, страх –
Над главами застыла вдруг она,
И опускала меж столами,
Зелень морскую в кружевах;
 
 
Морские капли рассыпаясь,
Вдруг превращались в жемчуга,
Они искрились и сверкали,
Здесь были мира все цвета.
 
 
Народ дивился: «Это да!»
Царь был доволен своей силой,
Землянами, и сам, что видел, было дивом.
Он улыбался всем вокруг.
Мгновенье! И лицо застыло вдруг!
Все тело скрючилось, и в глазах страх,
На бок упал, сказав лишь: «Ах!»
И замер у народа на глазах.
 
 
«О, царь! Что же с тобой?»
Наш Исиндей с своей женой,
Стали царя вмиг поднимать:
«Позвать врачей! Нести в палаты!
Царь должен жить! Что это значит?
Как мертвый, он пред мной лежит,
 
 
Что, чародей, ты все стоишь!»
«Скажу одно – он будет жить!»
Быстро внесли его в палаты
И положили на кровать.
Был дан указ: «Покой Царю!
Врачам точнее врачевать».
 
 
Праздник во мраке растворился,
Море с землею разделилось,
И наступила тишина.
Она царю сейчас нужна.
 
 
Наш Исиндей и чародей,
Покинув всех, уединились,
Одною мыслью заразились,
Что же с царем произошло?
Кто в гроб чуть не вогнал его?
Речь первым чародей начал:
«Царя я знаю очень долго,
За ним такого не видал.
Мог покорить себе любого,
Одним мизинцем шевеля».
«Тебе он все же проиграл?»
Воин в ответ ему сказал.
 
 
Наш чародей лукаво хмыкнул,
Потер вдруг лоб и так сказал:
«Ох, Исиндей, то была шутка,
Царя я просто разыграл,
Но шутка всех тогда спасла,
Я, имитируя царя из детства,
Просто в дремучий сон вогнал.
Вот здесь, по времени, он проиграл!»
 
 
«А кто же море успокоил?»
«Он же в гипнозе пребывал,
Вот морю сам и приказал».
«Ах, ты паршивый, гадкий плут!
Ох, плачет по тебе уж кнут,
Вот почему царь был свиреп!
Ты просто знал его секрет».
Исиндей хлопнул по плечу:
«Смекалистых я все ж люблю.
 
 
Давай подумаем с тобой,
Царь атакован силой злой?»
«Мой Исиндей, думаю да!»
«Он же силен!» «Не в этот раз!
 
 
Силу свою он нам отдал,
В этот раз точно проиграл!
Во время пира не сказал,
Как силу воедино слить
И когда нужно разделить.
 
 
Вот где поймала сила зла
И чуть его не унесла.
Мы ей отрезали пути,
Не дав ему совсем уйти.
 
 
Спешит она его забрать,
Чтоб нам не смог секрет сказать.
Вот, Исиндей, та сила зла,
Уже увидела тебя,
Но краем глаза показалось мне,
Ей не до встречи, уж поверь!
 
 
Не хочет видеться с тобой,
Чутье плохое, ведь во встрече той –
Так, что дерзай, мой Исиндей –
Победа будет за тобой!»
 
 
Наш царь, прикованный к постели,
Бледен, как воск, лежит в тиши,
Вокруг него одни врачи
Хотят царя вернуть на жизнь,
Но неподвижен он – лежит,
Как будто мертв, а может, жив?
 
 
«Здесь нужен ключ к этой разгадке,
Царь очень сильно поврежден,
Соединить три силы вместе,
Тогда вмиг будет оживлен».
 
 
«Что предлагаешь, чародей?»
Вдруг оживился Исиндей:
«Не злись лишь на меня,
Но здесь нужна твоя княжна.
 
 
Пусть шепчет ласковые речи,
Даже, что любит уж царя!
Он оживет лишь на мгновенье,
Тогда вмешаюсь в дело я!»
 
 
«Не нравится мне это очень,
Но пусть придет сюда княжна.
Эй, чародей, смотри, не очень,
А то слетит с плеч голова».
 
 
Княжна пришла, наш Исиндей,
Не зная, как сказать все ей,
И здесь вмешался чародей:
«Сейчас сказал я Исиндею,
Как оживить быстрей царя.
Здесь помощь лишь нужна твоя.
 
 
Шептать ему на ухо речи,
Безумно-нежные слова,
Что любишь лишь его, царя!
Сладкую речь твою услышав,
Силу в едино соберет,
И лишь на миг он оживет,
Тогда настанет мой черед».
 
 
Княжна, такую речь услышав,
Вся в гневе сильно затряслась:
«Вели казнить сего злодея
Или казню его сама!»
 
 
Наш Исиндей не знал, что делать,
Даже не знал, что ей сказать.
Растерян был впервые в жизни,
Как мог любимой предлагать,
Чтобы другого ворожила?
Словами хоть на миг отдать,
Что лишь она ему шептала,
Как мог другому предлагать.
 
