Текст книги "Робофобия"

– Что тебе взять?

– Не знаю, выбери сам.

Хм, какой соблазн. Не, больше крепкого ей нельзя, а то я все-таки хочу с ней в кровати резвиться, а не волосы во время рвоты держать. Я наклонился к бармену и попросил его сделать мохито, безалкогольный и в большом стакане.

К счастью, содержимое дома Лилли, то бишь наша тусовка, довольно быстро начало подтягиваться в клуб. В толпе мелькали знакомые лица. Оу, а вон и подруги Лилли. Отлично, идите сюда. Время – 22:43, мне нужно, чтобы вы ее отвлекли, мы нашли фотографа, помаячили перед ним и благополучно слились.

***

Из клуба мы выдвинулись немного позже, чем я планировал. От графика отставали на 17 минут – с ультрафиолетовыми печатями на руках Я, Крис и Эндрю вышли вместе с остальными покурить да проветриться, учитывая, что я сигареты в зубах ни разу не держал. Как только все куряги зашли внутрь, мы ретировались обратно на парковку.

К дому Стивенса мы подъехали тихо и неторопливо, не привлекая особого внимания. На часах было 23:37. Улица все еще светилась, но свет в домах жестянки и его общительного соседа уже был выключен. Осложняло лишь то, что на дворе была суббота, и кое-где посередине улицы догуливали барбекю-пати, но там орала музыка, и вряд ли им будет дело до того, что творится в одном из отдаленных от них домов.

– Выждем 10 минут, осмотримся и начнем, – сказал я. – Еще раз все проговорим.

– Мы все помним. Стучимся, потом уже один раз мощно плечом в дверь стучит Крис, бьет под самый косяк и резко, как только услышит ответ, – начал рассказывать план Эндрю. – Затем я влетаю внутрь, разряжаю шокер. Крис в это время закрывает дверь, да, Крис?

– Да-да, я закрываю дверь, подключаюсь к тебе, разряжаю в Стивенса второй шокер. Затем мы за ноги и за руки выносим его через заднюю дверь к машине.

– Все верно, и самое главное…

– Ни слова, – сказали Эндрю и Крис.

– Отлично, ждем еще 8 минут и стартуем.

Мы переоделись, надели маски и форму. На улице все было без изменений: любители барбекю гужевали, жестянка и сосед спали… С погодой нам тоже повезло, было ясно и тепло, но ветрено. Ветер играл нам на руку – улица была очень зеленой, и каждый новый порыв создавал такую шумовую завесу из шелеста листьев и завывания, что можно было орать антиандроидные лозунги, и никто бы ничего не понял.

– 23:47, поехали… ни слова, – скомандовал я.

Крис и Эндрю вышли из машины и двинулись к дому Стивенса. Они пересекли улицу и по тропинке поднялись на крыльцо. Я тихонько поехал к дому сбоку и тормознул так, чтобы видеть, что творится.

Крис заклеил глазок, Эндрю постучал – реакции не последовало, через секунд 10 он постучал вновь – в дальней комнате зажегся свет. Спустя секунд 5 зажегся свет в прихожке и через какое-то мгновение Крис вынес к чертям дверь. Было видно, как от косяка отлетели щепки. Эндрю вломился следом. Я не видел, повалили они Стивенса или нет, но поехал к задней двери. Если через 5—7 минут они не выйдут, надо сваливать.

Стоя у задней двери, я натянул на лицо маску и капюшон на голову, бросил мимолетный взгляд в зеркало заднего вида, чтобы проверить, не торчат ли волосы из-под колпака. Как только я перепроверил, все ли нормально, принялся сверлить глазами дверь дома Стивенса. Это самые долгие пять минут в моей жизни. Обычно все намного проще: выбрал робота, денек за ним походил, вечером встретил его в безлюдном переулке и с криками да воплями прибил. Там же разобрал, сварганил видео, и бац, ты – звезда «ютуба». Тут все сложнее. Честно говоря, за этот этап я переживаю больше всего. Проще всегда все делать самому, жаль, что это сейчас невозможно… Главное, чтобы Эндрю не дал Крису натупить. Эндрю адекватный, разумный, на него можно положиться. Крису же нужно писать инструкцию большими черными буквами, причем на табличке, прибитой к его лбу, чтобы перед лицом вечно эти буквы зияли. Желательно еще эти буквы сопроводить картинками, мало ли – для наглядности. Черт, что они возятся…. Блин, прошла всего минута.

