Текст книги "HOMO AMANTIS (Человек влюблённый)"

– Роберт? Ты когда приехал?

Несколько минут она вела с ним никчёмный разговор. Наконец, проговорив «Хорошо! до свидания», положила трубку. Сделав вид, что он её нисколько не ревнует, наш герой даже не спросил, кто – этот Робе́рт.

Однажды она сильно удивилась его появлению у себя, хотя наш герой зашёл к ней в оговоренное время позднего вечера.

– Как? Вы никого не встретили? А я думала, что вас сейчас побьют. И уже не ожидала вас.

– Нет, я никого не встретил, – сохраняя хладнокровие ответил наш герой, хотя ему, и правда, повстречался незнакомый молодой мужчина как раз на углу дома при повороте к её подъезду.

Особенностью отношений наших любовников было вот что:

Он мог какое-то большое или малое время ни заходить к ней, ни звонить, ни даже замечать её – это могло быть вызвано большим напряжением в работе или временным угнетённым состоянием души, которую терзала она. Когда возобновлялись отношения, она никогда не спрашивала о причинах его невнимания к ней и не удивлялась его поведению. Это прекрасно, когда люди, любя и доверяя друг другу, не задают лишних вопросов. Но наш герой видел в этом проявление равнодушия к себе. Более того, в поисках объяснений такого её поведения он выходил на мысль, что у его возлюбленной несколько любовников, и невнимание одного может восполняться вниманием другого.

Однажды он сказал своей несносной Софи, что она ведёт себя так, как будто он не единственный её любовник. Это развеселило красавицу.

– Да, да! – ответила она, охотно расхохотавшись, – у меня есть ещё любовник!

– Молодой? красивый?

– Нет! Он лысый-лысый и толстый-толстый!

Конечно, она обернула разговор в шутку, – думал наш герой. – Но её продолжительный и вызывающий смех мог означать одно: Это же очевидно, а ты, глупый, только сейчас это понял!

Подозрения нашего героя в том, что у Софи он не единственный, перешли в уверенность, когда она предложила ему пойти в кафе с ней и её подругой (свидетельницей их любовного объяснения). Было очевидно, что она хочет перед кем-то прикрыть подругой свою любовную связь с ним.

– Я согласен пойти, но только с тобой одной, – произнёс он.

Нет. Она пойдёт только с подругой. Наш герой отказался сопровождать в кафе двух красавиц.

Угнетаемый поведением своей возлюбленной, наш герой вспомнил один разговор с ней в начале их знакомства, в котором она хвасталась умением изводить мужчин. Её раздражали красавцы, считающие себя неотразимыми. Их уверенность в том, что любая женщина, в конце концов, первая подаст знак внимания, выводила её из себя. Она некоторое время терпела неучастливое обхаживание красавца, затем давала понять, что проявляет к нему интерес, достаточной для этого долей кокетства. Её цель заключалась в том, чтобы изменить состояние противника от показного равнодушия до нескрываемого интереса. Как только это достигалось, она прекращала любовную интригу, проявляя полное равнодушие к новому поклоннику, а если он упорствовал, смеялась ему в лицо. Наш герой понимал, что в общих чертах манера её поведения с неотразимыми походит на то, что она вытворяет с ним. Теперь наш герой склонен был считать, что её жестокое отношение к нему есть проявление привычной для неё игры, и уже не так сокрушался, вспоминая свой отказ прийти к ней по её просьбе, что считал за причину всех своих бед.

Наш герой не понимал её удовольствия издеваться над мужчинами. Пусть над другими, но не над ним же, таким влюблённым, заботливым и нежным! Однажды он назвал её красивым зверем и добавил, что, если б он был миллионером, то посадил бы её в золочёную клетку и возил по Европе, показывая всем, как редкого по красоте, но злого животного. Она рассердилась, но промолчала и как-то затаивалась, как бы обдумывая для отместки новые издевательства.

