Текст книги "Полиция Бога"

Глава 19. Самоволка на Сатурн

В момент самозабвенного, откровенного безделья, коего в моей жизни изрядно прибавилось, я слонялся по центру городка, переходя от одного кафешного зонтика к другому. Выпитый мохито приятно булькал в животе, периодически просился на свободу. «Любишь кататься, люби и саночки возить», любишь в жару пить мохито, природа требует своего. Ангелу, видимо, тоже делать было решительно нечего. Удобно расположившись в моей голове, он комментировал происходящее.

– Гляди-ка, цаца пошла. Задницей так и крутит, так и крутит. Ведь специально училась ходить, Все мечтает подцепить богатого и занятого мужика. Думаешь, она просто так идет? У нее целая система. Где и когда чинуши на бизнес-ланч потянутся.

– Это вроде как в фильме «Москва слезам не верит». Помнится, там из этой затеи ничего путного не вышло.

– Так и у нее ничего не выйдет. Только зря здоровье гробит, недавно четвертый аборт делала, куда же такое годится. Видал бы ты ее карточку у венеролога. Там как в каталоге.

– Девка вроде не дура. Может, одумается.

– Нет. Не одумается, она вечером на набережной гулять будет. Там делегаты со съезда документального кино будут с экскурсией по городу. Это ей подружка, что в гостинице на ресепшн работает, шепнула. Ее там один испанец заметит. Сказок нарассказывает. В общем, наденет девочке розовые очки. Самое смешное, что и сам влюбится.

– Так выходит, все у девчонки сложится?

– Все бы получилось, да от себя она уйти не сможет. Застукает ее муженек в объятьях постороннего мужчины, в самый неподходящий и для него, и для нее момент. В финале развод и девичья фамилия. Глянь за третий столик.

За столиком сидел мужчина лет около пятидесяти, атлетической фигуры, в легкой офисной рубахе и светлых брюках.

– Типичный чинуша в перерыве между совещаниями, командировочный клерк, – высказал я свое предположение.

– Не угадал. Это наводчик гопников. Он здесь присматривает. А вон те ребята, что в теньке поодаль, провожают. Так и работают, уже третий год.

– Неплохая схема. Простенько и эффективно.

– Он сейчас на лечении. Видишь, левая рука подрагивает. Профессиональная болезнь бильярдистов. Свое отыграл. Личность, можно сказать, широко известная в узких кругах.

Время текло медленно, так же медленно, как таял лед вперемешку с мятными пушистыми листочками. Лед полностью растаял, обсуждать в кафе стало некого.

– Не хочешь поразвлечься по-взрослому?

Ангел произнес это так же, как старшие школьники предлагают младшим прикуренную сигарету. Детворе, всеми силами спешащей во взрослую жизнь, смотрящей на старших снизу вверх и мельтешащей под ногами с детским, наивным желанием попробовать все в этой жизни. Причем здесь и сейчас, и во что бы то ни стало как можно быстрей стать настоящими взрослыми.

– Я уже «большой мальчик». Мне не нужно объяснять про публичный дом на примере пестиков и тычинок. Говори прямо.

– Давай в самоход сорвемся на Сатурн, он как раз недалеко. В вихрях покружимся, помнишь, как мы… – Ангел осекся. – Ни черта ты сейчас не помнишь.

Кто же после такой заманухи мог не соблазниться? Я не мог.

– Что придумал, рассказывай.

– Сорваться хоть сейчас можно, только нужно о теле подумать. Как бы доброхоты ребра не переломали да сердце не продырявили адреналиновым уколом. Чего доброго и в морге заморозить могут.

Впервые в жизни мне предстояло спрятать собственное тело. Учитывая, что тело мое собственное, хотелось условий покомфортней. Дом не годился, я даже не пытался представить возможные объяснения с Яной. Гостиница и посуточные квартиры тоже не подходили по причине повышенного внимания. Нужна была тихая, закрытая квартира, куда бы никто не совал носа. Ни при каких обстоятельствах. Обзвонив особо доверенных товарищей, вскоре нашел свободную квартиру. Легенда звучала таким образом. «Приехал друг с Камчатки на свидание со своей любовью школьных лет. Они оба люди семейные, солидные. Лишние уши и глаза совсем некстати. Попросили помочь в щекотливом дельце.» К вечеру ключ от заветной однушки был у меня. Не привлекая внимания, прошмыгнул в подъезд в тихом дворике. Через минуту был уже в квартире.

– Устраивайся в кресле поудобней. Пристегните ремни, рейс Земля – Сатурн отправляется.

Ангел веселился от души.

– Садись в кресло, не тупи. И трубку в рот возьми, чтобы не задохнулся, и голову скотчем примотай.

Я выполнял все его команды. Неожиданно по всему телу будто кувалдой долбанули. Не отдельным ударом, а сразу по всему телу. Я вылетел из кресла и кубарем отлетел в угол комнаты.

– Какого черта! Что за…

Отойдя от первого шока, почувствовал изменения в ощущениях. Неуловимое ощущение легкости и независимости.

– Нормально! Солдат ребенка не обидит! Ты на себя посмотри.

Я огляделся. В комнате зеркала не было.

– В смысле на себя?

– На кресло посмотри.

И тут я увидел «себя», мирно развалившегося в кресле с трубкой во рту, на манер сигары. От неожиданности происходящего меня переклинило. Я догадывался о подобном, но что все произойдет так буднично и просто, не ожидал.

– Это называется «захват тела», – разъяснил ангел. – Если бы не поддерживаемый порядок, такие захваты происходили бы сплошь и рядом. Захват тела жестоко преследуется, но нет-нет да и найдется отчаянный, готовый за глоток воздуха тысячелетия гнить в черной дыре.

Эмоциональный шок постепенно проходил. Я не чувствовал тела, оно и понятно, мое тело мирно спало в кресле. Я все же посмотрел туда, где должен был быть я. Мои ноги, живот, грудь… Ничего не было. Был только взгляд из точки в пространстве. Я не мог даже моргнуть. Тут я заметил, что и во взгляде тоже произошли изменения. Обычно мы (люди) подробно смотрим на небольшую область и захватываем периферийным зрением еще максимум на 170 градусов обзора. Сейчас я видел одновременно и впереди и сзади, и пол и потолок.

– Ну! Смелее! Смелее! Двигайся, – подбадривал ангел.

– Как? Чем?

– Ничем. Просто двигайся. Передвигайся.

– Я не могу делать то, что непонима..!

Комната качнулась. Я прислушался к ощущениям. Еще раз Комната качнулась и поплыла. Потихонечку, потом быстрей, еще быстрей. Я должен был со всего размаху впечататься в стену, но стена тенью прошла сквозь меня или я сквозь стену. Я оказался в соседской спальне. Мигал телевизор. Супружеская пара средних лет после трудового дня отдыхала. Под телебурчание они занимались сексом. Зрелище сколь будничное, столь и завораживающее своей гармонией чувств понимания и уважения друг к другу. Мне показалось, женщина меня заметила. Я захотел скрыться и тут же вылетел из комнаты через стену на улицу на высоте четвертого этажа. Подо мной дворик жил своей жизнью. Дама гуляла с собакой. Стайка молодежи облепила детскую песочницу. Болтаться в воздухе выше фонарей и деревьев без всякой точки опоры само по себе необычно. Но что-то было еще, что раздражало, заставляло нервничать. И тут как будто на динамиках неведомого микшерского пульта добавили громкости до максимума. Гул голосов, перекрикивающих друг друга, закладывал уши. В сознание врывались чужие образы, желания, мысли сменяли друг друга, накладывались и смешивались. От стены, из которой я только что вылетел, отделился небольшой пузырь размером с теннисный шарик молочно-прозрачного цвета.

– Как настроение, боец?

Это был ангел.

– Так вот ты какой, северный олень. Что-то мне херово.

Гул понемногу становился то тише, то громче.

– Привыкай, привыкай.

– Меня сейчас стошнит.

– Хотелось бы посмотреть, как это у тебя получится без тела. Ты не можешь чувствовать, тебе нечем это делать. Теперь ощущения не могут определять чувства. Ты чувствуешь, что ожидаешь почувствовать. Сейчас ты не можешь упасть или удариться, обжечься, мерзнуть. Двигаться ты уже научился?

– Не пойму, как. Оно все само получается.

– Так и есть. Когда ты в теле, сначала появляется желание, потом тело выполняет действие по команде. Теперь тела нет. Неуклюжий посредник устранен. Достаточно одного желания. Полетай тут, освойся, да и погнали.

Со временем гул стал утихать, или я перестал на него обращать внимание. Облетев дворик, я начал понимать, что к чему, и осмелел. Вылетел за пределы двора, носился, не разбирая дороги, встречных машин и прочих препятствий. Нырял в землю и взмывал в небо. Заметив пролетающий самолет, заглянул внутрь салона, потом в кабину пилотов. Меня никто не замечал, я не существовал для окружающего мира. И мир вокруг оказался для меня 3D голограммой.

– Напрыгался? Как дите в песочнице.

Ангел скучал неподалеку, снисходительно наблюдая.

– Сатурн это ведь далеко, сколько времени туда лететь? Как быстро можно так летать. Сколько лететь, говоришь.

Ангел помедлил.

– Наверное, несколько часов. А зачем туда лететь?

Настала моя очередь удивляться.

– Мы же туда собирались, или ты меня обманул?

– Мы будем летать на Сатурне, а зачем туда лететь, это скучно и долго.

Понимая, что ангел не сказал мне для него само собой разумеющейся вещи, которую я не понимал, переспросил:

– Еще раз, для непонятливых. И подробно. Как мы окажемся на Сатурне, если не полетим?

– Вот оно что! – Ангел усмехнулся. – Это совсем просто. Мы там будем, если хочешь понятней, окажемся. Есть два способа перемещения. Постепенный, как ты говоришь, лететь. Когда за единицу времени можно переместиться на единицу пространства. Тут скорость ограничена гравитацией, быстрей фотона не полетишь, а это иногда очень медленно. Поэтому мы пользуемся другим способом. За единицу времени перемещаемся из одной точки в другую не постепенно, а сразу, не проходя промежуточные.

– Круто! Это быстрей света?

– Как ты меня утомил. Нельзя перемещаться быстрей фотона.

– Но мы переместимся быстрей?

– Нет. Мы не будем перемещаться. Мы там будем. Здесь одна точка, на Сатурне другая. А фотон будет перебирать все точки по порядку, как бусы. Что непонятного?

В конце объяснения ангел начал повышать голос и интонацию, как учитель, втолковывающий тупому ученику элементарные истины.

– У меня так вообще получится? Как говоришь, быть там, не перемещаясь туда.

– Сейчас вижу, что нет. Придется тебя на себе тащить. Меньше слов, больше дела, трепаться мне уже надоело, что да как! Меньше слов, больше дела!

Ангел подлетел, впечатался в меня, и в то же мгновение гул мыслей стал похож на шепот. Голоса и образы слились воедино и напоминали шелест опадающей листвы в лесу. Мир наполнился гулом, свистом реального, невообразимого, совершенно неземного шторма. Я оказался в бушующем океане Волны невообразимой высоты закрывали сумеречное солнце. Такое тусклое и далекое. Смерчи срывали с волн гребни и рассеивали пену с брызгами, которые ливнем обрушивались вниз. Бушующий океан оказался не из воды, а тоже из воздуха, только другого. Внизу открывался горный ландшафт. Фантастические скалы со следами выветривания. Здесь все было не как на земле. Всего было больше. Намного больше, и не по-земному прекрасней. Я носился между скал, по серпантинам ущелий и пещер, стены карьеров искрились на солнце и переливались невообразимыми цветами. Поминутно сходили лавины. Обрушались и воспаряли скалы. Планету покрывала тягучая маслянистая пульпа. Ураганы и гравитация, неутомимые скульпторы, создавали невообразимые сюрреалистичные модели и тут же уничтожали созданное. Бывало так, что скалы оживали, они двигались, вздымались и опускались, извергались и опадали, втягивая в глубь скалы и обломки поменьше. Ангел знал, о чем говорил. Представить даже половину происходящего, основываясь на земном опыте, было абсолютно невозможно. К тому же, находясь в невообразимой мясорубке, я был в полной безопасности. Возможности аттракциона ограничивала только моя фантазия. Наигравшись внизу, заглянув в багаж школьных знаний, вспомнил о кольцах. Это стоило посмотреть. И тут меня снова ждал сюрприз открывающихся возможностей. Живо захотев увидеть кольца, в следующий миг я уже парил в космосе. В стороне кружил вихрями гигант Сатурн, подо мной искрились и переливались ледяным блеском серебряные ленты колец. Все это великолепие не смешивалось и не переплеталось. Иногда блестящая поверхность ленты вспыхивала россыпью искрящихся брызг. Ближе зрелище оказалось не менее завораживающим. Глыбы льда, причудливо слипшиеся и расколотые, двигались единым плотным потоком, образуя стройную шеренгу. Медленно вращаясь, они двигались друг за другом. Шеренги образовывали плотный поток, из потоков, как из ручейков, сплетались полосы, дальше из маленьких полос сливались большие. Иногда в этом завораживающем движении происходил разлад. Глыбы сталкивались, выстреливая шрапнелью осколков и создавая затор. Подчиняясь силе гравитации, порядок в рядах восстанавливался, и карусель продолжала свое движение. Завороженный космической механикой, неожиданно услышал незнакомый окрик.

– %;№:;^));*! Привет! Рад тебя видеть. Оттягиваешься после воплощения? Как там? Не скучал? Тут народ рассказывает, поспокойней на земле стало. Не принято уже тела пачками ломать в войнах, лечить неплохо научились, – обратился ко мне незнакомец, как к старому приятелю.

– Здоровенько! – ответил я. – Вроде как и правда убивать меньше стали, а лечить лучше. Прогресс. Гуманизм.

– Может, и приятней там без больших разборок. Спокойней, интересней наверняка. Только очередь и без того длиннющая, так и еще замедлилась. С этим нужно что-то делать, никакого терпения не хватает. Да где уж нам, конторским. Это вы с ^&#%) тела как перчатки меняете. Кстати, где он? У вас ведь куда один, туда и другой.

«Вот я и узнал имя моего напарника, забавно», – подумал я про себя.

– Резвится тут неподалеку.

– Погоди-ка, погоди, брат! Что это у тебя тут болтается? Хвостик!

– Да ты с ума сошел! Ты сорвался с воплощения? Тебя же со службы попрут за такие номера.

– Я на службе?

– У-у! Да ты и не помнишь ничего, чистенький, как новорожденный.

– Гляжу, вы так мило беседуете. Голубки.

Ангел вынырнул из бурлящего супа атмосферы и мгновенно оказался рядом. Судя по голосу, он светился от счастья.

– Так и есть. Два брата акробата, – съязвил новый знакомый.

– Слышь, конторская крыса, дергай отсюда. Ты нас не видел, мы тебя.

Голос ангела звучал резко и грубо. Между ним и новым знакомым словно искры проскакивали.

– Я-то что. Могу и промолчать. От большого ока не скроешься.

– Стучали бы меньше, и с большим оком проще бы все было. От вашей конторы только и толку, что палки в колеса. То не моги, это не тронь, по рукам вяжете. А как с демонами воевать, так в кусты.

– Каждый делает свою работу.

Новый знакомый сначала медленно, затем все быстрей удалялся в звездную черноту.

– Как у вас все неоднозначно, – обратился я к ангелу, пытаясь узнать побольше о происходящем.

– Да ты же сам этих конторских терпеть не можешь. Хотя да… ты же без памяти.

– Мы давно дружим?

– С начала времен. Хотя сейчас тебе лучше ни о чем не спрашивать. Меньше знаешь, крепче спишь. Я тебя сюда притащил, я и отмазываться буду. Согласись, дивно полетали.

– Это да!

– Погнали домой, пока нами и вправду не заинтересовались. Этот гад наверняка уже нас слил.

Та же комната, залитая полуденным светом, то же кресло. Мое тело с перемотанной скотчем головой и пластиковой сигарой, свисающей из уголка рта, глаза закрыты.

– Сколько прошло времени?

– Четвертые сутки пошли, – отозвался ангел. – Решил поглядеть на себя со стороны? Рекомендую позже воспользоваться зеркалом. Сейчас полезай в голову и обживайся, а мне пора на разборки.

Туманный теннисный шарик исчез.

Я медленно проник в голову собственного тела, уже такого чужого и необжитого. Внутри было тепло и сыро. Или мне так показалось. Постепенно чувствительность возвращалась. Болела отсиженная задница, челюсть, перекошенная рубкой, ныла как после перелома, все тело ужасно чесалось, особенно в паху. Я открыл глаза, огляделся. После кругового зрения, казалось, я смотрю через трубку, все время приходилось двигать затекшей шеей. Еще мешает скотч. Попытка встать окончилась неловким падением. «Все-таки тело очень неудобно устроено», – размышлял я, валяясь по полу и разминая затекшие мышцы и привыкая к движениям рук и ног. Вторая попытка встать оказалась более успешной, тело, некогда родное, нехотя принимало своего наездника. Мутило.

Вспомнилась история из пионерского детства. На День космонавтики классная достала из архивов газету шестьдесят третьего года с прикольным рассказом. Как комсомольцы приехали в стойбище оленеводов агитировать за присвоение поселку имени Гагарина. Комсомольцы говорят: «Гагарин великий человек. В космос первый в мире полетел, Землю вокруг облетел. Большая честь общине имя такого человека носить». На это старейшины общины ответили: «Гагара птица хорошая, полезная, знаем такую, Гагарин так Гагарин. А человека такого не знаем, и ничего о нем не слышали, только не первый он в космосе побывал. Наш шаман часто на луну отправляется с предками общаться, совета спросить». Статейка написана была как насмешка над непросвещенностью темных оленеводов. Хотя кто в этой ситуации был дальше от истины?

Глава 20. Пророк Солнце свет Великий

– У тебя первая ликвидация.

Ангел произнес это так серьезно и торжественно, как будто речь шла о посвящении.

– Это же вроде бы нельзя. Невмешательство, свобода выбора и все такое? Моя карма, наконец?

– Самому нельзя. А тут приговор. «…Прервать воплощение за деструктивную деятельность» Соответственно и приводить в исполнение нужно официально, чтобы заметили. И тебе не помешает поупражняться. Небось не приходилось?

– Да, как-то не пришлось, – с издевкой ответил я.

– Вот и узнаешь, как это бывает.

Ко всему прочему оказалось, что нужно ехать в таежный поселок при леспромхозе почившем вместе с советской властью. 22 километра от станции железной дороги, на которой и поезда забывали останавливаться.

Краткий исторический экскурс от ангела.

Когда советская власть перестала командовать и кормить, народ поначалу пил. Пил усердно и самозабвенно. Водка, вино и даже сахар и дрожжи кончились. Несмотря на усиленное спаивание аборигенов, никто не желал их замечать. С голодом удавалось справляться за счет подворий. Дрова тоже не составляли проблемы. В это время многие умерли в алкогольном угаре. Кто мог соображать, начали искать приработки. Почти как на заре цивилизации. Охота, собирательство, натуральный обмен. Ни о каком понятии законности и права не могло быть и речи. Каждый выживал, как мог. Самое благодатное время для появления власти и рождения секты. Тут на горизонте и появился он. Ныне пророк Солнце свет Великий, в прошлом Мишка Хрюнов.

Давным-давно выпускника педагогического, с тремя академками, не отчисленного только из «жалости» ректора, исчисляемой в твердой валюте, направили по распределению учителем истории в далекий таежный поселок. Ректор лично проследил за распределением, дабы не краснеть за «подававшего надежды молодого специалиста». Каторжане на Сахалин ехали с меньшим унынием, чем Михаил к месту работы. Он однозначно решил смыться из поселка при первой же возможности. Прибыв на место, Михаил обнаружил, что все не так плохо, как он себе представлял вначале. Директор леспромхоза-миллионера ценил молодого специалиста и не скупился на авансы. Михаил сразу в день приезда заселился в пахнувший еловой смолой, аккуратненький дом. Получил приличные подъемные. Несмотря на лето и каникулы школьников, зарплату ему платили исправно. В сельпо было почти все, что можно было найти в городских магазинах. Дом культуры лесоруба радовал народ по выходным дискотеками и прошлогодними кинопремьерами. Михаил из серого неудачника тут же стал частью местной элиты. Женское внимание не заставило себя ждать. К чести Михаила нужно сказать, он отнесся к «подарку судьбы» с пониманием. Почти не прогуливал уроки. Вел уроки увлекательно и живо, дополняя пробелы в знаниях своими фантазиями на тему. Оценить качество знаний молодого историка было некому, да и незачем. Михаил женился на местной красавице. Вскоре у него родилась дочь. Когда дочке Светочке было три года, случилась оно! Рай в середине бескрайних лесных просторов вычеркнули из жизни страны за нерентабельностью. Руководство рая вывело оборотные средства, объявило о банкротстве и исчезло в тумане офшор. Однажды во время очередного запоя из жизни Михаила исчезли сразу и жена и дочь. Никакого криминала. Просто уехали в город, не оставив даже записки. В перерывах между случайными заработками, огородничеством и алкогольной нирваной Михаил читал. Во время «приватизации», когда остатки общественного попросту растащили, кто сколько мог и успел, Михаил в одиночку перетаскал домой всю поселковую библиотеку. Односельчане смотрели на его титанический и, по их мнению, совершенно идиотский труд с сочувствием к «блаженному». Книги занимали большую часть его дома. Постепенно он перешел к книгам по философии, истории религии и материалам съездов КПСС. Болея после «вчерашнего», заедая похмельный самогонный дух вареной картошкой вприкуску с луком, запивая домашним квасом, Михаил понял, что нужно «стаду баранов». Пастух! Он придумал себе легенду о внезапном прозрении и божественном откровении. Тщательно изучив «материалы продвижения» различных религий, он разработал авантюрный план и приступил к его воплощению. Народ, изголодавшийся по зрелищам, не способный самостоятельно мыслить, привыкший идти «куда скажут», заглотил наживку. Плохая организация все же лучше, чем никакая. Созданная Михаилом община привлекала все больше народа. Поселок начал оживать. Михаил на своих проповедях убеждал, что это происходило исключительно благодаря обрядам и «жертвоприношениям». Народ требовал чудес! Через три года удалось возобновить организованную рубку, от продуктовых припасов ломились склады. У людей появился досуг. Скатываться в алкогольную яму значило обрушить все созданное, но и работать за еду энтузиазма было все меньше. Приходилось налегать на пропаганду. С неподдающимися вольнодумцами расправлялись дружинники. Тогда и случилось, что Михаил сам поверил в то, что говорил, в чем так долго и страстно убеждал. Змея укусила собственный хвост. Эта эмблема, использующаяся в различных культах, значит совсем не круговорот, бесконечность и другую бредятину. Это предостережение: «не попадись на собственную приманку». Он поверил, что он великий пророк, что проблемы можно решить молитвой и жертвоприношениями. Если вначале это были продукты и цветы, потом много продуктов, потом в костер полетели головы животных. Потом людей. Культ становился все более жестоким. Обряды занимали все больше и больше времени. Даже работали уже в перерывах между молитвами. Обряды жертвоприношений и казни стали будничными и привычными.

– Как тебе противник? – спросил ангел в конце своего рассказа.

– Даже не верится, что такое возможно в наше время. Я бы этого урода за яйца и головой о столб, да раз двадцать.

– Неплохая идея. Но, думаю, у тебя не получится.

Ангел говорил спокойно, похоже, не шутил.

– Это просто выражение такое, – поспешил я успокоить его буйную фантазию. Мало ли чего.