Текст книги "С талмудом и красным флагом. Тайны мировой революции"

В Басманной прокуратуре было подготовлено постановление от 24.06.2005 в отношении еврейского кодекса поведения «Кицур Шулхан арух». В нем признавалось, что: «Используемые в книге «Кицур Шулхан Арух» словесные средства выражают негативные установки в отношении любого – без конкретизации – иноплеменника (нееврея, гоя) и любого – без конкретизации – иноверца (неиудея, акума). все иноверцы без исключения – идолопоклонники… Например – «Всякая насмешка запрещена, кроме насмешки над идолопоклонством, которая разрешена» (гл.167, п.13). «…Поскольку обмануть нееврея, назначив неправильную цену, разрешается» (гл.183, п.1) и др. В тексте книги «Кицур Шулхан Арух» использованы специальные языковые средства для целенаправленной передачи оскорбительных характеристик… и побуждений к действиям против какой-либо нации или отдельных лиц как ее представителей, поскольку книга «Кицур Шулхан Арух» – это свод Законов, предписывающий еврею (иудею) определенные действия, определенное отношение, определенное поведение среди неевреев (неиудеев), которое может быть интерпретировано последними как негативное и оскорбительное отношение к ним».

Не исключено, что за этим постановлением могли последовать меры в отношении тех, кто издал этот шедевр средневекового мракобесия. Но сионистские организации, действующие в России по указке из Израиля, развернули кампанию, первоначально против отдельных подписантов «письма 500 – 5000» (М.В. Назарова, К.Ю. Душенова и др.), а потом и против других депутатов Госдумы, затем чуть ли не всю фракцию «Родина» обвинили в антисемитизме, а с ней заодно в том же грехе – Генпрокурора России и даже Кремль. Делу, понятно, не просто не дали ход из соображений «толерантности» и «политкорректности», но и еще едва не посадили авторов письма. Получалось так, что это они «разжигают национальную рознь». У нас в России теперь не случайно появился такой термин, характеризующий нашу судебную систему, как «басманное правосудие». Принцип его действия в соответствии с современным «телефонным правом» известен с древних времен: «Закон, что дышло, как повернешь, так и вышло». Видимо басманцев сверху попросили повернуть в другую сторону после бесед с Ольмертом и истерической кампании в сионистской прессе. И басманцы послушно пришли к следующему выводу: «Принимая во внимание, что в ходе проверки в связи с изданием и распространением книги «Кицур Шулхан Арух» не установлен умысел на возбуждение в обществе национальной и религиозной вражды, унижение человеческого достоинства по признакам национальной и религиозной принадлежности, публикация и распространение данной книги не образует состав преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 282 УК РФ.» Это называется «И щуку бросили в реку»…

Что же, однако, возмутило в книге «Кицур Шулхан Арух» авторов Обращения? Судите сами. Вот несколько цитат из этой и других «кодификаций» Талмуда под общим названием «О проливании крови и лишении жизни гоев»: «Народы земные – идолопоклонники. О них написано: стирай их с лица земли, а некоторые из них те, о которых сказано: изгладь всякую память об амалеке. Остатки их живут еще в четвертом пленении, это они – поистине амалекитяне». (Зогар.1, 25а).

«Bcякий, ктo проливает кровь нечестивых, столь же угоден Богу, как и приносящий ему жертву». (Jalk. Schim (Ялкут Шимони) 246, с. 722 и Bomidb. r (Бамидбар раба), 229, с.).

«Позволительно убивать неверного». (Талмуд, Abodas. f. 26, 2).

«Лишай жизни клифотов и убивай их, этим сделаешь угодное Богу, как тот, кто приносит жертву всесожжeния… Еврей обязан удалять терния из своего виноградника, т. е. искоренять, вырывать с корнем клифотов; ведь ничего угоднее Благословенному Господу и быть не может, как иcкopeнeниe нами людей нечестивых и клифотов». (Талмуд, Сефер Ор Израель 177, 180 в.).