Чтобы хоть как-то отвлечься, я начал прокручивать план в голове. Вот мы приезжаем на берег, вываливаем его на землю, оттаскиваем к воде. Эндрю готовит камеру, а мы с Крисом беремся его за разборку робота, но не торопимся – лишь фиксируем, чтобы никуда не убежал. Весь процесс должен быть на камеру, а иначе какой прок. Эндрю дает отмашку, тычет «Rec», и Крис вертит башку на 360 градусов. Голова слетает… Тут-то Эндрю и отдает камеру мне. Я сажусь и селфюсь в маске, пока на заднем фоне эти двое разрывают оставшееся тело на части, периодически демонстрируя конечности в объектив.

О, я уже предвкушаю, что скажу: «Здравствуйте, с вами „Механики“, мы снова чиним наше общество, чистим его от этих андроидных тварей, которые занимают наши места, лишают работы и нарушают сами принципы человечности». Тут-то надо будет ударить себя в грудь и запалить шестеренки на предплечье. «За вами двое моих друзей демонстрируют всем зажравшимся умникам, которые вздумали, что им нипочем законы природы, эволюции… так вот, они демонстрируют, что робот просто не в состоянии выжить в нашем обществе. Вы только вдумайтесь, мы рвем не робота-поломойку, не работа-фрезировщика, не тупого администратора, а самого настоящего учителя. Эта жестянка учила ваших детей, мнила, что может быть лучше, чем профессиональный педагог, что способна дать человеку больше, чем сам человек. При этом, вы не поверите, но в жестяной башке творилось что-то неладное. Андроид пытался скрыть свою сущность, он позволил себе на равных общаться с соседями, выгуливать собаку, бегать по утрам… Зачем? Зачем жестянке втираться в доверие обычных людей? У него точно были какие-то свои планы, ведь, если ты ни в чем не повинен, незачем скрывать правду, незачем прятать свою механическую натуру. Сегодня мы очистили общество от еще одного слабого, ненужного, нездорового элемента, от которого страдали дети и могли пострадать многие другие. С вами были „Механики“, мы затянем гайки за тех, кто должен».

Твою мать, где эти двое. Я разве что спектакль тут уже не дал, пошла шестая минута… Стоило мне подумать, распахнулась дверь. Я выдохнул. Судя по всему, все прошло гладко. Крис и Эндрю, как ни в чем не бывало, несли тело к машине, они накрыли его чем-то черным. Когда они подошли ближе, я открыл им заднюю дверь. Что-то черное оказалось одеялом. Эндрю сел ко мне, Крис обвил руками голову Стивенса и прислонил шокер.

– Он в отрубе, – сказал Крис, намекнув, что пока мы можем говорить.

– Все нормально?

– Да, все прошло гладко, – ответил Эндрю. – Крис чуть переборщил с силой, он вынес многовато деревяшек с косяка, а еще Стивенс оказался прямо каким-то очень тяжелым. Он при падении пробил стену из кирпича и просто расплющил под собой маленький барчик, совмещенный со столом, но отрубился быстро. Мы разве что сильно намусорили. С собакой тоже проблем не было, он пару раз успел гавкнуть, но, как ты и думал, стоило брызнуть из баллончика, мопса не видно, не слышно.

– Все, пора валить. Дальше впредь ни слова, а то вдруг очухается. Сразу говорю, мы с Крисом его вытаскиваем, ты настраиваешь камеру, свинчиваем голову и только потом начинаем говорить.

– Ок, – ответил Эндрю.

– Понял, – поддакнул Крис.

Мы выдвинулись. Отъезжая, я глянул в зеркало заднего вида. У соседа загорелся свет. Ха, поздно ты проснулся, нас там уже нет.

***

Мы свернули с Дювалл Роуд в парк… Красивый, надо сказать, парк. Можно взять его на заметку и, если понадобится изобразить перед какой-нибудь девчонкой романтику, сводить ее сюда, полюбоваться красотами природы, посмотреть на звездное небо, полежать на лужайке. Реально красиво и, что самое главное, ни души.

Я остановился возле пляжика, который мы выбрали, заехав на машине поглубже в кусты, а то мало ли какого бомжа сюда занесет, может, здесь кто-нибудь ночует. На часах было 00:15, все шло по графику – нагнали. Мы с Крисом выволокли Стивенса из машины – он реально оказался очень тяжелый – и посадили возле воды, Эндрю поставил камеру на штатив. Тут-то Стивенс начал приходить в себя, а я-то уж думал, что он совсем слабак. Крис, недолго думая, разрядил в него третий шокер, мой. Это железное тело снова обмякло – мы придали ему форму, усадив на колени. Крис держал жестянку за голову, я обхватил сзади за плечи, чтобы, если вдруг тот очухается, не смог вырваться.

И так, let’s start the party! Эндрю махнул, и Крис тут же начал каким-то неимоверным усилием крутить башку. Казалось, сквозь одежду видно, как у этого здоровяка вздуваются вены на мышцах. Он пыхтел, кряхтел и крутил башку. Голова развернулась на 180 градусов, а Крис уже выдохнул… похоже, он теряет форму, раньше сворачивал в секунду. Пошел второй подход, Крис давил на голову что есть мочи. Долгое время головешка ему не поддавалась, а, когда она все-таки чуть-чуть сдвинулась, прямо передо мной что-то щелкнуло.

Я не понял, что это такое сработало. На мгновение после этого щелчка с металлическим эхо повисла тишина. Крис почему-то опешил, убрал руки и сделал шаг назад. Лишь потом я понял, что его ошарашило. На башке Стивенса открылись глаза. Поскольку он был в рабочем состоянии, повис тупняк… никто не мог сказать ни слова и не знал, что делать. Первым сориентировался я, начал тянуть его всем своим весом к земле, чтобы повалить, и тогда, быть может, до Криса допрет – надо подбежать и докрутить головешку.

Повалить учителя оказалось непросто… Стивенс замолотил по песку ногами, перемалывая его будто миксером. Он не опустился даже на сантиметр. «Какой же, сука, мощный андроид», – промелькнула мысль. Внезапно его голова развернулась на меня, то есть она сама довернулась в противоестественное положение на 210 градусов. Глаза смотрели на меня в упор. Мне стало страшно. Тут зрачки сменились ярким светом, который меня ослепил. Мои глаза пронзила ужасная боль, я со всей дури рванул его вниз, буквально свалившись на плечи.

Тут-то Стивенс поддался… он бахнулся на жопу, но на спину не завалился. Победа была мимолетной. Я почувствовал, что суставы жестянки, которые я сжимаю, зашевелились. Теперь тупняк начался уже у меня. Это что еще за херня?! Панический приступ прервала легкая контузия, с двух сторон меня чем-то ударило по ушам. Я разжал руки и упал на спину, потерявшись в пространстве. В себя я пришел быстро, когда затылок напоролся в песке на камень. Как ни странно, удар привел меня в чувство, и я увидел жесть какую неожиданную картину.

Стивенс не просто был в рабочем состоянии, он, мать его, перешел в какой-то боевой режим. Суставы действительно перекрутились, они вывернулись на другую сторону, как и локти. От этого перевертыша я и получил ладошками по ушам. В данную секунду переворачивались ноги, бедра сделали молниеносный маневр, и робот уже не стоял на коленях. На песок опустились две ступни, Стивенс был готов к прыжку из какой-то противоестественной позы. Сейчас он был меньше всего похож на человека. Его глаза светили ярким светом в сторону Криса, тот закрывал лицо и щурился… в мгновение ока обе ноги разогнулись, и эта машина смерти одним махом пролетела три метра. Стивенс набрал высоту так быстро, будто у него в заднице реактивный ранец запрятан – он снес коленом Крису челюсть. Удар был настолько мощным, что у бедолаги оторвались ноги от земли, и он гулко упал на мокрый песок возле воды. Стивенс на этом не остановился, он сделал пару шагов к Крису, который выл от боли. Встав на обе ноги, андроид смотрел на громилу сверху вниз.

– Крис Берд, вы понесете наказание за это нападение, – сказал Стивенс, видимо, распознав по воплям голос.

Андроид замахнулся, и ударил Криса по шее. Он перестал выть, брыкаться и дышать. Все это произошло в считанные секунды, никто ничего понять не успел… Первым очухался Эндрю, он понесся на Стивенса с припасенной железной трубой, которые мы обычно использовали, как дубинки. Эндрю подлетел к андроиду и по-бейсбольному двинул ему по голове сверху вниз. Наверное, на секунду он даже обрадовался – содралась кожа, голова немного сошла с шеи, обнажив ее внутренности. Подбородок задрался настолько, что Стивенс не видел нападавшего, он наотмашь ударил правой рукой, пустив ее по широкой дуге. Что ж, вышел неплохой хук, который пришелся прямо Эндрю в правое плечо. Он упал, но не выключился из боя, ибо кулак угодил в защиту. Следующий удар Эндрю нанес под колено, надеясь выбить сустав. Ему это удалось, но успех сменился неудачей. Нога прогнулась внутрь, и робот упал лицом в песок рядом с Эндрю. Этого ему хватило, чтобы сориентироваться, и все той же правой рукой впечатать голову моего друга в песчаную землю. Андроид, будто прессом, плющим голову Эндрю о песчаную землю.

Тут уже проснулся я, прошел звон в ушах и оцепенение… Я подбежал и вцепился в руку робота, чтобы Эндрю мог выбраться и помочь мне, но услышал, как заработали механизмы слева от меня. Снова перекручивался сустав на ноге. Правое бедро развернулось так, что Стивенс, лежа на животе, умудрился наступить на ногу Эндрю, да так сильно, что та хрустнула… я увидел торчащую кость.

В этот момент рука, которую я тянул вверх подозрительно, поддалась, и это стало для меня сюрпризом. По инерции я потерял равновесие и попятился назад, тем временем машина смерти встала. На меня шел робот, он тащил за собой одну ногу и рыскал бездушными глазами, с трудом улавливая через вздернутый подбородок, где я стою. Я схватил брошенную Эндрю трубу и решил, что надо окончательно сбить башку. Особо не колебавшись, руки попытались сделать такой же хоумран, какой удался Эндрю за полминуты до этого.

Труба остановилась на полпути в ладони Стивенса. Он поймал ее и дернул на себя вместе со мной. На встречном движении моя голова встретилась с правой рукой андроида – из глаз полетели искры. Я отлетел на полметра, понимая, что правый глаз стал хуже видеть, все плывет. Труба тем временем осталась в руках у Стивенса, он сделал выпад, оставив позади вывернутую ногу, и махнул трубой с правой. Инстинктивно я подставил локоть, иначе он бы мне точно башню снес. Ударом мне выбило руку из сустава, разорвало кожу под мышкой и к чертям все переломало: плечо, ключицу, верхние ребра. Я бросил взгляд под мышку – там была кровь и, кажется, тоже виднелись кости. На рефлексах я пнул его в ответ, метясь все туда же в подбородок. На удивление, удар получился что надо – то что не вышло у Эндрю трубой, получилось у меня ногой. Голова отлетела и приземлилась в воде. Кошмар какой-то. Не учитель, а терминатор… Пора сваливать.

Крис был мертв, у меня все плыло в глазах, Эндрю был как минимум без сознания. Надо валить. Я забрал свою камеру, которая, оказывается, записала всю пару минут нашего избиения, бросил ее в машину вместе с трубой, снял маску и дал деру с этого пляжа.

Не знаю и не помню, как я доехал от парка до дома. У меня с трудом получилось попасть ключом в замочную скважину. Захлопнув за собой дверь, я рухнул на пол. Ко мне из комнаты на грохот выбежал отец… хотя отец ли.

– Что случилось?

– Это ты или органик?

– Какая разница, технически органик – это тоже я.

– Ты или органик? – с трудом говорил я.

– Органик.

– Тогда все очень плохо. Мне нужно в больницу.

На эти слова у андроида последовала какая-то странная реакция. Лицо сделалось каменным, а голос монотонным и каким-то назидательным. Явно не в тему сложившейся ситуации.

– Нет, в больницу мы не поедем.

– Почему это? Но я же умру, меня изувечили.

– Интересно, кто же это сделал, какой же нечеловеческой силы твой обидчик. В любом случае, в больницу я тебя точно не повезу, – ответил органик, и меня явно смутило слово «нечеловеческий».

– Ты охренел что ли… Я умираю.

– Ничего ты не умираешь, я вызову своих людей на дом. Тебя подлатают.

– Делай что хочешь, спаси меня.

В этот момент органик сильно сдавил мне шею. Я пытался сопротивляться, но был не в силах и потерял сознание.

***

Очнулся, передо мной тьма… я открыл глаза, под потолком горели две длинные люминесцентные лампы. Это была больничка, в бело-голубой комнате стояла лишь одна койка – моя. Странно, но чувствовал я себя абсолютно нормально, после таких-то побоев. Рука была загипсована, вся грудь замотана в бинт, а в остальном я, как огурчик. Видать, крепкий я, раз даже Стивенс меня не уделал. Чертов Стивенс… что там случилось, что это за андроид такой, почему он убил Криса и меня чуть на тот свет не отправил. Едва ли машины грезят о мировом господстве или мнят себя Skynet, но они определенно опасны для людей.

В дальнем углу я увидел телефон, прикрепленный к стене. Надо позвонить отцу. Я попытался встать и не смог – бинт под мышками не только помогал фиксировать мои ребра и прикрывал разорванную кожу, под ним была эластичная лента, которая не давала мне оторваться от кровати. Такие надевают на всех задержанных, обвиняемых и заключенных, которые находятся на лечении, потому что, видите ли, так человека легче зафиксировать, пока врач проводит процедуры. Есть больным не требуется, все необходимое закачивают через капельницу, пить дают через трубочку. Если врачу и надо посадить преступника на зад, вперед него заходит полицейский и пристегивает руку и ногу наручниками к койке. А ленту хрен снимешь, ее принцип в том, что на другой стороне кровати закреплено устройство. Чем сильнее ты брыкаешься, тем сильнее оно стягивает ленту и сдавливает грудину. Устройство запрограммированно на два сигнала: первый подается тихо – для задержанного, он нужен для того, чтобы известить о критической отметке; второй разносится, когда под лентой начинают хрустеть кости – он для полиции и медицинского персонала, извещает о неугомонном пациенте. Порой полезно смотреть Discovery, лишние переломы мне не нужны. Как бы позвать кого-нибудь?

Стоило мне подумать, в комнату вошел врач.

– О, проснулись, добрый вечер.

– Добрый… вечер? Сколько я был без сознания?

– Если верить «скорой», зафиксировавшей время потери сознания, почти 43 часа.

– Я правильно понимаю, сегодня понедельник?

– Да, все верно.

– Доктор, почему я прикован к кровати?

– Возле вашей палаты дежурит полицейский, но мне сказали, что вы не опасны. Больше я ничего не знаю.

– А посетители ко мне могут приходить?

– Вопрос не ко мне. Я сюда пришел, чтобы рассказать вам о вашем состоянии.

– Ок, ясно.

– В общем, у вас множественные ушибы, сотрясение мозга, черепно-мозговая травма, перелом руки – плечевая кость, рваная рана в районе груди. Состояние оценивается как стабильное, нетяжелое. Думаю, мы понаблюдаем вашу руку и выпишем.

– Спасибо, понятно. Доктор, вы могли бы передать моему отцу, чтобы он пришел, он вчера должен был вернуться из командировки. И вы, наверное, в курсе, кто мой отец.

– Да, знаю, Руперт Эрис. Я передам ваше пожелание через руководство больницы.

– Еще раз спасибо.

Мда, положенице так себе. С полицейскими разговаривать не буду, машину если что угнали, на видео не я, травмы получил в потасовке на парковке возле клуба с парнями, которые пытались домогаться до Лилли (учитывая ее пьяное состояние, такие точно были). Посмотрим, что скажет отец. Интересно, как дела у Эндрю, и что там с Крисом.

Я рассматривал комнату, ибо больше заняться было нечем. Прокручивал в голове тот вечер, в голове никак не укладывалась эта бойня. Что за зверь такой Стивенс, тоже понять не могу – суставы крутятся, прыгает на несколько метров, глаза светятся, бьет с какой-то супергеройской силой. Просто монстр какой-то! И зачем только учителя таким сделали. А вообще, не к добру, что андроиды такие всесильные, еще больше не к добру, что он зачем-то смешивался с толпой. Интересно, насколько критично он отступил от программы?

Как ни странно, ко мне не шел следователь. Обычно полиция пытается вклиниться вперед адвоката или родственников, по крайней мере, так в кино, а тут ноль внимания. Ко мне лишь еще раз зашел доктор, поставивший мне питательную капельницу и сунувший в рот трубку с водой. Сказал, что следующим моим гостем будет отец, он уже едет.

***

Комната открылась, зашел какой-то мужик среднего возраста в джинсах и рубашке, следом еще один мужик в неотесанном прикиде не по возрасту…. Упс, это был папа.

– Привет, как самочувствие? – кинул мой «стильный» отец с порога.

– Привет, да нормально, сотряс, башка помятая, но она даже не болит. Что за модный молодежный лук?

– Ах это, – улыбнулся он. – Это на всякий случай, мы и приехали сюда на подержанном «Форде». Конспирируемся, а то президентская кампания в разгаре, да и моя компания с ее акциями важна не меньше. К слову, о моей компании? Ты ничего мне рассказать не хочешь? Не пересекался нигде с новым образцом Ares Robotics?

– А почему ты спрашиваешь? Что случилось?

– Ну брось, не лепи горбатого. У тебя в машине кровь – твоя, а еще в машине камера, на которую записан весь ваш «подвиг». Мне, конечно, очень понравился ваш спектакль. Оказывается, таких в сети много. Причем я говорю не только про те, которые снимают фанатики, ведущие войну с ветряными роботизированными мельницами, а конкретно про те, на которых я узнал своего сына. У них у всех почерк один, троица там мелькает одна и та же, цветовая гамма везде одинаковая, маски да манера съемки. Мне вот интересно, ты где понахватался? Почему с тобой столько сюсюкались разные профессионалы, преподаватели, тренера, я, в конце концов, а ты таким неблагодарным уродом вырос? Да, именно уродом. В тебя столько вложено, в тебе столько потенциала, а ты его тратишь непонятно на что. Мне все говорят, что нужно подождать, что ты со временем реализуешься, найдешь свою нишу и свернешь горы, но тебе уже 17, а просветов я не вижу. Занимаясь этим робофобным сумасбродом, ты даже не подумал, как это скажется на твоем отце, владельце и гендире одной из ведущих компаний мира, эгоист ты конченный. Вообще, становится стыдно. Выходит, хреново я тебе воспитывал, хреновый я отец.

Добродушный настрой улетучился, как и намеки на хорошее настроение. Речь отца пугала, она несла в себе эффект дежа вю. Он мне все это уже говорил, но устами своего органика. Значит, я его действительно разочаровал и теперь окончательно довел, а он все держал в себе и только сейчас вывалил.

– Не надо так, мое поведение никак не говорит о тебе, как об отце, – сказал я, умолчав, что все роботы реально – зло, и я не понимаю, зачем он их плодит в своих лабораториях, разве что за деньги. Но это уже другая история, явно неуместная в нынешней ситуации и при наличии видео, на котором отец меня узнает.

– Об этом мы с тобой поговорим, а сейчас к делу. У тебя за спиной мистер Гэмбл, мой юрист, он посвятит тебя в наш план действий. Тебя сейчас не допрашивает следователь лишь потому, что мы так сделали. Криса и Эндрю в отличие от тебя задержали, их нашли на месте преступления, поэтому даже родители не помогли. С тобой было все чуть проще, но допроса тебе не избежать. Ты – подозреваемый. Мистер Гэмбл, вам слово.

– Наша задача – все отрицать, – взял слово Гэмбл, не мешкав и доли секунды. – На пляже не засвечена твоя ДНК, твой голос не засвечен, как, например, у Криса…

– Погодите, погодите, Крис жив?

– Да, а что с ним будет? У него лишь перелом челюсти, – сказал отец.

– Я был уверен, что Стивенс сломал ему шею. Я слышал, как он перестал дышать, как перестал выть.

– Но, как видите, дышать он не перестал. В любом случае, суд будет трактовать это как самозащиту одного члена социума в ответ на агрессию другого, а мы обратим слово «вред» в трех законах в пользу Стивенса. Спросим, что вообще можно называть вредом, – сказал юрист. – Вернемся к нашему случаю.

– Погоди-погоди, – перевел я взгляд с юриста на отца. – Этот адвокатишка будет защищать меня и параллельно оправдывать Стивенса по другому делу?! Что еще за херня!

– Закрой свой рот, – таким злым я, по-моему, папу еще не видел. – Побольше уважения, включи мозги и слушай. Других вариантов у тебя сейчас нет, так что не зли меня.

Гэмбл никак не прореагировал ни на мои слова, ни на замечание отца. Он на несколько секунд перестал говорить, затем поочередно посмотрел на нас и продолжил:

– Мы разговаривали с Лилли Симс, она готова подтвердить, что в час, когда произошло нападение, вы были с ней. Что забавно, она в этом действительно уверенна. Но больше мы ее никак использовать не будем. Суд, учитывая ее состояние в момент случившегося, на показания Симс полагаться не будет. По нашей версии, вы ушли из клуба в час ночи, при этом взяв свою машину. Возле «9:30» на вас напали трое, они избили и попытались украсть машину. В этом случае нам играет на руку то, что там действительно уже второй месяц работает такая троица. Выбирают клиентов попьянее, избивают их и крадут авто. К слову, эта версия подтверждается тем, что в вашей крови был алкоголь, промилле мало, конечно, но сойдет. Почему машину впоследствии не угнали? Скажите, что их спугнула компания, вышедшая из клуба. Затем вы сели в машину и поехали домой, а дальше уже можете рассказывать, как есть – что еле поднялись, что были без сил, что потеряли сознание. Наш единственный свидетель – Лилли Симс. Этого пока мало, но в данный момент эта версия поможет нам выиграть время и построить линию защиты. Также нам играет на руку то, что вы были в масках, и Стивенс не смог идентифицировать вас по зрачкам глаз. Что касается следов Range Rover на месте преступления, эти улики косвенные, и прямым подтверждением присутствия быть не могут. Гораздо сложнее будет работать с одинаковым характером травм, но с этим мы разберемся позднее.

– Все понял? – строгим голосом на повышенных тонах спросил отец. – Мне нужно, чтобы все сложилось именно так, и судебный процесс с твоим участием не начался до ноября, когда пройдут выборы. До передачи дела в суд мы сможем удерживать его в тени от прессы.

– Да понял-понял, – ответил я себе под нос с какой-то ноющей интонацией.

***

Меня выписали в среду, мне вернули все мои вещи и отпустили. Было ясно, что, пока полиция меня не допросила. Эластичная лента-костолом в больнице – все, что они могут. За мной прислали такси, которое отвезло меня домой. В родной квартире меня встретил, угадайте кто… органик. Он-то мне рассказал, что отец в Хьюстоне. Со мной папа напрочь выбился из рабочего графика, поэтому теперь приходится нагонять. Потом он вручил мне извещение с требованием явиться в полицейский участок на допрос.

– Что говорить ты знаешь, через полчаса приедет такси, в котором тебя уже будет ждать Гэмбл. Вы поедете в участок, где с тобой в присутствии юриста проведут допрос, – рассказал мне как бы папа.

В такси Гэмбл мне еще раз истолковал весь план, объяснял мне все, как какому-то умственно отсталому, жестикулировал так, будто у меня изо рта слюна капает, а вместо слов я по-обезьяньи угукаю. Следователь встретил нас прямо у края дороги, он махнул рукой водителю, чтобы тот подъехал к задней двери. Я вышел, а Гэмбл еще минуты три разговаривал с таксистом и даже заставил его подписать какую-то бумагу. Выходя, он клал во внутренний карман пиджака кошелек.

