Текст книги "Сочинские иллюзии"
Автор книги: Владимир Азаров
Жанр: Современная русская литература, Современная проза
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)
VIII. Часы остановились,
перерыв первый…
Пазолини о Мэрилин Монро,
из его фильма о ней…
PIER PAOLO PASOLINI
(Стихи, посвященные Мэрилин Монро)
Pier Paolo Pasolini
Versi dedicati a Marilyn Monroe
(morì 5 agosto 1962)
Del mondo antico e del mondo futuro
era rimasta solo la bellezza, e tu,
povera sorellina minore,
quella che corre dietro i fratelli più grandi,
e ride e piange con loro, per imitarli,
tu sorellina più piccola,
quella bellezza l’avevi addosso umilmente,
e la tua anima di figlia di piccola gente,
non ha mai saputo di averla,
perché altrimenti non sarebbe stata bellezza…
(1963)
Стихотворение Пазолини и его документальный фильм – её биография… Люди, любившие ее, были безутешны после смерти актрисы в 1960 годах.
Это стихотворение, как мне кажется, являющееся одновременно визуальным и литературным документом, очень хорошо передаёт боль, которую испытывали расставшиеся с ней… Среди фотографий и кадров – мы видим удивительные религиозные процессии и сцены насилия. Я переписал стихотворение на итальянском, когда у меня была температура 39,5, и попросил моего друга поэта Эвана Уайта[24]24
Эван Уайт – канадский журналист, поэт и переводчик, сотрудничующий с канадской газетой Globe and Mail, автор перевода Catullus: Lyric, Rade and Erotic.
[Закрыть] сделать оживляющий перевод на английский.
ПЬЕР ПАОЛО ПАЗОЛИНИ
(Стихи, посвященные Мэрилин Монро)
От мира древних и мира будущего
Не осталось ничего, кроме красоты, а ты, бедная сестра,
Бежала за старшими братьями, подражающая им,
Смеясь и плача.
Ты, самая младшая из маленьких сестер,
Смиренно несла свою красоту,
И вела себя так, как будто
Родилась у скромных и небогатых родителей.
Твоя душа того не знала,
А если бы знала, то не была бы прекрасной.
Мир показал тебе это,
И твоя красота стала принадлежать миру.
От ужасного древнего мира и ужасного мира будущего
Не осталось ничего, кроме красоты. И ты,
Несла эту красоту, словно послушную улыбку.
Послушание означает слишком много невыплаканных слез,
Самоотдачу, лжесчастье. Умоляя о пощаде!
Ты отняла свою красоту.
И она исчезла, как крупинка золота.
От глупого древнего мира
И варварского мира будущего
Осталась красота маленькой сестры,
Которая не стеснялась показывать
свою маленькую грудь и
Голый живот, потому что это и была красота.
Такая же красота всех милых молодых девушек мира,
Дочерей богатых бизнесменов,
Победительниц конкурсов красоты в Майами и Лондоне.
Она исчезла, как золотая голубка…
Этому научил тебя мир,
И так твоя красота уже не была красотой.
Но ты продолжала быть маленькой девочкой,
Глупой, как древний мир,
Жестокой, как будущее. И между тобой
И твоей красотой – коварной, как будущее,
И дающей власть находились глупость и
Банальность настоящего. Ты всегда
Приносила ее как свою улыбку – сквозь слезы,
Пассивно, нескромно, покорно, непристойно.
Она исчезла, как бело-золотая голубка…
Твоя красота, пережиток древнего мира,
Она требовалась миру будущего,
А владел ею мир настоящего,
И стала эта красота смертельно опасной.
И сейчас твои старшие братья, наконец, поворачиваются
И на мгновение прекращают свои проклятые игры,
Оставляют свои безжалостные развлечения,
Чтобы спросить себя: «Возможно ли, чтобы
Мэрилин, маленькая Мэрилин показала нам путь?»
И сейчас ты, бедное дитя,
Уже не имеешь никакого значения,
С твоей улыбкой ты
Первая вышла в двери большого мира,
Брошенная на произвол судьбы смерти.
IX. Карусель – калейдоскопический поток…
Из правдивого описания разговора
с Солнцем на Файер-Айленде
Сегодня утром меня разбудило Солнце,
Такое ясное и светлое:
«Эй, я уже пятнадцать минут тебя бужу…»
«Прости меня. Солнце, я поздно заснул…»
Маяковский гораздо быстрее реагировал
В своем стихотворении:
«В сто сорок солнц закат пылал…»
Когда
Солнцу говорил:
«Слезай! Довольно шляться в пекле!»
Поэт Фрэнк О’Хара появлялся
каждое утро в нью-йоркском МоМА
Пятнадцать лет,
Работал на ресепшен в фойе в начале,
Потом куратором
Выставок живописи и скульптуры,
А сейчас он –
Арт-критик,
Который так поглощён искусством!
Он торопится закончить эссе для
American Poetry Review –
Чтобы побыстрее освободиться
И сходить со своими друзьями
На ланч в Cedar Bar,
Где: Виллем де Кунинг, Элен Франкенталер,
Ларри Риверс, Джон Эшбери, Сидни Поллак[26]26
Виллем де Кунинг (1904–1997) – ведущий художник и скульптор второй половины XX века, один из лидеров абстрактного экспрессионизма.
Элен Франкенталер (1928–2011) – американская художница-абстракционистка еврейского происхождения.
Ларри Риверс (1923–2002) – американский художник, музыкант и скульптор, один из предтеч поп-арта.
Джон Эшбери (1927–2017) – американский поэт.
Сидни Поллак (1934–2008) – американский кинорежиссёр, продюсер и актёр. Поллак снял более 20 фильмов и 10 телевизионных шоу, снялся в более чем 30 фильмах и шоу и выпустил более 44 фильмов.
[Закрыть] –
Который в тот день тоже обещал прийти,
И этот Кеннет Кох, который иногда
В маске гориллы, чтобы попугать пассажиров
Метро, проезжающих мимо по ветке El…
O’Хара читает свой антиманифест «Personism…»
Черный квадрат —
Я написал ему – Фрэнку O’Хара – хвалу в 2008 году,
Как зачёт и первый мой ЧАПБУК
В Колледже поэзии в Торонто.
Спасибо – мой учитель и издатель первых книг —
Джей МилЛар[27]27
Джей МилЛар – (род. в 1970) – преподаватель поэзии, поэт, писатель. Главный редактор издательства BookThug – издавший мои первые четыре книги на английском.
[Закрыть]!
МОЙ ОММАЖ – СОНЕТ ФРЭНКУ O’ХАРА
Я обнял облако,
Но, поднявшись с ним,
Начался дождь.
В. Маяковский
Он боялся не найти своей книги в магазине,
На Файер-Айленде остерегался боксёрского удара…
Аккорды Скрябина, Прокофьева – в его корзине,
И это то – во что погружен Фрэнк O’Хара.
Так много надо совершить – нервы на пределе,
Когда рождаются стихи в Манхеттене —
«Поэмы Ланча» – их слушали и что-то ели,
А Муза улыбалась – печально, но приветливо…
В Голливуде нет холода, нет снега,
Лишь в Сан-Клементе поэта поэтическая нега…
Отблеск неона на его греческом носу…
Бежит он от Бродвея на Файер-Айленда косу!
В ту ночь оборваны Стейнвея струны…
O’Хара – под плащом и на холодной дюне…
Сквозь мои чёрные очки
Я вижу – кто-то бежит
По сочинскому пляжу,
Навстречу мне…
В провинциальном милом городе Сочи
На побережье моря. Утро. Куда он так спешит?
Наши пути пересекаются. Его глаза широко открыты.
Он рядом. Дрожит:
«O’Хара мёртв! На острове, на пляже,
Я прибыл слишком поздно, хотел его увидеть,
Хотел поговорить с ним ночью у костра,
Что нового в нью-йоркском МоМА – наипаче
В старом русском авангарде…»
Было холодное тёмное утро,
Заспанные уборщики
Очищали пляж:
Разбитые бутылки, пластиковые стаканчики,
Полиэтиленовые мешки…
Накрытый черным плащом O’Хара!
Он спал на склоне дюны после вечеринки!
Уборщики закричали:
«Эй! Осторожнее!
Ты здесь совсем один,
Проснись!» «Эй! Внимательней!»
Двигающиеся назад грузовики с мусором,
Яркие фары заднего хода мигают,
Грозовая туча,
Луна, нож, холодные лезвия
чистящих втыкающихся зубьев,
Песчаные дюны,
Открылось раннее утреннее небо
из-под чёрного плаща,
Песчаная земля… Темные пятна крови…
Застрявший катамаран на его черепе…
Мотор заглох… Тишина… Ещё почти темно…
Это близкий его друг Эшбери писал —
«Поэт среди художников»:
«Представление Фрэнка O’Хары о стихотворении
в качестве хроники творческого действия, в результате
которого оно появляется, сложилось под влиянием идей
Поллока и Кляйна, а также картин де Кунинга периода
конца 1940-х – начала 1950-х гг.
И также под влиянием образного реализма
Элен Франкенталер и Ларри Риверса».
«Всё трагично, когда за вами наблюдает мать», –
Фрэнк O’Хара, по мотивам Пушкина.
Сложно переводить с одного языка на другой
Так, чтобы сохранить стиль оригинала,
Тон и прозрачность первоначального повествования.
Это сложно, это невозможно,
нет никаких других средств,
Кроме того, чтобы пытаться следовать
Содержанию литературной инновации.
Нью-Йорк, конец 50-х –
«Rock Around the Clock»
И Лана Тёрнер шлет воздушный поцелуй:
Я был на массе вечеринок
И вел себя совершенно непристойно, Но я никогда не падал…
О, Лана Тёрнер, вставай, мы тебя любим…
Не ври, красавица, что у тебя «коллапс»!
Поэт-пианист, любящий музыку, слушает Барбера,
Он куратор Музея современного искусства
в Нью-Йорке,
Заметно, что склонен к русской культуре,
Играет «Этюды» Скрябина,
Пишет стихотворение – «Маяковский»
И покупает новую книгу стихов Набокова –
Перевод на английский «Евгения Онегина».
Эта книга ему не нравится.
Перевод стихов сделан в рваной прозе,
Но он продолжает нервно читать,
Слушая Барбера,
Барбер перехлёстывает Набокова,
Поэт-пианист чувствует,
что ему надо сменить антураж…
Он идёт
В книжный магазин на 8-й улице, чтобы
Посмотреть, как продается
Его новый бестселлер Lunch Poems.
Дорогой Фрэнк,
Я вошёл в твоё творчество здесь –
В Торонто,
Перечитывая
Американских и канадских поэтов,
И мой первый учитель поэзии
Джей МилЛар
Посоветовал внимательнее читать
Фрэнка O’Хару: «попробуй черкнуть
Пару строк в подражание ему!..»
Здесь, в городе, в котором
Четыре небоскреба
Людвига Мис ван дер Роэ:
Элегантные, тонкие, высокие…
Такой же ещё только на Манхеттене –
И только Seagram[28]28
Сигрем-билдинг – небоскрёб, расположенный на Парк-авеню 375 между 52-й и 53-й улицами в манхэттенском Мидтауне. Считается одним из классических образцов интернационального стиля. Спроектирован знаменитыми архитекторами – Людвигом Мис ван дер Роэ и Филиппом Джонсоном. Строительство здания было завершено в 1958 году. Оно имеет высоту 157 метров и состоит из 38 этажей.
[Закрыть] –
Такой же элегантый,
Как стихи Фрэнка O’Хары…
Произведения Фрэнка O’Хары кажутся легкими, воздушными, спонтанными, взятыми из живого контекста. От этого студенты могут не понять, как сложно сделать так, чтобы все выглядело – или казалось – простым…
Но помню – он сказал:
«Мне не нравится спотыкающийся ритм,
Неполная рифма – все эти нервные моменты.
Надо просто сохранять спокойствие, кропая вирши…
Если за тобой бежит человек с ножом, надо убегать,
Не стоит поворачиваться к нему и кричать ему,
Чтобы он этого не делал…»
X. Душечка Ковальчик говорит мне…
«Ты не черный американский солдат,
Который служит во Вьетнаме,
Ты – работающий архитектор, русский,
У тебя не много денег, но ты можешь купить
Шоколад или леденцов – даже мне, Душечке, —
Мой дорогой!»
Мы гуляем по пересеченной местности
В округе Сочи. Огромная пустошь,
И я вдруг думаю о том, что это отличное место,
Чтобы построить спортивный
Комплекс для будущей Олимпиады!
Экскаваторы уже тарахтят у меня в голове,
Много квадратных метров залитого бетона –
Это основание,
Фундамент будущего какого-то подиума…
Я же, в конце концов, архитектор!
Она говорит:
«Ты не доволен,
Что я занимаюсь любовью,
Но ты еще молод —
Тебя ждет мир спорта».
Но она знает, что я далёк от спорта,
А она демонстрировала мне такие
Сложные силовые упражнения –
Необходимые, чтобы уцелеть в тяжелоотлетном
Голливуде!
Как сто приседаний на одной ноге –
Сначала на левой, потом на правой!
И я уже вижу огромную земляную дамбу –
Насыпь собственной слабости –
потерь моего нездоровья –
(Какой – к черту – спорт при моей кривой спине!)
О, моя Ковальчик, я – неприкаянный,
Почти такой же – каким «неприкаянным»
оказался Кларк Гейбл
Около тебя, в вашем кино-траго-эпилоге
«Неприкаянные[29]29
«Неприкаянные» – последний фильм с Мэрилин Монро – 1962 год – сценарий Артура Миллера.
[Закрыть]»,
Для него всё закончилось смертью
через десять дней после съёмок!
«Неприкаянные»!
Название твоего последнего фильма!
Такими стали там все вокруг тебя!
Ты такая там чужая…
Извини!
Душечка Ковальчик говорит:
Я не особенно умная. Если бы у меня были мозги, я не была бы на этом дрянном поезде с этим дрянным женским ансамблем… Я раньше пела с мужчинами-музыкантами, но сейчас не могу себе этого позволить…
Вот от чего я убегаю. За последние два года я работала с шестью разными ансамблями. О Господи…
Я уже себе не верю. Я люблю саксофонистов, в особенности теноров… Не знаю, почему, просто они мне нравятся. Стоит им для меня сыграть восемь аккордов – Come to Me, My Melancholy Baby[30]30
«Приди ко мне, моя меланхоличная детка» – популярная песня, опубликованная в 1912 году и впервые публично спетая Уильямом Фроли.
[Закрыть] –
Я вся таю.
Мурашки по всему телу…
И так всегда.
Вот поэтому я и поступила в этот ансамбль.
Безопасность в первую очередь.
Все, что угодно, лишь бы уйти подальше от этих козлов!
Ты не знаешь, какие они.
Ты в них влюбляешься и их по-настоящему любишь…
Думаешь, что они повзрослеют
И станут такими же великими, как граф Цеппелин[31]31
Граф Фердинанд фон Цеппелин (1838–1917) – немецкий изобретатель управляемого дирижабля.
[Закрыть]…
Но они начинают у тебя деньги занимать…
Тратят их налево направо – на скачках проигрывают…
И потом ты просыпаешься однажды утром одна —
их и след простыл.
Саксофон исчез, музыкант исчез.
Все, что остается – это пара старых
Носков и выдавленный тюбик зубной пасты.
Ты пытаешься собраться, взять себя в руки.
Идешь на новую работу…
Находишь нового саксофониста.
И все повторяется снова.
Понимаешь?
Я вот что тебе скажу —
все это снова со мной произойдет —
И всегда будет происходить!
Я начинаю уставать от того,
что жизнь ко мне так несправедлива.
«Настоящие бриллианты
Стоят золотом
Столько,
Сколько они весят!»
Владимир говорит:
«Я прекрасно слышу твой голос!
Где ты?
Это твоя утешающая улыбка?
Это ты?
Боже ты мой! Не убегай от меня,
Моя Сочи-Ковальчик!»
Душечка:
Мы видим то, что видим, ничего больше.
Остальное – в нашем воображении.
На самом деле я мертва, твоя Ковальчик умерла!
Продолжай смотреть своим проникающим
Внутренним оком! И ты увидишь то,
Что есть на самом деле, а именно – гроб!
Владимир испугался, лежа на раскладушке!
Горничная протягивает ему
Сухое полотенце,
Чтобы он вытер своё взволнованное лицо –
(Горничная становится его Вероникой[32]32
Святая Вероника – христианская святая. В католической традиции – Вероника отёрла своим платом лицо Иисуса во время его Крестного пути на Голгофу.
[Закрыть]…)
Но где же ты –
Обольстительная Ковальчик?
Моя коварная и ироничная Ковальчик,
Ты же здесь –
Около меня –
Созданная Мэлором…
XI. Эй, красавица из Сочи,
у меня есть предложение…
Сегодня вечером! Окей?
Тебе понравится!
Я знаю дикий горный ресторан
Абхазский,
Около хрустального ручья,
Где плавают люди голышом,
Где плавают большие рыбины
И хотят, чтобы
Их зажарили в масле на сковороде.
Добираться туда час – все вверх и вверх идет дорога…
Серпантин сквозь лес –
Во время южной темной ночи
По каменистой тропе…
Тебе понравится, Сочи-Ковальчик…
Я мечтаю о филе и белом вине:
Нас ждёт стол со скатертью…
Душечка довольна.
Глаза её блестят,
Рыба без костей…
Цинандали…
И она говорит, и говорит, и говорит…
Как в Голливуде после премьеры!..
Рядом со столиком
Местные жители – уши на макушке:
«Эй, приятель, ты один, с кем ты там разговариваешь?
И как это вино исчезает сразу из двух бокалов?
Ты-то ведь один.
С кем ты там беседуешь?»
Солнечное утро. Золотые кудри Душечки.
Она спит и тихо дышит.
Я в счастливых грёзах.
Пора вставать… Открываю глаза…
Дверь распахнута… В дверях горничная
С молоком и кашей.
«Простите!» –
Говорю – стараясь укрыть Душечку.
Горничная, видя, что никого, кроме меня нет,
качает головой.
О, оборотень – эта якобы святая Вероника!
«Интересно, все мужчины в Москве такие?»
Душечка смеется…
«Тихо, –
Говорю я ей, –
Горничная пришла».
«Владимир, она меня не видит и не слышит».
«Уверена?»
Полдень. Жарко и душно.
Пора идти на море.
Почему наше Черное море «черное»?
Почему здесь у меня появилась эта галлюцинация –
Неразрывная связь с Душечкой?
Я, видимо, ослеп, но я ее вижу!
И хорошо слышу…
Кто-то на пляже тихо говорил,
Но я слышал:
«Сейчас
Наши спецслужбы готовятся
Посадить на трон нового Хрущева».
Услышал!
Диалектически это сделать возможно –
Время часто повторяется…
И это время возможно даже и для нового Сталина…
Мэлор –
Наш гений пропаганды –
Создает новый коммунизм в «Известиях».
А может это НОВОЕ –
Это пока не очень забытое старое,
Кто знает?
Снова ГУЛАГ?
А может нет?
«Так кто же ты –
Душечка из Сочи?
Говори,
Кто ты сейчас?
Во мне рождается нервозность —
Может быть, ты сейчас,
Душечка,
Новый нереальный
Персонаж из очередной истории Мэлора?
Кстати,
Он знает или ничего не знает о твоем воскрешении?
Не молчи, рассказывай, что знаешь!
Я начинаю злиться!
О, мой бред!
О, моя Сочинская галлюцинация!
СОЧИНСКАЯ ГАЛЛЮЦИНАЦИЯ
О, боюсь, что стану живой голограммой!
Я в отпуске, на отдыхе, на море!
Не в интеллектуальной новелле Вирджинии Вулф,
Где она видит один и тот же самолёт,
В одно и то же время, в разных
Концах города…Привидения опасны!
Это галлюцинация!
«Перестань
Ныть,
Дурачок!
Все это – голливудская чёрная магия».
Я продолжаю возмущаться!
Горничная у двери строго говорит:
«Эй, москвич. Ты сумасшедший.
Уезжай из моего отеля. И побыстрее.
К врачу сходи, голову проверь…»
Вот тебе и христова Вероника! Святоша!
А моя чёртова Душечка тоже верна себе!
Она –
Видите ли! –
Актриса!
Под тяжестью своей
Косметики!
В глазах слезы…
Искусственные?
И она шепчет:
«Diamonds are a girl’s best friend…»
«Бриллианты – лучшие друзья красоток!»
Мы, как обычно, прогуливаемся
Под испепеляющими лучами солнца.
Идём на пляж
Без панам и без зонтов.
Мое китайское полотенце украли,
А вчерашние сложенные «Известия» так и лежат,
Придавленные камнем, чтобы ветром не унесло…
XII. Я недавно был в Москве
Судьба, как ракета, летит по параболе…
Обычно – во мраке… И реже – по радуге.
Андрей Вознесенский«Параболическая баллада»
Мой писательский прыжок назад
Из моей новой североамериканской жизни
В мою старую холостяцкую квартиру
Московской хрущёвки…
За окном
Очень солнечное утро,
Джаз на FM московской станции, но слышно так себе,
Радио-голос местный эфир кидает туда-сюда –
на все лады!
Понятно, что сейчас я там – в Москве,
Где трудится мой русский издатель «Пробел-2000»…
Он уже
Выставил мои первые книги поэзии на английском
Моих писательских первых годов!..
Их уже четыре!
Официальный копирайт и ISBN, в каталогах
Многих российских библиотек.
А главное, как я просил –
Catalogued:
Russian State Library in Moscow
The National Library in St. Petersburg
Какое-то мистическое совпадение
(или неожиданная случайность),
Что мои тоненькие поэтические книжки на английском
Стоят рядом с томами великого
Евгения Евтушенко на русском!
А плоды моей работы – АРХИТЕКТУРА –
Уехавшего из России архитектора?
Где они – мои местные плоды?
Нет никаких следов моих оставленных плодов!
Но оставил я так много – не люблю багаж…
Почти исчезло моё прошлое –
Альбомы с московскими постройками!
Тьма моих эскизов!
Архитектурные журналы с моими рассуждениями:
Пешеходное движение VS транспорт в городе!
То, что я наблюдал в исследуемом нами –
Советскими туристами –
в строящемся Барбикане в Лондоне!
Всё исчезло! Пропало! С глаз долой!
И ничего уж нет – ни тушью, ни пастелью, ни углем!
Акварели сообразил повесить на пустую стену!
Уцелели! Висят!
И перебралась моя новая английская «латиница»
в клавиатуру –
Клик, клик, клик! Для новых по-английски книг…
Где я?
Весь день я в Ленинке…
Здесь мой «Пробел-2000» – согласившийся в Москве
Меня печатать – обосновался с моими
Малостраничными первенцами по-английски…
Да – я в Москве –
И это тоже отпуск,
Как когда-то в Сочи!
Забегаю в Ленинку,
В которой мечтаю о встрече с поэтами – кто из тех
Лужковско-лужниковских пионеров ещё жив –
Кто жив?
Одни руины –
Не узнать,
Если кто и жив!
А кто жив?
Ты же ещё жив!
И тебя можно ещё узнать!
Говорят…
Но тебя никто не знает!
Кто вторгнется в гигантский каталог,
А он в Москве ещё не электронный!
А это – наша грандиознейшая Ленинка,
Вторая после вашингтонской!
Наша грандиознейшая Ленинка,
Где уже выставлены
Пушкина
Рабочие
Тетради –
Восемь томов!
Факсимильный королевский дар
Наших английских
Родственников –
Родственников
Исчезнувших Романовых!
Мой московский отпуск… Я в Подмосковье –
Сейчас на даче главреда лихо издаваемой газеты,
Которая среди немногих в «Книге рекордов Гиннеса»,
И Моспроект-1 поручил моей бригаде
Спроектировать им –
Этой прославленной газете –
Дом в даунтауне Москвы!
Я стал близким другом всей редакции…
Дом готов! Я уже в Канаде!
Мой отпуск! Хотя бы раз в году побыть в Москве!
Сейчас я навещаю главного редактора Старкова[33]33
Владислав Андреевич Старков (1940–2004) советский и российский журналист и медиамагнат. Главный редактор московской газеты «Аргументы и факты».
[Закрыть]
на его даче!
Голос хозяйки дачи:
«У нас сегодня гости —
Андрей Вознесенский с женой Зоей Богуславской.
С Андреем ты учился…
Я помню…
А о ней – о знаменитой Зое – хотя бы слышал?
Она критик, психолог, драматург…»
Раскланиваюсь!
Я счастлив. Соприкоснусь
Со студентом нашего МАРХИ –
Теперь великим Вознесенским –
И мы с ним, надеюсь, вспомним двух его
Американских поэтических друзей.
(А вы вспомнили?
Нашу с ними встречу в перевёрнутом земном эфире?)
Голос хозяйки дачи:
«Это Владимир, наш приятель, архитектор.
Он теперь канадец… Говорит – Канада очень нравится…
Но и без него в Канаде много архитекторов.
Пока учит язык…»
Я краснею. Зачем об этом –
I am unemployed —
Я безработный…
Я для их газеты в даунтауне Москвы построил дом…
А представлен как несчастный, безработный…
Что молчишь! Владимир! Советский архитектор!
Окей! Уже не архитектор, но – эй! – Ты же уже привёз!
Материал!
Для первых книжек!
На английском языке!
Попробовать издать на родине!
Что молчишь об этом?
Ставший другом – газетчик –
мог бы помочь с типографией!
Какая к чёрту типография?
«Publishing Hous»!
Издательство!
Молчу!
Волнуюсь!
На шее прославленного поэта
Повязан шелковый платок.
А его гордая жена сидит, любуясь
Цветом своих лаковых ногтей…
Прощаюсь! Ухожу!
Голос жены редактора
Ещё звучит в моём нервном сознании,
Жду электричку…
Голос хозяйки дачи:
«Это Владимир, наш приятель – архитектор…»
Я уже за калиткой…
Не секрет, что я что-то настроил,
То есть построил,
Будучи в Москве – был грех…
Круг
Жёлтых
Листьев…
Конец лета…
Природа Подмосковья…
Какого года этот мой визит в Москву?
Так трудно вспомнить по порядку всё, что было…
Душечка Мэрилин всё взбаламутила!
Ушёл я от друзей расстроенный…
Начало осени в Москве… Какого года?
В Канаде тепло будет ещё долго…
Прибуду в среду. И в четверг вечером
Моя поэзия в George Brown Colledge.
Джей МилЛар доложит что-то новое…
«Автобусная остановка». Бензина запах!
Автобус довезёт до электрички…
Желтые листья вальсируют в осеннем воздухе и золотом кружат…
желтые
листья вальсируют и в
осеннем воздухе золотом кружат
ниспадающей одежды тонкой и почти
сухой бумаги одним жёлтым цветом и ветер
шуршит вибрирующей музыкой янтарного дождя
кружащихся летающих но падающих вниз листьев
трансформируется вокруг в слои прелых колец кругов
цвета земли – так называют этот колорит – оттенков
красноватых – коричневато-горчичных и кирпичных
живопись идёт к Рембрандту – военный хаки около
сиены жжёной – светло-оранжевая большая точка
гриб рыжик Lactarius deliciosus – самый вкусный
красный – рвите и варите суп и вы дождётесь
заморозков – которые посеребрят Данаю но
утреннее солнце и туман уходит в небеса
Даная снова в своём ложе из ярко-
жёлтых листьев: «Привет
Рембрандт!»
Правообладателям!
Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.
