Текст книги "Записки фантазёра"

Капелька

«В те, очень давние Времена, когда ещё не оформились континенты в своих, нынешних формах, я, бывший бутон СОЛНЦА, раскрывая свои, пламенеющие, лепестки, внимательно рассматривал еже часовые картины созидание планеты Земля. Их палитра красок была -настолько завораживающей, что я забывал кто я, на самом деле. Я то – вначале – БЫЛ бутон, а потом звезда, или по вашему, земному сленгу – СОЛНЦЕ, тоже сияющая картина. БУДУЧИ СОЛНЦЕМ, Я УЖЕ чувствовало, что у меня, внутри, неведомое живому, бушует пламя и, благодаря этому пламени, я так долго живу. Честно, говоря, я даже не знаю свой год рождения. Н – да! это не очень важно, ПОТОМУ ЧТО он там, где– то в слое древнейший эпохи.

Всё так, но меня на рассвете, когда тускнела Луна, она спрашивала о том, что видела ли я (Солнце) на остывающем клочке новой земли, серебряный его покров. Она (Луна) удивилась, узнав, что я (Солнце) этой красоты не видела. Ещё сказала Луна и о том, что весь этот покров состоит не из металла, что он – не кованный и не литой, а соткан из капелек воды.

Я (Солнце) Луне призналась, что эта моя промашка; мол, встану на горизонт, распущу косы лучистые, встряхнусь от ночных видений и ползу, ползу, изливая вокруг трепетный жар, моего нутра. Некогда, поверишь, вниз посмотреть, взор вверх, да вверх, а то случись – тучи застят взор, то солнечный ветер необходимо отрегулировать – и другие дела, мало ли каких на Небе дел.

Впрочем, Небо, где я живу, ни разу не интересовала моя метрика. Ежели я – ко двору, то это, по сути, второстепенный вопрос. Люди, то есть вы, жалоб не пишите, за что сердечно благодарю. Ну, подумаешь – временами побеспокою градусники, растения, воду нагрею в морях… и так далее. Не возмущаются, даже благодарят – я так предполагаю.

Ладно – уж, что это я о себе, да о себе – надо на зорьке внимательнее рассмотреть этот, как описала ты (Луна), серебряный покров. Он из каких

– то капелек состоит. Кто их сеет? Они что – там, потом на покрове и растут? А может быть эфир поколебать лучами, думала я. ну, это вроде молекулярного звонка, то есть, эдак знаешь, с подходцем, к его величеству– покрову. Слово, надо бы, послать хорошее, не позабыть, а то и слушать меня она не станет.

И, значит так: пошлю сегодня Луч узнать о том, что можно ли КАПЕЛЬКЕ, ТОЛЬКО ОДНОЙ, позвонить, да познакомится. Луч, отразившись от серебристого покрова, а точнее, стало быть, преломившись в Капельке, ИСПУСТИЛ долгожданное: «Да, ЗВОНИТЬ ЭЛЕКТРОНАМИ МОЖНО!».

Радость ОБЛИЛА все мои мысли! Выбрала не знойный день, записало вопросы, и подала сигнал, то есть – молекулярный звонок.

Молекулярный сигнал, подхваченный солнечным ветром, прошил слои атмосферы и коснулся, той точки ПЛАНЕТЫ, где блистал серебристый ковёр капелек. Одна, из капелек, затрепетала, потому что увеличилось её осмотическое давление.

Она засияла всеми цветами радуги и запустила защитные механизмы расшифровки космической информации. Не прошло и секунды, как было получено сообщение о сути контакта. Но одна, из кривых линий РАСШИФРОВАННОЙ записи, была красной. Защитный механизм молекулы запросил: «Перепроверить!».

Но в это время в структуре защиты, самостоятельно включились анализаторы молекулы воды, которые показали о том, что увеличилось

количество атомов водорода. Но, ввиду того, что часть атомов перегруппировалась, красная линия изменила цвет: стала зелёной. И только после анализа поправки, был дан ответ СОЛНЦУ, о том, что знакомство с КАПЕЛЬКОЙ приветствуется, но при условиях – первое – должен быть пасмурный день; второе – не посылать сигналы при выбросах протуберанцев в околоземное пространство и другие, малозначащие условия.

