Текст книги "Физ-культура? Физкульт-ура?"

И к чему в итоге пришли? Вот приближается чемпионат мира по футболу, который состоится в России. Да, мы испытываем гордость, что страна принимает лучших футболистов мира, что спортивные представители всех континентов смогут увидеть наших прекрасных болельщиков, наши города, наши стадионы… Но как-то неловко при этом осознавать, что трава на футбольных полях – не наша, и мячи – не наши, и бутсы на наших игроках – не наши, и даже сетки на воротах – не наши!

Не всё, конечно, так уж беспросветно, и в качестве оптимистической нотки можно упомянуть российскую компанию «Боско», одного из лидеров розничной торговли модной одеждой. Более десяти лет назад здесь появилась новая торговая марка эксклюзивной спортивной одежды «BOSCOSPORT». Она стала сотрудничать с российской сборной на всех Олимпиадах, начиная с 2006 года. Сотрудничество это оказалось удачным, к компании со спортивными заказами стали обращаться некоторые другие страны… Но всё это, скажем, так, пока очень осторожный оптимизм. Приятное исключение из плохих правил.

Говорят, надо всегда жить с надеждой на лучшее. Я оптимист. Я хотел бы замечать всё то позитивное, что происходит с нашим спортом. Но, как говорил некогда герой популярного фильма Штирлиц, «информации для размышления» по этому поводу что-то маловато…

Часть вторая
Диалоги

Для многих из нас «Лужники» были чем-то родным и близким, действительно одним из символов Отечества. Не надо было указывать точный почтовый адрес и даже город, чтоб письмо с надписью «СССР, Лужники» нашло адресата.

Так вышло, что мне посчастливилось многие годы кряду возглавлять этот великолепный спортивный комплекс, не просто жить его заботами, проблемами, но ставить и решать их, порой дипломатическими приемами, но нередко и участвуя в открытых конфликтах. Конечно же, все это время я был под прицелом СМИ, никогда не чурался общения с журналистами, если вопросы их касались спортивной тематики.

Да и не только спортивной.

Время бежит стремительно, даже значимые события меняются с калейдоскопической быстротой, и хорошо, что под рукой всегда мой архив. Пересматриваю его и вспоминаю: чтоб удержать «Лужники» на должном уровне, приходилось становиться и политиком, и дипломатом, и экономистом… Тяжелым был тот период. Многие классные специалисты, тренеры, спортсмены, в поисках лучшей доли отбыли в более благополучные и богатые страны, и, надо сказать, неплохо там устроились. А мы здесь не знали, что такое ваучер, и вынуждены были ходить на переговоры с людьми, в одночасье ставшими «великими начальниками», но ничего не понимающими, пришедшими во власть путями знакомств, а то и криминала…

Мы преодолели эту беду. Жизнь в России вроде стала налаживаться, это быстро почувствовали те, кто убегал отсюда от трудностей, потянулись назад, как почерпнувшие передовой опыт Запада, просили, а то и требовали больших должностей, и теперь уже они стали учить нас, выстоявших и победивших невзгоды, как надо жить.

Всё это отражено в моих архивах.

Я выбрал из них сейчас лишь малую толику, лишь то, что касается тематики этой книги. Может быть, со временем получится осмыслить и превратить в рукопись и остальные публикации, путевые заметки.

Довольно часто, так же, как и раньше, когда возглавлял «Лужники», и сейчас приходится встречаться с представителями прессы, беседовать с ними, так сказать, и на злобу дня, и на общие темы, давать оценки прошедшим событиям, размышлять о будущем нашего спорта, так что архив постоянно пополняется материалами. К некоторым из них нечего добавить – пусть они так и идут, без комментариев. Но есть интервью, за границами которых остались недосказанные мысли и интересные факты: что-то, видно, убрали в редакции, что-то не договорил я. Пропуски эти порой весьма существенные, и, мне кажется, будут представлять интерес для читателя.

Как, к примеру, история с провалившейся затеей съезжать на горных лыжах с Воробьевых гор до самих Лужников.

Дело – труба

В феврале 2003 года в «Московском комсомольце» появилась вот такая заметка.

«Если гигантский татами в Москве построить сложно, то сделать огромную суперсовременную горнолыжную трассу в нескольких минутах езды от Кремля, на которой сможет кататься сам президент, – не вопрос.

Скоро на Воробьевых горах даже воробью негде будет сесть. Здесь появится гигантская труба – для катания на горных лыжах. Причем ездить по ней можно будет круглогодично – намораживать снег будут даже в тридцатиградусную жару. Идея этого суперслалома принадлежит лично Лужкову. Будучи недавно в Японии, Юрий Михайлович увидел искусственную лыжню в виде трубы и решил построить в Москве такую же.

Трасса начнется в районе смотровой площадки МГУ, пройдет рядом с Воробьевыми горами, затем – над Москвой-рекой по бездействующим ныне объездным опорам метромоста и финиширует у бассейна в „Лужниках“. Ее длина – 850 метров, ширина – около 40. Трубу поставят на подпорки высотой до 60 метров, а боковые ограждения сделают прозрачными. Геологи сейчас вычисляют: где ее сделать более пологой, а где – покруче.

– Детальный маршрут еще не утвержден, – говорит гендиректор заказчика проекта, ЗАО „Московские озонаторы“, Николай Корягин. – Сначала мы проектировали трассу над склонами гор, но потом решили от этого варианта отказаться. Горы – охраняемый объект, и мы затронем их по минимуму.

– Думаю, для москвичей этот горнолыжный спуск станет настоящим сюрпризом, – сказал МК гендиректор „Лужников“ Владимир Алешин. – Теперь они смогут заниматься спортом и летом.

Кроме спортивного удовольствия лыжников ждут все удобства: прокат снаряжения, кафе, автостоянка. От конечной точки до старта – кресельный подъемник. А цены, говорят, будут просто смешными: 15–20 рублей за час катания. Если мэрии повезет с инвесторами, искусственную трассу на Воробьевых горах построят к лету 2004 года».

Времени прошло значительно больше, – десять лет с того времени минуло, – а проект так и остался проектом, хотя, как понимаете, инвесторов московская мэрия нашла бы, так что не в них дело. И если бы журналист, готовивший этот материал, не исказил суть беседы со мной, то еще тогда читатели популярной газеты поняли бы, что у сторонников строительства суперслалома есть и серьезные оппоненты.

Но сначала – о сторонниках.

Не знаю, насколько это верно, что данная идея родилась у Юрия Михайловича Лужкова в Японии – у меня другая информация, из первых, как говорится, уст, поскольку с мэром на эту тему пришлось говорить не один раз. Так вот, проект прокладки трубы от Воробьевых гор до «Лужников» в российском патентном ведомстве зарегистрирован на самого Ю. М. Лужкова и… Ю. С. Соломонова, о котором надо сказать чуть подробнее. Хотя, в принципе, представлять его особо нет смысла, человек он довольно известный: член-корреспондент РАН, доктор технических наук, профессор; после окончания МАИ прошел военную службу лейтенантом в Ракетных войсках стратегического назначения; в Московском институте теплотехники работал на различных должностях от инженера до главного конструктора, руководителя предприятия; Заслуженный изобретатель РСФСР; лауреат Государственной премии СССР; лауреат национальной премии «Человек года-2001» Русского биографического института… Но даже если все эти титулы и звания опустить, а сказать лишь то, что под руководством Ю. Соломонова была завершена разработка и принят на вооружение Ракетными войсками стратегического назначения ракетный комплекс «Тополь-М», то этого будет уже вполне достаточно, чтоб понять, кто такой Юрий Семенович.

Как и большинство гениальных людей, он неравнодушен к спорту, в силу своих возможностей берется за решение проблем, мешающих нашим спортсменам добиваться желаемых результатов. В горнолыжном спорте Россия не преуспела, хотя он и популярен, и «медалеёмок». Почему? Долгое время ответ на этот вопрос был такой: у нас нет баз для тренировок, нет условий, при которых бы круглый год могли совершенствовать мастерство горнолыжники. И Ю. Соломонов при помощи военно-космических технологий решил помочь им. Надо сказать, что подобные проекты были осуществлены в Японии, Германии, там они оправдали себя. Почему же в России не попробовать? Главный конструктор встречается с Лужковым, два творческих человека быстро находят общий язык, обговаривают детали, прикидывают, где бы лучше воплотить задуманное в жизнь. Ясно, что в Москве, ясно, что нужен перепад высот, так почему бы не использовать Воробьевы горы?! Возвести там гостиничный корпус, а от него и прямо к плавательному бассейну спортивного комплекса будет вести крытая снежная трасса. Чудо, как хорошо, как неожиданно, как удивительно будет это для всего мира!

Тогда же и стали появляться в прессе материалы о чудо-трубе. Просили и меня высказать свое мнение по данному вопросу. Я отвечал не совсем так, как написал о том «Московский комсомолец». Он оставил только первые фразы этого ответа. Да, спору нет, для спортсменов и любителей горных лыж это будет благом, полезным делом и развлечением, а чем это обернется для самой горы, для экологии района? Оба варианта – проложить гигантскую трубу снаружи по склону или упрятать ее под землю – все равно негативно скажутся на природном объекте. И это была не просто моя эмоциональная оценка – меня поддержали видные ученые, представители партии «зеленых»… И в конце концов с моими доводами согласился и Юрий Михайлович. Так Воробьевы горы остались без новостройки.

Что же касается самой разработки, то она была осуществлена, чуть позже и, естественно, в другом месте. Поезжайте в Красногорск, где с 2008 года действует Всесезонный Горнолыжный Комплекс (СНЕЖ.КОМ), первый в России. Вы увидите там эту знаменитую трубу. Теперь она находится где надо, и остается лишь подождать, когда здесь вырастут чемпионы мирового уровня.

О «первоисточниках»

Еще в проекте пятидесятых, то есть, тогда, когда строился главный стадион страны, было предусмотрено, что со временем через «Лужники» проляжет дорога – от Большой Пироговки к проспекту Мичурина. И вот в начале нынешнего века об этом, как о вопросе почти решенном, заговорили с телеэкранов и стали писать в газетах: пропускная способность существующих дорог мала, и потому хорошо, что власти города возвращаются, так сказать, к «первоисточнику» – проложат через «Лужники» автомобильную трассу.

Произойди это – комплекс оказался бы расчленен метромостом и автотрассой, загазованность и выбросы погубили бы его как спортивный объект мирового уровня. Надо было еще учесть и то, что «Лужники» расположены на низинной территории, ядовитый смог стал бы нависать над спортивными площадками…

В общем, к этим аргументам в мэрии прислушались, разговоров о строительстве автодороги больше, во всяком случае при моем директорстве, не возникало. Но готовясь к этому разговору и изучая старые документы, фотографии, я обратил внимание на некоторые бытовые «штрихи» Центрального стадиона. На то, какие скамейки стояли тогда на его территории, какие садовые светильники освещали его. Нет, никто специально не выбрасывал их, просто брало своё время, происходили, так сказать, плановые замены, вот так и получилось, что новодел, ширпотреб пришел на смену тому, что имело своё «лицо». И родилась идея воссоздать старый облик «Лужников» – зону в стиле пятидесятых, зону в стиле восьмидесятых с какими-то свойственными тем временам реалиями, с витринами, где бы рассказывалось о становлении комплекса, о тех, кто стал здесь чемпионом. Мы уже начали делать первые шаги по осуществлению этого замысла, но, увы!..

Хотелось бы, чтоб новая дирекция осуществила эту неплохую задумку, имеющую и воспитательную, и познавательную, и эстетическую функции. Чтоб превратила «Лужники» в то, к чему мы постепенно шли: в город спорта, город искусства, город с прекрасным ландшафтом. Чтобы пространство здесь сохраняло воздушность, чтоб аллеи украшали скульптуры, и чтоб никогда больше не появлялись на территории комплекса такие объекты, какой появился совсем недавно: уродливая подстанция.

«Мы не хотели, но пришлось согласиться, нам ломали руки» – говорят здесь ныне.

Что ж, и с нами такое было… Вспоминаю, сколько нервов и крови было попорчено, когда в «умных головах» возник проект поставить канатную дорогу от метро «Спортивная» до Воробьевых гор. В качестве опор планировалось поставить высотные гостиницы, на конечной точке спуска открыть грандиозный торговый центр. Авторы идеи были уверены, что их планы осуществятся, уже искали подрядчиков, уже оперировали цифрами, сколько туристов смогут здесь обслуживать ежедневно, сколько это денег принесет им и городской казне. И смеялись над нашими доводами, что это не вписывается в ландшафт, разрушит ансамбль комплекса, целостность его. Но мы стали стеной… Заметьте, это было в девяностые, когда мерилом всех ценностей как раз становились деньги. Однако мы в том споре не отступили и победили.

Судить других, согласен, нехорошо, некрасиво, нечестно. Но я и не сужу.

Просто очень жалею, что в «Лужниках» появилась такая подстанция. Дело ведь тут не только в архитектурной убогости самого объекта – ну что для подстанции архитектура?! Но кто-нибудь задумывался над тем, что она может оказывать генерирующее влияние на окружающее пространство? Не придется ли теперь ставить еще и защитные экраны?

О «Динамо». И не только о нём

Как-то в одной из бесед с журналистами я обронил фразу, что не приветствую реконструкцию стадиона «Динамо». И тут же услышал в ответ: небось, ревнуете, боитесь, что «Динамо» станет краше «Лужников»…

Нет, я другого боюсь. Знаете, почему «Лужники» были построены, можно сказать, за городом? Потому, что их проектировщики думали о будущем Москвы как города и об удобствах горожан.

Как раньше церкви возводили, храмы? На околице населенного пункта. И уж потом жители, стараясь быть поближе к духовному очагу, новые жилые дома строили в направлении к церкви, как бы переносили туда центр. Наш комплекс как значимый объект спортивной и культурной жизни тоже вырос далеко за пределами Садового кольца. Неблизко туда добираться? Поставили эту проблему перед транспортниками. Появились дороги, автобусы, троллейбусы – стали вырастать микрорайоны, магазины, школы…

Но вернемся к «Динамо». Расположен стадион в оживленнейшем месте, можно сказать, перенаселенном. Сможет он принимать более 40 тысяч человек, но здесь же еще есть и Малая, ВТБ-Арена, рассчитанная на 14 тысяч зрителей. Есть и игровые залы для волейбола, баскетбола, бассейн. Теперь вспомним, что на этой же транспортной линии будет и спортивный комплекс ЦСКА, где только офисное здание поднимется на 38 этажей. Как говорится, время – деньги, и простаивать стадионы не будут, глупо надеяться, что в ущерб себе и в угоду сопернику они начнут согласовывать свои рабочие календари. А раз так, то, значит, в дни спортивных мероприятий нас ожидает транспортный коллапс. Это первое. Второе – скажите честно, вы бы хотели жить в районе, где тротуары, магазины, транспорт, дворы будут забиты болельщиками, да к тому же не совсем примерного (будем честны, что есть то есть) поведения? Так что создаются неудобства и самим зрителям, и местным жителям, чьи интересы по большому счету руководством города не берутся расчет.

При этом я вовсе не ратую за то, чтоб «Динамо» исчезло, так сказать, с карты города. Вот надо только наделить его функциями не спортивного, а СПОРТИВНО-ОЗДОРОВИТЕЛЬНОГО КОМПЛЕКСА! Сделать очагом активного отдыха горожан, спортивным парком, если хотите. Это новое для нас дело? Ну и что! Зато какой простор для инициатив, и какое благо для москвичей! Это было бы, мне кажется, лучшим памятником для старого исторического «Динамо».

А новый стадион стоит возвести на новых территориях. Там, где завтра предстоит расти и хорошеть нашей Москве.

Откуда «ушки» растут

Любителям футбола Юрий Белоус, конечно же, знаком. Был он генеральным директором команды «Москва», недавно ушел с такой же должности из ростовского клуба, работал также еще в ряде команд… Оценивать его способности не собираюсь, а упомянул его вот почему. В газете «СЭ» («Спорт-экспресс») в ноябре 2013 года появилось интервью, где он «прикладывает», так сказать, меня. В частности, высказывает вот что, отвечая на вопрос корреспондента, могла ли в свое время «Москва» купить Ди Марию:

«Да, всё шло к тому… Но у меня был лимит – 6 миллионов. Неожиданно влезла „Бенфика“ и заплатила 8. Чуть раньше слетел Лавесси, которого руководители „Сан-Лоренсо“ категорически не хотели продавать. Я давал 6 миллионов, а они отвечали, как Алёшин: „Поласкай мне ушко“. Дескать, этого мало, порази меня другой суммой… Вы не знаете, как я торговался с ним за Семшова?.. Я несколько раз вёл по нему разговоры, но для Алёшина наш клуб был как бельмо на глазу. Ревновал, что Лужков симпатизирует „Москве“, ходит почти на все матчи. Юрий Михайлович, кстати, меня однажды спросил: „Как болельщики нашу команду называют?“ – „Официально – „горожане“. – „А не официально?“ – „Кепки“. Или „пчеловоды“. Лужков очень удивился. Алёшин же был готов продать футболиста куда угодно – но не в „Москву“»…

О драматической судьбе «Москвы» написано многое, есть о ней кое-что и в моих интервью, опубликованных в этой книге, потому сейчас скажу лишь о том, что в печати вы не найдете. Когда по экономическим соображениям руководство ЗИЛа не смогло содержать «Торпедо» и ее под своё крыло взяли «Лужники», у меня состоялась встреча с Юрием Михайловичем и его женой – Еленой Николаевной Батуриной. Встреча эта носила неофициальный характер, не была посвящена какому-то отдельному вопросу, но речь тогда зашла о том, чтобы… переименовать ФК «Торпедо» в «Москву». Причем, Елена Николаевна поддерживала эту идею довольно страстно. Тут надо сказать, что спорт она не просто любит, но и разбирается в нем. Играет в теннис, имеет третий разряд по стрельбе, дружит с горными лыжами, некоторое время была Председателем федерации конного спорта России, и весьма успешно заявила о себе на этом поприще.

Как вы понимаете, «Лужникам» тоже вроде было бы выгодно владеть командой со звучным именем «Москва», с надеждой на то, что в трудный час столица не оставит её без поддержки, однако команда ведь – не девочка на выданье, которой ничего не стоит сменить фамилию. Тем более такая команда, как «Торпедо» – с богатейшей историей, с биографией, которой можно гордиться.

Доводы мои оказались весомыми, собеседники согласились с ними. Прошло некоторое время, на спортивном горизонте появилась новая команда, за тринадцать лет существования трижды менявшая название: «Торпедо-ЗИЛ», «Торпедо-Металлург» и наконец «Москва». В ней-то как раз и работал Юрий Белоус, когда якобы торговался со мной по поводу перехода к нему Игоря Семшова.

Да, разговор на эту тему у нас с Белоусом был. Только он касался не миллионов, не наших с ним желаний, не позиций Лужкова. Не устану это повторять: Игорь – незаурядный игрок, и порядочнейший человек. Игре в «Торпедо» он отдал много лет, может даже, лучшие свои годы. Контрактная цена его росла, я сам чувствовал, что он «перерос» «Торпедо», что другие более успешные и богатые команды могут дать ему гораздо больше, чем «Лужники». Но торговаться, находить подходящего покупателя на Семшова – это было бы низко по отношению к самому игроку. И я сказал ему: Игорь, ты имеешь право выбора, какую команду назовешь – туда и перейдешь.

Вот эти слова я и сказал Белоусу: мол, разговаривайте с самим Игорем, если удастся его уговорить, мы не будем возражать.

Семшов сделал иной выбор: перешел в «Динамо». Правильно ли поступил, неправильно – судить не нам с Белоусом: футболист сам определил свою судьбу.

Иглы доброй воли

Как-то веду беседу с сотрудником одного уважаемого спортивного издания. Разговор касается борьбы с допингом, он говорит: «Вы, естественно, приветствуете эту борьбу»… Нет, отвечаю, в таком виде, в каком она идёт, совершенно не приветствую. Журналист тотчас выключает диктофон: «Давайте тогда эту тему не будем затрагивать, ибо читатели нас не поймут»…

Но я все же хочу, чтоб меня поняли.

Начну с того, что допинг сопровождает спорт столько, сколько сам спорт существует. Еще задолго до нашей эры в качестве наставлений и рекомендаций олимпийцам писалось, что семена кунжута повышают выносливость в беге, а борцам перед поединками надо съедать десять фунтов ягнятины, запивая ее вином со стрихнином. А уж тонизирующие чаи и настои спортсмены употребляли как само собой разумеющееся. Их не запрещали, а приветствовали, тогдашние медики и диетологи искали сочетания трав и ягод, которые множат силу и помогают сердцу справляться с физическими нагрузками.

С чаем, кстати, получился допинговый скандал сравнительно недавно, четверть века назад. В Колумбии на товарищеские игры по футболу приехали несколько сборных, у игроков взяли анализы и обнаружили следы кокаина. Было начато серьезное расследование, и выяснилось, что в ресторане, где остановились гости, им подавали к завтраку местный чай, при заварке которого используются листья коки.

На самом высоком уровне борьбу с допингом начали с Римской (1960 год) Олимпиады, когда в результате применения фенамина умер датский велогонщик Курт Йенсен. С тех пор на использовании запретных препаратов попадались такие известные спортсмены, как легкоатлет канадец Бен Джонсон, велогонщик американец Лэнс Армстронг, лыжник австриец Марк Майер, наши Галина Кулакова, Лариса Лазутина, Ольга Пылёва…

Есть две главные причины, на которых построена антидопинговая политика. Первая – стимуляторы (а из их числа особенно химические препараты) нарушают соревновательный принцип, давая незаслуженные преимущества тем, кто ими пользуется. Вторая – увлечение допингом негативно сказывается на здоровье атлетов. Казалось бы, они настолько существенны, эти причины, что надо двумя руками голосовать за ужесточение борьбы с анаболиками различных видов.

В принципе, надо, конечно. Да вот только существующая антидопинговая система борется не против применения бесчестной и разрушающей организм «химии», а… за ее совершенствование (как, допустим, сертификация амуниции способствует улучшению коньков, шиповок, шестов, теннисных ракеток и т. д.) Вот последнее тому свидетельство: антидопинговые лаборатории Москвы и Кёльна вернулись к исследованиям так называемых «замороженных» тестов, взятых более года назад и тогда считавшихся чистыми. Теперь же среди них, благодаря новым технологиям, выявлены сотни положительных проб. И руководители МОК объявили уже о начале исследования подобных проб, взятых… еще в 2006 году во время зимней Олимпиады в Турине. «Пусть спортсмены знают, – говорят там, – что у них сокращаются шансы не быть пойманными»…

Получается, у тех, кто работает в программе антидопинга, как бы свой «медальный» план: отловить как можно больше нарушителей, желательно, известных, но не бороться с допингом как явлением. Что толку-то, если отобраны медали у тех же Джонсона, Армстронга, Пылевой, если отберут их задним числом у кого-то из победителей Турина-2006? Напомню, что великий канадский спринтер за использование станозолола был «взят» еще в 1988 году, но именно этот анаболический стероид чаще других и обнаруживают в «замороженных» тестах в Москве и Кёльне. Значит, одни научились его более успешно скрывать, а другие придумали методы его дешифровки. Но в целом же число спортсменов, принимающих запрещенные препараты, несмотря на всё ужесточающие санкции МОК, не снижается, а растет! Увы, в родном Отечестве статистику на этот счет найти трудно, но не думаю, что она очень уже разнится от американской, которую приводит в своих исследованиях М. Уильямс. Указав, что в процесс распространения среди спортсменов запрещенных лекарственных веществ втянуты тренеры, врачи, правительственные чиновники, он пишет, что к услугам анаболических стероидов прибегают 90 процентов тяжелоатлетов, метатели молота, копья, диска, толкатели ядра используют эти препараты в 70–80 процентах, спринтеры и десятиборцы – в 40–50 процентах случаев.

Это только непосвященным кажется, что медаль завоевывает атлет; нет, она нужна и чиновникам, ибо это наглядное свидетельство их работы, и спонсорам, ибо чемпиона они будут теперь использовать в продвижении своих бизнес-планов, и ученым, ибо тот факт, что рекордсмен благодаря их препарату победил и остался вне подозрений, даст им новых клиентов…

Вот как ныне обстоят дела с использованием в спорте запрещенных препаратов. А разоблачения завершаются обычно чем? Наказанием спортсменов, самых заметных в ряду заинтересованных лиц. Это главная цель антидопинговой стратегии: борьба, как говорят в силовых ведомствах, с исполнителями, но не с заказчиками.

Вот почему я против такой борьбы.