Текст книги "Кого хранит память"

Николай Константинович Байбаков

Во второй половине ноября 1979 г. я, уже будучи Чрезвычайным и Полномочным Послом СССР в Республике Куба, прилетел из Гаваны в Москву на Пленум ЦК и в кратковременный отпуск. В первую очередь 22-го числа я посетил в Госплане СССР Н. К. Байбакова. Дело в том, что в конце декабре в Гаване предстояло заседание межгосударственных комиссий Кубы и СССР по обсуждению плана экономического сотрудничества между нашими странами на пятилетку, – 1981—85 гг. Советскую делегацию на это заседание возглавлял Н. К. Байбаков.

Состоялась обстоятельная беседа. Я рассказал об экономической ситуации на Кубе. Информировал Николая Константиновича о том, что кубинцы могут затронуть и некоторые вопросы уже согласованного плана сотрудничества на 1980 г., а также, помимо проекта плана на предстоящее пятилетие, намерены условиться и о разработке долговременной программы. Он высказал пожелание, чтобы мы вылетели в Гавану вместе и до заседания комиссий смогли бы посетить основные объекты, строящиеся при нашем содействии. Я ответил, что это вполне возможно устроить. Договорились, что накануне отлета, намеченного на 19-е декабря, еще зайду к нему в Госплан.

И 17-го декабря, – вновь у Н. К. Байбакова. Обсудили предложенную кубинской стороной Программу пребывания, уточнили некоторые детали. А потом разговор пошел о делах в стране, об экономической ситуации в ряде отраслей народного хозяйства.

Я спросил Николая Константиновича о А. Н. Косыгине: «На Кубе ходят разные домыслы о его здоровье». Байбаков сказал: «Ты же знаешь, у Алексея Николаевича в октябре был обширный инфаркт, сейчас уже ходит, но состояние неважное. Нужно время, чтобы выйти из болезни. А сколько? Кто знает». Посетовал, как сейчас не хватает его в правительстве: «Ясно, что теперь не удастся провести в жизнь задумку Алексея Николаевича реанимировать, хотя бы частично, экономическую реформу. Прошел год, как комиссия Владимира Николаевича Новикова доложила предложения на Президиуме Совмина СССР. Мы работали вместе над проектом. Внесли в проект ряд поправок по замечаниям и разослали на согласование. Но материал застрял, до сих пор волынится в кабинетах.

Знаешь, сейчас мы чрезвычайно перегружены работой, Госплан стал „Центр-пробкой“, собственно экономика отодвигается на второй план, идут бесконечные частные поручения, заедают текущие оперативные дела. Дальше невозможно держать и сохранять такую сверхцентрализованную систему управления. Надо разгрузить Центр, передать ряд функций в отрасли, в союзные республики, в области и на предприятия. Тем самым расширить их права и поднять ответственность».

Я поддержал его высказывания. Знал, что и на местах зреет возмущение по поводу чрезмерной централизации и отсутствии должных прав на местах. Такая бюрократическая система давно уже стала тормозом развития экономики.

Байбаков спросил, удалось ли мне встретиться с Леонидом Ильичем. Я ответил, что утром был в ЦК, условились с его приемной, что в 18.00 я должен подойти, возможно, Л. И. Брежнев меня примет. Н. К. Байбаков: «Это хорошо, надо его информировать о Кубе, и добавил, Леонид Ильич сейчас мало работает, нездоров. Если надо, то с трудом, только через К. У. Черненко удается поговорить с генсеком. Ну, ладно, мы уже 40 минут ведем с тобой беседу. У меня уйма дел. В самолете будет масса времени, там обо всем поговорим. Так что, до встречи, – послезавтра». Попрощались, и я ушел.

19-го в 8.00 утра из аэропорта «Шереметьево» мы с Ниной Федоровной вылетели в Гавану вместе с советской делегацией, во главе с Н. К. Байбаковым. Он взял свою внучку любимицу, 15-летнюю Машу. В составе делегации несколько ответственных работников Совмина и Госплана СССР и председатель Госплана Молдавской ССР И. Г. Устиян. Впечатлительный Николай Константинович, побывав в Молдавии, теперь усиленно пропагандирует опыт республики в управлении сельским хозяйством: «Устиян молодой ещё человек, по южному эмоциональный и непосредственный. Село знает хорошо, работает активно, с интересом. Вот я и взял его на Кубу передавать молдавский опыт!»