 
А чародей твердил одну лишь речь:
«Это наш шанс, и нет других.
И может быть, настанет смерть
Не для царя, для вас обоих
И для других уже не счесть.
Сила зла быстро упокоит,
Здесь некому ее пресечь,
Вот главная о чем тут речь!»
 
 
Наш Исиндей, нахмурив брови,
Исподлобья глядя на княжну:
«Речь чародея – это правда,
Придется ей держать свою».
 
 
«Жена, любимая моя,
Ведь это нужно нам обоим,
Скажи ему эти слова,
Я буду рядом, я с тобою!»
 
 
Княжна смутилась вся, робея,
Просила очень Исиндея:
«Я не могу, вот просто так
Любимые слова сказать».
 
 
«Ты говори их для меня,
Смотри в мои, мои глаза,
Шепчи на ухо уж царя,
Пусть жизнь вдохнут эти слова.
Нам нужен он, иначе мы
Злой силой будем сражены».
 
 
Княжна, краснея и бледнея,
Приблизилась к царю на миг,
Глядя в глаза лишь Исиндею,
Царю открыла тайный мир:
 
 
«Мой царь родной, любимый,
Ты как уснул, так долго спишь,
Помнишь меня, приди мой милый,
Целуй, ласкай ты всю меня,
Я по тебе сейчас тоскую,
Ты рядом спишь, а я одна
Смотрю, люблю тебя, желаю
Тебя, морского уж царя!
 
 
Ну соберись, вложи все силы,
Выйди из сна, я жду тебя,
Перед тобой стою я ныне,
На мне ни крошечки белья,
Ну, посмотри же на меня!
Грущу, с любовью ожидая,
Когда сольемся – ты и я,
Открой глаза, прошу тебя».
 
 
Рот был открыт у Исиндея,
Таких речей он не слыхал
И посмотрев на Чародея,
Тот радостно ему кивал.
 
 
Вот так сразила даром речи
Наша прекрасная принцесса
Мужа, злодея и царя,
А может, даже силу зла,
Ведь царь на миг открыл глаза.
 
 
«О, нежна милая моя,
Иди ко мне, я долго спал».
«Вот здесь пора! Вмешаюсь я!»
Так говорил наш чародей,
Вперед подался Исиндей,
Княжна отпрянула назад.
 
 
Речь хочет чародей сказать:
«Царь! Посмотри лишь на меня!
Я чародей, бывший слуга,
Вот Исиндей, узнал ли нас?
Ответь же нам скорей,
Висишь совсем на волоске,
Ты гибнешь, разозлись на нас».
 
 
«Я не хочу, о, где княжна?»
«Тогда умрешь ты глупой смертью,
И не нужна будет княжна».
«Уйди отсюда, сгинь нечистый!
Где мое милое дитя?»
 
 
Наш чародей, не успокоясь,
Промолвил грозно:
«Ах княжна?
Женюсь на ней сегодня я».
 
 
Вскипел наш царь, как в гневе море:
«Убью сейчас я подлеца».
Вскочил на ноги, как завоет!
Взревел как бык, деревья стонут:
 
 
«Где этот гадкий чародей,
Я царь морской, и власть моя,
Не буду никого прощать!
И кто смел силу мою взять,
Немедленно вернуть назад!»
Наш Исиндей и чародей
Пали на землю и потом
Были забыты крепким сном.
 
 
Наш царь топтал землю ногами,
Она дрожала, сотрясалась,
И царь на все уже готов,
Вмиг наказать своих врагов.
Близка минута торжества,
Скопилось в нем уж море зла.
 
 
Пред ним явилась вдруг княжна,
Та сила злости, что кипела в нем,
Размякла мигом и потом
Он опустился перед ней,
Взглянул по-детски, улыбнулся ей.
Вся буря мигом пронеслась,
И кроток стал теперь наш царь:
 
 
«О, милая моя княжна,
Иди ко мне, я жду тебя,
Как ты звала меня сегодня,
Чуть не сошел во сне с ума.
 
 
Я жду, иди скорей сюда,
Что ж не идешь и все молчишь?
Может обидел кто тебя?
Иль я тебе уже не мил?»
 
 
«Мой царь! Прости, прости меня!
Я говорила лишь слова,
Тебе их на ухо шептала,
Но то была одна игра,
Любовь ведь может исцелить,
Иной раз даже погубить.
Ты исцелен, морской наш царь!
 
 
Так чародей уж подсказал,
А Исиндей мне приказал –
„Чтоб царь наш жил –
Шепчи любовные, безумные слова“.
Теперь ты жив, сила сошлась,
Которую ты им отдал,
Прости, я все на ухо солгала.
 
 
И знай – это заметил ловкий враг,
Ты бледен был, потом упал,
И мертвым сном до сих пор спал,
Теперь ты понял, что злодея
Нужно жестоко наказать!
Разбуди нынче Исиндея,
Да чародею хватит спать!»
 
 
Вот так обмолвились друг с другом
Наш царь и милая княжна.
Руки одним движеньем
Из сна царь вывел Исиндея,
Следом за ним и чародея:
«Ой, как болит уж голова».
Сказали, вышедши из сна:
«Ох, царь! И сколько в тебе зла?»
 
