Текст книги "Сочинские иллюзии"

IV. В солнечный день, в заброшенной Олимпийской деревне в Мюнхене

Я стараюсь умилостивить

Моего приятеля студента-немца –

Будущего архитектора Гуидо –

И добавляю:

«У вас всё очаровательно и эстетично —

Ваши баварские торты на день рождения словно здания.

Эти замечательные

Нео-рококо, нео-готические замки

И нео, нео, нео —

В этом Новом для меня, но старом, как горы, свете…»

Людвиг получил всё, что хотел его изысканный нрав!

Но король был полным сумасбродом,

В его голове рождается над Штарнбергским озером –

Видение лебедя, который всю ночь кружит,

Как живая безмолвная тьма…

«Окей, —

Сказал Гуидо, улыбаясь, –

Допустим, что сейчас 1972-й!

Огромное заброшенное пространство,

Как декорация к сделанной на коленке

Научно-фантастической картине —

Космическая территория

Разрушенной цивилизации…»

И я говорю:

«Я читал, что ваша Олимпиада в Мюнхене

Была роскошной… Сплошные люкс-отели…»

Вдруг жалобно мяукает кошка,

Гуидо улыбается:

«В этих развалинах есть привидения.

Сейчас здесь живет только одна охрана».

Во время Олимпиады 1972 г. в Мюнхене

Погибли 11 спортсменов-израильтян.

5 сентября, за день до открытия игр

Восемь палестинцев вошли

На территорию Олимпийской деревни.

Все заложники и пять террористов

Были убиты.

Гуидо:

«Наш гений – кинодокументалист Лени Р. —

Была в это время – в 1972-м – в океанской ссылке,

Одетая в купальник…»

Лени разговаривает с гигантской акулой,

Кинозвездой её нового кино –

Большого успеха в кино-прокате.

Лени патрулирует свой собственный пляж,

Незаметная для ничего не подозревающих пловцов…

Лени продолжает снимать

В подводном свете ярких прожекторов:

«Тупая тварь, открой свой рот.

Шире!

Шире! Ещё шире!

Молодец!

Отлично. Я имею право снимать твои железные

Убийственные зубы.

Мы с тобой пережили

Эпоху самых железных зубов».

Лени выключает камеру…

Тишина, но ещё качается эхо в воде…

«Я устала!

Эй! Дура! Не прикасайся к моему костюму —

Убьет мгновенно!

Идиотка!

Побольше уважения ко мне. Слышишь?

Ты – уродина!

Сегодня 22 августа 1972 года!

Но я под водой вместе с тобой —

Хищной акулой, в мой день рождения!

Сейчас мне 70!

В моем африканском бунгало нет даже шампанского!

И я ныряю в океан,

Как в 1936 году в олимпийскую толпу, когда

Я яростно кружилась

ВОКРУГ

Арийцев,

Олимпийцев,

Для моего

Кино-шедевра!

Вокруг нашего великого Ханса Вёлке[15]15
  На Олимпийских играх 1936 года в Берлине в толкании ядра победил немец Ханс Вёльке, который принёс своей стране первое в истории золото в легкоатлетическом турнире.


[Закрыть]…

От Чёрного

Квадрата

Русского

Авангарда…

2008 год – я, оказавшийся в Канаде,

Что уже не новость в этой книге –

На выставке в Оттаве творчества Лени Рифеншталь[16]16
  Лени Рифеншталь (1902–2003) – режиссёр и актриса Веймарской республики (1918–1933). С приходом фашизма возглавила гитлеровский кинопропагандизм. Выдающийся кинодокументалист.


[Закрыть]

Под названием

«1930»…

Присутствую

На её – Лени – «триумфальном» кино-шоу

На фоне русского авангарда –

Малевича и Дзиги Вертова –

И многих прочих русских футуристов…

А в Москве –

В 1964 –

Была приглашена петь Марлен Дитрих,

Театр Эстрады – Дом на Набережной –

Архитектор Иофан Б. М. –

Мне удалось купить билет!

Что было тогда с Лени? Она разжалована –

Но жива, здорова и спортивна!

Её увидел около Марлен

С их уже древним

«Голубым Ангелом»!

ЛЕНИ РИФЕНШТАЛЬ VS МАРЛЕН ДИТРИХ

…Темный лес, в котором прямой путь потерян.

Данте

Л: «Не убегай от меня на инвалидном кресле!

Всегда была со спортом – я тебя догоню!»

М: «Оставь меня в покое, злобная старуха!»

Л: «Да – мы с тобой одного возраста!

Наша молодость – «Голубой Ангел»!

Это был мой стопроцентный шанс!

А сейчас – у меня статус мученицы!»

М: «Мученицы? – Протеже святого фюрера?»

Л: «Фюрер был моим другом в моём труде!

Ты соблазнила Штернберга[17]17
  Марлен Дитрих впервые приехала в Америку в 1930 году по приглашению Йозефа фон Штернберга, немецкого режиссера и оператора, который там жил с 1909 года. Познакомились они в Берлине в 1929 году. С его помощью Марлен Дитрих заключила контракт в Голливуде с кинокомпанией «Парамаунт» (Paramount Pictures Corporation). В дальнейшем она снимется в семи фильмах у Штернберга.


[Закрыть], и продалась Америке».

М: «Продолжаешь мне бессмысленно завидовать!»

Л: «Ты продала родину за песни, для солдат врага!

Я боролась за честное искусство! Говорю как немка!»

М: «Скорее, как немецкая овчарка».

Л: «Мой «Триумф» – один из десяти великих фильмов.

Вместе с «Октябрем» – монстра Эйзенштейна».

M: «Русские не уничтожали население земли.»

Л: «Я художник пария! После семидесяти я ушла под воду

Снимать жизнь океана. И я не жертва?

М. «Эй! Тебе известно – что Святой Пётр – иудей?»

V. Мои разные дела…

А что мне, Владимиру Азарову –

Являющемуся

Жертвой сталинских репрессий?

Я вырос в казахской ссылке с матерью,

Отец был узником ГУЛАГа…

Я уже архитектор – мне

Разрешили в мае 1972 выехать из СССР,

Увидеть творчество Сэра Генри Мура.

Скульптор поворачивает голову

К спрятанному северному солнцу –

В Лондоне облачная тёплая погода

Для нас. Мы за городом, покамест нет дождя,

Мы среди искусства великого Сэра Генри Мура –

Бронзовые, гранитные, мраморные –

Эти застывшие монстры, они

Вальсируют на обширной территории

Зеленого пространства,

Неуклюжие в своей боли как творения

Беспощадной природы,

В собственном искажении и увечье.

Сэр Мур туманно говорит о своём

Уникальном творчестве – как он расшифровал

Свою магию с помощью

КОСТЕЙ ПТИЦ!

«КОСТЕЙ ПТИЦ?»

Удивился наш разговорчивый

Экскурсант Саша –

Из экспертизы ГлавАПУ…

«Простите, дорогие русские друзья,

Но моя русская жена – Ирина —

Забыла родной язык

И стесняется выйти поприветствовать вас.

У меня есть дочь Мэри,

Но она, увы, совсем не говорит по-русски.

Тем не менее – мой привет Москве!»

Я смотрю на Генри Мура –

Высокого мужчину

С подспудно королевскими манерами, –

А также на его гранитно-бетонно-бронзовый лес

Отполированных фигур инопланетян –

Коренастой каменной толпой, освоивших

Его студию под Лондоном, –

В зелени деревни Мач Хадхэм…

Я тоже приземлился на туманной

И дождливой планете под названием Англия

В мае 1972 года. Сейчас стою около сэра Генри Мура

И гида – Анны Павловой, состарившейся ученицей,

Историческая фотография – я в такой компании!

Позже подарю музею…

Размеренные шаги скульптора…

Мы – арт-и-арх-туристы из Москвы –

Послушно следуем за ним.

Вторая половина дня,

Начинает капать дождь,

Мои часы показывают уже местные послеобеденные 16!

Сегодня – без обеда.

Мы промокли

До нитки – и тогда нас

Приглашают под крышу

Его студии, похожей на сарай.

Может, угостят горячим чаем?

На стенах этой

Ведьминской лаборатории –

Полки, заставленные маленькими косточками,

Собрать которые ему помогла его жена Ирина –

Из остатков обедов – предположение….

Обед?

Появился вместо него запах кофе –

Бумажные стаканчики…

И на северных частотах зазвучали

Волны Бенджамина Бриттена симфоний…

Трудно поверить,

Что именно эти «кости» или «косточки»

Пробудили в великом Муре творческий потенциал.

«Может,

Это

Потусторонний

Психо-

Алхимический

Процесс?»

Опять слова нашего разговорчивого Саши –

Сэр Генри Мур кивает,

Улыбаясь как бы поняв Сашин английский:

«В основе всех моих работ

Лежит интерес к форме природной кости животных —

Этой стереографии внешней формы живых существ.

Я разделяю идею древнегреческого философа Архимеда.

Помните его рычаг?

Это рычаг, простой рычаг!

Вот я держу в руке кость.

(Он показывает это нам).

Вы видите —

Объект перерождения в искусство этой косточки!

Я держу её короткой половиной рычага,

Блестящее лезвие ножа – вторая часть прибора —

Отражает моё движение и вырезает

Из белого пенопласта ту же форму,

Только большего – проектируемого художественного размера.

Белая, хрупкая, прихотливо изогнутая форма!

Сейчас вы видите заготовку моей будущей скульптуры,

Над которой ещё долго-долго надо работать».

Мы, словно дети, в восхищении!

В том же мае – но уже я в Москве —

Солнце играет на зеленых листьях

И восхитительно благоухающих цветах сирени.

Но я этого не замечаю:

Я под впечатлением увиденного!

Вдохновлён

Работами

Генри Мура…

Они в моих рассказах приятелям…

О, какое удивительное совпадение!

В то же самое время – в те же 1970-е —

Великий скульптор подарил 200 своих шедевров

Художественной галерее Онтарио —

В Торонто —

Не в Сорренто

Или Толедо, А в Торонто —

Где волей судеб я окажусь через 20 лет!

А в этих 70-х – Сэр Мур в тесном контакте

С мэром канадского города Торонто –

Одаривает

Художественную местную Галерею!

Это Prado –

Но,

Может быть,

В «Коротких штанишках»?

Нет! В токсидо – в смокинге!

Здесь, в этом музее,

Самая обширная коллекция

Скульптора – сэра Генри Мура!

В тот период я мало что знал о Канаде,

Но уже было ясно, что сэр Генри Мур облюбовал

Канадский город Торонто – создать в нём

Самый большой в мире музей своего искусства!

Сэр Генри Мур – мой почти приятель!

Я с ним сфотографирован в его Мач Хадхэме!

И это фото стало моим даром торонтской галерее…

И, готовясь к моей будущей Канаде, я даже стал

Смотреть матчи по хоккею…

Ох, как мне было жалко

Этих сирот, моих каменных знакомых

Из лондонского пригорода селения Мач Хадхэм…

В Москве мне снились кошмары:

Как эти каменные слепые големы

медленно передвигаются, Распугивая лосей в кленовых рощах…

В новом тысячелетии мир стал меньше

С сумасшедшим ростом скоростей…

И я снова встречаюсь с Генри Муром,

Точнее с семейством его скульптур —

Судьба решила так!

Я иду по современному даунтауну Торонто,

Осматриваюсь – ехать иль не ехать жить здесь…

И вижу на главной площади Натана Филлипса

Бронзового лучника —

Этого первого гостя

Творчества Мура

Из эпохи уже давних 70-х —

Осуществлённая мечта скульптора,

Встречать

Монументально

Встречных,

Кто

Посетит

Городские

Многолюдные

Угодья…

Я иду в художественную галерею Онтарио,

Чтобы посмотреть

Самую большую в мире коллекцию работ Мура…

Я улыбаюсь этим

Камне-тёсаным, неуклюжим, кряжистым парням,

А они радостно демонстрируют свои рубашки —

Разрисованные горельефами «птичьих косточек»,

А кто помог так их нарядить?

Любовь Попова[18]18
  Любовь Попова (1889–1924) – русский и советский живописец, художница-авангардистка (супрематизм, кубизм, кубофутуризм, конструктивизм).


[Закрыть] показала Муру её ситец?

Канада… Америка рядом…

Клондайк забрёл за границы своего предела…

И Билли Кид здесь…

Как так?

Вот так!

Стоит, ухмыляясь,

Среди громады увеличенных костей –

ставших искусством –

Среди этих молодцов

В рубашках – с рисунком костей птиц…

Билли Кид – такой же, каким его видел

В Нью-Мексико его канадский поэтический биограф –

Майкл Ондатже:

В широкополой белой шляпе,

С черным галстуком со свободным узлом

И двумя длинными концами…

(И иногда – с цветком в петлице…)

Как оказался Билли среди бетонно-каменных существ

Генри Мура?

Эй, Билл! Не будь идиотом!

В них – в этих камнях – нет ни грамма золота!

Только переродившиеся в искусство

хрупкие птичьи кости!

Может быть, где-то между клёнами

И моя сошедшая с неба Душечка…

Мной не забытая…

VI. 1972-й – моя великая
советская эпоха…

Моя жизнь кардинально изменилась

в течение трех часов.

Прямой рейс «Аэрофлота»

Из Москвы в Лондон,

Толпы странно одетых людей-арлекинов,

Гуляют по Пикадилли и Лестер-скверу.

Как полагается гомо-советикусу,

Я внимательно ищу в толпе

Бедняков и угнетенных –

Рабов капитализма!

Я навожу фокус тяжелой фотокамеры,

Выпрошенной у родственников,

На местных нищих и на мусорные баки

на Карнаби-стрит,

На умирающих от голода прохожих,

Несущих яркие плакаты в стиле фовизма

с требованием пищи!

И после

С непониманием гляжу на

Расслабленных счастливых хиппи в рванине,

С крашенными всеми цветами радуги причёсками,

Демонстрирующими,

Как, по их мнению, должна выглядеть

Времени Битлз – Lucy in the sky with diamonds

(Кто уж она такая, мне неведомо),

И шутники поют:

England swings like a pendulum do,

Bobbies on bicycles two-by-two…[19]19
  Строки из песни Роджера Миллера «England swings»:
  Англия качается, как маятник,
  Бобби на велосипедах, по двое…


[Закрыть]

Англия раскачивается и свингует,

А я – простой, неопытный –

Но уже образованный, с дипломом, парень…

Этот 72-й год был для меня волшебным –

Мне посчастливилось

«Поручкаться»

С самым великим скульптором Европы!

Я уже молодой и перспективный

Советский архитектор,

Создавший уже несколько –

Как мне казалось – «парфенонов»,

Среди которых самым божественным было

Здание Советского посольства в далекой Монголии!

И я уже отошел от устоев

Моей строгой московской Alma Mater.

Я уже «проехал» сколько надо километров

на ватмановских

Подрамниках метр на метр –

отмытых китайской тушью!

Внутренне пережил – не поперхнувшись – наш

Заумный баухаусный конструктивизм,

Убедившись – лучше суровой геометрии

Нет ничего на свете!

Мне казалось, что я уже тону

Под айсбергами вестернов

выполненной мною графики!

Многие

Из моих сверстников

По институту

Распрощались с архитектурой.

Например,

Наш герой Вознесенский –

Стал громко читающим бардом в Лужниках!

О! Как много их!

Сбежавших —

От труда СОГНУВШИСЬ —

Моих со-сколиозников!

Певцов, актёров, режиссёров,

живописцев и танцоров –

Спрыгнувщих с шатких трапов новостроек этажей,

Опасных «авторских надзоров»!

Нам хорошо знакомы стали многие из них,

Которых было много в подвале общежития Мархи,

Время спустя:

Москва – Мосфильм – Экран –

Премьера – Несколько лет – Не так уж долго!

И в кинотеатрах –

Эти фильмы:

«Кин-дза-дза» и

«Мимино»! Ещё другие!

Ещё-ещё-ещё!

Творцов-творцов-творцов!

Этих весёлых компанейских молодцов!

Недавних!

Будущих!

И совсем давних!

И ПРОСТО ПРОШЛЫХ!

Не забрести бы в дебри!

Не добрести бы до ВХУТЕМАСа!

Окажется –

Вся советская культура началась с архитектуры!

100 лет уже отметил Баухаус, где архитекторов –

Не счесть

Как много!

Не все же из России! А откуда? Из разных мест –

Невесть,

Чьи родом!

И совсем близко от меня

Мой очень близкий друг

С архитектурной студенческой скамьи –

Юрий Соколов[20]20
  Юрий Орестович Соколов (1954–2015) – архитектор, журналист всесоюзной газеты «Известия», автор и солист архитектурного ансамбля «Кохинор», поэт, актёр Театра Камбуровой.


[Закрыть] –

Рождённый и журналистом,

И музыкантом, и поэтом, и певцом!

Уже когда-то стал пописывать короткие

Истории для достопримечательных «Известий»…

И кем он только не был!

Несколько дней назад

Я позвонил ему из моего Торонто –

Актеру-драматургу Театра Поэзии и Музыки.

Слышу бодрый голос!

Говорит – несмотря на то, что ему почти 80,

Он молод, счастлив

И влюблён в свою работу.

С гитарой не разлучен он был

Ещё в архитектурном общежитии –

А будущий кино-Данелия

Бренчал

В другом углу…

«О, мой друг Владимир!

Мой дорогой. Ты жив ещё? Прекрасно!

Давай увидимся сегодня?

Заходи, медлить нам неправильно теперь!

О! Словно и минуты не прошло с тех пор, как

«Рабствовали» мы друг у друга на дипломе!

Помнишь?

Мой шрифт Виньола на твоих подрамниках?

Теперь мне не нужно это ремесло!

Я лишь творю! Как у тебя дела?

У меня – случайно – заливное из севрюги на закуску!

Картошка уже варится,

Пить будем водку, настоянную

На армянских травах».

Юрий – наполовину армянин, но

Из Тбилиси, и я спрашиваю его

О господине Стуруа – с кем он работал

Много лет в его прежних «Известиях».

«Стуруа?

Мэлор?

Он был патриций среди нас!

Его отец был другом Сталина

И наш Мэлор тоже родился в Грузии.

Помнишь сумасшедшую

Историю о его красном джипе?

Я раньше не рассказывал тебе?

Забыл? Окей!

Как наши ехидные газетные

Сотрудницы-сплетницы-девицы

Саркастически говорили,

Что у Мэлора его

Кавказская сексуальная энергия

Уехала —

Умчалась —

Улетела в

Энергию

Его

Дорогого

Огромного

Красного Джипа…»

«Алло!» –

Кричу я из сада Генри Мура

В московской телефонной будке,

А рядом, в другой соседней будке,

Стоит девушка в слезах –

Из стихотворения Вознесенского:

«В телефонной будке, продрогшая до костей,

Она плотнее укутывается тонким пальто,

Поплывшая помада на губах,

Глаза распухли от слез.

Первый лед, телефонный разговор.

Первый лед, холодное плечо.

Она дует на сжатый кулак.

Серьги – стеклянная фильера. Пальцы синие.

Понурившись, идет домой одна-одинешенька

По скользкой улице.

Замерзшие слезы жгут ее щеки —

Это ее первая зима сердца…»

«Алло-о-о!» –

Это уже я по моему

Сотовому телефону.

Обалдеть! Какая технология!

Звоню Вознесенскому –

Это из того времени, когда он был

С двумя американцами: один из них

Ферлингетти с камерой Kodak,

Который говорит Андрею:

«Встань поближе к нашему бородатому

И знаменитому Аллену

Гинзбергу… Пожалуйста, улыбайся.

Всё! Снято! Отлично получилось!»

«О, Господи! Андрей, ты где?

Вот именно это я хотел бы узнать.

Чего это вы – трое – стоите вверх ногами?

А-а-а! Ну понятно! Вы в Сиднее,

С другой стороны света».

Я знаю, что он здесь для того, чтобы

Увидеть Космический Музыкальный Корабль Ноя,

Здание Сиднейской оперы,

Проект которого сделал датчанин

архитектор Йорн Утзон…

Вознесенский волнуется:

«Здание в качестве корабля —

Чистая галлюцинация!»

Ферлингетти говорит, направляя объектив

На русского поэта, стоящего перед оперным театром.

«Эй! – кричу, – Я – Владимир, из Москвы,

Вернулся из Лондона, где встречался с Генри Муром.

Ох, Андрей, Андрей,

Мы мало общались на Рождественской улице,

Которая тогда —

Десятки лет назад – Называлась улицей Жданова».

«Окей, Владимир!

Так ты видишь нас вверх ногами?

Позволь представить тебе моих знаменитых друзей –

Футуристический фотограф Лоуренс Ферлингетти –

И бит-поколения поэт, также успешный продавец

Программной книги нашего бит-поколения –

Бойца Аллена Гинзберга[21]21
  Аллен Гинзберг (1926–1997) и Лоуренс Ферлингетти (1919–2021) – выдающиеся поэты американского «бит поколения» («Beat Generation») 1950–1960 годов. Для распространения программной поэмы Гинзберга «Вопль» Ферлингетти организовал книжную торговлю специально изданной книги – Sity Lights Bookshop… Вознесенский в Америке стал другом этих двух мятежных поэтов.


[Закрыть] – автора программы-книги,

Которую он называет «Воплями»,

Это то, как он говорит правду. Он расскажет тебе,

Как был со мной в Москве,

И какой «Вопль» с ним случился на Манхэттене…

Аллен Гинзберг:

Андрей Вознесенский спросил меня, на каком языке я думаю, и я ответил: «На французском, иногда испанском, но чаще всего на английском».

И он ответил: «Да? А я думаю ритмом».

И тут я понял, что так оно и есть. Я знаю его стихи, и в них присутствует ритмичное как бы движение туда-обратно плечами и руками. Возможно, что он вначале ловит ритм и только потом наполняет его словами.

На самом деле это не метрическая конструкция, а целый ряд устремлений, которые можно выразить движениями тела, так сказать английский язык тела, которым пользуются многие великие поэты.

Иногда и у меня появляется желание так писать, я ощущаю, как мне кажется, то, что можно назвать эквивалентом греческого ритма, проходящего через мою голову и тело. Чаще всего такое происходит в виде звука: да-да, да-да-да, да-да-да-да-да, да-да-да-дат-та-ду, да-ду-ду-да – да-ду-ду-да-да, ду, де-да. Это, наверное, можно было бы анализировать, но я никогда этим не утруждаюсь, просто пытаюсь нанизать на этот ритм слова.

У меня есть длинное стихотворение, над которым я уже лет десять размышляю. Называется «Будь проклят конгресс и смерть президенту, проклятия Верховному суду, чертовы бюрократы!»

Вознесенский:

«Эй, Ферлингетти! Можешь

Почитать какой-нибудь

Из твоих переводов моих новых стихов?»

Ферлингетти:

«Бог два раза переесекает сорок третью авеню

Над в панике Людьми – над Потопом —

Время бежит – мигает своим глазом,

Как насмешливый циклоп!

Читаю, что в твоих глазах,

Несущихся навстречу, —

Они становятся все больше больше, словно

Фары студебекера!

Могу ли догадаться, что это?

О, осень жёлтых листьев!

О, восемь тарелок,

Подброшенных жонглером,

Замерших на мгновение в своем полёте…

Словно жираф бежал,

Оставив позади свои пятна Австралии…»

Владимир:

«Спасибо, мистер Лоуренс Ферлингетти,

За перевод на твой английский

Стихов Андрея!

За этот творческий момент,

За твою точку зрения –

За этот момент истины,

Одна из тех вещей, которые остаются навсегда, –

И это подводит меня

К модернизму новеллистки Вирджинии Вулф,

К тому, как она пришла к ИДЕЕ,

Что в одно и то же ВРЕМЯ

Глаза видят – то есть её персонажи, гуляющие по

разным улицам,

Видят в небе самолёт – ОДИН И ТОТ ЖЕ,

Который высоко поднялся, – и

Они видят один и тот же самолет

В одно и то же время – лишь с разных мест:

«Сколько этих самолётов?»

Сколько людей – столько самолётов!

А самолёт один!

«Годограф»[22]22
  Годограф – метод получения объёмного изображения объекта путём регистрации и последующего восстановления волн. Волны могут быть любые – световые, рентгеновские, акустические и т. п. Голограмма является записью интерференционной картины. Идеи и принципы голографии сформулировал в 1948 г. Денис Габор. В 1971 году «за изобретение и развитие голографического принципа» Д. Габор получил Нобелевскую премию в области физики.


[Закрыть] в небе в романе мисс Вулф!

Замерзшие во всех возможных вариациях

Восемь тарелок жонглера –

Та же Голография –

Сколько миллионов лун видят миллионы людей!

Каждый – по луне на улице, где он живёт…

(Я увидел Мэрилин,

Когда её в Сочи приволок Мэлор из «Известий»…

Она была только одна – и она Душечка Сочи…)

Вознесенский:

«Владимир, прости… Нам надо поесть.

Ферлингетти проголодался.

У него тяжелая фоторепортерская сумка.

Может, нам удастся уговорить Билли Кида

помочь её нести?

Кид близко от тебя? Ты же сейчас в Канаде –

около Америки…

В каждом из нас есть немного от разбойника –

Это я тебе точно говорю!

Ты понял мой намёк?

Владимир, так что отдыхай. Ты устал.

У тебя всё еще температура 39,5.

Встретимся в Москве…»

VII. Мэрилин – сама по себе…

«Не все мои поклонники считают,

Что я – актриса, мой Владимир.

Для многих я – красивая девица,

Которой в жизни повезло:

Родилась моделью-соблазнительницей,

Что-то очень близкое к понятию – проститутка –

В Москве существует это слово –

Денег-стоящая девушка?»

Не отвлекайся далеко… Мы в Сочи!..

До Москвы 1600 км.

«Моя американская коммерция!

И это самое плохое, что можно обо мне сказать –

В моей стране коммерции!

Да! Мне нравится позировать. Это правда.

Я родилась, чтобы позировать.

Для Феллини и Висконти позировать было бы

Удачней, лучше и – о! – дороже!»

Но я родилась в Америке, выросла в Америке,

Стала здесь женщиной…

Мои родные джунгли – ГОРОД!

Я принадлежу городу с его преступностью и грязью,

С мусором, с валяющимися бродягами на тротуарах,

С тошнотворным запахом капусты в подъездах…

Так много наглухо закрытых дверей.

Лучше их не открывать!

Слышишь, мой невинный архитектор?

Иначе увидишь злых дьяволов или грязных святых,

Мечтающих о любви и страсти… А может,

Увидишь лишь только их жалкие,

Покорные улыбки,

Может, девушку с пухлыми, влажными губами

И глазами потаскушки, с зачесанными назад

светлыми волосами —

Такую очаровательную, почти как я,

С белым телом, словно омытым молоком… Так что ж ты скажешь? Я – падший ангел?

Земной ангел, воспетый холодными пингвинами.

Что скажешь, мой дикий русский архитектор?

Мой неискушенный молодой москвич,

Какой ты меня видишь?»

Душечка поёт:

«Они научили мое тело

Выдавливать вино из винограда… Теплое вино течёт

Из-под моих ступней… И раз – и два – и кожа гладкая моя!»

АЙ КЬЮ Душечки –

Начинала ли Мэрилин читать «Улисса»?

И закончила ли своё чтение?

Да. И то и другое.

Для дорогой рекламы она много позировала

С этой книгой – и во время чтения,

В ней не было ни капли притворства,

Потому что она действительно любила литературу.

Она НЕ БЫЛА в своих душечкиных вестернах

Джоном Уэйном!

(Когда Питер Богданович спросил Джона Форда[23]23
  Джон Уэйн (1907–1970), Питер Богданович (род. в 1939), Джон Форд (1894–1973) – голливудские звёзды, актёры, режиссёры, сценаристы – создатели самых отчаянных американских вестернов!


[Закрыть]

Подарить ли Уэйну книгу,

Форд ответил:

«Зачем? У него уже одна есть».)

(Русский анекдот:

«Подарить ли нашему участковому

Книгу на день рождения?»

«Зачем, у него уже одна есть».)

На полках Мэрилин

Стояли сотни книг.

Она читала Милтона, Достоевского и Драйдена,

Современных писателей, таких как Хемингуэй

и Керуак.

Когда она не снималась,

То ходила на литературные курсы и курсы истории

В Калифорнийском университете в Лос-Анджелесе.

Ей нравилась современная поэзия, она цитировала

Фрэнка О’Хару, эта девушка, идеал женщины

(Нежная мечта любого теолога,

Представляющего богоматерь

С лицом и телом Мэрилин),

О, наша единственная

и неповторимая Ковальчик!

«Если говорить о размере, форме и других технических деталях, то все это основано на здравом смысле: если ты хочешь купить штаны, то они должны быть достаточно облегающими, чтобы все захотели с тобой переспать. В этом нет никакой метафизики».

Мэрилин Монро