Текст книги "Ты – Достоевский. 17-й год"

Жан-Клод Ван Дамм падает под ударами гориллы. Хромой тренер нагибается к нему и говорит:

– Не вставай, лежи, он тебя убьёт! У нас и так будут деньги. Я поставил на Перса.

– Не на того поставил, – говорит Жан-Клод Ван Дамм и поднимается. Кругом грохот аплодисментов! Кому они аплодируют? Тренеру? Бойцу? Они аплодируют тебе, ПЕРЕВОДЧИК!

Тебе Дмитрий Петров, Андрей Гаврилов, Леонид Володарский, Василий Горчаков. И многим другим. Хотя, конечно, их было не очень много. Десять, я думаю, было. А может, двенадцать, как апостолов. А может быть, их было девять, тех, кто спасал рядового Райана. То есть нас, то есть толпу, то есть демократию. То есть путь прямо от Бога в ваше сердце.

Бывает, что переводчик пишет:

– Они стояли у окна. – Но ведь в первоисточнике черным по белому было:

– Они трахались у окна. – Это, что, одно и то же? Или прибавляет образа недосказанность?

– Мы могли сказать, конечно, что они на самом деле трахались, – говорит официальный Гоблин, да ведь это неприлично. Так-то мы, конечно, знаем, что они, Адам и Ева должны были трахаться, чтобы мы появились, это понятно.

Нет, ребята, ничего вам не понятно. Ваш перевод всегда, я повторяю, всегда несет ДЭЗУ, как необходимый составной элемент, как гробовую наследственность. Это перевод мертвых, а не живых.

Анна говорит:

– Конец света должен был быть в войну, когда было плохо. Почему он предполагается сейчас, когда всё хорошо, в общем-то?

Вот этот вавилонский перевод и указывает, что сейчас всё очень плохо.

Покорев – студент. Появляется на один миг и исчезает навсегда. Скорее всего, несколько разных студентов в воспоминаниях превращаются в одного. Как говорит Достоевский постоянно:

– Впоследствии. – Впоследствии получается, что прошлое меняется. Написано: «… один знакомый ему студент…». Буквально через десять сантиметров, в следующем абзаце говорится:

– Почти рядом с ним на другом столике сидел студент, которого он совсем не знал и не помнил…». После слова «впоследствии» оба эти случая, оба эти абзаца уже составляют не только последовательность, но и могут существовать в одном времени. И последовательность событий может даже меняться! Вспомнить события – это не значит повторить эти картины мира еще раз. Очевидно, что существуют уже тогда два мира: который был и который повторен. Прошлое начинает существовать из будущего. По сути дела, это тоже перевод. Может быть, даже совсем вольный, творческий перевод, который можно назвать римеком.

Когда Ной отправлялся в свой поход, что, собственно, он делал? Точнее не Ной, а Бог. Он, я думаю, решил заново перечитать написанное, Так сказать, «вспомнить всё» еще раз. Всё это не только то, что было до Потопа, но и то, что было в Будущем! Из Будущего начинается отсчет Потопа. И тогда понятно, как Ной мог собрать «всех тварей по паре». Он просто взял с собой банк данных ДНК всех жителей Земли, и человека, и животных. Иначе, как он мог собрать всех? Ведь он должен был, как я понимаю, взять буквально всех по паре, в том числе и совсем маленьких жучков и паучков, и биологический Щит Земли – жителей микромира, микробов.

Получается, что собирал не Ной, а Бог. Как эти дела Бога представлялись Ною? Что, конкретно, Ной должен был делать, чтобы собрать ВСЕХ! Посмотрим потом. Итак:

– События в романе Достоевского существуют как во временной последовательности, так и в одном времени. СОЗНАТЕЛЬНО! Он сознательно писал так реальный мир. Как живописец с натуры. Как Ван Гог.

Я провожу аналогию с Библией не потому, что уже на сто процентов уверен, что Преступление и Наказание – это перевод какого-то текста из Библии, но очевидно, что роман написан по той же логике текста, что и Библия, Новый Завет. Всё дело в логике. А в логике самое важное это посылка.