Как-то раз его мучительница после очередных любовных объяснений нашего героя произнесла:

– Если вы так любите, женитесь на мне.

На что он возразил:

– Наши отношения ещё не дозрели до этого.

– Как женитесь, они тут же быстренько дозреют! Я бы ждала вас с работы, готовила обеды.

Про обеды она упомянула явно с ехидцей, поскольку ни разу ничего не готовила, ничем не угощала. В доме у неё никогда не было никаких продуктов, даже хлеба. К этому наш герой привык, и прежде чем зайти к ней, всегда покупал что-нибудь к их трапезе. Ему припомнилось, что в первые дни их знакомства он спросил, почему она живёт одна, не выйдет замуж. В своём ответе Софи не скрывала пренебрежения к мужчинам-мужьям:

– Не представляю, как буду стирать его грязное бельё – фу! – и готовить обеды…

Софи, однако, любила вкусно поесть и особенно полакомиться сладостями или ягодами и фруктами. Обожала землянику. Наш герой обязательно приносил ей что-нибудь из деликатесов. Она не забывала благодарить его, но всё познаётся в сравнении. Однажды она проговорила, не моргнув глазом:

– Вы так щедры! Вот… (и назвала имя одного их общего знакомого) сколько раз приходил, хоть бы раз что-то принёс! Жадина!

Наш герой стал всё хуже и хуже думать о своей любимой, подозревая её в самых страшных грехах. Эти подозрения усилились, когда она как-то заговорила о своей матери, которая, оказывается, живёт где-то неподалёку.

– Но ты говорила, что у тебя нет здесь мамы.

– Есть, но у нас с ней плохие отношения.

Да… Понятно, какие могут быть отношения матери с такой дочерью!

Наш герой продолжал приносить Софи подарки, иногда оставлял деньги на что-нибудь. Но вот в разговоре по телефону она заявила, что он должен давать ей каждый месяц… и была названа в общем-то небольшая сумма. Это предложение смутило нашего героя. Зачем объявлять свою любовь продажной, когда он и так давал ей не менее того, что она назвала? Это было последней каплей, которая переполняет чашу.

Вскоре у них случилось любовное свидание. Наш герой решил рассчитаться с Софи, как рассчитываются с женщинами определённой категории. Он хотел посмотреть, как она себя поведёт. Уходя, после того, как он овладел ею, и она ещё лежала в постели, он подал ей половину той самой злополучной суммы. Взяв деньги, наша красавица вскочила с кровати и с удивлением и досадой воскликнула:

– Здесь же половина того, что нужно!

Он ответил:

– Но ведь и месяц ещё не прошёл, ему ровно половина.

После этого наш герой окончательно порвал с ней. Он не видел больше путей сближения с этой несносной женщиной. Ему казалось, что он исчерпал все сокровища своей души. И действительно, все золотые нити, протягивающиеся к другой душе, даже не оборвались, потому что и не нашли опоры, а упали в беспросветную бездну, разделяющую двух несчастных любовников. Но, несмотря на осознание этого, наш герой не просто уходил от своей Софии – он отрывал её от своего сердца. Его сердце кровоточило, и будущее казалось беспросветным. Впрочем, Софи несколько умерила остроту переживаний нашего героя – через какое-то короткое время она стала работать в другом институте, так что он перестал её видеть.

Отстрадав сердцем, наш герой не мог жить, как раньше, так, как жил до встречи с Софи. Перед его внутренним взором открылся новый мир, который обладал более глубоким смыслом, чем казалось ранее. Он не хотел преходящих любовных приключений, как он теперь называл свои прежние романы, а жаждал настоящей любви, невзирая на страдания, которые она несёт. Он не поступал теперь по прихоти своего или постороннего сердечного влечения и стал думать о себе, вот он какой, такой мудрый, не простой, его голыми руками не возьмёшь! Наш герой так носился со своей новой жизненной позицией, что иногда доходил до глупостей – совершал поступки, противоречащие поведению нормального, здорового мужчины. Следующий эпизод показывает, как сильно он был изломан любовной историей со своей Софи.

По работе с ним была связана сотрудница, которую он, раздумывая о женщинах, считал одной из самых прелестных в своём окружении. Она была статуэткой с большими серыми глазами и большой разницей в окружности бёдер и талии за счёт в основном талии. Заметим, что «статуэтками» наш герой называл женщин – антиподов «змей». В его воображении статуэтка получалась из змеи путём сжатия по длине с сохранением объёма фигуры. При этом вместе с уменьшением роста и сокращением длины шеи и ног увеличивается объём бёдер и бюста. В результате получается женщина, про которую в народе говорят фигуристая.

У этой очень симпатичной женщины был один недостаток – она была очень молода и выглядела настоящей девчонкой, несмотря на то, что успела побывать замужем и у неё была дочка. Наш герой однажды намекнул ей на этот недостаток. Дело было на новогоднем утреннике, где он развлекал детей чтением потешных стишков. Увидев её поблизости, он обратился к ней:

– Девочка, а ты в каком классе учишься?

Было видно, что этот комплимент не доставил удовольствие молодой красавице. Однако, через некоторое время на другом праздничном вечере, она пригласила нашего героя на белый танец, а в конце вечера попросила проводить домой.

Было уже поздно. Дома была её мама, она спала с внучкой в одной из комнат. Они отдохнули за чаем, и герою нашему предложено было посмотреть квартиру.

– Вот здесь я сплю, – произнесла юная красавица, проверяя руками упругость широкой постели.

Наш герой не пошёл навстречу желаниям этой чрезвычайно соблазнительной молодой особы! Увидев над кроватью известную картину с медвежатами в сосновом лесу, он подумал: И впрямь девчонка! и оставаясь у входа в спальню, ровным голосом проговорил:

– Хорошая у тебя постель!

Затем добавил:

– Что-то горло у меня пересохло, пойдём, выпьем ещё чаю.

Вскоре наш герой попрощался с недоумевающей красавицей, не вняв ласковым просьбам остаться. Правда, позже её умоляющие интонации повторяющегося слова останьтесь, часто всплывали в его памяти, вызывая напряжённые отношения между сердцем и разумом.

Прошёл год. В течение этого срока наш герой много и увлечённо занимался наукой, однако, не мог не вспоминать и не разбираться в своих отношениях с последней своей возлюбленной, с этим таким злым, но таким красивым зверем.

И вот однажды, в очередной раз перебирая в памяти поступки и слова Софи, наш герой похолодел сердцем, сделав неожиданное открытие, открытие, которое доступно именно работе разума, а не интуитивным движениям сердца. Он вдруг увидел, что в истории их отношений нет ни одной улики, чтобы утвердится во мнении, что его возлюбленная такая уж плохая женщина, как он полагал, порвав с ней. Всё говорило лишь за то, что она его не любила, что она его мучила. Но не любила и мучила, потому что ждала от него решительного поступка, о чём дважды ему говорила! Выходит, он слабый, безвольный человек? Да, это так. В этих рассуждениях наш герой был беспощаден к себе. Мало того, он был рад обвинить и унизить себя, чтобы вновь расцвёл в душе её образ. Да, видя колебания и нерешительность своего поклонника, она насмехалась над ним, подливая масла в огонь его сомнений. Он теперь был уверен, что всё в действительности было именно так!

Наш герой долго пребывал под впечатлением сделанного им открытия, вновь и вновь рассматривая историю отношений со своей Софи под новым углом зрения и всё более и более уверяясь в истинности сделанного им вывода. Он искал и не находил в поведении своей возлюбленной ни одного поступка, опровергающего его открытие! Мысленно он представлял себе, что мог бы сделать обыкновенный земной мужчина, ставящий и достигающий определённую цель. Но здесь наш герой честно признавался себе, что это – не про него. Не в его характере было совершать поступки. Он не горел поступком. У него хватало воли только отвергать то, что предлагают ему. Он с сожалением отметил, что всё, что произошло – его судьба, с которой бессмысленно спорить, и нужно смириться с ней.

Но смущение в душе нашего героя, вызванное неожиданно открытыми новыми гранями отношений со своей прекрасной возлюбленной, скоро прошло, прошло, как только он вошёл в свой прежний ритм жизни.

У него случилась командировка в столицу, где он обыкновенно останавливался у своих хороших знакомых, которые работали в его лаборатории несколько лет назад. Хозяйкой квартиры была симпатичная стройноногая женщина, яркая блондинка. Они когда-то флиртовали друг с другом, но это была безобидная, шутливая игра, которой, как ни покажется странным, они обыкновенно увлекались при всём честном народе, изощряясь в остроумии и забавляя окружающих. Правда, не в присутствии её мужа. Наш герой не думал тогда о ней, как о своей возлюбленной, потому что у неё в то время на руках был грудной ребёнок, а присутствие младенца, как считал наш герой, набрасывает на женщину ореол святости, неприкосновенности.

Её муж должен был уехать на три дня по срочным делам. Уходя, он сказал жене:

– Позаботься о госте.

Вечером они смотрели телевизор, потом наш герой принимал душ. Когда он вышел из ванной, женщина позвала его. Она уже лежала в постели и, указав на место рядом с собой, сказала, что сегодня он будет спать здесь. Наш герой не ожидал такой заботы о себе и, присев на край кровати, внимательно вгляделся в её лицо. Глаза смотрят весело и открыто. Губы, которые предстояло целовать… Он только теперь их разглядел. Неяркие, нежно-розовые, хорошо смотрятся между белизной зубов и светлой гладкой кожей.

– Что, не ожидал? Но ведь я знаю, ты давно хотел этого!

Он прилёг рядом с ней.

Им не надо было торопиться. Некоторое время они вспоминали своё прошлое, затем он спросил её об отношениях с мужем. У них бывают конфликты вплоть до разговоров о разводе. Ревнует. Хотя она лишь однажды встречалась с мужчиной, истосковавшимся по любви к ней. Она пожалела его, но тот всё равно не мог овладеть ею.

Наш герой немного позже понял, как она изголодалась, по неистощимости её желаний. Он держался достойно. Утром, прижавшись к нему, она сильно удивилась его готовности продолжать любовную игру. Наконец, она встала, чтобы встретиться с подругой, с которой была обусловлена встреча. По её возвращении они продолжали утешаться…

Прощаясь, наш герой с удивлением заметил, что эта их интимная встреча для неё была больше, чем случайная развязка их давнего флирта. Потому что услышал:

– Я разведусь с мужем. Переезжай ко мне!

А когда не почувствовала его готовности отвечать решительно, проговорила:

– Ну, ты не очень шали там у себя дома с женщинами!

Возвратившись домой, наш герой успешно проходил выздоровление, так что в его памяти постепенно тускнел образ необычного создания природы, который заставил его так пострадать, который надолго увёл его от нормального образа жизни. Наконец, он стал совсем редко вспоминать своё самое жуткое любовное приключение.

Но судьба распорядилась так, что он ещё раз встретился с Софи.

В институте, где работал наш герой, проходила международная научная конференция, в которой и он принимал участие. Уставший к вечеру, он подумал, что не плохо бы по старой привычке зайти к Софи да выпить чашку чая. Не испытывая особой тревоги в сердце, он позвонил ей.

– Хочу взглянуть на тебя.

– Я всегда рада Вас видеть, – ответила она, совершенно не удивившись его появлению. Сказала так, как будто они встречались ещё вчера.

До боли знакомый чрезвычайно женственный голос вдруг взволновал его.

– Надеюсь, ты такая же красивая?

– Увидите, я такая же, как была.

Она была такой же, только лицо потеряло былое изящество, став немного располневшим. Однако после получасовой беседы нашему герою уже казалось, что она совершенно прежняя Софи. Он привычно застрадал сердцем. Но одна её фраза быстро отрезвила его, неожиданно разъяснив или, точнее, подтвердив особенность их прежних отношений. Наш герой сказал, что встретил на конференции… и назвал имя их бывшего сотрудника, который приехал из-за границы, где теперь живёт и работает.

– А он спросил обо мне? – вдруг произнесла Софи.

– Нет…

– Нет!? – сильно удивилась она. – Надо же! Он даже не спросил обо мне!

В это время к ней зашла подруга. Увидев, что в квартире мужчина, она заторопилась уйти, но наш герой, поднявшись, сказал:

– Оставайтесь, мне пора уходить, – и, пообещав Софи заглянуть к ней ещё раз, ушёл. Навсегда.

Как ни странно, нашего героя после этой встречи долго мучила… ревность! Он чувствовал себя опять обманутым и представлял иногда, что душит Софи. Он отрёкся от логического открытия, утверждающего её невиновность и, не сознавая этого, был даже рад, что в душе всё выстроилось опять в привычный ряд негативных представлений, которые сложились у него когда-то при общении с этим чудом природы.

Долгое время наш герой был в неопределённых чувствах, которые свидетельствовали, что он всё ещё любит свою Софи. Последняя встреча с ней всколыхнула душу нашего героя, заставила его задуматься вновь над тайной его влечения к этой женщине. Он вспоминал её образ, зафиксированный мимолётным взглядом на неё при самой первой, случайной встрече у дверей института. Перед ним вновь и вновь вставал её иконный лик с потупленными очами, спокойный в своей глубокой неземной тоске без печати забот повседневности. Затем ему казалось, что её тоска могла быть чисто земным мучением, истоки которого заключались в её устах, таких необычных и соблазнительных, что она, понимая это, опасалась неизбежных нескромных взглядов и мыслей случайных прохожих и тяготилась этим. Так он размышлял, составляя представление о Софи чисто по её облику, любуясь им и переживая, как переживают художественное произведение, призванное возвышать душу. Но он теперь знал, что вызванное в его памяти «полотно» имеет сильно приземлённое содержание.

Впрочем, о чём думают грешницы, когда их представляют богинями? О чём думала Маргарита Лути, когда Рафаэль писал с неё своих ангелов и мадонн? Можно приписывать скромное или нескромное содержание их мыслей. Но дело не в мыслях, которых мы никогда не узнаем. Интереснее вопрос, почему они такие соблазнительные? Да, красоту даёт им Бог. Но не только красоту. К их душам не пристают тяготы суетной жизни, которые помогают времени исказить характер человека и черты его лица. Раздумывая о красавицах, которые нас мучают, нужно помнить, что у них более широкий диапазон того, что можно, что разрешено, чем у обычных людей. Красавицы в некотором отношении похожи на детей, которым не удалось привить правила поведения, принятые среди взрослых. В этом их особенность, в этом их трагедия… и в этом их прелесть.

Софи была очаровательна, даже когда злилась. В этом чувстве она удалялась от него, замыкаясь в себе, при этом потупляла глаза на свои губы, которые от этого ещё сильнее распалялись и пухли. Она как бы говорила этим: «Вот я какая! Если не смиришься и не угодишь мне, лишишься права прикосновения к этому цветку в моих устах!» Она хорошо осознавала свою власть над мужчинами, выстилая путь к ласкам острыми шипами. Ей это было в наслаждение. Если наш герой говорил о своих страданиях от её капризов, она отвечала: «Любишь кататься, люби и саночки возить». Однажды она перегрузила саночки…

Продолжая вспоминать свою Софи, наш герой всё больше уверялся, что его погубила высокая влюблённость, почти божественное восприятие её образа. Но по логике развития своих жизненных устремлений наш герой не мог чувствовать и вести себя иначе. Ему нужно было духовное восхищение, чтобы возвышать свою душу. Этого не удалось достичь с земным существом. Но он стал догадываться о другой возможности.

Наш герой стал видеть сны, которые казались вещими.

Глава 3. Наш герой (2)

Он стал видеть сны, которые казались вещими. Горела поношенная одежда. Вот пламя лижет его перчатки и летние туфли. Он взял перчатку, ещё не охваченную огнём, подумал, жалко, ещё можно было бы поносить, но – бросил в огонь. Летние туфли, коричневые с мелкими дырочками, торчали в ворохе вещей и уже занялись огнём. Происходило это на чердаке дома его детства.

Другой сон был о борьбе с самим собой.

Он видит себя с отцом у края плоской каменной или глинобитной крыши, обнесённой низким ограждением из металлических труб. Отец держит его одной рукой за плечо, другой – за ладонь и (оба в низкой стойке, как бывает при борьбе) тянет на себя, стараясь бросить через ограждение. Но сам улыбается. Наш герой видит его молодым и очень похожим на себя. Собственно, это он сам и есть! Становится страшно. Волевое напряжение, и – картина сна меняется: Отец (он сам?) полулежит на плоском возвышении той же крыши и с удовольствием что-то читает. Какой-то человек подходит к подзорной трубе, изогнутой так, что смотришь вниз, а видишь небо. Труба утопает своей средней частью в прямоугольном возвышении. Человек смотрит в трубу (на небо?). Вглядываясь, наш герой с волнением замечает, что и этот человек похож на него. Да не он ли это сам!?

Наш герой стал часто видеть подъёмные сны, в которых преодолевает крутой склон.

Вот он в кузове грузовой машины. С ним несколько незнакомых людей. Машину ведёт друг юности. Подъезжают к городу, но в него нельзя въехать, так как перед городом река с ветхим мостом. Машина сворачивает налево в пологую долину. Река исчезает, а справа склон долины резко выкручивается. Но теперь нужно повернуть именно направо. И здесь ясно, что – зима. Склон настолько крут, что снег не удерживается, и местами зелёными пятнами выступает трава. Машина уверенно поднимается прямо в гору, а на самом крутом месте идёт наискосок. Он спрыгивает с машины, идет рядом с ней со стороны долины и не боится, что машина соскользнёт на него. Но вот он опять в кузове. Машина двигается ещё некоторое время, и – выезжает наверх.

Наш герой продолжал жить, не раздумывая о значении своих снов, пока спустя две недели ему снова не приснился подъём на машине. Всё было в точности так, как в предыдущем сне, но теперь дело было летом, и лил сильный дождь. И при подъёме чувствовалось, что теперь-то машина не удержится на крутом склоне (во сне он знал про предыдущую поездку). Особенно страшно было у извилины дороги, где по мокрому склону машина должна была, казалось, пойти юзом и полететь вниз. Но нет! Машина, хотя и медленно, идёт ровно, без остановок, и вот они выезжают на ровное место!

На этом лунные приключения нашего героя не кончились. Он ещё несколько раз преодолевал во сне крутые подъёмы, но уже без помощи машины.

Большой красивый город. Он шагает по улице, которая раздваивается, так что одна идёт вниз по склону косогора, другая круто вверх. Он выбирает ту, которая ведёт вверх. При подъёме открывается сказочный вид: множество домов-башен, волшебно сверкающих. Сверкают полосы и горизонтальные, и вертикальные между окнами. Такие восхождения по городской улице нашему герою снились несколько раз. Дорога так же раздваивалась. Он как всегда выбирал верхнюю, и ему всегда открывался красочная панорама города.

Другой раз наш герой видит себя во сне вместе с кем-то другим, ухватившимся, как и он, за край крыши высокого каменного здания. Они висят близко друг к другу. Краем глаза улавливаются далёкие окрестности – зеленеющие поля и деревья. Вниз он не смотрит, но по картине бокового зрения догадывается, что висят они очень высоко, не четыре-пять этажей, а будто все сорок-пятьдесят. Однако, не страшно. Усилием рук взбирается на крышу. Его напарник тоже взобрался, потому что вот уже вдвоём идут по крыше.

Кто был тот второй? Наш герой, собственно, его и не видел, он не смотрел на него, а только чувствовал его присутствие. Лишь когда висели, держась за крышу, наш герой, взглянув на его ладони, отметил про себя, что они крупные, но красивые и – белые. «Не был ли он моим ангелом хранителем? – задумывался наш герой. – Не является ли это видение знаком веры?» Как раз накануне он размышлял о сущности Иисуса Христа. По-видимому, сны отражали его внутреннюю напряжённость в стремлении к познанию чего-то высшего, неведомого ему.

Наш герой ушёл в себя. Его стали посещать мысли не о жизни, а о смысле жизни. Это умственное усилие, разрушая непосредственную связь человека с реальностью, помогает подавить остатки земных желаний. У нашего героя связь с жизнью осуществлялась через женщин. Он смотрел теперь на женщин отстранённо. Он принялся расширять свою любовь, своё понятие любви на весь мир, мир земной и небесный.

Эти переживания и размышления скоро вывело его на небесную дорогу. В его впечатлительной душе разгорелся жаркий костёр, костёр новой любви, в огне которого, как ему казалось, превращалось в пепел его грешное прошлое. Он стал подозревать, что поиск духовного сближения с женщиной был на самом деле поиском путей к Богу. Его порывы к возвышенному не были земными, раз они оказались невостребованными на земле. Они при самом их зарождении были направлены в небеса.

Наш герой стал рассуждать о сущности своего сближения с Богом. Какой смысл этого? Что означает его приближение к Богу? Он, человек, становится кем-то другим? Кем? Его охватывал страх. Ещё больше отдалившись от людей и не достигнув Бога, наш герой находился в полном одиночестве где-то между небом и землёй. Его стали одолевать мучительные сомнения. Он сомневался в себе, в возможности своего разума и своей душевной крепости в согласовании всех возникающих противоречий и выходов из тупиков мысли. Он иногда не знал, в себе ли он или уже сошёл с ума.

Конечно, можно представить себе, что люди, выходя поодиночке на небесную дорогу, соединяются в Боге и через Него обретают духовную близость друг с другом. Но это представлялось ему сомнительным. Ведь контакт с Богом – это личное, можно даже сказать, интимное дело. Как и в любви к женщине, здесь не нужны товарищи. По-видимому, познание божественного как-то должно объединять людей в их земной жизни, в земных заботах и делах. И это место его рассуждений опять выводило нашего героя на путь познания Бога через любовь к земной женщине. Круг замыкался.

Однако обращение к Земле не радовало его. Неудачные попытки соединиться с её обитателями через любовь не вдохновляли его на новые подвиги и приводили к грустным размышлениям о своей неспособности приноровиться к законам, управляющим людьми в подлунном мире, к законам, которые он не мог принять своей душой.

Не в силах разрешить земные проблемы, он снова вступал на путь поисков Бога, поисков мимо всех церквей и в полном одиночестве. Он искал утешение в размышлениях о гармоничности мироздания, созданного Богом, отвлекаясь от пагубного влияния на это мироздание человека, старался забыть, потерять себя в Земле и Космосе, смиряясь с положением песчинки, терпеливо переживая все невзгоды мира – предназначение, определённое Господом для всего сущего.

В своих постоянных переживаниях божественного наш герой часто, проникая в тайны жизни и любви, казалось, сливался с Богом, испытывая состояние любовного экстаза. Наш герой стал писать духовные стихи. Они прославлял Создателя. Процесс переливания чувства в слово спасал его от круговорота мыслей, которые иногда тянули его в омут, где господствует беспросветная темнота. Странно, но жуткие сомнения, оформленные в стихи, уже не выглядели таковыми. Это была составная часть его мыслей о Боге, это были камни словесного храма, который, медленно воздымаясь, казалось, возносил его в Небеса.

Во время размышлений о Боге наш герой переживал-прослеживал свой путь на земле. Оглядываясь на свою жизнь, он не находил особых излучин или водоворотов в её течении. Всё было естественно и просто, и если бы можно было повторить жизнь, он бы не пожелал выбрать какой-то другой вариант её осуществления. Да никаких вариантов и не возникало, наш герой шёл как будто по предписанной ему дороге. Он никогда не стоял перед выбором поступить так или иначе, а сразу видел, куда идти, и другие варианты казались настолько невесомы, что не принимались во внимание. Выходит, сам Бог предопределял ему путь, и этот путь был путь к Богу.

Нашему герою повезло с детством. Он был окружён любовью или, лучше сказать, был погружён в любовь. Четвёртый ребёнок в семье, любимец отца и матери, он развивался совершенно свободно, не притесняемый воспитанием в обыденном смысле слова, куда вкладывают обычно соблюдение строгих правил поведения, определяя эти правила с точки зрения взрослого человека.

Душа нашего маленького героя была пропитана живительными картинами великолепной природы, в которых ему грезились, как и положено мальчикам в детстве, все красивые женщины в качестве его жён, а позднее (в отрочестве) в эти картины вплетались романтические сценки вечеринок с музыкой и песнями, вечеринок, где сдержанно веселились, удивляясь или восторгаясь новыми, неизведанными ещё ощущениями жизни, то испуганные, то смешливые девочки и девушки, от вида которых у него начинало сладко ныть сердце, и парни, делающие своей озорной удалью эти вечеринки острыми, поперчёнными. Такие картинки запечатлевались в памяти как часть природы, а великолепие последней увеличивала их загадочность и таинственность: весёлая или с налётом грусти сценка жизнерадостной молодёжи, с интересами которой он только начинал соприкасаться, происходила на зелёной лужайке перед домами с одной стороны и сплошным лесом с другой, и эта сторона, распространяясь в неведомую дремучую даль, придавала происходящему неописуемую сказочность.

У него не было затруднений с учёбой, он учился охотно, учился ради знаний и никогда не интересовался оценками. Он узнавал их от родителей, которые хвалились ими перед гостями. Радуясь успехами своего сына в учёбе, они освобождали его от всех житейских забот. Он не забил ни одного гвоздя, не расколол ни одного чурбана, не принёс ни одного ведра воды (всё это делали его старшие брат с сестрой). Правда, он любил копаться в земле и работал с матерью и сёстрами на огороде.

Так же легко наш герой учился и в институте. Однако, он избегал некоторых лекторов, за что те снижали ему оценки. На одном из экзаменов профессору, удивлённому полноте ответа, показалось, что наш герой при подготовке пользовался припрятанным учебником, потому что предполагал только такой путь к сдаче экзамена у студента, которого редко видел на лекциях. В другой раз экзаменатор не смог достойно оценить способности студента, сумевшего быстро найти оригинальный способ вывода неизвестного ему уравнения. Он поставил ему самый низкий зачётный балл, догадавшись, что экзаменуемый не знаком с лекционным курсом.

Окончив институт, наш герой быстро нашёл себя в исследовательской работе, которая допускает решение проблем исключительно с помощью головного мозга одного человека, что полностью удовлетворяло его натуре, избегающей связей с внешним миром. А что бы там ни говорили, изоляция от внешнего мира – это лучшее условие для углублённых размышлений и свободных полётов души, без которых невозможно творчество, способность к которому наш герой ощутил будучи студентом.