Текст книги "Павел Судоплатов"

В Никополе был сформирован 1-й Мелитопольский рабоче-крестьянский полк, вскоре переименованный в 1-й ударный. Его основу составили рабочие-мелитопольцы. В одной из стрелковых рот полка, которой командовал Игнат Булыга, начал свою службу Павел Судоплатов.

29 июня 1919 года в Мелитополь вновь вошла Добровольческая армия Деникина. Большевики снова ушли в подполье. Вскоре деникинцев сменили анархисты Повстанческой армии Нестора Махно. В первых числах января 1920 года бойцы Красной армии освободили город, захватив вражеский бронепоезд и много другой военной техники.

Летом 1920 года дислоцированная в Крыму белогвардейская Русская армия под командованием барона Врангеля развернула боевые действия против Красной армии. В начале июня солдаты корпуса генерала Слащева вновь захватили Мелитополь.

Лишь в конце 1920 года советская власть на Мелитопольщине установилась окончательно. Начался советский этап в развитии города и района, в котором пришлось принимать непосредственное участие и Павлу Судоплатову. Но об этом мы поговорим чуть позже. А пока вернемся в город Никополь, где формировался 1-й ударный полк, в котором он официально начал свою военную службу.

Итак, только что сформированный в Никополе 1-й ударный полк в районе Карнауховских хуторов вступил в боевое столкновение с частями 3-го кубанского казачьего корпуса генерала Шкуро и… был разгромлен. Зашедшая в тыл полка казачья сотня лавой обрушилась на плохо вооруженных и неопытных красноармейцев, которые, не выдержав удара, обратились в паническое бегство.

Вместе со всеми бежал и Павел Судоплатов. От неминуемой гибели его спасло то, что с небольшой группой однополчан он успел спрятаться в глубоком овраге, заросшем густым кустарником. Преследуя основную массу красноармейцев, казаки пронеслись мимо их убежища. Однако вскоре вернулись и захватили прятавшихся в овраге в плен. Правда, опьяненные легкой победой, казаки были настроены неагрессивно. Вместо жестокой расправы над красноармейцами они погнали пленных на хутор и заперли в амбаре.

Той же ночью казаки устроили грандиозную пьянку, к которой присоединились и караульные. Воспользовавшись отсутствием охраны, пленные сделали подкоп, выбрались из сарая и скрылись в степи. Кстати, в ноябре 1938 года кратковременное пребывание двенадцатилетнего Судоплатова в плену у казаков атамана Шкуро едва не сыграло в его судьбе роковую роль. Но об этом речь впереди.

Отбившись от своих в ночной темноте, Павел остался один. Утром, определив нужное направление, он отправился в Никополь, надеясь там присоединиться к остаткам своего полка. По дороге он столкнулся с группой красноармейцев, также пробиравшихся в город. От одного из однополчан Павел узнал о гибели своего командира Игната Булыги.

В Никополе Судоплатова зачислили во 2-й ударный полк 5-й Заднестровской дивизии, который вскоре был переброшен в Николаев, а оттуда – в Одессу, где вошел в состав городского гарнизона.

В начале августа 1919 года противник высадил мощный десант в районе Сухого лимана и начал наступление на Одессу. Ликвидировать белый десант не удалось. Вскоре город был взят белыми.

Судоплатову не удалось покинуть Одессу вместе с отступавшими красными войсками. Из-за крупозного воспаления легких он лежал с высокой температурой в переполненной палате городской больницы. Белые, искавшие в больнице раненых красноармейцев, не обратили на мальчишку никакого внимания.

В первых числах сентября Павел выписался из больницы. Несколько месяцев беспризорничал, подрабатывая на жизнь в порту и на базаре.

В начале 1920 года группа красных армий Юго-Западного фронта перешла в наступление, чтобы освободить от белогвардейских войск южную часть Правобережной Украины. В ночь на 7 февраля кавалерийская бригада Котовского и стрелковые части 41-й дивизии начали наступление на Одессу. Одновременно в городе началось вооруженное выступление рабочих, которым руководил подпольный ревком. Павел Судоплатов принимал участие в уличных боях: подносил патроны, перевязывал раненых, помогал вылавливать спрятавшихся по подвалам и чердакам белогвардейцев.

