Текст книги "Между черным и белым"

Владимир Колычев
Между черным и белым

© Колычев В.Г., 2021

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2021

Часть первая

Глава 1

Квартира маленькая, однокомнатная, кухонька крохотная, санузел совмещенный, балкона нет и не было. Это минус. Новый дом, евроремонт, роскошная обстановка. Это плюс.

Матвей утверждал, что плюс на минус дает минус. Осматривая квартиру, Лилия готова была с ним согласиться, а еще лучше – отдаться ему. Именно страсть к этому парню привела к тому, что вся ее жизнь пошла под откос.

Из-за Матвея Лилия пошатнулась, а Глеб столкнул ее с лестницы, по которой она поднималась к светлому, самому красивому будущему. Но если Матвей отошел в сторону, то Глеб подставил ей руку, не позволил скатиться на самое дно. Он выселил ее из своей квартиры, лишил надежды на обручальное кольцо, но купил эту клетушку. На свое, разумеется, имя. Четырнадцатый этаж, вид на Москву с высоты птичьего полета. На птичьих правах. А может, и сам полет будет происходить вниз головой.

– Ну и как? – окинув рукой комнату, спросил Глеб.

Лилия уныло глянула на него. Всерьез он, интересно, спрашивает или тупо издевается?

Она медленно провела рукой по мягкой спинке кожаного дивана и ответила:

– Мне нравится.

Лилия могла бы прямо сейчас сказать все, что думала о нем, но зачем? Он ведь мог совсем отказаться от нее, завести себе новую любовницу или даже жениться на девушке из своего круга. На Василисе, например.

Василиса… Это ведь из-за нее все.

Она воспитывалась в богатой семье, встречалась с Глебом. Все было хорошо, пока не ушли из жизни ее родители. Их заказал отец Глеба, он же приговорил и саму Василису.

Лилия жила с Матвеем, когда все это началось. Крутая каша тогда заварилась. Не смогла она удержать Матвея. Он увел Василису, а Лилия, пользуясь случаем, отбила у судьбы Глеба.

Лилия пыталась вернуть Матвея, но тот все больше влюблялся в свою Василису. Отец Глеба нанес очередной удар, а Матвей придал ему эффект бумеранга. Только он мог сказать, где закопан Рубахов, но молчал. Лилия пыталась вызнать тайну, несколько заходов сделала и не получила ничего, ни информации, ни самого Матвея. А ведь она так его хотела.

Это желание и попутало ее. Появилась возможность решить проблему одним махом, и Лилия взялась за оружие. Но, увы, Василиса не далась ей в руки, сама чуть не застрелила ее.

Лилия уцелела, но Глеба возмутило само ее поведение. Ведь весь этот сыр-бор разгорелся из-за Матвея, из-за чувства к нему. Лилия желала быть с ним, Глеб не хотел ее за это прощать, поэтому и выселил на обочину жизни.

К тому же Глеб не простил ей упущенной возможности. Он любил Василису, но при этом не прочь был отправить ее на тот свет. Прежде всего потому, что Василиса претендовала на металлургический комбинат, которым владел ее отец в доле с Рубаховым. Она его получила, лишила Глеба солидной части наследства.

– А мне нравишься ты, – сказал он.

– Я знаю, – со вздохом проговорила Лилия.

Они уже полгода были вместе, и Глеб все не мог ею насытиться. Ей не требовалось даже щелкать зажигалкой. Он воспламенялся сам по себе. Так произошло и сейчас.

Сначала он просто обнял ее сзади, а затем толкнул на диван, принуждая лечь животом на широкий подлокотник.

– Никого так не хочу, как тебя, – проговорил Глеб, с силой прижимаясь к ней.

Похоже, от похоти у него уже свело зубы, но Лилия ему не доктор.

– Давай не сейчас! – заявила она, оттолкнула его, вырвалась, отряхнулась.

Мол, я же не коврик, чтобы ложиться тебе под ноги по первому требованию. Ты должен добиваться желаемого, страдать. Тогда и ценить меня будешь больше, к себе обратно возьмешь, а то и женишься.

– Хорошо, вечером заеду, – сказал Глеб.

– Вечером, это когда?

– Возможно, сегодня.

– Возможно? – Лилия внимательно смотрела на него, и в душе ее возникла тревожная вибрация.

Если Глеб не добивался ее, значит, она больше не была ему интересна. У нее не имелось никаких шансов.

– Ты же потерпишь немного? – спросил Глеб, мило улыбнулся и нежно потрепал ее за щеку.

Прямо как комнатную собачонку, с которой можно делать все, что тебе угодно.

– Ну, не знаю. Может, Виктор на огонек заглянет, а на мне только халат на голое тело.

Ей так захотелось вдруг позлить Глеба, а ему хоть бы хны.

– Вредничаешь? – безмятежно спросил он, а ведь еще совсем недавно боялся Виктора до нервных колик.

Этот фрукт заявился к ним, когда Глеба не было дома. Его приняла Лилия.

Глеб возвратился. Она вышла к нему в халате на голое тело. В гостиной сидел гость мужского калибра. Еще та ситуация, в общем.

Виктор сказал тогда Глебу, что работал на его отца, решал нестандартные вопросы с необратимыми последствиями. Виктор сам предложил убить Василису и Матвея. Глеб и слова не успел сказать, а самозваный киллер уже принял заказ.

Еще Виктор должен был найти его пропавшего отца, живого или мертвого. С этим он подъехал к Василисе, схватил ее, приставил нож к горлу. Но тут, на его беду, появилась Лилия и очень основательно вломила ему бейсбольной битой.

Виктор тогда выжил, но поставил условие. Лилия и Василиса немедленно убивают его, либо он решает потом с ними обеими. Прикончить киллера они не смогли, отпустили на свою голову.

Через какое-то время Виктор явился к Глебу, но тот, надо отдать ему должное, поднял этого неудачливого типа на смех. Ни отца не смог найти, ни с Василисой разобраться, к Матвею даже приблизиться побоялся. Кому такой недотепа нужен? В общем, послал он Виктора к черту и совершенно правильно сделал.

– Нельзя оставлять красивую женщину без присмотра, – сказала она, из прошлого возвращаясь в настоящее.

Женщину нужно любить, холить и лелеять. Именно этим Глеб и должен был сейчас заняться.

– Ну, хорошо, я загляну сегодня вечером, – сказал Глеб и ушел.

Лилия не могла в это поверить. Он должен был всеми силами добиваться ее, но его унесло ветром. Что ей делать, если это ветер перемен?

Но не прошло и двух минут, как в дверь кто-то позвонил.

Лилия тут же выдохнула с чувством облегчения. Конечно, Глеб всего лишь игрался с ней, дразнил. Что ж, он смог набить себе цену! Пожалуй, она отдастся ему прямо в прихожей.

Но за дверью стоял Виктор. Хищная усмешка на губах, взгляд ледяной.

Лилия шлепнула себя ладонью по лбу. Надо же, накликала черта!

Она опомнилась, стала закрывать дверь, но Виктор толкнул ее в грудь и зашел в дом.

После этого он обнял Лилию сзади, за шею, одной рукой и сказал:

– Зря вы меня тогда отпустили.

– Не надо! – в ужасе прохрипела Лилия.

Но в ответ Виктор еще сильней сжал ее горло, напрочь перекрыл дыхание.

– Ты, наверное, думала, что я шутил? – спросил он.

Лилия мотнула головой.

– Правильно, не шутил. Я вернулся, девочка моя.

Лилия не могла дышать. Ее голова чуть не лопалась от напряжения. Еще немного, и все. Сначала она, потом Василиса.

Василиса тоже умрет, но Лилии от этого было совсем не легче. Она очень хотела жить.

В глазах у нее уже потемнело, сознание почти отключилось, когда Виктор с силой оттолкнул ее от себя. Падая, Лилия испытала восторг полета над облаками, где много свежего воздуха, такого же пьянящего, как испарение над маковым полем.

Чувство эйфории разбилось от сильного удара о дверной косяк. От боли в голове у нее мельтешило перед глазами, но Лилия видела, как Виктор подошел к ней.

Она попыталась подняться, но он покачал головой, глядя на нее с высоты своего положения. Потом этот мерзавец даже слегка приподнял ногу, собираясь наступить ей на грудь.

– А чего ты испугалась? – с едкой, надменной насмешкой спросил он.

– Нет, не испугалась, – прошипела Лилия и пожала плечами.

Действительно, а чего это она? Виктор – трепло и неудачник. Такой тип не сможет убить ее.

Он этого не сделал.

– Вы же меня тогда отпустили, – сказал Виктор.

– Ну да, – буркнула Лилия, осмелела, стала подниматься.

Однако Виктор исполнил свою угрозу, толкнул ее ногой, заставил лечь. Кофточка на ней была чистая, светлая, а туфля у него мокрая, грязная.

– Ну, ты!.. – Лилия очень хотела назвать его козлом, но не решилась на такую грубость.

Он ведь и на горло ей мог наступить. Нога у него сильная, а подошва твердая как камень.

– Ты меня тогда не убила, – в каверзном раздумье проговорил Виктор. – Но ударила больно. Даже не могу сказать, чем ты можешь искупить свою вину. Ты знаешь?

Лилия цокнула языком, глядя на Виктора. Мужчина он, в общем-то, интересный, можно даже сказать, обладающий гипнотическим обаянием. Помнится, при первой встрече она почувствовала себя жужжащим ульем. И мед внутри был, и пчелы. Ей вдруг жутко захотелось полного опустошения. Виктор совсем не прочь был стать пасечником и запустить руку в ее улей, но тогда появился Глеб.

– Тебе и самому известен адрес, по которому ты пойдешь, – заявила она.

Лилия с пятнадцати лет пребывала в поисках красивой жизни, развлекалась то с одним, то с другим кавалером, но принц долго не появлялся. Зато приключений на свою задницу она нахватала с избытком. Случалось и такое, что ее брали силой. Этот момент Лилия тоже переживет, отряхнется и пойдет дальше. Но все же лучше обойтись без экстрима.

– Дорогу покажешь? – спросил Виктор, едко усмехнулся, отвел в сторону полу кожаного пиджака, засветил пистолет в кобуре, висевшей под мышкой, и постучал пальцами по пряжке ремня.

– Матвей покажет.

– Опять угрожаешь?

– А это без разницы. Он все равно тебя ищет.

– Позвони ему, пусть найдет. – Виктор в раздумье обжал пальцами подбородок, какое-то время всматривался в нее, затем спросил: – Скажи, а нам обязательно нужно быть врагами?

– Так это я тебя душила?

– Я должен был спросить с тебя.

– Ну да, – осторожно проговорила Лилия.

Не смог он с нее спросить. Да и с Василисой ничего не сделал, потому как неудачник. Но вслух об этом лучше не говорить, а то еще взбесится.

– Но ты такая хорошенькая. – Виктор подал ей руку, помог подняться с пола.

При этом он даже не попытался расстегнуть ее кофточку, хотя не сводил глаз с декольте.

– Чего тебе нужно? – спросила она.

– Чаю.

– Да? Больше тебе совсем ничего не надо? – с усмешкой осведомилась Лилия.

Свою мысль она не озвучила, но Виктор понял ее.

– И это тоже, – заявил он и иронично сощурился. – Но потом.

– Никогда! – Лилия качнула головой, но на дверь гостю не показала, провела на кухню, поставила чайник и скрылась в единственной комнате.

Ей нужно было снять грязную кофточку и переодеться. Только вот халат на голое тело надевать она не стала.

Если ад существует, то доменный цех – его филиал. Все вокруг стучит, грохочет так, как будто кто-то пляшет вокруг жарких печей. Черти варят в этих котлах не смолу, а жидкий огонь, который затем разливают в ковши.

Огонь этот перекинулся на Матвея, загорелся в этом цеху. Ему самому вдруг захотелось встать к печи, почувствовать себя по-настоящему крутым мужиком.

Из горячего цеха они с Василисой переместились в кабинет директора. После грохочущих цехов тишина, царившая здесь, выглядела неестественной, искусственно созданной. Улыбка Шумакова была фальшивой насквозь.

– Чай? Кофе? – спросил он, глянув на Матвея как добрый профессионал на злого дилетанта. – Или воды? Обычно после горячего цеха люди просят холодной минералки.

– А вы чего просите? – осведомился Матвей, тяжело глянув на него.

Генеральному директору было слегка за сорок, лицо суровое, кожа сухая, такая же шершавая, как слой окалины на прокатном металле. Взгляд черствый, но не холодный, внешность располагающая, внутри металлический стержень. Мужик рослый, крупный как сталевар с агитплаката «Пятилетку в четыре года». Только не брезентовка на нем, а добротный костюм из первосортного сукна. Воротник сорочки идеально чистый, галстук безупречный.

– Здесь я не прошу, а беру, – сказал Шумаков не зло, но без улыбки.

Он открыл дверцу шкафа, за которой скрывался холодильник. Достал оттуда бутылку минеральной воды и без особого усилия откупорил ее сильным намозоленным пальцем.

– Беру, открываю, наливаю. – На губах у генерального директора появилась благодушная улыбка, а в руке – стакан.

– Минералку можно, – в неторопливом раздумье проговорила Василиса.

Она старалась выглядеть сурово, и это у нее вполне получалось. Матвей давно заметил, что внешняя холодность усиливала то внутреннее сияние, без которого даже самая красивая женщина будет казаться всего лишь ограненной стекляшкой. Красивая она, глубокая, нежная. Иногда Матвей ловил себя на мысли о том, что Василиса появилась на свет совершенно без участия мужчины. Настолько много женственности было в ней.

– А не минералку? – спросил Шумаков и цепко глянул на нее.

Об этом товарище Матвей услышал еще до того, как узнал о существовании Новокурского металлургического комбината. Когда Рубахов исчез, многие грешили на Шумакова, у которого был повод избавиться от основного акционера своего предприятия.

Шумаков, плоть от плоти порождение этого завода, начинал смолоду, с низшей ступени поднялся до самой верхней. Он сделал все, чтобы приватизировать комбинат, скупил все возможные акции, затем замахнулся на контрольный пакет, который принадлежал государству. Но денег ему не хватило, и государственные активы перешли в собственность «Ру-банка». Знающие люди говорили, что Шумаков рвал и метал.

Он и сейчас считал себя главным собственником предприятия, на Василису и Матвея смотрел как на чужаков и камень за пазухой прятал не очень тщательно. Этот человек обладал внутренней мощью, крутым норовом и немалыми возможностями. Не зря Новокурский металлургический комбинат считался самым проблемным активом «Ру-банка».

– На рабочем месте? – спросила Василиса.

– На рабочем, – ответил Шумаков и глянул на нее с какой-то тяжелой улыбкой.

Он считал себя здесь полным хозяином, сам решал, кому можно выпивать «не минералку» на рабочем месте, а кому нельзя. Захочет – в хлам сейчас напьется, и никто ему не указ. Именно эту мысль генеральный директор и пытался донести до Василисы.

– Я предлагаю обсудить этот вопрос, – взяв себя в руки, сказала она.

Ей пришлось нелегко, но взгляд Шумакова Василиса в общем-то выдержала, дрогнула немного, но не просела, голову в плечи не вжала.

– На совете директоров, – добавила она.

– А кто у нас в этом совете? Вы, я да пара инвалидов, – сказал Шумаков, с иронией глянув на Матвея.

Увы, но тот не мог быть причислен даже к тем персонажам, о которых говорил Шумаков. Василиса представила его как начальника своей службы безопасности, но, разумеется, на Шумакова его статус не произвел никакого впечатления.

– Что ж, будем считать собрание основных акционеров открытым, – с намеком на шутливый тон сказала Василиса.

– Собрание основных акционеров? – Шумаков оценил ее иронию и улыбнулся.

– Вы согласны, что выпивать на рабочем месте нельзя? – спросила Василиса.

– Нет, – с милой улыбкой ответил Шумаков.

Но Василиса не дрогнула и даже нашла достойный ответ:

– Тогда голосуем акциями. – Она посмотрела ему прямо в глаза. – Пятьдесят моих процентов против ваших сорока двух.

– Да, пятьдесят процентов плюс одна акция, – сказал Шумаков, признавая неотвратимость этого факта и его несправедливость одновременно.

– Данное обстоятельство говорит о том, что пить на рабочем месте запрещено. Я полностью с этим согласна.

– Что ж, тогда я утверждаю данное решение, – с улыбкой проговорил Шумаков.

Василиса нахмурилась и заявила:

– Вы утверждаете? Но акции-то мои.

– А завод мой.

– Не только ваш.

– Есть варианты, – сказал Шумаков и неприязненно глянул на Матвея, давая понять, что ему здесь не место.

Но тот не собирался общаться с ним на языке намеков. Пусть скажет прямо. Матвей не собирался оставить Василису без своей поддержки.

– Например?

– Вы можете возглавить совет директоров, а производство оставить мне.

– А политика производства?

– В рамках ваших полномочий. Ваше дело направлять, мое – регулировать. Ну и организовывать, разумеется.

– А если меня не устроит ваша организация?

– Устроит. Я кровно заинтересован в успешном развитии предприятия. Если вас беспокоит прозрачность финансовой политики предприятия, то можете не волноваться. Она есть, переживать тут нечего.

– Прозрачность есть?

– Отчет буду представлять лично. Ежеквартально. Нет, ежемесячно. Женщины к этому привыкли, – улыбнулся Шумаков.

– Что?! – вскинулся Матвей.

До сих пор он не находил особых изъянов в поведении этого человека, но сейчас Шумаков явно перегнул палку. Видимо, вошел в раж, попробовал найти слабину в позициях Василисы.

– Вас это не касается, – заявил Шумаков и глянул на него как на пустое место.

Матвей поднялся.

Шумаков почувствовал угрозу и тоже вышел из-за стола. При этом он глянул на дверь, за которой находился человек из его охраны. Кто-то должен был спустить Матвея с лестницы. Не он сам.

– Извинитесь. – Матвей повел головой в сторону Василисы и слегка отвел назад правое плечо, демонстративно настраиваясь на удар.

– Я ничего обидного не говорил.

– Говорили. Просто уже забыли об этом.

– Я попрошу вас покинуть…

Кулак Матвея с шумом врезался в нос Шумакова. Тот подался назад, ударился головой о дверцу шкафа. На ногах он устоял, но удар его оглушил, отбил желание брать реванш.

Зато у Матвея имелось желание продолжать, и Шумаков это понял. Из носа у него хлынула кровь, он полез в карман за платком.

– Отчет будете представлять ежемесячно, – сказал Матвей. – А получать его – когда заслужите.

– Ты думаешь, это все? – хлюпнув носом, удивленно спросил Шумаков.

Этот тип, скорее всего, удивлялся сейчас самому себе. Как же так? Он крутой, могучий, кулаки будь здоров, а какой-то парень смог загнать его в угол с одного удара. Это ведь он должен был сейчас наседать на Матвея, а не наоборот.

– Я знаю, кто ты такой. – Матвей пристально посмотрел на него. – Ты должен обо мне знать. Кто я, на кого могу опереться.

Новокурск – городок небольшой, но в нем имелись и свои бандиты, которых Шумаков сумел подчинить себе. На них он сейчас и рассчитывал.

– На кого ты можешь опереться?

– В общении с тобой – на свои кулаки. Так же, как и ты. Если я в чем-то не прав, то давай, валяй. – Матвей развел руки, подставляясь под удар.

Но Шумаков не поверил в его искренность и правильно сделал.

Матвей не чувствовал никакой вины перед ним, поэтому находился в готовности отбить любой удар и отсыпать добавки. А бил он на редкость мощно. Шумаков проверил это на себе.

– Я же не какой-то дикарь, – сказал генеральный директор.

Матвей усмехнулся. Как будто он не знал, с кем имел дело. С подчиненными Шумаков не церемонился, мог и наорать и в морду дать, особенно по пьяному делу. Такие слухи на пустом месте не рождаются.

– Своим дикарям воли не давай, – заявил Матвей.

– Каким дикарям? – спросил Шумаков и поморщился.

– Я своих тоже попридержу.

– Кого своих?

– Это нехорошие дела, – сказал Матвей. – Не надо ими меряться.

Он готовился к этому разговору, навел справки о Шумакове, заключил договор о взаимопомощи с Пухнарем. Если вдруг что, то из Репнево подтянется бандитская бригада для устрашения. Но лучше не доводить до греха.

– Меряться? Делами?

– А то вдруг их тебе отрежут. По самое не балуй.

– Значит, без дураков? – спросил Шумаков, пронзительно глядя на Матвея. – Чисто по-мужски?

Парень согласно кивнул.

В этот момент Шумаков его и ударил, коротко, без размаха, но достаточно мощно. Матвей успел повернуть голову, и кулак прошел по скользящей. До нокдауна дело не дошло, но ему было больно.

Вслед за первым последовал второй удар, но Матвей присел, пропустил кулак над головой и ладонью пробил под пупок. От боли Шумакова скрутило в бараний рог.

– Не совсем чисто. Но по-мужски, – сказал Матвей, отступив на безопасное расстояние.

Кабинет был большой. Места для маневра здесь хватало.

– Ты что, на железной дороге работал? – разгибаясь, спросил Шумаков.

– На кого я стрелки перевожу?

– Руки у тебя как рельсы чугунные.

– Не знаю. Но переплавке я не подлежу.

– А выпить? – спросил Шумаков и поднял руку, давая понять, что конфликт исчерпан.

– Если только на посошок, – сказал Матвей.

Они остановились в гостинице, туда должны были и возвратиться, но Матвей решил ехать в Москву. Об этом он сказал Василисе уже в машине, под впечатлением от встречи.

– Не нравится мне Шумаков, – заявил он.

– Ты ему тоже не нравишься, – проговорила Василиса и совсем не весело улыбнулась.

– Как бы этот хитрый фрукт в спину не ударил.

Они беспрепятственно покинули территорию комбината. Дорога шла через поля. Справа под высоким обрывистым берегом блестела на солнце река, за ней синели леса.

– Места здесь красивые, – сказала Василиса.

– Еще аномалия. В том числе и магнитная.

– Я бы здесь дом построила. – Василиса кивком показала в сторону реки.

– Опасно здесь.

– Волков бояться… А мы уже с головой в этом лесу.

– Это не лес, а ад самый натуральный. Бросят тутошние черти нас с тобой в кипящий котел, на молекулы расплавят.

– Страшно, конечно. Но кто не рискует…

– Может, продадим свой пакет? – спросил Матвей.

Предложений на этот счет не поступало, но так ведь они еще и не выставляли свою долю на продажу. Рано или поздно желающие найдутся. Василиса получит живые деньги. Можно будет вложить их в современный складской комплекс, строительство которого им пришлось отложить. Василиса будет полной там хозяйкой. На комбинате ее рабочее место может располагаться только в приемной у Шумакова. В лучшем случае он выделит ей отдельный кабинет с вывеской: «Особо почетный гость».

– Нет, – твердо сказала Василиса.

– Ты все для себя решила?

– Да.

– Ну и хорошо.

Матвей совсем не прочь был рискнуть своей головой. Ему нравилось драться, он не боялся лезть на рожон. Парень опасался не за себя, а за Василису. Но раз уж она такая смелая, то ему ничего не оставалось, как ее поддержать. В конце концов, в любом бизнесе приходится рисковать своей головой. Чем серьезней дело, тем выше ставки.

Какое-то время Василиса молчала, напряженно думала о чем-то. Матвей даже решил, что у нее сдали нервы. Она собралась отступить, продать комбинат, на вырученные деньги начать новое дело.

Но оказалось, что Василиса думала совсем о другом.

– Когда ты сделаешь мне предложение? – вдруг спросила она.

– Да я и так твой навеки, – сказал Матвей и нахмурился.

Не хотел он быть бедным родственником при Василисе, мало того, зациклился на этом пунктике. А ведь она правильно все говорила. Не будь его, ничего бы у нее не было, ни завода, ни самой жизни. Убил бы ее Рубахов как пить дать.

– Если бы ты был моим мужем, то Шумаков не вел бы себя так. Тебе не пришлось бы бить ему морду.

– А что в этом плохого?

– Ты не хочешь жениться на мне?

– Я хочу быть с тобой всегда.

– Может, тебя смущает, что у меня нет ребенка?

– Будет.

– Тогда ты женишься на мне?

– А ты выйдешь за меня?

– Да!

– Тогда, считай, что я сделал тебе предложение.

А чего тянуть-то? Тем более что Василиса права. Она не смогла бы справиться с Рубаховым без него.

Рубахов давил на Василису со всех сторон. Рано или поздно он дожал бы ее, и она это понимала. К тому же Рубахов был виновен в смерти ее родителей.

Василиса пошла ва-банк, выследила подлеца, хотела его застрелить, но попала впросак. Петля уже затянулась на ее шее, когда появился Матвей. Выстрелил он тогда без колебаний и похоронил Рубахова как собаку, без всяких угрызений совести.

Парень убил Рубахова в том же доме, где погибли родители Василисы, и она сама едва не стала жертвой бандитов. По воле Рубахова это здание отошло тете Розе, но ей вовсе не хотелось там жить после целой череды убийств. Василисе даже не пришлось уговаривать ее. Она с легкостью продала недвижимость и убралась в родные края.

В этот дом Матвей сейчас и вез Василису.