Текст книги "Убийство РАН. Новейшая история науки в России"

Где берут таких министров?

Как известно, сон разума рождает чудовищ. Но это не было бы большой бедой, если бы эти самые чудовища оставались там, где они появились на свет, то есть в той же Великобритании или Америке. Однако они, закончив там университеты и вообразив, что теперь уже знают все, являются на историческую родину, чтобы «навести здесь порядок». Такие заокеанские чудища теперь присутствуют практически везде, где есть возможность «направлять финансовые потоки», а, проще говоря, распределять бюджетные средства.

Но немало и у нас собственных «чудовищ», для которых пример Запада выше собственной истории и своих традиций. А потому они стараются навязать нам все иностранное…

Больше всего в этом плане не повезло нашему образованию и науке.

В очередной раз из небытия появился министр, который свою деятельность начал с того, что пытается разрушить все, что было создано в нашей стране за сотни лет. Я не оговорился – не за два десятка лет всевозможных реформ, а за века! Он решил, что три столетия назад Петр Великий совершил грубейшую ошибку, основав Московский университет и Российскую Академию наук, и нынешний министр науки и образования решил исправить это. Он предложил уничтожить Российскую академию наук «как неэффективное и несовременное учреждение».

Спорить с такими людьми, как г-н Ливанов, бессмысленно, потому что они считают себя непогрешимыми и абсолютно правыми, что позволяет им оскорблять отечественных ученых (приводить его высказывания неприлично интеллигентным людям!). Естественно, это вызвало возмущение членов РАН. Академики потребовали от министра извинений, и он вынужден был их произнести, хотя и оговорился, что своего мнения об Академии наук он не изменил.

Г-н Ливанов, безусловно, имеет право думать по-своему. Однако в этом случае он не имеет права занимать должность министра науки и образования, так как это кресло в правительстве создано для того, чтобы поддерживать науку, и в первую очередь Академию наук России, а не уничтожать ее.

Чудовищ рождает невежество, и оно расцветает сегодня в среде чиновников, из среды которых и появляются современные министры. А зачем нам нужны такие?!

Мнение ученых

На конференции «Настоящее и будущее науки в России. Место и роль Российской академии наук» академик Ж. И. Алферов заявил, что за РАН заступились его коллеги – нобелевские лауреаты из-за рубежа, которые считают, что важнейшими достижениями ХХ века Россия обязана именно Академии наук. По мнению Алферова, основной задачей страны на сегодня является возрождение сектора высокотехнологичной экономики. Именно этот вопрос и обсуждался на февральской встрече вице-президента РАН с президентом России. «Очень непросто мне добиваться таких встреч, это заняло у меня несколько лет. Когда мы встречались, я сказал: «Вы сделали такое заявление: создать 25 млн рабочих мест в высокотехнологичном секторе к 2020 году». Владимир Владимирович ответил: «Это для бизнеса». – «Нет, это для страны, для науки и образования, мы должны развивать систему образования. Мы потеряли российский рынок. Наука должна быть востребована. Нужно развивать все то, о чем мы говорим». Мы тогда хорошо поговорили о том, что нужно делать и что это все нужно делать вместе. По этому поводу я написал целый ряд предложений, – поделился воспоминаниями нобелевский лауреат. – А 27 июня утром – я тогда был в Берлине – мне позвонил Андрей Александрович Фурсенко, которого знаю много-много лет. Он мне позвонил и сказал: «Вносится закон, в котором учтены ваши предложения». Еще он заметил: «Мы просим вас помочь». Я сказал, что ложусь на операцию, но если нужно, я, конечно, помогу. Но когда я приехал и увидел закон, то заявил, что это полное безобразие. Это просто оскорбление всего научного сообщества России! Как можно вносить закон без консультации с научным сообществом перед самым отпускным периодом? Мое мнение – нельзя идти на обсуждение конкретных пунктов. Потому что при обсуждении конкретных пунктов нас все равно обманут…

А вот история, которую мне рассказывал Петр Леонидович Капица. Ему нужны были шарикоподшипники, которые у нас не производили, а производили только в Англии. Написал письмо в наркомат: «Прошу купить в Англии такие-то подшипники». Пришел ответ из главка: «Получили, изучаем, какие надо покупать, и затем проинформирую». Капица написал: «Делайте, как говорят, или идите к такой-то матери». Главк отдал Микояну. Тот показал Сталину. Тот сказал: «Делайте, как он говорит, или вы все пойдете к… матери». Был снаряжен спецрейс, и все обошлось в 100 раз дороже, чем вначале говорил Капица. Но было бы замечательно, если бы при подписании принятого Госдумой закона Владимир Путин сказал: пусть этот закон идет к такой-то матери – и вместе с нами разработал бы закон о науке в России».

