Текст книги "Русалка в золотой чешуе"

Глава 7

Добрые доктора издевались над Жекой от всей души, как только могли. Они сунули ему в ноздри какие-то фиговины и начали крутить ими там во все стороны. Ощущение такое, как будто мозг через нос выковыривали, а оказалось, кости вправляли. Вроде бы анестезию сделали, а боль такая, хоть на стену лезь. Лекари наложили гипс на переносицу, тампоны вставили, а потом еще и приглашение на больничную койку выписали, сотрясенный мозг на место вставлять. Как бы не так!

Мозги хорошо вискарем вправлять. В баре тихо, безлюдно, за стойкой никого, в дальнем углу сгустился интимный сумрак. Жека сидел в мягком кресле, в одной руке хайбол, в пальцах другой – долька лимона, а под столиком притаилась девочка с шаловливыми губками. Ее пальчики уже разомкнули поясной ремень.

Лиза с верхнего этажа согласилась согреть ему душу. Рабочий день для нее закончился, она снялась в нескольких эпизодах высокохудожественного фильма, получила свою дозу кокса, но, как говорится, лишний грамм в ноздре не помеха. А порошок у Жеки отменного качества. Котофей бережет своих девочек, дерьмом их не кормит, чтобы они товарный вид не теряли. Фуфло, как говорится, здесь не канает.

Он и сам сейчас с удовольствием закинулся бы. В носу болит, ноет, нет никакого спокойствия. Но вот тампоны мешают. Впрочем, виски с лимоном да под девочку – тоже очень даже неплохо.

Жека уже закрывал глаза, предавался всей полноте ощущений, когда появился Котофей. Не было его, домой вроде бы уехал и вдруг нарисовался.

– Кто там у тебя под столом? – недовольно спросил он.

Жека мог не отвечать, потому как Лиза сама себя сдала. Она змеей выбралась из-под стола, выпрямилась во весь рост, оправила платье и виновато, но без всякого раскаяния глянула на босса. Сегодня без дозы Котофей ее уже не оставит, но завтра может загрузить работой. Он навалит на нее трех-четырех быков сразу, и придется ей крутиться под ними до полной отключки.

– Давай, собирайся, тебя отвезут, – сказал ей Котофей и кивнул на Филея, который тенью следовал за ним.

– Куда?

Босс даже ухом не повел. Не царское это дело – вдаваться в подробности.

Лиза ушла, а Котофей подсел к Жеке и спросил:

– Развлекаешься?

– Болит сильно, – прогнудосил Жека.

– Да уж!.. – Котофей усмехнулся.

– Он как будто из земли вырос!

– Это я уже слышал, – заявил босс и поморщился.

Роста он чуть выше среднего, худощавый, руки длинные, а силы в них так себе. Внутренняя мощь да, чувствуется. На ней, собственно, и держится его авторитет.

Но Самойлову плевать на это. Котофей тоже ни за что не устоял бы перед ним, а раз так, то зачем, спрашивается, кочевряжиться? Каждый мог оказаться на месте Жеки.

– Филей девчонок соберет, ты на хату их отвезешь, пусть пока там поживут. Девку ты упустил, пацана тоже. Мало ли что.

– Ну да, косяк вышел, – буркнул Жека.

Гарика Самойлов лишь слегка придушил. Он малость отстал, Матвей этим и воспользовался. Тихо подкрался, пережал дыхалку, еще и шею крутанул для ускорения. Да уж, натуральный профи.

А Савик попал на сеанс массажа шейных позвонков. Самойлов вырубил его одним хорошим ударом, но там только ушиб, никаких переломов.

С Гариком все путем, Савик в порядке, а вот у Жеки реальное попадалово. И нос у него сломан, и перед братвой неудобно.

Этот Самойлов самый настоящий монстр. Жеке реально стало страшно за себя, когда тот стал его душить. Первый раз еще как-то выдержал, а на втором сломался. Самойлов напугал его не по-детски, а еще он вспомнил, как Жанна склеилась. Жека ведь тоже мог не пережить. Страшно ему стало, сломался он.

Хорошо, что Самойлов большой спец. Гарика и Савика он вырубил всерьез и надолго. Никто из них не слышал, как запел Жека. Иначе его уже не было бы в живых. А так ничего, пронесло.

Самойлов укатил, подъехал Стас, развязал всех, увез в Багульев. Сначала был разбор полетов, потом больница. Чуть позже Жека заехал сюда, узнал, что босса нет, и завис, а Котофей взял да подъехал.

Теперь девок по хатам развози!.. В принципе, Лизу можно к себе на ночь взять. Если Котофей измену не предъявит. Вдруг Савик или Гарик все-таки что-то слышали?

– Косяк.

– Я все исправлю.

Жека должен был ехать в лес, выкапывать Жанну и сваливать из города. Но этого он делать не станет. Не на того Самойлов нарвался. Он обязательно свое получит.

– Я говорил с Гариком, – пропустив заверение мимо ушей, сказал Котофей.

– И что? – напрягся Жека.

– Матвей вас без ножа сделал, как слепых котят передушил.

– Ну да, было такое. Он за это ответит.

– И что ты сделаешь? – спросил босс и пристально глянул на него.

Жека знал, как отомстить Самойлову. Он уже строил планы на этот счет, но все-таки вопрос Котофея застал его врасплох.

– Замочу козла.

– Как?

– Если Петрик подпишется, то не проблема. Дом Самойлова стоит на отшибе, займем позицию и щелкнем на память.

– А если Петрик промахнется?

– А когда такое случалось?

Петрик – снайпер экстра-класса. Жека был уверен в нем, как в самом себе.

– И на старуху бывает порнуха, – с усмешкой проговорил Котофей.

– Не промахнется. А если вдруг, то потом решим.

– С того света его достанешь?

– Почему с того света? Ничего он мне не сделает, – заявил Жека и насупился.

Была у него мысль для начала забросить на крышу дома Самойлова бутылку с бензином, а потом уже прописать козлу свинцовую пилюлю. Но после прелюдии могла последовать ответка. Жека первый попал бы на прицел. Нет, с Матвеем нужно решать точно и наверняка. Завалить его во дворе и закопать труп в огороде. Тогда уже можно будет спать спокойно, с чувством исполненного долга.

– Уверен?

Жека промолчал. Слишком опасен он, этот Самойлов, чтобы в противостоянии с ним слепо верить в победу.

– Ты его пока не трогай, – проговорил Котофей и покачал головой. – Пусть себе живет. А когда успокоится, ты с ним тихо решишь.

Жека кивнул. Босс прав, как и всегда. Месть – это блюдо, которое подают холодным.

* * *

Тихо возле дома, только слышно, как сверчок в поле свиристит. Мюллер учуял хозяина, подбежал к ограде, ткнулся носом в щель между полотном и опорным столбом. Матвей ставил забор так, чтобы в нем не было смотровых щелей, но миллиметровые зазоры все-таки оставались.

Радуется пес хозяину, в его поведении не чувствуется никакой тревоги, значит, посторонних в доме нет. Все-таки во двор Матвей попал, воспользовавшись запасным ходом. Через забор перепрыгнуть сложно, верхние срезы профлистов сплошь в острых зазубринах, и за столб рукой не схватишься по той же причине. Но в двух местах можно снять часть листа, если знать, как это делать. Матвей осторожно прокрался на свой участок, под прикрытие смородинового куста. Потом он тихонько вдоль забора направился к дому.

Хоромы у него хорошие, основательные, стены из сибирской лиственницы, теплые и вечные. Материал везли из несусветной дали, а вышло дешевле, чем здесь заказывать. А мастера местные работали, хорошо все сделали, хотя, конечно, придраться ко всему можно.

Хороший дом, жаль, если сгорит. Это не просто жилище, а черта, которую он провел между собой и бандитами Котофея. Если братва вдруг перейдет через нее…

Хотя, в общем-то, бандиты уже сделали это. Жанны больше нет и никогда не будет. Он до сих пор любит ее, но убить только по этой причине не сможет. Жанна давно уже сделала свой выбор. Смерть девушки, как это ни цинично звучит, стала проявлением закономерности. Все к тому шло.

Ее лишили жизни самые мерзкие подонки, но убивать их нельзя. Есть общество и законы, по которым должны жить нормальные люди. Никто не в силах отменить еще и Божий суд, а у Матвея руки по локоть в смертных грехах.

К тому же, если верить Жеке, смерть наступила из-за острой наркотической недостаточности. Да, Жанна плотно сидела на игле. Тут бандит сказал правду. Хотя все равно жаль, что удар в переносицу не стал для него смертельным.

Нельзя убивать. Но Матвей готов взять грех на душу, если братва Котофея сунется к Дане. Он все-таки решил защищать девчонку, привязался к ней. Вдобавок, как ни крути, а ему хотелось знать, почему не стало ее отца, как она оказалась в Багульеве, куда делся ее телохранитель.

Ночь над землей, половина третьего. Машина в двух километрах отсюда, Дана в ней. Матвей усыпил ее, чтобы не страдала. Были они в морге, видела она отца. Что там было, лучше не вспоминать.

Жаль девчонку. Матери нет, отец умер – круглая сирота. Банк она унаследует со всеми его капиталами, но сами по себе деньги о своих хозяевах не заботятся. Ей нужна защита. Надо разобраться в той темной истории, в которой оказалась Дана. Случай в ночном клубе, происшествие в Багульеве, смерть отца – все это слишком подозрительно.

Матвей присел у елочки, ощупал землю возле нее, снял квадратик дерна. Мюллер сунул нос в ямку, но хозяин укоризненно глянул на него, и пес отошел с виноватым видом. В тайнике в железном ящике находился его арсенал – пистолет и патроны. За этим он, в общем-то, и приходил. Заодно и дом осмотреть.

Там никого не было. Матвей повернул назад. Накормил Мюллера и ушел.

Собака не терпит одиночества, но хозяин и не собирался бросать ее. Время от времени он будет наезжать сюда, проведывать животину, заботиться о ней.

Можно было бы бабушку подключить, но Матвей не хотел рисковать. Бандиты – люди героические, с женщинами воюют отважно. Им старушку обидеть как патрон в обойму вложить.

Жаль будет, если Мюллер погибнет в схватке с ними, но так для того Матвей и завел пса, чтобы тот дом охранял. Он дорожил своим псом, относился к нему как к родной душе, но бабушкой ради него жертвовать не собирался.

Мама улыбалась нежно, мило, ее глаза светились счастьем. Отец тоже сиял изнутри. Он уже сказал ей, что совершил в жизни большую ошибку. Не должен он был разводиться с ней, нельзя им было расставаться. Шесть лет он страдал без нее, метался по жизни в поисках замены, но зря.

Теперь они вместе. Нимбов над их головами нет, но глаза светятся. Все хорошо.

Изумрудно-зеленый луг в ромашках и одуванчиках, белоснежные березки с пышными кронами, деревянный дом, очень похожий на тот, который построил себе Матвей. Корова пасется, барашки травку щиплют, серый с красным петух важно вышагивает, курочки вокруг него бегают.

Так вот они и будут жить – пить молоко, есть яичницу. Им не нужны миллионы, все это остается здесь, на земле, у Даны, а они уходят.

«Хоботов знает свое дело, я ему доверяю как самому себе, – сказал отец. – Он не подведет, но ты проверяй. А то мало ли…»

«Все будет хорошо, дочка, – сказала мама и улыбнулась. – Ничего страшного не случится. Матвей о тебе позаботится».

«Ждать мы тебя не будем. Ты совсем молода, еще вся жизнь впереди», – проговорил отец.

«Мы придем за тобой. Не скоро, но появимся. А пока прощай, дочка!» – Мама протянула руку, как будто собиралась погладить Дану по волосам, но всего лишь помахала ей на прощание.

Она взяла отца за руку, счастливо улыбнулась ему. Они повернулись к дочери спиной и пошли к дому. Дана видела, как за ними закрылась дверь. Кругом вдруг стало тихо до звона в ушах.

Этот звон и разбудил ее. Она открыла глаза и увидела ветви березы, свисающие над окном. Небо за зеленой листвой такое же синее, как над крышей дома, в котором скрылись ее родители. Только лужайки нет и корова не пасется, а барашки-облака щиплют синеву с неба.

Она полулежала в машине, рядом, на водительском сиденье дремал Матвей. Руки скрещены на животе, подбородок касается груди. Девушка еще не успела открыть рот, а он уже быстро взглянул на нее и даже не шелохнулся. Сидит, в окно смотрит, как будто так всегда было. Мол, не спал я.

Вчера они ездили к отцу. Она видела его. От горя сердце чуть не разорвалось. Ноги не держали, когда к машине шла. А села – разрыдалась.

Матвей сходил за водичкой, дал глотнуть. С ней случилась истерика, она отталкивала руку с бутылкой, но все же выпила, разбавляя воду слезами. А потом Дана захотела принять что-нибудь покрепче, но забылась сразу после того, как Матвей отправился в магазин. Только сейчас и проснулась. А может, воскресла?..

– Я хочу умереть, – сказала она, закрывая глаза.

– Поверь, это обязательно случится. Живым из этого мира еще никто не уходил.

– Нет, я серьезно! – Дана открыла глаза и посмотрела на Матвея.

А он – на нее. Внимательно, изучающе.

– Не бойся, со мной все хорошо. Отца нет, он с мамой, они в райской роще, у них там дом. Им очень хорошо друг с другом. Отец ей так и сказал, что был не прав, когда развелся с ней. Но теперь они вместе, ошибка исправлена.

– Просто замечательно.

– Ты думаешь, это был сон?.. Нет, они забрали меня к себе. В свою райскую рощу.

– В райский сад.

– Нет, в рощу. Там березы росли, а не яблони. И дом такой же, как у тебя.

– Очень хорошо. – Матвей зевнул в ладонь.

– Ты думаешь, это был сон? – завелась Дана. – Я видела твой дом, была в нем, и он мне приснился. Ты так думаешь?

– Ничего я не думаю.

– Думаешь! А я твердо знаю, что была у родителей. Мама сказала, что ты позаботишься обо мне. Откуда она могла знать про тебя?

Матвей ничего не сказал, но Дана заметила усмешку в его глазах, пусть и вполне благосклонную. Это остудило ее пыл.

– Да, я тебя знаю. – Она не хотела искать разумное объяснение, оно само нашло ее.

Но перед глазами девушки тут же разогнулся и колом стал знак вопроса.

– А кто такой Хоботов? – осведомилась она.

Матвей кивнул сверху вниз, соглашаясь услышать ответ на ее же вопрос.

– Я не знаю!.. Отец сказал, чтобы я доверяла Хоботову. Мол, он не подведет. Кто это такой?

– Я знал одного Хоботова. Рассеянный такой, в очках. Скрытый эротоман.

Дана поняла, о каком фильме идет речь, и недовольно махнула рукой.

– Да ну тебя, я серьезно!.. А где мы? – спохватилась она.

– В райской роще. Но на бренной земле. Тут ваш поселок рядом. Я не хотел тебя будить, остановился и ждал, когда ты проснешься.

– Сколько сейчас времени? – Дана сначала спросила, а потом посмотрела на часы.

Вчера дома она переоделась, взяла новые часы. Сережки, сумочка, деньги, телефон – все это теперь при ней.

– Двадцать две минуты двенадцатого.

– Я только проснулась?

Матвей глянул на нее без насмешки, но с иронией.

– Так я и не отрицаю, что спала! Просто во сне я была с родителями и знаю, что с отцом все хорошо.

– Я тоже это знаю. Ну что, поехали? – Матвей завел двигатель и по ухабистому летнику выбрался из подлеска на асфальт.

В это время из-за поворота выскочил черный «Гелендваген». Послышался скрип тормозов, джип заметно качнулся, прежде чем остановиться. Еще бы чуть-чуть, и случилась бы авария. В ней был бы виноват вовсе не Самойлов, а водитель этой крутой тачки. Он шел слишком быстро, к тому же по встречной полосе. Но похоже было на то, что роль виноватого предназначалась Матвею.

Из джипа выскочил парень крепкого сложения с утиным носом. Вслед за ним на свет божий выбрался еще один здоровяк. Первый парень распахнул дверцу «Приоры» и схватил Матвея за ворот рубахи.

Дана заметила, как из джипа вышел Истомин, начальник службы безопасности отца. Она никогда не видела его таким злым, как сейчас. Не лицо, а маска гоблина.

Тут парень с утиным носом разжал руку, сперва с диким воем вытянулся в струнку, потом выгнулся назад. Дана не видела, за какое место схватил его Матвей, но догадывалась.

Самойлов разжал левую руку и ударил правой. Его противник отшагнул назад. При этом он двигал телом так, как будто исполнял танец живота, даже руками себе подыгрывал. Только вот ноги не хотели держать мощное и тяжелое тело. Парень ухватился за открытую дверцу, не удержался и сполз на землю. Ему на помощь бросился напарник, но Истомин заметил Дану и дал отбой.

Виталий Денисович бросился к «Ладе», вытягивая на ходу руку. Он собирался открыть дверцу, но девушка сама вышла из машины.

– Дана! Наконец-то! Мы уже со всех ног сбились, тебя ищем! – Он смотрел на нее и махал рукой, отгоняя своих бойцов к машине.

И куда только делась вся его злость?

– А зачем меня искать? Я вчера дома была.

– А потом куда делась?

– Как куда? Я же сказала…

– Да, но домой не вернулась. Что вы там делали? – Истомин показал на дорогу, с которой только что выехала «Приора», и подозрительно глянул на Матвея.

– Просто стояли, – сказала она.

– Просто?!

– А если не просто?! – Дана возмущенно хватанула ртом воздух. – Вам не все равно?

– Э-э… – замялся Истомин.

Интересный мужчина. Нос большой, лицо вытянутое, глаза близко посажены, а все равно симпатичный. Может, потому, что на волка похож. Было в нем что-то такое, да. Вполне себе доброе, но волчье.

– Я девушка взрослая, так что не надо тут, – заявила девчонка и свысока усмехнулась.

Отца нет, он ушел к маме. Сейчас они пьют парное молоко в уютном деревянном доме, а на земном хозяйстве осталась Дана. Теперь Истомин должен подчиняться ей. Никто не давал ему права совать нос в хозяйскую постель.

Ей стыдиться нечего. Допустим, переспала бы она с Матвеем, и что с того? Бывало такое, Дана оказывалась в постели с другими парнями, а потом уезжала домой в сопровождении Алика. Истомин наверняка об этом знал. Ей девятнадцать лет, скоро двадцать – уже давно все можно.

– А это тот самый парень, который тебя вчера привез? – Истомин цепко глянул на Матвея, который уже стоял у Даны за спиной.

– Мой новый телохранитель.

– Телохранитель? – В интонации начальника службы безопасности звучал один вопрос, а в глазах стоял другой.

Если ей нужен телохранитель, то Истомин сам должен был назначить подходящего человека. Ему решать, кто должен охранять его нового босса. Но Дана думала иначе.

– Я так решила, – отрезала она.

– Да?.. Ну, тогда я должен знать, кто вы такой, – обращаясь к Матвею, сказал он. – Чем занимались в прошлом и живете в настоящем. Я как-никак начальник службы безопасности.

– Истомин?

– Да, именно так.

– Вы, наверное, желаете знать, как я познакомился с Даной?

– Да, хотелось бы.

– Она заблудилась в Багульеве, нарвалась на местных бандитов, с которыми у нее возник конфликт. За ней гнались, ее хотели убить. Я спрятал ее у себя дома. Так мы и познакомились, – спокойно, без пафоса сказал Матвей.

– А когда мы ехали в Москву, бандиты пробили нам колесо. Они хотели убить Матвея, а меня забрать. У них были автомат и пистолет, – добавила Дана. – Матвей справился с ними голыми руками.

– Бандиты? Из Багульева? – Истомин в раздумье приложил пальцы к подбородку, слегка ущипнул его.

Взгляд мужчины колыхнулся из стороны в сторону.

– Боюсь, они могут похитить Дану, – сказал Матвей.

– Похитить? – в каком-то отстраненном раздумье проговорил Виталий Денисович.

– Главный у них там Котов Тимофей Юрьевич. Кличка – Котофей. Проституция, наркота и прочий бизнес.

– Дана перебежала ему дорогу? – возбужденно спросил Истомин.

– Она случайно узнала об убийстве.

– Дела!..

– Я думаю, вы в состоянии решить этот вопрос, – спокойно, но с металлическими нотками в голосе сказал Матвей.

Он не спрашивал, а утверждал.

– Да, конечно! – выныривая из глубины своих мыслей, заверил его Истомин. – Я обязательно разберусь. Значит, Котов?

– Котофей. Город Багульев.

– Значит, ты в Багульеве была. – Виталий Денисович продолжал пощипывать себя за подбородок.

– Не хотелось бы об этом вспоминать.

– Да, конечно. Место здесь неважное, машины ездят, люди смотрят, – спохватился Истомин. – Знаете что, вы сейчас езжайте домой, а я загляну к одному человеку. – Он выразительно ткнул пальцем в небо. – Будем разбираться с этим Котофеем. Учти, ты за Дану головой отвечаешь! Как тебя зовут?

– Матвей Самойлов.

– За Даной глаз да глаз!.. Но и резюме, пожалуйста, составь. Кто такой, с чем тебя едят.

Матвей кивнул, напряженно глядя на Истомина.

– А я туда и обратно.

Виталий Денисович повернулся к джипу, и тут Дана вспомнила про сон, который вознес ее в загробную явь. Она спросила Истомина, кто такой Хоботов, и получила ответ. Как оказалось, Хоботов Максим Александрович был заместителем отца по всем вопросам, связанным с бизнесом. Именно на него Дана и должна была полагаться.

Девушка облегченно вздохнула, услышав это. Она знала, кто такой Матвей, но про Хоботова даже не слышала. Не было у нее в памяти этой фамилии, значит, отец рассказывал ей о нем наяву. С ним все хорошо. Он вернулся к маме, и совсем не обязательно его оплакивать. Саму себя жалко, конечно, но это пройдет.

Глава 8

Красиво жить не запретишь. Если, конечно, на это есть деньги. Обитатели Рублевки на пустые карманы не жалуются и дома строят с размахом. Едешь по элитной деревеньке, смотришь, удивляешься и даже завидуешь. Один дом на фигурный кремовый торт похож, другой – на каменный замок в готическом стиле, третий – на дворец эпохи барокко.

А машины какие по улицам ездят! Новенькая «Приора» здесь всего лишь жалкий ишак на фоне породистых арабских скакунов.

Но Матвей не рвался в этот мир красивой жизни. Не было у него желания заниматься бизнесом, поэтому большую часть заработанных денег он вложил в дом, купил машину, хотя мог открыть на них, ну, например, автосервис. Самойлов не имел предпринимательской жилки, а без нее прогореть как с горки спуститься.

Да и зачем напрягаться, если в жизни и так все нормально? Дом у него новый, на работу устроится, с девушкой хорошей познакомится, женится, дети пойдут. Не хуже, чем у людей, будет.

Хотелось бы, конечно, жить в роскошном особняке, ездить на «Майбахе», например, иметь в женах редкой красоты женщину, но нет у него возможности въехать в этот рай на своей телеге. А на чужом горбу – увольте. Можно, конечно, взяться за Дану основательно, обольстить ее, охмурить, жениться на ней. А потом всю жизнь чувствовать свою ущербность, так?

Нет, ему такое счастье не нужно. Девушка она, конечно, хорошая, но в любовь он с ней играть не собирается. Да и по службе не положено. Матвей всего лишь ее телохранитель. Каждый сверчок должен знать свой шесток.

– А тебе когда-нибудь снился загробный мир? – спросила Дана.

– Почему снился? Я там реально был, – с самым серьезным видом сказал Матвей.

– Да ладно!

Он расстегнул рубашку до середины, развел ворот и провел пальцем по шраму на груди. Память о Веденском ущелье. Напоролись на засаду, вступили в бой, чехов отогнали, но потери понесли большие. Матвея ранили, он отключился, его приняли за покойника и загрузили на борт вместе с настоящими «двухсотыми».

Смешно это или нет, но он помнил, как товарищи затаскивали его в вертушку. Без сознания был, пульс не прощупывался, а в голове отложилось. Правда, всего лишь небольшой фрагмент, вырванный из мрака забытья. И по яркому тоннелю он не летел, и покойных родственников не видел.

– Бандитская пуля – клиническая смерть. Если бы не выкарабкался, так на том свете и остался бы.

– И как там?

– Райские розы, деревянный дом. Ты думаешь, я свой сам придумал? Нет, оттуда взял.

– Ты это серьезно? – Дана ошеломленно смотрела на него, а в глазах ее теплилась радость.

Матвей видел, что она очень хотела, чтобы отец на том свете был вместе с мамой. Пусть они там будут счастливы. Так ей легче пережить трагедию. Что ж, он рад подыграть ей.

Как бы ей самой не оказаться в компании родителей. Дело не в Котофее. Матвею не понравился Истомин. Мутный какой-то тип. Про резюме не забыл, а про Алика слова не сказал. Его заинтересовали похождения Даны в Багульеве, но при этом он даже не порывался спросить, как она там оказалась. Как будто и без того знал, что происходило с ней до того, как девчонка попала в кабину трейлера. Ему было известно, как Дана осталась без телохранителя и куда он делся.

Истомин действительно ни слова про Алика не сказал, хотя повод для этого был. Как-никак Матвей теперь занимал его место. Может, он боялся, что Дана спросит его об этом? Опасался сфальшивить, изображая озабоченность? Так Истомин и без того прокололся. Как-то не очень испугало его то обстоятельство, что за Даной охотились багульевские бандиты.

А может, он всего лишь не хотел раздувать эту тему, чтобы не нарваться на лобовой вопрос? Алик был его человеком, и он в ответе за подчиненного. Почему Истомин не уберег Дану от неприятностей? Именно этого вопроса он и должен был опасаться.

Машина подъехала к воротам, за которыми находился банкирский особняк. Матвей остановился, но мотор не заглушил.

– Расскажи, как тебя за Жанну приняли, – попросил он Дану.

– Да так и приняли. – Она удивленно посмотрела на него. – Там какие-то пьяные придурки появились. Я стояла у банка, они меня окружили, а Стас подъехал, разогнал их. Я думала, мужик за меня заступился, а он оказался козлом. Привез к бару, вышел, а я почувствовала неладное. Зачем ты спрашиваешь?

– Может, Стас не Жанну искал, а именно тебя?

– Нет, ее. Я слышала, как они с Котофеем говорили. Я домой хочу! Я есть хочу! – заканючила Дана.

Она просилась домой, но на Матвея при этом смотрела властно, как начальница. Девчонка чувствовала свою власть над ним, но при этом не решалась покинуть машину без спроса.

– Да, конечно, – сказал он.

– Мы еще с тобой поговорим. – Она мягко коснулась его руки, а ее губы тронула покровительственная улыбка.

Матвей вышел из машины, а Дана осталась сидеть. Вроде бы домой рвалась, но даже дверцу не открыла. Сидит и на ручку смотрит. А почему?

Самойлов все понял, обошел машину, открыл дверцу и красноречиво глянул на нее. Он хотел сопроводить свою мысль соответствующими словами, но не решился. Матвей в лакеи не нанимался и ковровую дорожку ей под ноги стелить не собирается. Да, он желал так сказать, но промолчал. Не время сейчас выяснять отношения. Горе у девчонки, каша у нее в голове. Вот когда успокоится, тогда…

Дана подошла к калитке, нажала на кнопку звонка.

Матвей осмотрелся. Улица между домами широкая, с зарешеченными канавами. Газоны перед заборами не самые маленькие. На них растут елочки, пышные и не очень.

Поселок охраняемый, но если очень захотеть, то контрольно-пропускной пункт преградой не станет. Бандиты могли подъехать к ним с Даной на машине и оттуда открыть огонь. Еще им никто не помешал бы занять позицию за высокой раскидистой елью перед домом напротив.

Калитка открылась не сразу. К ним вышел тот самый охранник, которому Самойлов организовал сеанс электротерапии. Он вытянулся перед Даной, уступая ей дорогу, и на Матвея глянул с уважением, пусть и принужденным. Парень все понимал, знал, кто есть кто, но характер тем не менее показал. Он наверняка видел, как Матвей подвез Дану к дому, но ворота открывать не стал и к калитке шел неторопливо. Зачем такой служака здесь нужен?

Он не мог их не видеть. На воротах не просто так установлены камеры. В сторожке наверняка находится монитор слежения. Изображение обязательно записывается.

– Чего стоишь? – спросила Дана, сердито глянув на парня. – Взял ключи – загнал машину!

Она посмотрела на Матвея и взглядом приказала отдать ключи. Охранник вздохнул, протянул руку и с затаенной насмешкой глянул на ворота, за которыми стояла «Приора». Разве ж это машина? Как будто у самого «шестисотый» «Мерседес».

– Погоди! – Матвей зашел в сторожку за воротами.

Помещение небольшое, две комнатки – дежурная и для отдыха. На рабочем столе стоял монитор. Матвей увидел на нем свою «Ладу» сразу в двух секторах наблюдения. Номера на ней можно было рассмотреть без усилий.

– Фамилия? – командирским голосом спросил он, строго глядя на охранника.

– Игорь меня зовут, – уныло буркнул тот.

– Фамилия?..

– Башлыков. А что?

– Пререкаешься, Башлыков! Буду докладывать Истомину.

– А что я сделал? – Парень напрягся.

Матвей кивнул, делая очевидный вывод. Этот Башлыков знал Истомина и подчинялся ему.

– Ты вчера вахту нес?

– Да.

– Истомин запись в журнал делал?

– В какой журнал?

– Значит, не делал, но здесь был, так?

– Да, был.

– Видео смотрел? – Матвей провел пальцами по мерцающему экрану монитора. – Номер моей машины он записал или запомнил?

– Записал.

– А чего ты такой дохлый? – Матвей пальцем поднял и опустил пряжку офицерского ремня, которым был перепоясан Башлыков, потом сунул ключи от машины ему в руку. – Давай, служи!

Он глянул на закрытую дверь в комнату отдыха и поспешил к Дане, которая с недовольным видом стояла у фонтана, ожидая его.

А фонтан красивый. Рыбы по кругу, из открытых ртов которых изливались струи воды. Пузатые, похожие на тунцов. День сегодня не жаркий, но прохлада была кстати.

– Долго ты! – хныкающим голосом заявила Дана.

– А сколько у вас охранников?

– Двое.

– Один бодрствует, а другой отдыхает. Или на службу забил?

– О чем ты?

– Да не вышел второй начальство встречать. Менять охрану нужно. Или усиливать.

– Больше ты ни о чем думать не можешь?

– Могу. И думаю.

Двор перед домом огромный. Идеально остриженные английские газоны, фигурные кусты, фонтан, беседки. От ворот к гаражам вела широкая дорога, мощенная гранитом. За домом угадывалась сосновая рощица, под сень которой вела красивая аллея, обставленная скульптурами. Да и сам дом как дворец.

Матвей смотрел на это великолепие, а сам думал о том, зачем Истомин требовал от него резюме. Этот господин и без того знал о нем если не все, то многое. Срисовал регистрационные номера, установил владельца машины, навел справки.

Матвей служил в обычном, в общем-то, спецназе внутренних войск. Информация о нем далеко не самая секретная. Если есть свои люди в Голливуде, то пробить по базам данных не так уж и сложно.

Истомин возглавлял службу безопасности банка, но вместе с тем заведовал и охраной особняка. Если он враг, то Дане и в ее собственном доме угрожает опасность.

А дом у нее великолепный. И снаружи вид потрясающий, и внутри – совершенство стиля. Богатство интерьера спокойное, не чванливое, роскошь в глаза не бросается, но в каждой мелочи чувствуется хороший вкус. Много света, простора, и дышится здесь легко.

Матвей не скрывал своего восхищения, и Дана даже улыбалась в кулачок, посматривая на него. Он-то помнил ее холодной и голодной русалкой, которую удочкой выловил из воды. А она, оказывается, самая настоящая царевна.

Только вот Матвей не имеет никакого отношения к августейшим кругам и не собирается претендовать на ее руку, сердце и владения. Он всего лишь телохранитель, а царевич у девчонки найдется свой. Боль утраты пройдет, и она вернется к прежней жизни – ночные клубы, отрывные вечеринки, разгульные мажоры. Дана будет веселиться, а Матвей – наблюдать за ней издалека. Впрочем, ни на что другое он и не рассчитывал.

Самойлов осмотрел холл – огромный, высокий, в три этажа, под стеклянной куполообразной крышей. Здесь не было лестницы, но коридоры всех этажей выходили именно сюда. Они замыкались на ярусы балконов, которые тянулись вдоль стен, составляли единую и гармоничную композицию.

Чтобы подняться на второй и третий этажи, нужно было миновать холл и через арку попасть в помещение, с одной стороны которого вверх вела лестница, а с другой – лифт. Дана выбрала лестницу с хромированными перилами и ступеньками из того же мрамора, которым был вымощен пол. На второй этаж можно было подняться и на лифте, а Матвей подумал еще и о третьем варианте – из холла допрыгнуть до второго яруса, подтянуться, перемахнуть через перила балкона, а там уже двигаться куда нужно, влево или вправо.