Так было налажена связь: между короткой жизнью КАПЕЛЬКИ И ВЕЛИКОЙ ЗВЕЗДОЙ – СОЛНЦЕМ!

Вот почему бывают пасмурные дни, обильная роса! Вот почему жаркий день «просит» дождя! И ещё есть « много вот».

…А некоторых земляне и не знают, ПОТОМУ ЧТО ЭТОТ контакт ГОТОВИЛСЯ так давно. АХНЕМ: в период СОЗРЕВАНИЯ бутона… СОЛНЦА!

СЛОИ ЗЕМЛИ, об этом факте, рассказывают нам, когда мы их «спрашиваем об их историях рождения».

Время – что это такое?

Если, кто либо знает, что это такое, то, немедленно, расскажите мне. А пока ВЫ будите, быть может, улыбаться, или, так скажу, удивитесь моей

неосведомленности о нём. Как бы там ни было ВЫ, разумеется, будете правы, так как это Ваше мнение. Я уважаю ВАШЕ мнение, но позвольте узнать и моё.

И ещё– вот о чём, в довесок сказанному мной выше. Вы так не пытайтесь мыслить! И вот почему – привожу мысль великого писателя Стендаля: « МЫСЛИТЬ – ЗНАЧИТ СТРАДАТЬ!».

Не страдайте, просто – сочувствуете ему, и, если сочтёте важным, то и мне.

Однако, зарапортовался, простите.

Итак – ВРЕМЯ, что это такое. Ну, (как без ну? мысль тронулась в путь по строчке) во– первых: ВРЕМЯ – УСЛОВНОСТЬ. ЕГО НЕТ! Не пощупаешь, не понюхаешь. Это ясно, даже тогда, когда во рту ни маковой росинки. А под сто грамм, ну, вообще, условность пережёвывается с закуской.

Однако, скрыт тут ньюансик, этакая тропиночка – хворостиночка: ВРЕМЯ ТЕЧЁТ В ИНОМ измерении; да при повышенных градусах тела. И чтобы пощупать его течение —« треба ще хряпнуть! по маленькой!?», и всё станет на своё, исконное место: и ВРЕМЯ и МЫСЛИ и образ пустой тары.

А что же во– вторых, естественно – для живых. Рифму убираем. Прозу далее «катим». Прикатили? Бросим мысль о том, что если расшифровать слово по буквам, а буквы —это знаки, а знаки – это звуки, а звуки – это мелодия. И тогда начнём мыслить о знаках, согласно их порядковому номеру в слове.

Берём знак «В». ОТКЛЮЧАЕМ ЛОГИКУ левого полушария. включаем ВООБРАЖЕНИЕ. ЧТО СКАЖЕТ оно? Хотите знать? Так вот знак «В» – ЭТО ВЕСЫ, поставленные на «попа», а сверху накрыты пластиной. И – всё! а вывод таков: знак нам подсказывает о том, что ОН в слове, отнюдь не случайность, а имеет ВЕС!!! Знак «В» – он же и начало общей мелодии слова.

Далее – всмотритесь в знак «Р». Вам он что – нибудь напоминает? «О, да!» -скажет сельчанин, -«ТОПОР!». И ОН ПРАВ! ТОПОР – быть может разрубщика мяса. А кто – то скажет: Секира!» – и тоже прав. И прав ещё тот, кто воскликнет: «Флажок!!!» однако, надо ему уточнить «имя» страны.

А так – масть туза, и весь сказ посему. А ВЫВОД знаку прост:

смерть, кровь, превращение одного состояния в другое, проще: природ о – оборот… да плюс известная мелодия!!!

..Знак – «Е» ясен до «потери пульса»: весы, но… без пластины. Это знаковое напоминание живым о том, время нашего жития взвешивается на двух весах с одной пластиной. И домыслим о том, что, по всей логической вероятности, на ней написано:

«Не бросайте граммы своего времени в колодец СУДЬБЫ. ОН – БЕДОННЫЙ!» НО, ВОТ БЕДА: эту надпись не прочесть, не извлечь, а только в состоянии каждый, из нас, домыслить!

…Знак «М» – ЧТО ПРОЩЕ: два столба и головой вниз – повешено живое или живой, или живая

Материя ДУХА, НО – НИ штаны! Это мелодия разборок, делёж территорий за право господства, это наш негатив во всех красках радуги и многое, многое другое с минусом, то есть минор мажору, и – ха!!!

…Знак «Я» – СЛАВА БОГУ– для устойчивости бытия, подпорка прямоходящему: хомо сапиесу, половинно – головому, не бережливому, живущему в долг своей мечте, своей радости… эгоисту с надменным эго —Я. А ВСЛУШАЙСЯ в звук: я —а —а– а… летит не в бессмертие… Человека. Он, ЗВЕНИТ в колокольчик: Время …мимо, мимо все– го, что есть. ВРЕМЯ – СИМФОНИЧЕСКИЙ ОРКЕСТР… давайте послушаем ЕГО, а там?..

Подземный город

В город приехал театр. Португизер, из села Балаково, уже и не упомнит, когда он бывал в театре, а тут – нате вам – такая редкая радость: приехал театр.

Радость – она и есть радость, но как это часто бывает, она скоротечна. Весьма скоротечна! Вот и сейчас она вспыхнула и потухла, словно метеорит в небе, – в просьбе родительницы:

– Портик, (так обычно кратко и ласково обращалась она к сыну) спустись в подвал и принеси на стол солёных помидор.

Португизер хотел сказать:

«Мне бы побыть на представлении театра». Но отказать маме в такой пустяковой просьбе, это было, просто, неприлично. Просит мама!

Тем более побыть в подвале, где ещё с детства было интересно, совсем кстати.

…Подвал ему казался подземным театром. Можно было послушать подвальную, особую тишину, помечтать, представить будто ты – капитан Немо. Немо потому что ещё живы и не угасли подводные картины путешествия в океане. Подвал, конечно, не океан, но всё таки что-то, вроде капитанского, театрального кубрика.

Да мало ли чего можно было в нём напридумать? Там зимой тепло, а летом прохладно. Чем не театр подземелья?

…А история его возникновения довольно проста. Подвал соорудил, в бытность, дед, в свои молодые, далёкие годы. Место, по его рассказам, он долго подбирал. Мечтая, в своё время быть геологом и зная туф, он принялся за дело таким образом. Вырубил яму в туфе, так как их поместье, в конце участка, располагалась на бывшем извержении вулкана. Это то и стало главным в выборе места подвала.

Дед иногда обычно хвалился, по случаю:

«Я – богач: у меня собственное туфовое поместье!» – и, при этом он улыбался.

Но как – то странно тогда казалась внуку его улыбка. Она что – то явно означала. Но что? Португизер, при этом иногда, спрашивал деда:

«Дедусь, отчего улыбаешься? Что там, в подвале интересного? Там кроме картошки, кроме закатки не на что смотреть. Или что там лук с

морковкой артисты? Я вот, там люблю, особенно в жару, сидеть и мечтать, но теперь там почти пусто».

Дед, как обычно, улыбался и молчал. И вот теперь, сейчас, внуку лезть в подвал.

«А что пусть, – думал он, опускаясь по дробине в подвал, – театралы едут в город, а я в свой „театр“. Быть может, наконец– то, рассмотрю стены, потолок, да прослушаю стены и пойму, отчего деда улыбался, всегда таинственно».

Португизер до того доразмышлялся, что чуть не соскользнул с планки лестницы. Благо до уровня пола оставалось три поперечины, ладно прибитые дедом. И это спасло его от падения. Ступил на пол. Осмотрелся. Распрямил спину. Поднял голову. Над головой зиял лаз – квадрат света. Квадрат света из подземелья. Включил лампочку, потом выключил.

«Пещера с единственным выходом наружу к свету, к людям».

Снова осветил подвал. Стал рассматривать стены, потолок, как и планировал, сюда влезая.

«А что чем не сцена? пол – подмостки. Я – артист! Картофелины – зрители! А что если…» – и он приложил двухлитровую кружку, взятую для солёных огурцов, по наряду от мамы, к туфовой стене.

Ко дну кружки, прислонил ухо. Обратился вслух, затаив дыхание. Подержав так пару минут ухо, при кружке, или того больше, он услышал отдалённый глухой стук.

«Показалось!» – пришлась первая мысль.

Но глухой стук возобновился. Португизер кружкой постучал об стенку. За стенкой отозвались тоже стуком, но почему – то тройным стуком.

«Что за театр»? – заговорил внутренний страх самосохранения. « Да не может быть этого? Чудится»!

Вновь троекратный стук. На стенке обозначились линии квадрата и… тут же они образовали лаз в туннель.

Затрепетала душа. Неизвестный лаз пугал и манил. Но, переборов страх, Португизер пополз дальше, внутрь. Почему– то дышалось легко, чувствовалось, что под землёй туннель вентилируется, но кем и откуда, было неизвестно.

Это ещё больше завораживало и манило неизвестность. Сбывается: он капитан Немо в океане. Пусть в подземелье, какое это значение. Вперёд туда, где таинственность окажется чем – то явным и необычным!

Но удивляло Португизер ещё то, что, издали лаз осветился. С каждым метром ползания ярче и ярче. Вскоре – вспыхнул ослепительный луч.

Португизер закрыл глаза, а когда открыл, то он увидел перед собою …карлика, в обличии человека, молочно – белого цвета. Тот сидел на выдолбленном каменном ложе из туфа. Внимательно осматривал пришельца. Осматривал и молчал. Молчал и Португизер, еле сдерживая волнение души.

«Вы,… оттуда сверху? – поднял вверх тоненький пальчик человек – карлик».

– Да, – тихо ответил Португизер.

– Откуда вам известно. А Вы кто?

«Подземные жители планеты! – гордо произнёс человек– карлик. Вся моя семья живёт тут. Я пока один. Дети в церкви на пятом уровне города»

– Города! – удивился Португизер, – значит я в подземном городе.

«Да, город наш многоуровневый. Уходит спиралью вниз. Пока что на глубину 80 метров. Есть церковь, школа, площадь танцев. Светлый рай правителя. Тут живём, размножаемся. Тут жили предки. Много веков назад. Они, как и мы содержим лошадей, коров. Есть колодцы, есть склады продовольствия. Входы в этажи закрыты каменными дверьми от врагов»

– А что есть и враги? – вновь удивился Португизер.

«Да! наши враги – люди! Те, что наверху! Но ты не враг – ты наш сосед через стенку. Твоё жилище рядом! Только ты другой: очень высокий и цвет кожи не белый, как у нас тут у всех. Хорошо, что тоже имеешь подземное стойло»

– Я там не живу. То – подвал!.. Потолок высокий!

«О, так вы правитель! – и человек – карлик склонил голову. У вас много в подчинении людей?

– Нет! Я – сын отца и матери. Нас в семье трое!

«Ваше племя выродилось? Сожалею! Чем помочь! Завтра пойдём к царю нашему. Его жильё – светлый рай. Там ярко пылают факелы. Лишь внизу слышится журчание воды, да ощущается приток свежего воздуха. Приходи завтра», – сказал карлик– человек и хлопнул туфофой пластиной по стене. Стена отозвалась глухим звуком.

…«Люди – враги карликам? По какой причине? Есть ли этому вопросу ответ? Уйти под землю и жить! Конечно, понятно: органический мир

изменялся. Запад с востоком тоже менялись своими местами четыре раза.

И экватор был по линии: город Грозный – город Якутск. И люди были 4 метра росту. Много чего было на планете Земля.

Можно предположить такое. В результате повышенного фона земли, очень быстро расплодились гиганты животного мира и потеснили людей того мира. Погибли или были съедены миллионы. Остались лишь те, кто был лилипутского роста. А выживали они в пещерах. Постепенно переселились в Подземелья разломов земли. Так возникла новая раса карликовых людей.

А, быть может, ввиду внутриплеменного «опыления», т. е инцухта, гиганты вырождались и превратились в карликов.

Или, быть может, это поселяне иных цивилизаций вытесняли людей планеты, по подобию искоренения североамериканских индейцев пришлыми воителями огня.

Быть может! Тем более что люди – карлики расселены по планете в разных её точках.

Предположу рискнуть и высказать такое мнение. Всего лишь мнение. Во времена великих и необходимых расселений народов, аборигены, тёплых и благодатных мест выживания, жестоко истреблялись, когда переселенцы оседали в этих местах. А местные люди уходили под землю.

Известили же нас недавно о том, что был зафиксирован гул планеты: в Ростовской области, в Канаде и других местах одновременно. Не это ли « плач Духа», ушедших в подземелье планеты, живущих там поныне? А?

…Люди и сейчас век захвата рынков сбыта товаров, в «век мести» цивилизации человеку, в век новых болезней и отношений меж людьми, уже не братья, а враги.

Исчезли лавочки в станицах, капитал правит своё дело даже в туалете, а у врача тем более. Галстучников множатся ряды и бездомных, бомжей тоже.

Уходят люди не под землю, а в землю по миллиону в год и более. Свирепствует вражда: военная, экономическая, психологическая и весь сказ моего несюжетного отступа.

Помилуй, Боже, аборигена Земли!»

…Тартак – человек карлик, свесил ноги с каменной лежанки. Короткие, но довольно развитые. Он намеревался встать на гладкий пол, отшлифованный ногами, за много лет. Глядя на пол, он прищурился, по привычке, потому что в помещении пылал факел.

Свет факела обозначил рельефное пространство стен. На них были видны фигуры: подобие коров, извилистых растений, фигур, кругов и выпуклостей.

На потолке был огромный круг – подобие Солнца. Этот круг, по всей вероятности, о памятном дне, взволновавшем Душу подземного жителя.

Он, Тартак, только раз, за свою 30 летнюю жизнь под землёй, выходил на поверхность. И то благодаря милости правителя.

Тот наружный, ослепительный свет был удивительно тёплым. Над головой горел яркий факел большой, пребольшой. Мир природы был сочен и разнообразен. Вот он что запомнил. И эта память, от наружного мира, грела его сердце, почти старика. Это было давно.

«Увидеть бы сей факел ещё раз. Жизнь закончиться в 35 лет. Тогда я буду уже глубоким стариком», – вздохнул он и прослезился. Как горько осознавать!»

Опустил ноги на прохладный, каменистый пол, и неспешно прошёл к каменной, округлой запорной двери. Поднатужился и приставил её к стене.

Хлынул поток воздуха, поколебав пламя факела.

Спустился ниже. Вглубь этажа.

Вскоре подошёл к подземному ручью. Омыл руки, шею. Вода взбодрила мысли.

Он вспомнил о том, что надо уже встречать вчерашнего гостя, живущего через стенку. Так он предполагал. Иначе откуда бы ему догадаться о том что, Португизер явился из подвала.

Вспомнил и решительно начал двигаться к месту встречи.

«Интересно как долго живут его родичи, в том подземном городе. Что – то там, в городе, непорядок: всего несколько человек живут. Что означают слова: мать, отец, сын? Надо гостя встречать! Провести его по тропам своего подземного города, сам город показать».

…Каменные, второстепенные тропы от одного жилища к другому. Главные же тропы широкие. Потолки выше роста карликов: в полтора метра. Жилища ярусные, но можно пройти: от одного к другому.

Главные тропы ведут к местам подземного ручья, молельне, к площади танцев и игр. Воздух подаётся по вертикальным шахтам. В особых местах, в те времена, содержались карликовые животные: лошади, коровы.

Этилированные растения служили пищей.

…Знакомый лаз осмотрен, благодаря яркому лучу фонаря.

«Лаз как лаз, ничего особенного, кроме вьющихся выбитых двух линий по низу лаза. Они, эти линии, указывали путь вглубь. Это понятно, но кем и когда проделан этот штрек? Кем очерчены линии на стенах»? – думал так и полз, и полз в город познания, в город другого мира человек наружного мира.

Когда световое «бревно» его фонаря «схватило и прижало» силуэт на стене и ослепило карлика, тот, закрыл глаза, истошна закричал:

«Огненный шар закатился в город! Спасайтесь!».

– Тартак, – понимаешь, – выключил фонарик Португизер, – это прибор– фонарик, не шар солнца. Не бойся, он не обожжёт.

Успокаивая карлика, он протянул руку с фонарём Тартаку. Тот попятился от него на шаг, остановился. Не отрывая взгляд от руки с фонарём, замахал ладонью, защищаясь от протянутой руки:

«Шар спрятался! Он « пробежал по глазам». Им больно! А я и так плохо вижу из-за постоянного сумрака. Он заразит моё тело, а оно уже старое, дряхлое. Шар надо бросить в подземную реку!»

Вокруг них стали собираться карлики. На их лицах, даже при свете настенных факелов, «жил» испуг от крика Тартака. Португизер, подбирая слова, добросердечно успокаивал собравшихся карликов:

– Этот свет вас не заразит. Это не огненный шар. Его свет холодный. Он просто освещает темноту. Он лучше, чем факел. Он не дымит. Запаха не издаёт. Понятно? Он полезный тут, у вас. Он помощник человеку.

Карлики, слушая спокойную речь, тихо шептались о чём – то своём. Видно, что они поверили «лекции» Португизера.

Успокоил свой испуг и Тартак.

Португизер предложил убедиться в безопасности шара. Включил фонарик. Округлый зайчик света выскочил и прилип к стене. Он погладил пятно ладонью и затем поднёс её для осмотра Тартаку.

– Смотри, Тартак, ожога нет, а от солнца, там, на поверхности тело человека обжигает. Это правда!

Тартак коснулся ладошкою светового пятна.

«Да! – громко подтвердил его слова Тартак, – свет прибора не обжёг! Значит он безвредный для всех нас».

Гномы закивали головами в знак согласия.

А тут послышался гуд. Это было оповещение ко сну в подземном городе, которому надо было немедля действовать. Группа карликов спешно стала уходить вверх по каменной лестнице. Португизер смотрел на ступеньки каменной тропинки до тех пор, пока не исчезли карлики.

«Вернуться в подвал?

И тут… его шаг остановило свечение то, которое видел в первое посещение.

Появилось, словно, из стены. И плыло к нему. Плыло и пульсировало, а когда оно приблизилось на уровне глаз Португизера, остановилось. И, к его удивлению, заговорило:

«Я – информационное поле Земли. У вас, там наверху, обо мне не оповещены в такой степени известности как тут, на глубине 80 метров. Тебе повезло. А посему можешь задать мне любой вопрос, – и свечение заколебалось, и внутри обозначились точки – пуговицы: красная, чёрная, белая.

«Это что услуги в подземном городе?»

При этой мысли вновь подала звук поле, уже более требовательный, чем несколько минут назад.

«Оно что сердится на меня за моё непонимание возможности узнать новое о подземном мире?»

Последовал густой, встревоженный гуд.

«Явно сердится».

– Хорошо, Поле Земли, объясни: зачем прятаться карликам от людей? Кто и когда тут вырыл глубокие колодцы? Кто выдолбил туннели, по которым можно протащить даже слона? Есть и другие вопросы. Узнать бы ответ об одном вопросе.

«Понятно», – послышался голос сверху.

Португизер вверх голову, а там только глаза потолка.

«Чудеса!»

А голос :

«Человек Земли, слушай ответ. Материки планеты движутся. Я так говорю, потому что знаю: Вы студент физфака. У вас каникулы. Так вот Вам уже, думаю известно об этом движении материков. И о платформах Земли, думаю, имеете понятия. Они ни на минуту не останавливались в своём движении. Они и в эту минуту в движении. Так вот, давно – давно были Времена карликовых рас. «Подземные горожане», с которыми Вы сегодня встречались, имеют странную свою родословную: среди их особей были гиганты со стальной силой мускул.

