Текст книги "Я жил во времена Советов. Дневники"

Но, слава Богу, есть и на нашей земле у вас почитатели и защитники. Это прежде всего Григорий Бакланов, Александр Гельман, Даниил Гранин, академик Сагдеев… Они в своем «Открытом письме» к вам накануне этого года решительно заявили со страниц «Московских новостей»: «Каждый из нас весной 1989 года будет голосовать за вас!» Как трогательно! Избирательная кампания еще не начиналась, кандидаты не выдвинуты, а они уже мчались за сковородкой, дабы угостить вас яичницей сразу, как только снесет яичко та курочка, которая пока еще тихо сидит в гнезде и не кудахчет. (Общий хохот?) Но сейчас, когда вас поносят и гонят прочь, почему молчат, куда делись это влюбленные курощупы? (Смех?)

Допустим, Роальд Сагдеев, наш академик в экспортном исполении сейчас за океаном занят укреплением советско-американской дружбы посредством своего несколько поздноватого брачного союза с американской миллионершей, дочерью Эйзенхауэра. Но что молчат Бакланов и Гельман? Куда девались Гранин и Ульянов, который всю жизнь играл маршала Жукова? Молчат и обласканные вами академики Арбатов, Аганбегян, Гольданский, Емельянов, Заславская…

Впрочем, Михаил Сергеевич, обижаться вам на этих перетрусивших курощупов не приходится вы и сами за шесть лет у власти никого не защитили от клеветы и поношения – ни партию, которая вознесла вас на самую вершину, ни армию, которая в 43-м году спасла вас и всю семью вашу от оккупации и рабства, ни сам русский народ, кровь которого течет в ваших жилах

Вы не защитили даже своих ближайших товарищей по работе – Лигачева, Рыжкова, Афанасьева… Конечно, каждый из них за что-то заслуживает критики, но не зря же Тарас Бульба, кстати, как и вы – полковник, в грозный час сказал «Нет уз святее товарищества!.. Бывали и в других землях товарищи, но таких, как в русской земле, не было таких товарищей». (Бурные аплодисменты?) Нет, не зря так говаривал беспартийный большевик полковник Бульба. (Смех.

Вы помните, как казнила попавшего в плен Остапа, сына Бульбы? «Палач сдернул с него ветхие лохмотья; ему увязали руки и ноги в станки… Напрасно король и многие рыцари, просветленные умом и душой, представляли, что подобная жестокость может только разжечь мщение казацкой нации. Но власть короля и иных мнений были ничто перед беспорядком и дерзкой волею магнатов, которые своей необдуманностью, отсутствием всякой дальновидности превратили сейм в сатиру на правление»… Не знакомо ли вам, Михаил Сергеевич, по нынешней поре и мщение, и жестокость, и необдуманность, недальновидность, и, наконец, сейм, превращенный в сатиру на правление?

«Остап выносил терзания и пытки как исполин. Ни крика, ни стона не было слышно даже тогда, когда стали перебивать ему руки и ноги, когда ужасный хряск их послышался среди мертвой толпы отдаленных зрителей… Тарас стоял в толпе, потупив голову и гордо приподняв очи, и одобрительно только говорил: «Добре, сынку. Добре!..»

Но когда подвели Остапа к последним смертным мукам – казалось, будто стала подаваться его сила… О, – повел он очами вокруг себя. – Боже, все неведомые, чужие лица!» Хоть бы кто-нибудь из близких присутствовал при его смерти! Он не хотел бы услышать рыданий и сокрушения слабой матери или безумных воплей супруги. Хотел бы он теперь увидеть твердого мужа, который бы разумным словом освежил его и утешил при кончине. И упал он силою и воскликнул в душевной немощи:

– Батько! Где ты? Слышишь ли ты меня?

– Слышу! – (гром аплодисментов) раздалось среди всеобщей тишины, и весь мильон народа в одно мгновение вздрогнул». (Шквал аплодисментов?)

Не так ли ныне и нашу родину, Горбачев, возводят на эшафот, не так ли и ей ломают руки и ноги, не так ли и ее подводят к последним смертным мукам. И не так ли к вам, президент, несутся, заглушая ужасный хряск, отчаянные клики со всех концов державы на всех языках, что ни есть в ней: «Батько! Где ты? Слышишь ли ты нас?» (Гром аплодисментов?) И если раздалось бы в ответ громовое полковничье «Слышу!», то весь трехсотмиллионный народ вздрогнул бы в одно мгновенье и воспрял духом. (Аплодисменты?)

Но нет никакого ответа, и только летят над страной, словно из уст предателя Андрия, жалкие мертвые слова: консенсус… приватизация… либерализация. (Бурные аплодисменты?)

В заключение просим вас, полковник-белобилетник, передать вашему другу и учителю Александру Яковлеву, главному производителю помянутых мертвых слов наше поздравление: сегодня он стал академиком в особо крупных размерах. Говорят, в Литве, Грузии и Молдавии ему уже собираются при жизни ставить памятники.

С неизбывным уважением капитан запаса Владимир Бушин.

(Аплодисменты?)

Сразу после моего выступления слово для реплики попросил народный депутат СССР, Герой Социалистического Труда, дважды лауреат Государственной премии Виктор Астафьев. Он назвал мое выступление «диким вздором, недостойным этой аудитории и всего человечества».

16 дек. 1990 г.

Позвал в гости Владимир Максимов, приехавший из Франции. Ведь я когда-то напечатал в «ЛиЖи» одобрительную статейку о его повести «Жив человек». Он живет у Гали Полторацкой в нашем подъезде этажом выше, она сестра его жены, которую он уволок из библиотеки ЦДЛ. Говорил, говорил и говорил… Мы с Таней слушали, слушали и слушали… И были ему нужны только в этом качесстве.

19 декабря

Звонил Бондарев. Он и Эрнст Сафонов, гл. ред. «ЛР», боятся давать в стенограмме съезда мое выступление о полковнике-белобилетнике Горбачеве. Нас, говорит, оштрафуют на 50 тысяч. Я старался убедить: вы же не заказывали мне мое выступление, не визировали его, а стенограмма должна отразить все, что было на съезде. Не убедил!

22 дек.

На лыжной прогулке вдоль Истры на маленьком спуске Таня упала навзничь. О Господи, как я перепугался!

24 дек

Звонила Лиля Беляева: умер Кладо. Честный и смелый был человек

25 декабря

С. Куняев, как всегда, без даты: «Володя! Возвращаю тебе фельетон о Евтушенко с отзывом Кожинова. В общем, все разделяют его точку зрения.

В 1991 году исполняется 150 лет со дня смерти Лермонтова. Давай я перепечатаю твою статью о стихотв. «Прощай, немытая Россия» из «Кубани». Как ты на это смотришь?».

А отзыв такой:

«Статья Владимира Бушина, без сомнения, сильный и яркий памфлет. Но как мне представляется, он, увы, несвоевременен. Он был бы очень уместен года три назад. Но сегодня Евг. Евтушенко потерял всякое реноме и у нас, и за рубежом. И памфлет сегодня явится (неизбежно) своего рода гальванизацией литературного полутрупа. В некотором смысле его публикация будет услугой Евтушенке, возвращением его из полузабытья. Мне грустно говорить это о работе очень высоко ценимого и душевно уважаемого мною Владимира Бушина, но это – как я убежден – факт.

В. Кожинов

18. Х11.90»

* * *

Вадим ошибался. Евтушенко еще долго пребывал в роли весьма резвого «полутрупа», погромыхивающего костями.

Я не знал, что мне делать с памфлетом о нем. Позвонил посоветоваться Бондареву. Его не было дома, поговорил с его женой Валентиной Никитичной. Потом, как помнится, мне позвонил сам Юра и сказал, чтобы я обратился в «Советскую Россию», с главным редактором Валентином Васильевичем Чикиным он уже вроде бы о моей статье переговорил. Так я и сделал. Статья была напечатана в двух номерах газеты. С этого началась золотая пора моей литературной жизни – трехлетнее сотрудничество в «Советской России», сделавшее мне литературное имя.

26 дек.

Похороны Кладо. Крематорий. Поминки в ЦДЛ. Против меня сидел эколог Яблоков в бороде. Когда в завязавшемся разговоре я почему-то упомянул, что недавно был с друзьями у Кагановича в день его рождения, этот эколог готов был справить поминки и обо мне.

31 декабря

Публикации за год:

1. «ВИЖ» № 3. «Мой уважаемый депутат» (О Евтушенке)

2. «МЛ» 16 марта. «Азбука, арифметика и химия» (О А Яковлеве).

3. «Слово» № 5. «Не надо лжи».

4. «Кубань» № 5. «Судьба одного стихотворения»

5. «Кубань» № 6. Та же «Азбука…»

6. «На боевом посту». Апрель. «Азбука»

7. «МГ»№ 6. «Азбука»

8. «На боевом посту», июль. «Если бы я мог…»

9. «Литобоз» № 8. «Соблазн прокукарекать первым» (о Куняеве).

2 апреля

Горячевой Св. Петр.: «Стою на коленях перед вашим мужеством, стойкостью, доблестью».

Исакову Вл. Бор.: «Не погибла Россия, пока есть такие, как вы и ваши товарищи».

Абдулатипову Рамазану: «Вами гордится не только Дагестан вся Россия пусть трепещут те кто на ходу бреет зайцев». [Это его выражение.]

Шаповаловой Л.С. – не помню что.

4 апреля:

Герою Советского Союза А Руцкому, который сколотил новую группу коммунистов, внеся раскол в их ряды: «В сорок третьем под Жиздрой я бы с тобой, герой-коммунист, в разведку не пошел. Владимир Бушин, коммунист».

Ф. Волкогонову, ген. – полк, который отчитал Исакова за его выступление «как профессор профессора»: «Как профессор профессору. 22 июня Черчилль никакой телеграммы Сталину не посылал. Даже в порядке исключения, вы не способны говорит правду. Все это лживое лакейское хлебово вам предстоит выхлебать. Бушин»

Все телеграммы в адрес съезда принимаются только с обратным адресом, который тоже оплачивается…

6. IV.1991, Страстная суббота

Закончился вчера III внеочередной съезд нардепов РСФСР. Я послал в его адрес 6 телеграмм.

* * *

20 марта 1993 г.

«Дорогой товарищ Бушин!

С удовольствием прочитала Вашу статью в «Правде» № 46 от 10 марта. Такое впечатление, что я встретилась и поговорила с хорошим человеком. Спасибо Вам, дорогой, за то, что Вы есть, что Вы такой и так думаете. Пока есть такие люди, как Вы, все остальное демократы могут забрать.

Я простая деревенская женщина, и в свои 50 лет имею свой взгляд на все события в стране.

Мне особенно неприятны писатели-оборотни. Когда они говорили правду – когда восхваляли Сталина, партию, СССР или теперь, когда порочат прошлое? Солженицын ненавидит не только социализм, но и Россию. И все русское, да и вообще человеческое. В «Комсомольской правде» № 44 с.г. он утверждает, что «внутренний террор уничтожил 50–60 миллионов наших соотечественников и без жалости уничтожено 80 миллионов на германской войне».

А я знаю, что в мою деревню пришло 48 похоронок, в соседней деревне Вишняково – 32, в Ждановское – 36, а в 1937 году в этих же деревнях было репрессировано 2 человека. Вот и сопоставьте.

Как же ему, бедолаге, кушать сладко хочется, что несет незнамо что и о себе, и о Родине! Лишь бы угодить новым хозяевам.

Проскурин, Чаковский, Бондарев, Исаев – умные мужики, ну, а то, что они теперь не борцы, что ж… Не каждый готов взойти на костер за идею. Дети, внуки, собственная дорогая шкурка – у каждого своя зона уязвимости. Да уж пусть лучше помолчат, чем стрелять в прошлое. «Им, гагарам, недоступно…»

Я верю, что нынешняя несуразица угомонится, все это пена, и скоро она сойдет. Будет социализм. И как тогда станут смотреть людям в глаза наши хамелеоны? Как, по выражению Горького, с такой рожей перед Господом нашим стоять будут?

Желаю Вам, товарищ Бушин, твердости духа, уверенности в хорошем, в победу добра.

С глубоким уважением и благодарностью.

Антонина Колесник.

140185 Московская область, Раменский р-н, деревня Сельвачево».

* * *

«Здравствуйте тов. В. Бушин!

Я думаю, что каждая Ваша статья в «Советской России» прибавляет Вам и газете врагов, но гораздо больше – друзей.

Желаю Вам здоровья и успехов в Вашей ассенизаторской работе.

Если будете в Хабаровске, заходите в гости. Мы с женой живем в трехкомнатной квартире.

Угостим Вас лимонником. Вам понравится у нас.

Комаров Борис Николаевич.

Хабаровск, ул. Краснореченская, 169, кв. 92.

8 января 1993».

* * *

Уважаемый товарищ В. Бушин!

Уже несколько лет я читаю Ваши статьи и стихотворения. Для меня они как глоток чистого воздуха после случайного соприкосновения с испражнениями демократии вроде «МК». Читаю Ваши публикации быстро: живая разговорная речь, злободневные темы. Выразительным чтением Ваших стихов я поднимаю себе настроение, хочется больше сил отдавать борьбе за нашу Советскую родину.

В прошлом году у нас в школе был конкурс чтецов, посвященный 50-летию Победы. Я читал Ваш «Последний редут». Вначале никто ничего не сказал. Но по мере чтения среди учеников появились веселые лица, а учителя все словно застыли. Потом они долго не могли прийти в себя. И я долго видел оборачивающиеся на меня лица то радостные, то злые. Я стал победителем конкурса. Но на районный пустили с условием, что я буду читать другое стихотворение. А то… Учитель погрозил мне пальцем.

А при обсуждении Солженицына я сказал, что Владимир Бушин считает его предателем, я – тоже. И полились изощрения в мой адрес.

– А кто такой этот Бушин? – взвился учитель, – Солженицына знает весь мир, а Бушина – только ты.

– Бушин в отличие от Солженицына родину не предавал, – сказал я.

А вообще в школе сейчас идет ожесточенная, бескомпромиссная борьба. От того, кто победит, зависит многое. Мы, коммунисты, пока в меньшинстве. Нам, молодым коммунистам, и вам, фронтовикам, предстоит много сделать.

Вышлите мне Ваши книги по 1–2 экз. «Колокола громкого боя», «Победители и лжецы», «Клеветники России». И укажите цену.

С 50-летием великой Победы!

Владимир Панихин, 16 лет

3 мая 1995 г. Брянск

* * *

«Дорогой Владимир Сергеевич! Несказанно благодарна за книгу ваших замечательных стихов, за «Колокола» и особенно за сам факт внимания. Книгу стихов проглотила в первую ночь. Теперь перечитываю то, что отметила. Вы как будто подслушали меня. По стихам изучаю ваш путь Человека и Солдата. И чувствую в Вас однополчанина.

С наступающим 1997 годом!

 
В этот радостный день
Всем несчастьям назло
Я хочу, чтобы Вам
Больше всех повезло.
 

Ваш труд не сиюминутный, не личностный. Вы работаете на будущее. А оно рано или поздно будет прекрасным. И в его строительство заложен ваш огромный труд по разоблачению нечистей, по восстановлению нравственности, гражданского чувства.

С глубоким уважением Г.К. Гурулева.

14.12.1996, Иркутск».