 
И царь ответил Исиндею:
«Прости, но все не помню я,
Сразу вас даже не признал,
Того я сильно так напал».
 
 
«И в этом ты не проиграл».
Так чародей ему сказал:
«Именно яростная злость
Жизнь возвратила тебе вновь,
Силу свою соединить,
Теперь ты будешь долго жить».
 
 
«Друзья, за дело нам пора,
И чем быстрей, медлить нельзя.
Вот, что теперь скажу я вам,
С вами иду, к тем силам зла,
Будем втроем ее разить,
Иль лучше мне тогда не жить».
 
 
«Но царь! Ведь ты ее боялся!»
«Теперь уж нет!
Я вдоволь нахлебался
Пусть держит зло за все ответ.
 
 
Теперь открою вам секреты,
Скажу и слабости все зла,
Злей силы уж, поверьте, нету
Ни в море и на всей земле.
 
 
Колодец под водою есть один:
„Я Исиндею говорил!“
„Ох, чародей, ну помолчи!“
Мысли, наш царь, перебирая,
Вдруг так сказал:
„Да, Исиндей, ты был ведь там.
 
 
Обвел вкруг пальца чародея,
А ты же был, таков дурак,
Что царь возвысит, все кричал,
А сам на воздух поскакал,
За горло Исиндей держал.
Так вот, колодец тот
Есть вход к воротам „Мира Зла“.
 
 
Теперь скажу я вам, друзья,
Там стража есть, ее не счесть,
А главное – дождаться нужно,
Чтоб дверь была отворена,
 
 
Здесь помощь вам нужна моя.
Немного знаю тайны зла,
Сиянья камня драгоценного
Боится сильно уж она.
 
 
Тот камень под землею скрытый,
В пещерах, клядезях покрытый,
Старушка там сидит одна
Над камнем, всеми позабыта.
 
 
Видна в ней сильно боль и грусть,
А почему? Никто не знает.
Я к ней еще уж доберусь!
И все о ней узнаю».
 
 
«Да кто ж старушка эта?
Что все сидит и стережет».
Так чародей вслух рассуждает:
«Скоро найдем на то ответ.
 
 
Медлить ничуть сейчас нельзя,
Вперед за камнем, о друзья!»
Сказал наш воин Исиндей:
«Готовсь в поход, седлать коней,
Нам нужно быть там через день,
Царь знает, где тот камень есть».
 
 
Наш Исиндей прощается с женой,
Она грустна, с поникшей головой,
Припала на плече к родному мужу:
«Возьми меня с собой,
Не буду я обузой».
 
 
«Останься здесь, так лучше
Мне будет даже спокойней,
Хотя с тобой буду в разлуке».
Ответил с грустью Исиндей.
 
 
В поход отправились на шхунах,
Нужно им море перейти,
С хозяином этой стихии,
Что говорить, царем морским.
 
 
Царь ветер сам сильнее делал
И, раздувая паруса,
А мачты вовсе не ревели,
Им петь хотелось иногда.
 
 
Шхуны неслись так быстро,
Ветер стонал, тиха волна,
Контраст вгонял всех в изумленье,
Уж виден берег сдалека:
 
 
«Готовить якорь, шлюпки вниз,
Ко брегу мы пойдем одни,
Стоять на рейде, ждать сигнала,
Так Исиндей давал команды».
 
 
Ко брегу в шлюпке подошли,
Пустынных гор не перечесть,
Где-то протяжно взвыли волки,
Эхо вторило эту песнь.
 
 
Вокруг безлюдно, одиноко,
Скребет аж душу сей покой:
«Да серовата здесь природа,
А может, дальше веселей?»
Сказал негромко чародей:
 
 
«Здесь множество опасных тварей,
Повыше есть и снежный барс.
Пантеры здесь и леопарды,
Гадюк не счесть, есть и удав.
 
 
Смотрите в оба, осторожно».
Так поучал наш царь морской,
Как будто был он царь земной!
И тут вмешался Исиндей:
«Как знать тебе, не ведав суши?»
«Об этом расскажу я лучше
Обратно по пути домой.
 
 
Сейчас нам нужно всем молчать.
Скажу одно – вот та гора,
Которая нам так нужна.
Сверху кольцо как бы надето,
Вот в той горе и камень наш.
Кольцо его – нам верный знак.
 
 
Когда я очень был уж мал,
Я много бегал и гулял,
Бывал даже у „силы зла“.
Тогда об этом я узнал,
Что есть вон эта вот гора,
Чего боится „сила зла“.
Был любопытен я тогда,
И всем вопросы задавал,
Мне отвечали все шутя,
Много секретов говоря.
Не думая, что то дитя,
Впитает все это в себя.
 
 
И даже сама „сила зла“,
Дразня пытливое дитя,
Рассказывала иногда,
О чем жалеть ведь будет скоро,
Она поймет, еще тогда,
Готовилась уж ей беда!
 
 
Я разболтался очень много,
К горе мы близко подошли,
Здесь страшные творятся вещи,
И друг за другом уж смотри!
 