«Справедливейшего из безбожников лиши жизни». (Талмуд[6]6
  Талмуд (учение) – многотомный свод правовых и религиозно-этических положений иудаизма, охватывающий Мишну и Гемару в их единстве. Талмуд – уникальное произведение, включающее дискуссии, которые велись на протяжении около восьми столетий законоучителями Эрец-Исраэль и Вавилонии и привели к фиксации Устного Закона. Центральным положением ортодоксального иудаизма является вера в то, что Устная Тора была получена Моисеем во время его пребывания на горе Синай, и его содержание веками передавалось от поколения к поколению устно, в отличие от Танаха (еврейской Библии), который носит название Письменная Тора (Письменный Закон). Более позднее понимание слова Талмуд, широко распространенное в наше время, – Мишна вместе с посвященными ей учениями амораев. Талмуд – оригинальное название произведения, данное ему амораями. Гемара – более позднее название Талмуда. Кроме законодательных текстов, называемых Галаха, Талмуд включает большое количество сюжетов, исторических, медицинских текстов. В основе талмудического творчества лежит комментарий Танаха, в особенности его первой части – Пятикнижия, или Торы. Талмуд по большей части написан на различных диалектах арамейского языка, с включением большого количества древнееврейских слов и понятий и библейских цитат на древнееврейском языке или из арамейских переводов. В Талмуде встречается около 2 500 слов из классического греческого языка и из различных ближневосточных диалектов. Важнейшим элементом иудаизма является комментирование Талмуда, которое достигло высот в еврейских общинах Франции и Германии. Особое место в постталмудической литературе занимают многочисленные сочинения кодификативного характера, в которых из талмудической дискуссии извлекается халаха (галаха); затем халаха подвергается стандартизации и систематизации. Одним из наиболее одиозных кодификаторов был раввин Иосиф Каро, создавший наиболее полный галахический сборник, сокращенный вариант которого называется «Шулхан арух«. В 1239 г. в ряде булл папы римского Григория IX Талмуд был определен как «книга антихристианская и чрезвычайно вредная, которая служит причиной болезненного упрямства евреев в их приверженности вере предков». Неприятие Талмуда, связанное с антираввинистической направленностью, проникло также и в еврейскую среду. Караимы, например, отрицают авторитет Устного Закона и не признают Талмуд. Среди других противников Талмуда были Уриэль Акоста, Б. Спиноза, последователи Саббатая Цви и Я. Франка, деятели реформистского иудаизма и Хаскалы, которые считали, что Талмуд – это препятствие для эмансипации еврейского народа. (См. более подробно: Википедия, КЕЭ, том 8, кол. 706–736).


[Закрыть], тракт. Aboda. s. (Абода Зара) 26, в, Tos (Тосефот), Soph (Соферим).

«Если еврей, набегавшись в течение недели в разные места обманывать христиан, то в Шаббат они вместе сходятся и, хвалясь друг пред другом, своими обманами, говорят: нужно гоям вынимать сердца из грудей и убивать даже лучших между ними». (Judenbalg, 5, 21; слова автора – раввина Брентца, одного из известных «кодификаторов» Талмуда).

«Повелено собственными руками умерщвлять изменников Израиля и отщепенцев (Minim) как Иисуса Назаретскаго и его последователей и ввергать их на дно пропасти». (Jad. ch. hilch. Ab. s. cp. 10; слова раввина Маймонида).

«Если еврей имеет власть, то он должен открыто убивать еретиков, в противном случай он это должен делать тайно». (ArbaTurim[7]7
  Арба Турим, или просто Тур. Кодекс еврейского закона, написанный известным ученым, раби Яаковом бен Ашер (1270, Германия 1343, Толедо, Испания), сыном Роша, прозванным «Бааль Атурим».


[Закрыть]. Jore deach. 4, 158; f. 35, 5; – chosch. Ham. f. 138, 1, 2).

«Когда у евреев силы больше, грешно оставить среди нас идолопоклонника». (Гилькот акум, X, 7).

«Вся собственность других наций принадлежит еврейской нации, которая, следовательно, имеет право воспользоваться ею без каких-либо угрызений совести. Ортодоксальный еврей не обязан соблюдать принципы морали по отношению к людям других народов. Он может действовать вопреки морали, если это выгодно ему или евреям вообще» (Schultchan Aruch, Choszen Hamiszpat 348).

Подобное презрение ко всем другим нациям и верам, такое мракобесие, в духе которого раввинат воспитывал обитателей гетто, вызывало естественное неприятие иудаизма, как у прогрессивно настроенных евреев, так и у тех, кто сталкивался в жизни с хранителями и практиками «Шулхан Аруха», который представляет собой одну из кодификаций Талмуда.

В своей известной статье «Еврейский вопрос» Федор Достоевский обращает внимание именно на нетерпимость иудаизма: «… Мне иногда входила в голову фантазия: ну что, если бы то не евреев было в России три миллиона, а русских; а евреев было бы 80 миллионов – ну, во что обратились бы у них русские и как бы они их третировали? – рассуждает великий русский писатель. – Дали бы они сравняться с собой в правах? Дали бы им молиться среди них свободно? Не обратили бы прямо в рабов? Хуже того: не содрали ли бы кожу совсем? Не избили бы дотла, до окончательного истребления, как делывали они с чужими народностями в старину, в древнюю свою историю?». Вопрос риторический, но закономерный.

В своей книге «Религия в границах разума» Кант писал, что иудаизм даже не является религией, поскольку закон Моисея представляет собой лишь принудительное «общественное законоположение», «исключившее весь род людской из своего сообщества» и не знающее веры в загробную жизнь. Кант был убежден, что без такой веры «невозможно представить никакой религии; однако иудаизм как таковой, взятый в чистом виде, не содержит совершенно никакой религиозной веры». Талмуд, как известно, запрещал евреям отказываться от иудаизма под страхом смерти, а если евреи и принимали для вида христианство, то исповедовали иудаизм тайно, как мараны в Испании. Как уже отмечалось, и современные сионисты считают такими же отступниками всех тех евреев, которые всерьез, а не по-марански, выступают с критикой сионизма.

Мировой кагал, используя Талмуд и его средневековые кодификации, веками искусственно поддерживал обособленность евреев и культивировал их исключительность, как избранного народа. Им внушали, что со временем, согласно тому же «Шулхан Аруху», им будет принадлежать на земле все, от власти до богатств других народов. Вот тогда-то и наступит для них рай на земле. Идеологи сионизма нередко оправдывают самоизоляцию евреев от других наций тем, что за стенами гетто евреям легче было не только сохранить свою религию и самобытность, но и укрыться от преследований и гонений, а вера в свое превосходство над другими народами помогала евреям пережить это. Гонения действительно имели место на протяжении всей истории евреев в Галуте, но их удалось бы избежать куда меньшей ценой, если бы «избранный народ» перестал «обманывать христиан» (это из «Шулхан-Аруха»), не отказывался от интеграции в те общества, в которые он приходил в своих скитаниях, и от ассимиляции с другими народами и цивилизациями. За интеграцию евреев и даже их ассимиляцию выступали на протяжении той же истории Галута все передовые мыслители, как евреи, так и не евреи, все просвещенные правители.

До поры до времени кагалу удавалось сохранить свою власть над евреями гетто. Но «так продолжалось до тех пор, – писал В.Жаботинский, – пока не начался победоносный поход большой индустриальной революции по Европе. В течение первой половины XIX столетия почти в каждом государстве он проводил уравнение классов, разрушение замкнутых коллективов. Более всего от этого пострадали два древних «забора» – забор вокруг деревни и забор вокруг гетто. В тот момент родился и организовался с неожиданной силой активный государственный сионизм. Так как все искусственные инструменты национального обособления не могут более держаться, нужно и необходимо овладеть снова естественным способом обособляемости: национальной территорией» (Владимир (Зеев) Жаботинский. Избранное. Иерусалим, 1989).

Идеологи сионизма нередко заявляют, что в силу извечного стремления евреев вернуться на свою историческую родину, сионизм вечен, и ему, по крайней мере, два тысячелетия, точнее столько же лет, сколько прошло после разрушения Второго Храма (70 г. н. э.). В этом еще прасионисты с самого начала разошлись с ортодоксальным иудаизмом.

Попытки евреев вернуться на землю обетованную предпринимались не раз на протяжении веков. Однако уже во втором веке нашей эры против этого выступили религиозные лидеры еврейства в Галуте. Ортодоксы считали тяжким грехом попытки завоевания Палестины политическими или военными средствами до обещанного в Священном писании пришествия Мессии (Мошиаха). Согласно догмам иудаизма только посланник Божий один мог реализовать подобные святые прожекты. Неудачная попытка Бар-Кохбы отвоевать Палестину у римлян (135 г. н. э.) привела к тому, что эта точка зрения ортодоксов возобладала. Но, тем не менее, в разное время с идеей возвращения в Сион выступали разные лже-мессии, появлявшиеся то тут, то там в израильских колониях, начиная с Серено (Sereno) в 720 г. и оканчивая Саббатаем Цеви (Sabbatai-Zevi) (1626–1676) и Яковом Франком (Jakob Frank) в 1757 г.