Народу в самолете не так много. В салоне первого класса только наша группа 12 человек. Николай Константинович в настроении, доволен, что отвлечется на неделю от московских забот. Впереди встречи с Ф. Кастро, возможность отдохнуть пару дней на море: «Покажу Маше Варадеро».

Думаю, нет нужды говорить о том, насколько мне было интересно и полезно провести эти несколько часов полета с Н. К. Байбаковым. Человеком легендарной судьбы, энциклопедических знаний и выдающихся личных качеств.

Став наркомом нефтяной промышленности СССР, еще совсем молодым человеком во времена И. В. Сталина, он с тех давних военных времен многие годы возглавлял эту отрасль. Вся история развития нефтяной и газовой промышленности страны: открытие, разработка и освоение новых месторождений так или иначе связаны с его именем.

Именно Н. К. Байбаков, будучи с 1953 г. председателем Госплана СССР, в хрущевские времена возвысил голос против непродуманных, скоропалительных мер по реорганизации народного хозяйства по территориальному признаку, за что был выслан из Москвы. Н. С. Хрущев решил направить его в провинцию, «пусть познает жизнь», и назначил председателем Краснодарского Совнархоза, туда, где он собственно начинал свою деятельность в нефтяной отрасли. Николай Константинович активно включился в работу. В его бытность на Кубани были решены многие проблемы: реконструирован и построен ряд сахарных заводов, выросли темпы строительства жилья, не обошел он вниманием и свое любимое детище – нефтяную промышленность края. Кубанцы с сожалением расставались с Николаем Константиновичем, когда его перевели в 1962 г. на работу председателем укрупненного Северо-Кавказского СНХ в Ростов-на-Дону.

Но уже в 1963 году сам Хрущев вернет его в Москву и поручит возглавить Госкомитет СССР по химии и нефтедобывающей промышленности. А в 1965 году Н. К. Байбаков был вновь назначен председателем Госплана СССР, заместителем председателя Совета Министров СССР. (Вплоть до 1985 г. он занимал этот трудный и ответственный пост).

Я был давно знаком с Николаем Константиновичем и испытывал к нему чувства уважения и привязанности еще с куйбышевских времен. Именно там в 1938 г. Н. К. Байбаков возглавил вновь организованное объединение «Востокнефтедобыча», куда входили нефтяные тресты Башкирии, Куйбышева, Перми и Оренбурга. Он гордился своей причастностью к нефтяникам «второго Баку», часто бывал в Башкирии, Татарии, Куйбышеве. И на этих встречах, на совещаниях, в поездках, беседах установились наши товарищеские отношения. Они еще более окрепли в период моей работы в Москве в Правительстве РСФСР.

По долгу службы и зову сердца я часто встречался с Николаем Константиновичем. Мы обсуждали не только деловые вопросы, но часто вели беседы на отвлеченные темы – о жизни и людях. Н. К. Байбаков обладает феноменальной памятью, круг его интересов необычайно широк, а кладезь знаний настолько обширна, что каждая встреча с ним обогащала и была поучительной. Понятно, почему к нему тянулись разные люди. Человек скромный, контактный, обаятельный в общении, как говорят, компанейский, он всегда желаемый собеседник.

На Кубе Н. К. Байбаков уже не первый раз. Он буквально обворожил Фиделя Кастро, который по достоинству оценил его как специалиста и симпатизировал ему как человеку.

Поначалу в самолете был общий разговор, обмен впечатлениями кто, когда был на Кубе. Что там запомнилось и т. п. Потом стюардесса стала раздавать завтрак. Н. К. Байбаков оживился: «А не принять ли нам по 50 грамм коньячку?» Я вопросил: «Как, с утра?» «А, что? Хорошее дело надо начинать с утра», – отшутился он.

