Электронная библиотека » Виталий Вавикин » » онлайн чтение - страница 6


  • Текст добавлен: 27 мая 2022, 21:14


Автор книги: Виталий Вавикин


Жанр: Ужасы и Мистика


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 6 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Шрифт:
- 100% +

Глава десятая

Ночь только начиналась, и впереди был долгий путь. Страхи и тревоги, усилившиеся, как только Гвен покинула родной город, медленно начинали отходить на второй план, как старая болячка, которая неизбежно должна будет отпасть. «Нужно лишь время. Нужно лишь набраться терпения», – твердила себе Гвен, стараясь сосредоточенно следить за дорогой.

Фары старой «Фиесты» разрезали ночь, вспарывали ее брюхо. Иногда в сознании Гвен вспыхивали образы, события, лица. Она видела доктора Лероя, Рона Адамса, Лорель, Макнери, шерифа, мать. Воспоминания как-то предательски сгустились, подобно тьме за окнами машины. Даже ночь стала представляться пережитком прошлого, его союзником, который будет так долго цепляться за беглецов, как только сможет.

В какой-то момент в голове Гвен даже мелькнула мысль, что она не сможет увидеть утро, пока не повернет назад. Будущее есть только в Луизиане и нигде больше. Но будущее без брата, а значит, нужно прогнать страхи и ехать вперед. И неважно, начнется утро или нет. Гвен увеличила скорость, начиная привыкать к ночной поездке. Томас проснулся, попытался что-то спросить заплетающимся языком, решил, что все еще видит какой-то сон, и снова заснул. Гвен настроила зеркало заднего вида так, чтобы видеть брата, подумала, что было бы неплохо укрыть его одеялом, но решила не останавливаться.

Если бы было возможным, то она вообще без остановок предпочла бы добраться до фермы Мэдди Мартинес и только там уже отоспаться и отдохнуть. Если, конечно, ей позволят там остаться и если, конечно, она сможет найти туда дорогу. В последнем Гвен была почти уверена, но вот насчет первого возникали некоторые сомнения.

Остановившись утром на заправке, она купила пару бутербродов для Томаса, чтобы мог перекусить, когда проснется, увидела карту Техаса и без раздумий купила и ее. Округ Хилл находился не так уж и близко, как ей казалось вначале, а крохотный город Эбботт, на который нужно было ориентироваться при поездке, вообще удалось найти с трудом. Но вместо сомнений Гвен испытала небольшое облегчение, решив, что чем дальше уберется от Луизианы, тем больше шансов, что ее никогда не смогут найти и забрать брата.

Она включила зажигание и покинула заправку, уверенная, что делает все правильно. Сомнения отступили. Почти отступили. «Если бы только еще удалось найти работу в Техасе!» Гвен задумчиво поджала губы, пытаясь вспомнить, думала ли она когда-нибудь, что жизнь повернется именно так? Планировала ли покинуть Луизиану? А Томас? Могла ли она представить, что его судьба так сильно будет зависеть от нее?

Гвен увидела, что брат заворочался на заднем сиденье, и сбросила скорость, сворачивая к обочине, надеясь, что успеет остановиться и пересесть к нему раньше, чем он проснется. Кто знает, вспомнит ли он, как они уехали из дома? А если нет, то какой будет его реакция? Гвен вспомнила, как сама была ребенком и пугалась, просыпаясь в чужих местах. А здесь у Томаса нет даже кровати. Он в машине, в совершенно незнакомой местности. Гвен вздрогнула, услышав голос брата. Он спрашивал ее, может ли она остановиться, чтобы он сходил в туалет.

– И еще позавтракать и умыться, – сказала Гвен, радуясь, что он все-таки не испугался.

«Может быть, все дело в том, что я была девочкой, а он мальчишка?» – думала она, доставая из багажника бутыль с водой, чтобы Томас после завтрака смог умыться.

День только начинался, но Гвен уже чувствовала последствия бессонной ночи. «А на что я надеялась? Думала, что удастся доехать до Эбботта и ни разу не лечь спать?» Гвен дождалась, когда Томас закончит завтракать, убедив себя, что, как только они снова поедут, сон пройдет. Но она ошиблась.