Еврейское присутствие на территории Палестины фактически никогда не прерывалось, хотя и было в некоторые периоды немногочисленным, а то и вовсе символическим. Начиная с XVIII века, некоторые евреи из Восточной Европы и арабских стран стали возвращаться туда. Начался процесс, называемый в еврейской традиции «Шиват Цион», то есть «возвращение в Цион» – по имени горы Цион (Сион) в Иерусалиме, название которой часто используется и как название города, и как название всей Земли Израиля.

Идея воссоздания Израиля и массового переселения туда евреев из Европы нашла поддержку ведущих европейских держав в ХVIII – начале ХIХ вв. Так Наполеон в ходе своего египетского похода опубликовал прокламацию с призывом к евреям Азии и Африки присоединиться к нему, чтобы вернуть старый Иерусалим. В ряде европейских парламентов прозвучали выступления в поддержку этой идеи.

О том, что к ней относились серьезно, говорит тот факт, что между 1839 и 1854 гг. все основные европейские державы и Соединенные Штаты открыли свои консульства в Иерусалиме. Любопытно, что в России, в программе одного из лидеров декабристов полковника Пестеля содержалось предложение создать еврейское государство в Малой Азии. До крушения Порты было, однако, еще далеко и Англия заполучила свой мандат на Палестину только после развала Османской империи в 1917 году.

К середине ХIХ века в Англии сформировалось своего рода еврейское лобби, которое распространяло брошюрки с призывом помочь евреям вернуть их историческую родину. В 1839 г. лондонская газета «Globe», рупор английского Форин офиса, опубликовала серию статей в поддержку идеи создания независимого государства в Сирии и Палестине с массовыми еврейскими поселениями. Эту идею активно поддерживал британский консул в Дамаске Генри Черчилль, отец будущего премьера Англии Уинстона Черчилля, который унаследовал от своего отца любовь к идее реставрации еврейского государства. Согласно этой идее «Новая Иудея» могла бы стать плацдармом для Англии на Ближнем Востоке, где в то время все еще доминировала Османская империя, закат которой был недалек и всячески готовился на берегах Туманного Альбиона. Этот проект с одобрением встретил тогдашний премьер-министр Англии лорд Генри Джон Темпл Пальмерстон (1784–1865). Поддерживал его и Бенджамин Дизраэли (1804–1881), талантливый писатель и премьер-министр Англии (1868, 1874–1880). Он вошел в историю, как ярый русофоб, главный организатор ликвидации Сан-Стефанского договора, по которому Россия получала ряд преимуществ после победной войны с Турцией. В бытность свою премьер-министром он не раз принимал решения, направленные на подрыв позиций России на международной арене и всячески препятствовал ее продвижению на Балканы для защиты братских славянских народов, попавших под иго Порты.

Дизраэли был евреем по происхождению и в своем романе «Алрой»[8]8
  Давид Алрой (настоящее имя Меннахем бен-Шломо Ал-Руйи) – еврейский лидер из Курдистана XII века, глава восставших евреев, объявивший себя мессией.


[Закрыть], посвященном лжемессии, попытавшемуся захватить Палестину, писал: «Вы спрашиваете, какова моя мечта? Вот мой ответ: «Иерусалим, который все мы потеряли, по которому все мы тосковали, за который все мы сражались».

Несмотря на эти мечты, Дизраэли был трезвым политиком и понимал, что время для массового возвращения евреев в Палестину еще не пришло. Да и к тому же, как и многие «просвещенные», считал себя больше англичанином, чем евреем. У Британской империи были другие приоритеты, и она была не готова вступать в вооруженный конфликт с Оттоманской империей из-за Иерусалима. Поэтому, как и его предшественники, Дизраэли делал ставку на мирное решение и добивался от Порты не уступки Иерусалима, а свободного доступа евреев на «землю обетованную» и более благоприятного статуса для еврейских переселенцев на этой земле.

Поначалу сионизм обернулся новым расколом в еврействе. Большая часть ортодоксальных евреев сионистов не поддержала. Одна из статей веры ортодоксального иудаизма гласит: «Твердо верю в пришествие Мессии, и как бы поздно он не явился, каждодневно ожидаю его». Возвращение в Израиль ортодоксы и связывали с приходом Мессии и наступлением «мессианских времен». Единомышленники предтеч сионизма, а затем уже – Герцля и других первых сионистов воспринимали движение за возвращение евреев на родину предков, как мессианское движение, возникшее независимо от появления индивидуального Мессии. Взгляд на сионизм как на мессианское движение широко распространялся в иудаизме.

Идея сионизма родилась в синагоге. Об этом говорит не только пророчество о возвращении евреев на Землю обетованную, о котором раввины традиционной напоминали своей пастве почти две тысячи лет. Сам характер еврейского государства, воссозданного после Второй мировой войны по решению ООН, это подтверждает. Несмотря на замысел основателя сионизма Теодора Герцля сделать его светским, нынешний Израиль все же имеет все признаки теократического государства. И далеко не все ортодоксальные евреи сопротивлялись «досрочной» колонизации Палестины.

Именно из ортодоксов вышел видный теолог раввин Цви-Хирш-Калишер[9]9
  Цви Хирш Калишер (1795–1874) раввин, поборник еврейского национального возрождения в Эрец-Исраэль. Калишер поддержал попытку Х. Лурье (1821–1878) создать во Франкфурте-на-Одере общество по заселению Эрец-Исраэль (1860). Изданная этим обществом книга Калишера «Дришат Цион» («Стремление к Сиону», 1862) в течение многих лет служила главным средством внедрения в среду ортодоксального еврейства идеи возвращения в Эрец-Исраэль (КЕЭ, том 4, кол. 54–56).


[Закрыть] (Tzvi-Hirsh– Kalisher, 1795–1874). Он, можно сказать, перевернул Тору, сумев доказать, что завоевание Палестины с точки зрения иудаизма вполне законно и желательно. Проповеди этого раввина, к которому вскоре присоединились и некоторые другие ортодоксы, подготовили религиозную базу для движения сионистов, возникшего несколько позднее. Планы захвата и колонизации Палестины евреями Галута, не ожидая пришествия Мессии, начали вырисовываться более отчетливо в начале ХIХ века, несмотря на оппозицию и гнев большинства раввинов-ортодоксов. Именно с благословения последователей Цви-Хирш-Калишера это движение выступило в качестве «коллективного Мессии» еще до образования ВСО в попытке не допустить ухода евреев из-под власти кагала и их отхода от иудаизма.

«Просвещенные» и Просвещение

Сионисты, говоря словами Жаботинского, попытались овладеть «естественным способом обособляемости: национальной территорией» как раз тогда, когда в истории еврейского народа наступил переломный момент – падение забора вокруг гетто повело евреев к потере национальной идентичности, которая поддерживалась и сохранялась в основном за счет иудаизма и основанной на его догматах Галахи, регулировавших быт, нравы и поведение евреев. Против искусственной обособленности в Галуте выступили, прежде всего, евреи, сумевшие получить европейское образование. Примерно с 1740-х гг. в этой еврейской среде начало расти влияние идей европейского Просвещения. Чтение газет и книг на немецком языке, изучение других европейских языков, естественных наук и философии получило распространение среди евреев, прежде всего, в германских землях. Аналогичные процессы были отмечены и во Франции, и в Англии, среди итальянских евреев и даже в России. Этому способствовала и религиозная реформа, начатая во второй половине XVIII века Моисеем Мендельсоном (Moises Ben Mendel). Именно с Мендельсоном связывают зарождение неомессианства. Его лекция «Что такое просвещение?» (нем. Was ist Aufklärung?) в 1784 г. инициировало дискуссию о просвещении в конце XVIII века в Германии. Мендельсон и его сторонники выступали против Талмуда и талмудистов, считая, что те мешают эмансипации евреев, ратовали за принятие ценностей Просвещения, большую интеграцию в европейское общество, и рост образования в области светских наук, иврита и истории евреев. Мендельсон основал движение «Хаскала»[10]10
  Хаскала или «Гаскала» (ивр. «просвещение«, от сехель, «здравый смысл«, «интеллект«), еврейское просвещение. Отсюда маскил, «просвещенный», мн. число маскилим, «просвещенные», как именовали себя сторонники этого движения. В более узком смысле, «Хаскала» может также обозначать изучение священных текстов, а также поэзии, научной и критической литературы на иврите. Термин иногда используется для описания современных подходов к критическому изучению религиозных книг, таких как Талмуд, в тех случаях, когда требуется подчеркнуть отличия этих современных подходов от тех, которые используют ортодоксальные иудеи. (См. более подробно об этом движении раздел «Хаскала» в КЕЭ, том 9, кол. 696–705).


[Закрыть] с целью включения евреев Европы в светскую жизнь. Если иудаизм видит в изучении Торы высшую обязанность еврея, то «для идеологов Хаскалы, – как отмечает «Еврейская энциклопедия», – изучение светских наук было не дополнением к еврейским наукам, а самодостаточной ценностью первостепенной важности, позволяющей человеку достичь интеллектуальных вершин, которые не уступают вершинам религиозной мысли, и способствующей совершенствованию человека и овладению силами природы. В изучении светских наук деятели Хаскалы видели путь приобщения евреев к «общечеловеческим» ценностям и гарантию их социального и экономического будущего в новом обществе, основанном на прогрессе научного знания» (КЕЭ, том 9, кол. 698–699). Мендельсону отдают должное и сегодня, как человеку, который «взломал лед предубеждений против евреев и проложил им путь из отчужденного мира гетто к общемировым ценностям». (Там же). Но при этом Мендельсон не посягал на вековые догматы иудаизма. Сам он никогда не призывал евреев к религиозной ассимиляции, оставаясь верующим евреем, хотя и открытым веяниям современного мира и достижениям цивилизации. Ученики Мендельсона – деятели берлинской «Хаскалы», которые именовали себя «Маскилим» («просвещенные») – пошли гораздо дальше него в своей готовности отказаться от еврейских традиций и религиозных предписаний.

К концу XVIII века в кругу «просвещенных» сложилось мнение, что соблюдение Галахи евреями утратило смысл и человечество может объединиться на основе деизма или «естественной религии». Этим была подготовлена почва для массового отхода от ортодоксального иудаизма представителей высших слоев еврейства Западной и Центральной Европы и идеологическая база для создания реформированного иудаизма. «Хаскала» сыграла важную роль в создании первых еврейских политических движений и в борьбе за отмену дискриминационных законов. Последователи Мендельсона требовали полного равноправия для евреев в тех странах, где они родились и выросли и которые считали своей родиной. Ни о каком возвращении на родину историческую они и слышать не хотели. Один из наиболее авторитетных представителей «Хаскалы» Габриэль Риссер, который выступал за «духовный союз иудаизма и Германии», заявлял, что «еврея, который предпочитает несуществующее государство (Израиль) реальной Германии, следует взять под наблюдение полиции: не потому, что его взгляды представляют опасность для общества, а потому, что он явно душевнобольной» (Вальтер Лакер. История сионизма. М., «Крон-пресс», 2000. Стр. 21–22). Эти слова прозвучали в середине ХХ столетия – за сорок с лишним лет до Первого сионистского конгресса в Базеле. Г. Риссера в этом его подходе к воссозданию Израиля поддерживало подавляющее большинство евреев Западной Европы.

Подобное отношение к сионистским идеям было достаточно стойким не только у евреев Западной Европы, но и США. Так в 1893 г. Рафаэл Ловенфелс писал: «Ни один образованный еврей (в Европе) не пожелает променять возлюбленную родину на другую страну – пусть даже там в незапамятные времена и жили его предки» (См. В.Лакер. Цит. соч., стр. 52).

Стремление к ассимиляции было настолько сильным среди евреев того времени, что многие из них стыдились своего происхождения, отрекались от своих корней и от иудаизма, были порой куда большими патриотами, чем их соотечественники из титульных наций. О том, насколько было сильным это стремление, можно судить и по тому, что дети отца «Хаскалы» раввина Мендельсона и многие его последователи приняли крещение, также, как дети основателя Всемирного союза израэлитов, французского предтечи сионизма Огюста Кремье. Рахиль Варихаген, содержательница одного из весьма популярных в середине ХIХ века литературных салонов в Берлине, то, что она родилась еврейкой, считала трагедией всей своей жизни. По ее словам это было так же, «как если бы кинжал пронзил мое сердце в момент рождения». К концу жизни Рахиль, все же вернулась к религии предков, но она была, пожалуй, единственной в интеллектуальной еврейской тусовке Берлина той поры.

Наибольшего размаха ассимиляция евреев достигла в Германии, что проявилось не только в их постепенном отказе от иврита в пользу диалекта немецкого языка по имени «идиш», но и в значительной германизации диаспоры в других странах, где быстро привились и идиш, и немецкая культура, а вместе с этим, как замечает В. Лакер, «и немецкий национальный дух» (В.Лакер. Цит. соч., стр. 51).

Большинство французских евреев ассимилировались и традиционно подчеркивали свою принадлежность к французской нации. Многие из них скрывали свою национальность и стыдились ее. Один из лидеров французских социалистов Бернар Лазар открыто выступал за окончательное исчезновение евреев, как нации. Правда, впоследствии он стал сионистом, убедившись, что юдофобия во Франции не исчезла с предоставлением евреям равных прав с коренными французами.

«Маскилим» появились и в России. Переписку с Мендельсоном вел ближайший сподвижник князя Потемкина Иошуа Цейтлин, история которого по-своему иллюстрирует двойственный характер этого движения. Сторонники «Хаскалы» в Восточной Европе, с одной стороны, питались идеями Просвещения, а с другой – выступали за «еврейское возрождения» на базе научного изучения библейских текстов, еврейской истории и возрождения иврита, как разговорного языка. Это по-своему сближало маскилим из «Хаскалы» со сторонниками догерцлевского сионизма. Не без влияния Цейтлина, в уникальной библиотеке Потемкина среди редких изданий было собрано более тысячи книг и рукописей по иудаизму, включая драгоценный свиток из 50 кож с «Пятикнижием Моисеевым», которое было написано предположительно в IX в. (хранится в Казани). Иошуа Цейтлин изучал работы западных талмудистов и пересказывал их идеи князю, который «внимал им благожелательно». За преданность Потемкину и отечеству Цейтлин в 1787 г. получил звание надворного советника, что дало ему возможность вступать во владение землями. Светлейший тут же даровал своему другу имение в Могилевской губернии, и Цейтлин стал владельцем 910 крепостных душ и поместья «Устье», которое обрело необычайную известность. Туда Цейтлин удалился, окончательно отойдя от дел, когда умер Потемкин. В Устье он построил дворец, окружил себя учеными и погрузился в науку. Состояние, которое Иошуа удалось скопить при князе, он вложил в талмудистику. Построил «бейт гамидраш» (что-то вроде института для талмудистов, дословно «дом учения»), в котором талмудисты могли не только обучаться, но и жить, не заботясь о хлебе насущном, создавать свои религиозные труды. Там же располагалась богатейшая библиотека. С другой стороны поддержку еврейского помещика получали и приверженцы «Хаскалы».

В 60—70-х годах ХIХ века идеи ассимиляции получили широкую поддержку среди еврейской интеллигенции в России. Так Осип Рабинович, издатель первого в России еврейского журнала, призывал своих сородичей отказаться от жаргона и сделать своим «прекрасный русский язык». «Россия – наша родина, – писал он, – и ее воздух, ее язык тоже должны быть нашими». Раствориться в русской нации, усвоить русский образ жизни призывал евреев ведущий еврейский публицист в России И.Оржанский. В 1869 г. Эммануил Соловейчик, главный редактор журнала «Сион», писал, что слияние русских и евреев, растворение еврейского народа в русском – это новое мессианское движение, которого образованные русские евреи ожидали с большим нетерпением. Подобные взгляды разделяли многие из тех евреев, которые примкнули к революционному движению в России еще во времена народничества, а впоследствии вступали в ряды эсеров, анархистов, бундовцев, становились социал-демократами, как меньшевистского, так и большевистского разлива.

Увлечение «просвещенных» апологетов «Хаскалы» идеями философов периода Просвещения неминуемо вело к переоценке в их среде основных постулатов иудаизма и традиций ортодоксального еврейства, которые безжалостно поносили все эти философы от Вольтера до Дидро.

Во времена немецкой оккупации Франции некий доктор истории по имени Анри Лабру не поленился составить сборник в двести пятьдесят страниц, включавший антиеврейские тексты Вольтера (Henri Labrоue. Voltaire antijuif, Paris. 1942). Увы, светоч разума по имени Жан Франсуа Вольтер (1694–1778 гг.) был известен, как ярый юдофоб. Он писал: «Евреи – ничто иное как невежественный, презираемый и варварский народ, который издревле соединяет грязнейшее корыстолюбие с отвратительнейшим суеверием и непреодолимейшей ненавистью ко всем народам, среди которых они терпимы и за счет которых они обогащаются. Они самый злобный и самый скандальный из малых народов. Маленькая еврейская нация смеет показывать непримиримую ненависть к собственности других народов; они пресмыкаются, когда их постигает неудача, и высокомерничают при процветании дел… Они признают только две обязанности священными: плодиться и наживать деньги».

В сочинении «Опыт о нравах» Вольтер писал: «На евреев смотрели так же, как мы смотрим на негров, т. е. как на низший вид человека». Юдофобия Вольтера была хорошо известна его современникам, а также их ближайшим потомкам. Она крайне поражала как его друзей, так и врагов. Луи де Бональд писал: «Когда я говорю, что философы доброжелательно относятся к евреям, из их числа нужно исключить главу философской школы XVIII века Вольтера, который всю свою жизнь демонстрировал решительную неприязнь к этому несчастному народу… «(Цит. по: Л. Поляков. История антисемитизма. Эпоха знаний. М., Иерусалим, «Мосты культуры – Гешарим», 1998). Но Вольтер, увы, был в этом среди французских философов не одинок.

Поль Гольбах (1723–1789; французский философ, почетный член Петербургской Академии наук,), который сыграл большую роль в духовной подготовке Великой французской революции XVIII в. писал: «Покорные только своим священникам, евреи стали врагами рода человеческого. Евреи стали разбойничьим народом, уподобившись своими нравственными принципами варварским корсарам, наводящим ужас на европейские моря».

Монтескье (Шарль-Луи де Секонда, барон Ля Брэд и де Монтескье 1689–1755 гг.) писал, что «евреи рассматривают себя как источник всеобщей святости и начало всех религий. Они относятся к нам как к еретикам, исказившим Закон, или даже как к евреям-отступникам… («Персидские письма», LX.). В «Духе законов» Монтескье еврейской тематике посвящены две главы, в которых последовательно рассматриваются вопросы торговли и религии. Там, в частности, говорится: «Коммерция стала занятием народа, который был покрыт позором, и вскоре само понятие «коммерция» уже смешивалось с самым ужасным ростовщичеством, с монопольными ценами, со сбором недоимок и со всеми бесчестными способами зарабатывания денег. Евреи, обогащавшиеся таким образом, затем подвергались грабежу со стороны властей, столь же бесчестному. Это служило утешению масс, хотя и никак не облегчаю их положения» («Дух законов», XXI, 20.)

Жан-Жак Руссо (1712–1778) многократно с неприязнью высказывался о евреях древности в традиционной манере: «низость этого народа, чуждого всех добродетелей», «самый подлый из народов, которые когда-либо существовали» и т. д.

В основном труде жизни Дени Дидро (1713–1784) «Энциклопедия, или Толковый словарь наук, искусств и ремесел» (1751) евреям посвящено несколько статей. В статье «Медицина», подписанной шевалье де Жокуром, который был правой рукой Дидро, читаем: «Древние евреи, невежественные, суеверные, отделенные от других народов, незнакомые с исследованиями в области физики, неспособные понять естественные причины, объясняли все свои болезни воздействием злых духов (…), короче говоря, их невежество в области медицины заставляло их обращаться к прорицателям, колдунам, чародеям или в конечном итоге к пророкам. Даже когда наш Господь пришел в Палестину, похоже, что евреи не стали более просвещенными, чем раньше…»

Такой подход ведущих философов Просвещения к еврейскому вопросу для того времени был типичен. И, если уж самые просвещенные интеллектуалы так относились тогда к евреям, то можно себе представить, что о них думали обычные люди. Тем более что и в Библии, с которой верующих католиков, как и православных, регулярно знакомили священники, столько «антисемитских» высказываний самого Господа о богоизбранных, что не стоит удивляться резко негативному к ним отношению практически во всех христианских державах того времени. Антисемитизма более чем достаточно, в самой Торе.

В Библии в видении пророка Исайи Господь глаголет о евреях следующее: «Вол знает владетеля своего, и осел ясли господина своего; а Израиль не знает Меня, народ мой не разумеет», называет его князей содомскими, а народ – гоморрским (Исаия 1:10). Там же читаем о евреях: «Увы, народ грешный, народ обремененный беззакониями, племя злодеев, сыны погибельные» (Исайя, 1: 3–4). «Ваши руки полны крови» (Исаия 1:15). «Князья твои – законопреступники и сообщники воров; все они любят подарки и гонятся за мздой» (Исаия 1:23).