 
Иначе шаг окажется последним,
Ступайте оземь, как идет слепой,
Смотрите в оба, мы ступили в земли –
Это владенья „силы злой“.
 
 
Ступайте тихо, осторожно.
Здесь каждый шаг, лишенный смысла,
Оставит свой ранимый след.
Здесь миражи, судьба зависла,
Меж миром светлым и пустым.
 
 
Гора в горе и так все далее,
Пока до центра не дойдем.
Здесь нужен ключ
К этой разгадке,
И мы сейчас его найдем».
 
 
Вот царь исчез меж скал огромных,
Он ищет выступ насеченный,
Там символ есть!
Где камень драгоценный
Лучи пускает по Вселенной.
 
 
Вот царь позвал негромким зовом,
Все вмиг приблизились к нему:
«Вот он заветный выступ,
Нажав его, в скалу войдем».
 
 
«Так нажимай его скорей».
Сказал наш храбрый Исиндей:
«А я нажал, сейчас откроет,
Глаза зажмурьте посильней».
 
 
Запахло гарью, воздух теплый,
Рвался наружу из щелей.
Вход вывалился, пасть раскрыв,
В ней огненный язык застыл:
 
 
«Идите смело и не бойтесь,
Огонь ничуть не повредит.
Он страшен внешне, а пройдете,
Сам он погибнет – прогорит.
 
 
Бойтесь всего, что отражает тень,
Здесь есть над чем подумать.
Вот яма и кипит смола,
Прыгать за мной, она не тронет вас.
 
 
Вот наконец-то мы всплыли,
Ох, красота какая!
Мы в теплом озере, хрустальная вода,
Наверное, чище не бывает», –
Сказал наш царь,
Ведь о воде он много знает.
 
 
На скалах лед, зеленый мох,
Слились они в едино,
И волны преломляют свет,
Ну просто видеть нужно ту картину!
 
 
«Скорей на берег, все за мной!»
Вскричал вдруг царь, как неземной:
«Чего боишься, водный царь?
Или спешим мы на пожар?»
С улыбкой молвил Исиндей:
 
 
«Быстрее выйти всем на берег!
Я не шучу – погибнем вмиг.
Вода под нами леденеет,
Здесь не до шуток, не до них.
 
 
Опомнившись в мгновенье ока,
Все эти наши храбрецы,
Как кипятком их окатили,
Мгновенно вышли из воды.
 
 
А озеро в тот миг застыло,
Скована льдом та красота,
Та прелесть, что к себе манила,
Теперь внушала им лишь страх:
 
 
„Вперед, вперед, мои друзья“».
Сказал наш царь, тяжко дыша:
«И впредь не веселитесь так,
Я ж ведь не клоун, не чудак,
Что говорю, то есть все правда,
И слушайтесь меня, друзья.
Хочу не мертвых, но живых
Вернуть уж вас на сушу я!
Вот здесь колодец
С мягкою водою
И с сильною спиральною струею,
Наденьте эти амулеты на себя,
За мною смело прыгайте, друзья!»
 
 
Их так несло течением куда-то,
Вертело сильно, в щели загоняло,
Било о скалы, дух с них вытрясало,
Но путь герои наши продолжали,
И наконец вспыли!
 
 
Вокруг темно, над главами лишь скалы,
Откуда-то чуть виден слабый огонек,
Не ожидая уж царя команды,
Поплыли разом, ища бережок.
 
 
Вот он и берег каменистый, скользкий,
Нельзя ступить, так катится нога,
И все ж взобрались, очень осторожно,
Вдруг чародей, так дико закричал.
 
 
Мгновенно посмотрев на чародея, увидели,
Как мертвой хваткой сжал его удав.
Он бил, о скалы руки разбивая,
Вышли с орбит его глаза.
Удав, своей красивой шкурою играя,
Еще сильнее чародея сжал.
 
 
Уже лицо готово выскочить наружу,
Чародей хрипло прокричал:
«О царь! Спаси меня!
Я предал и виновен, знаю!
Свою вину я искуплю.
Сними ты этого уж гада!
Ведь вам еще я пригожусь».
 
 
Царь выглядел спокойным внешне,
В мыслях своих был не в ладах,
Не мог простить он этого злодея,
Ну, что ж поделать, нужно ведь прощать!
 
 
Царь подошел вплотную к чародею,
Взял его руку, положил в свою,
Вогнав в него большую очень силу.
Промолвил с равнодушием Исиндею:
Мы будем зреть, как храбрый чародей
Померяться с удавом сможет силой:
 
 
«Да он же мертв почти!
Совсем не дышит, лишь хрипит», –
Сказал тревожно Исиндей.
На них удав грозно смотрел.
 
 
«Если он правду говорил,
Просил, чтоб я его простил,
Тогда сумеет этой силой
Удава все же победить».
 
 
Вдруг чародей вдохнул всей грудью,
Вскричал, аж скалы затряслись,
Вскочил на ноги и удава
Сорвал руками с головы.
И сжал он ими, как клещами,
Удав весь кольцами повис.
 
 
Вскричал он вновь, уже ликуя,
Руки рванул он в стороны свои,
И полетели брызги от удава,
Порвав его на части, на куски,
С силой швырнул его во глубину воды.
 
 
Наш царь доволен чародеем,
И даже руку он пожал:
«Что говорил ты перед смертью –
Правда все есть – сего не ждал.
Проверен ты, теперь уж сила
Сама тебя будет желать.
Вперед, друзья, мы ведь у цели.
Что это там за огонек?
Это же камень наш!
Надежда наша и спасенье!
Так что вперед, друзья, вперед!
 
 
Остерегайтесь этой бабки,
Которая за камнем зрит».
Мы подошли, быть настороже
Уж как-то все легко идет.
 
 
Поднявшись вверх ко свету, незаметно
Были на миг ослеплены,
Тем радужным и нежным светом,
То камень испускал лучи!
 
 
Старушка, вроде их не видя,
Сидит, не поднимая глаз,
Наш Исиндей спросил учтиво:
«Старушка, ты ведь видишь нас?»
Она главу чуть наклонила,
Нам подавая верный знак,
Что слышит, видит,
Но не поймет, что нужно нам:
 
 
«Кто ты?» – задал вопрос наш воин.
В ответ глухая тишина.
«Ты меня слышишь, поняла?»
Она главою вновь кивает.
«Оставь ее, она стара»,
Заметил наш подводный царь.
 
 
«Лучше даст пусть
От сейфа золоченый ключ,
Нам медлить здесь никак нельзя,
Как возьмем камень, то скала
Будет тот час разрушена».
 
 
Старушка руку протянула,
На ней лежал ключ от ларца.
Взяв ключ из рук, наш Исиндей
Спешит замок открыть скорей.
 
 
Царь перебил его опять:
«Мне нужно кое-что сказать!
Сей камень силой наделен,
Он может нас и не признать,
Тогда мы все здесь пропадем,
Взял я с собой эту ткань,
Она нас будет охранять,
Камень придется обмотать,
Теперь уж можно сейф вскрывать.»
 
 
Повернут ключ, щелчок, другой,
Открыта дверца, свет густой
Хлопьями сыпался вокруг,
Переливался радугою вдруг.
Спешил узором, ожерельем стать,
В больших пределах возрастать,
Вдруг рассыпался золотым зерном,
Камнями мелкими, тончайшим серебром.
 
 
Все перемешивая вмиг,
Спешил им тайны все открыть.
Царь, Исиндей и Чародей
Застыли на какой-то миг.
 
 
Царь вдруг очнулся и сказал:
«Идем отсюда, камень взяв».
Все трое вышли к берегам,
Смотрят, старушка здесь сидит:
«Да, кажется, она уж спит».
Промолвил тихо чародей
И подошел поближе к ней.
 
 
В одно мгновенье побледнел
Платок, повязанный на шее,
Просто на воздухе висел.
И вся, и вся одежда, а под ней?
Ничего нет…
 
 
Взметнулась мнимая старушка,
Вскричала грубым голоском:
«Отдайте камень, отпущу вас с миром,
А если нет – погибли все».
 
 
«Так вот какая ты старушка?
Сейчас мы лучше поглядим!»
Наш царь раскрыл священный камень,
Навел, старушка скрылась вмиг.
 
 
Загрохотало все кругом:
«Мы в пропасть, кажется, летим».
Заметил царь, друзьям своим,
Отверзлись стены и закрылись:
«Камень у нас, мы в западню попались,
Хоронят нас, а камень мы храним.
Крепкий капкан, высокий и просторный,
Ну, а старушка та – поверенная силы зла».
 
 
«Я здесь и слышу вас прекрасно,
Какое место для таких гостей.
Привыкните, побудете немножко,
И ваших не найдут костей.
 
 
Задумали играться вы со мною,
Уж мало сил, боритесь со своей бедою,
Скоро разрушится во прах скала,
Умрете вы и камень ваш в костях.
 
 
Ну, а теперь свободна я!
Вам поручаю камень охранять,
Навеки не проститесь с ним,
Костями будет он храним.
 
 
Прощайте, я уже пошла,
Навеки здесь накроет вас скала.
Ни пуха вам и ни пера!
Ну и дела, ха-ха, ха-ха».
 
 
Вдруг наступила тишина.
Молчанье длилось несколько минут,
И чародей нарушил тишину:
«Друзья, я благодарен вам
За помощь, что не задавил удав,
Настала очередь мне вас спасать.
Мы в этой шахте заживо сгнием,
Но мы уйдем отсюда, все ж уйдем!
 
 
Царь! Одна надежда на тебя!
Силу в едино собери,
И в высоте проверь все щели,
Он должен быть, выход найди!»
 
 
Царь весь напрягся, собирая силы,
Метнул вдруг молнию он ввысь,
И наступила тишина…
Вот царь обратно получил сигнал:
 
 
«Да, выход есть! Вверху пещера!
Ведет к свободе уж она,
Но как добраться нам туда?
Так высока наша темница».
 
 
«Об этом не тревожься, царь!
Я все продумал, так что знай –
Скоро на воле будем мы,
Силу свою на трех дели,
И в треугольник загони.
Умножим вместе во сто крат,
Море придет нас выручать.
 
 
Затопит шахту, мы всплывем,
С теченьем по пещере выйдем,
Лишь бы успеть, не слышать гром скалы,
Ее паденье нам разрушит планы.
 
 
Вперед, друзья! Все сели по углам.
Камень в средину, он поможет нам.
Направим силу к берегам,
Взбурлит вода – придет сюда».
Так чародей им объяснял.
 
 
И заработал треугольник,
Камень рекою силу лил,
С морем контакт уж установлен,
И волны с шумом раздались,
Вскипели сильно и помчались
Туда, где их так заждались.
 
 
«Там царь морской, он наш хозяин!»
Волны спешили и неслись,
Вот и холмы все окружили,
Впитались прямо вглубь земли.
 
 
«Вот наша помощь, Исиндей», –
Радостно крикнул чародей.
Со всех щелей к ним шла вода:
«Да здравствует морской наш царь!»
 
 
Вода подняла Исиндея, царя, героя-чародея,
Ловко он все же подсказал,
Как выбраться с обломков скал,
Царь вновь его зауважал.
 
 
Вот до пещеры поднялись
Вода, прокладывая путь,
Забрала с камнем всех троих,
Как на качелях под водой неслись
То вверх, то вниз, то вверх, то вниз,
Вот на поверхность добрались.
 
 
Вдруг зрят – гора вздрогнула,
Расширилась и пала ниц.
Вокруг все так загрохотало,
Гора прорвала тот тайник,
Сметая все вокруг, и рухнула.
Воду из шахты вытесняя.
 
 
«Еще чуть-чуть, и были б мы погребены,
Ну, а пока, гора без нас могилу засыпала».
Так молвил царь.
Волна его ласкала.
 
 
Оставим на миг героев этих,
Перенесемся в мир иной,
Где ж та старушка, мы посмотрим?
Та, что в горе закрыла храбрецов.
 
 
Она на юг летела быстро
Среди ночных огней,
Парила в высоте,
К земле спускалась низко,
Чтоб нужный ориентир найти.
 
 
Стрелою протыкая небо,
Вонзилася в морскую гладь,
Прорезав воду уж до дна,
Остановилась, стала ждать.
 
 
Дверь тайная пред ней была,
Сказав секретные слова,
Была в тот миг отворена,
Из нее стража показалась,
Вокруг дозором обойдя,
Впустила мнимую старушку,
Закрыла дверь и вглубь ушла.
 
 
А мы проследуем за ними,
Тихонько сзади притаясь,
Ведь этот мир нами не видим,
Теперь подсмотрим – будем знать.
 
 
К старушке стража подошла,
Надели на нее браслеты,
Включили камеры и стали ждать,
Вот показались все ее секреты,
Что выше писаны в стихах,
И даже есть здесь добавленье,
Что не могла старушка знать –
Героев наших избавленье.
 
 
И как покинули тот склеп,
На них она метнула взгляд,
И сколько зла. Нет, это нужно зреть.
Она шагнула вперед, взад.
Сказала что-то страже,
Пошла к знакомым нам дверям,
Их отворили сразу.
 
 
Она прошила море вмиг,
Летела уже в небе,
И выбрала обратный путь,
Как раньше шли за нею следом.
 
 
Наши герои, с ними камень,
Уже по берегу шагали босиком.
Вскочили на коней, оставленных в засаде,
И поскакали к шхунам прямиком.
 
 
Вот и залив, на рейде шхуны,
Нужно сигнал скорее им подать,
Пусть поднимают якорь, паруса,
Идут навстречу, шлюпки принимая.
 
 
Разведены костры, а дальше так и было,
Как писано чуть выше строчек пять,
Наших героев подобрали шхуны,
Приказано – домой им путь держать.
 
 
Наш царь!
Как прежде ветер подгоняя,
Надуть помог всем шхунам паруса,
И понеслись они в обратный путь,
Волна же гладкою осталась,
Стихия ее не касалась.
На шхунах музыка играла,
Матросы весело плясали,
Но шхуны вдруг все закачались,
Волна внезапно взволновалась.
 
 
Взглянув на море, Исиндей
Царю вопрос задал точней:
«Что с морем сделал ты сейчас?
Злая волна идет на нас,
Препятствует домой идти,
Ветер уж сильно стал нести».
 
 
«Я ничего не понимаю!
Такой команды не давал,
Сейчас все мигом успокою,
Во всем, мой Исиндей, ты прав».
Ответил вмиг смущенный царь.
 
 
Начал волну он гладкой делать,
Но не послушна уж она,
Ветер хотел он успокоить,
И он не слушался царя.
 
 
Царь стал вдруг очень озабочен,
Побрел к рулю и сел на бочку,
Просил, чтоб прибыли друзья,
Он будет речь свою держать.
 
 
Царь волновался очень редко,
Сейчас узнать его нельзя:
«Друзья!», – начал он, заикаясь:
«Море не слушает меня!»
 
 
Все зашумели: «Это диво!
Царство не слушает царя?
Вот это диво! Это да!
Кто ж управляет им тогда?»
 
 
Меж тем шторм грозный приближался,
И медлить здесь уже нельзя,
Впервые царь вдруг испугался:
«Море покинуло меня!»
 
 
Лишь чародей в тени остался,
Вглубь моря мыслями уйдя,
И вдруг прозрел, заулыбался:
«Море покинуло царя?
Где Исиндей и царь?
Решить нам вместе
Придется тайные дела!
 
 
Вот, что скажу я вам, друзья.
Это знакомая старушка
Забрала море у царя!»
«Но это вовсе невозможно».
Ответил Исиндей серьезно:
«Как же она смогла узнать?
Ведь нас засыпала гора?
Никто не мог об этом знать!»
 
 
«Но, только лишь не сила зла!»
Ответил быстро ему царь:
«Когда я был совсем уж мал,
И в тех местах не раз бывал,
Там аппараты у них есть,
Что можно в мире все прочесть,
Каждую новость могут знать,
Прав чародей, старушка здесь.
Как же нам зло ее пресечь?»
 
 
«Ты говорил, что камень этот
Сильно боится сила зла.
Пусть же старушка зрит сей камень!
Опустим мы его до дна».
 
 
Так чародей им речь сказал,
Далее мысль он продолжал:
«Возьмем на шхунах крепче сеть,
Камень привяжем посильней,
Опустим мы его на дно,
А силу зла он сам найдет.
 
 
Но царь морской! Ты очень быстро
Царство возьмешь в руки свои,
Держи в контроле свое море,
Не дай старушке той уйти,
А камень сделает под морем
Уж ты поверь, дела свои!»
 
 
Нашли на шхунах невод крепкий,
Камень тросами закрепив,
Он поднял, вдруг свое сиянье,
И ветер как-то сразу сник.
 
 
А волны бились, не пускали
Тот невод под воду идти,
Но, как коснулся камень моря,
Порыв волны злой вмиг утих.
 
 
Все море под водой светилось,
Над морем радуга явилась,
Камень вдруг выпустил кольцо,
Оно огромною энергиею лилось,
Над всем держало здесь контроль,
И небо все им озарилось,
Так светит только солнце днем,
Вдруг свет исчез, сменившись тьмой.
 
 
И вновь кольцо, тьму вытесняя светом,
На миг застыло и потом
Вдруг залпом и с большим огнем
Стало пускать лучи вглубь моря,
А под водой творилось что-то,
Скорее шел там смертный бой.
 
 
А царь был очень напряженным,
Всю силу на море пустил,
И море все же подчинил,
Взволнован был боем морским.
 
 
А под водою продолжали
Идти неясные дела,
Огонь и стрелы там метались,
Вода вскипала иногда,
Обломки с моря поднимались,
А иногда все море озарялось,
Потом входило уж во тьму,
Вдруг море чуть все не взорвалось,
Ой, что творится там, внизу!
 
 
С моря в огне стрела ворвалась,
К кольцу мгновенно приближалась,
И показалось всем на миг
Как будто змей внутри сидит,
В самом жару и не горит,
Лишь злобно смотрит и молчит.
Кольцо энергией своею
Прошило насквозь ту стрелу,
На помощь с моря вышла сила
И во второй раз поразила.
 
 
Великий взрыв произошел,
И так все засветилось!
Пожар на небе и в воде
Вдруг жизнь остановилась.
 
 
Лишь шхуны кто-то охранял,
Плотной стеной их заграждал,
Ничто им не грозило,
Как будто здесь во сне все было.
 
 
Вот стал пожар уж утихать,
Везде была одна лишь гарь,
Обломки по морю плывут,
И вдруг воскликнул царь:
 
 
«Откуда же обломки эти?
Таких нет в царстве у меня?
Неужто это с царства зла?
Мне нужно дома все проверить».
 
 
Вдруг море вспенилось, вскипело!
Камень взошел во внутрь кольца,
Они ко шхунам приближались,
Переливались их цвета,
И все услышали вдруг глас:
«Мы поздравляем вас!
 
 
Вы помогли нам уничтожить,
Все царство „силы зла“,
Его обломки плывут теперь
По всем морям.
А что внутри там было?
Знать этого не нужно вам.
 
 
Мы приготовили подарок вам,
Царство ждет вас – вот там!»
Все смотрят уж по сторонам,
Вокруг не видно – его нет:
«Пока для вас это секрет,
Плывите прямо, мы оставим след.
 
 
Царь! Жить будешь теперь,
Прямо и на суше и в воде.
А! Храбрый воин Исиндей!
Ждет сын тебя с княжной твоей,
А ты уж ловкий чародей,
Не предавай больше друзей!
 
 
Вперед! Идите же туда!
Там ждут вас старые друзья
И родственники, и княжна,
Желаем счастья вам!»
 
 
«Кто ж вы?» – спросил наш царь.
«Мы есть – сила добра.
Вперед! Вперед, мои друзья!
Вас ждут счастливые года!»
 
 
Все были так удивлены,
За царство, за своих родных,
Куда же их переселили,
И где то царство, что им подарили?
 
 
«Все по местам!
В поход готовсь!
Ждет царство нас!»
Воин всем дал такой приказ.
 
 
Шхуны неслись к тем берегам,
Что впереди? Что ждет их там?
Волненье в душах и пожар,
Ждут где-то дети, жены, матеря.
 
 
«Царь!» – вдруг воскликнул рулевой: –
«Там маленький, какой-то дом
Средь моря на воде стоит,
Переливается, блестит!»
 
 
«Позвать друзей моих сюда!»
Взволнованно ответил царь:
«Мой Исиндей и чародей
Там впереди, но как все знать?
Может, ошиблись в этот раз?
 
 
Там дом на море золоченый,
Резной, работы неземной!
Но маленький для царства дом!
Нет никакой земли уж в нем».
 
 
«Эй, Исиндей, смотри, мигают
Огнями нам сигнал дают,
Но кто же там и кто их знает?»
Так чародей вслух рассуждает:
 
 
«Пойдем втроем на шлюпке мы,
Шхуны пусть здесь нас ожидают,
Ну, а вдруг, что вмиг выручают!»
Так Исиндей сказал ему.
 
 
Уж веслами воды коснулись,
К златому дому понеслись,
Исиндей слышит крик из дома:
«Да это ж милая княжна!»
 
 
Быстрей на весла налегая,
Шлюпка у дома вмиг была,
Воин с женою обнялся,
Здесь и отец, родня, друзья.
 
 
Наш Исиндей, не понимая,
Спросил серьезно: «О, княжна!
Кто вас загнал в эти хоромы,
Что не вмещаюсь даже я?»
 
 
«Идем со мною, храбрый воин,
Спускайся вниз, иди сюда,
Идем скорей, скорее в город,
Там уж такая красота!
А то вверху, сторожка золотая,
Мы называем ее лаз.
Скорей, скорей, мой храбрый воин,
Тебя ждет милое дитя».
 
 
Наш Исиндей, не понимая,
Тянет вперед его княжна,
Здесь уж огромные тоннели,
Все с золота и хрусталя,
И стены все почти в цветах.
 
 
Вот распахнулась дверь большая,
Ах, аромат! Цветов всех мира!
Вокруг природа так красива,
Такая в сказках лишь бывает.
 
 
Горы, залитые ручьями,
На ветвях птицы все сидят,
Даже людей не замечая,
На разных поют голосах.
 
 
Фонтаны, струями играя,
И радугу вдруг вызывая,
Она блеснет то здесь, то там,
Восторг в фонтанах вызывая.
 
 
Здесь крокодилы, львы и тигры,
В траве спят ниже под ручьем,
Рыбки играются с котами,
Совы днем кушают с мышами,
Питаются одним зерном.
 
 
Белый медведь лежит в снегу,
А бурый кушает малину,
Верблюды на песке жуют,
Лисицы с зайцами играют.
 
 
А вот и царево хозяйство:
Русалки ласково зовут,
Рыбки вновь песенки поют,
Акулы дружелюбны, смирны,
Дельфины так нежны, игривы,
Кораллы налегке плывут.
 
 
Земля внешне закрыта морем,
Воздушные здесь коридоры,
Все в зелени и ягодах, цветах,
Рядами здесь стоят туманы,
Меж ними солнце свет свой льет,
Грозы и молния сверкает,
Рядом идет и снег, и дождь.
Земля в воде, вода в земле.
 
 
Царства народ живет в палатах,
Покрытых зеленью и златом,
Застолья уж всегда богаты,
А главное, что нет здесь зла!
Мир полон лишь энергией добра.
 
 
Вот Исиндей куда попал,
И вдруг весь сильно задрожал,
Нет, не от страха – это счастье,
Впервые сына увидал.
К себе комочек сей прижал,
Княжну любимую обнял,
Впервые счастье здесь познал.
 
 
А царь и ловкий чародей
Спустились вглубь своих морей,
Чтоб взвесить все здесь посмотреть,
Их море ведь стихия есть.
Одеть парадные мундиры,
Прибыть на сушу уж на пир.
 
 
Вот и сбылась мечта царя,
Что может и на суше жить,
Простил он даже чародея,
И речь ему проговорил:
«Служи царю, княжне и Исиндею,
Но главное, чтоб другом был!
Теперь отправимся на пир!»
 
 
Столы ломились от закусок,
А их нельзя всех перечесть,
Здесь были счастливы все люди,
Купаясь в злате, серебре.
 
 
С княжною был наш Исиндей,
Младенец их – любви предел,
А с ними царь и чародей
Сидели на почетном месте,
Пили и ели все до дна.
 
 
Пора прощаться нам, друзья,
Сказка к концу уж подошла,
Преодолев все беды вместе,
К счастью, пришли они сюда,
Чего и вам того желаю,
На этот пир вас приглашаю,
И все ж до встречи не прощаюсь я.
Мой милый чтец! Мои друзья!
 

^Конец