Ближе к полудню ей пришлось еще раз остановиться и допить оставшийся кофе. Глаза начали слезиться, солнце вдруг стало слишком ярким. И жара! Гвен вспотела так сильно, что, казалось, даже сиденья промокли насквозь. Томас что-то говорил, и от его голоса начинала болеть голова. С одной стороны, он помогал не заснуть, а с другой, она с трудом сдерживалась, чтобы не накричать на него и не заставить молчать.

«Нужно найти отель и остановиться», – решила Гвен, понимая, что если скоро не сделает этого, то придется спать прямо в машине. Вот только чем в это время будет заниматься Томас? Вряд ли удастся убедить шестигодовалого мальчишку сидеть в машине и ждать, когда проснется сестра. Он выберется на дорогу, его могут задавить, он может уйти куда-нибудь и заблудиться…

Гвен увидела вывеску отеля и поблагодарила Всевышнего, что не дал сойти с ума. Мысли в голове путались, все начинало казаться каким-то смазанным, нереальным, словно сон наяву. Гвен заплатила за двухместный номер, не став возражать, когда управляющий назвал Томаса ее сыном. «Так даже лучше. Не будет лишних вопросов. Мать с сыном куда понятнее, чем сестра с братом».

Гвен закрылась в номере, включила Томасу телевизор и повалилась на кровать, заснув, казалось, раньше, чем голова коснулась подушки. Ей приснилось, как они с братом едут в Эбботт. Была ночь. Фары светили так плохо, что с трудом удавалось разглядеть дорогу. Томас сидел рядом. На коленях у него лежала карта. Он вел пальцем по бумаге, показывая дорогу, по которой они сейчас едут. Гвен похвалила его и включила радио. Где-то сбоку мелькнули фары. Машина вынырнула с обочины, пристроилась сзади. Гвен увидела яркие вспышки полицейской мигалки, услышала сирену.

– Думаю, нужно остановиться, – сказал Томас.

Гвен послушно свернула на обочину. Полицейский в ковбойской шляпе подошел к машине. Она опустила боковое стекло, протянула ему документы. Он изучал их несколько минут, подсвечивая своим фонарем, затем вернул, заглянул в машину, увидел Томаса.

– Это ваш сын? – спросил он Гвен.

Она замялась, хотела сначала согласиться, но потом решила, что врать все равно нет смысла.

– Могу я посмотреть его документы? – полицейский терпеливо протянул руку.

– Это мой брат, – сказала Гвен.

Он кивнул, но руку не убрал. Гвен достала с заднего сиденья свою сумку, нашла документы Томаса.

– Оставайтесь в машине, – велел служитель закона.

Он ушел в свою машину. Гвен слышала, как он связывается с кем-то по рации. Голоса были неестественно четкими. Они говорили о Томасе, они говори о ней. Гвен положила руку на ключи в замке зажигания.

– Что ты делаешь? – спросил Томас. – Он ведь просил нас никуда не уезжать.

– Я знаю. – Гвен завела мотор, дождалась, когда полицейский выйдет из своей машины, подойдет к ней, и вдавила акселератор в пол.

«Фиеста» лихо рванула с места.

– Гвен?! – растерянно закричал Томас.

– Так надо. – Гвен обернулась, но ничего не увидела. – У нас получится. Мы успеем. – Она до крови закусила губу, упрекая себя, что поехала ночью. – Днем никто бы не стал меня останавливать. – Гвен почувствовала, что прокусила губу, нервно посмотрела в зеркало заднего вида.

Темнота разверзлась. Яркие фары разрезали ночь, вынырнули из мрака, оглушая все вокруг пронзительным воем сирены.

– Гвен, мы должны остановиться! – закричал Томас.

– Нет.

Она вильнула на дороге, не позволяя себя обогнать.

– Гвен!

Откуда-то издалека долетели звуки выстрелов. Заднее стекло «Фиесты» мгновенно осыпалось. Томас вскрикнул и закрыл голову руками. Фары погасли. Все вокруг погрузилась во мрак. Остался только звук сирены и красно-синие вспышки. Гвен зажмурилась, не понимая, что происходит. Сон кончился. Она поняла это, почувствовав, что лежит на кровати.