– Пошли, – сказал он, легонько подталкивая меня в спину.

Тот же следователь, что встречал нас на улице, уже дежурил у черного входа. Он представился Стивеном Холдом и отвел меня в комнату для допросов. Такой немного странный следак, вроде костюм дорогой, галстук, пиджак – все по науке, но, хоть убей, ему куда больше пошли бы болоньевая куртка и спортивные штаны. Да и говорил он, как быдло.

– Тебе это, кофе, чай, колы… чего ты там пьешь?

– Нет, спасибо, ничего не надо.

– Ну как знаешь, начнем. Чо ты делал 12 октября с 23:50 до 00:10, – спросил-наехал на меня он.

– Пил ром… – в подобающем тоне ответил я и навешал ему лапшу на уши, как мы и условились с Гэмблом. Сам Гэмбл сидел рядом и кивал головой, лишь иногда вставляя ремарки по типу «мой клиент то, мой клиент се». Так он стопорил бравого полицейского Холда, который задавал вопросы не в бровь, а в глаз, пытался на меня давить и напрямую называл расистом. Потому можно будет на него в суд подать за оскорбления. Поделом будет.

– На этом, я думаю, мы закончили, – издевательски спокойным тоном сказал Гэмбл спустя полчаса мучений следака.

В ответ Холд, у которого на ухе была гарнитура, перестал играть желваками на лице. Уголок губы у него еле заметно приподнялся, и ох как не нравилась мне эта ухмылка. Он положил обе ладони на стол, наклонил вперед плечи и, всем своим видом говоря «на-ка выкуси», сказал:

– Мистер Гэмбл, а могли бы мы провести допрос всех трех участников нападения?

– О каком нападении идет речь, мой клиент не совершал нападения. Мы же вам объяснили, что он стал жертвой банды угонщиков. Вы не можете проводить допрос моего клиента с участием третьих лиц, не имея на то оснований, – парировал Гэмбл.

– Видите ли, мы можем натыкать вас носом в информацию с жесткого диска Ллойда Стивенса.

– Насколько мне известно, результаты экспертизы по жесткому диску мистера Стивенса будут готовы не раньше 14 ноября.

– Результаты экспертизы – да, со всеми картинками, аудиозаписями и лицами, которые он видел за неделю до своей гибели. У меня есть такая штука, как логи, ну знаете, такая хрень типа журнала событий, в которой фиксируются запросы и отклики работы серверов, жесткого диска, программок всяких. В общем, это такой бортовой самописец, который…

– Я знаю, что такое логи, – нервно прервал его Гэмбл.

– В общем, мы проведем допрос, – наклонив голову, с утвердительно интонацией сказал Холд.

– Проводите, – сказал юрист, перебирая в руках мобильный телефон.

***

Прошло полчаса, я сидел один в комнате для допросов. Гэмбл стоял через стенку у двери, я слышал, как он разговаривает по телефону.

– Понял… Да, могут быть осложнения… Нет, не уверен… Что делать? У них, возможно, что-то есть…, – слышал я обрывки телефонного разговора.

Похоже, все очень плохо. Я уткнулся лбом в ладошки, сложенные на столе, и сверлил взглядом свои кроссы Dunk High. От нервозности я ставил ступню на ребро и обратно, пытаясь выбить ногами какой-то ритм и наблюдая за тем, как то появляется зеленый елочный узор на подошве, то исчезает.

Тут в комнату вошла вся делегация. Первым шел Гэмбл, за ним Крис, следующим был Эндрю с загипсованной ногой – его знатно подлатали, он почти не хромал, и гипс всего на пару сантиметров выглядывал из-под штанины, замыкал процессию следак. Их усадили справа от меня, Гэмбл сел слева. Холд включил нам видеозапись, сделанную на мою камеру, и, тыкая пальцем в экран, говорил, что делают Крис и Эндрю. Они обреченно кивали головой.

– Вы знаете третьего? – Холд поставил на паузу пленку на момент, когда я сношу голову Стивенсу.

– Нет, – ответили хором Крис и Эндрю.

– Скажите, вы заранее планировали нападение на мистера Стивенса?