Текст книги "Реновация или «афера века»?"

– В.И.: А вот интересно, по независимым кандидатам, когда некоторые из них прошли, тогда звучали предположения, что теперь удастся добиться какой-то конкретики, либо обрисовать картину полностью, потому что среди независимых кандидатов есть люди, которые являются противниками реновации в той форме, в какой она была преподнесена. Вот это имеет какие-то плоды уже?

– О.С.: Надо себе вообще представить, что такое местное самоуправление в городе Москве. Это фиговый листочек на причинном месте у исполнительной власти, то есть там полномочия только распределения бюджета, который спускается по полкам. Вы вроде бы можете, но вы ничего не можете. Бюджет этот (в отличие от общемосковского) размером, как у киоска мороженного в хороший сезон, там 10−12 миллионов, то есть это вообще ничто. И полномочия – распределить этот бюджет и какие-то несколько праздников в районе провести и точка. Первое, что сделали в нашем районе депутаты, – это мы можем писать запросы, письма и так далее, депутаты единогласно подписали письмо Собянину ускорить процесс предоставления планов по проведению реновации в нашем районе. Это было сделано оперативно, это было сделано быстро. Люди понимают, что этот вопрос всех волнует. Вот это делают независимые депутаты. Зависимые депутаты просто не высовываются ни по каким вопросам.

– М.Ц.: Я хотела немного у вас уточнить, вы уже сказали о том, что одна из самых главных проблем – это то, что механизм этот довольно сложный, не прозрачный. А вот какую конкретно информацию вы хотели бы получить?

– О.С.: Мы просили дать квартальный план, как вам видится он. Мы говорим о том, чтобы нам дали план реновации в комплексе, не просто один дом. Мы просим сейчас, чтобы нам дали поквартальный план для обсуждения. Мы хотим быть равноправными партнерами с правительством города в плане того, как мы будем жить, как наши дети будут жить. Важнее этого просто ничего нет. У огромного количества москвичей есть за душой рабочие руки и недвижимость, поэтому это архиважный вопрос. Мы хотим партнерства, мы хотим ясности, и вот депутаты запросили поквартальную разбивку для обсуждения. Но закавыка еще в том, что публичные слушания, про которые столько говорят, статус публичных слушаний – это информирование населения, это совершенно ничто, я во многих участвовал. Это ни к чему не обязывающее информирование населения, то есть можно на мятой бумаге это все писать. А мы хотим по-другому, чтобы наше мнение учитывалось, анализировалось и использовалось в реальной жизни и практике. А пока этого и близко нет.

– В.И.: Вот сейчас озвучиваются данные, что весной будут первые переезды. Неужели люди, которые будут в этой партии переезжать, они тоже ничего не знают?

– О.С.: Здесь совершенно тонкая вещь, людям говорят, что у них будет туалет на 3 метра больше, будет кухня на 4 метра больше и так далее, то есть сейчас достаточно хорошие условия предлагают, а дальше ничего не говорят. Ни где это будет, ни что будет с вашими соседями, ни какова этажность, ни сколько зелени будет вокруг вас, ни сколько парковочных мест, это не говорят.

– В.И. Элементарно же – прежде чем покинуть старую хрущевку, нужно какие-то бумаги подписать, неужели на свой страх и риск люди собирают все вещи и съезжают?

– О.С. Бумаги люди подписали о том, что они в этот проект реновации вошли. Дальше по закону там сейчас есть возможность некого выбора. А раньше ведь и выбора не было, раньше вам просто говорили, и даже в судебном порядке защищаться не было возможности. Сейчас что-то такое есть, но мне трудно говорить, в нашем районе нет ничего от слова совсем, даже стартовая площадка не обозначена ни одна.

– В.И.: Какие сейчас возможны сценарии развития событий по реновации?