Томас сидел рядом и смотрел телевизор, по которому шел какой-то боевик. Пара полицейских автомобилей преследовала каких-то нарушителей. Они неслись по шоссе, сталкивая с дороги мирных граждан. Машины разбивались, переворачивались. Кричали люди, визжали тормоза.

– Господи, Томас! – Гвен поднялась на кровати, вытерла вспотевшее лицо.

– Мне убавить звук? – спросил брат, не отрываясь от экрана.

– Нет. – Гвен взяла со стола бутылку минералки. – Есть хочешь?

– Немного.

– Сейчас позвоню управляющему и узнаю, где здесь можно поесть.

– А потом поедем? – Томас бросил на нее короткий взгляд. – Мне хочется досмотреть фильм.

– Досмотришь. – Гвен вспомнила сон. – Ночью мы больше никуда не поедем.

– Значит, спать буду на кровати? – Томас хотел сказать что-то еще, но действия фильма сбили с мысли, и он радостно вскрикнул, увидев очередную аварию. Гвен потрепала его за волосы. – Дай посмотреть! – заныл он, напоминая ей, что она хотела куда-то позвонить.

Заказав пиццу и пару стаканов колы, Гвен вышла на улицу. Сон кончился, но какая-то тяжесть, принесенная им, осталась. Смелость и решительность, которые она чувствовала утром, отступили под натиском здравого смысла. «Что если Адамс скажет шерифу, что она нездорова? Что если они назовут ее опасной для Томаса? Что тогда? Сколько людей будет брошено на ее поиски?» Гвен закрыла глаза и постаралась выкинуть из головы все эти мысли. Остался только сон. Но ведь сны не сбываются, в крайнем случае их можно увидеть и предотвратить то, что должно случиться.

«Ведь если мы с Томасом не будем передвигаться ночью, то никто нас и не остановит», – решила Гвен, затем подумала о том, что будет неплохо нанести побольше косметики, чтобы выглядеть на пару лет старше, и, если их остановят, говорить, что Томас ее сын. А кто станет проверять документы ребенка, который путешествует с матерью?! Верно. Никто. Только бы сам Томас не выдал их, сказав лишнее. Гвен подумала, что нужно будет поговорить с ним об этом, попробовать объяснить ему, зачем и почему он должен при людях притворяться, что она его мать.

«Но вот как он отнесется к этому?» – Гвен весь вечер пыталась убедить себя, что брат все поймет, но заговорить с ним об этом так и не решилась. Перед глазами почему-то витал образ доктора Макнери, который снова и снова спрашивал ее о том, почему она провела ночь в комнате матери, почему день спустя вышла на крыльцо и легла спать в кресло, где мать покончила с собой, и, наконец, почему, сбежав с братом, заставила его называть себя своей матерью. «Да уж, полный набор шизофреника», – согласилась Гвен, однако тут же возразила, что каждый ее поступок можно оправдать, объяснить и понять.

Она закрыла глаза и попыталась заснуть, пролежала, притворяясь, что засыпает, около часа и встала с кровати. «Сон не придет, – решила Гвен. – Сам не придет». Она представила, что завтра придется снова ехать, борясь со сном, и разозлилась сама на себя за то, что не может лечь и заснуть. Таблетки, которые выписал доктор Лерой, лежали в сумочке, но Гвен принципиально не хотела принимать их, словно стоит ей уступить, и не только доктор Лерой, но и доктор Макнери, почти поставивший ей неутешительный диагноз, окажутся правы. «Но ведь спать-то надо».

Гвен приняла одну таблетку, легла в кровать и снова закрыла глаза. «Даже так не помогает», – сердито подумала она, возмущаясь, что прежде чуть не попала из-за этих таблеток в аварию. Она подождала еще пару минут. Ничего. «Лучше будет выйти на улицу и подышать воздухом», – Гвен подняла голову, недоверчиво глядя за окно, где искрилось позднее утро. Томас сидел за столом, доедая остатки пиццы. Он увидел, что сестра проснулась, помахал ей рукой и спросил, можно ли допить оставшуюся в ее стакане колу.

– Конечно, можно. – Гвен поднялась с кровати. Тело затекло, в голове витали туманные обрывки незапомнившихся снов, но в целом она чувствовала себя отдохнувшей.