А потом началась беседа. Наговорились мы с ним за дорогу всласть. Перебирали разные темы: от нефтедобычи до космоса; от Совмина до Моссовета; о предстоящих непростых переговорах в Гаване и обстановке в странах Латинской Америки.

Я рассказал Н. К. Байбакову о встрече с Л. И. Брежневым 17-го вечером, после нашей беседы в Госплане. Сначала он хотел перенести встречу на другой день, мол, мало времени для разговора. Но я сказал, что не задержу, а завтра может и не удастся встретиться. Леонид Ильич согласился. Впечатление – очень больной человек. Сохранил прежнее внимание, старается вникнуть в суть моей информации, но физически немощен. Делового разговора не получилось. И я стал прощаться. Он: «Спасибо за информацию. Отзывы о твоей работе хорошие. Так держать». Встал, проводил до двери.

После моего рассказа об этой встрече мы долго молчали. Николай Константинович раздумчиво сказал, что не тот уже стал Л. И. Брежнев. Здорово сдал за последние годы. Вспомнил о встречах с ним в 60-е, начале 70-х годов: активный, работоспособный, отзывчивый на все новое, по-человечески участливый. «Сейчас он какой-то заторможенный, замкнутый. Или окружение „замкнуло“ его? Е. И. Чазов постоянно в Кремле. Особенно оберегает его здоровье К. У. Черненко, имеющий сейчас большое влияние на Леонида Ильича. Без его поддержки не получишь аудиенции у Брежнева. Заседания Политбюро Генсек проводит редко, коротко, по бумажке. А ведь началось это с ним давно, по-моему, еще в 1974 году. Ты помнишь, как отмечали 70-летие Леонида Ильича в Георгиевском зале Кремля? Сколько народа пригласили, как все было широко устроено. Он пытался говорить, шутить, но видно было, что болен человек. Хотя некоторые министры-ветераны грешили, перехваливая генсека». Я ответил, что за нашим столом, где собрались П. В. Дементьев, С. А. Зверев, С. А. Афанасьев, В. В. Бахирев, другие оборонщики не прислушивались к тому, что делается за основным столом. Мы в разговорах и тостах в тот вечер замечательно, дружно провели время.

Поговорив еще о прошлом, пришли к выводу, что в руководстве партии и страны налицо стагнация кадров. Часто болеет и работает несколько часов в день М. А. Суслов, явно неадекватен А. П. Кириленко. И вновь Николай Константинович: «Так не хватает А. Н. Косыгина! Понимаешь, никакой свежей идеи не пробьешь! На заседаниях Президиума Н. А. Тихонов развел „демократию“; говорят все, кому не лень. А дела в стране осложняются. Много валюты тратим на закупку продовольствия. Никто не против помощи сельскому хозяйству, подъема Нечерноземья, мелиорации и т. д. Но тратим уйму денег, а отдачи должной нет».

Я попытался переубедить его, говорил, что он не прав. Селу надо не помогать, а давать то, что требует биология полной мерой тогда и будет отдача. Там, где стали на этот путь: в птицеводстве, свиноводстве получаем и результаты. Он перебил меня: «Не согласен. Нужна и разумная система управления, порядок, ответственность».

Я вновь попытался возразить. Но Н. К. Байбаков обиделся и замолчал. Эту тему мы закрыли. Потом перешли к его любимым вопросам – использованию природных ресурсов нефти, газа. Он справедливо говорил, что нельзя варварски выкачивать из земли эти богатства. «Продаем сырую нефть, природный газ. Это неразумно, надо обустраивать месторождения, вести глубокую переработку нефти, газа. Экспортировать более ценные нефтепродукты. Но нет денег на строительство перерабатывающих мощностей. Да и прирост запасов сокращается, это недопустимо. Надо расширять поисковые работы, разведку и освоение новых месторождений. Не хватает буровых установок, другой техники. Опять вопрос в средствах». Я подчеркнул, что топливо, энергетика, самые острые проблемы на Кубе. И большие разговоры предстоят, помимо сахара, и на эту тему.

Так, переходя от темы к теме, то умолкая и подремывая, то возобновляя беседу, мы с Николаем Константиновичем Байбаковым коротали время в небе над Атлантическим океаном…

В Гаване нас встретили: заместитель председателя Совмина Кубы Карлос-Р. Родригес и другие товарищи. Разместили Н. К. Байбакова в особняке в правительственном районе «Логито». В тот же день вечером Ф. Кастро устроил прием во Дворце Революции в честь Н. К. Байбакова.

Еще в середине августа, когда я посетил Ф. Кастро, в связи с его днем рождения, и передал присланный Л. И. Брежневым подарок, он спрашивал о здоровье Леонида Ильича, вспоминал свои встречи с А. Н. Косыгиным, а также сказал немало восторженных слов о Н. К. Байбакове, восхищаясь его осведомленностью в экономике, феноменальной памятью и добрыми человеческими качествами. Говорил, что с нетерпением ожидает его визита на Кубу.

Естественно, сейчас он встретил Николая Константиновича радушно, дружески. За ужином Фидель буквально засыпал гостя вопросами. О чем только не спрашивал: и об этапах развития народного хозяйства СССР в довоенный период; и о том, как было организовано в войну беспрецедентное перемещение в кратчайшие сроки большого числа промышленных предприятий на Восток; и об особенностях работы различных отраслей промышленности в военные годы; и о том, как осуществлялось восстановление народного хозяйства после войны. Интересовала его и работа Н. К. Байбакова на разных постах при Сталине и Хрущеве, их методы руководства страной.

Николай Константинович отвечал подробно, но, о чем бы ни говорил, все время возвращался к своему основному призванию – нефтедобыче. Фидель с интересом слушал, уточняя неясные детали. Потом речь пошла о сегодняшних проблемах. Фидель подробно расспрашивал об угольных месторождениях Экибастуза, о Канско-Ачинском бассейне. Уточнял теплотворную способность и зольные характеристики этих углей. Как ведется их добыча открытым способом? Спрашивал о принципах работы 100-кубовых шагающих экскаваторах: кто их разработал, где их делают, как доставляют в карьеры и т. п. Подробно интересовался БАМом: цель дороги, трасса, методы строительства, освоение прилегающей к БАМу территории. Потом речь пошла о делах в сельском хозяйстве. Помимо общей информации Н. К. Байбаков и И. Г. Устиян рассказали о молдавском опыте выращивания фруктов, о новых формах организации и управления хозяйствами и т. д. Обсудили в заключение программу пребывания делегации на Кубе. В общем, продолжавшаяся более трех часов встреча пролетела незаметно.

20 декабря. Состоялась долгая и, честно говоря, достаточно нудная беседа у председателя Хусеплана Умберто Переса. В ней принимали участие, кроме Н. К. Байбакова, и члены его делегации.

У. Перес выразил признательность за встречу. Затем перешел к сути. Долго говорил о проблемах в экономике Кубы, и, конечно, поднял вопросы о недостатках в сотрудничестве с СССР.

Главная тема на этой встрече – сахар. У. Перес заявил, что Куба не может обеспечить в 1980 г. и в последующие годы пятилетки достигнутый уровень поставок сахара-сырца и одновременно просит повысить закупочные цены.

Мы доказывали, что Куба имеет ресурсы сахара, но, снижая поставки в Союз, одновременно намечает рост продажи на международном рынке. У. Перес объяснил это потребностью страны в инвалюте. Возникла острая перепалка. Н. К. Байбаков вынужден был вмешаться в затянувшийся спор и перевел разговор на основные вопросы проекта плана предстоящего пятилетия. В итоге поручили комиссиям по межгосударственному сотрудничеству подготовить предложения с учетом высказанных замечаний.

21 декабря. Обстоятельное обсуждение конкретных вопросов советско-кубинского сотрудничества у К.-Р. Родригеса. Участвовали все, кто был на встрече в Хусеплане. Разговор был весьма компетентный. Карлос обратился с рядом просьб, несогласованных в проекте плана. О дополнительной поставке оборудования, материалов и нефти. О поставке энергоблоков по 200 тыс. квт на ТЭС. О реконструкции 2-й очереди НПЗ. Об использовании свободной рабочей силы Кубы в Советском Союзе. О финансовой помощи – кредите.