– О.С.: Мне видится так, что до сентябрьских выборов мэра будут некие симпатичные проекты реализовываться. Я думаю, что и оставят людей на месте жительства, и дадут квартиры улучшенной планировки. И будут громкие обещания и так далее. До сентября в таком режиме все будет. Если кто-то сейчас что-то получит и успеет, я буду за этих людей рад. А дальше нас будут прессовать и уплотнять. Такие планы в мэрии есть, и Собянин говорил о том, что в результате реновации на 500 тысяч население увеличится. Эксперты говорят, что на 2 миллиона человек увеличится население города, (смотрите выше мечту Собянина о 35 миллионах москвичей), это город Волгоград. А эксперты-экстремисты говорят, что в результате реновации, если в тех масштабах будет реализовано, то на 4 миллиона население увеличится, это в Москве еще надо будет разместить город Санкт-Петербург. Вот это исключительно тревожит. А до сентября будут обещания и такие стартовые проекты, про которые можно пиариться и говорить. Вот такие подарки делать возможностей нет, чтобы всем оставить туже плотность и увеличить количество метров. Вот на такие подарки возможностей нет, а дальше будут инвестиционные проекты реализовываться. Если будут инвесторы привлекаться, то у них схема такая, чтобы из 5-этажек разместить, надо построить 6 этажей, это 30 % их затрат. А 70 % на отбивание затрат и получение прибыли, я примерно подсчитал, это 20 этажей, а это в 2.5 раза увеличение плотности. Если реновация касается миллиона, то еще 2.5 должно появиться.

– В.И.: Сейчас вы запрашиваете конкретику у правительства города. Как вы думаете, дождетесь ответа? И если не дождетесь, какие действия активисты могут предпринимать?

– О.С.: Мне бы очень хотелось получить конкретику, и все-таки есть симпатичные проекты, я видел 7−8 различных предложений. Есть один проект застройки квартала не выше 8 этажей. Вот если бы добиться нам такого, это было бы замечательно. До сентября все очень зыбко. Могут обещать и рассказывать, могут действительно что-то предложить. Мне трудно за людей говорить.

– В.И.: Спасибо большое, что побеседовали с нами. До свидания.

– О.С.: До свидания.

– В.И.: Следующий наш спикер, с которым мы побеседуем в рамках эфира, – это Александр Эйсман, активист московского общественного движения «Наш Дом».

Александр Эйсман: Здравствуйте.

– В.И.: Сегодня ведем речь про реновацию. Полгода назад, когда основной шум был вокруг реновации, основные волнения в Москве, мы с вами тоже выходили на связь, и вы озвучивали, почему вам представленные проекты реновации не нравятся. Уже почти полгода прошло – что изменилось? Изменилось ли, в вашем представлении, то, что происходит сейчас в Москве? Как вы сейчас относитесь к реновации?

– А.Э.: За это время я стал относиться к реновации еще гораздо хуже, чем полгода тому назад. В основном потому что я увидел, какие проекты застройки предлагаются на тех местах, которые власти хотят подвергнуть сносу. Я и раньше понимал, что новая запланированная застройка на местах сноса будет, мягко говоря, очень плотной, очень высокой и неудобной для жизни. К тому шло по тем стройкам, которые не в рамках реновации в Москве возводятся. Но когда я увидел, какие проекты они предлагают последние два месяца, я понял, что это совсем уже ни в какие ворота не лезет.

– В.И.: Опишите для тех, кто вообще не в курсе, что это за проекты такие?

– А.Э.: Это пробные проекты, которые московские власти сейчас в самых общих чертах представляют. В основном это либо картинки, либо пенопластовые макеты. Это небоскребы. Либо это не совсем небоскребы, но при этом дома, стоящие друг к другу очень близко. Это высокие дома без ярко выраженных дворов, к которым мы привыкли. Там во многих проектах дворы – это просто такие проезды между домами. Там даже деревья негде посадить, в этих так называемых дворах. В общем, крайне неуютная, неудобная для жизни застройка.

– В.И.: Как и говорили некоторые активисты, что это будут «коробки», в которые заселят людей.

– А.Э.: Да. При этом, как сейчас очень модно, это «коробки» с претензией на какой-то особенный внешний вид, когда они разновысотные, когда они в каких-то цветах выполнены. В общем, все то, что, по мнению московских властей, призвано оживить или как-то развеселить внешним видом – это все совершенно не нужно, некрасиво. И главное, что это неудобно. Это уплотнение поселения людей в 2−3 раза.

– М.Ц.: А что вы сейчас предпринимаете, чтобы отстоять права москвичей на комфортную жизнь?

– А.Э.: Я подал в суд против сноса моего собственного домика, то есть домика, в котором находится моя квартира, в Свиблове. Пока что суд происходит ни шатко, ни валко, мне отказали в районном суде, я сейчас обжалую в московском городском суде. Я надеюсь, что из этого что-то выйдет, не только для меня, но и для ситуации в целом. Кроме того, я буквально вчера составил петицию в адрес европейских архитекторов, строителей и инвесторов.

– В.И.: Которых призвали вкладываться в строительство новых домов в Москве, правильно?

– А.Э.: Да. Мэрия предлагает этим компаниям участвовать так или иначе, либо деньгами, либо работой, в составлении проектов или в финансировании нового строительства. Поскольку это действительно европейские компании, то я надеюсь, что для них такие понятия, как права человека, право на собственность, право на выражение своего протеста – это все не пустой звук. Я на это надеюсь. А дело в том, что и право собственности этой программой грубо попирается, и наше право на выражение своего мнения очень сильно ущемлено. О судебной защите я уже не говорю. То, что мы слышим в судах, во-первых, от представителей мэрии, а во-вторых, собственно от судей – это ни в какие ворота не лезет.

– В.И.: Правильно я понимаю – вы сейчас от своего дома пошли в суд, то есть вы находитесь в меньшинстве, насколько я полагаю? Потому что от мэрии Москвы звучало до этого, что если большинство жителей голосуют за реновацию, то дом попадает в программу. Ваш дом, значит, проголосовал за большинством голосов.

– А.Э.: Пока что представители мэрии даже и не говорят про то, что это большинство или меньшинство. Они говорят просто – что мои права не нарушены. В Конституции нашей написано, что человека нельзя лишить его собственности и нельзя нарушить его право на собственность без, во-первых, возмещения справедливого, а во-вторых, без наличия определенных государственных нужд. Но закавыка еще в том, что публичные слушания, про которые столько говорят, статус публичных слушаний – это информирование населения, это совершенно ничто, я во многих участвовал. Это ни к чему не обязывающее информирование населения, то есть можно на мятой бумаге это все писать. А мы хотим по-другому, чтобы наше мнение учитывалось, анализировалось и использовалось в реальной жизни и практике. А пока этого и близко нет. Но в суде этого не слышат, просто не слышат.

– В.И.: Ваш дом такой один на всю Москву? Есть какие-то цифры статистики, какое количество домов из тех, которые вошли в программу реновации, и там 1/3 несогласных существует? Может, кто-то единогласно проголосовал, и все счастливы, а кто-то сопротивляется и идет в суд?

– А.Э.: Я знаю несколько таких случаев, не много. Во всех этих случаях суд встает на сторону мэрии и при этом изрекает удивительную ерунду, на мой взгляд. Будем судиться дальше.

– В.И.: То есть в большинстве случаев дома соглашаются, и все жители собирают чемоданы и съезжают? Какие процессы сейчас происходят в Москве в связи с реновацией?

– А.Э.: Я так понимаю, что многие люди просто выжидают. Это, к сожалению, неизбежно. Прошла активная фаза спора о том, принимать или не принимать закон или в каком виде его принимать. Закон принят – и все затихло, и люди как-то сидят и ждут, что будет дальше. Это неправильно. Я и сам не сижу и не жду и других призываю не ждать. Но, к сожалению, многие, не видя, к чему можно сейчас активно присоединиться, ждут. Я думаю, что временно. Я уверен, что временно. Тем более что сейчас со всех сторон ползут слухи о том, что в этот перечень на снос будут включать новые дополнительные дома. Хотя в законе написано, что этого делать нельзя. Но из мэрии постоянно кто-то намекает, что это будет. Кроме того, по срокам, когда начнется переселение, – если не ошибаюсь, вчера Хуснуллин пообещал, что первое переселение будет в феврале.

– В.И.: Март-апрель называются.

– А.Э.: Это раньше говорили, что март-апрель. А вчера Хуснуллин сказал уже про февраль. Что из этого можно понять, если это, конечно, правда? Если это правда, значит, переселение будет в неликвид.

– В.И.: А почему такие выводы можно сделать?

– А.Э.: Собственно, потому что до февраля никаких новых домов специально под программу реновации построить невозможно. Значит, переселять будут в те дома, которые на данный момент уже есть. А что это за дома? Это те дома, которые построили в рамках какой-то коммерческой застройки и не сумели продать в них квартиры. Это простая логика. Другого варианта просто нет.

– В.И.: Может быть, какие-то экстрабыстрые темпы стройки жилья? Как только Владимир Путин подписал приказ в июле, сразу начали строить. В конце концов, ведь шла речь о том, что на программу реновации в Москве уже потрачено порядка 400 миллиардов рублей – куда-то эти деньги ведь пошли. Может, строили по-тихому, чтобы всех удивить?

– А.Э.: Я про такие стройки не слышал. Дело в том, что, прежде чем строить дом, нужно произвести определенный набор операций. В частности, например, публичные слушания в районе провести. Не во всех случаях, но, как правило, их проводить нужно. И я знаю, что публичные слушания по таким домам пока еще не проводились. Дома строятся по программе «Жилище». Это предыдущая программа, лужковская, по переселению людей из действительно ветхих и действительно аварийных 5-этажек. Эти дома могут – извините – по беспределу передать под реновацию. Но это будет именно по беспределу, потому что к этим домам уже люди-то приписаны из ветхого жилья, они туда уже переехать должны. Поэтому я думаю, что, скорее всего, это будет все-таки переселение в неликвидное жилье, построенное по коммерческим проектам и непроданное.

– В.И.: Ваш дом тоже прошел в программу реновации. Вам что говорят – когда будут выселять, куда будут переселять, во что? Или ничего не говорят?

– А.Э.: Ничего этого еще не известно. Еще не одобрены, насколько я знаю, стартовые площадки. В районе, где я живу, это второе мое жилье, живу я в Останкинском районе, и у меня в Останкинском районе пока еще ни одной стартовой площадки нет. Обещают их в начале следующего года. Но пока что мы в подвешенном состоянии, но при этом не ждем ничего хорошего.

– В.И.: В начале нашей беседы вы начали перечислять те причины, почему вы к реновации стали относиться хуже, чем полгода назад, и назвали пока всего одну причину – что, скорее всего, переселять будут в такие вот «коробочки», «ульи» их еще называют. А почему еще-то отношение ухудшилось? Неужели всего одна причина? Или, может, есть какие-то плюсы все-таки, которые стали очевидными спустя полгода?

– А.Э.: Все немногочисленные плюсы, которые там появились, по сравнению с самыми первыми вариантами этого закона и этой программы – эти плюсы с нашей подачи и по нашим требованиям туда были внесены. Это возможность денежной компенсации, например. Это возможность получения равноценной, а не равнозначной квартиры. Но этого, к сожалению, очень мало. Особенно если учесть, что все эти денежные вопросы очень трудно поддаются адекватной оценке. Когда мы говорим о том, что вместо старой квартиры можно получить новую, которая будет стоить столько же, то возникает вопрос – а как ее оценивать? Как оценивать старую, как оценивать новую? Это все очень туманной и, скажем так, шатко. А что касается минусов, то минусы остались все те же. Это, прежде всего, принудительное переселение людей из одной квартиры в другую. Дело в том, что право собственности состоит вообще-то из 3 прав. Это право владения, пользования и распоряжения. И я хочу обратить внимание именно на право распоряжения. Если у вас есть квартира, если она ваша, то никто не может вместо вас решить, что вам с ней делать, поменять ее на другую или не поменять. И когда какое-то голосование, утвержденное мэрией, не утвержденное мэрией, неважно, голосование людей, которые вашей квартирой не владеют, определяет ее судьбу, это уже есть нарушение ваших прав по полной программе.

– В.И.: А как тут быть? 2/3 дома хотят переехать, вы не хотите. Сейчас, допустим, вы выигрываете суд – это что означает? Что все остаются жить вот в этой 5-этажке?

– А.Э.: Ради бога, если наши городские власти такие добрые и такие щедрые, пускай они построят дом для желающих переселиться, пускай мои соседи переселяются в этот дом, а на их место можно поселить кого-то другого.

– В.И.: Кто стоит в очереди на жилье, например, да?

– А.Э.: Например, да. (тем более, что очередники, за исключением переселяемых по реновации, отодвигаются в очереди на неопределённое время) Либо можно бесплатно передать их квартиры очередникам. Можно продать их квартиры. Я уверен, что при наличии воли придумать можно выход из этой ситуации достаточно просто.

– В.И.: Насколько велика вероятность, что вы выиграете суд?

– А.Э.: Трудно сказать. Я готовлюсь к длительным судебным баталиям. Я готов и до ЕСПЧ дойти.

– В.И.: Какие прогнозы в целом по программе реновации? Как дальше события будут развиваться?

– А.Э.: Я думаю, что мы постараемся если не остановить эту программу, то по крайней мере ввести ее в какие-то человеческие рамки. Я думаю, что основным нашим требованием будет ограничение плотности и высотности застройки. На ближайшее время мы, конечно, постараемся защищаться от такого изъятия нашей собственности, от принуждения нас к переезду против нашей воли. Но кроме того, мы постараемся максимально ограничить их аппетиты по застройке этих участков. Дело в том, что это же проект, по сути, коммерческий. Это делается для того, чтобы на месте 5-этажного дома построить 30-этажный, и половину или даже 2/3 этого дома нового продать за деньги. Эта программа изначально задумана в интересах строительных компаний. Потому что строительная компания все это построит, небольшую часть новых квартир передаст переселенцам, а все остальное она продаст и положит прибыль к себе в карман. Мы постараемся с этим бороться.

– В.И.: Я задавала вопрос о том, какой процент домов из тех, что вошли в программу реновации, вот этой первой волны, готовы на все, все жители готовы. Кого будут переселять в феврале – есть вообще довольные?

– А.Э.: Я не знаю, кого они будут переселять в феврале или, может быть, в апреле. Я не вхож в их кабинеты, где они принимают такие решения. В принципе, наверное, стоит ожидать, что первыми они переселят тех, кто за, те дома, которые проголосовали за почти целиком или целиком, – наверное, они пойдут первыми. Но поручиться за это нельзя. Может быть, у них в мэрии там какие-то иные мотивы для выбора, кого переселять первыми, не знаю. Кстати, к вопросу еще и о том, почему мне по-прежнему не нравится эта программа. Подводя итог, я могу три причины выделить. Во-первых, это нарушение права собственности и, прежде всего, права на распоряжение своей собственностью. Во-вторых, это нарушение той статьи Конституции, которая гарантирует нам свободный выбор местожительства. Потому что в отличие от меня, попавшем под реновацию, подавляющее большинство людей в этих домах живут. И получается, что человек выбрал себе местожительство в одном доме, а его принудительно переселяют в другой дом. Согласитесь, это нарушение права на свободный выбор местожительства. И третья причина – это, как я уже говорил, вот эта варварская застройка мест, которые подвергаются реновации. Это вот эти «ульи» или «муравейники». Мы их раньше еще не видели, только предполагали, что они будут такими. А теперь мы их увидели и поняли, что они еще хуже, чем мы могли себе вообразить. Я бы хотел поделиться новостью, которую я прочитал буквально вчера. Это тоже переселение из одного дома в другой, не связанное с реновацией. Это переселение из дома, который попал под снос по требованию метрополитена. Метрополитен строит новую станцию или расширяет старую станцию, и для этого ему потребовалось снести дом. Людей из этого дома выселяют в новостройку, в которой невозможно жить. В этой новостройке сантехника не подключена к канализации. Там огромные щели в стенах. Там застревают лифты. Естественно, люди туда ехать не хотят. И что делают власти? Вместо того чтобы устранить недоделки, не говоря уже о том, чтобы предложить другой дом, об этом даже речи нет, власти просто пришли и отрубили у них в старом доме электричество и отопление. У кого-то больной ребенок, люди сидят в темном и холодном доме и не знают, куда им податься. Вот такие нравы у нашей мэрии.

– В.И.: То есть вполне возможно, что при реализации программы реновации будут такие же методы применяться, вы это имеете в виду?

– А.Э.: Я в этом не сомневаюсь, я уверен в том, что именно так мэрия и будет поступать по программе реновации. Уж если она без реновации так поступает…

– В.И.: Будем надеяться на лучшее, что будет достигнут диалог все-таки. Большое спасибо, Александр.

– А.Э.: Спасибо вам.

– В.И.: Это была программа «Угол зрения» на радио СОЛЬ. До свидания. – https://salt.zone/radio/10552