На конференции выступил академик Владимир Захаров. В частности, он сказал:

«Мы собрались здесь, чтобы говорить, по сути дела, о судьбе нашей страны. Конечно, мы будем говорить о российской науке, о будущем Российской академии наук, но осмелюсь заявить, что будущее Академии и будущее России тесно переплетены. Этот тезис может показаться спорным. Сегодня у Академии наук есть недоброжелатели. Их недовольство питалось объективными недостатками Академии, но больше всего – кампанией дезинформативного, даже клеветнического пиара, который был развернут против Академии в последние годы и на который прежнее пассивное руководство РАН не удосуживалось дать ответ. Но вот что замечательно. Когда 27 июня грянул гром и возникла угрожающая реальность ликвидации Академии, самые ответственные из недоброжелателей превратились в ее друзей, ибо они понимают – Академию следует лечить, а не казнить. Это действительно замечательно, что у Академии наук оказалось такое множество активных доброжелателей. Этот зал полон, но лишь малая часть их сидит в этом зале.

Мы собрались здесь для того, чтобы бороться. Бороться за судьбу Академии и за наше собственное будущее. За наше право продолжать заниматься дорогими нашему сердцу научными исследованиями в дорогих для нас институтах. И тем самым бороться за будущее нашей страны. Потому что, если Россия потеряет Академию, она потеряет фундаментальную науку. А без фундаментальной науки не сможет развиваться и прикладная. Эту теорему убедительно доказал Гитлер, запретивший научные исследования, не дающие результат за шесть месяцев. Потеряв прикладную науку, страна потеряет и обороноспособность, ибо современное оружие модернизируется столь быстро, что через несколько лет наши атомные бомбы станут никому не страшны. А тогда за будущее страны, имеющей четверть мировых запасов природных ресурсов, поручиться нельзя. И никто не заступится за страну, которая в мире, где происходит отчаянная борьба за место на рынке высоких технологий, сама себя добровольно кастрировала. На нас будут смотреть как на каких-то недочеловеков.

Видимо, опасность этого начинает осознавать и политическое руководство нашей страны. Но оно еще не желает осознать, что фундаментальная наука может развиваться только в том случае, если в ней осуществляется принцип «академической свободы», если она управляется самими учеными. Этот принцип был выработан в Западной Европе еще в Средние века и осуществлялся в виде независимых университетов, независимых сначала от светских, а потом и от церковных властей. Именно «академическая свобода» сделала возможным развитие науки в ее современном понимании, а вместе с ней и развитие технологического прогресса. Свобода научных исследований и традиционное уважение к ученым есть один из базисных принципов западной цивилизации…

Сегодня «наука для науки» активно развивается не только на Западе, но и в Японии, Индии, Турции, Иране, Малайзии, не говоря уже про Китай. Только наши либеральные реформаторы открыто презирают чистую науку, и сравнить их можно разве что с религиозными фундаменталистами. Они считают себя западниками и с начала 90-х годов, полагая, что переносят на российскую почву западные идеи и модели, бездарно выбирают наихудшие их варианты. Они двигают страну в сторону не только от Запада, но и от всей мировой цивилизации, в сторону какого-то нового варварства. Один из предполагаемых промоутеров реформы Академии, М. В. Ковальчук, сравнил в своем интервью Российскую академию наук с Римской империей. По его словам, Академия должна неминуемо погибнуть, как погибла Римская империя. Но кто разрушил Римскую империю? Известно кто – варвары…

Несомненно, что мы, ученые, удовлетворяем собственное любопытство. Но это драгоценное любопытство, потому что государство, в конечном счете, оказывается в выигрыше. Эти расходы государства оправдываются сторицей, ибо только таким образом, путем удовлетворения любознательности ученых, достигается научный и технологический прогресс…

Большевики смотрели на Академию с подозрением, как на «служанку царского режима». В 1919 году был предпринят проект ее ликвидации и создания «Ассоциации научных работников». Как всегда, все зависело от первого лица, и этому проекту воспротивился Ленин, уже имевший положительный опыт взаимодействия со многими кадровыми офицерами старой армии. Важно было и то, что в Академии образовалась активная группа влиятельных членов, готовая к контакту с новой властью. В нее входили такие известные ученые, как Стеклов, Ольденбург, Иоффе, Крылов, а также геологи… Они смогли убедить власть в целесообразности создания большой сети научно-исследовательских институтов, целиком занятых поиском научной истины и воспитывающих молодежь посредством аспирантуры. Первый из них – Физико-математический институт – был организован в 1921 году, его директором стал В. П. Стеклов. Так начала складываться уникальная, новая для того времени форма организации науки, которая довольно быстро сложилась в современную Академию, объединяющую сотни институтов. Впоследствии эту систему переняли Китай и отчасти Франция.

История Академии наук XX века – это отдельная и большая история. Это было и время уничтожения процветающей биологической науки в результате самого грубого, жестокого и неприкрытого вмешательства власти в свободу научного поиска, и время грандиозных успехов – установление ядерного паритета с Америкой и запуск человека в космос, и начавшееся со стагнацией советской экономической системы ослабление ряда позиций в естественных и технических науках. Потому что в некоторых областях науки на голом энтузиазме ученых, не подкрепленном дорогостоящим научным оборудованием, в современном мире далеко не уедешь. А в 90-е годы в науку пришел голодомор, и можно высказать только глубочайшее уважение и восхищение российскими учеными, которые продолжили работать в этих условиях.

У Академии наук много проблем. Главные из них вызваны тем, что уже давно руководство страны перестало адекватно понимать роль, которую Академия исполняет в обществе, пренебрегает ею и неоправданно низко финансирует. Но у нас есть и трудности, вызванные нашими внутренними причинами. Неконтролируемое снизу и много лет несменяемое руководство Академии замкнулось в себе, потеряло контакт с окружающим миром, перестало отвечать на его вызовы. В СМИ муссируются слухи о каких-то финансовых злоупотреблениях прежнего академического руководства. Этого нельзя исключить: мы живем в стране, пораженной коррупцией, и утверждать, что она каким-то образом сумела полностью обойти Академию, было бы легкомысленно. Но Академия наук – это сотни научно-исследовательских институтов и десятки тысяч научных сотрудников. Подвергать эту сложную систему разрушению – все равно что закрывать родильные дома по всей стране из-за непроверенных слухов о коррупции в Министерстве здравоохранения.

Но у Академии есть прекрасный интеллектуальный потенциал и достаточный молодой задор, чтобы самим решать собственные проблемы. Этому свидетельство – наша конференция, столь эффективно и представительно собранная в кратчайшие сроки. И у нас есть избранный нами президент, имеющий планы реформирования Академии и готовый претворять их в жизнь».

Первые испытания Фортова

Конечно, готовясь к выборам президента РАН, а затем активно в них участвуя, Владимир Евгеньевич понятия не имел, с чем и с кем ему придется столкнуться, хотя и в политике (не только в науке) он человек зрелый, опытный и знающий. Однако даже его богатое воображение (да и наше тоже!) и предположить не могло, насколько власть и чиновники коварны и беспринципны.

Столь стремительную атаку не каждый способен выдержать – ведь удар был нанесен исподтишка и неожиданно. Так делают только по отношению к врагам. Вольно или невольно, но получилось, что именно в их число и были зачислены ученые РАН.

Фортов к удару не был готов, но он его выдержал.

Он не рассчитывал на помощь правительства, так как премьер и министр Ливанов четко объявили, что консультации с руководством Академии им не нужны: свое решение они приняли и теперь очередь за Госдумой. Ну а наша законодательная власть весьма своеобразна: она игнорирует заключения даже собственных комитетов, в частности по науке, который высказался резко против предложения правительства. Дума напоминает хвост дракона, который послушно виляет по приказам головы, то есть распоряжениям из Кремля.

Значит, Фортову следовало ждать только встречи с Президентом России. И, что скрывать, он рассчитывал, что В. В. Путин отложит решение судьбы РАН на осень, точнее – на год. Всего на один год – разве это много по сравнению с 300-летним существованием Академии?!

Настораживало лишь одно: в Кремль избранного президента РАН на утверждение (как положено) не приглашали, да и в Питере, где был В. В. Путин и где В. Е. Фортову вручали престижную премию «Глобальная энергия», встреча не состоялась, хотя и была возможна. Что-то Путин выжидал… Мне кажется, он прекрасно знал ситуацию, а потому был готов ответить на любые просьбы Фортова. Причем объяснения подчас были «странными», в частности, о том, что правительство внесло законопроект и теперь Дума обязана его рассмотреть стремительно… Почему такая спешка? Неужели все предложения правительства Дума рассматривает за неделю?! Да и случалось, что свои решения власть изменяла резко, вольно или невольно признавая свои ошибки и недочеты… Встреча президентов России и РАН показала, что В. В. Путин был в курсе происходящих событий вокруг Академии и теперь всю тяжесть решений он берет на себя. Тогда зачем России правительство, если все приходится решать Президенту?!

К такому повороту Фортов готов не был, но все-таки и в данной ситуации он попытался найти компромисс. Это ему удалось.

Но нельзя забывать, что ему на помощь пришли академики Юрий Осипов, Евгений Примаков, Виктор Садовничий и руководители двух Академий – медицинской и сельскохозяйственной, с которыми В. В. Путин вынужден был встретиться. Он видел, как стремительно нарастает протестное движение ученых не только в стране, но и в мире.

Фортов объяснил Президенту, что у Академии своей собственности нет никакой, что она вся государственная, что вопрос о собственности надуманный и неправильный… Думаю, для Путина в определенной степени это было откровением, так как его постоянно убеждали в обратном. Даже в Госдуме главным упреком для РАН стало утверждение вице-премьера Ольги Голодец, что «Академия наук обладает огромными площадями – 260 тысяч гектаров, на каждого академика приходится по два гектара». Подобных нелепых высказываний в докладе вице-премьера было множество, и это весьма ярко показало, что в правительстве весьма смутно представляют состояние науки в России и ее нужды.

Думаю, откровением для Президента стала и информация о том, что для руководителей РАН проект закона о реформировании Академии стал «как снег на голову». Фортов сказал: «Правительство проявило спешку. Если бы действия со стороны правительства были более подготовлены, это пошло бы на пользу дела. Я не знаю, как объяснить эту спешку и отсутствие автора проекта закона. Хорошо бы понять, что это за «группа экспертов», готовивших проект, и как вести с ней диалог. Кто они? Наши фамилии всем известны…»

Еще предстоит выяснить многие детали этой истории с попыткой ликвидации Академии наук. Со временем все прояснится, однако ущерб нашей науке нанесен изрядный. Только благодаря общественности, а также усилиям группы ученых – лидеров нашей науки и некоторым депутатам удалось снизить пагубность удара по РАН.

Из хроники событий

Министр образования и науки Дмитрий Ливанов дал интервью радиостанции «Эхо Москвы»:

Каковы цели реформы? Чего разработчики хотели добиться этим законом? Этот вопрос ведущий радиоэфира Алексей Венедиктов задал министру первым.

«В законопроекте три принципиальных позиции, которые не могут быть изменены, – ответил Дмитрий Ливанов. – Первая позиция состоит в отделении клуба выдающихся ученых от системы институтов. Это нужно для того, чтобы исключить постоянный конфликт интересов, который присутствует в деятельности Академии наук. Потому что одни и те же люди принимают решения о том, какие исследования надо финансировать, они же их финансируют, они же их проводят, они же сами себе потом отчитываются и сами себя награждают. Этого быть не должно. Вообще Академия наук в том виде, в каком она сложилась за последние 20 лет, это полуфеодальная распределительная коалиция. То есть организация, которая исключает какие бы то ни было внутренние стимулы к развитию, которая заинтересована только в расширении затрат, но никак не ориентирована на достижение результата…

Второе принципиальное положение – это национализация имущества Академии наук. Государство этим законопроектом полностью берет на себя ответственность за сохранность и стопроцентное целевое использование федерального имущества, которое было ранее закреплено за РАН, которое использовалось недолжным образом, которое, если говорить просто, разбазаривалось. Но теперь с этим будет покончено. Государство гарантирует, во-первых, сохранность этого имущества, а во-вторых, его целевое использование только в интересах развития науки и высшего образования…

Третье – это объединение трех академий: Российской академии наук, Академии медицинских наук и Академии сельхознаук. Это обусловлено теми тенденциями, которые в XXI веке испытывает вся мировая наука, когда происходит конвергенция, когда на первый план в качестве локомотива развития науки в целом выходят науки о человеке, науки о жизни, науки о здоровье…»

Дмитрий Ливанов объяснил, почему планируемые преобразования обсуждались тайно, без академиков. Он признался, что не хотел обсуждать проект реформы с бывшим президентом РАН Юрием Осиповым и ни разу не проводил с ним рабочих встреч.

«Я с ним виделся на заседаниях правительства, я с ним здоровался, но я с ним ничего не обсуждал, в силу того, что я был абсолютно убежден в бессмысленности этого, что у нас просто нет общего языка, на котором мы можем говорить», – сказал Ливанов. Он добавил, что был уверен в этом, так как «очень хорошо знал внутреннюю ситуацию, позицию этих людей». «Обсуждать с ними что-либо было бы бессмысленно», – повторил министр. – По этой причине предложенная реформа оказалась полной неожиданностью для академиков».

Месть академикам

Думцы и чиновники ушли в летние отпуска. Где-то сейчас греются на берегах океанов и морей, наслаждаются желтыми пляжами и голубизной воды – в общем, блаженствуют!

Академики всего этого лишены. Им отпущено два месяца для определения собственной судьбы, так как они являются неотъемлемой частью РАН – Российской академии наук, которую власти так скоропалительно и коренным образом решили реформировать. Вот и приходится академикам сидеть в душных кабинетах и собираться в пыльных залах, чтобы обсуждать поправки к Закону о РАН, который думцы намерены принять сразу после своего возвращения из отпусков, то есть в сентябре.

Я написал «пыльных» не случайно. Дело в том, что физики собрались в конференц-зале ФИАНа, где проходили семинары великих физиков ХХ века, включая почти всех наших нобелевских лауреатов. Последний раз я был здесь на заключительном семинаре, который вел Виталий Лазаревич Гинзбург. Сегодня пожалел, что его нет с нами, потому что именно этому великому ученому принадлежат слова: «Оставьте в покое академическую науку, все, что нужно реформировать в ней, мы сделаем сами, а вы можете только все напортить…» Академик Гинзбург обращался тогда к властям, будто предвидя нынешние события. А может, справедливо утверждение, что гении способны проникать в будущее?!

Так уж повелось на Руси, но в самые трудные моменты истории выручают физики. Они то новую взрывчатку сделают, то лазеры и мазеры придумают, то защитят боевые корабли от магнитных мин, то отправятся путешествовать по кратерам Марса и тверди Венеры, то атомную бомбу создадут, чтобы ворогам неповадно было зариться на наши земные и подземные богатства. В общем, трудятся физики не покладая рук (точнее – голов), а оттого Родина пока считается среди мировых держав в первых рядах, а не где-то на задворках.

Не в первый раз – поводов было раньше множество! – привела меня судьба в самое сердце отечественной физики – легендарный ФИАН имени П. Н. Лебедева. На этот раз речь шла о проекте реформ РАН, а точнее – о реальной угрозе ликвидации Академии наук России. И в этих словах нет преувеличения, так как выдающиеся физики именно так воспринимают происходящее вокруг РАН и в связи с ней.

Почему-то центр тяжести дискуссий, споров, обвинений и многочисленных выпадов в адрес РАН приходится на академиков, мол, и вина их во всем, и с ними нужно бороться.

На самом же деле академики – это вершина айсберга, именуемого «академическая наука». Их всего-то пятьсот, а с член-корреспондентами – чуть более тысячи, то есть меньше, чем машинистов в московском метро! Да и что греха таить, им, казалось бы, меньше всего следует беспокоиться о своем будущем, оно слишком близко для каждого из них, да и государство обещало расщедриться: аж по сто тысяч рублей будет выделять каждому, если он примет те условия реформы, которые предлагает власть. Но почему же вполне благополучные люди так сопротивляются?!

Ответ я получил сразу же, как переступил порог ФИАНа. Я встретился с академиком Илькаевым, научным руководителем Федерального ядерного центра России, легендарным «Арзамасом-16». Радий Иванович четко определил свою позицию:

– Надо обязательно донести до общественности простую мысль: сегодня речь идет о будущем науки России, она может погибнуть. Это трагедия! – и потом ученый добавил: – Конечно же, речь идет о судьбе науки, о той катастрофе, что может с ней случиться. Я не преувеличиваю, потому что хорошо знаю историю науки. После создания нашей Академии Петром Первым потребовалось сто лет, чтобы она стала «русской» – в ней появились наши ученые. Этот печальный опыт учитывался, а потому власть всегда бережно хранила Академию и ученых. Печальные события в 48-м году и десятилетием позже до сих пор сказываются на развитии биологии и кибернетики – такой болезненный удар нанесли Сталин и Хрущев, до сих пор последствия ощутимы… Наконец, есть опыт Германии, где до прихода Гитлера наука не просто развивалась, а была передовой, лидирующей. Фашисты уничтожили фундаментальную науку, и восстановиться в Германии она в полной мере не может до сих пор… Кстати, министр и депутаты любят ссылаться на опыт Германии, но они плохо знают ситуацию там, а потому такие ссылки поверхностны и рассчитаны на дилетантов… В общем, академическая наука – это очень чувствительная часть жизни цивилизации, с ней нельзя обращаться грубо, залихватски. Сейчас нечто подобное происходит с РАН, финансирование которой ничтожное… И деньги ученые просят не для себя, как это кажется некоторым чиновникам во власти, а на развитие науки. К примеру, Федеральные ядерные центры обеспечиваются государством отдельными строками в бюджете, и жаловаться мы не можем. Однако и не беспокоиться за судьбу науки России тоже не можем! А потому я специально приехал на это обсуждение проекта реформы науки. Ей можно нанести непоправимый ущерб, и общественность просто обязана это знать и разделять наше беспокойство…

В ФИАНе проходило собрание не только тех, кто состоит в Отделении физических наук РАН, но и «примкнувших» к ним, то есть тех молодых и пожилых ученых, которые по-серьезному озаботились той реформой Академии, что нынче предлагается. Зал был полон, потому что свои предложения по поправкам к Закону о РАН представил новый вице-президент РАН академик Л. М. Зеленый. Речь, конечно же, шла не только о поправках, а об оценке ситуации в академической науке в целом и о том, что нужно сделать по ее реформе в первую очередь.

Проект, о котором рассказывал Зеленый, конечно же, разумен, объективен, так как в нем сохраняется все лучшее, что есть в нашей Академии, и сделана попытка избавиться от балласта. Но проект этот абсолютно нереален! И подтверждением тому слова министра Ливанова, который после принятия Закона во втором чтении сказал:

«В законопроекте три принципиальных позиции, которые не могут быть изменены. Первая позиция состоит в отделении клуба выдающихся ученых от системы институтов. Это нужно для того, чтобы исключить постоянный конфликт интересов, который присутствует в деятельности Академии наук… Вообще Академия наук в том виде, в каком она сложилась за последние 20 лет, это полуфеодальная распределительная коалиция. То есть организация, которая исключает какие бы то ни было внутренние стимулы к развитию, которая заинтересована только в расширении затрат, но никак не ориентирована на достижение результата… Второе принципиальное положение – это национализация имущества Академии наук… Третье – это объединение трех академий: Российской академии наук, Академии медицинских наук и Академии сельхознаук. Это обусловлено теми тенденциями, которые в XXI веке испытывает вся мировая наука, когда происходит конвергенция, когда на первый план в качестве локомотива развития науки в целом выходят науки о человеке, науки о жизни, науки о здоровье…»

Как раз три позиции, которые так охраняются чиновниками и думцами, вызывают самые горячие споры ученых. В основном о них и шла речь на собрании физиков. Если суммировать все высказывания, то вкратце они звучат так.

Первое: отделить академиков и Академию от институтов – значит подорвать основу отечественной науки. Именно сами ученые должны определять, кто руководит ими, отдать науку во власть чиновников – предполагается, что они будут назначать директоров институтов – можно только в припадке безумия. Достаточно вспомнить, что за последние два десятка лет в России создано более 150 «академий»! Членами их состоят многие чиновники, которым вручаются награды и премии и которые на своих визитных карточках обязательно пишут, что они «академики», не указывая, впрочем, какой именно «академии»… Комиссия по борьбе с лженаукой и фальсификацией научных исследований РАН выпустила уже более десятка бюллетеней, в которых рассказывается, как чиновники финансируют лжеизобретения и лжеоткрытия. В частности, один из самых ярких примеров – участие в подобных «научных исследованиях» бывшего Председателя Госдумы Грызлова, который с помощью шарлатанов пытался «очистить воду России». Те, кто поддерживал тогда Грызлова, заседают и нынче в Думе, определяют судьбу науки России.

Вторая позиция – собственность Академии. Все понятно, когда речь идет о зданиях и землях. А что делать с гигантскими ускорителями, испытательными стендами, электронными микроскопами, суперкомпьютерами и уникальными установками? Как ими будут распоряжаться чиновники? А ведь это основное «имущество» Академии наук, которое ни в аренду не сдашь (об этом говорит министр и иже с ним), да и продать сложно «на сторону» (чего так опасаются чиновники). Или очередь из наших бизнесменов стоит, чтобы попользоваться ускорителем в Протвине и Дубне?! Нет, и с имуществом не так просто разобраться…

И, наконец, третье. Механическое слияние трех Академий вызывает только недоумение. Неужто селекционер будет работать вместе с физиком-теоретиком? Сомнительно… Громкие слова министр произносит, звучит заманчиво, но в реальности ничего подобного быть не может. Да и наши предки, создавая именно три такие академии, думали о реальной пользе и эффективной их работе, что время только подтвердило. И фантазерство тут опасно. Об этом говорили физики на своем собрании в ФИАНе.

Итак, позиции непримиримы.

Кто в этой борьбе победит, пока сказать окончательно нельзя.

Ясно одно: торопиться не следует, так как речь идет о судьбе науки, а следовательно, и России. Если, конечно, мы намерены жить в передовой стране, а не колониальной, способной только поставлять ресурсы для передовых держав. Именно таков выбор сегодня.

На этом собрании я предложил обратиться непосредственно к Президенту России В. В. Путину, потому что только в его власти сегодня остановить тот разрушительный процесс, который идет в науке. Мою идею поддержали. И как всегда это бывает у нас – «инициатива была наказана»: меня попросили набросать проект такого «Обращения». Я это сделал и передал в Комиссию по реформе, которая создана в РАН. Вот этот текст:

«Уважаемый Владимир Владимирович!

Мы, ученые РАН всех поколений, обращаемся к Вам как гаранту Конституции России с убедительной просьбой отложить принятие нового Закона о РАН на год, чтобы за это время общими усилиями всех заинтересованных организаций и общественности довести его до совершенства. Поспешное принятие Закона может привести к трагедии отечественной науки, как это случилось на сессии ВАСХНИЛ 1948 года, а затем и с кибернетикой. За прошедшие полвека эти отрасли науки так и не восстановились. Аналогичная ситуация была в Италии и Германии, где разгром науки во времена фашизма сказывается до сих пор. К сожалению, спешка в принятии столь судьбоносных для страны решений никогда не нужна, и ей нет оправданий. На наш взгляд, и в Государственной Думе должно быть общее решение депутатов вне зависимости от их политических пристрастий.

Год в истории Академии наук срок ничтожный. Убеждены, что точные, правильные и эффективные решения совместными усилиями всех заинтересованных лиц и организаций будут найдены, потому что в данном случае будет господствовать мудрость, а не эмоции.

Мы убеждены, что Вы поддержите нашу просьбу…»

К сожалению, идея с таким обращением не была поддержана. В Президиуме РАН посчитали, что однажды Путин уже отказал в просьбе отложить на год решение о судьбе РАН и теперь он не изменит свое решение, так как никогда этого не делает.