Текст книги "Вижу поле"

Глава восьмая

1

Первый гол забили бразильцы. Многие схватились за головы, когда увидели, что за команду Васко де Гама вышли Пе и Гарринча. Бесков за сердце. Оно радостно забилось. Официальная установка была:

– Проигрыш! – Не почетно, но приятно, если против играют Пе и Гарринча. По крайней мере, если выгонят, то не на улицу прямо под дождь, а в Спартак. Падение вверх. В нарушение закона гравитации. Ибо сказано:

– Человек – царь природы. – А не наоборот.

Хотя мнения в Тройке разделились. Шурик и Никита предложили сделать ставку на проигрыш.

– Ну, не реален выигрыш у бразильцев, – сказал Никита, а мы должны запустить спутник первыми.

– Действительно, – сказал Шурик, – пожертвуем футболом ради победы в небе. – Он показал пальцем вверх.

– Ну, зачем жертвовать, – сказал Никита, – мы победим в предстоящей Олимпиаде.

Леня и Григорий проголосовали за победу над бразильцами. Хотели кинуть жребий, но Леня и Григорий отказались. Григорий сказал, похлопав по пиджаку Шурика:

– У тебя рубль с двумя гербами.

Тогда Никита предложил сыграть в карты.

Леня сказал, улыбнувшись Никите:

– В тебя в колоде девять тузов.

– Так я не Пулю предлагаю расписать. И не Покер. А в Козла или в Дурака сыграть.

– Давайте в Козла, – согласился Шурик. – Люблю иногда грешным делом Козла забить.

– Да вы че, я в домина играть не умею, – сказал Григорий Коммунарович.

– Не в Домино, в карты в Козла. Неужели никогда не слышал.

– Да, слышал, слышал, – махнул рукой Григорий Коммунарович. – Надоел. Давайте уж лучше сыграем в Покер. Так, по крайней мере, мы заодно подготовим наши мозги к предстоящей борьбе на Международной Арене.

– Ты бы нас обучил какому-нибудь виду спорта, – тяжело вздохнув и садясь за стол, сказал Никита, обращаясь к Григорию Коммунаровичу.

– Большому теннису, например, – сказал дальновидный Шурик.

– Может быть, лучше самбо или дзюдо? – спросил еще более дальновидный Григорий.

– Хватит и настольного тенниса, – резюмировал Никита.

Но Леня все-таки добавил:

– В следующий раз я бы лучше устроил автогонки вокруг Кремля.

– На чем? На Москвичах али на Победах?

– На Волгах.

– Да ну их. Еще не наладили, как следует. Да и вообще у них вместо сальника пакля набита на оси колен вала, – сказал Леня.

– На чем ты хочешь? – спросил Григорий.

– На Роллс Ройсах!

– Эка, хватил. А где их взять? – спросил Никита, сдавая карты для игры в Покер.

– У меня есть идея, – сказал Леня. – Надо, чтобы нам иногда дарили Роллс Ройсы.

– Да кто из этих жлобов демократов подарит Роллс Ройс? Это нереально, – сказал Никита, и предложил партнерам сбросить лишние карты.

– А я не знаю, как играть в этот Покер, – сказал Шурик.

– Не прикидывайся перед нами-то хоть, – сказал Леня.

– Что, значит, не придуривайся? Честно, я изучал другой Покер.

– Ничего, – сказал Никита, – кто-то один из игроков должен не уметь играть.

– Да, все так же, только на столе карт нет. Все, что у вас есть – это то, что вы держите в своих собственных руках, – сказал Никита.

– На что играем, – наконец успокоился Шурик, – на рубли? Или на эти… что у них там?

– Лиры, – сказал Никита.

– Лиры в Италии, – сказал Григорий. – Я там играл.

– Тогда фунты, – сказал Леня.

– Почему фунты? – спросил Шурик.

– У меня там мама.

– Где в Лондоне?

– В Молдавии.

– Это все не правда, – сказал Григорий, – давайте лучше просто сыграем на тугрики.

– А это где? В Магадане, что ли? – спросил Никита. – Ты там сидел. Нет? Так еще сядешь. Ха-ха! Не бойся, это шутка.

– А че мне бояться, у меня еще есть надежда вернуться.

– Только теоретически, мой друг, только теоретически, – засмеялся Никита, – и предложил выложить всем карты на стол. – Сегодня обойдемся без ставок, – добавил он.

– Ну-у, так не интересно, – вроде бы запел Щурик, но тут же махнул рукой: – Ладно, я согласен. У меня Фул-л.

– У меня меньше, – сказал Григорий, и сбросил карты.

– У меня Карэ, – выдохнул дым Новости прямо в лицо Никите Леня.

Первый помахал пред собой широкой ладонью и поморщился.

– Ты хоть бы это, Леонид, курил сигареты с фильтром.

– Буду.

– Когда?

– Когда буду.

– Я не понял, что значит, когда буду? Буду…

– Да, нет, я сказал, когда у нас их будут выпускать, тогда буду курить Новость с фильтром.

– А-а. Ну, показывай, сколько у тебя?

– Сначала ты.

– Нет, ты. По кругу показываем. А круг идет по Солнцу.

– Ты считаешь, что Солнце туда ходит?

– А ты?

– И я тоже. Хорошо, у меня Карэ на Царях.

– На Королях, ты имеешь в виду? – Никита показал пальцем на четырех королей, которых Леня один за другим выложил на зеленый бархат.

– А какая разница?

– Ты что, решил блеснуть эрудицией, я не понял?

– Да нет, я думал, это все знают, что Короли и Цари это почти одно и то же, – сказал Леня.

– Нет, мой милый, нет, – строго сказал Никита, – вот они Цари-то, вот! – И выложил одного за другим четырех Тузов.

– Я так и знал, – сказал Шурик, что у кого-то из вас девять тузов в колоде. – Честно, я только что перед прикупом сбросил Туза Бубей. А он опять здесь. Как это может быть?

– Ты вообще, за кого, за наших или за русских? – спросил Никита. И хлопнул Шурика по руке, которую тот уже протянул к колоде, где лежали сброшенные карты.

– Он выиграл, – резюмировал Григорий.

– Да, я выиграл, – сказал Никита. И добавил: – Только никогда не надо говорить о присутствующих в третьем лице, как выпускница Медицинского Института.

– А то что? – с вызовом спросил Григорий.

– А то можно и самому оказаться третьим лишним. И более того, на этом самом медицинском столе. В качестве очень больного.

– Не будем ссориться, друзья мои, – сказал Леня. – Договорились – значит, договорились. Мы ставим на выигрыш.

– То есть, как? На выигрыш, – испугался Никита.

– На выигрыш бразильцев, – добавил Леня. – Я разве не сказал? Ну, значит, я это имел в виду и так.

– И так, – передразнил его Никита. Он приложил руку к сердцу, и добавил негромко: – Вы загоните меня на целину раньше времени.

– Кстати, – Леня обошел кругом стол, и, глядя на картину Пикассо Авиньонские Девицы, добавил: – Мы можем за нашу уступку попросить подарить нам Роллс Ройс.

– Какой смысл? – спросил Шурик. – На одном мы же ж не можем устраивать соревнования.

– Нет, это идея, – сказал Никита, – лиха беда начало. Там, смотришь, еще чего-нибудь подарят. У них будет, например, какой-нибудь кризис, а мы им поможем его преодолеть.

– Какой у них может быть кризис? – спросил Григорий. – Безалкогольный, что ли, опять?

Никита только покрутил пальцем, изображая спираль марксизма-ленинизма, уходящую в небо. Что это означало, никто не понял.

Здесь надо заметить в связи с указанием на третьего лишнего, что существует, оказывается, еще медицинская четверка. В которой тоже есть колебание между четверкой и тройкой. В том смысле, что единица там отличается от трояка.

2

Пе забил еще гол. Он направил мяч в девятку почти с двадцати пяти метров своим, ставшим уже коронным, ударом Пыром. Как это у него получалось, никто не знал. Никто таким образом не мог направить его точно по назначению. Если наполнить новогодний шарик, а если шарика нет, новый презерватив, водой, и выпустить его из рук – он полетит. Полетит, как ракета, запущенная Королевым, когда он был еще начинающим ракетостроителем. А именно:

– Зигзагами. – Этот метод потом был использован изобретателями военного оружия, чтобы радиоуправляемый снаряд имел непредсказуемую траекторию, и тогда противник не мог понять:

– Куда? – Куда, он попадет, в какой танк? В Тигра или в Пантеру.

В данном случае это было совершенно не нужной сверхзадачей. Футболисты все-таки не актеры, которым по силам их решать. Например, какая у Утесова была сверхзадача в знаменитом фильме Веселые Ребята? Трудная. А именно:

– Сыграть главную роль, и не получить за это не только никакого ордена, но и вообще ничего. – Хотя даже второстепенные герои там, в этом фильме, получили звания и награды. А второстепенными в этих веселых ребятах, как известно, были быки, коровы, и другие домашние животные. Наверное, Александров, муж Любови Орловой и одновременно Режиссер Постановщик этого фильма, так сделал потому, что Леонид Утесов пел в фильме не ту песню, которую надо было петь. Надо было:

– И любят песню деревни и села! И любят песню большие города! – А он, вы думаете, пел:

– С одесского кичмана бежало два урькана! Бежало два урькана-а на волю-ю! – Нет, конечно, нет. Хотя мог бы. Ничего бы не изменилось. Но пел он:

– Бык сказал: корова! чтобы ты была здорова! А корова сказала быку, чтобы меньше лежал на боку. – Не верите? Внимательно смотрите на артикуляцию. Читайте по губам, как этому учат шпионов.

А у нас каждый должен быть немного шпионом-мионом. Жизнь сложна, и надо в ней как-то разбираться.

В футболе читать по губам, нет времени. Пока поймешь, чего он хочет, все уже будет кончено. Гол! Тут больше матом общаются. Но не заграницей же!

Как сказала одна протестантка одному протестанту, когда он попросил ее повернуться задом:

– Ну, не с мужем же!

Хотя все равно же никто ничего не понимает. Наоборот, разрешить бы надо, чтобы дома меньше употребляли.

И да, было мнение, что Александров разозлился на Утесова не за песню. Песня, что? Песня нам строить и жить помогает. Это явление новейшей истории. Но в человеке, не смотря на революцию 17-го года, дремлют древние силы. Как-то:

– Любовь. – Как поется, любовь нечаянно нагрянет, когда ее совсем не ждешь. У кого с кем, и в какую сторону в данной мизансцене могла возникнуть любовь? Тут не надо гадать на кофейной гуще. Будем рассуждать логически, как это принято в обществе, поставившем науку на первое место. Более того, на первое место в мире. Во-первых, нам и вообще всем, интересны только два вида любви:

– Своя и главных героев.

Свою мы пока что держим в секрете, а главных героев два. Больше двух их не бывает. Следовательно, вывод номер один:

– Александров – третий лишний. – По крайней мере, сам он подумал именно так. И сила его мести зависела только от одного: – Утесов преследует Любовь Орлову, или она влюбилась в него? Мог ли он в нее влюбиться? Думаю, что нет. Нет, потому что точно знал, что не получит за это не только никаких наград, но даже фотоаппарат в виде утешительного приза. Даже зажигалку могут не дать. И получается, не дать, ни взять, а это была сама Орлова. Придя к этим неутешительным выводам, Григорий, Григорий, имеется в виду, Александров решил, что не будет ни малейшим преувеличением не давать Утесову за этот фильм вообще ничего. Ибо любовь Любви Орловой стоит даже больше.

– Считай это твоим подарком любимой, – сказал он Леониду Утесову. Тот попробовал возразить, точнее, оправдаться, что не он любит ее, а она его.

– Я даже тебя, Гриша, люблю больше, чем ее, – сказал Леня.

– А вот за это, – процедил сквозь зубы Гриша, – я оставлю в кадре твою артикуляцию, чтобы все видели, как ты скалишься, когда объясняешься в любви коровам и быкам. А песню:

– И тот, кто с песней по жизни шагает – тот никогда и нигде не пропадет, – я буду петь сам.

Вот таково краткое, но ёмкое объяснение этой маленькой трагедии.

Счет был уже 0:3 в пользу бразильцев.

3

Он думал, что его заменят. Бесков уже отдал второму тренеру указание заменить Королева.

– Ну вы видите, – сказал он Григорию Коммунаровичу, который поднял вверх руку – жест обозначающий приостановку чего-либо. В данном случае, это было предложение не торопиться. – Он даже не бегает. Стоит и ждет, когда ему дадут пас.

– Он привык так играть в Торпедо, теперь с этим уже ничего не поделаешь, – сказал Григорий.

Бесков, тем не менее, решил настоять:

– Я его заменю!

– Зачем? Ты думаешь, что еще можно исправить положение?

– Нет, я так уже не думаю, но надо хотя бы завязать борьбу. Так они могут выиграть и семь – ноль. Это будет позор. А этот не будет бегать. Вы хоть знаете, что у него плоскостопие? Королев и хотел бы, но не сможет бегать.

Именно с этой сенсацией Бесков ходил к руководству Автозавода.

– Этот парень не будет играть в пас, – сказал он.

– Пас должны давать ему, – сказал Директор Автозавода.

– У него плоскостопие.

– Знаю.

– Знаете?! Извините, но не понимаю, зачем нам ставить в центр нападения человека, который не показывает игру?

– Зачем? За тем, что он ее делает, – ответил Директор.

Потом Бесков приходил еще раз. И предлагал уже убрать не только Королева из Торпедо, но и Иванова.

– А Иванова-то почему?

– Я не знаю уже, как вам объяснить, но это не та игра. Я допускаю, что так, как они играют, можно играть. Но… но существует одно но. В такую игру только они и могут играть.

– Сто тонн угля тоже может добыть только Стаханов, – сказал Директор. – Однако люди, глядя на него, стремятся к тому же.

– В том-то и дело, – уже закричал Бесков, – что стремиться они могут только в душе! Реально, я повторяю, реально, они не могут делать того же, что он.

– Извините, товарищ тренер, но это уже антисоветская пропаганда.

– Не думаю, – дерзко ответил старший тренер Торпедо Бесков, – сейчас уже намечена другая, более реалистическая линия.

– А моя, значит, антисоветская? – спросил Директор. – Ладно, идите, мы подумаем, кого нам отправить в отставку.

Уже через десять минут Королев забил гол. Произошло то же самое, что и в игре с Динамо Тбилиси. Королев и сам думал, что его заменят, но Бесков только перевел его с левого края на правый. Как это делал иногда Морозов, тренер Торпедо, заменивший Маслова. Точнее, сказать:

– Менявший. – Они работали старшими тренерами Торпедо по очереди. То один тренировал, а другой тоже тренировал, но где-то в другом месте. То другой работал в Торпедо старшим тренером, а предыдущий ждал своей очереди.

Вова стал брать игру на себя. Почувствовал, что может обыграть двух защитников, и пошел вперед прямо из центра поля. Вправо – влево – вправо. Первый пройден. Еще раз:

– Вправо – влево – прямо. Второй защитник пройден. – Вова остановился. – Вон он, четвертый бразильский защитник! Он был персонально прикреплен к форварду Королеву, но не показывал это прямо. Только следил за ним, и ждал, как оказалось подходящего момента, чтобы преградить ему пусть к воротам.

Пока центрфорвард обыгрывал двоих защитников клуба Васко де Гама, центральный защитник, персонально за ним наблюдавший, обогнал его и оказался перед воротами.

Владимир, прежде чем пройти дальше, успел оглянулся на Пе, который не спеша шел слева, и смотрел на Королева. Расстояние между ногами защитника было чуть меньше мяча, но все же он пошел на этот финт, и протолкнул, именно протолкнул, с двух, или даже трех раз мяч между ног центрального защитника. Развернулся, и в верхний угол с левой ноги пробил. 3:2 в пользу бразильцев. Такой же гол Вова забил вратарю тбилисцев Владимиру Моргания.

Григорий Коммунарович потер руки, как будто ему очень нужна была эта победа. Ведь Тройка решила ставить на проигрыш. Дело в том, что Там, это не дома. Нельзя проигрывать откровенно нарочно. Федерация может посчитать матч договорным, и тогда пиши пропало – придется переигрывать за свой счет. Главный образом, для этого Григорий Коммунарович и был здесь. Чтобы все выглядело стихийно. Американцы неохотно согласились, что русские ставят на проигрыш своей команды, и решили в дальнейшем добиться, чтобы такие иезуитские ставки были запрещены. Ставь, пожалуйста, но только на свою команду. А так, они с грустью, можно сказать, уже попрощались с первенством в запуске спутника. Разве у бразильцев выиграешь? Риторический вопрос. Но одна надежда у них еще была:

– Русские не смогут проиграть этот матч с достоинством. И тогда можно будет начать спор о переигровке. Мол, они заплатили бразильцам, чтобы те проиграли. Чушь, но чушь логичная.

Григорий Коммунарович опять зачесал голову. Пе забил мяч с центра поля. И кому – Льву Яшину. Лев прыгнул, разумеется, но не достал.

– И ладно бы, вышел к линии штрафной, – сказал Григорий, – и мяч перелетел через него. Нет! Что он там искал в краю далеком?

Лев просто заметил маленький камешек в левом углу, у самой штанги. Долго оглядывался на него, и наконец, не выдержал, и пошел к штанге, чтобы убрать его. Игра в это время шла на чужой половине поля. И ожидать мяча прямо сейчас не приходилось. Можно будет спокойно, не торопясь, в случае чего, перейти в центр ворот.

Но Пе не дал Льву этого времени. Он получил мяч, и, не давая ему коснуться земли, переправил по дуге в ворота Яшина. После этого случая Лев Яшин даже получил на некоторое время известную кличку:

– Ямайка! – И когда пели эту песню, все думали про него, а не про Робертино Лоретти, который пел эту не менее знаменитую песню.

За что? А вот, как раз за то, как сказал Григорий Коммунарович:

– Он что там делал, на этой Ямайке?

Тренер только показал вратарю большой кулак на мощной, согнутой и вытянутой вперед левой руке. По договоренности с игроками Бесков показывал им то правую, то левую руку. Правая означала поощрение, левая наоборот.

Счет 4:2.

– Королева надо убрать, – опять запел Бесков.

– Он только что гол забил! – воскликнул Григорий Коммунарович.

– Этого мало. А больше он не забивает, – ответил тренер. – Вон Пе какой голище нам вколотил. Наши, к сожалению, так не умеют.

Но Королев мог. Видимо, Бесков об этом просто не знал.

– Я предлагаю заменить второго центрфорварда, – сказал Григорий.

– Второго центрфорварда, – повторил старший тренер московского Динамо Константин Бесков. – Я ничего не понимаю. Центрфорвард у нас вроде один.

– А ты сомневаешься?

– Да уже начинаю.

– Правильно, пока один. И это Королев. Но он сейчас играет правого крайнего, как Гарринча. Хотя, я повторяю, он центрфорвард. И, следовательно, нужен еще один центрфорвард. Поставьте Олега Бархатова.

– Б-Бархатова? Так ему лет-то уже сколько? Да и его же нет в списке!

– Для товарищеских матчей существуют дополнительные списки. А вы как думаете, Пе и Гарринча попали на эту игру? Только через дополнительные списки. Так-то ведь они из других команд.

– Я об этом ничего не знал.

– Вы еще только начинающий тренер, и в административных бумагах разбираетесь слабо. По наивности вы думаете, что футбол – это колода карт с игроками. И надо только правильно ее стасовать, чтобы быть настоящим шулером. Нет.

– Нет?

– Нет. – И на поле вышел Олег Бархатов, на приезд которого сюда, в Бразилию, вместе с Динамо никто не обратил внимания. Вот так знаменитый игрок теряет свою былую славу. Олег ее не потерял, но потерял, как возможный реальный участник реального, не ветеранского, футбольного матча. Тем более, матча с бразильцами.

Олег быстро переоделся и побежал на поле. В спину он как будто услышал:

– Как будто некому больше играть! – Или это только ему показалось? Да, нет кто-то точно это сказал. Но в этом нет ничего особенного или удивительного. Играть всем хочется. И стихи Денева по этому поводу ошибочны. Именно мяч и был первым орудием труда первого человека. Именно поэтому бог послал ему Еву. Увидел, что парню одному скучно играть, и решил:

– Пусть играет с ней! – И началось. Уже тогда кто-то из деток Адама и Евы, сидя на скамейке запасных, и наблюдая игру папы и мамы в футбол, крикнул:

– Гол! Нет, извините – штанга. – Теперь, правда, девушкам и женщинам не предоставляют полей для игры в футбол. Боятся, что он будет более популярен, чем мужской. Но удивительно, почему никто не додумался играть так, как играли наши Адам и Ева:

– Вместе?

А кто считает, что играть в футбол легче, чем пахать, как Денев, тот вот пусть идет и пашет. Ведь, очевидно, что он думает:

– Чем трудней – тем лучше. – Или самая трудная работа теперь у нас стихи выдумывать?

Гарринча по самой бровке прошел до углового флага и навесил… и навесил на угол штрафной. Этого никто не ожидал. Все стояли почти во вратарской. И Пе прямо с угла штрафной пробил в девятку.

И Бесков, и Коммунарович только ударили ладонями по коленям.

– Да что ты будешь делать?!

– С ними играть невозможно. И ваш Олег здесь не пришей… Полная несовместимость.

Но Лев не зря осматривал этот угол и убирал из него маленький камешек. Не ожидая такого дальнего удара головой, он все же прыгнул и достал этот, казалось бы, не берущийся мяч.

– Вот так вспахал целину! – воскликнул Никита. Он смотрел этот матч по телевизору. Через большую линзу израильского производства. Ну, а зачем мы их выселяли на это мертвое море? Не отдыхать же на самом деле. Пусть работают. Хоть линзы делают нам для телевизоров. Как говорится, кто не умеет играть в футбол, пусть хотя бы обеспечивает его комфортабельный просмотр. Можно даже считать это модификацией знаменитой поговорки:

– Кто не работает – тот не есть.

Счет стал 5:3. Динамо тут же ответило. Между прочим, это не я сказала. Вадим Синявский, который был здесь, как комментатор футбольных матчей. Он поспорил с врачом бразильской команды, что это договорной матч. Так ради смеха. Хотя какой тут смех, если они поспорили на тысячу ихних песет.

– А заодно сыграем в три листа, – сказал Вадим. – Умеешь? Нет? Сейчас научу. И врач быстро научился. Бразильцы быстро учатся любым играм. Так как здесь вообще нет другой пахоты, другой работы, кроме игры в футбол и в карты.

– Как мы будем играть, и одновременно смотреть футбол? – не понял бразилец.

– Как обычно, – ответил Вадим, – садись и смотри.

– А ты?

– Я же тебе сказал – это договорной матч. Я уже и так знаю, что будет дальше. Мне достаточно знать, кто на поле.

Динамо тут же ответило, как уже сказал Вадим Синявский.

Королев проходит по правому краю. Одного, второго. Он делает один и тот же финт. Показывает, что будет прорываться в центр, но продолжает идти по правому краю, рядом с белой линией. Ее специально сделали белой, чтобы игрок не забыл:

– Дальше – только трибуны.

Королев проходит третьего и, как только что сделал Гарринча, посылает мяч на голову…

– Кому? – спросил с улыбкой бразилец, сдавая карты. Он только что выиграл у Синявского три рубля.

– Ты думаешь, я не знаю, кому Королев сделал передачу? Получи:

– Мяч идет на голову Олегу Бархатову. Его толкают. Но Олег вырывается из цепких объятий бразильских защитников, сам толкает плечом Сантоса, и сделав вперед два больших шага, направляется… направляется, друзья мои, вверх! Два двадцать восемь! Нет, думаю, это было все два тридцать! Удар! И он попадает по мячу. Это не удивительно. Перед нами футболист, которого знают все. Это Олег Бархатов. Мяч влетает в ту же самую девятку, что за… сейчас посмотрю на часы… за семь с половиной минут до этого посетил Пе. Не сам, само собой разумеется, а мяч. Такой же мяч забили и мы. Только в другие ворота. Не могу словами описать его изумительную траекторию, его скорость, приближающуюся к третьей космической. К скорости Первого Искусственного Спутника Земли-и!

– Он, что совсем там потерял голову? – спросил Никита, оглядываясь. Но ему никто не ответил. Никита был один в комнате. Один на один с телевизором. Но нет, ответ он тут же получил. Оказывается, этот Синявский его услышал.

– Голова у меня на месте, а про Первый в мире искусственный спутник я просто прочитал в книжке. У Циолковского.

– Я те дам, такую книжку Циолковского, что вместо комментариев международных матчей, будешь целый год играть в дубле, то бишь, рассказывать про прыжки в длину детей младшего и среднего школьного возраста. Болтун – находка для шпиона.

– Болтун – находка для шпиона, – тут же раздалось в телевизоре. Но Никита строго ответил:

– Поздно, батенька ты мой, поздно. Я вообще подумаю, и скорей всего, мать твою, пошлю тебя на целину. Будешь по утрам будить трактористов, а по вечерам объявлять сводку дневных достижений пахарей. Выучили на свою голову болтать без умолку, – резюмировал он.

– Пока все правильно, – признался врач бразильской команды.

– Думаю, даже слишком, – печально сказал Никита. Точнее, здесь это ответил Вадим Синявский. Тот-то другой, в Москве,

налил себе чаю с лимоном, положил рядом два кусочка сочной, морщинистой копченой селедки, черного хлеба один кусок, и стал ждать продолжения почти уже трагических событий. Ну, а как? Никто не знает про готовый уже к запуску Первый Искусственный, а тут на те! На весь мир разболтали. Как будто мы уже разыграли этот матч. Тем более, наши забили еще один гол.

– Гол! Штанга, жаль. Нет, все-таки гол. Гол! – почти завыл сам телевизор. – Королев повторил свой же удар, который исполнил в игре с…

– Ну, что ты врешь, что ты врешь! – опять возмутился Никита Московский, Первый Секретарь Партии. – Сказал бы лучше правду:

– Повторил гол, который только что забил Пе.

Действительно, Королев, как недавно Пе Яшину, переправил мяч в ворота бразильского вратаря, не дав мячу коснуться земли. Правда, не с центра поля, а с двадцати метров.

Мама! Многие взялись за сердце, счет стал 6:5.

– Это ошибка! – закричал Первый. Он встал, сделал глоток сладкого чая с лимоном, съел кусочек вкусной селедки, взял хлеб и подошел вплотную к телевизору, как будто хотел разобраться с ним вплотную. – Это ошибка, мать твою, – повторил он. – Я не видел, когда забили пятый гол. Шестой видел, пятого не было. – Он по привычке хотел надавить на противников. Хоть не мытьем, так катаньем. Даже тапку снял с левой ноги. По той же, вероятно, причине, что тренер Бесков показал вратарю Льву Яшину, кулак на левой руке. А может потому, что Королев забил этот гол левой ногой.

– Что тут началось, – услышал он опять голос Синявского, – и ни в сказке сказать – ни пером описать.