Текст книги "Охранитель!"

ОНИ СДЕЛАЛИ ЭТО

«Единая Россия» презентовала Программное заявление[15]15
  http://www.erju/news.html7icH15712. Презентация прошла 2 октября 2006 года.


[Закрыть] – первый и, по-видимому, основной программный документ, с которым партия пойдет на думские выборы 2007 года.

Несколько последних месяцев одной из самых популярных тем в экспертном сообществе была подготовка программы «Единой России». Все обсуждали споры единороссовских вождей между собой и с кремлевскими кураторами по поводу ее содержания, хотя мало кто мог похвастаться знанием подробностей этих споров или имел доступ к черновикам проектов.

Наибольший интерес вызывала судьба идеи «суверенной демократии», которая была поднята на щит заместителем руководителя кремлевской администрации Владиславом Сурковым и заранее презентована как основа и стержень программы. После того как первый вице-премьер Дмитрий Медведев в июльском интервью «Эксперту»[16]16
  Эксперт. – 2006. – № 28.


[Закрыть] заявил, что понятия «суверенитет» и «демократия» находятся в разных плоскостях, немедленно пошли слухи, что Кремль списывает «суверенную демократию» в утиль. Однако в сентябре Владимир Путин в ходе встречи с зарубежными политологами из клуба «Валдай» открыто высказался за дискуссию о суверенной демократии, тем самым опровергнув все предположения насчет какого-то «списания».

Безусловно, внутри руководства «Единой России» и кремлевской администрации велись и ведутся перманентные споры. В том числе по поводу суверенной демократии. Одному просто не нравится сама формулировка, другой выдвигает альтернативные предложения, третьему идеологическая работа вообще представляется делом сомнительным и ненужным и т. д. Но перевозбуждаться по этому поводу не следует. Ту же КПСС, «партию-государство», «партию-церковь», сейчас принято считать чуть ли не нерушимым тоталитарным монолитом, хотя на самом деле в ней постоянно велись идеологические и политические дискуссии. Что уж говорить про «Единую Россию», партию власти, а точнее партию при власти, в которой, напомню, нет единого лидера, зато есть несколько конкурирующих групп?

И главное, конечно, не сам спор, а то, что и кто в итоге в нем победил.

Проекты программных документов готовились сразу несколькими автономными друг от друга коллективами. Но в итоге, как это обычно бывает в подобных случаях, были забракованы все и лишь некоторые отдельные наработки попали в окончательный текст, написанный в последние дни.

«Понимая масштабность стоящих перед страной задач, партия „Единая Россия“ провозглашает стратегию качественного обновления страны как суверенной демократии», – говорится в Программном заявлении.

Вряд ли нужно объяснять, чья это победа…[17]17
  31 января 2007 года на совместной встрече с лидерами молодежных организаций Медведев и Сурков высказались в том ключе, что в действительности были и являются единомышленниками, между которыми есть только сугубо терминологические разногласия. «Демократия может быть эффективной только в условиях полноценного государственного суверенитета, а суверенитет может давать свои результаты лишь в условиях демократического политического режима», – сформулировал Медведев.


[Закрыть]

Первое достоинство документа, которое сразу бросается в глаза, – это его объем. Всего 20 с лишним тысяч знаков с пробелами, умещающиеся примерно на 10–11 страницах. Традиционно принято считать, что программа партии (или кандидата) должна быть «солидной», поэтому все стараются выдавать как минимум брошюру Их читают, правда, только эксперты и пиарщики конкурентов. Программное заявление явно осилит более широкий круг.

Этому поспособствуют и вполне простой язык, и стиль. Опять же, проблемой большинства предвыборных программ часто оказывается совершенно неуместная «наукообразность». В действительности же программа должна быть написана так, чтобы ее мог читать в том числе тот, кто плохо учился в школе и «университетов не кончал».

Текст разбит на три части. В первой перечисляются основные достижения последних шести лет и наиболее актуальные проблемы. Во второй разъясняется суть суверенной демократии и заявляются три «приоритетные задачи» и десять обязательств партии перед избирателями, вместе составляющие «стратегию обновления». В третьей выписан некий образ «идеальной России», к которому следует всемерно стремиться.

Содержательно наиболее удалась вторая часть. Суть суверенной демократии раскрыта довольно подробно («право народа делать свой выбор, опираясь на собственные традиции и закон», «безоговорочное признание универсальных демократических ценностей при понимании многообразия национальных моделей их реализации», «условие нашей исторической конкурентоспособности»). К «приоритетным задачам» отнесены: создание экономики инновационного типа, борьба с коррупцией и «сбережение российского народа». В общем, подборка достаточно адекватная – темы инноваций, коррупции и демографии обществом более чем востребованы. Особенно последняя. Показательно, что применительно к ней акцент сделан не только на стимулировании рождаемости, но и на сокращении смертности и увеличении продолжительности жизни. «Партия провозглашает принцип бережного отношения к каждой человеческой жизни как бесценному достоянию», – даже такая формулировка есть.

Перечень партийных обязательств, как и следовало ожидать, открывается «социальными» обязательствами – «кардинальное повышение качества и уровня жизни большинства россиян», реформа системы здравоохранения с целью повышения качества и доступности медицинской помощи, «вывод страны на позиции одного из мировых лидеров по качеству образования», проведение новой молодежной политики («…не только создание равных условий для самореализации каждого молодого человека, но и активное продвижение именно молодых граждан на все этажи власти и во все сферы управления»).

«Экономические» обязательства не исчерпываются обещаниями государственных инвестиций в производственную инфраструктуру, господдержки сельского хозяйства и жесткого ограничения тарифов естественных монополий. Единороссы собираются проводить промышленную политику «в рамках государственного стратегического планирования». Привет либералам, короче. Также партия намерена инициировать новую административную реформу (вместо грефовско-козаковской, успешно проваленной) и усилить контроль над региональной властью, введя порядок формирования субфедеральных правительств партиями, победившими на выборах (до сих пор на большинстве выборов побеждала «Единая Россия»).

О партийном правительстве на федеральном уровне ни слова не сказано, ведь эту идею, весьма популярную среди верхушки единороссов, в свое время забраковал Путин.

Учитывая, что на реализацию «стратегии обновления» партия берет десять лет (о чем сказано трижды), ее нельзя назвать невыполнимой. Срок большой. Были бы воля и ресурсы – и не такое можно сделать.

Что касается образа «идеальной России», то не могу не высказаться по поводу заявки на мировое лидерство, также востребованной обществом.

Вот ключевые тезисы:

«Мы строим Россию, готовую к любым, самым неожиданным изломам исторического развития, способную не только надежно защитить свои национальные интересы, но и взять на себя ответственность за обеспечение глобальной стабильности, за судьбы мира в целом».

«Россия имеет все основания претендовать на роль одного из центров мирового влияния и обязательно станет таким центром». «Утверждение России среди стран – мировых лидеров неразрывно связано с ее исторической миссией: органически соединять различные полюса мировой цивилизации, стать ведущим интеллектуальным центром современного мира, который формулирует гуманистические ценности как мировоззренческую основу будущего мироустройства».

Как исповедующий правые взгляды, я не могу одобрить ссылку на гуманистические ценности, тем более как на мировоззренческую основу мироустройства, а как реалист считаю, что даже идеальные цели (которых трудно или невозможно добиться) должны быть более реалистичными. Лидерство само по себе еще не предполагает ответственности за обеспечение глобальной стабильности и тем более за судьбы мира. И в нашем случае не должно предполагать. Мало нам было этой «ответственности» в хрущевско-брежневские времена…

Но в конце концов идеология «Единой России» – не правая, она лишь включает отдельные правые элементы (отсюда ссылки на патриотизм, духовные и моральные ценности, сильное государство и прочее). К тому же программа немыслима без пафоса и некоторого фантазерства и бравады. Иначе она будет просто скучной и в принципе не способной выполнить свою мобилизационную функцию.

В документе, увы, ничего не сказано о национальном вопросе и угрозе национал-экстремизма. Разбросанные то тут, то там декларации про общую Родину и развитие всех российских народов не в счет, их можно как угодно толковать. Так что упреки по поводу «страусиной позиции» тут более чем уместны. От таких проблем еще никому убежать не удавалось.

Однако как бы то ни было, но единороссы отстрелялись. Теперь очередь их соперников[18]18
  Статья написана в октябре 2006 года. Первоначальная версия опубликована во «Взгляде».


[Закрыть].

КРЕМЛЕВСКАЯ ДОКТРИНА-3

Корпус текстов, излагающих и разъясняющих идеологию путинского Кремля, пополнился своего рода opus magnum. Владислав Сурков опубликовал в «Эксперте» статью «Национализация будущего. Параграфы pro суверенную демократию»[19]19
  Эксперт. – 2006. – № 43.


[Закрыть], в которой свел и развил ключевые тезисы своих публичных и непубличных выступлений последних двух лет, в том числе знаменитой февральской лекции.

Статья Суркова (кстати, первая – прежде он ограничивался речами, интервью и заявлениями для прессы) написана в преддверии назначенного на 2 декабря VII съезда «Единой России», на котором планируется утвердить основные идеологические и пропагандистские установки партии власти (Программное заявление).

Прежде Сурков никогда не давал определения суверенной демократии. «Мы хотим быть открытой нацией среди других открытых наций и сотрудничать с ними по справедливым правилам, а не управляться извне», – заявил он на брифинге для иностранных журналистов 28 июня. Понятно, что такие формулировки, равно как и разъяснения сути демократии и суверенитета и их взаимосвязи, на полноценное определение не тянули. Теперь этот пробел восполнен.

«Допустимо определить суверенную демократию как образ политической жизни общества, при котором власти, их органы и действия выбираются, формируются и направляются исключительно российской нацией во всем ее многообразии и целостности ради достижения материального благосостояния, свободы и справедливости всеми гражданами, социальными группами и народами, ее образующими». Сурков специально оговаривается, что охватываемая понятием суверенной демократии сумма идей «под разными названиями» так или иначе реализуется многими амбициозными нациями. С учетом проведенного на упомянутом июньском брифинге противопоставления суверенной демократии и управляемой демократии («навязываемая некоторыми центрами глобального влияния, навязываемая всем народам без разбора, навязываемая силой и лукавством шаблонная модель неэффективных, а следовательно, управляемых извне политических и экономических режимов») можно сделать вывод, что лишь суверенная демократия может и должна считаться подлинной демократией, демократией как она должна быть. Если государству и его гражданам кто-то что-то навязывает, диктует, а они с этим мирятся, не пытаются или не могут отстаивать суверенитет, то о демократии говорить не приходится.

Жаль однако, что, стремясь обосновать отсутствие принципиальных противоречий между западными подходами к демократии и кремлевской доктриной, Сурков воздержался от повторения собственных ранее высказанных тезисов о необходимости учета при демократическом строительстве исторической и культурной специфики, стратегических интересов. Есть универсальные представления о демократическом устройстве, предполагающие наличие многопартийности, гражданского общества, утверждение свободы слова, регулярное проведение выборов и прочее, некий «универсальный паттерн». И есть форматы демократических институтов, схемы их функционирования, которые в каждой конкретной стране в каждый конкретный период различаются, и порой достаточно существенно. Но нет никаких универсальных форматов демократических институтов, общих стандартов, и вряд ли они появятся в обозримом будущем. Все иные мнения по этому поводу – наивность или лукавство. Эти данности также должны вбираться и, насколько можно судить из прежних слов Владислава Юрьевича, из текстов его эпигонов, вбираются в понятие суверенной демократии.

О суверенитете как таковом, без непосредственной привязки к демократии (поскольку понятно, что недемократическое государство также может быть суверенным), в последнее время не высказывался только ленивый. Поводом, конечно, было активное продвижение идеи суверенной демократии, но дискуссия вышла далеко за ее рамки.

Очевидно, что ни одно современное государство не является суверенным в полной мере этого слова. Самостоятельность как во внешней, так и во внутренней политике порой довольно существенно ограничивается международными нормами и публичным и непубличным влиянием, которые государства оказывают друг на друга. Но из этого совершенно не следует, что понятие суверенитета должно быть сдано в утиль. Наоборот, чем сильнее тенденции к десуверенизации, тем настойчивее следует отстаивать суверенитет. Это цель, которую нельзя достичь, но к которой необходимо постоянно стремиться. Суверенитет – это не состояние, которого можно достичь или не достичь, а перманентная претензия, без которой государство не создать и не сохранить.

Сурков явно придерживается более традиционного подхода к суверенитету. Но он практик и реалист, и поэтому его выводы далеки от академической схоластики, которая предпочитает иметь дело с «идеальным».

Вот самые удачные его формулировки из февральской лекции: «Когда нам говорят, что суверенитет – вещь устаревшая (…), мы должны все-таки задуматься, а не разводят ли нас».

«Быть самостоятельной нацией для начала просто выгодно».

«Суверенитет – это политический синоним конкурентоспособности».

В статье он продолжает развивать апологию суверенитета и бичевать проповедников десуверенизации.

«Некоторые подвижники коммерческой философии, трудящиеся в специализированных „некоммерческих“ и „неправительственных“ организациях, пишут, что в наш век интеграции и взаимозависимости глупо цепляться за суверенитет. Вряд ли, впрочем, среди правительств – спонсоров подобных писаний – найдется хоть одно, готовое у себя дома ликвидировать национальное законодательство, экономику, армию и самого себя».

Кто с этим поспорит?

Заранее прошу прощения за подробное цитирование, но оно необходимо.

«…Политическое творчество далеко не всех наций увенчивается обретением реального суверенитета. Многие страны и не ставят перед собой такую задачу, традиционно существуя под покровительством иных народов и периодически меняя покровителей. Размножение развлекательных „революций“ и управляемых (извне) демократий, кажущееся искусственным, на самом деле вполне естественно среди таких стран».

«Что касается России, прочное иновластие здесь немыслимо. Маргинальные союзы бывших чиновников, действующих нацистов и беглых олигархов, взбадриваемые заезжими дипломатами и незатейливой мыслью о том, что заграница им поможет, могут пытаться разрушить, но никогда не смогут подчинить общество, для которого суверенитет – гражданская ценность».

«Встречается мнение, будто десуверенизация нашего государства никому не интересна (или нереальна). Но повсеместная и повседневная нужда в сырье и безопасности столь огромна, а здешние запасы ядерного оружия, нефти, газа, леса, воды так обильны, что излишнее благодушие едва ли уместно».

Благодушие действительно неуместно. Да, из нашей страны невозможно сделать Украину или Грузию. Но, во-первых, не все на Западе это понимают, во-вторых, там широко распространено мнение, что «драконить» Россию в принципе и правильно, и выгодно. Вдруг все же удастся на что-то серьезное прогнуть? И непримиримая оппозиция, пусть из нее не лепятся «революционеры», «новые оранжевые», вполне годится в качестве орудия.

В последние время Кремль начал предпринимать шаги, направленные на «реабилитацию русского». Обсуждения политической субъектности русского народа, проблем русских, русской политической традиции целенаправленно выводятся из маргиналии на практически официальный уровень.

У этого процесса есть сугубо конъюнктурная сторона: рост национального самосознания русских (стимулируемый в первую очередь издержками миграции) пытаются оседлать и использовать различные экстремисты. Позволять им это нельзя. Власть не может стоять в стороне, не может не реагировать.

Есть также и сторона, если угодно, объективно-стратегическая. Много говорилось и говорится об антинациональной и антипатриотической сущности российской власти, понятно, что в 1990-е годы для этого было много оснований и пережитки того периода еще довольно сильны. Но в последние годы только слепой может не замечать серьезного патриотического разворота власти как в пропаганде, так и в практической политике. А патриотизм идет рука об руку с национализмом (не путать с национал-экстремизмом, нацизмом и прочим «фашизмом»). Ясно, что не сразу, но дело должно было дойти до «реабилитации русского». Это произошло бы и без всяких Кондопог и «русских маршей».

С советских времен слова «русский», «русское» были если не табуированы, то во всяком случае не рекомендованы для «лишнего» употребления. В 1990-е годы либералы, плотно обсевшие политику и медиа, назначившие себя законодателями и судьями общественного дискурса, норовили кусать любого, кто осмеливался заявить: «Я – русский», причем не важно, в каком контексте. Естественно, это позволяло приватизировать русские темы обскурантам, изоляционистам и откровенным нацистам.

В такой ситуации достижение уже то, что человек уровня Суркова заговорил о русском. В февральской лекции он напомнил о государствообразующем статусе русского народа. А в статье высказался более подробно: «Судьба российской нации непрерывно решается как нелинейное уравнение разнородных интересов, обычаев, языков и религий. Русские, неутомимые вершители этой высокой судьбы, плотно сплетены с народами, вовлеченными в создание многогранного российского мира». И еще: «Русские инициировали грандиозную демократизацию жизненного уклада – как своего, так и множества находившихся на орбите их политического и культурного влияния народов. Предприятие это (…) стало (…) самым многообещающим актом глобальной модернизации».

Не обошел Сурков вниманием и предельно антирусскую пропаганду изоляционистов, сейчас все чаще рядящихся национал-демократами, предлагающими строить некую «русскую Данию». «Шарлатаны, проповедующие прелести этнического уединения, на самом деле пытаются выселить русских из многонациональной России. Куда? В „русскую республику“ в границах раннемосковского царства? В этнографический заповедник, где нас никто не достанет, с табличкой „Не беспокоить“ на заборе?». «Выселить русских из России» – очень удачно сформулировано, именно в этом квинтэссенция изоляционистских призывов.

Изоляционисты и прочие национал-экстремисты все теснее сближаются с либеральными любителями управляемой демократии (вспомним выступления ряда патентованных либералов в защиту так называемого «Русского марша») на почве общей ненависти к власти и установленному ею порядку. До кучи к ним добавляются левые, либо ностальгирующие по «совку», либо мечтающие распространить в России современные социалистические стандарты уравниловки и иждивенчества. «О них не стоило бы и вспоминать, если бы их не пытались использовать (бывшие олигархи и западные friends. – В.И.) для ослабления национального иммунитета», – пишет Сурков. Их «прожектам», сводящимся к попыткам спрятать Россию от «кошмара» глобальной конкуренции, к устранению нашей страны из будущего, он противопоставляет «суверен-демократический проект», предполагающий модернизацию и экспансию и в итоге национальное величие.

Целесообразность экспансии, по моему мнению, как минимум не очевидна. Но бессмысленно спорить с тем, что Россия не должна позволять глобализационным процессам «растворить» ее, напротив, наша страна должна попытаться войти в число их основных субъектов. Для этого необходимо в том числе использовать конкурентные преимущества, изначально данные Богом (огромные запасы природных ресурсов, в первую очередь углеводородов) и накопленные в советский период (в военной сфере, в инфраструктуре, в науке и образовании). И одновременно заимствовать у Европы, у Запада в целом современные технологии, отдельные институты и идеи. Прямо сказано: «Могущественная энергетическая держава (до которой пока далеко) возникнет не в результате гипертрофии сырьевого сектора, а в борьбе за обладание высокими технологиями связи и информации, энергомашиностроения и энергосбережения, производства принципиально новых видов топлива». Мне представляется, что Россия по факту имеет статус энергетической державы (мы единственная страна, которая входит в тройку лидеров сразу по четырем показателям – по запасам нефти и газа, а также по их добыче). Другое дело, что эффективно реализовывать державный статус в исторической перспективе можно будет лишь за счет развития имеющегося потенциала.

Некоторые критики сейчас пеняют Суркову за его призыв «не выпасть из Европы, держаться Запада». Хотя исторически Россия – Европа, и от того, что кто-то считает иначе, эта данность не отменяется. И о Западе можно говорить все что угодно, но по многим ключевым цивилизационным позициям он остается «передовиком», и заимствовать у него нисколько не стесняются ни Китай, ни Индия, ни даже Иран. Заимствуют и при этом последовательно претендуют на суверенитет, отстаивают свою специфику и стратегические интересы. Держаться Запада не значит подчиняться ему, признавать его право учить и судить. «…Западнее России разные люди: и намеренные подчинить ее, и полагающиеся на взаимовыгодное партнерство. Первым наша демократия способна предъявить решимость в отстаивании суверенитета, вторым – открытость и гибкость, продуктивность кооперации».

Уместно привести здесь цитаты из статьи Путина «Через партнерство России и ЕС – к строительству единой Европы, к новым возможностям для всех европейцев», опубликованной на минувшей неделе в европейских газетах[20]20
  Источник: http://www.kremlin.rU/appears/2006/11 /23/0740_type63382_114329.shtmI


[Закрыть]. «Россия – и по своему духу, и по историческим, культурным традициям – является естественной частью „европейской семьи“», – пишет президент. При этом, «говоря об общих ценностях, нельзя не учитывать исторически сложившееся многообразие единой европейской цивилизации. Бесперспективно и глубоко ошибочно навязывать здесь какие-либо „усредненные“ искусственные шаблоны. (…) Опыт других стран у нас востребован, однако и России, как государству с более чем тысячелетней историей, есть чем поделиться с европейскими партнерами».