Текст книги "Явка с повинной. Байки от Вовчика"

– Да ну, разводишь ты меня, – обеспокоенным вдруг голосом сказал мне Семён. – И как это они меня стырят?!

– Да «НА РАЗ», Сеня! Мешок на голову, и… ку-ку! Вокруг горы, искать – не переискать (я уже и сам вдохновился своей же ерундой). Будешь где-нибудь в заоблачном ауле халтурить как «живой сувенир имени самого себя». Конечно, будут кормить как на убой, за выпивоном дело тоже не станет, ну а в дальнейшем, может, там и театрик какой организуешь. И назовёшь – «Театр за облаками» (меня уже вовсю несло).

В этом месте Семён выдал паузу, которой мог спокойно позавидовать сам Станиславский.

– Ну не знаю, Вова, – нарушил он раздумье, – прав ты или как, но только с завтрашнего дня от меня – НИ НА ШАГ! Действительно, мало ли что у них в голове. Обнимаются-целуются, а сами мешок готовят! В общем, так! Я тебя везде тут буду представлять как своего телохранителя, бывшего «афганца», а ты, если что, – ноздри раздувай, и пожёстче так, пожёстче!

И началась для меня, как говорят в Одессе, «ну очень сладкая жизнь». Теперь я передвигался не ЗА Семёном, а ПЕРЕД ним, типа заслоняя от всевозможных поползновений.

Сеня, выглядывая из-за моего плеча, представлял меня громко и с хорошей дикцией:

– А это мой друг и телохранитель Вова. В Афгане пару раз меня… прямо с мушки снимал!

Восхищенные местные громко цокали языками и говорили:

– Ай, Вова-джан! Ай молодца какая!

– И наливали в первую очередь МНЕ, а ПОТОМ уже и Артисту. И я, с неспешностью ветерана спецназа, «с достоинством» принимал все эти знаки народной любви, естественно, внутренне сгорая от стыда.

Так мы «допыркались» до того светлого дня, когда народные чувства перелились малость через край, и восторженные местные юноши (из тех, что подрабатывали, утрамбовывая снег на горнолыжных трассах) уболтали нас покататься на их «летающей тарелочке». Так называлась машина-«пилюля», действительно напоминающая формой НЛО. Джигиты обещали нам массу новых впечатлений, рядом с которыми аналогичные «фишки» всевозможных Диснейлендов просто померкнут. И мы, как-то, не подумав, согласились, забыв даже о недавнем Сенином инфаркте.

Нас подняли высоко, на самую последнюю станцию подъёмника. Внизу под нами парили гордые орлы вперемежку с не менеее гордыми парапланеристами, где-то ещё ниже смутно угадывались домики и наш отельчик… Подъехала «пилюля», и нас (идиотов!) пригласили занимать «места согласно билетов». Меня как личного «бодигарда» вместе с Фарадой вселили вовнутрь, где уже вовсю хлопотал «водила», а остальных… ПРИВЯЗАЛИ СНАРУЖИ. Со стороны они напоминали живой пояс шахида-аматора и своим нарочитым весельем явно выдавали нехилый мандраж и поздно пришедшее понимание предстоящего ужаса. И он-таки настал! Мотор взревел, и мы с фанатизмом сошедшего с ума лихача стали утюжить горные склоны. «Тарелка» то взлетала под углом в 45 градусов на кручи, то неслась к краю пропасти, где и зависала, покачиваясь (!) и распугивая парящих НИЖЕ нас орлов. Джигиты радостно гоготали, «отпивая» свою порцию адреналина, а мы с Сэмэном… ну что вам сказать?! Таким Сеню, готов поклясться, не видел НИКТО и НИКОГДА! Судя по его остановившемуся взгляду, можно было без труда догадаться, что Сеня в эти минуты пребывает в некоем кинозале, где внимательно отсматривает ВСЮ свою жизнь, не забывая при этом клясть и тот день, когда он «подписался» на Кавказ, и собственную интуицию, что не сработала, когда сдуру попёрся с нами – …удаками на клятую «тарелочку», и шальных местных хлопцев, которым угробиться с этого склона, как два пальца об асфальт. Общим у меня с Сеней и нашими страдальцами, привязанными снаружи, было лишь… трогательное прощание с родичами, детьми, друганами, любовницами и прочим «антуражем», оставшимся далеко внизу в предыдущей Жизни.

…Сколько нас мурыжили джигиты по пропастям, сказать сложно. Было ощущение, что – вечность. И то, что мы наконец остановились под общий выдох «…твою мать!!!», показалось мне какой-то «нереаловкой», каким-то исключением из правил, когда единственным финалом должно было стать превращение всей нашей компашки – в котлету, в фарш, в сплошное «тарантино».

…Сеня выглядел ещё тише и спокойнее, чем обычно, и это его спокойствие напоминало спокойствие отмороженной ноги, когда ничего не болит, не беспокоит, да и ноги уже как таковой, собственно, и НЕТ… Тихо вылез из «чрева» тарелочки, тихо отошёл в сторонку и тихо стал пи^>сать на укатанный до блеска склон… Остальные так же тихо присоединились…

А вечером вся гоп-компания, как по команде, упилась.

C Радмилой Караклаич. Киев, 1970-е гг.

С Натальей Варлей. 1980-е гг.

С Паулсом и Леонтьевым. 1980-е гг.

 Интервью у Паулса. 1980-е гг.

С Катей Семёновой

В студии с Караченцовым. 1980—1990-е гг. 

Цирк возвращается (с Олегом Поповым). 1982 г.

 С А. Масляковым на детском фестивале. Крым, 1980-е гг.

На записи диска «Дорога к Пушкину». Франция, 1994 г.

Гастроли с Караченцовым. Чикаго.

Аккомпанирую Анатолию Кузнецову

С Ларисой Удовиченко

С Барбарой Брыльской. 2010 г.

В жюри с Б. Брыльской и А. Заворотнюк. Шоу «Народная звезда», 2010 г.

С Лайзой Минелли

 С Игорем Дмитриевым на фестивале «Бархатный сезон»

С Давидом Черкасским и Евгением Паперным