Чаще всего просто не замечается, какая посылка взята для рассмотрения события. Вот интересный пример, буквально вчерашнего дня. Далее про Гениса, Шекспира и геноцид украинского народа. Ученые говорят правильно, но когда это идет на радио Свобода, создается впечатление истинности слов ученых. Однако, как написано в Библии, история, ученые истины – это так только для домашнего пользования, но отнюдь это не Истина. Поэтому Геноцид украинского народа назван геноцидом логично украинским судом. Стратоцид это ошибка, это логика провинциального драмкружка. Текст в Библии: О значении истории.

Вчера Александр Генис сказал, что Камерон в фильме Аватар не назвал источники фактуры. Как Шекспир. Камерон, как Шекспир берет, что хочет. Не сказал про Андерсoна и про Стругацких. Про Александра Гениса можно сказать, что он очень наблюдательный критик, замечает точку, где находится противоречие, где скрыта истина.

Но вывод делает ошибочный. Допускает логическую ошибку. Разберемся. Камерон поступает, как Шекспир. А Шекспир, как поступает? Берет, что хочет и где хочет? Нет, не то! Шекспир берет, что хочет и где хочет… Но предложение это не окончено, ибо Шекспир не упоминает авторов текстов, которые он использовал потому, что так поступают ВСЕ! Как и говорил Александр Сергеевич Пушкин:

– Надо делать, как все.

Можно бы ответить, что художественное произведение – это не научная статья, и составлять список авторов, работы, которых были использованы в этой статье, не нужно. Но это мелочь, дело не в этом. Хотя в принципе дело как раз в этом. Научные работы не обладают мистикой. Само мистическое устройство мира может рассматриваться, но рассказ об этом устройстве не может быть мистическим.

Научная работа излагается простым, как таблица умножения, языком. Отличие мистического, художественного произведения в том, что здесь рассматривается не только последовательность событий, но и расположение частей относительно друг друга. Именно так писал свои произведения Кант.

Между прочим, почувствовать эту возможность не делать сноску, не упоминать названия источника, который был использован, очень непросто. Это получается далеко не всегда. Это происходит, когда последовательность: Андерсoн – Камерон в Аватаре окажется в одном времени по отношению к первоисточнику. И тогда получается, что и Камерон, и Андерсoн берут информацию оба из третьего места. И Камерон «вспомнил» эту информацию при чтении Андерсoна. Именно в этом все дело, в том, что мир устроен так же, как художественное произведение. А Александр Генис рассматривая реальность, литературу в эту реальность не включает. Попросту не включает в событие наблюдателя. По его мнению, бинокль, с помощью которого удалось увидеть звезду, не имеет никакого отношения к этой картине, к картине, на которой появилась, наконец, эта звезда. Да-а… Надо бы убрать это последнее предложение, но думаю оно будет иметь значение к открытию загадки Вифлеемской Звезды.

По логике, ошибка упоминать Стругацких, если сказано Пандора. Это будет тавтология. Ибо они уже упомянуты этим словом «Пандора».

Александр Генис делает необоснованную посылку. Считает само собой разумеющимся движение времени в одном направлении: от прошлого к будущему. Здесь не надо брать сложных интегралов и дифференциалов. Ошибка ОЧЕВИДНА! Возьмите книгу и посмотрите: все времена по отношению к времени книги, по отношению к автору находятся в одном времени. И, следовательно, не обладают последовательностью, а стоят все сразу, как на картине. Можно возразить, что Александр Генис имеет то обоснование, что в жизни-то не так, мы не видим относительности, и воспринимаем реальность, как течение времени только в одном направлении, и как будто это происходит в прямом эфире, а не в рассказе.

Здесь не нужно, не обязательно ничего доказывать про жизнь, можно сделать проще:

– Так мы и говорим про кино, про художественное произведение.

Кажется, что реальность, обозначаемая связкой Камерон – Андерсoн не входит в кино, то есть находится не в рассказе, а существует сама по себе, как объективная реальность. Нет, потому что этого не может быть, потому что не может быть никогда. Посмотрите, разве разговор об Андерсoне или о братьях Стругацких это не воспоминание? А разве воспоминание – это не рассказ. Это и есть «впоследствии» Достоевского.

Сбивает с толку то, что в жизни, в отличие от книги или кино, мы не видим автора. Но и в жизни он есть. Это Вера. Если мы не можем разговаривать с Богом, как это было дано Давиду, то у нас есть Вера. Она и существует для того, чтобы мы не выдумывали того, чего не видим. А не наоборот.

Человек тем более если он литературный критик не может реальность считать художественным произведением даже если это очевидно. Как это почувствовать, когда? А вот именно тогда, когда вы почувствуете, что можете не упоминать Андресoна. Если начнете колебаться, успокойте себя тем, что тогда для полного счастья пришлось бы упоминать всех изобретателей букв от А до Я. А это очень долго. К тому времени уж и пьеса закончится.

Итак, сноска в художественном произведении это логическая ошибка. Корректорша довольно долго вела споры с Агатой Кристи, пытаясь заставить писательницу сделать эту сноску. Но Королева ни за что не захотела это сделать. Нет и всё. Повторю еще раз это рассуждение:

Агата Кристи написала слово КОФЕ так, как его пишут на банках кофе, а корректорша сделала правку, и написала слово кофе так, как оно пишется в учебнике. Это можно изобразить как разное написание слова АРАБИКА. Как:

– Арабика, – и так сделала Агата Кристи, и:

– «Арабика», – переправила ее корректорша.

Для доказательства своей правоты Агата Кристи принесла банку кофе, где и было изображено ее написание. Корректорша принесла учебник, где было другое, «правильное» написание этого слова. В нашем случае у слова «Арабика» должны быть кавычки.

Требование кавычек – это и есть требование упомянуть Стругацких и Андерсoна. В данном случае требование упомянуть УЧЕБНИК. Агата Кристи ни в какую!

А кто согласится в здравом уме и трезвой памяти, понимая в чем дело, поставить кавычки. А в чем дело? А в том, что требование кавычек – это указание солдату сдать свою боевую гранату и пользоваться учебной. Агата Кристи неоднократно трясла своей боевой гранатой, реальной банкой кофе перед корректоршей – нет, отвечала та, это неправильное написание, это не настоящая граната, настоящая находится у нас в учебном классе, и в нее не кладут заряд. Нет, нет и нет, и всегда так делается. Годами, десятилетиями лежат у нас в классе учебные гранаты. Зачем тогда нас учат не класть заряд в гранату?

Вот почему Камерон не упоминает источник. Это значит превратить свой фильм в учебник. Не в реальность, а в учебник. Надо бы Стивену Спилбергу сказать перед началом фильма «Спасая рядового Райана» про атаку на пляже Омаха:

– Не бойтесь, ноги там отрывают ненастоящие, пули, в общем-то, дерьмо, никого они убить не могут, и атака эта выдуманная. Ведь реальная-то была лет шестьдесят назад. Ну, примерно, как в случае атаки на Иерихон Иисуса Навина. Ничего не было!

Вот что значит сноска:

– Ничего не было, ничего нет, и ничего не будет. Три шестерки – это кавычки для реального мира. И требование Бога, что Он один это требование убрать кавычки, то есть посредника между Ним и людьми. Вот за что сражалась Агата Кристи с корректоршей: за Божественное устройство мира. Как говорится, ни больше, ни меньше.

Говорят, что продюсеры Аватара не верили в большой коммерческий успех фильма. Почему? Ясно почему. Например, в России чего хочется людям посмотреть? Хочется узнать, как добиваются успеха современные деловые люди. Как они устраивают подпольные казино, как им удается подкупить чиновников. Как эти люди развлекаются на стрельбищах. Вообще это новый удивительный мир. Это – очень интересно. Но это не настоящая реальность. Аватар – вот реальность, вот – мечта. Как в детстве. И по сравнению с этой детской мечтой успехи современных банкиров, шулеров, умных бесстрашных чиновников можно рассматривать как внезапный мрак иль что-нибудь такое.

Эти две стороны, как Свет и Тьма, два сына гармонии, точнее сын и дочь – это гармония. И Тьма вдруг начинает делать предъяву Свету, что он, мол, недостаточно проработан. Тьма, видимо, надеется, что глупый Свет не поймет: проработка сделает его тьмой.

Теперь рассмотрим Геноцид. Первое утверждение против правильности решения украинского суда.

– Не одних украинцев уничтожали Иосиф Сталин, Вячеслав Молотов, Лазарь Каганович. Они уничтожали всех, и русских, и украинцев, и татар, и грузин, – так было сказано. – А это уже не Геноцид. Ибо Геноцид – это уничтожение людей одной нации.

Ну, так остальные не требуют сатисфакции! А если они не требуют, так и Геноцида, что ли не было? А что было тогда? Стратоцид? Нет, именно Геноцид, ибо и говорит за себя Украинский Народ.

Второе возражение. Уничтожались в самой Украине не все, а только сельское население, не пожелавшее стать рабами государства. Там тоже были и русские, и украинцы, и татары, и грузины. И значит, это опять не Геноцид, а Стратоцид. И опять, украинцы говорят за себя, если другие не хотят защищаться.

Ученые так пристали к этому Стратоциду неспроста. Ведь что такое этот Стратоцид? На какие мысли он наводит? Какое создает впечатление? А он создает впечатление ЧП районного масштаба. То есть максимально возможное ЧП, в пределах СССР. Типа пьянки в ленинской комнате, что и описал соответствующий автор. Взрыв атомной бомбы в классе, устроенный ударом шпрынки о стену. Реально для этого надо десять спичечных головок.

И в-третьих, был бы все равно Геноцид, даже если бы и русские, и татары, и грузины согласились, чтобы и их включили в список Шиндлера. Ибо этимология слова и настоящее, сегодняшнее значение слова – это не одно и тоже. Этимология занимает в значении слова от нуля до пяти процентов. Можно сказать, что стремиться к нулю. Например, слово ПУЛЕМЕТ. По этимологии это тот, кто мечет пули. Ну, типа, как мечут икру рыбы и лягушки. Или садовые улитки, чтобы потом выбрать крупные белые икринки из почвы, почистить их хорошенько, сделать стерильную обработку, посолить хорошенько особым способом, упаковать в небольшую изящную плоскую металлическую баночку и продать в ресторан для тех, кто любит съесть кого-нибудь новенького. Разве это пулемет?

Пулемет – это грозное оружие, которым Анка-пулеметчица остановила психическую атаку белых офицеров. Улитки не помогли бы Чапаеву перебить белогвардейцев от Урала аж до самого Берлина. Примерно так: значение, восприятие слова не соответствует его этимологии. Никогда! И этот закон, между прочим, был использован в Библии для проведения Иисуса Христа из рода Давидова.

Еще один пример, который, к сожалению, я не очень хорошо помню. Но кажется именно за слово «бомбовоз» бились русские эмигранты против большевистского слова «бомбардировщик».

И в данном случае слово Геноцид множество раз было повторено в отношении евреев, убитых фашистами. Евреи – это не все люди, не весь мир, но прозвучало уже это слово, как мировое преступление. Не как преступление против евреев, а как преступление против человечества. Против ВСЕХ!

Так и Украинский Суд, назвал голодомор тридцать третьего года на Украине Геноцидом, то есть преступлением против человечества! На меньшее они не согласны, вот и всё.

Что и требовалось доказать.

Настасья. Настасья Петровна, а почему-то не Никифоровна. Сколько вообще здесь Петровичей? Порфирий Петрович, следователь. Илья Петрович, помощник квартального надзирателя. Петр Петрович, жених Дуни, сестры Родиона Романовича Раскольникова. Марфа Петровна, жена Свидригайлова. Обладает приличной магией вытаскивать людей из долговой ямы. Какого Петра они дети? Что это за тайна? Свидригайлов прибывает на третий день. Он говорит это Соне:

– Соседи, – продолжал он как-то особенно весело. – Я ведь всего третий день в городе.

И то же самое он говорит Раскольникову:

– Я ведь сам прибыл всего только третьего дня.

Самый известный третий день это:

– И на третий день воскресну.

SW-шулер прибывает на третий день, чтобы породниться с воскресшим. Точнее, сначала он обеспечивает смерть или преступление того, кто должен воскреснуть. Потом сам стреляется. Видимо, Свидригайлов не ожидал, что Раскольников возьмет на себя преступление. Может быть, он бы и не взял, если бы не Мария Магдалина, Софья Семеновна. Она толкнула Раскольникова на крест. Помощница. Такая же, наверное, помощница, какая была у Адама. А все Петровичи, выходит, это свита SW.

– Без нас вам не обойтись, – как говорит один из них.

Марфа Петровна вытаскивает SW из тысячелетнего заточения. Чтобы заплатить за СВ долг Марфа Петровна

что-то закладывает у Алены Ивановны. СВ должен это вернуть. Совершенно не понятная история. Где Достоевский ее откопал? Какой-то апокриф. Евангелие от Марии Магдалины? Этот первоначальный текст нужен не просто так. Должна обязательно появиться конкретизация обоих текстов. Это должно быть что-то новое не в апокрифе, а содержится в каноническом тексте. В одной половинке этого не видно. Нужны обе части.

Но одна вещь у Достоевского конкретизирована по сравнению с Библией, где это тоже написано, но непосредственно не чувствуется. В Евангелии Иисус Христос идет на смерть, как праведник, как не имеющий греха. Он говорит, что вот идет сатана, но ничего во Мне не найдет. Ибо что же может найти сатана в чистом Агнце? Но ведь Иисус Христос взял на Себя чужие грехи. Именно за эти грехи Он идет на распятие, идет чтобы искупить их.

Написано:

– Душа Моя скорбит смертельно. – Это было в Гефсимании перед самым арестом Иисуса.

– И, отойдя немного, пал на лицо Свое, молился и говорил: Отче Мой! если возможно, да минует Меня чаша сия; впрочем, не как Я хочу, но как Ты.

Иисус колеблется, Он не может пройти дальше без помощи Бога. Считается, что Ему страшно просто потому, что всем страшно умирать, хотя бы и известно, что дальше будет жизнь вечная. Но возможно, что сомнения возникают именно из-за того, что Иисус уже взял на Себя грехи человечества. Ему стало страшно перед будущим, потому что пройти в это будущее надо было вместе с большим грузом. Одному бы хорошо, но вместе с грешниками страшно.

Раскольникову очень не хочется идти признаваться в преступлении, не хочется брать на себя грех перед всеми, перед людьми. И очень не хочется брать на себя чужой грех!

Получается, что в Гефсимании перед арестом людьми первосвященника Иисус входит в роль грешника! И тогда понятен ужас Его перед наступающими событиями. И напрасен тогда упрек некоторых, что Иисусу было легко: он ведь Бог.

Как Бог Он способен пройти через страшные испытания, но Он должен их все почувствовать, как Человек.

Все-таки Преступление и Наказание – это конкретизация Евангелия. Как это было. Раскольников – это та роль, в которой должен был почувствовать Себя Иисус.

Действительно, здесь заколеблешься. Вроде бы подстава, но иногда уже кажется, что Сам это и сделал. Вот он ужас Иисуса в Гефсимании. Один на один со страхом, никого больше нет, все спят.

Иисус молится:

– Отче Мой! если не может чаша сия миновать Меня, чтобы Мне не пить ее, да будет воля Твоя. – Он не о том молится, чтобы не идти на крест, если это возможно, а о том, чтобы не брать на Себя тяжкие, огромные грехи людей. Это настоящий крест. Душа Его тоскует и скорбит. Как это было, мы видим в Преступлении и Наказании.

Получается, что Иисусу была послана помощница Мария Магдалина, как заградотряд, не позволяющий отступить назад. В Библии этого не видно. Там Мария Магдалина в Распятии не участвует. В Евангелии она играет главную роль только в Воскресении! Ибо события в Евангелии ПОСЛЕ ВОСКРЕСЕНИЯ это РАССКАЗ О ВОСКРЕСЕНИИ! Но ведь и в Евангелии рассказано не о всех событиях.

– Многое и другое сотворил Иисус; но, если бы писать о том подробно, то, думаю, и самому миру не вместить бы написанных книг. Аминь. – Так сказано в Библии.

Преступление и Наказание одна из таких написанных, но конкретно не упомянутых в Евангелии книг.

Приведу сноску, которую приводить не логично. Это, что Раскольников – это не Иисус Христос, как и Иешуа не Иисус Христос. Не логично приводить эту оговорку потому, что так и не бывает НИКОГДА! Преступление и Наказание – это не создание нового мира, а исследование старого. И Иисус Христос был признан виновным не за создание нового мира, а за СВЯЗЬ нового храма со старым. За конкретизацию старого закона. Эта конкретизация и не была принята первосвященниками. И была названа богохульством. В старом храме был Бог, а новом появился еще Сын Божий. И не в принципе, а здесь, на Земле.

– И первосвященник сказал Ему: заклинаю Тебя Богом живым, скажи нам, Ты ли Христос, Сын Божий?

Именно Сын, а не новый бог. Важна связь. Увеличивающая знание об обеих частях: и о Боге, и о Сыне Божием. И именно эту вторую половину Преступления и Наказания мы и ищем. На какой текст направляется телескоп и микроскоп. Если бы узнать его, как Александр Генис, говорит, знает Стругацких – наизусть.

Здесь семья Софьи Семеновны рассматривается более подробно, чем семья Раскольникова. Что, собственно, это меняет? Придает большую уверенность, большую обоснованность действиям Софьи Семеновны. Слабо, недостаточно. Слабо, если не трактовать описание семьи Софьи, как описание жизни людей на земле. Тогда Мария Магдалина оказывается представителем народа, его жизни, которую нельзя никак изменить, кроме как остановить Концом Света. Как всегда говорит Катерина Ивановна:

– Дайте хоть умереть спокойно.

И тогда утверждение Катерины Ивановны, неродной матери Софьи Семеновны, что она почти аристократического рода, не является уже ироничным. Это уже такой же факт, как Иосиф проводится в Библии из рода Давидова. Вот до чего доведены дети «из благородного, можно даже сказать, аристократического дома».

А в Библии нет родословной Марии Магдалины. Мол, а зачем? Не могла же она на самом деле получить от Иисуса Христа указание о построении новой церкви. Ибо, как говорится в церкви, Иисус, как пророк не мог не знать о «жестокосердии женщин». Не Марии Магдалины, а женщин вообще.

А здесь, в Преступлении и Наказании Софья Семеновна идет впереди Раскольникова, когда он находится в тюрьме. И через нее его принимают, наконец, люди.

– Ты безбожник! Ты в Бога не веруешь! – кричали ему. – Убить тебя надо.

Он никогда не говорил с ними о Боге и о вере, но они хотели убить его как безбожника; он молчал и не возражал.

Неразрешим был для него еще один вопрос: почему они так полюбили Соню? Она у них не заискивала; встречали они ее редко, иногда только на работах, когда она приходила на одну минутку, чтобы повидать его. А между тем все уже знали ее, знали и то, что она за Ним последовала, знали, как она живет, где живет. Денег она им не давала, особенных услуг не оказывала. Раз только, на Рождестве, принесла она на весь острог подаяние: пирогов и калачей. Но мало-помалу между ними и Соней завязались некоторые более близкие отношения: она писала им письма к их родным и отправляла их на почту. Их родственники и родственницы, приезжавшие в город, оставляли, по указанию их, в руках Сони вещи для них и даже деньги. Жены их и любовницы звали ее и ходили к ней. И когда она являлась на работах, приходя к Раскольникову, или встречалась с партией арестантов, идущих с работы, – все снимали шапки, все кланялись:

«Матушка Софья Семеновна, мать ты наша, нежная, болезная!» – говорили эти грубые клейменые каторжные этому маленькому и худенькому созданию. Она улыбалась и откланивалась, и все они любили, когда она им улыбалась. Они любили даже ее походку, оборачивались посмотреть ей вслед, как она идет, и хвалили ее; хвалили ее даже за то, что она такая маленькая, даже уж и не знали, за что похвалить. К ней даже ходили лечиться.

После болезни Сони Раскольников полюбил ее. Он лежал и думал о ней.

– Вечером того же дня, когда уже были заперты казармы, Раскольников лежал на нарах и думал о ней. В этот день ему даже показалось, что как будто все каторжные, бывшие враги его, уже глядели на него иначе. Он даже сам заговаривал с ними, и ему отвечали ласково. Он припомнил теперь это, но ведь так и должно было быть: разве не должно теперь все измениться?

Под подушкой его лежало Евангелие.

Он раскрыл ее и теперь, но одна мысль промелькнула в нем: «Разве могут ее убеждения не быть теперь и моими убеждениями? Ее чувства, ее стремления, по крайней мере…»

Вот так вот. Ее мысли становятся его мыслями. Не наоборот! Тут, пожалуй, не только яблоко съешь, но и вагон яблок разгрузишь в одиночку. В отношении Иисуса Христа и Марии Магдалины это кажется невероятным. В Евангелии не Иисус, а Мария называет Его Равви, учитель. И даже «Раввуни» не меняет их местами. А вот для Адама и Евы такие взаимоотношения возможны.

Думаю, что они возможны и для Иисуса и Марии Магдалины. В какой-то момент времени. Ведь и здесь убеждения Сони стали убеждениями Родиона не навсегда и были не всегда.

Думаю, что для церкви такая конкретизация Евангелия немыслима. Но для церкви и круглая Земля была немыслима.

Все эти рассуждения подтверждают слова профессора Бэкфорда на viasat, что роль Марии Магдалины в Библии неоправданно занижена. Вот в Преступлении Наказании Достоевского это занижение конкретизировано, рассказано, наконец, как это было на самом деле

Острог – это Ад, подземный мир, куда отправился Иисус послед распятия. И, как оказывается, не один. С Ним была Мария Магдалина. А как же встреча у гроба после Воскресения? Так она потому и была там первой, что была в Аду вместе с Ним. Встреча у гроба – это конец рассказа о Воскресении. Весь рассказ, о котором идет назад. Не как в «Унесенных ветром», с последней сцены, а потом идет воспоминание с первой сцены. В Евангелии время движется назад. Сначала встреча Марии Магдалины и Иисуса Христа у гроба, потом постепенно дальше и дальше вниз в Ад, к демаркационной стене.

Можно предположить, что Раскольников описывает воскресение Лазаря, а не Иисуса Христа, но тогда при чем здесь Софья Семеновна и ее семья? И какие грехи взял на себя Лазарь? Какую тайну унес он в гроб, из которого вышел?

Написано, что вранье ведет к правде. Так врут Кох и Пестряков, что не входили в квартиру Алены Ивановны, а только стучали? А квартира оказалась открытой только потом, при дворнике, не раньше? Они случайно пришли к этой квартире старухи процентщицы именно в то же время, что и Раскольников или приходили для прикрытия комбинации? Пусть они не убивали старуху, но могли прикрывать работу других. Кто может точно знать, что дверь точно была закрыта? Раскольников это видел? Так это еще не свидетельство. Ибо мы читаем не слова Раскольникова, а их запись следователем. Или еще кем-нибудь. В любом случае это не репортаж с места события, которого так требует для достоверности доктор Бэкфорд, рассматривая события Распятия и Воскресения Иисуса Христа. Как известно такого непосредственного репортажа не может быть в принципе. Таким образом, отрицать причастность Коха и будущего следователя Пестрякова к убийству нельзя.

«Дверь была заперта, а пришли с дворником – отперта: ну, значит, Кох да Пестрков и убили! Вот ведь их логика». Пестряков готовится в следователи, значит знает, как оно ведется, знает, как можно и обмануть -следствие. А кто такой Кох?

– Да мошенник какой-то! – Хороший ответ. Можно сказать, два сапога пара. Действительно, чем не напарники для ведения разбойных операций? Только что в разбоях не были замечены. Значит, участвовали в мошеннической комбинации.

А вот в какой мошеннической операции участвовал Петр Петрович Лужин? Завязан ли он в основную идею романа? Кажется, что он так, с боку припеку. Но ведь он родственник Марфы Петровны, имеющей способность быть Призраком. Кого он вообще называл новыми людьми? Пришельцев с того света? Ну, не либералов же? Не мог судейский чиновник поверить даже на самое малейшее время, что либерализм в Санкт Петербурге может иметь силу! Он тоже Петрович и значит входил в группу захвата. Захвата чего? В группу, которая должна была вплестись в ДНК царской семьи. Как говаривал Сальери:

– Наследника нам не оставит он. – А здесь, значит, хотели, чтобы такой наследник остался после Вознесения Иисуса Христа. Иисус там, на небе возле Отца Своего, а наследник здесь на Земле. Не зря же и Лужин, и Свидригайлов поочередно атакуют сестру Раскольникова Дуню. Им надо, чтобы семя Марфы Петровны прямым или косвенным образом соединилось бы с царским семенем. Не раз в истории бывало, что царем становился не тот, кто должен бы. И не просто так, а ПО ЗАКОНУ! Такая история произошла с внуками Авраама. И один из них, Иаков, обманул брата своего Исава, с помощью шкуры козла, и стал господином и наследником, а другой брат, вроде бы близнец, стал рабом. Кровь у братьев одна, а положение в обществе совершенно разное стало после смерти отца, Исаака.

Потом жены Иакова Лия и Рахиль соревнуются в рождении детей. Чтобы не отстать в этом деле друг от друга они подставляют Иакову своих служанок, чтобы те рожали им на колени, и дети этих служанок Ваалы и Зелфы считались потом детьми Рахили и Лии. Всегда ли можно потом разобраться кто больший родственник, а кто меньший? Кто наследует Царство? Дьявол ведь тоже не из простых. Он князь мира этого. Но чтобы встать на место Бога, как это написано в Библии, надо, я думаю, сначала с Ним породниться хорошенько.

Думаю, группировка Петровичей и задумала эту комбинацию с женитьбой на сестре Раскольникова Дуне.

Рассуждая о статье Родиона Романовича Раскольникова, замечу еще раз, что он берет на себя эти рассуждения о преступлении «по совести», так же как берет на себя грехи человеческие Иисус Христос. Иисус ведь не думает, что вот грехи человеческие, а вот Он. Нет! Иисус Христос несет их, как Свои грехи, неотделимые уже от Себя. Как Раскольников. Именно тогда душа Его тоскует и скорбит. И он просит Бога пронести эту чашу, если можно, мимо. Не позавидуешь. Ведь творятся такие страдания тайно. Ведь никто не знает, что Он принял страдания так близко к сердцу, как человек. Как Раскольников. И страдания эти заполнили все пространство, что даже Он вынужден был воскликнуть:

– Боже Мой, Боже Мой! для чего Ты Меня оставил?

Повторяю, Он понес чужие грехи, как Свои. И об этом рассказано в Преступлении и Наказании Достоевского. Он вынужден был считать Себя преступником, а распятые вместе с Ним сыновья Зеведеевы – разбойниками.

Акт исполнения преступления сопровождается всегда болезнию. – Интересное наблюдение. Германн был болен, когда нечаянно убил графиню? Нет. Он потом заболел. И болезнь его была инициацией. У Пушкина инициация это естественно, там масонских символов, масонства хватает. А здесь? Не может же преступление быть началом инициации! Переходом в число людей понимающих действительное, библейское устройство мира. Непонятно. А Сальери? Может быть, он хотел войти в инициацию? И не просто так, а поэтому убил Моцарта? А ведь действительно не понятно, зачем Сальери убил Моцарта. Некоторые, как Марио Корти, думают, что убийства и не было. Ибо: