Текст книги "Кодекс честного вора"

Глава 13

От сильного удара по затылку закружилась голова. Артем упал, и тут же кто-то надавил на голову, носом вжимая его в грязный пол. Рядом вязали снопами других воров. Картина Репина «Спецназ нечаянно нагрянул».

Так хорошо все начиналось. Воры получили приглашение, в тюрьме их встретили, провели в больничку, сход вот-вот должен был начаться, когда появился спецназ.

А ведь Резвый не хотел проводить сход на тюрьме, боялся попасть впросак. И, как оказалось, не зря боялся. Ему, конечно, тоже достанется, но главным обвиняемым окажется Артем. Он протолкнул идею со сходом, он отвечал за организацию. Он и с ментами договорился, и проплатил, кому надо. Не должно было быть сюрпризов, но менты обломали всю малину.

С Артемом не церемонились. В карцер он шел с задранными кверху руками. Спустили на два этажа, провели по продолу в штрафной блок. И его гостям достанется… Если менты хотели нанести удар по его престижу, то им это удалось.

Его закрыли в карцере, только там он смог разогнуться в полный рост. Лежаки пристегнуты к стенам, на опорный столбик лучше не садиться. Артем опустился на корточки и обхватил голову руками. Нет, он не отчаивался. Нужно было осмыслить происходящее и принять правильное решение…

Потерпевший не забрал заявление, поэтому Артем находился в «сизо» на законных основаниях. Его не отпустили на свободу как других воров, пять дней он находился в карцере, а потом вернулся в прежнюю камеру. И еще через пару дней оказался в камере с Резвым. С большим сходом не получилось, пришлось довольствоваться малым. Резвый за столом, с ним еще три законных вора. Артыка и Кирсана здесь не было, не вышли они саном, хотя обоих должны были короновать. Именно для того Резвый и согласился на большой сход, чтобы возвести их в ранг. Но не сложилось. Резвый и сам облажался, но и Есаул у него виноват.

Резвый на свободе котировался ниже, чем Есаул, но сейчас они на тюрьме, а он «смотрящий», и главное слово за ним. К тому же за ним очень могущественный клан. Впрочем, настрой у Артема самый серьезный. Он и вину свою осознавал, и предложения у него были, как ее исправить.

– Прогон был, люди возмущены. – Резвый бережно разгладил пальцами лежащий перед ним лист бумаги.

Артем кивнул. Не станет он отрицать свою вину, и на чужие плечи ее перекладывать не станет. Если предъявят – ответит.

– Что сказать можешь, брат?

Артем внимательно посмотрел на Резвого. Вор назвал его братом, и во взгляде у него нет кровожадного побуждения. Может, и не сверкнет молния после грома.

– Сергил в «кондее», – ответил Артем. – Всех уже выпустили, а он там.

Сергил тоже должен был присутствовать на сходе, он шел в больничку, но спецназовцы его опередили, взяли по пути к месту, так же, как и всех, закрыли в штрафном блоке. Но, в отличие от других, он оставался там до сих пор.

– И что?

– А то, что поселили его там. Нары у него там на день не запираются, «дачки» он получает… Я хотел к нему пройти, не пускают.

– Мы спросить с него собирались, поэтому не пускают.

– И собирались спросить. И можем спросить, – кивнул Артем. – За то, что сдал нас ментам, можем.

– Он сдал?

– А мы с него спросили? Нет. А почему? Потому что сход накрыли… Что я еще могу сказать?

– Он мог. – Резвый обвел взглядом воров, и никто даже головой не качнул в защиту Сергила. – Он мог, – повторил «смотрящий». – Но это серьезная предъява.

– Давай попробуем предъявить, – усмехнулся Артем.

– Попробуем?

– Не подпустят нас к нему. Есть такая уверенность.

– Если не подпустят, то сука – он! – со злостью бросил белобрысый Баюн.

– Если Сергил ссучился, то я с него не слезу, – решительно произнес Артем. – Надо будет, и в зону за ним пойду. Своей рукой там на нож поставлю.

– Ты слово сказал, брат! – Резвый нацелил на него указательный палец.

– Я сход провалил, мне и решать вопрос.

Артем сам напросился в «сизо». Нашел человека, который подыграл ему. Его взяли за кражу, «закрыли», но потерпевший в любой момент мог забрать заявление, в этом случае он выйдет на свободу. Но, возможно, заявление так и останется в ментовке. Не выйдет он отсюда, пока не разберется с Сергилом. Сколько надо будет, столько и проведет за решеткой. А если понадобится, отправится за ссученным в морозные дали за колючку.

Не было у него доказательств против Сергила, но и сомнений не оставалось. Только Сергил и мог сдать его ментам, больше некому…

В море живая рыба, а в матрасе – пластиковая. Водяной матрас у Саши, с прозрачным покрытием. Лежишь на нем, смотришь вниз, видишь, как плавают пластиковые рыбки. Даже не плавают, а висят на месте.

Саша поднялся, подошел к окну и, повернувшись к Дарине, продолжавшей нежиться на матрасе, спросил:

– А ты не боишься?

– А чего бояться? Я к тебе сына привезла… Да и не боюсь я, – поморщившись, ответила она.

Дарина все еще побаивалась Артема, но уже не так сильно, как еще совсем недавно. Ведь сейчас рядом с ней Саша, эта слабая женщина в образе мужчины, она должна его беречь и защищать. Утешать, успокаивать, чтобы он не боялся… С ним она снова сильная женщина, и ей нравится чувствовать в себе почти мужскую силу.

Ее тянуло сюда, на остров, она стремилась к встрече с мужем. И в бизнесе авантюрный дух вдруг заиграл, снова потянуло на рискованные проекты. Тем более, у нее появился дополнительный источник дохода – деньги, которые возвращал Саша.

– А меня твой Артем пугает.

– Артем?

– Ну, Есаул.

– Артем, Есаул… – усмехнулась Дарина. – Назвал бы его уродом.

Она должна была защищать Сашу, но как отказать себе в удовольствии поглумиться над его заячьей сущностью.

– Уродом?! Ты считаешь его уродом? – настороженно посмотрел он на нее.

– Да нет, я считаю его красавчиком. С большим и сильным… чувством.

– Издеваешься?

– Ну да… Кстати, он сам считает тебя уродом. За то, что ты кинул меня. И я, между прочим, полностью с ним согласна.

– Потому я и кинул, что ты с ним согласна! Ты же меня в грош не ставила!

– И сейчас не ставлю… Но мне с тобой хорошо. Правда, с Артемом тоже неплохо.

– Ну, почему ты такая? – всплеснул руками Саша.

– Какая?

– Странная.

Дарина усмехнулась. Она такая, какая есть. Более того, вернула свою жизнь в прежнее русло. Одного Саши ей было мало, одного Артема – много, а их двоих – в самый раз. Она не извращенка, просто в ней живут две женщины, и у каждой свой мужчина. И она может жить полноценной жизнью, когда счастливы обе женщины…

Адвокат в женском обличье – это нечто среднее между бизнес-вумен и учительницей. И деловая важность в ней, и строгость стиля, и умный взгляд за линзами очков… Так думал Артем, глядя на свою любимую женщину. У Дарины нет юридического образования, но это не помешало ей встретиться с ним под корочками адвоката. Есть люди, которые устроили этот визит.

– Гражданин Есаулов, меня настораживает текущее положение дел, – серьезным тоном заговорила Дарина. Затем взяла со стола лист бумаги, скользнула по нему взглядом и небрежно выпустила из рук. – Гражданин Авдеев отказывается забирать заявление, ситуация, можно сказать, угрожающая. Даже не знаю, чем я могу вам помочь.

– Я знаю, как вы можете мне помочь, господин адвокат.

Артем взял ее за руку, помог подняться из-за стола, потянул к себе и крепко прижал.

– Это развратные действия, гражданин Есаулов, – зажмурившись, воркующим голосом проговорила Дарина.

– Развратные действия с представителем власти? – улыбнулся Артем. – Это очень интересно, – и усадил ее на стол…

…Дарина с трудом поднялась, после того как он отстранился от нее. Задал он ей жару, и она, казалось, не знала, радоваться этому или возмущаться.

– Ты сегодня как в последний раз, – оправив юбку, заметила она.

– Все может быть, – кивнул головой Артем.

Сергил признал свою вину, его дело на всех парах мчится в суд. Возможно, скоро его приговорят и отправят на этап, и Артему ничего не останется, как отправиться вслед за ним. Дранкин не ставит ему палки в колеса, не мешает жить, но к Сергилу не подпускает. Сколько ни пытался Есаул пройти к нему в камеру, всякий раз натыкался на преграду. Похоже, доведут Сергила до приговора и отправят в зону. Он сам не сможет перехватить его на этапе, а через кого-то другого делать это нельзя, ведь он дал слово лично, своей рукой наказать Сергила.

– Проблемы?

– Похоже на то.

И на тюрьме у него проблемы, и на воле, кажется, тоже. Надо будет дать команду, пусть проведут расследование…

Конкурс адвокатов объявляется открытым.

На этот раз Артема навестила Женя. Костюм на ней вроде бы строгий, но юбка короткая, а ноги – просто сотрясение мозга.

– И кто тебя подбил на эту авантюру? – с ироничной улыбкой спросил Артем.

– Я сама.

– Может, Дарина подсказала?

– Ну, она говорила, как можно попасть к вам… Я «корочки» у нее взяла, фотографию свою вклеила.

– Зачем?

– С вами хотела побыть… Соскучилась. – Женя кокетливо потупила глазки.

Артем подошел к ней, одной рукой обнял за талию, а пальцами другой нежно провел за ухом. И вдруг резко взял ее за щеки, заставив приоткрыть рот.

– Дарина тебя ко мне отправила?

– Нет, что вы!

– Я все знаю.

Он действительно все знал. И куда уехала Дарина, знал, и зачем она отправилась к своему Саше… И что в его доме творилось, тоже знал.

– Ну, Дарина…

– Зачем?

– Ну, чтобы вам скучно не было…

Артем вдруг оттолкнулся от Жени, опустился на стул, достал сигарету, закурил.

– Вы знаете, где она? – Женя подошла к нему, встала за спиной, положила руки ему на плечи, легонько надавив пальцами на шейные мышцы. Приятное прикосновение взволновало кровь.

– Знаю.

Любила Дарина Сашу, сильно любила. Не хотела его прощать, но и убить не позволила. Знала себя, поэтому не позволила… На пару дней полетела на остров, не трудно понять, зачем, а потом вернулась к Артему, без всякого чувства вины перед мужем. Она и сейчас считала Артема своим мужчиной… Только вот не совсем понятно, зачем она прислала к нему Женю. Чувство вины в нем хотела вызвать? Или собственные угрызения совести приглушить?..

– Ты любишь Сашу? – спросил он.

– Ну, он был интересным мужчиной. – Женя усилила нажим, но ее прикосновения так и остались нежными.

– Был?

– Если вы думаете, что меня Дарина Робертовна заставила к вам прийти… Она не заставляла, просто дала понять, что можно. А я сама хотела… С тех пор как увидела тебя, хотела… А Дарина Робертовна… – Женя запнулась.

– Ну, чего ты замолчала? Продолжай.

– Она странная женщина.

– Странная, – кивнул Артем. – И необыкновенная. Она всегда была такой – странной и необыкновенной. Была, есть и будет… Ты знаешь, куда она поехала?

– С Ромой куда-то.

– Куда-то?.. К мужу она поехала, к Саше. Меня осудят на год-полтора, отправят на этап. Я уйду в зону, а Саша вернется в Москву. И Дарина будет встречаться с ним…

Если Артем даст послабление, так оно и будет. Дарина уже вполне самостоятельная и успешная женщина, чтобы содержать своего мужа. И квартиру она для него снимет, и на довольствие поставит… А слабину, пожалуй, придется дать. Нельзя Дарину держать в клетке, хиреет она в неволе. Артем стал это понимать, как только они стали жить вместе. Загрустила она, повесила нос, а могла и руки опустить – все к этому шло. Ослаб ее авантюрный дух, истончилась деловая жилка… Зато, после того как Саша вернулся в ее жизнь, Дарина повеселела, снова воспряла духом. И снова ее потянуло на грандиозные, связанные с риском проблемы… Сашу можно было вывести в расход, но Дарина тогда опять потеряет вкус к жизни. Махнет на себя рукой, перестанет следить за собой, обабится, превратится в жирную корову. Но, главное, проклянет Артема. Вместе с сыном. Кому от этого будет лучше?..

Нет, не станет Артем убивать Сашу. Но и в Москву перебраться не позволит. Раз уж Дарина не может обходиться без него, то пусть хотя бы встречается с ним как можно реже…

Глава 14

Высокая стена, с рядами колючей проволоки на ней, вышки с часовыми, лай овчарок… Здравствуй, зона, дом родной! Только станет ли эта далекая сибирская колония домом? Сергил уже заслал деньги начальнику лагеря, Казбек позаботился об этом, но поможет ли ему это справиться с ситуацией?

А дела у него, мягко говоря, не очень. От воровского суда он ушел, раз. Сдал ментам воровской сход, два. Гадом и сукой его еще вроде не объявили, но слух пошел, может, и сюда уже забрел. А воровская власть в этой зоне вроде как не слабая. Законный вор на положении…

– Я не понял, команда раздеться была!

К Сергилу приблизился прапорщик в ментовском камуфляже. Неказистой внешности, низкорослый. Недостаток в росте он компенсировал прыгучестью в своей походке, поэтому похож был на блоху. И руками махал, как крыльями, его дубинка, казалось, вот-вот сорвется с цепи. Он мог ударить Сергила, а у него не было никакой возможности наказать за это. Он только что с этапа, еще не освоился.

Сергил промолчал, сурово глядя на него. Не собирался он раздеваться и подставляться под осмотр. Так ведь не только честь можно потерять, но и деньги, которые пока что удавалось проводить через обыски. Он заехал в эту зону вовсе не для того, чтобы какой-то «мусорок» ошмонал его.

– Та-ак! – угрожающе протянул прапорщик и красноречивым взглядом обвел толпу новичков.

Борзеет в толпе один, а страдать придется всем. Накачанный мужик с крупными, тяжелыми чертами лица недовольно глянул на Сергила. Борей знал, что вместе с ним в зону заехал законный вор, но страдать из-за чьих-то вельможных капризов ему вовсе не хотелось. Но и одергивать он Сергила не стал. Все-таки «законник»…

– И что ты мне сделаешь, «мусор»? – криво усмехнулся Сергил. – Я в законе, одно мое слово, и тебя самого сделают.

За такие слова он мог сурово поплатиться, но, понимая это, все равно шел ва-банк. В надежде на «хозяина», которому должны были уже завезти на «лапу». Казбек дал знать, что дело сделано… Но можно ли доверять Казбеку, вот в чем вопрос. Тот же Есаул мог выйти на него и поставить под себя… Об этом не хотелось и думать. Если Казбек вдруг выйдет из повиновения, Сергил может остаться без отеля. Липовые документы уже готовы, договоры дарения подписаны…

Рисковал Сергил, очень рисковал, но вариантов нет. В его положении – или пан или пропал. Тот же Борей изучал его, смотрел, как он себя поведет. Если Сергил покажет себя, как надо, то этот качок примкнет к нему, станет его «быком». А ему сейчас ох как нужна свита, которая сделает его королем…

– Что ты сказал? – вскипел от возмущения прапор.

– Я сказал! – с ледяной усмешкой глянул на него Сергил.

– Ну, смотри!..

Прапор замахнулся дубиной, но ударить не решился. Оглянулся по сторонам в поисках поддержки, остановил взгляд на своем напарнике, но тот не спешил ему помогать. Напротив, напряженно глядя на него, предупредительно качал головой, советуя прапорщику не связываться с Сергилом.

– Ладно, поговорим!

Прапорщик схватил вора за рукав, дернул на себя. Сергил мог бы остаться на месте – в знак неповиновения, но не стал этого делать. Мент выдергивал его из строя не для того, чтобы наказать. Сергил должен был отойти в сторону, чтобы не мешать процессу. Пусть обыскивают тех, кто рангом не вышел, а он в законе, ему не положено проходить через унизительную процедуру.

Он выдернул руку из захвата, и сам, по своей воле, вышел из строя. Его действительно отвели в сторону и оставили в покое.

Когда шмон закончился, Сергил подозвал к себе Борея и сделал ему предложение, от которого тот не смог отказаться.

Уважение может быть реальным и напускным. И не нужно иметь семь пядей во лбу, чтобы отличить одно от другого. Широколобый детина смотрел на Сергила как на врага, который требовал к себе уважения. Он заставлял себя относиться к вору с почтением, но усилие, с которым это ему давалось, проскальзывало как в словах, так и во взгляде. Но не совсем понятно, почему он принимал Сергила за врага. То ли видел в нем вора, которым мог бросить вызов лагерному «смотрящему», то ли знал о его «косяках»… В любом случае Сергил не должен был вестись на его предложение. Рано еще встречаться со «смотрящим», сначала надо подготовить для этого базу. Карантинный барак большой, но людей в нем мало, а достойных арестантов – раз, два и обчелся, Борей, Шахид и все… А ему большая свита нужна. И для «стрелки» с Раулем нужна, и чтобы зону под свой контроль взять. Мало ли, вдруг возникнет надобность. Может, «хозяин» откажет ему в побеге, тогда осваиваться здесь придется.

– Передай Раулю, что не могу я к нему зайти. Я человек здесь новый, мне осмотреться надо, к здешнему воздуху привыкнуть.

– Рауль отказов не принимает, – покачал головой Лабан.

– Это не отказ – просто повременить надо… А куда спешить? Срок у меня большой, восемь лет. И Раулю еще «пятилетку» мотать.

– Рауль сегодня вас ждет. Нормально все будет, бояться нечего.

– А кто боится?! – Сергил поднялся со скамейки.

Вслед за ним подорвался и Борей. Шахид поднимался неторопливо, но именно он больше всего напугал Лабана. Борей крупный, мощный, а Шахид роста чуть выше среднего, поджарый, но движения у него быстрые, наполненные силой, а правая рука напоминала змею, готовящуюся к атаке. Казалось, он вот-вот выхватит нож и ужалит. У него действительно была заточка, и ударить он мог наверняка.

И движения у Шахида пугающие, и внешность угрожающая. Азиатская внешность. Лицо широкое, глаза узкие, как у монгольского лучника в момент выстрела, на лбу багровый рубец с переходом на обе брови, верхняя губа приподнята в зловещем оскале. И склад характера у него, как у стрелы – куда нацелили, туда и полетит. Сергил знал такой тип людей. Такого, главное, перетянуть на свою сторону, а там из него уже и веревки вить можно. Что скажут, то и сделает, и вопросов лишних не задаст.

Борей, тот постоянно думает, какие-то расклады бродят в голове, такой и на вражескую сторону переметнуться может, если сомнения одолеют. Но пока что Борей за Сергила. Он верит в его силу и влияние, потому и Рауля не боится. К тому же Борей совсем не прочь выбиться в люди. Он не блатной, но ничего не мешает ему стать им. Срок у него серьезный, четырнадцать лет за «мокрое» дело, за это время он и до воровской короны подняться может. Во всяком случае, Сергил смог убедить его в этом. Нужен ему Борей, поэтому он не жалел обещаний, в том числе и пустых.

– Ну, всякое может быть, – с опаской глянув на Шахида, усмехнулся Лабан.

– А что может быть?

– Ну, говорят, что ты не просто так здесь. «Косяки» за тобой.

Сергил ничего не ответил, лишь коротко повел рукой, отсылая Лабана. Все, разговор закончен.

– Что мне Раулю сказать?

– Я сам позову его, – небрежным тоном произнес Сергил. И повторил свой жест.

Лабан вытянулся в лице, услышав это. Похоже, Рауль стоял в его голове на уровне бога, и он не мог допустить, что кто-то мог быть выше.

– Это не разговор, – ошалело мотнул он головой.

– Это не разговор, – кивнул Сергил, – это беспредел.

Видимо, Лабан всерьез считал себя посланником бога или даже его пророка, если позволял себе обращаться с законным вором в таком тоне, язвить, решать, что хорошо, что плохо. Сергил просто обязан был его наказать. А заодно нужно было проверить своих бойцов в деле.

– Борей!

Он дал команду «фас», но Борей пришел в движение с запозданием, Лабан успел подготовиться к удару. Он присел, пропустив кулак над головой, и ударил в ответ. Мощно ударил прямо в солнечное сплетение. Борей просел в коленях, подался назад и завалился за скамейку. Слышно было, как он ударился головой о железный бак для окурков.

Облажался Борей, зато Шахид не ударил лицом в грязь. Он ударил ножом, в бок. Лабан как ужаленный отскочил назад, провел рукой по свежей дырке в бушлате, увидел кровь на пальцах и заорал:

– Братва, суки воров режут!

Но не было на карантинном дворе никого, кто мог бы подписаться за него, поэтому он ломанулся на выход.

Тут же появился усиленный наряд. Менты разбираться не стали, в штрафном оказался и Сергил, и его люди.

Весна заканчивается, лето на носу, а на улице холодина. Снега нет, но студеный ветер пробирает насквозь. Сергил до костей продрог, пока дошел до административного блока. Начальник лагеря глянул на него со снисходительной усмешкой и велел подать горячий чай.

Слабый «байкал» у него, а не чай, но Сергил был рад и этому.

– Не упел заехать, а уже чудишь, – осуждающе качая головой, сказал подполковник Подгорнов.

Внешне он похож был на полковника Дранкина. Те же, примерно, линии бровей и носа, та же медвежья стать. Уж не братья ли они? Хорошо, если так… Полковник Дранкин сдержал свое слово – и от воровского суда Сергила уберег, и относительно быстрый этап организовал. А дальше все зависит от него самого, ну, и на Подгорнова большая надежда, без его помощи никак не обойтись.

– Не хотел, начальник, как-то само собой вышло. Не люблю, когда хамят. Ну, и нельзя мне хамить.

– Ну да, ты же в законе, – усмехнулся Подгорнов.

– А что здесь смешного? – нахмурился вор. – Корону с меня никто не снимал.

– А для чего тебя Рауль зазывает? Слух с большой земли пришел…

– Какой слух? Прогон должен быть, а не было ничего.

– Ну, прогона, может, и не было, – пожал плечами «хозяин», – а вопросы есть. И Рауль хочет их задать. А ты упираешься, человека его подрезал… Зря ты так, Лабан в авторитете, Рауль за него спросит.

– Не хотелось бы, – покачал головой Сергил.

– Ну, ситуация серьезная, так просто ее не разрулишь, – выразительно глянул на него подполковник.

– Не подмажешь – не разрулишь? – кисло усмехнулся вор.

– Не подмажешь – не поедешь, – кивнул мент. – Лыжи смазать надо. И не одну лыжу, как у тебя, а обе.

– Будет за вторую лыжу, – кивнул Сергил.

Он готов был заплатить еще, лишь бы поскорее вырваться на свободу. Казбек подгонит машину, и они вместе уйдут отсюда. Лишь бы только Подгорнов не зарезал его план.

– Как будет, так и поедешь, – слегка улыбнулся мент. – Чисто уйдешь, на болота все спишут.

– Все будет, начальник, не сомневайся, – решительно произнес Сергил.

Не закозлил «хозяин», не замылил обещание, которое дал Дранкин. Значит, не зря ему подмасливал Казбек…

– Конечно, будет, – с насмешкой глянул на него Подгорнов.

Дескать, куда он денется? Не будет подгона – возникнут проблемы. Вернее, усугубятся. Если не сдерживать Рауля, вопрос решится сам собой. А подполковник запросто мог закрыть глаза на выходку «смотрящего»…

– По-любому, сразу съезжать нельзя, – добавил «хозяин». – Вопросы возникнут, а я напрягаться не хочу… Пару месяцев подождать надо.

– А Рауль?

– Поговорю с ним, попридержу.

– Он слово даст, – с горечью усмехнулся Сергил, – и не сдержит.

Слово, данное менту, ничего не стоит. Так и скажет Рауль, после того как Сергила вынесут вперед ногами. Извинится перед начальником, в лучшем случае, а, может, и на три буквы пошлет.

– Не могу я сразу, – покачал головой Подгорнов. – Не время еще на «лыжи» вставать.

– И что мне делать?

– Могу в штрафной закрыть. Ну, на полное довольствие.

Сергил стиснул зубы и опустил голову. И братва травит его, и менты перестали с ним считаться. Дранкин его в «кондее» держал, и Подгорнов то же самое предлагает. Как будто он пес вольерный, а не законный вор.

– А что ты предлагаешь? – изучающее посмотрел на него «хозяин».

– Я слышал, Рауль здесь конкретно «мазу» держит. Блатные в «отрицалове», мужики на работах.

– Есть такое, – нахмурив брови, согласился Подгорнов.

– И «отрицал» много?

– Ну, хватает…

– Мужики за них вкалывают, а план горит.

– Ну, не без этого.

– А сокращение воровских кадров провести не думал?

– Как? Рауль зону разморозит, а у меня план горит… – Не глядя на погон, Подгорнов провел по нему рукой. Не видать ему третьей звезды на погонах, если зона взбунтуется. Уж лучше пусть производство страдает, чем такой пожар… – И в Москву мне уже пора.

– В Москву? – Сергил внимательно посмотрел на мента.

Уж не собирается ли он свалить в столицу до того, как организовует ему побег? Скажет, что форс-мажор образовался, и помашет ему ручкой. И деньги тогда плакали, и свобода…

– Есть варианты, – кивнул тот.

– И у меня варианты есть… Отдай мне Рауля, начальник!

– Отдать?!

– Люди мне нужны. Надежные люди. А там я сам все решу. Тихо решу, и без пыли… Ну, и сокращение кадров проведем. «Промка» будет работать как часики.

– Не решишь ты ничего, – покачал головой Подгорнов. – Убьет тебя Рауль.

– Если убьет, какое тебе горе? Подгон за «вторую лыжу» заберешь, и живи себе, радуйся.

– Подгон? – Подполковник посмотрел на него с каверзным интересом. Действительно, почему бы не отдать Сергила на съедение Раулю? И волки сыты, и погоны целы… А если Сергил вдруг уцелеет в борьбе за власть, он что-нибудь придумает, найдет способ, как расправиться с ним. Вывезет его в тайгу и пристрелит при попытке к бегству, например…

Погоняло «Худой» можно заработать не только за хилое телосложение. «Худой» может происходить от слова «художник», именно эта мысль и мелькнула в голове у Сергила, когда он увидел картину на стене в блатном углу. На заднем плане солнце, голубая лагуна, пальмы, песок, а на переднем – смуглые обнаженные красотки вокруг трона. Одна опахало держит, другая на коленях стоит, поклоны бьет… Худой сидел на шконке спиной к нарисованному трону. Он здесь король, а Сергилу в любом случае нужно занять его место. Для этого он и заехал в эту камеру.

Не ошибся Сергил в своем предположении, Рауль действительно крепко держал власть в зоне. Чересчур крепко. И Подгорнов ничего не мог поделать с «отрицалами», которых развел вор. Камера на тридцать-сорок мест, а в блаткомитете восемь рыл. Мужики на промке, а эти чаи гоняют, в карты режутся, красоток рисованных взглядами облизывают.

Гитара звякнула и замолкла, карты с шелестом ссыпались на кровать, кружки со стуком опустились на стол, когда Сергил зашел в камеру. Подгорнов развязал ему руки, помог ему с людьми. Борей с ним, Шахид и еще два бойца внушительного вида. И сам Сергил заряжен на смертельную схватку за власть в камере. Здесь он должен осесть, пустить корни, войти в силу. А когда пройдет подгон на «хозяйский» счет, Подгорнов даст ему отмашку. Еще и Рауля подставит…

На «хозяина» надейся, а сам не плошай. Впрочем, Сергил иначе и не думал.

Блатные один за другим вставали со своих мест, Худой как будто дождался, когда они все поднимутся, тогда и махнул рукой. Всех усадил, и сам остался у своего рисованного трона. Совсем он не худой – сытые щеки, намек на второй подбородок, жирная грудь. Руки короткие, но сильные. Не хотел бы Сергил оказаться у него в захвате.

– Я что-то не понял, что это за явление? – спросил «смотрящий», с показной небрежностью глядя на него.

– Я за вора, а ты кто такой? – быстро парировал Сергил.

– Да какой ты вор? – хмыкнул Худой.

Блатные оскалились, с ехидством глядя на Сергила.

– А кто ты?

Худой поднялся, расправил плечи. И его люди оторвались от шконок и табуреток. В руке у одного мелькнула заточка, другой достал из-под матраса железный прут.

– Сука ты! – выстрелил Худой.

– За свои слова отвечаешь? – стараясь сохранять спокойствие, проговорил Сергил.

– Отвечаю.

– А зря. Грязную «утку» Рауль про меня запустил… Или прогон с воли был?

– Слухи по воле гуляют.

– Под воровскими звездами слухи? Чьи подписи под ними?

– Есть люди, которым я верю…

– Ты веришь?!. Ты в законе? Где ты на положении стоял? За какой зоной «смотрел»? Сколько зон ты разморозил? Кто ты такой, чтобы законному вору предъявлять? Рауль за тобой стоит? Так нет здесь Рауля! Рисануться перед ним решил? Ну, считай, что нарисовался! Ты мне слово, падла, сказал! Мне сказал! Законному вору!

Худой заметно стушевался под этим натиском, но боевой дух его не оставил. И его бойцы готовы были драться за свою власть. Но при этом никто не пытался остановить Сергила, он мог говорить сколько угодно, а это верный признак слабости врага.

– Готов ответить за свой базар?

Сергил стремительно шагнул к Худому, но какой-то курносый крепыш встал у него на пути. А в руке у вора уже была заточка, которую он вогнал ее в ногу противнику, и тут же ударил пальцами по глазам. Курносый взвыл от боли, а Сергил отошел назад, пропуская вперед своих бойцов. Он задал темп, и теперь мог отойти на задний план.

Борей снес кому-то челюсть, Шахид поставил кого-то на нож, Кит и Волгарь махали кулаками от всей души. Очень скоро бойцы Худого разбежались по углам. Сергил велел притащить к нему на расправу «смотрящего».

– Ну, и кто сука? – схватив Худого за горло, спросил он.

– Прости, бродяга, не так понял! – подавленно буркнул тот.

– Как сказал Рауль, так ты и понял… Рауль сказал?

Сергил мог его убить, а он хотел жить.

– С Рауля нужно спросить!

– Ну, если скажешь, я с тобой! – закивал «смотрящий».

– Со мной?

– С тобой!

– И слово даешь?

– И слово даю!

– Иуда ты! И слово у тебя иудское! Не нужен ты мне такой!

Худой все понял и взбрыкнулся, оттолкнув от себя Сергила. И даже руки поднял, чтобы схватить его за грудки. Но тут же опустил голову, разглядывая рукоять ножа, который на всю глубину клинка вошел ему в печень. Он попытался вытащить заточку, но не смог. Руки повисли плетьми, он пошатнулся, осел на пол и испустил дух…