«Главное – не паниковать и не делать глупостей», – решила Гвен. Она вышла на улицу, достала из машины карту Техаса и попыталась найти кратчайший маршрут до Эбботта, надеясь, что так сможет добраться туда до сумерек. Вернувшись в номер, Гвен умылась и собрала вещи. Томас включил телевизор и начал смотреть какой-то фильм, отказываясь уезжать, пока фильм не закончится.

– Хочешь провести еще одну ночь в отеле? – разозлилась Гвен за его недогадливость.

– А там тоже будет телевизор и много каналов?

– Телевизор? – Гвен растерянно хлопнула глазами, подавила в себе желание накричать на брата. – Знаешь что… – она подумала, что сейчас самым лучшим будет соврать. – Я не знаю, сколько каналов будет в следующем отеле, но то, что их много у тети Мэдди, – это точно. – Гвен выдержала пристальный взгляд брата.

Решив, что она не врет, он тяжело вздохнул, выключил телевизор и начал собираться. Они оставили отель в начале десятого. Около получаса Томас дулся, что не досмотрел фильм, – сидел на заднем сиденье, сложив на груди руки, и задумчиво смотрел за окно. Затем, поняв, что так ничего не добьется, начал капризничать и проситься в туалет каждые пятнадцать минут, а когда Гвен попыталась игнорировать его, стал тихо всхлипывать и что-то бормотать себе под нос.

– А что если я скажу тебе, что дам порулить, как только мы приедем к тете Мэдди? – предложила Гвен, надеясь, что это сможет успокоить брата.

– Порулить? – недоверчиво переспросил он. – Я ведь не достану до педалей.

– И что?! – Гвен облегченно выдохнула, чувствуя, что попала в цель. – Я посажу тебя на колени и сама буду нажимать на педали, а ты будешь только рулить.

– И ты не будешь держать руль, контролируя меня?

– Нет.

– А если я попрошу тебя прибавить скорость, ты прибавишь?

– Если только в пределах разумного, – рассмеялась Гвен. Томас остался серьезным, однако уже не помнил, что обижается.

– А на тормоз резко нажмешь? – спросил он, вспоминая фильм, который смотрел в отеле. – Чтобы нас занесло и развернуло на дороге, как это делают полицейские.

– Вот на это даже и не надейся. – Гвен поймала себя на мысли, что хочет соврать и пообещать все что угодно, лишь бы брат успокоился и не отвлекал ее, но зная его богатую фантазию, решила, что лучше этого не делать, сразу расставив точки над «i». Да и после, когда они доберутся до Эбботта, от этого будет только лучше. Одно дело – посадить шестилетнего ребенка на колени и дать ему порулить, зная, что он не рассчитывает на большее, и совершенно другое – ублажать его воспаленное воображение обещаниями, что все мечты исполнятся, но не сегодня. «К тому же как отнесется к нам тетя Мэдди, если я привезу к ней заплаканного племянника?!»

Гвен увидела, что Томас разочарованно нахмурился, и попыталась объяснить ему, что не умеет делать полицейский разворот.

– Не умеешь? – недоверчиво спросил он.

– Ну да, – Гвен устало пожала плечами. – Я же девчонка, а девчонкам необязательно уметь делать полицейский разворот. Вот ты, когда вырастешь, то научишься, потому что ты мальчишка.

– Значит, девчонка… – протянул Томас. – Ладно, тогда я только порулю. – Он задумался ненадолго, пытаясь вспомнить значение времени. – Вот столько минут, – он показал сестре две руки с растопыренными пальцами, увидел, что она кивнула, и попросил ее объяснить, сколько это, решив, что здесь есть какая-та уловка с ее стороны или ошибка с его. Гвен посмотрела на часы и сказала, что не будет разговаривать с ним ровно столько, сколько он показал на пальцах. Затянувшаяся пауза показалась Томасу вечностью. – Ладно, пусть будет десять, – согласился он раньше, чем кончилось время, решив, что это очень много, но когда они добрались до Эбботта и сестра посадила его на колени, позволив управлять машиной, десять минут пролетели так быстро, что он отказался верить Гвен.

Она дала ему еще десять минут, объяснив, как это должно быть на часах, встроенных в панель «Фиесты». Томас кивнул, подождал недоверчиво, когда пройдет минута, желая убедиться, что все без обмана, снова кивнул, решив, что в первый раз просто увлекся, но когда время кончилось снова, помрачнел, обидевшись на часы за то, что они идут как-то неправильно.

– Никакого обмана, – сказала Гвен, извиняясь. Томас тяжело вздохнул, еще раз посмотрел на часы, словно надеясь, что они вдруг покажут другое время, и послушно пересел на заднее сиденье. – Когда тебе исполнится семь, то обещаю снова дать тебе порулить.

– Десять минут?

– Час. Или два. – Гвен подумала, что это, наверное, слишком смелое обещание, но сейчас главным было поднять брату настроение.

Она включила фары, надеясь, что до фермы Мэдди Мартинес им удастся добраться засветло. Гвен скосила глаза на карту, надеясь, что ничего не напутала с маршрутом. В конце концов, ферма находилась не так далеко от крохотного города, который они проехали, так что искать долго не придется. Оставалось спланировать предстоящий разговор. Что можно говорить тете Мэдди, что нет? О смерти матери сказать придется обязательно, наверное, лучше сказать о ее болезни, в доказательство можно будет привести, как и почему она покончила с собой.

Гвен вздрогнула, вспомнив оружие, из которого мать выстрелила себе в голову. Тогда Гвен не знала, где мать могла достать его, но сейчас, представляя тетю Мэдди, она почему-то не сомневалась, что оружие хранилось у матери с тех пор, как они в последний раз приезжали сюда. Томас тогда еще был слишком мал, чтобы помнить хоть что-то, но Гвен запомнила почти все. Особенно свою тетку. Если кто-то и мог дать матери оружие, то это была она.

Гвен поймала себя на мысли, что хочет начать разговор именно с этого. Если тетка будет считать себя виновной в смерти сестры, то обязательно согласится принять ее детей, разрешит им пожить у себя какое-то время. Гвен безрадостно вспомнила Эбботт и тяжело вздохнула.

«Вряд ли удастся найти там работу», – решила она, признаваясь себе, что, скорее всего, придется работать на ферме у тетки. «Главное – сразу исключить родственные узы. Пусть она относится ко мне как к нанятому работнику, требует столько же, сколько стала бы требовать с остальных, и платит столько же». Гвен тяжело вздохнула. «Нет, все-таки было бы лучше найти хоть какую-то работу в Эбботте. Все равно какую, лишь бы не работать на тетку на ее ферме». Гвен попыталась ответить себе, что больше ей не нравится: факт работы на тетку или факт работы на ферме. «Наверное, и то и другое», – безрадостно решила она, признаваясь, что, если верить последним воспоминаниям, то ее нелюбовь к тетке взаимна.

Крепкая, решительная, в клетчатой рубашке, заправленной в брюки, и с собранными в пучок волосами – она была… была… Гвен устало покачала головой, не в силах подобрать подходящее определение. «Наверное, мужественная или, вернее, мужеподобная», – подумала она осторожно, словно даже так могла обидеть эту женщину, которую обидеть, казалось, совершенно невозможно. У нее был муж, такой тихий, покладистый и неприметный, что Гвен не могла запомнить даже его имя. У нее был сын, который казался Гвен таким отвратительным, что она всегда старалась убедить себя, что совершенно не знает его.

Муж Мэдди был невысоким, худым и смуглым. Он постоянно носил широкополую шляпу, и Гвен почему-то помнила только эту шляпу, как если бы у него вовсе не было лица. Сын Мэдди был тоже худым, но Гвен почему-то запомнила его очень высоким. Она учитывала то, что когда они приезжали к тетке, то она, возможно, была намного ниже, чем сейчас, но все равно Кевин казался ей очень высоким и очень худым. Еще у него были черные, гнилые зубы, которые выглядели крайне гротескно рядом с большими ярко-голубыми глазами. Гвен помнила, как мать говорила, что у Кевина какое-то заболевание, но сути это все равно не меняло – он не нравился ей, потому что у него были черные зубы, а она не нравилась ему, потому что он знал, что не нравится ей. К тому же кроме зубов был еще отвратительный характер.

Гвен не знала почему, но Кевин напоминал ей одну подругу из Луизианы. Они дружили с ней в младших классах, но став более взрослыми, не могли общаться дольше пятнадцати минут. Гвен не особенно зацикливалась на этом, считая подругу взбалмошной и за что-то обиженной на все мужское население планеты. Но вот с Кевином появлялась проблема в том, что он не был ее подругой. Он даже не был девчонкой, однако Гвен не могла отделаться от ощущения, что относится к нему именно как к девчонке. Наверное, именно поэтому он и не нравился ей – подростку сложно воспринимать тех, кто не попадает под их рамки видения жизни.

«Сейчас все должно быть иначе», – Гвен, по крайней мере, надеялась, что так будет. Она выросла. Кевин вырос…

Однако стоило им встретиться, и все прежние антипатии вернулись с новой силой. К тому же был еще один фактор, который не учла Гвен – Томас. Ему не понравился Кевин, и он не собирался этого скрывать. Он даже несколько раз подходил к матери Кевина и честно признавался ей в своей антипатии. Мэдди улыбалась ему, что-то отвечала, стараясь общаться как с ребенком, но Гвен не сомневалась – ни одна мать не желает слушать гадостей о своем ребенке. Это казалось ей самым неудачным моментом их жизни на ферме Мэдди Мартинес, потому что Томас вначале понравился своей тетке.

Гвен помнила, как Мэдди относилась к ней, когда она была ребенком, – ничего хорошего сказать было нельзя, но с Томасом, казалось, все было иначе. Правда, Мэдди довольно часто называла его именем своего сына, но Гвен считала это не особенно важным. Главным был то, что мальчик нравился Мэдди, а каким именем она хочет его называть – ее личное дело. Какое-то время Гвен мирилась с тем, что приходится работать на ферме бок о бок с Кевином, ведущим себя так, словно эта ферма принадлежит ему, а Гвен – самый беспутный работник, которого он держит здесь только из жалости.

«Если Томасу хорошо, то и я могу потерпеть», – думала Гвен, тем более что ехать в Эбботт и искать работу казалось таким же безнадежным, как пытаться подружиться с Кевином. Но потом Томас показал характер и наотрез отказался молчать о своей антипатии к сыну хозяйки. Первые дни Мэдди пыталась отшутиться, сменить тему, но затем стала избегать Томаса. Несколько раз она подходила к Гвен, начинала отвлеченный разговор, а затем, как бы невзначай, спрашивала, как долго они с братом собираются пробыть здесь. Гвен отвечала расплывчато, надеясь, что со временем любовь Мэдди к Томасу вернется. Но все становилось только хуже.

Гвен пыталась убедить себя, что Мэдди просто злится на нее за то, что она не может найти себе работу в городе, и пару раз ездила в Эбботт. Она даже пыталась заговорить об этом с самой Мэдди, спрашивая, не сможет ли она помочь ей куда-нибудь устроиться. Вначале Мэдди лишь пожимала плечами, а под конец в открытую сказала, что не видит ни одной причины, чтобы искать работу.

– Ты что, собираешься остаться здесь навсегда? – спросила она Гвен. Гвен замялась, пожала плечами. – Не понимаю, – призналась Мэдди. – Разве в Луизиане у тебя не остался дом? Разве у тебя там не было работы, друзей? – она предупредительно подняла руку, обрывая Гвен на полуслове. – Я понимаю, смерть матери могла напугать тебя и Томаса, но это же не конец света. Конечно, для мальчика хорошо немного отвлечься, и ты правильно сделала, что приехала к нам. Но я думаю, что вам пора возвращаться, тем более что Томаса скоро нужно отправлять в школу.

– Я думала, что смогу отправить его в школу здесь, – призналась Гвен, услышала, как тяжело вздохнула Мэдди, и сильнее возненавидела ее сына за то, что он не понравился Томасу и спутал им все планы.

На мгновение Гвен показалось, что если она расскажет Мэдди о том, чем была больна ее сестра, как она покончила с собой, расскажет о том, как рос Томас, что ему приходилось видеть и слышать, то эта история разжалобит Мэдди и она даст ему второй шанс, простив за то, что он не смог полюбить ее сына. Но Гвен ошиблась.

– Так у Барбары была шизофрения? – недоверчиво спросила Мэдди, встретилась с Гвен взглядом и задумчиво покачала головой. – Очень странно слышать это. Не скажу, что я часто разговаривала с ней в последние годы, но… – она недоверчиво посмотрела на Гвен. – Думаю, ты знаешь, мы иногда созванивались с ней и… Гвен, она не казалась мне больной.

– Но тем не менее вышла на крыльцо и вышибла себе мозги. Причем из оружия, которое дали ей вы. – Гвен отвернулась, удивляясь своей наглости, но чувствуя, что была просто обязана сказать это. Мэдди не ответила, выдержала паузу и пообещала, что обязательно позвонит в Луизиану и спросит у подруг Барбары, говорит Гвен правду или нет. – Позвоните лучше доктору Лерую, – посоветовала Гвен. – Или шерифу, пусть опишет, в каком состоянии он нашел вашу сестру.

– Не понимаю, зачем мне слушать об этом, – поморщилась Мэдди, вышла из комнаты, вернулась. – И о тебе я тоже спрошу, – пообещала она. Гвен поджала губы, стараясь сдержаться и не наговорить лишнего, вернулась в свою комнату и начала собирать вещи.

– Мы что, уезжаем? – спросил вечером Томас, вернувшись с улицы.

Гвен тяжело вздохнула и пожала плечами. Томас долго смотрел на собранные чемоданы. – Мне здесь все равно не нравится.

– Правда? – растерянно спросила Гвен.

– Только лошади, – Томас шмыгнул носом. – Поедем домой?

– А ты хочешь?

– Не знаю, – Томас нахмурился, постоял задумчиво около минуты, затем осторожно покачал головой. – Наверное, нет.

– Значит, не поедем, – сказала Гвен. В голове звенела пустота, и думать совершенно не хотелось.

– Давай только останемся здесь на ночь, – предложил Томас. – А то мне не очень нравится спать в машине.

– Конечно, останемся, – заверила его Гвен, все еще не представляя, куда они завтра поедут.

Она дождалась, когда брат уснет, и долго сидела за картой, пытаясь решить, в какой город Техаса им отправиться, чтобы она смогла найти работу. Спрашивать совета у тети Мэдди или ее мужа не было желания, да и выглядело это как-то глупо, особенно если учесть состоявшийся вечером разговор. «А если Мэдди позвонит шерифу и узнает, что я сбежала из города? – подумала Гвен. – Нет, будет лучше, если в этом доме никто не будет знать, куда мы с братом поедем дальше. Пусть думают, что едем домой». Она пересчитала оставшиеся деньги, радуясь, что совершенно ничего не потратила за время проживания здесь. «Ну, хоть какой-то плюс».

Гвен представила, как утром уедет из этого дома, и почувствовала легкое волнение. Чувство и понравилось, и не понравилось ей одновременно. Одно она поняла наверняка – если будет хоть одна причина остаться, то она останется. Но причин не было. Да и утром решимость вытеснила все страхи и сомнения. Вернее, не вытеснила, а изменила их направленность. Так, например, страх перед неизвестностью уступил место страху остаться. С одной стороны, они с братом едут неизвестно куда и никто не знает, что их ждет, а с другой – Мэдди всегда может позвонить шерифу. Кто знает, ищут ее или нет, а если и нет, то не послужит ли звонок Мэдди сигналом к поискам? Да и остаться все равно здесь не получится. Можно лишь выждать пару дней, но зачем? Гвен решила, что если и уезжать, то уезжать сейчас.

Она отнесла чемоданы в свою машину, надеясь, что кто-нибудь заметит ее и не нужно будет ничего объяснять. Никто не заметил. Гвен вернулась за братом, помогла ему одеться. Он спросил, можно ли ему задержаться и позавтракать здесь.

– Не знаю, – честно сказала Гвен, представила Мэдди и решила, что из-за стола она их не выгонит.

Томас обрадовался, но когда они сели за стол, Гвен начала жалеть, что не уехала сразу утром. Мэдди молчала, бросая на Гвен косые взгляды, ее сын проделывал то же самое, только добавлял к этому нездоровые кривые улыбки.

– Мы уезжаем сразу после завтрака, – сказала Гвен, не желая больше выносить это молчание.

Мэдди наградила ее хмурым взглядом, но так ничего и не сказала. Кевин, казалось, немного растерялся, словно заготовил для гостей какую-то гадость и теперь сожалел, что не сможет претворить ее в жизнь. Гвен подождала немного, поняла, что никто не собирается ни о чем ее спрашивать, и продолжила завтрак. Аппетит не вернулся, но нервозность ушла.

Незадолго до отъезда, когда муж Мэдди повел Томаса попрощаться с лошадьми, Мэдди подошла к Гвен и спросила, есть ли у нее деньги на обратную дорогу.

– Ты все-таки дочь моей сестры, да и Томас еще совсем ребенок, – она замялась, протянула Гвен пару измятых, скомканных купюр. Гвен не считая убрала их в карман, бросила короткое «спасибо» и пошла к своей машине.

В какой-то момент у нее действительно возникло искушение вернуться в Луизиану и доверить судьбу брата доктору Макнери и Рону Адамсу, но она отказалась от этой идеи уже в Эбботте. «Вернуться я успею всегда, – решила Гвен. – Но вот если потеряю брата, то никогда не прощу себе этого».

Она выбрала наугад город в штате Техас подальше от границы с Луизианой. Выбор пал на Маратон. Гвен не хотела ехать в большие города, но выбранный ею город оказался настолько мал, что, проведя там день и признав тщетность попыток найти работу, она отправилась в расположенный неподалеку Альпайн. Там они провели с Томасом две недели и по совету девушки, с которой успела познакомиться Гвен, перебрались в штат Нью-Мексико, в город под названием Кловис. Он был больше, чем Альпайн, и к тому же Гвен радовала мысль, что они все дальше уезжают от Луизианы.

Она смогла устроиться на одну из животноводческих ферм, представившись матерью-одиночкой. Им с Томасом выделили небольшой служебный домик. Гвен завела новые знакомства, стараясь выбирать в друзья преимущественно семейные пары, чтобы Томасу не было скучно и он тоже мог завести себе друзей.

На четвертом месяце жизни в Кловисе Гвен познакомилась с Дженнифер Браст – невысокой коренной американкой с черными, как смоль, прямыми волосами. Она была немногим старше Гвен и выглядела крайне понятливой и заботливой. Их дружба длилось почти три недели, завершившись в начале четвертой интимной связью. Если бы в тот момент кто-то остановил все и спросил Гвен, что она делает, ответа бы не было. Не было его и утром, когда она, краснея, собрала вещи и выскользнула из квартиры Дженнифер. Отвращения не было, но Гвен была растеряна и смущена.

«Все вышло как-то спонтанно», – уверяла она себя, возвращаясь домой. Руки немного дрожали, но на губах то и дело появлялась невольная улыбка, как у ребенка, который сделал что-то запрещенное и теперь гордился собой, но со страхом ждал наказания. Гвен открыла дверь, успев подумать, что было бы неплохо принять душ, затем увидела Томаса. Он сидел на полу в гостиной, забившись в угол. Телевизор работал, но маличик, казалось, даже не слышит его. Гвен позвала брата по имени, боясь даже представить, что могло случиться за время ее отсутствия.

– Томас, ты в порядке? – она увидела, как он открыл глаза – заплаканные и заспанные одновременно, – увидел ее, вздрогнул, поджал губы, напрягся всем телом, сдерживаясь, чтобы не броситься ей на шею. – Что случилось? – спросила Гвен, оглядываясь. – Ты что-то сломал? Не бойся. Я не буду тебя ругать. Нет? Что тогда? Только не говори, что снова пытался разжечь на кухне костер, – попыталась пошутить она, но Томас не улыбнулся.

– Я думал, что ты умерла, – тихо сказал он. – Как мама. Я лежал в кровати и ждал, когда ты придешь, но ты не приходила. Мне было страшно. – Он, пошатываясь, поднялся. Ноги затекли и болели. – Я боялся за тебя.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 8 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации