Текст книги "Последнее звено"

– Ну, – признал я, – всякие там обстоятельства. Короче, нужны.

– Бывает, – коротко кивнул он. – А где вы учитесь?

Я рассказал, слегка стесняясь своей альмы матер. Всё-таки не МГУ, не МГИМО и даже не какая-нибудь Бауманка.

– Ну что ж, профессия, в общем, нужная, полезная профессия. – Во взгляде его читалось снисходительное уважение. – И вы, значит, перешли на третий курс… А живёте, прошу прощения, на что? Стипендии ведь, наверное, и на пиво не хватает. Подрабатываете где?

– Да, сторожем на автостоянке, – соврал я. Рассказывать, что меня уже месяц как выгнали, явно не стоило. – Сутки через трое. Платят, конечно, негусто, но и работа непыльная.

– Не боитесь потерять место? – участливо спросил он. – На два месяца ведь исчезнете, какому работодателю это понравится?

– А я договорился, что июль-август как бы в отпуске, – легко соврал я. – Меня там подменят.

– Ну, сторож – это, наверное, для вас временный этап. Всегда можно и чего получше найти, – наставительно заметил Аркадий Львович. – В вашем-то возрасте… Впрочем, давайте перейдём к делу. Итак, вы ищете подработку на июль-август. А я в данный момент представляю лицо, которое ищет работников. При этом услугами кадровых агентств мы не пользуемся, сеть знакомых надёжнее. Итак, есть один весьма серьёзный человек, которому нужны сезонные рабочие на его виллу. Мне поручено произвести подбор, и я с этой задачей почти справился. Остались две вакансии – помощник садовника и подсобный рабочий на кухне. В первом случае зарплата тысяча сто, условных единиц, разумеется. Во втором – восемьсот. Если мы с вами договоримся, то можно попробовать вариант с садовником. Дача у вас есть?

– Ага, под Серпуховом, – робко признался я, как будто в местопребывании наших шести соток было нечто постыдное.

– Это хорошо, значит, имеете какое-то представление о садовых работах. От помощника садовника требуется прежде всего аккуратность и исполнительность. Заметьте, я не говорю «инициативность». Наниматель ваш устроил там прямо-таки ботанический сад… есть даже растения из субтропиков. В общем, специфика дела такова, что, проявив инициативу, элементарно можете напортить. Корни случайно подрыть, полить водой не той температуры. А такие ошибки будут штрафоваться, имейте в виду.

Он пожал плечами, как бы демонстрируя, что мысль о штрафах ему самому неприятна, но не скрывать же суровую правду.

– А где всё это? Ну, вилла? – полюбопытствовал я.

– О, это далеко. Сибирь. Сто километров от Тюмени, – усмехнулся Аркадий Львович. – А более детально… Если ваша кандидатура подойдёт, тогда и узнаете. Проезд, разумеется, за счёт нанимающего лица. Теперь послушайте внимательно, я скажу важные вещи…

Я изобразил почтительное внимание. Наверняка сейчас начнутся какие-то понты.

– Вы устраиваетесь на работу к очень авторитетному, влиятельному человеку. У таких людей, как вы сами понимаете, немало недоброжелателей, отсюда – усиленные меры охраны. Поэтому для всех работников установлены жёсткие правила, нарушение которых может привести к неприятным последствиям. Вы меня понимаете?

– А какие правила?

– Во-первых, все эти два месяца вы будете жить на территории виллы, и никакие отлучки недопустимы. У вас будет один выходной в неделю, но проводить его придётся там же. Это не страшно, территория большая, есть лес, есть вполне цивилизованный пруд, можно купаться. Ещё имейте в виду, там ваш мобильный не будет действовать. Не дотянулся туда Мегафон, так что лучше купите сим-карту МТС. Хотя и тот ловится через пень-колоду. Тайга, понимаете ли… Впрочем, на вилле имеется стационарный телефон, во внерабочее время сможете звонить домой. Стоимость междугороднего звонка, конечно, вычитается из заработка. Рабочий день у вас теоретически восьмичасовой, практически будете решать это со старшим садовником. Когда больше, когда меньше… Условия проживания вполне приличные, в кирпичном корпусе, комнаты на четверых, горячая вода, душ. Питание тоже на уровне. Устриц с миногами не ждите, но пища добротная, сытная. Есть телевизор, есть видеотека, есть спортивная площадка. Более подробно о правилах внутреннего распорядка вам расскажет начальник охраны. Если, конечно, мы придём к соглашению.

– А почему москвичей набирают? В Тюмени это ж ближе было бы? – поделился я зародившимся сомнением.

– Ну, во-первых, потому что набором персонала попросили заняться меня, – начал загибать пальцы Аркадий Львович. – А я живу здесь и выбираю из здешних вариантов. Мне некогда специально лететь в Тюмень, где, кстати, у меня не так уж много знакомств. Во-вторых, местные жители в некотором смысле хуже. Вы приехали и уехали, а они там постоянно живут. Кому надо, чтобы они разносили по Тюмени слухи о дворце олигарха? Зачем создавать в обществе такие настроения, социальную рознь? В-третьих, уж больно много там пьют…

– А работа точно только по саду? – на всякий случай уточнил я. – Не заставят чего-то другое делать?

– Что вы имеете в виду? – криво усмехнулся Аркадий Львович. – Успокойтесь, вам не придётся ни наркотики распространять, ни краденные машины на запчасти разбирать. На вашу нравственность тоже никто не покусится, уж будьте спокойны. Хотя это вы и сами могли бы сообразить, по размеру предлагаемых зарплат. Как видите, ничего запредельного, разумная сумма за не слишком тяжёлый труд.

Говорил он убедительно, и всё-таки что-то меня смущало. Может, какая-то излишняя правильность речи. Нет, ясное дело, человек серьёзный, взрослый, «блин в натуре» не скажет, но как-то очень уж мягко стелет. Не жёстко ли будет проснуться?

Впрочем, не в моём положении высмеивать чужой язык.

– Ну конечно, я согласен, – по-моему, голос у меня звучал твёрдо и независимо. Ещё бы не согласиться, на такие деньги! За два месяца – две двести! Ну, минус Жоре. Сколько ж это с процентами за два месяца набежит? Девятьсот? Нехило! Но утешает, что тысяча триста остаётся. Значит, и комп сменить, и выделенку протянуть, и ещё на многое остаётся…

– Это радует, – произнёс Аркадий Львович. – Тогда небольшие формальности. Во-первых, разрешите посмотреть ваш паспорт.

Вот ведь засада! Паспорт мой остался в кармане шорт, там же, где и студенческий, и визитка вот этого самого Аркадия Львовича.

Давясь от отвращения к себе, я озадачил Львовича проблемой.

– Внимательнее надо быть, – назидательно ответил он. – Ваша рассеянность, имейте в виду, это минус… Ну что ж, придётся заехать к вам домой. Где живёте? Район метро Бауманская? Всё складывается удачно, мне после общения с вами как раз надо было в ту сторону, по другим делам.

Он прибавил газу, и «девятка», до той поры притворявшаяся улиткой, бодро заскользила в сторону «трёх вокзалов».

– И вот что ещё, – добавил он, – нужно будет медкомиссию пройти. Сами понимаете, никаких проблем с какой-либо заразой нам не надо.

– Так это ж долго! – присвистнул я. – Это ж пока всех врачей в поликлинике обойдёшь.

Аркадий Львович рассмеялся.

– Не волнуйтесь, Андрей, это делается иначе. Сегодня подойдёте в ведомственную медсанчасть, я выпишу вам направление, и без всяких очередей, не более чем за час пройдёте проверку. Это недалеко от вас, кстати, возле метро Сокольники.

Тут у него соловьём заверещал мобильный.

– Да, привет! – пробасил он в миниатюрную плоскую трубку. – Я в дороге сейчас. А что, это так срочно? Ах, вот как… Ладно, я заеду… да скоро, в течение часа или даже раньше, если пробок не будет. Да, не волнуйся, у меня они уже готовы. Да, подписаны. Всё, будь.

– Программа слегка меняется, Андрей, – повернулся он ко мне. – Тут мне по другому делу надо заехать в одно место, и это достаточно важно и срочно. Так что… Вы, надеюсь, не сильно спешите? Поедем вместе, там или в машине меня подождёте, или со мной прогуляетесь. Потеряем, думаю, не более получаса.

4

По таким, как этот Аркадий Львович, сразу видно – действительно серьёзные люди, без дешёвых понтов. У меня, конечно, нет особого опыта общения с крутыми, а по правде говоря, вообще никакого нет – но всё сходилось с моими представлениями. Спокойный, вежливый, не грозит, а как бы слегка намекает… Кто же его босс? Олигарх какой-нибудь недопосаженный, или вор в законе – а может, всего лишь депутат? Мне, слава Богу, хватило ума не поинтересоваться.

Тем больше я был удивлён, увидев, куда мы приехали. Не московская мэрия, не администрация Президента и даже не управление Центрального рынка. Обычная средняя школа, характерной формы грязно-белое здание, я сам в такой учился. Перед входом – пара газончиков, кусты какие-то лохматые, где-то сзади угадывалась спортплощадка.

Аркадий Львович припарковал машину возле сваренного из чугунных прутьев забора – такими после Беслана всюду огородили территорию школ и детсадов, как бы защита от террористов. Мы в одиннадцатом классе соревновались, кто быстрее перелезет. Чемпионом был Сашка Ломовцев, одиннадцать секунд, по секундомеру сверяли. А у меня, увы, получалось только за сорок три. Что поделать – не супермен, как занялся лыжами в шестом классе, так в восьмом и забросил.

– Ну что, Андрей, тут позагораете, или сходим со мной? Я надеюсь, там недолго…

Торчать в машине, да ещё по такой жаре, мне никак не улыбалось, и я, конечно, напросился с Львовичем.

Сквозь узенькую калитку в заборе мы вошли на территорию. Не сказать, чтобы тут было безлюдно. Экзамены, конечно, кончились, но завтра – выпускной, мелкие тусуются по разным всяким делам, тётки какие-то снуют – то ли учителя, то ли из родительского комитета. Ну и плюс ремонт. Туда-сюда детишки ходят с носилками, хлам с места на место переносят, стулья таскают, красят бордюры. Судя по виду, девятый класс, то есть те, кого в десятый взяли. Типа отрабатывают. Я им даже позавидовал – вот ведь у людей какая простая жизнь, никаких тебе доцентов Фроловых, никаких уголовных Жор, таинственных авторитетов с поместьем в Тверской области… Вот сейчас они посачкуют, их распустят по домам – и рванут они по пиву, а потом толпой куда-нибудь на пляж…

Аркадий Львович уверенно вошел в здание, на вопрос толстого охранника «куда идём-с?» небрежно ответил – к Сергею Николаичу, с бумагами от Мокрухина. И, указав на меня, произнёс начальственным тоном: «это мой стажёр».

Не сбавляя скорости, Львович повернул направо и сунулся в канцелярию к директору. «Подождите здесь», бросил он и скрылся за дверью.

Пришлось подпирать стенку. Ничего мне тут не было интересно и я никому интересен не был. Будущие десятиклассники лениво таскали куда-то парты, страдая от жары и скуки. Охранник, расстегнувший форменную ментовскую рубашку едва ли не до пупа, корпел над газетой с кроссвордом. Остро пахло масляной краской и опилками.

Интересно, какие дела могут быть у Львовича в самой обычной, самой занюханной школе? Может, у него тут дети учатся? А он, раз уж такой крутой, спонсорскую помощь оказывает? Но вряд ли реально крутой отдаст сюда своих отпрысков. Не Оксфорд ведь и не Гарвард. И уж подавно не Хогвартс.

Аркадий Львович оказался человеком слова. Надолго не застрял. Но по лицу его я понял, что стряслась какая-то неприятность.

– Нам надо найти завхоза, – отрывисто сказал он. – А здешний завхоз вездесущ, то есть его нет нигде. И секретарша не знает. И мобильный у него молчит. Придётся охотиться. Хочется верить, что это ненадолго.

Увы, никто из встречных толком не знал, где обретается Сергей Николаевич. Мы обошли весь первый этаж, посетили столовую, обезображенную ремонтом, спортзал, унылый и гулкий, поднялись даже на четвёртый, в актовый зал. Повезло на третьем – помог допрошенный нами белобрысый пацанёнок, уныло оттиравший стену от начертанной кем-то (возможно, им же самим) пропаганды рэпа.

– Да он в подвале, наверное, там трубы же меняют.

– О! – поднял палец менеджер по персоналу. – Теперь понятно, почему у него мобильный не ловит. Что ж, Андрей, придётся лезть в подвал.

Как оказалось, Аркадий Львович прекрасно тут ориентируется. Спустя пару минут мы уже были на первом, и, спустившись по щербатой лестнице на пролёт вниз, толкнули обитую жестью дверь.

В нашей школе мне ни разу не приходилось бывать в подвале. Да, припахивали ко всяким таскально-подметальным работам, но как-то всё выше уровня земли. И я оказался лишён такого полезного опыта. Ну да, никогда не поздно…

Подвал более всего напоминал катакомбы из какой-нибудь приключенческой книжки. Сразу за дверью начинался довольно широкий коридор с голыми бетонными стенами и тусклыми лампочками, свисавшими на шнурах с потолка. И справа, и слева виднелись боковые двери, где-то чуть слышно журчала вода, змеились вдоль стен толстые силовые кабели.

– И где ж его тут искать, – сквозь зубы пробормотал Аркадий Львович. – Ведь договаривались же, ведь знал же, что подъеду, сам же просил. А теперь лови… Вот что, сперва проверим бойлерную. Если уж трубы меняют, то скорее всего там.

– А вы знаете, куда идти? – недоверчиво спросил я. По-моему, в этом лабиринте только шпионы ориентироваться смогли бы.

– Застройка по типовому проекту, уж разберёмся, – сухо ответил Львович и устремился вперёд, к ближайшей двери слева. Та, однако, не поддалась, как и следующая.

– Да, неприятность, – признал мой наниматель. – Что ж, придётся пойти более длинным путём.

Очередная левая дверь послушно раскрылась, впустив нас в узкий коридорчик с низким потолком. Баскетболисту уж точно пришлось бы тут нагибаться. Лампочки располагались тут ещё реже, чем в центральном коридоре, а по потолку тянулись трубы, из их сочленений изредка шмякались на пыльный пол капли. Было тут, конечно, прохладнее, чем на поверхности, но спёртый воздух раздражал ничуть не меньше. Да ещё у моего уха пролетело что-то с отчётливым «дзззззннннн». Я машинально хлопнул ладонью, комара, конечно, не прибил, а вот затрещина получилась нехилая.

– Не отставайте, Андрей, – повернулся ко мне Аркадий Львович. – А то ещё заблудитесь, ищи вас потом…

Да уж, заблудиться в этих дебрях в мои планы точно не входило. Я поспешил за ним, а коридор, вильнув куда-то влево, сделался ещё уже. Однако впереди тускло блеснула дверь, и это внушало надежды.

– Я думаю, это как раз проход в бойлерную, – процедил Аркадий Львович. И толкнул дверь.

Больше всего я боялся, что та окажется запертой – но нет, обитая сероватой жестью дверь послушно повернулась в петлях, омерзительно скрипнула.

И в тот же миг погас свет. Разом нахлынула тьма – будто сверху вылились на наши головы все чернила, которые тут исписали несколько поколений учеников. Пространство тут же сделалось огромным и опасным.

– Что за чёрт! – сквозь зубы ругнулся Львович. – Этого ещё не хватало!

– Что случилось? – вырвался из меня донельзя глупый вопрос.

– Хрен его знает, – мрачно отозвался мой напарник по несчастью. – Может, именно в эту минуту электрик начал чего-то колдовать в распредщите. А может, проводка у них тут совсем протухла, ремонта же ещё с брежневских времён не было. Ну Николаич, ну змей! Я ему расценки процентов на десять подниму.

– Что будем делать? – глупые вопросы сыпались из меня, как сахар сквозь дырявый полиэтиленовый пакет.

– Возвращаться назад бессмысленно, – подумав, решил Аркадий Львович. – Попробуем всё же вперёд, к бойлерной. Раз уж там затеяли трубы менять, значит, как со светом разберутся, туда в первую очередь придут. Эх, жаль, фонарь в машине остался. Придётся только так…

Вспыхнул рыжеватый огонёк зажигалки. Мрак слегка съёжился, но не отступил.

– Видимость от силы метр, – проворчал Львович. – Иди вплотную ко мне, не отставай. И осторожно, не напорись тут на железку какую.

Да уж, общая беда сближает. Аркадий Львович, похоже, сам не заметил, как перешёл на «ты», и это было куда естественнее, чем его холодная официальщина в машине.

Мы медленно двинулись вперёд. Тускло мерцал рыжий огонёк, шаги наши тяжелым эхом отдавались в сыром воздухе. Я от нечего делать стал их считать. Тридцать, пятьдесят, сто… Какой, однако, огромный подвал! Сто шагов – это как минимум шестьдесят метров, а сколько мы до того сделали? И ведь не похоже, что блуждаем по кругу – все коридоры-то здесь прямые.

Пламя зажигалки вдруг дёрнулось и заметалось пойманной в ладонь мухой.

– Сквознячком тянет, – не оборачиваясь, заметил Аркадий Львович. – Похоже, мы на верном пути.

Он прибавил шагу, я, боясь отстать, тоже ускорился – и налетел на его спину.

– Аккуратнее, юноша, это вам не в футбол резаться, – судя по тем странным движениям, что совершал огонёк, он нащупывал что-то руками. – Ага, есть. Готово!

И тут зажигалка его погасла, а тьма обрушилась на меня – точно здоровенным бревном влепили по затылку. На миг меня окатило кипятком боли, я упал, но не ударился о бетонный пол, потому что вместо пола оказался почему-то холодный воздух, и я провалился туда, в чёрную, прорезанную жёлтыми искрами ночь, где уже не было ничего. Только тяжёлая, ватная пустота, где ни боли, ни мысли, ни звука.

«Так и не нашли завхоза», – подумалось напоследок, а потом уже ничего не думалось.

Глава вторая. Хвороба преждепамятная

По лицу моему кто-то ползал. Перебирал тоненькими ворсистыми лапками, неторопливо путешествовал от щеки к носу. Вот ведь мерзость!

Я рывком вскинул голову и увидел в солнечном луче взметнувшуюся муху. Синеватое брюшко сверкнуло бронзовым отливом.

Сейчас же отозвался болью затылок, поплыло всё перед глазами, комната заходила ходуном. Но спасибо мухе – я понял, что всё-таки жив, что кое-как могу двигаться. И думать.

Тут бы озадачиться правильными вопросами – где я и что будет дальше. Но почему-то свербил голову неправильный: чем это меня огрели, и главное, кто этот гад? Неужели Аркадий Львович? Да нет, он вроде впереди копошился…

Странно, наше блужданье в подвале помнилось довольно ясно, а вот что было раньше? Кажется, мы куда-то ехали… искать какого-то Никитича… или нет, Николаича. Ага, точно, завхоз.

Я попробовал сесть – получилось лишь со второй попытки. Переждал, когда успокоятся цветные круги перед глазами, и начал сканировать обстановку.

Нет, это совсем не походило на больничную палату. На подвал в каком-нибудь чеченском селе – тем более. Огромная, вытянутая в длину комната, площадью никак не меньше школьного класса. Невысокий потолок, бревенчатые стены, щели забиты сеном или ватой – по виду не разберёшь. В дальнем углу – окно, непривычно маленькое, и, кажется, вообще без стекла, просто квадратный проём.

Себя я обнаружил на дощатом полу, доски были неструганные, пахли смолой. Вдоль стен – здоровенные какие-то ящики, я насчитал двадцать четыре штуки. За спиной моей – приземистая, широкая дверь. Проверить, открывается ли она, мне что-то не хотелось.

Вторым неприятным открытием было то, что я совершенно голый. Ни носков не оставили, ни трусов, не говоря уже о часах и мобильнике. Зато левую руку мою зачем-то обхватывал широкий, сантиметров в пять стальной браслет. Снять его было невозможно, никаких признаков защёлки не наблюдалось, он казался цельнолитым.

Да, вот это называется попал. Во что, фиг разберёшь, но ничего хорошего ждать не приходилось. Вот и наступило время правильных вопросов. Где я? Ответ: тут. Что делать? Ответ: ждать. За что мне это? Ответа нет.

Воображение, однако, проснулось и начало генерировать идеи одна хлеще другой. Меня похитили чеченские террористы и требуют выкуп в миллион баксов. Ага, щаз. Есть у них и более денежные клиенты, а я кому нужен, кроме мамы с папой? Которые, впрочем, тоже никому не нужны, кроме меня да сестрёнки.

Или, допустим, не террористы, не чеченские, а бандиты в белых халатах, и разберут на органы. Левая почка поедет в Швейцарию, печень – в Аргентину, а прямая кишка – в Гонконг. То-то гад Львович моим здоровьем интересовался и хотел на медкомиссию загнать. Стоп. Хотеть-то хотел, но не загнал же, не успел, тогда какой смысл? Может, я сифилитик-спидоносец, а по совместительству – прокажённый наркоман? И потом, ещё неизвестно, какое отношение ко всему этому имеет Львович. Может, он точно так же лежит в соседней комнате, за стенкой.

Версия инопланетян родилась в моём мозгу радужным мыльным пузырём, но тут же и лопнула. Что за, на фиг, инопланетяне, которые окно застеклить не могут. Да и всё это вокруг… какое-то совсем не инопланетное.

С трудом я поднялся, переждал наплыв тошноты, поплёлся к двери. Подёргал – без толку. Затем отправился исследовать ящики. Те, наверное, правильнее было бы назвать сундуками – закруглённые углы, откидывающиеся крышки… только вот не откинутся, потому что заперты на здоровенные навесные замки. Попробовал сдвинуть один с места – бесполезняк. То ли он нагружен свинцом доверху, то ли я так ослабел.

Пришло время заняться собой – и я осторожно ощупал затылок. Нет, вроде не кровит, но шишка ощущается знатная. Чем же это меня? Новейшая разработка спецслужб – жидкий лом?

Настал черёд окна. Я долго добирался до него – кружилась голова, мутнело перед глазами, приходилось хвататься за стены. Но упорство победило.

Располагалось окно чуть ли не под самым потолком, метрах в полутора от пола, и в длину, как и в ширину, было не больше полуметра. То есть при желании в такое можно и вылезти, но что толку в желании, если сил подтянуться нет совершенно? Спасибо хоть посмотреть можно.

Ничего интересного, однако, взору моему не открылось. До земли – метра три, не больше. Внизу всё заросло крапивой и лопухами, справа и слева угадываются какие-то невысокие постройки, вдали – забор, за ним вроде бы дорога просёлочная. А вверху – самое заурядное голубое небо, пересечёное грязно-белой цепью облаков.

В общем, понятно, что ничего не понятно. К тому же от разглядывания у меня так закружилась голова, что я сполз по стенке и уселся под окном, обхватив ладонями колени. Ощутимо потянуло в сон, и я не стал бороться. Тёплыми волнами накатывало забытьё, струилось перед глазами запруженное машинами шоссе, а потом я понял, что это вовсе не машины, а лодки, и шоссе на самом деле вовсе не шоссе, а река, и плещется в ней непуганая, незнакомая с сетями и удочками рыба.

Бац! Глухой удар, точно кувалдой забивают столбы для забора. Я поначалу даже не понял, снится это или по-настоящему. Дёрнулся, разлепил глаза.

Оказалось – по-настоящему. С третьего удара дверь вылетела и плашмя упала на пол. В комнату ворвалась целая толпа. Правда, в отличие от обычной толпы, безо всякой давки. Сперва впрыгнули двое, отскочили по углам, а потом уж влились и остальные.

Вот тут я всерьёз понял, что дело плохо. Уж лучше бы инопланетяне.

Влетевшие – коренастые, крепко сбитые мужики, одеты были в какие-то странные куртки ярко-красного цвета, головы их украшало нечто вроде шапочек для душа – правда, сплетённых из мелких металлических колечек. В душе такая заржавеет… Штаны у всех были серые, то ли холщовые, то ли полотняные, на ногах – короткие, не выше голени кожаные сапоги. В руках они сжимали… да-да, самые настоящие копья, как в исторических фильмах! Короткие, метра в полтора, древко толстое, а наконечник более всего похож на древнеримский меч-гладиус. Таким, наверное, и колоть можно, и рубить. Мало того, у нескольких из них на поясе имелись кривые сабельные ножны.

Уж лучше бы с автоматами и базуками, мелькнула у меня шальная мысль. По крайней мере, как-то привычнее.

– Кой еси?[1]1
  Ты кто такой?


[Закрыть] – сурово обратился ко мне один из тех, что ворвались первыми. Дядька лет под пятьдесят, с широкой, начинающей седеть бородой и бесцветными глазами.

– Что? – не понял я. – Вы откуда, ребята?

– Ты, – в грудь мне уставился похожий на сардельку палец с нестриженым ногтем. – Чих будеши? Откеле? Чи сам лазняк еси?

Похоже, это всё-таки по-русски. Вернее, по-древнерусски.

Момент был ну совершенно не подходящий, однако я ничего не мог с собой поделать – расплылся в идиотской улыбке. Сразу вспомнился меняющий профессию Иван Васильевич. «Житие мое, паки и паки».

Нельзя сказать, чтобы я так уж фанател от исторических романов, но всё-таки читал. И фантастику тоже. Например, как наши питерские ролевики в шестнадцатый век провалились, в гости к доброму царю Ване Грозному. Может, всё-таки ролевики? В Древнюю Русь играют?

Увы, эти ребята ничем не напоминали московских стрельцов или каких-нибудь киевских ратников. Разве что язык смутно знаком. Да, в общем, кое-что и так понятно. Спрашивают, кто я и откуда.

– Русский я, Андреем звать, – с опаской поглядывая на копья, начал я наводить мосты дружбы. – Православный, – добавил на всякий случай и размашисто перекрестился. Соврал, правда – родители меня не крестили, коммунисты оба, мама – секретарь школьной парторганизации, как можно? К счастью, уличить меня во лжи было бы затруднительно, креста на шее нет – так, простите, не ко мне вопрос, стырили вместе с трусами да часами. Это мне ещё повезло, что братья-славяне, а ну как воины ислама? Насчёт обрезания соврать было бы сложнее…

– Пошто руцема моваши?[2]2
  Зачем руками машешь?


[Закрыть] – не оценил моего религиозного рвения мужик. – Пошто наг еси?

Кажется, интересуется, отчего я голый. Очень популярный вопрос.

– Понятия не имею, – развёл я руками. – Ударили меня, по голове, – для верности я показал на затылок и жестом изобразил мощную затрещину. – И память потерял. Очнулся тут, без одежды.

– Пошто, Афанасие, зань глаголеши? – вмешался другой копьеносец, помоложе. – Речь бо проста. Лазняков хлап той есть, мыслю. Чих бо при доброте обретеся, ясна речь, тим належи. Глянь, печато ж то хлопье, – наконечником копья он коснулся браслета на моей левой руке.

– Словесно речеши, – старший явно обрадовался, что не надо больше ломать голову над загадкой. – Чудоглаголанье то, мыслю, хвороба преждепамятна есть. Юнаты, – обернулся он к остальным воинам, – несете доброту ту лазнякову до возников приказных. Ты ж, – окинул он меня оценивающим взглядом, – такожде доброта еси и приискренне путем тем пойдеши. Ксанфе, – кивнул он молодому, обозвавшему меня каким-то пошлым словом «хлап», – надзор му учини, да не утече. Да внимаши, линию самоподобно блюдуще.

– Сробимо, Афанасие, – усмехнулся молодой и вдруг, непонятно откуда достав толстую верёвку, мигом соорудил петлю. Затем ловко накинул её мне на шею и выразительно показал на дверь – мол, пошёл.

И что мне оставалось делать с этим безумием? Махать руками и ногами, судорожно вспоминая, как решал подобные проблемы Чак Норрис или Брюс Ли? Так, во-первых, не супермен я и чуть что – мигом получу копьём под рёбра. А во-вторых, глупо это – дёргаться, когда ничего не понятно. Вот разберусь маленько, как тут у них устроено, тогда и подёргаемся. Ох и подёргаемся!

И я послушно двинулся к двери. Навстречу пониманию.

2

Одно улучшение в моей судьбе всё же случилось – на складе мне выдали одежду. Не костюм, конечно, от лучших московских кутюрье, но всё-таки штаны, всё-таки рубаха. И то и другое – из грубой холстины или как там это называется. Натирают мою не привыкшую к подобным тряпкам кожу. Обуви, увы, никакой не полагалось.

Но это произошло не сразу – сперва меня вывели на свежий воздух, посадили на телегу. Комната, в которой я очнулся, располагалась, оказывается, в здоровенном двухэтажном строении, непонятно только – жилой дом или склад. Весь этот терем сложен был из толстенных, в обхват брёвен, двускатная крыша вымощена какими-то тёмными плитками – наверное, черепицей. Во дворе – множество всяких сарайчиков, пристроек. Никаких грядок и прочего сельского хозяйства – одни лишь лопухи, крапива да колючие кусты дикого шиповника.

Весь этот комплекс окружал высокий, метра в три, забор из деревянных кольев. Ворот не было – вернее, были, но обе воротины валялись в траве. Похоже, взявшие меня в плен чудо-богатыри каким-то образом выбили их. Правда, поблизости не обнаружилось ничего, смахивающего на таран.

За воротами нас ждало десятка полтора телег, запряжённых приземистыми, явно не благородных кровей лошадьми. При лошадях имелись мужики – бородатые, в каких-то тёмно-серых одеждах, нисколько не напоминающих древнерусские зипуны, косоворотки, кафтаны и прочую лёгкую промышленность. Во всяком случае, в исторических фильмах всё совсем не так.

Вот жара здесь была точно такой же, как в Москве. И как воины не испеклись в своих куртках и кольчужных шлемах?

Может, всё-таки мне это снится? Или глюк? Но с чего бы глючить – траву я всего-то два раза пробовал, и то в прошлом году, а уж более серьёзному драгу говорю решительное «нет». Версия сна тоже не катит, таких детальных снов не бывает. Виртуалка? Игра? Тоже отпадает. Это только в фантастике виртуальный мир нипочём не отличишь от реальности. А в жизни ты хоть обвешайся шлемами – всё равно прекрасно понимаешь, где ты. Значит, и впрямь как в книжках с глянцевыми обложками? Параллельный мир? Но ведь бред, фигня ведь, не бывает такого!

Пока у меня кипели мозги, чудо-богатыри деловито выносили сундуки, грузили их на телеги. Приставленный ко мне воин концом копья показал на ближайшую – мол, полезай.

Тоже оказалось непростое дело. Ну нет у меня практики забирания в телеги. Колёса высокие, метра полтора в диаметре. И нет никаких ступенек в борту, типа как в маршрутке. Кончились мои попытки тем, что двое солдат по команде третьего взяли меня за локти и буквально вбросили в телегу. Молодой воин с дурацким имечком Ксанфе закрепил свободный конец петли где-то в районе заднего борта, сам легко запрыгнул на полутораметровую высоту – и спустя пару минут лошади тронулись.

По обеим сторонам пыльной дороги простирались поля, вдали, у горизонта, сизой дымкой темнела изломанная полоска леса, и более ничего интересного не обнаруживалось. Лошади шли ровно, на взгляд скорость примерно как у быстро идущего пешехода, в час километров шесть, наверное.

– Куда едем? – рискнул я спросить у молодого. Тот непонимающе уставился на меня.

– Кой град отселе? – я попытался щегольнуть знанием старославянского, хотя сам понимал, что получается у меня не лучше, чем у режиссёра Якина с его «паки и паки». Но, удивительное дело, молодой понял.

– Кучеполь, – небрежно отозвался он.

– Град сей велик есть? – продолжил я свои филологические опыты.

– Столен, – хмыкнул молодой. – Тем убо велий. Три дни обиходень.

Это в смысле, что за три дня обойдёшь? Если в день километров тридцать делать, то получается девяносто в окружности, то есть диаметр тоже что-то в районе тридцати… Ну, можно сравнить с Москвой… Москвой моего мира.

Почему-то не верилось мне, что это всё – прошлое. Слишком уж непохоже на всё, что писали в учебниках истории, на все просмотренные фильмы и прочитанные книги.

– Долго ехать-то? – спросил я.

Молодой старательно думал, прислушавшись, можно было бы, наверное, уловить, как скрипят его несмазанные мозги. Переводит мой русский язык на своё варварское наречие.

– До закату будемо.