Со своей стороны Н. К. Байбаков потребовал назвать окончательные цифры поставок сахара и никеля, заявив, что мы не получили положительного ответа у У. Переса. «Поставленные же вами вопросы рассмотрим, но решать будем так, чтобы был позитивный результат от нашей помощи».

В этот день отправились в поездку по стране. В провинции Матансас побывали на плантациях цитрусовых. Назавтра всю первую половину дня провели в Сьенфуэгосе на строительстве АЭС и нового НПЗ, где уже разворачивались работы.

А потом, по приглашению Фиделя полетели на вертолете на небольшой островок в океане, на базу отдыха. Вечером прибыл Фидель. Прошлись по острову, осмотрели помещения. Несколько простых одноэтажных домиков, некоторые из них выполнены в традиционном стиле под индейские хижины. Внутри обстановка скромная, нет лишней мебели. Чисто, уютно, тихо. Приглушенный шум моря дополняет эту приятную атмосферу. За ужином общая беседа об истории Кубы, обстановке в странах Латинской Америки. О многолетней экономической блокаде страны со стороны США. Вспомнил Кастро и нашу уступку американцам, когда они подняли шум по поводу присутствия на Кубе советской военной бригады.

23 декабря утром отправились на яхте в море на рыбалку. Все, кроме Фиделя, ловили с борта рыбу, аквалангисты лангустов. Улов был хороший. Пытались увлечь рыбалкой и меня, но море так укачало, что я едва дотерпел до берега.

Высадились на острове у небольшого примитивного причала. Здесь же на деревянных мостках Фидель с поваром стали разделывать только что пойманных лангустов, отбивать (по типу нашей сибирской расколотки), сдабривать их какими-то пряностями, лимоном и предложили попробовать. Мы сначала с опаской стали дегустировать сырые лангусты. Оказалось – это весьма вкусное, нежное, буквально тающее во рту яство.

В 15.00 обед вчетвером на плавучем баре и продолжительная беседа. Речь шла о рациональном использовании в Советском Союзе, имеющейся на Кубе свободной рабочей силы, к примеру, на лесоразработках. Затем он рассказал о положении в сельском хозяйстве.

Главное внимание в беседе было уделено плану сотрудничества на пятилетку. Ф. Кастро сказал: «Я прочел материалы, все 143 страницы. Согласен с вашими доводами. Ваши советы важны, мы благодарны за это. Одновременно просим прислушаться и к нашим просьбам. Мы молодое социалистическое государство. У нас нет опыта управления, довлеют латиноамериканские традиции – маньяна, маньяна (смысл – „отложить дело на завтра“). Естественно, допускаем ошибки. Вы должны помочь нам. Сейчас наша задача повысить организованность в работе, активность, дать приоритет компетентным кадрам во всех сферах. ЦК КП Кубы готовит сейчас конкретную программу действий в этом направлении. Что касается отношений с СССР, то мы накрепко, навсегда связаны с Советским Союзом».

В заключение Фидель обстоятельно изложил внешнюю обстановку вокруг Кубы и политическую ситуацию в ряде стран Латинской Америки.

Вот таким был более чем четырехчасовой разговор за обедом и после него. Фидель впервые предстал перед нами не в своей обычной полувоенной робе, а в белой, скромно вышитой гуайявере. Он держался свободно, раскованно, говорил эмоционально, образно, жестами подтверждая сказанное. Мы больше помалкивали, лишь изредка Н. К. Байбаков репликами поддерживал ту или иную мысль Фиделя.

В этот же вечер он улетел в Гавану. А мы с Николаем Константиновичем еще долго сидели, осмысливая встречу, восхищаясь эрудицией кубинского лидера. Эта беседа надолго запала в памяти. Такой прием, на острове, Фидель оказывал только очень близким людям, пользующимся его полным доверием. В мою бытность, здесь побывал только Н. К. Байбаков. Фидель явно благоволил к нему.

Два следующих дня провели в поездке. Рассматривали ход работ на реконструкции ТЭС «Ренте» и строительстве крупного текстильного комбината в Сантьяго де Куба. Особенно придирчиво разбирался Николай Константинович с делами по реконструкции никелевого завода в Моа и на строительстве нового никелевого комбината в Пунта Горда. Побывали в Ольгине на заводе, выпускающем тростниково-уборочные комбайны. Затем в Камагуей, – на сахарный завод. Оттуда на пару дней Н. К. Байбаков уехал в Варадеро.

26 декабря. Во второй половине дня я приехал к Н. К. Байбакову. Он наслаждался отдыхом на море в этом благословенном месте. Немного поговорили о прелестях Варадеро, а потом состоялся обмен мнениями перед заключительной встречей с Ф. Кастро. Общее впечатление от увиденного и услышанного у Николая Константиновича положительное. Он все время возвращался к беседам с Фиделем, подчеркивая его широкую эрудицию и неуёмную любознательность. Я высказал сочувствие Байбакову: он выдержал «артобстрел» и произвел на Фиделя хорошее впечатление своей компетентностью. Н. К. Байбаков был несколько озадачен большим количеством дополнительных просьб со стороны кубинцев, а также их желанием повысить преференциальные цены на сахар: «Это для нас чрезвычайно обременительно. Мы намерены даже снизить цены. У нас нет никаких резервов. Как объяснить это Фиделю?» Говорили мы с Николаем Константиновичем и по другим вопросам предстоящей встречи. Короче, этим проблемам был посвящен вечер и утро следующего дня.

27 декабря днем я уехал в Гавану.

В этот вечер в посольство пришло срочное сообщение из Москвы о вводе наших войск в Афганистан. Мне было поручено: немедленно информировать Ф. Кастро. Состоялась встреча с Фиделем. Его реакция на эту акцию была нервной, эмоциональной. Фидель был огорчен и возмущен не столько самим фактом ввода войск, а тем как произошла смена власти в ДРА, к чему не было подготовлено общественное мнение. Беспокоили его и санкции, другие ответные действия США и Запада, которые, безусловно, будут приняты по отношению к СССР и другим странам соцсодружества.

28 декабря. Утром я заехал в резиденцию Н. К. Байбакова. Рассказал ему о вводе войск в Афганистан и реакции Ф. Кастро на это. Оба посетовали, что не удалось решить афганскую проблему мирно, втянулись в противоборство. Во что выльется этот конфликт?

Днем у меня в резиденции прошел заранее запланированный завтрак в честь Н. К. Байбакова, а в 16.00 мы уже были у Ф. Кастро во Дворце Революции. Заключительная беседа.

Ф. Кастро поинтересовался у Н. К. Байбакова его впечатлениями, как тот оценивает итоги поездки. Николай Константинович сказал, что «удовлетворен результатами переговоров, у делегации хорошие впечатления от увиденного в провинциях Сантьяго де Куба, Камагуей, Матансас, Ольгин, на острове Пинос. Налицо неоспоримые успехи Кубы в области экономики и, особенно, в воспитании людей.

Поражают масштабы роста производства цитрусовых. Интенсивно развивается машиностроение. Приобретается опыт сотрудничества с третьими странами. Идет активное сооружение рудных предприятий.

Никелесодержащая руда богата и кобальтом, нужно усовершенствовать технологию извлечения этого ценного металла. Стройки в Пунта Горда и Моа набирают силу, есть трудности, наша задача наращивать совместно темпы строительства.

Что касается показателей плана на пятилетие, то большинство спорных вопросов мы согласовали. Один вопрос хотел бы выделить. Речь идет о сахаре. Нам нужно больше сахара. Урожай сахарной свеклы в Союзе нынче плохой. Были годы, когда Куба поставляла 3,5–3,8 млн тонн. Сейчас предлагается 2,5 млн. Это мало. И о цене – предлагается сохранить 500 руб. за тонну, не повышать».

Здесь Фидель, внимательно слушавший Байбакова, резко перебил его. «Вы хотите привести нас к краху! Ведь растут цены на все другие товары: нефть, лес, технику, оборудование. Мы не можем сохранить цены на сахар! Это основная статья национального бюджета! Мы не можем с этим согласиться. Что касается объемов поставки сахара, то будем определять по конкретному году».

Н. К. Байбаков развел руками: «Давайте искать резервы вместе. Что касается координации плана, мы сделали максимум возможного».

Ф. Кастро в заключение встречи отметил: «Во-первых, мы полностью поддерживаем предложенную генеральную схему сотрудничества до 1990 года. Во-вторых, о пятилетке. Просим положительно решить вопрос о дополнительной поставке некоторых товаров, в частности, зерна и металла. В строительстве не согласован еще ряд важных для нас строек. Просил бы вас не забыть наше предложение об использовании в СССР кубинских рабочих. И, наконец, о кредитах. Есть наше письмо от февраля 1979 года, на него пока нет положительного ответа. Что касается окончательной отработки проекта плана, то мы согласны провести такую координацию в Москве в апреле-мае 1980 года. (Она и состоялась, даже раньше, в марте). И особо подчеркнул – наша опора и поддержка только Советский Союз. Куба живет в условиях экономической блокады, лишена традиционных торговых связей, запасы товаров минимальные. Но и в этих условиях народ преодолевает трудности, верит в революцию, укрепляет и совершенствует экономику».

В 21.00 Ф. Кастро дал прием в «Ранчито» в честь Н. К. Байбакова.

«Ранчито», – как говорят кубинцы, – это небольшой зеленый уголок в тихом районе Гаваны, где создана атмосфера туземного поселения: среди пальм и других тропических растений стоят несколько навесов, построек и хижин из бамбука, покрытых пальмовыми листьями. Здесь же на воздухе готовится пища. Стоят простые деревянные столы, скамьи или стулья. Подается так называемая «креольская» пища, – приготовленное на жаровнях мясо, черные бобы в соусе, рис, корнеплоды, овощи и фрукты. Сервировка тоже упрощенная. Обстановка простая, непринужденная, без протокола.

Фидель любит это место, но приглашает сюда лишь именитых гостей. В мое время здесь побывали Н. К. Байбаков, А. А. Громыко и К. У. Черненко. На ужине кроме Фиделя Кастро и Н. К. Байбакова были Рауль Кастро, К.-Р. Родригес, другие члены Политбюро ЦК, члены делегации и некоторые товарищи из посольства СССР.

На первых порах обстановка была несколько скованной. Видимо, Фидель все еще находился под впечатлением случившегося в Афганистане, стране – активном члене Движения Неприсоединения. Включился в беседу Рауль, шуткой отвлек Фиделя. Все немного оживились. Стали вспоминать отдельные моменты переговоров, говорить о впечатлениях от поездок по стране. Потом Фидель объяснял особенности креольской кухни. Ему иногда помогал Рауль, подавали реплики и мы с Родригесом. Остальные больше молчали. Н. К. Байбаков стал хвалить цикорий, представив его более полезным заменителем кофе. Фидель заинтересовался, расспрашивал о внешнем виде цикория, как он растет, в каком виде применяется. Николай Константинович пояснил, а потом сказал, что пришлет Фиделю несколько банок. (Действительно прислал, но должного впечатления на Фиделя цикорий не произвел).

Поздно вечером мы попрощались. Байбаков сердечно благодарил Фиделя за оказанное внимание и радушное гостеприимство. Ф. Кастро тоже благодарил за визит и за высказанные советы. Просил передать привет Л. Брежневу и А. Косыгину. В ночь делегация вылетела в Москву.

В 1982 г. Н. К. Байбаков ещё раз побывал на Кубе.

26 января, в Гаване во Дворце Конгрессов открылось заседание Комитета СЭВ по сотрудничеству в области плановой деятельности. Присутствовали председатели Госпланов: Болгарии, ГДР, Вьетнама, Венгрии, Чехословакии, СССР, Монголии, заместитель из Румынии, наблюдатели из СФРЮ и НДРЙ. От Кубы: Карлос-Р. Родригес. Османи Сьенфуэгос, Лионель Сото, У. Перес.

Открыл заседание Н. К. Байбаков.

Вступительная речь Карлоса-Р. Родригеса.

Затем пошла обычная, заседательская работа: выступления, вопросы, принятие решений. Различные встречи, поездки и т. п.

В последующие дни Н. К. Байбаков отсутствовал на заседаниях, а по своему обычаю, посетил ряд объектов сотрудничества в нескольких провинциях Кубы. Провел совещение с геологами – нефтяниками, представляющими на Кубе Мингео и Газпром. Разговор шел о перспективе разведки и добычи нефти и газа на Кубе.

29 января. Заключительное заседание. Подписание участниками встречи Протокола и Коммюнике Планового Комитета стран СЭВ.

В 20.00. Дворец Революции. Прием для делегаций, участвовавших в заседании. Были: Фидель Кастро, К.-Р. Родригес, другие официальные лица, а также послы соцстран.

Пять дней Н. К. Байбаков с супругой Клавдией Андреевной провели в Варадеро на отдыхе.

5 февраля. По рекомендации Ф. Кастро, вместе с Н. К. Байбаковым мы посетили лабораторию микробиологов по производству из лейкоцитов крови хромотронов (антивирусный препарат). Фидель давал объяснения о сути технологии и значимости этой лаборатории. Дотошный Байбаков стал задавать вопросы. Беседа затянулась.

Вечером ужин, организованный Фиделем Кастро в честь Байбакова в «Ранчито», с участием членов советской делегации и членов Политбюро ЦК КП Кубы. Через полтора часа ужин завершился. Мы простились с товарищами, и в сопровождении Ф. Кастро поехали в резиденцию Н. К. Байбакова.

Там состоялся обстоятельный разговор. Опять главный вопрос – цены на сахар. Фидель заявил: «Преференция – это хорошо, но снизили базу! У нас дебаланс торговли. За пятилетку продадим 20 млн тонн и будет 3-х млрд долговой кредит. Это не выход. Надо реально поднять цену».

Н. К. Байбаков спокойно отвел доводы Ф. Кастро, объяснил наши трудности, экономическую ситуацию в стране. Не уступил.

6 февраля 1982 г. Н. К. Байбаков вылетел в Москву.

Теперь следует возвратиться на много лет назад, чтобы был полнее раскрыт облик и дела этого легендарного человека – Николая Константиновича Байбакова.

В России, да и на всей территории бывшего Советского Союза, вряд ли найдется человек, хотя бы слегка коснувшийся нефтегазовой отрасли, который усомнился бы в том, что главным генератором идей разведки месторождений нефти и газа, организации освоения их, обустройства и эксплуатации промыслов, переработки и транспорта нефтепродуктов и, вообще, развития этих отраслей до самого высокого в мире уровня, является он, – Николай Константинович Байбаков, – Главный нефтяник страны. Вся его жизнь без остатка до сего времени отдана любимому делу, независимо от того, какие должности он занимал, какие другие большие и малые проблемы он решал.

Нет ни одного района нашей необъятной Родины, где недра земли дают людям нефть и газ, которые не были бы связаны с именем Н. К. Байбакова. И то единственное пока благополучие в экономике нынешней России – добыча и реализация на экспорт нефти и газа – заслуга советских геологов, буровиков, строителей, нефтяников и газовиков, возглавляемых Байбаковым. Памятник ему за это положен по праву при жизни. И сейчас в свои 94 года Николай Константинович в работе и заботах, нужный и полезный консультант и советчик.

И я благодарен судьбе, что она свела меня с этим легендарным человеком, ставшим для меня наставником, добрым товарищем и настоящим другом.

Как же начинал Н. К. Байбаков, и где пересеклись наши дороги?

В 1928 г. он поступает, а в 1932 г. оканчивает Азербайджанский нефтяной институт, получает диплом горного инженера. Ещё учась в институте начинает работать на Ленинском промысле. Вскоре молодого энергичного специалиста назначают заведующим промыслом. В 1935—36 годах – служба в Красной Армии на Дальнем Востоке. Затем, в январе 1937 г. вновь в Азербайджан на прежнюю работу.