Текст книги "След во времени (сборник)"

Первые живые существа встретись километров через двадцать. Они бежали в сторону зарослей, испуганные шумом двигателей вездеходов. Животные напоминали земных горных козлов разных размеров. Были обнаружены несколько крытых навесов, ангаров, по-видимому, убежища для животных в плохую погоду, хотя трудно было сказать, что такое плохая погода: без облачно, слабый ветерок, +25 °C. Когда образцы были собраны, решили расширить круг облета района. Уже приготовились возвращаться, как Ван Ли заметил тень от высокого предмета, затем другого, третьего. Подстроив матрицы визуального контроля, путешественники ахнули, увидев что-то наподобие высокой изгороди из очень тонкой сетки. Высота сооружения достигала пятнадцати метров и простиралась вдоль экватора от горизонта до горизонта. Вернувшись на дирижабль, все разбрелись по рабочим местам и занялись обработкой находок и образцов. Спустя полчаса прозвучала команда Билла: «Хелен, Светлановой и Вану Ли подготовить два вездехода с запасными топливными баками, с полным комплектом оборудования, включая оружие. Выезд через сорок минут».

Местное время (сутки – 28 земных часов) приближалось к полудню. Уже три часа экспедиция двигалась вдоль забора, обладающего странными свойствами: человек не мог преодолеть практически невидимую сетку, вездеход проходил беспрепятственно. Образовавшаяся брешь в изгороди быстро затягивалась.

Преодолев еще около 500 километров, исследователи приуныли и чуть было не пропустили сооружение высотой около метра, напоминающее колодец диаметром чуть более метра без крышки. Ван Ли запустил в трубу четыре многофункциональных малоразмерных робота. Радиосигналы роботов исчезли через пять минут. Оставалось надеяться на получение записей и проб по возвращении роботов. Ресурс батарей – 20 часов.

На общем совещании пришли к мнению, что планета (назвали «Альфа») – вероятнее всего заповедник с регулируемым (каким-то образом) климатом. И требуется обследовать две другие: «Бета» и «Гамма». Вылет «дирижабля» был готов через час с командой Билл, Ли, программистка Юлия. Командиром на корабле осталась Хелен. «Дирижабль» приземлился на экваторе, недалеко от большого плато явно искусственного происхождения. При беглом обследовании стало ясно, что эта планета – сырьевой склад. Здесь была представлена практически вся таблица Менделеева и, по предварительным оценкам, в огромном количестве. Один вездеход был отправлен для сбора образцов, другой спустился в карьер. В карьере шла добыча меди. Две машины, напоминающие земные роторные экскаваторы, двигались довольно быстро. Ящики с дробленой рудой складывались на прицепную платформу и периодически сбрасывались в люки, открывающиеся автоматически при приближении наполненной платформы. Проследить дальнейшее движение продукта не удалось, хотя и смогли пристроить к одному из контейнеров с рудой робота-разведчика, гордость Ван Ли.

Исходя из топливных ресурсов вездеходов, обследовали почти десять тысяч квадратных километров и обнаружили еще 15 аналогичных карьеров по добыче никеля, железа, урана, редких земель и т. д. Назначение планеты подтверждалось. Но где же «хозяин невидимый»?..

Впереди их ждала «Гамма» – планета, окутанная сплошными темно-серыми облаками. Гамма-генераторы давали картинки разнообразных строений. Это напоминало земные крупные города. Хелен как всегда отличилась сообразительностью. Ее предположение казалось самым вероятным. За тридцать лет до старта их космолета была осуществлена экспедиция на корабле с экспериментальным фотонным двигателем, позволявшим достигать субсветовых скоростей. Корабль исчез из зоны управления гелио-орбитальных станций при достижении скорости 0,65 С. В последующие годы попытки установить связь были безуспешны, международная комиссия решила, что экспедиция погибла, и проект был закрыт в целом.

«Дирижабль» приземлился на «Гамме» на круглой площади с трудом. Видимость до 10 метров. Высокая радиоактивность, в основном «альфа». Пришлось облачиться в спецкостюмы с инфракрасными и ультрафиолетовыми визорами. Начали медленные маневры по улицам явно нежилого города. Были также включены все сенсорные устройства: звуковые, видео, радио в широком диапазоне частот. Состав атмосферы поразил исследователей: углекислота, фтор, ряд нестабильных соединений, вступающих в химические соединения друг с другом, часть из них выпадает в виде черного снега, другие – в виде дождя. Затем начинаются новые циклы химических реакций. Приемные устройства уловили слабые радиосигналы с одним и тем же текстом: «Произошла катастрофа. Нуждаемся в помощи». Текст повторялся на пяти земных языках. По пеленгатору источник сигнала находился в пятидесяти километрах к западу от оси вращения планеты. Оба вездехода двинулись по пеленгу. Видимость в обычном спектре была близка к нулю. Через четыре часа подъехали к высокому куполообразному строению, из которого исходил сигнал. Билл, Хелен, Светланова и Ли, оставив молодоженов в вездеходе, вышли наружу и, с трудом различая сооружение, начали обходить его против часовой стрелки в поисках входа. Через полчаса дверь была обнаружена. По коммуникатору пообщались с женщиной, которая объяснила правила входа в бункер. Они прошли два шлюза с душевой дезактивацией и какой-то химической обработкой. Увидев людей, женщина лет тридцати, но седая, расплакалась и упала в обморок. Ее привели в чувство, угостили кофе, к которому она долго принюхивалась, затем почти залпом выпила чашку и попросила еще, прокомментировав, что читала об этом напитке в очень старой книге. Сказала, что ее зовут Наталья, она дежурит по бункеру и готова слушать и рассказывать, предупредив, что беседа будет записываться.

Корабль «Пионер» стартовал с околоземной орбиты много лет назад. Когда корабль достиг этой планеты, она была пригодна к освоению и приспособлению к жизни, тем более что рядом находились планеты: одна с запасами минеральных ресурсов, другая с прекрасными климатическими условиями для живой природы (животные, звери, растительность). Это была одна из прекрасных возможностей использовать имеющиеся земные образцы. Команда с энтузиазмом принялась за осуществление программы освоения планет. Удручали только повреждения корабля, полученные при столкновении с метеоритом, прежде всего, системы дальней связи с Землей. Разрабатывались новые для такой планеты технологии добычи ископаемых, их транспортировки и переработки. С помощью промышленных роботов наладили производство материалов, устройств и механизмов. На планете-заповеднике прижились и растения, и животные.

«Я, Наталья Рощина из России, принадлежу ко второму поколению экипажа. Специальность – медик-микробиолог, 25 земных лет. Но опыт выживания в экстремальных условиях значительно расширил знания и навыки практически в любой области “человеческой медицины”. И вот, – продолжала Наталья, – 20 лет назад в горное озеро размером с Байкал по очень пологой траектории, как говорится, на излете, упал метеорит величиной в полтора километра в поперечнике. И это стало началом всех наших бед. Первая экспедиция в легких защитных костюмах попала под черный дождь, пролившийся из исторгнутого из озера столба воды. Химические реакции, инициированные метеоритом, выбрасывали в атмосферу агрессивные соединения, вступавшие в реакции с атмосферой, меняя ее состав. Подвергались воздействию стройконструкции, здания, дорожное покрытие на глубину до полуметра. Остался нетронутым главный бункер управления планетарным комплексом, построенный из сплава, полученного нашим металлургом нигерийцем Сай Саем (погиб в одной из экспедиций к озеру). Сейчас в бункере осталось двадцать пять взрослых и десять детей различного возраста, многие из которых нуждаются в медицинской помощи». Члены экипажа вместе с Натальей прошли еще одну дезинфекцию и по длинному коридору с рядом герметичных дверей вошли в основное здание бункера. За стеклянной стенкой располагался пульт управления предприятиями на сырьевой планете, а также мониторинга и управления «живой планеты» и некоторыми комплексами, еще действующими на этой планете.

Группа старейшин и руководителей подразделений сидели за большим столом. Они поприветствовали команду корабля и пригласили их к столу. После кратких представлений приступили к составлению плана совместных действий. В качестве первого шага решено было больных и травмированных эвакуировать на основной корабль и попытаться обследовать озеро, учитывая имеющееся более совершенное оборудование. Поездка к озеру принесла хорошие результаты: получили образцы воды, прибрежного песка, камней, выбросов из озера. На основании уже имеющейся информации создали динамическую модель озера, которая уже по предварительным данным дала прогноз, что до стабилизации озера и атмосферы пройдет лет пятнадцать, принимая во внимание габариты метеорита.

Хорошо организованные профессионалы умеют действовать быстро, тем более что специалисты экипажа вселяли оптимизм и уверенность в «жителей планеты». Работали с очень короткими перерывами на отдых. Была организована группа добровольцев из «старожилов», к которым присоединились программисты, микробиолог и Ван Ли. Они разместились на живописной и экологически привлекательной планете (недаром она – «Альфа»), куда перевезли часть оборудования, предназначенного для управления планетарным хозяйством. Службе сменных дежурных по основному планетарному пульту передали «дирижабль», существенно увеличив оперативность при решении сложных проблем. Открывалась эпоха новой цивилизации в этом далеком от Земли мире.

Команда межгалактического корабля в сокращенном составе и восемь «старожилов» планеты направились в обратный путь, правда, с некоторым отклонением от курса. Предстояло исследовать одну из угасающих планетарных систем, откуда на Землю периодически поступали странные сигналы с повторяющейся и не поддающейся расшифровке информацией.

* * *

Людей целеустремленных и отважных всегда ожидают новые испытания. Они достойно преодолеют сюрпризы непознанного, принесут человечеству, своим далеким потомкам опыт и знания, которые будут существенны для земной цивилизации и достижению которых они посвятили свои жизни. Они меняются сами и достойно меняют мир. Заглянуть в грядущее, попытаться представить и понять то, что станет достоянием следующих поколений, – не это ли является связующим элементом в стремлении людей к совершенству, гармонии с собой, окружающей средой, настоящим и будущим.

Эпизоды из жизни, которые могли быть

Не перестает удивлять человек во множестве своих ипостасей. И чем к большему пониманию сущностей его приближаемся, тем сложнее видится перспектива. «Множатся знания – множатся и…», ну – общеизвестно. Сейчас трудно определить, когда это началось. С какого-то момента я стал интуитивно улавливать тонкую нить, в какой-то степени предопределенно связывающую образы, планы, мечты с реальными событиями. Попытки рассуждать о материальности (и даже материализации) мысли не приводили к должной ясности. Меня посетила идея, выглядевшая целесообразной. Построить некое повествование, которое позволило бы создать фактографический массив для поиска чего-то наподобие «фаталистических узелков». Ну и конечно с учетом того, что мы называем повседневностью. Ряд же деталей тех дней я оставил, так сказать, по ту сторону строк, полагая, что они не влияют на общую мозаику фактов. Причины этого станут понятны позднее. Как соединяются желаемое и действительное, наш, как принято говорить, внутренний мир, мысли, представления, понимания, образы, мечты и планы – с одной стороны, и требования социума, среды обитания, этические нормы, жизненный статус, род занятий – с другой? Существует ли взаимосвязь между волей в достижении цели и предопределенностью? А каким причудливым образом пересекаются намерения одних и деяния других? Общий принцип дополнительности, являясь некой формулой мира, позволяет видеть пути к полноте в познании истины. Любая система в идеале должна сочетать рациональное и иррациональное начала в виде органичного единства. Было бы неплохо хотя бы приблизиться к обнаружению «фактора соответствия» между упомянутыми категориями. Скажем так: не хотелось бы следовать в мотивации действий простой и жесткой альтернативе – предпочесть при пожаре спасение кошки полотну Рембрандта. Ведь в такой дилемме, как мне кажется, кроется взрывоопасный потенциал. Лучше найти тоннель взаимодействия между двумя реальностями, которые к тому же будут и причинно-следственно связаны. Как говорится, эксперимент есть непреложный элемент научного исследования. В данном случае – эпизоды из жизни как никогда не повторяющийся «опытный материал». Жизнеописание, хоть и во фрагментах, требует некоего логического начала, что часто совпадает с тем, что мы называем «детство». Далее следует необходимость уточнения: раннее, школьное, счастливое, трудное и т. д.

Родился я в семье дипломатов, по действующей иерархии – среднего уровня, однако они прожили более двадцати лет «по заграницам». Школьные годы я провел в английской школе в Вене, сдавая экстерном экзамены в российской школе (при наличии некоторых способностей к учебе это не такой уж сложный путь – получить среднее образование). Увлекался чтением книг об известных ученых, путешествиях и путешественниках, разведчиках. Затем как-то логично «образовался» в моей биографии Ленинградский университет, физический факультет, вследствие определенной склонности к естественным наукам и советов родителей. Студенчество! Это было запоминающееся время: самостоятельность, новые друзья, интерес к учебе, мечты о будущем и споры о фундаментальных законах мироздания. Родители – по-прежнему в командировке, бабушка и тетя – не в счет. Периодически удавалось пожить «зайцем» в общежитии университета в Ораниенбауме. Время бежало как-то уж больно быстро. Решения принимались мгновенно, действия едва поспевали за планами: лыжные пробеги, посвященные каким-нибудь определенным датам или событиям, поездки в подшефную деревню на сбор яблок, «картофельные семестры» и просто поездки на берег озера, моря… На втором курсе я участвовал в социологическом исследовании социального состава студентов университета, по итогам которого была подготовлена статья для комсомольской газеты. Но свет она так и не увидела, да и вскоре забылась на фоне других событий студенческой жизни. Этот факт позднее приобрел необычное значение.

С третьего курса начались непрогнозируемые изменения в моей жизни и учебе. Мной заинтересовалась, как говорилось в те времена, «контора». И выглядело это не так, как описывалось в книжках о разведке. Были приоткрыты новые горизонты на ближайшие годы, хотя и рядом с наукой. Со свойственной молодости решительностью я шагнул в «эту реку». Произошло то, что можно назвать измененной, или даже дополнительной реальностью. Деканат факультета предложил продолжить учебу, по обмену студентов, в Берлинском университете на факультете математики и естественных наук. (Во времена СССР и ГДР существовали различные формы взаимодействия: обмен студентами, делегациями, специалистами и т. д.) Пришлось вспомнить подзабытый немецкий, и я, не окончив третий курс в Ленинграде, стал студентом второго курса второго семестра в Берлинском университете. Поначалу учиться было непросто из-за немецкого языка, хотя знаниями по физике я отличался в лучшую сторону, так как основные дисциплины: механику, электродинамику, термодинамику, методы матфизики и другие – сдавал в альма-матер. Несмотря ни на что это были насыщенные, интересные годы: семинары, лекции, экзамены, экскурсии, спортивные и трудовые лагеря с международным контингентом. Встречи с родителями (благодарной аудиторией!) в каникулы и по праздникам начинались с моих рассказов, которые длились не один час. В эти годы вместились и существенные изменения в Германии, которая стала «неразделенной». На завершение учебы студента выпускного курса университета это не повлияло.

Время – удивительная категория. Казалось, оно проходит через меня, мою память, мои дела, а вместе с тем с бездушной независимостью проявляет себя в секундах, минутах, часах, годах как арбитр. Следуя этому закону природы, приходится расставаться со ставшей привычной средой, интересными людьми, покидать полюбившиеся места…

И вот позади берлинские годы, защита диплома в Питере (это была подсказка родителей). В Москве я прошел годичный курс подготовки по «специальности». Расширял кругозор по истории международных отношений, основам государственного управления… Узнал много необычного, интересного, полезного и то, что мне присвоили звание лейтенанта. В этот период моей жизни один эпизод увязался с фактом из студенческих лет. Изучая различные документы, обратил внимание на постановление ЦК времен Союза об изменении социального состава студенчества, так как в постановлении были две формулировки, которые обошлись моим «студенческим мозгам» двухдневным размышлением. Меня удивило, что малообоснованные соображения студента продолжали жить в документе, влиявшем на судьбы молодых людей не столь отдаленного времени, получавших образование в престижных вузах по социальной квоте. Хотелось бы хоть примерно представить, каким образом воплощались мысли, пусть и удачные, в реальность. В размышлениях об этом память предложила несколько исторических примеров-антиподов, масштабных по значимости, лежащих в иной плоскости и с совершенно иным удельным весом.

Итак, из-за позиции «великого вождя» (территориальные претензии, статус проливов) отношения СССР и Турции после Второй мировой войны были напряженными. С его уходом в мир иной снялись проблемы, хотя улучшения и не произошло. Здесь вырисовывался механизм неприятия соображений и невыполнения воли. Далее, а как быть с нереализованностью уникальных технических проектов Леонардо да Винчи, изобретений Тесла? А предсказания великих провидцев? Полагаю, что лучше отвести взгляд от великого и далекого, возвратившись к рассказу, который, хочется верить, при всей повседневности содержит элементы романтики. Пройдемся по дорожкам, где жизненные ситуации необычны, динамичны, и возможные последствия их соотносятся с определенным образом действий их участников.

На практику я был послан как австрийский студент, ищущий романтики, работы и впечатлений, в Намибию в Виндхук. Благодаря хорошему английскому устроился помощником управляющего отелем по работе с англоговорящими туристами и бизнесменами. Немецкий язык обеспечивал легенду: австриец с незаконченным высшим техническим образованием. Ведь всегда легче показать меньшее знание, обладая большим. Я охотно сопровождал гостей, на которых указывал управляющий, в поисках сувениров и подборе экипировки для сафари. Подружился с семьей владельца цветочного магазина Blummen Ecke, заказывая и приобретая букеты для дам, прибывающих вместе с состоятельными бизнесменами. Путешествовал в составе групп и самостоятельно по удивительным уголкам страны. Увидел много необычного в этом природном заповеднике, ландшафты которого существенно разнятся с европейскими. В нечастое свободное время я любил посещать небольшое немноголюдное кафе на окраине Виндхука за пару часов до заката. Преимуществами этого места были прекрасный кофе и вид на холмы, которые тянулись до горизонта. Земля и небо поражали своими красками и игрой оттенков. Ах, какие это цвета, какие тона! Это было местом моего уединения, где я анализировал проделанное, строил планы. Именно здесь, как мне казалось, я удостаивался посещения вдохновения. В какие-то считанные десятки минут задуманное выстраивалось в четкие схемы и, как правило, успешно воплощалось в делах, что не переставало удивлять. Появлялось чувство присутствия чего-то поддерживающего, наподобие «совета со стороны»… Вследствие моих интуитивных поисков по схеме «мысли – дела» появилось соображение о существовании некой дополнительной реальности, где концентрируются мысли, эмоции, чувства, хранящиеся до поры, и «страхуется» выполнение или блокирование тех или иных начинаний…

Пролетело восемь месяцев. Получив уведомление Венского университета о времени сдачи экзамена (о чем я побеспокоился заблаговременно) по курсу квантовой механики, я вынужден был покинуть этот благодатный по климату, экологии и впечатлениям край, приобретя легкий африканский загар и отличные рекомендации от управляющего отелем.

Через два месяца по возвращении из Африки я получил в столице свое первое задание, суть которого состояла в следующем. Одна из европейских стран поставляла (продавала) высокообогащенный уран Индонезии, из которого местный ядерный исследовательский центр изготавливал собственное топливо для исследовательского реактора. Уран был российского происхождения, а такой материал поставлялся официально только в страны, с которыми имелись соглашения по проведению совместных экспериментов. Предстояло выяснить, в каком количестве уран попадал в Индонезию и не была ли эта сделка прикрытием для контрабанды урана и поставки какому-то другому потребителю. Пригодились рекомендации из Намибии. И я, студент Венского университета, устроился в один из лучших отелей Джакарты, где традиционно останавливались делегации из Европы. И вот я помощник менеджера по работе с бизнесменами и туристами. Значительную роль сыграло мое «австрийское происхождение», плюс обаяние. Пришлось тщательно обдумывать, каким образом приниматься за дело. Факторов, влияющих на мои планы, было предостаточно. Прежде всего, специфика материала (урана), далее число фирм, вовлеченных в бизнес, внимание различных служб к этой области и международный контроль. В рассуждениях я сделал пометку, какие из моих вариантов реализуются и в какой форме. В дальнейшем при планировании действий я не забывал о поисках признаков предопределенности намеченного.

Имея доступ к базе данных отеля по бронированию, я не очень долго вычислял нужную мне делегацию экспертов МАГАТЭ. План действий не был сложным. Я связался с исследовательскими центрами, которые планировала посетить группа, и предложил ряд мероприятий для включения в программу визита, на что они сразу согласились – решилась проблема свободного времени делегации. Центры ядерных исследований национального агентства БАТАН расположены в Бандунге, Йогиакарте и Серпонге. Управляющий обрадовался моей инициативе, так как это поднимало престиж отеля. Он дал мне карт-бланш на работу с этой делегацией еще и потому, что в составе делегации был сын совладельца нашего отеля из Австралии. Я встречал делегацию в аэропорту вместе с представителем агентства БАТАН. В делегации были: два австрийца, англичанин, словак, австралиец, немец. Позже, познакомившись, выяснили, что мы с немцем учились в Берлинском университете, но в разные годы. Его звали Курт Эйзен, скромный знающий физик, интересующийся биографиями известных ученых. Было в этом хобби нечто юношеское и вызывающее симпатию. В его коллекции было много необычных историй из жизни Ньютона, Кюри, Бора, Эйнштейна, Курчатова, Ландау. У него оказался широкий круг знакомых и даже друзей в Индонезии. Понимая, что это удача, я стал практически членом делегации при посещениях ядерных центров, а также организатором свободного времени. В один из вечеров нас с Куртом пригласил на виллу на ужин Вернер Бергер, президент одной из фирм, поставляющих оборудование и материалы для исследовательских центров. Курт был давно знаком с бизнесменом, и они приятельствовали. Отец Вернера немец, мать – индонезийка, дочь одного из бывших влиятельных министров Индонезии двадцатилетней давности. Фамилию, однако, он взял отца – Бергер. Вернер Бергер учился в Европе и Штатах и сейчас был весьма успешным бизнесменом. Благодаря усилиям хозяина вечер удался. Мы делились забавными и необычными случаями из жизни. Приятели были старше меня, но умели слушать. Пришлось поднапрячь воображение, чтобы не очень отставать от собеседников. Опять выручал африканский опыт. Заговорили о делегации и визитах в исследовательские институты. Бергер посетовал, что появились трудности с поставками урана для центра, изготавливающего таблетки для топливных элементов исследовательского реактора. Иными словами, некие посредники предлагают увеличить объемы поставок, но при этом повысить стоимость. Ситуация усложнялась тем, как выяснил он, Бергер, благодаря своим связям в полиции и среди военных, что посредники эти связаны, хоть и не явно, с весьма воинственными экстремистскими организациями, которые дестабилизируют ситуацию в стране. Он же намеревался продолжать вести с посредническими фирмами переговоры, хотя и видел определенную помеху своему бизнесу. Мы с Куртом высказали готовность содействовать Вернеру в прояснении сути происходящего. Делегация уехала. Курт до отъезда познакомил меня со своими друзьями, которые могли бы помочь в поисках цепочки фирм, участвующих в предполагаемой авантюре с ураном. При наличии национального и международного контроля над перемещением уранового продукта существуют «темные коридоры» и в этом бизнесе. Требовалось выяснить, с какой целью «коллекционеры» охотились за ураном: шантаж, «грязная бомба», отвлечение внимания от крупной незаконной сделки и т. д. Я начал действовать, основываясь на возможностях друзей Курта и участии Вернера. Приходилось учитывать «юго-восточный колорит» в отношении к европейцам, которые в определенной степени являлись для местного населения моделью благополучного бытия. Последовала череда ресторанных вечеров, да и просто «сувениров» от имени Вернера. Через два месяца у меня были названия фирм и фамилии тех, кто замешан в «урановой афере». Просматривалась очень тонкая ниточка, исчезающая где-то в районе Пакистана. Похоже, что задание было выполнено. Дальнейшие возможные действия были совсем иного масштаба и вне моей компетенции. Пора возвращаться в Москву. Была подготовлена договоренность о моем участии в курсах МАГАТЭ в Братиславе и завершении учебы в Венском университете. Управляющий отелем предоставил мне бессрочный отпуск за отличные результаты работы с делегациями. Договорились о возможном возвращении на работу в отель. Похвальные слова прозвучали также и от австралийского совладельца отеля, с сыном которого установились приятельские отношения. Осталось только логично «исчезнуть в Европе», ну да это дело техники. Прошло семь месяцев. В этот кусочек жизни поместились и отпуск, и курсы повышения квалификации «по ведомству», а также знакомство с прекрасной девушкой – выпускницей мединститута, кандидатом в мастера по парашютному спорту. Судьба свела нас, как говорят в таких случаях, рано утром в бассейне, который я посещал время от времени. Далее были набеги в кино, театры, рестораны и конечно парашютный клуб. Скрывая имевшиеся навыки (три прыжка при спецподготовке), я с похвальным прилежанием прошел начальный курс подготовки в клубе и прыгнул один раз с инструктором. В глазах девушки я проявил себя способным учеником, хотя и уверял, что это результат ее влияния. Елена происходила из семьи известных микробиологов, врачей, заложивших династию ученых и врачевателей еще во времена Екатерины Великой. Мое представление родителям Елены происходило на даче в Снегирях. Родителям я понравился. Беседа развивалась вокруг роли науки в современном мире, о будущих открытиях, ответственности самих ученых за открытия и их возможные прикладные применения, как во благо, так и вопреки. Елена участия в разговоре не принимала, лишь влюбленно поглядывала на собеседников. На обратном пути в Москву девушка вдруг неожиданно обняла меня, поцеловала, без всяких объяснений. На следующий день мы ужинали в небольшом ресторанчике на Старом Арбате и беседовали о будущем. Елене предстоял год учебы, а мне, возможно, придется исчезнуть на длительное время, так что наша «дорожная карта» имела статус «первоначального проекта». И как в воду глядел. Через два дня меня вызвали в контору для подготовки к новому заданию.

Задача предстояла не из простых, да и начальные условия недостаточно корректны (в математическом понимании). Предстояло проникнуть в Тайланд и устроиться на работу в Университет Чанг Май Раджабхат. О конечной цели задания и необходимых деталях оповестят меня позднее. Положительным являлся тот факт, что в университете объявлен конкурс, и для иностранных специалистов, на позицию физика-исследователя по специальностям: оптика, ядерная физика. Пришлось «доставать из кармана» берлинский опыт и знакомых из Германии и Австрии. Подача документов на конкурс лично представлялась мне предпочтительной, и я, с одобрения моих «кураторов», отправился в Тайланд как турист.

Отклонившись от маршрута туристической группы из Германии, я полетел в Чанг Май на местном самолетике. Да, я австриец, учившийся в берлинском университете, работавший экспертом МАГАТЭ по различным проектам, а на данный момент ищу интересную работу по специальности.

В университете, по которому я тщательно «прогулялся», увидел интернациональный состав преподавателей и научных сотрудников. Здесь встречались молодые люди из Китая, среднего возраста – из Германии, США, России, Белоруссии и т. д. Познакомился с сотрудником администрации, отвечающим за конкурс по вакансиям, доктором Томасом Тирафатом, физиком, руководителем проекта по лазерным исследованиям. Общий язык мы нашли быстро – ему импонировало, что я учился в Германии и не побоялся работать служащим в отеле. Заполнив необходимые бумаги для участия в конкурсе, я получил заверение Томаса, что имею весьма значительные шансы. В конце концов оказалось, что приоритет отдавался выходцам из Европы. Прошли две недели. И вот я – сотрудник по контракту в лаборатории прикладных исследований. Первое поручение: собрать и запустить камеру Вильсона, полученную в дар от немецкого центра ядерных исследований. Работа несложная, но не хватало целого ряда мелких деталей, приходилось заказывать или изготавливать. Постепенно я познакомился со многими работниками университета. Дружеские отношения завязались с сотрудником лаборатории, занимающейся лазерами, словаком Ладиславом Янковичем. Мы были одного возраста, бегали вместе по утрам на стадионе, сидели по вечерам в баре. Однажды, подвыпив, мы заговорили о делах семейных, любовных. Ладислав был женат, и у него было двое детей. «Если бы не деньги, уехал бы я отсюда домой», – разоткровенничался мой приятель. Я поинтересовался: «Неужто здесь хорошо платят?» Ладислав, вскользь, упомянул, что есть возможность заработать на дополнительной теме, которую курирует лично доктор Тирафат.