Текст книги "Правовое регулирование предпринимательской деятельности в России. Монография"

В. С. Белых
ПРАВОВОЕ РЕГУЛИРОВАНИЕ ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ В РОССИИ
Монография

ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ

Замысел написать монографическое исследование, посвященное актуальным проблемам теории и практики правового регулирования предпринимательства, возник несколько лет назад. Однако каждый раз осуществлению его мешали всякого рода обстоятельства. В частности, я опубликовал несколько учебно-практических пособий, кратких учебных курсов, что, безусловно, повлияло на сроки исполнения задуманного.

Таким образом, путь к подготовке и опубликованию настоящей книги не был простым и коротким. Но вряд ли я могу сказать, что это было потерянное время. Напротив, многие теоретические положения написанных научных статей, учебных пособий, кратких учебных курсов легли в основу представленной читателю книги, которая в буквальном смысле этого слова выстрадана ее автором. Но «страдал» не только я, в какой-то мере это чувство испытывали все те, кто окружает меня. Понятно, что в связи с такой большой работой я оставлял без достаточного внимания моих многочисленных учеников, коллег по кафедре предпринимательского права, заведующим которой я являюсь с сентября 1995 г.

Но больше всего досталось моей семье, прежде всего жене, Ларисе Алексеевне, а также сыновьям. Вместо походов в кино, театр или прогулок в целях укрепления здоровья они на протяжении длительного времени видели меня за компьютером. И терпеливо ждали, когда все это закончится. Хотя прекрасно понимали, что завершение данного монографического исследования ничуть не означает, что их «мучения» на этом закончатся. Впереди – очередная работа.

Поэтому, пользуясь своим правом автора, приношу всем моим родным и близким, коллегам по кафедре предпринимательского права извинения за причиненные неудобства и мою искреннюю благодарность за помощь и поддержку в процессе подготовки и написания книги.

Глава 1
ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬСКОЕ ПРАВО В РОССИЙСКОЙ СИСТЕМЕ ПРАВА

§ 1. К вопросу о понятии предпринимательского права

С переходом российской экономики на рыночные отношения произошли существенные изменения и в сфере правового регулирования. Командно-административная система, основой которой было огосударствление экономики и ограничение самостоятельности участников имущественных отношений, в настоящее время уступают свои позиции рыночным регуляторам. В этой связи заметно повышается роль частно-правового регулирования общественных отношений.

Идеи частного права получили закрепление в новом Гражданском кодексе, который некоторые ученые именуют и «кодексом цивилизованного рынка», и «рыночной конституцией», и «первым среди равных». Однако дело не только в хвалебных словах, высказанных в адрес этого уникального продукта цивилистической мысли.

Действительно, принятие нового ГК – это исключительное по своей значимости событие в процессе реформирования нашего общества и российской правовой системы. Часть первая ГК РФ, введенная в действие с 1 января 1995 г. (гл. 4 – с момента официального опубликования, т. е. с 8 декабря 1994 г.), представляет принципиально новый законодательный акт, призванный оказать значительное воздействие на развитие рыночных отношений в России и формирование частного права. Первая часть ГК РФ – главная, ее идеям и принципам подчинены вторая и третья части. Без первой части Гражданского кодекса РФ не могут быть поняты институты и правила остальных его частей^[1].

Вот почему сформулированные в Кодексе основные положения (правила) являются, на наш взгляд, исходной базой для уточнения и переосмысления современных теорий правового регулирования экономики, в том числе и концепции предпринимательского права.

В литературе отсутствует единство мнений среди ученых по вопросу об определении понятия предпринимательского права. Равно как и не было и нет до сих пор (хотя острота и дискуссионность заметно спали) однополярности взглядов в отношении права хозяйственного. Прежде чем обратиться к рассмотрению современных концепций предпринимательского права, сделаем небольшой исторический экскурс, дабы напомнить читателю об истоках теоретических разногласий.

В свое время проф. О. А. Красавчиков, подводя итоги проблемам правового регулирования хозяйственной жизни, выделил пять основных концепций хозяйственного права, каждая из которых отличалась и оригинальностью взглядов ученых и соответствовала реальной действительности на определенном этапе развития советского государства^[2].

В первые годы советской власти, когда произошел слом царской государственной машины и ниспровержение старого права, отмечается отрицательное отношение ко всякому праву. Действительно, зачем нам закон (право), если у нас есть диктатура пролетариата. Концепция «отрицания правового регулирования хозяйственной деятельности» открывает своеобразную пирамиду теоретических воззрений. Она предшествует концепции «двухсекторного права».

Такие взгляды получили отражение особенно в работах проф. А. Г. Гойхбарга. В порядке иллюстрации его рассуждений о сущности права приведем высказывание авторитетного ученого. Вот что он писал в далеком 1924 году: «Всякий сознательный пролетариат знает…, что религия – опиум для народа. Но редко… осознает, что право есть еще более отравляющий и дурманящий опиум для того же народа»^[3]. Как говорится, здесь слов не надо. Правовой нигилизм оказался уживчивым: он не был преодолен в советской системе и в значительной мере сохранился до сих пор. Он дает о себе знать во всех сферах общественной жизни.

Любопытная деталь из жизни известного ученого дополняет его научные взгляды. 20 мая 1920 г. в Омске начался судебный процесс по делу о контрреволюционной деятельности членов правительства под председательством бывшего верховного правителя России адмирала Колчака. Обвинителем на этом процессе выступал проф. А. Г. Гойхбарг^[4].

Основоположник теории «двухсекторного права» – видный государственный и общественный деятель П. И. (Петерис Янович) Стучка, который различал гражданское и хозяйственно-административное право, регулировавшее различные секторы экономики того времени. Согласно данной концепции, хозяйственно-административное право регулирует отношения, складывающиеся в социалистическом секторе экономики; тогда как сфера применения гражданского права – частный (читай: буржуазный) сектор экономики. По мнению автора концепции и ее сторонников, между указанными секторами и соответственно между хозяйственно-административным и гражданским правом идет антагонистическая классовая борьба (видимо, до победного конца. – В. С.).

Не трудно определить исход этой борьбы: с отмиранием частного сектора экономики канет в Лету и гражданское право. И наоборот, хозяйственно-административное право призвано регулировать социалистические отношения, для которых характерны плановость и подчиненность. Отсюда приоритетное направление – развитие науки хозяйственного права, а также хозяйственно-административного законодательства.

Именно П. И. Стучка стоял у истоков концепции хозяйственно-административного права. Однако, будучи юристом высокого теоретического уровня, он последовательно отстаивал необходимость формирования в условиях диктатуры пролетариата гражданского права нового типа^[5]. По мысли ученого, гражданское право должно регулировать отношения, построенные на неплановых, «анархических» началах. К их числу относились отношения частного сектора, а также ряд межсекторных отношений (на стыке частного и социалистического секторов).

Как видно, сторонники концепции «двухсекторного права» провозглашали господствующую роль хозяйственно-административного права в регулировании социалистической экономики и умаляли, а порой сводили на нет значение гражданского права. Хотя, с другой стороны, П. И. Стучка отождествлял гражданское и хозяйственное право в регулировании хозяйственной деятельности, основанной на плане. «Единому госплану должна соответствовать сложная, единая организация производства, единая система общественных отношений, одним словом, единое советское гражданское или хозяйственное право»^[6].

Теория двухсекторного права – весьма противоречивая научная доктрина. Ее сторонники в ожидании скорого отмирания гражданского права (вместе с отношениями частной собственности) и замены его новым хозяйственно-административным правом в 1931 г. предложили разработать и издать Основы гражданского законодательства СССР.

Довоенная (единая) теория хозяйственного права появилась на свет благодаря стараниям двух крупных ученых советского периода – Е. Б. Пашуканиса и Л. Я. Гинцбурга. Стремясь преодолеть недостатки и устранить противоречия концепции «двухсекторного права», представители рассматриваемой теории впали, со слов О. А. Красавчикова, в другую крайность. Они объединили в рамках хозяйственного права отношения не только между социалистическими организациями, но и между гражданами. Отсюда гражданин (частное лицо) был низведен до уровня потребителя^[7]. Правда, возникает вопрос: в чем выражается указанная крайность? В том, что частное лицо получило статус потребителя?

Теоретическая база довоенной концепции хозяйственного права заключалась в единстве: источника (диктатура пролетариата), цели (построение коммунистического общества), экономической основы (социалистическая собственность), организации и регулировании отношений во всех сферах народного хозяйства. Кстати, в дальнейшем указанное единство будет широко использоваться представителями других теорий хозяйственного права, хотя в большинстве случаев без каких-либо ссылок на своих предшественников. Интересная деталь, не так ли?

В советской юридической литературе предпринята попытка, направленная на ревизию идей довоенной концепции хозяйственного права. Так, по мнению О. C. Иоффе, под наименованием «хозяйственное право» якобы скрывалось советское гражданское право. «Изменение терминологии явилось не более чем известной данью меновой концепции: раз гражданское право неотрывно от частнособственнических меновых отношений, то одновременно с почти полной их ликвидацией речь должна уже идти не о гражданском, а о хозяйственном праве»^[8].

Вряд ли можно согласиться с таким утверждением на все сто процентов. Использование представителями довоенной концепции хозяйственно-правовой терминологии не носит, на наш взгляд, случайного характера. Развитие правовой мысли в СССР происходит на фоне продолжающейся классовой борьбы и антагонистических противоречий между социалистическим хозяйственно-административным и буржуазным гражданским правом. Иначе говоря, теоретические взгляды ученых подгоняются под объективно складывающиеся отношения в советской планово-командной системе. Жить в обществе и быть свободным от него нельзя. За инакомыслие в те годы можно было поплатиться жизнью.

В условиях культа личности данная теория была объявлена вредительской, а ее некоторые сторонники – репрессированы^[9]. В 1937 г. Е. Б. Пашуканис, будучи заместителем наркома юстиции СССР, был признан врагом народа и расстрелян.

В довоенные годы появились и такие теории правового регулирования экономических отношений, как торгово-промышленное право, хозяйственно-административное право и др.

Теория единого хозяйственного права, по большому счету, не имела нового научного взгляда, а рассматривалась в качестве своеобразной реакции ученых-цивилистов на концепцию «двухсекторного права». С методологической точки зрения эта теория не представляла какой-либо опасности для цивилистических устоев. Не случайно она в целом положительно воспринимается представителями науки гражданского права, хотя отдельные ее положения подвергались, как уже пишут современные исследователи, серьезной критике.

Думается, что для этого нет достаточных оснований. Ознакомление с содержанием двухтомного курса советского хозяйственного права под редакцией Е. Б. Пашуканиса и Л. Я. Гинцбурга показывает, что в нем излагается традиционная гражданско-правовая тематика (субъекты, сделки, исковая давность, право собственности и др.). Возможно, эта группа ученых ориентировалась на объективное «перерождение» гражданского права (здесь хозяйственное право в известной мере как бы совпадало с гражданским). Дух «меновой концепции» преследовал и сторонников теории единого хозяйственного права. Последнее (право), являясь особой формой политики пролетарского государства в области организации управления хозяйством, представляло собой промежуточную ступень отмирания права вообще. Право постепенно утрачивало свои регулятивные свойства и превращалось в систему (неправовых) знаний об организационной структуре социалистического хозяйства.

В те далекие времена наблюдается бурный расцвет цивилистической мысли. На юридическом небосклоне появились такие выдающиеся ученые-цивилисты, как М. М. Агарков, С. И. Аскназий, С. Н. Братусь, А. В. Венедиктов, А. М. Венавер, Д. М. Генкин, О. С. Иоффе, И. Б. Новицкий, В. К. Райхер, В. И. Серебровский, Е. А. Флейшиц, Р. О. Халфина, Б. Б. Черепахин и др. Отметим, что некоторые из них – это дореволюционные деятели науки. Например, профессор Генкин Дмитрий Михайлович свою научную и педагогическую деятельность начал еще до Октябрьской революции, «…проявив себя прогрессивным и талантливым ученым и педагогом. Однако в полной мере его творческие и организаторские способности раскрылись в советское время»^[10].

Наибольший резонанс в юридической среде вызвала «послевоенная концепция хозяйственного права». Ее авторы – В. В. Лаптев, В. К. Мамутов, Г. М. Свердлов, В. C. Тадевосян и др. – пришли к выводу о существовании хозяйственного права в качестве самостоятельной отрасли, имеющей свой предмет и особый метод правового регулирования единых хозяйственных отношений.

Впервые в правовой науке была сформулирована модель правового регулирования социальных связей, возникающих на основе синтеза «горизонтальных», «вертикальных» и внутрихозяйственных отношений. Если горизонтальные отношения, по мнению представителей данной концепции, возникают между хозяйствующими субъектами, то вторые – между субъектами и органами государственной власти и местного самоуправления. В последнюю группу входят внутрихозяйственные отношения, складывающиеся между подразделениями предприятий.

Эта концепция сочетала элементы публичного и частного права, что давало возможность обосновать расширение прав государственных предприятий в рамках обязательных для них плановых заданий^[11]. Сторонники «послевоенной теории хозяйственного права» внесли весомый вклад не только в исследование теоретических проблем хозяйственного права (что само по себе имеет важное значение), но и в разработку основополагающих хозяйственно-правовых актов, регулирующих в свое время (при проведении экономической реформы 1965 г.) те или иные вопросы в сфере хозяйствования. Поэтому вряд ли можно признать справедливыми оценки теории хозяйственного права со стороны некоторых представителей цивилистического типа правового регулирования экономики, которые рассматривают теорию исключительно в качестве продукта и защитника советской партийно-плановой системы.

Данная теория, особенно в свете разработки проекта Хозяйственного кодекса СССР, вызвала настоящий переполох среди ученых-цивилистов. Научное (и не только) противостояние между сторонниками и противниками концепции хозяйственного права продолжалось несколько десятилетий. Об указанном противостоянии красноречиво пишет проф. C. C. Алексеев, известный ученый и государственный деятель, описывая события, связанные с подготовкой и принятием первой части нового Гражданского кодекса России. «В начале 1993 года под эгидой правительственной инстанции в престижном Президент-отеле состоялась конференция сторонников хозяйственно-правовой концепции и там усиленно пропагандировалась идея о двух частных правовых сферах: одна – для отдельных граждан, другая – для предприятий (т. е., по сути дела, возрождалась идея «двухсекторного права», которая в 20–30-х годах разрабатывалась сторонниками плановой социалистической экономики). Наконец, и в одном из президентских документов оказалась строчка о том, что наряду с Гражданским кодексом надлежит подготовить Предпринимательский кодекс»^[12].

С переходом российской экономики на рыночные отношения произошли и происходят в настоящее время существенные изменения в теории правового регулирования соответствующих отношений. Концепция хозяйственного права, разработанная в прошлые (доперестроечные) годы ее сторонниками, уступает свои теоретические позиции под массированным натиском представителей цивилистического типа правового регулирования. Такой вывод небезоснователен; достаточно обратиться к обзору последних публикаций по данной проблеме.

На страницах экономической газеты С. C. Алексеев бросает упрек в адрес теории хозяйственного права, рассматривая ее в качестве продукта и защитника советской партийно-плановой системы^[13]. Однако в 1987 г. этот же ученый предлагал (совместно с В. Ф. Яковлевым и М. К. Юковым) разработать проект Основ хозяйственного законодательства.

Несколько раньше, в 1963 г., C. Н. Братусем и С. C. Алексеевым была выдвинута концепция «хозяйственно-административного права». Ее авторы как бы с горечью констатируют: «У многих административистов, в частности у авторов учебников и учебных программ, сложилось представление об ограниченной роли административного права в регулировании отношений, связанных с хозяйственным строительством. Научный анализ, проводимый в рамках исследований по административному праву, обычно обрывается там, где он в действительности должен бы лишь развертываться: он ограничивается некоторыми общими вопросами построения органов хозяйственного управления, принципов их деятельности и др., но не идет вглубь административно-правового регулирования отношений в области социалистического хозяйства. Здесь образовалась некая «мертвая зона» в научных исследованиях и преподавании правовых дисциплин в юридических учебных заведениях»^[14].

Представители названной концепции считают, что выход из сложившейся ситуации – формирование особой подотраслевой науки хозяйственно-административного права. Именно она служит организационной предпосылкой к исследованию административно-правового регулирования хозяйственных отношений.

По этому поводу О. А. Красавчиков со свойственной ему едкой (не без сарказма) манерой изложения мысли отмечает: «С тех пор как была высказана эта точка зрения, прошло немало лет. Однако каких-либо существенных изменений в развитии исследований в области «хозяйственно-административного права» со стороны представителей науки административного права не произошло. Они стали уделять больше внимания вопросам управления народным хозяйством, но концепцию «хозяйственно-административного права» практически не восприняли»^[15]. Она оказалась не востребованной и в настоящее время, а лишь украшает список теорий правового регулирования социалистической экономики.

Среди хозяйственно-правовых концепций особое место принадлежит теории «комплексной отрасли права». Еще в 1947 г. В. К. Райхер предложил различать в пределах системы советского права две категории отраслей – основные и комплексные. Эта идея понравилась и получила дальнейшее развитие в научных трудах О. C. Иоффе, М. Д. Шаргородского, Ю. К. Толстого и др.

Идея комплексных отраслей рассматривалась и с общетеоретических, и с отраслевых позиций. C. C. Алексеев, проводя разграничение между гражданским хозяйственным правом и административным хозяйственным правом, выделял хозяйственное право как вторичную структуру в системе права. Он считает, что «содержание комплексной отрасли складывается из специальных норм, обладающих предметным и известным юридическим единством. Но каждая из этих норм имеет главную «прописку» в той или иной основной отрасли, входит в обеспечиваемый ею юридический режим»^[16].

Спорным является вопрос о критериях отнесения того или иного нормативного массива (образования) к категории «комплексная отрасль права». Развернутые признаки комплексных отраслей содержатся в работах проф. Ю. К. Толстого^[17]. В частности, он видит следующие признаки, позволяющие разграничивать основные и комплексные отрасли. Если основные отрасли обладают предметным единством, то комплексные – нет. Во-вторых, основные отрасли не должны включать нормы других отраслей права. И наоборот, комплексные отрасли гармонично сочетают нормы различных отраслей права. В-третьих, основные отрасли имеют специфический метод правового регулирования общественных отношений. У комплексных отраслей такой метод отсутствует.

Проф. О. А. Красавчиков, критикуя теорию комплексных отраслей, считает, что Ю. К. Толстой необоснованно применяет термин «отрасль» к явлению, которое таковым не является. Двузначность термина «отрасль» создает неправильные представления, своего рода иллюзии о том, что, хотя комплексная отрасль и не является основной (самостоятельной), тем не менее все-таки это отрасль. Вместе с тем отнесение хозяйственного права к числу комплексных отраслей, т. е. отраслей, «сфабрикованных» по чисто субъективным признакам или устремлениям, ликвидирует всякую возможность поиска любого единства на любом уровне взаимодействия норм хозяйственного права. По мнению ученого, этот недостаток концепции комплексных отраслей был подмечен уже в первой половине шестидесятых годов^[18].

Несколько оригинально, хотя и весьма неопределенно, выглядит теория хозяйственного права как «нормативного массива», выдвинутая О. А. Красавчиковым^[19]. Оно (право) рассматривается в качестве совокупности норм институтов советского социалистического права, которые взаимодействуют в регулировании хозяйственной деятельности. Такая трактовка хозяйственного права едва ли дает какие-либо четкие критерии для определения и раскрытия сущности данного правового явления.

Ностальгия по прошлому и отголоски той борьбы, которая имела место между представителями цивилистической и хозяйственно-правовой школ, дают о себе знать до сих пор. Так, в порыве полемического задора проф. Г. К. Матвеев, исповедующий цивилистические начала в правовом регулировании экономических отношений, предлагает упразднить не только науку хозяйственного права, но и преподавание этой дисциплины. По его мнению, следует также упразднить и кафедры хозяйственного права, созданные в юридических институтах и на юридических факультетах университетов^[20]. Таким образом, предлагается в духе 1937 г. радикально решить давний научный спор и покончить с хозяйственным правом во всех его проявлениях. Как говорится, лучшее средство от головной боли – это гильотина.

Такая позиция (это тоже позиция), на наш взгляд, носит не совсем научный характер и оскорбительна для ученого. Действительно, время запретов и репрессий в науке прошло безвозвратно^[21]. Однако, уважаемый академик В. В. Лаптев ошибся.

Министерством науки и технологий РФ (приказ от 25 января 2000 г. № 17/4) утверждена новая номенклатура специальностей научных работников, в которой не нашлось места специальности 12.00.04 – предпринимательское право; арбитражный процесс. Она (специальность) плавно «перекочевала» в специальность 12.00.03 – гражданское право; предпринимательское право; семейное право; международное частное право. Иначе говоря, теоретические споры о наличии или отсутствии предпринимательского права решены административным путем. Научная специальность «Предпринимательское право» получила (благодаря лоббированию группы московских ученых-цивилистов) «юридическую прописку» в семействе частного права. Коль так, о чем спорить и дискутировать. Некоторым утешением для представителей теории предпринимательского права может служить то, что названная специальность сохранила свою относительную самостоятельность и не растворилась в специальности «Гражданское право», хотя такая перспектива была в ходе обсуждения и согласования номенклатуры специальностей с руководителями и членами рабочих групп.

Вслед за этим последовали и другие административные решения. Так, под видом «укрупнения» были упразднены диссертационные советы по специальностям 12.00.04 и 12.00.12.

Подводя итог краткому обзору теорий правового регулирования отношений в сфере хозяйствования, можно сделать следующие выводы. Во-первых отметим, что живой интерес ученых различных взглядов и убеждений к теоретическим проблемам хозяйственного права был обусловлен прежде всего объективными причинами, связанными с реальными потребностями социалистической экономики. В поисках научной истины были сформулированы концепции хозяйственного права при активном участии и ученых-цивилистов. Во-вторых, современные теории предпринимательского (коммерческого, торгового) права во многом предопределены научными концепциями прошлых лет и могут при определенных обстоятельствах рассматриваться в качестве продолжения и интерпретации последних, с учетом новейших достижений правовой мысли. Мы уже писали выше, что теория правового нигилизма оказалась крайне живучей. В реальной действительности можно обнаружить достаточно примеров, наглядно свидетельствующих о фактах грубого попирания законов и правового беспредела. Знаменитый призыв «Обогащайтесь!» любимца партии Н. И. Бухарина оказался на редкость пророческим. Современная Россия, пережившая тотальную приватизацию государственного и муниципального имущества, серию скандальных процедур банкротства, приобрела дурную славу страны, где балом правят чиновничий произвол и беззаконие.

Наряду с правовым нигилизмом широкое распространение в российском обществе, особенно в юридических кругах, получила и другая крайность – правовой фетишизм. На фоне фетишизации законов, выражающейся в явной переоценке государственной «силы закона», наблюдается очередной нормотворческий бум. Вместе с тем роль права в регулировании экономических отношений не следует абсолютизировать и выдвигать на передний план. Закон – это акт юридический, и этим определяется его сила воздействия на экономику. Законодательный акт не способен отменить и заменить реальные экономические и социальные связи^[22]. На это обращают внимание и сторонники новых подходов в исследовании правовой действительности, и представители традиционных взглядов и учений.

Теперь перейдем к исследованию вопроса о предпринимательском праве. В первую очередь, необходимо разобраться в понятийном аппарате. Дело в том, что в юридической литературе нередко понятия «предпринимательское право», «торговое право» и «коммерческое право» рассматриваются в качестве синонимов. Практически ставит знак равенства между указанными понятиями В. Ф. Попондопуло, с точки зрения которого предпринимательское (торговое, коммерческое) право – это составная часть гражданского права^[23].

Аналогичной позиции придерживается В. В. Ровный, который, исходя из тождественности предпринимательской и коммерческой деятельности, приходит к выводу о терминологическом единстве предпринимательского и коммерческого права^[24].

В свою очередь, А. Г. Быков, проводя разграничение между торговым и предпринимательским правом, считает, что первое является основой последнего. По мнению ученого, если торговое право носит частный характер, то предпринимательское право представляет собой право государственно-регулируемой и социально ориентированной рыночной экономики^[25]. Иначе говоря, предпринимательское право сочетает публично-правовые и частно-правовые начала. Забегая вперед, мы также считаем, что предпринимательское право есть конгломерат частно-правовых и публично-правовых начал в регулировании общественных отношений.

За отграничение предпринимательского права от коммерческого выступает В. А. Семеусов^[26]. Однако при этом он, по существу, отождествляет коммерческое право с договорным, определяя его место в системе гражданского права, а предпринимательское право рассматривает с известных позиций хозяйственно-правовой теории.

Ряд ученых предлагают провести разграничительную линию между предпринимательским, коммерческим и торговым правом, но лишь на уровне учебных дисциплин. Проф. Е. А. Суханов указывает на необходимость разграничения в целях преподавания хозяйственного и торгового права, поскольку концепция хозяйственного права родилась намного позднее торгового права^[27].

Авторский коллектив курса лекций «Предпринимательское право», не вдаваясь в теоретические суждения по поводу сущности предпринимательского права, считает, что данный термин носит весьма условное значение и охватывает в комплексе различные, но взаимосвязанные правовые институты, с которыми предприниматели сталкиваются в своей деятельности^[28]. Эти авторы подобным утверждением и ограничили собственное видение проблем предпринимательского права как учебной дисциплины. Такой же точки зрения придерживаются и другие ученые.

Несколько оригинальная (на первый взгляд) точка зрения принадлежит С. Э. Жилинскому. В курсе лекций он предлагает использовать понятие «правовая основа предпринимательства» как наиболее предпочтительное перед другим названием – «предпринимательское право»^[29]. При этом автор говорит о каком-то узконормативном правопонимании курса «Правовая основа предпринимательства», который полностью включает и «Предпринимательское право».

Спорен и вопрос о юридической природе предпринимательского права. Господствующим является мнение, согласно которому предпринимательское право есть составная часть гражданского права. Оно не имеет предмета и метода правового регулирования в их традиционном понимании, а также особых принципов в сфере предпринимательской деятельности^[30]. Практически здесь речь идет о коммерческом праве.

Сторонники концепции хозяйственного права неодинаково трактуют понятие «предпринимательское право». Так, В. В. Лаптев отмечает, что при переходе к рыночной экономике ощутимо повышается роль хозяйственного права, которое становится правом предпринимательской деятельности^[31]. Иначе говоря, ставится знак равенства между понятиями «хозяйственное право» и «предпринимательское право» со всеми вытекающими отсюда научными выводами и практическими последствиями.

Такая позиция критикуется не только цивилистами (в критике теории предпринимательского права используются в основном аргументы из арсенала научной полемики прошлых лет). Она не разделяется и некоторыми сторонниками теории хозяйственного права. Например, В. К. Мамутов считает, что предмет хозяйственного права включает и предпринимательскую, и иную деятельность в области хозяйствования^[32].

Представители школы цивильного права считают, что исходные позиции сторонников хозяйственного (предпринимательского) права остались в своей основе прежними. По мнению М. И. Брагинского, авторы, разделяющие хозяйственно-правовые взгляды, вынуждены облекать соответствующие идеи в несколько иную форму, сохраняя, однако, их существо, а именно: возможность регулирования горизонтальных и вертикальных отношений в едином законе^[33].