К утру 8 февраля 1920 года красные освободили Одессу. Судоплатов вновь вступил в ряды Красной армии. Его определили в роту связи 123-й стрелковой бригады 41-й дивизии 14-й армии. Вместе с бригадой он был направлен на фронт и оставался там вплоть до окончания советско-польской войны. Уже в наши дни сын Судоплатова Андрей, изучавший боевой путь дивизии в тот период, рассказывал: «41-я дивизия участвовала в разгроме войск Деникина в нижнем течении реки Днестр, затем в обороне Черноморского побережья и Днестра. Затем дивизия была переброшена на Польский фронт, в апреле – июне 1920 года участвовала в боях с белополяками в районе среднего течения реки Днестр, а также в боях против отрядов украинских националистов во главе с Тютюнником; в июне – июле – в наступлении в районе Волоческ – Кременец – Каменец-Подольский; в июле – августе – в форсировании рек Збруч, Серет, Золотая и Гнилая Липа, освобождении городов Теребовль, Чертков, Галич, Рогатин. Однако после поражения советских войск под Варшавой дивизия отошла в район Каменец-Подольского.

В ноябре 1920 года 41-я дивизия участвовала в ликвидации петлюровских партизанских отрядов и освобождении городов Могилев-Подольский и Каменец-Подольский. 21 декабря того же года дивизия была сведена в бригаду и влита в 44-ю дивизию 12-й армии, а с января 1921 года вошла в состав Киевского военного округа. В это время бойцам дивизии приходилось вести ожесточенную борьбу с отрядами украинских националистов, а также с махновскими бандами, совершавшими рейды по Правобережной Украине».

Глава вторая
Становление чекиста

Молодость – это мечта. Это – вера. Это – тяготение к подвигу. Это – лирика и романтика. Это – большие планы на будущее. Это – начало всех перспектив.

Константин Ушинский

Переломный год

1921 год стал переломным в жизни Павла Судоплатова. К этому времени 44-я стрелковая дивизия была переведена в город Житомир, являвшийся тогда центром Волынской области. В политотделе дивизии обратили внимание на молодого смышленого красноармейца с приличным по тем временам образованием и решили направить его в Киев на ускоренные курсы политработников.

Павел дал согласие на учебу, однако стать политработником ему не довелось. При выполнении оперативного мероприятия сотрудники Особого отдела дивизии попали в засаду, устроенную украинскими националистами. Многие из чекистов погибли. «В Особом отделе, понесшем тяжелые потери, – рассказывал позже Судоплатов, – срочно потребовался телефонист, он же – шифровальщик. Так я был послан на работу в органы государственной безопасности. Это было началом моей службы в ВЧК – КГБ.

В дивизии, где я служил, вместе с нами сражались поляки, австрийцы, сербы и даже китайцы. Последние были очень дисциплинированны и дрались до последней капли крови. Борьба шла жестокая, и случалось, что целые деревни оказывались уничтоженными украинскими националистами и бандформированиями: всего в ходе гражданской войны на Украине погибло свыше миллиона человек. Мое поколение вскоре привыкло к жестокостям этой войны, потерям и лишениям. Мы считали все это вполне естественным. В состоянии войны страна находилась с 1914 года, и трагедия России заключалась в том, что до самого конца Гражданской войны, то есть до 1922 года, создать стабильное общество, опирающееся на нормальные, гуманистические ценности, не представлялось возможным».

Как нам представляется, здесь необходимо отметить, что Особый отдел ВЧК был образован в январе 1919 года под руководством видного революционера Михаила Кедрова. Подчиненные ему особые отделы создавались при всех фронтах, армиях, дивизиях, а также в губернских ЧК. Они занимались выявлением вражеской агентуры в Красной армии, ее штабах, на фронтах и в тылу, борьбой с саботажем и диверсиями на железных дорогах, в продовольственных и других организациях, имевших отношение к обороне республики. Поскольку в годы Гражданской войны советское правительство привлекло на службу в Красную армию до сорока тысяч бывших царских генералов и офицеров, среди которых оказалось немало белогвардейских агентов, сотрудники особых отделов выявляли их, тайно внедряясь в штабы Красной армии и вербуя осведомителей в армейских частях. О их принадлежности к особым отделам знал ограниченный круг лиц. Сотрудники особых отделов вели также разведку за линией фронта и в ближайшем тылу, внедрялись в белогвардейские организации и в штабы армий интервентов, так как в тот период в ВЧК еще не было Иностранного отдела. Особисты входили в состав военных трибуналов РККА, рассматривавших дела об измене и вредительстве, а также «в отношении всех преступлений, направленных против военной безопасности Республики».

О том, какое значение приобрели особые отделы в годы Гражданской войны, свидетельствует тот факт, что 18 августа 1919 года решением ЦК РКП(б) начальником Особого отдела ВЧК был назначен Ф. Э. Дзержинский, одновременно являвшийся председателем ВЧК. В июле 1920 года на этом посту его сменил будущий председатель ОГПУ Вячеслав Менжинский. Заслуги Особого отдела ВЧК в борьбе с военным шпионажем и вредительством были отмечены приказом Реввоенсовета республики от 20 декабря 1922 года, наградившим его орденом Красного Знамени.

В начале своей чекистской деятельности четырнадцатилетний Павел Судоплатов занимался в основном различной технической работой. Он был письмоводителем, регистратором, машинистом-систематизатором. Кроме того, опыт, приобретенный при выполнении обязанностей телефониста, а затем шифровальщика, оказался полезен. Павел печатал документы с грифом «секретно», направляемые командованию, и расшифровывал телеграммы, получаемые руководством Особого отдела непосредственно от главы ВЧК Феликса Дзержинского. Постепенно Судоплатова стали привлекать к выполнению боевых чекистских операций.

Главной задачей Особого отдела дивизии в то время было оказание помощи местному ЧК в проникновении в бандитское подполье украинских националистов, руководимых Петлюрой и Коновальцем. Вооруженные банды националистов-подпольщиков вели активную диверсионную работу против органов советской власти на местах. Чекистам удалось установить диалог с их руководителями и провести с ними ряд неофициальных переговоров. Судоплатов выступал содержателем явочной квартиры, где проводились эти переговоры, и обеспечивал их безопасность. «Опыт общения с главарями формирований украинских националистов, – подчеркивал Судоплатов, – помог мне в дальнейшем. На своей собственной шкуре испытал я, каково иметь дело с заговорами в подполье». Следует отметить, что во время службы в Житомире в начале 1923 года Павел вступил в комсомол.

Не менее важным направлением деятельности Особого отдела, в которой принимал участие молодой чекист Судоплатов, являлось проведение контрразведывательных операций, направленных против шпионов и диверсантов.

Война с украинскими националистами продолжалась почти два года и закончилась компромиссом: их главари приняли амнистию, которую дало им правительство советской Украины. «Произошло это лишь после того, – отмечал в своих воспоминаниях Павел Анатольевич, – как кавалерийский отряд в две тысячи сабель, посланный Коновальцем в Житомир, был окружен частями Красной Армии и сдался. Банда Коновальца потерпела сокрушительное поражение. В этих боях погиб мой старший брат Николай, служивший в погранвойсках на польской границе. Я же подал рапорт о переводе в Мелитополь, чтобы быть поближе к семье и иметь возможность помогать ей».

Рапорт был удовлетворен. В конце сентября 1923 года Павел Судоплатов вернулся домой.

Как нам представляется, причиной возвращения Судоплатова домой явилась не только усталость от продолжавшихся третий год беспрерывных боевых действий, в которых ему пришлось принимать непосредственное участие, тоска по семье и родному городу, но и то обстоятельство, что в Украинском ГПУ, как и по всей стране, началось сокращение чекистского аппарата и резкое уменьшение его бюджета.

По возвращении домой Судоплатов находился в основном на комсомольской работе. Таким образом, его чекистский стаж был прерван на полтора года. Первоначально он трудился в аппарате Мелитопольского окружкома ЛКСМУ, являясь заведующим информационным отделом окружкома и членом его правления. Затем был назначен комендантом клуба рабочей молодежи. В 1924 году Павла избрали секретарем сельской ячейки ЛКСМУ в селе Ново-Григорьевка Генического района Запорожской области. В начале 1925 года – секретарем ячейки ЛКСМУ завода имени Воровского в Мелитополе. Одновременно он был учеником слесаря на этом же заводе.

В феврале 1925 года окружком ЛКСМУ направил Судоплатова снова на работу в органы ОГПУ. В течение последующих полутора лет пребывания в Мелитополе он являлся младшим оперативным сотрудником учетно-статистического отделения окружного отдела ГПУ и отвечал за работу осведомителей, действовавших в греческом, болгарском и немецком поселениях. Судоплатов работал инициативно и продуктивно, оперативные сведения, получаемые им в ходе встреч с осведомителями, всегда представляли интерес для руководства окружного отдела ГПУ. За активную и продуктивную работу Судоплатов был награжден серебряными часами.

Перевод в Харьков

В 1927 году Павел Судоплатов получил повышение по службе и был переведен в Харьков, являвшийся в 1917–1934 годах столицей советской Украины, где стал работать уполномоченным Информационно-осведомительного отдела (ИНФО) ГПУ УССР. Там же окончил два курса рабфака.

В Харькове Судоплатов встретился со своей будущей женой Эммой Карловной Кагановой (в девичестве – Суламифь Соломоновна Кримкер), также служившей в органах государственной безопасности. Павлу было 20 лет, ей на два года больше. В свое время она приехала на Украину из белорусского города Гомеля.

Рассказывая о своей жене, Павел Анатольевич писал в своих мемуарах: «Эмма была способной, и ей удалось поступить в гимназию, где для евреев существовала ограничительная норма. Она окончила несколько классов гимназии и позднее стала работать секретарем-машинисткой у Менделя Хатаевича, секретаря гомельской губернской организации большевиков. Когда ее начальника перевели в Одессу, где он возглавил партийную организацию города, она последовала за ним. Именно в Одессе Эмма и перешла в местное ГПУ. Ей поручили вести работу среди проживавших в городе немецких колонистов. Голубоглазая блондинка, она говорила на близком к немецкому идише и вполне могла сойти за немку.

В Харьков ее перевели за год до того, как я туда перебрался. Эмма занимала в ГПУ УССР более весомое положение, чем такой новичок, каким я тогда был. Как образованной и привлекательной женщине, к тому же начитанной и чувствовавшей себя вполне свободно в обществе писателей и поэтов, ей доверили руководить деятельностью осведомителей в среде украинской творческой интеллигенции – писателей и театральных деятелей. Мы встретились с ней на службе, и меня поразили ее красота и ум. Отец Эммы, сплавщик леса, умер, когда ей было всего десять лет. Она начала работать и одна содержала всю семью, где было восемь детей. Так что у нас с Эммой было много общего: и я, и она являлись опорой для семьи и должны были в силу обстоятельств рано повзрослеть».

Несмотря на то что вся жизнь молодых людей была заполнена работой, Эмма побудила Судоплатова заняться изучением права в Харьковском университете. Но в университете ему удалось побывать всего на десяти лекциях и сдать один экзамен – по экономической географии. На большее у Павла просто не хватило времени. Его рабочий день начинался в десять часов утра и заканчивался в шесть вечера с коротким перерывом на обед. После этого начинались встречи с осведомителями на явочных квартирах. Встречаться со своими осведомителями в дневное время было не положено. Было известно, что Сталин засиживается допоздна, и сотрудники ГПУ Украины работали в таком же режиме. Вот почему встречи с осведомителями проходили по вечерам и продолжались до одиннадцати вечера. Затем Судоплатов возвращался на службу, чтобы доложить начальству о полученных оперативных материалах.

Из характеристики на Судоплатова того периода, подготовленной Аттестационной комиссией ГПУ УССР:

«Судоплатов П. А. работает уполномоченным информационно-осведомительного отдела, с работой справляется. Методы работы усваивает хорошо. Проявляет широкую инициативу по налаживанию информационной работы, усидчив, энергичен, дисциплинирован, за последний ряд месяцев ведет проработку след[ственных] дел для судебной тройки, имеет значительный опыт по изучению и оценке след[ственных] материалов. Занимаемой должности соответствует».

Но вернемся вновь к Эмме Карловне.

«Для меня Эмма была идеалом настоящей женщины, – подчеркивал позже Судоплатов, – и в 1928 году мы поженились, хотя официально зарегистрировали наш брак лишь в 1951 году. Так жили многие из моих товарищей, годами не оформляя своего брака».

Что касается жены Павла Анатольевича, то добавим следующее.

Девичьи имя, отчество и фамилию ей, видимо, поменяли в Одессе при поступлении на работу в местное ГПУ, как часто делали в те годы. При этом следует учитывать, что ей предстояло работать в среде немецких колонистов.

Родилась она 1 мая 1905 года в Гомеле в мелкобуржуазной еврейской семье. Ее отец, сплавщик леса, вел активную торговлю тканями, получаемыми из-за рубежа. Скончался в 1915 году.

Она окончила гомельскую женскую гимназию с золотой медалью.

На работу в Харьков перевелась в 1926 году. Первым ее мужем был сотрудник украинского ГПУ Гранский Виктор Исидорович. Супруги развелись незадолго до ее знакомства с Судоплатовым. В 1937 году Гранский был уволен из органов.

Между тем работа Судоплатова в центральном аппарате ГПУ Украины шла своим чередом. Благодаря положению своей жены и ее деловым знакомствам в украинских партийных кругах Судоплатов несколько раз встречался со Станиславом Косиором, тогдашним генеральным секретарем ЦК Компартии Украины. Эти встречи проходили в неформальной обстановке на квартире Менделя Хатаевича – второго секретаря ЦК КП Украины, куда супругов Судоплатовых приглашали в качестве гостей. Безусловно, молодым людям льстило, что такие люди, как Косиор и Хатаевич, разговаривают с ними как с товарищами по партии.

20 февраля 1928 года Павлу Судоплатову был вручен партийный билет члена ВКП(б) за № 1872162.

В середине 1930 года Судоплатов был выведен в резерв назначения ГПУ Украины и вскоре получил новую должность и ответственное задание, которое находилось на контроле у руководства ОГПУ и партийных органов Украины. Как перспективного чекиста его назначили заведующим культурно-воспитательной частью, а вскоре – комиссаром трудовой коммуны (спецколонии) ГПУ УССР для малолетних правонарушителей и беспризорных детей, которая располагалась недалеко от города Прилуки в селе Ладан.

После Гражданской войны подобные трудовые коммуны создавались в стране по инициативе органов государственной безопасности, чтобы покончить с беспризорностью детей-сирот, которых голод и невыносимые условия жизни вынуждали становиться на путь преступности. На содержание этих коммун каждый чекист должен был отчислять десять процентов своей заработной платы. При коммунах создавались мастерские и группы профессиональной подготовки: трудовой деятельности ребят придавалось тогда решающее значение. Иными словами, бывшие беспризорники и правонарушители получали в трудовых коммунах образование и основы рабочих профессий.

О своей работе в детской трудовой коммуне Судоплатов (Анатолий Андреев) рассказал в конце 1970-х годов в книге «Горизонты», написанной им в соавторстве с Ириной Гуро (Раисой Соболь). Чтобы понять, насколько важной для того времени была подобная работа, приведем небольшой отрывок из этой книги: о коммуне беседуют первый секретарь КП(б)У Станислав Косиор и заместитель председателя ГПУ Украины Карл Карлсон:

«По примеру Болшевской трудкоммуны, где впервые началась работа с малолетними правонарушителями и беспризорниками, украинские чекисты создали такую же коммуну в Харькове, а затем в Прилукском округе. Несколько сот мальчиков, взятых из мест заключения и с улицы, учились там и работали в мастерских.

Сейчас Карлсон рассказал, что, выезжая в Прилукский округ по оперативным делам, побывал в селе Ладан, где в помещениях бывшего монастыря расположена коммуна.

– Хорошо развивается дело. Никаких побегов больше, никаких серьезных нарушений. Все кладовые, ларьки открыты. И эти бывшие воришки и беспризорники и не помышляют взяться за старое. Чертовски способные ребята… Учатся прекрасно.

– А что? Они жизни хлебнули, к сожалению, она их не баловала. А опыт – дала, – вставил Косиор. – У них там семилетка?

– Да. И мастерские, в которых они работают четыре часа в день.

– А что выпускают? Какую продукцию?

– Спортивный инвентарь, хозяйственную посуду, – все там на месте расхватывается… Летом они помогают на полевых работах, а мальчишки постарше даже ремонтируют сельскохозяйственный инвентарь.

– И население относится к ним… ничего? С доверием?

– Сначала боялись их как чумы. А сейчас привыкли.

– Это же все ребята без родных. Отдых у них бывает какой-нибудь?

– Прошлым летом они ездили по маршруту Прилуки – Харьков – Севастополь, пешком до Ялты, оттуда на знаменитом теплоходе “Крым” до Одессы… Вот так.

– И ни один не смотался? Даже в Одессе? – засмеялся Косиор.

– Ни один. В Одессе чекисты организовали им торжественную встречу, возили их всюду. И оставили отдыхать на детском курорте под Одессой.

– А какие-нибудь таланты особые выявляются?

– Очень даже! Видел журнал ихний. Не берусь судить насчет стихов, но показывали Микитенко, так он говорит, надо поощрить, толк из них будет.

Карл Мартынович почувствовал, что секретарю ЦК не хочется отрываться от этой темы, и понимал его: он сам, как и многие работники ГПУ, находил в делах коммуны какую-то отдушину, какое-то окно в мир будущего, воплощенного в этих детях, спасенных от самой горькой участи».

Вскоре Прилукская трудовая коммуна стала одной из лучших на Украине. Комиссар коммуны Павел Судоплатов пользовался у своих подопечных безоговорочным авторитетом. Ему даже удалось организовать в коммуне фабрику по производству огнетушителей, которая стала приносить серьезный доход. Комиссия ГПУ УССР, инспектировавшая коммуну, в докладе С. В. Косиору подчеркивала, что «процесс перековки бывших уголовников и беспризорников в советских людей развивается успешно».

Тем не менее карьера Павла Судоплатова как педагога-наставника так и не состоялась. В середине 1931 года руководитель украинских чекистов Всеволод Аполлонович Балицкий был назначен заместителем председателя ОГПУ при СНК СССР. Отбывая в Москву к новому месту службы, он пригласил на работу в центральный аппарат ОГПУ нескольких перспективных сотрудников ГПУ Украины, в том числе и Павла Анатольевича Судоплатова.

В феврале 1932 года Судоплатов был переведен на работу в Москву. В управлении кадров центрального аппарата госбезопасности, куда его определили, он был назначен на должность старшего инспектора, курировавшего перемещения по службе и новые назначения в Иностранном отделе (внешней разведке) ОГПУ.

В начале следующего года в Москву была переведена и Эмма Карловна, супруга Судоплатова. Она получила назначение в Секретно-политический отдел ОГПУ. С 1934 года в ее обязанности входила работа с сетью осведомителей в только что созданном Союзе писателей СССР, а также в среде московской творческой интеллигенции.