Они могли трансформироваться в текучее состояние, как вода, потом проникали в глуби Земли. И там расщепляли любую породу. Рыли колодцы, каналы, реки, которые есть в этом городе. Обустраивали помпезные залы для торжественных встреч, склады. Да, вы уже о многом, узнали об этом у Тартака».

– Да, это правда!

«Это была великая цивилизация. Можете обозреть только их следы. А вы, Студент, случайно бы, поинтересовались бы о „книге Ксенофона“ (римская летопись 4 века до н. э.). Раса, не похожая на вас, как вам уже известно, никогда не поднималась на поверхность Земли».

– При случае, в Москве зайду в главную библиотеку страны! – согласился Португизер.

«Уважаемый, может быть, помните, была жестокая личность – император Нерон. Так вот в этом городе, где сейчас беседуем, со времён императора Нерона скрывались христиане, преследуемые римлянами… Прощайте, я в пространство Времени… погружаюсь. Время прогулок зовёт на предмет совершенствования разговора с хомосапиесами этой эпохи».

…На лежанке досматривал необыкновенный сон Тартак. Умостившись в своей каменной кровати, похожий на топчан, Тартак так погряз в видениях, что совсем позабыл о встрече. Он, конечно, не запьянцовский. Просто обуянил сон.

Приснился огромный – преогромный шар, из которого оробело, смотрели глаза земного человека. Они двигались туда– сюда, будто бы что заметили, а сказать не могут.

«Бр-р!» – вздрогнул Тартак и проснулся.

Протёр пальчиками глаза. Недалеко от каменной кровати пылал костерок. На железных рогатках котелок. В нём булькала съестное. Помещение заполнял запах снеди. Его вторая половина улыбалась, расчёсывая густые волосы. Она советовал:

– Торопись умыться, скоро появится гость.

И надо же в каменную дверь, похожую на плоский камень, постучали.

Тартак откатил «дверь» и увидел пред собою гостя. Это был Португизер.

– До вас, Тартак, пока доползёшь, голову расшибёшь. Хорошо что, сразу, как кончилась туннель, можно было распрямить ноги и идти. И, ещё вот что. Если бы не нарисовал мне маршрут дороги, то я бы заплутал бы в другой ярус вашего поселения.

Он, как полагается, поприветствовал обитателей. Хозяйку Киренну, сына Анпила. Семейство собиралась кушать. Пригласили гостя. Он сказал:

– Спасибо!

Но чтоб не обидеть, взял лопаточку, похожую на нашу, земную, чайную ложечку.

– Отменная каша, – улыбнулся Португизер, облизывая ложечку. Киренна кивнула головою, в знак согласия его словам.

Сын Анпил глаз не сводил с гостя. Жался к маме. Слегка дрожал.

– Это наш гость, – сказал Тартак. Я с ним – согласно разрешению правителя – выйду на поверхность. Посмотрю что над нами. Ночью, сверху слышал гул.

– Ой, как интересно, качнул головой Анпил, и потупил взор, глядя на отца.

Ему тоже хотелось выбраться на поверхность. И мало ли что желал бы, чтобы взглянуть на неизвестный мир снаружи. Разрешения от правителя города было только одному. И то досталась в благодарность особого расположения правителя к Тартаку.

– Выходим наружу, – сказал гость и встал из-за каменного столика. Спасибо вам, – поклонился хозяйке.

Пропустив вперёд хозяина жилища, двинулись к выходу на поверхность.

Тут следует заметить, что выхода было только два.

Двигались к №1.

Отодвинув тяжёлую выходную «дверь», выползли и ступили на поляну, на которой росли какие– то кустарники. Отряхнулись. И тут заартачился Тартак:

– Боюсь! Хочу вниз! Ой, вон твои соплеменники, вдали! Убьют! Боюсь! Сказал и дрожит.

– Хорошо, хорошо, – спокойно и дружелюбно сказал Португизер, и взял карлика за руку.

Тартак успокоился, озираясь на кусты. Почувствовав некоторую защиту, стал осматриваться, задавать вопросы:

– Это что, – он присел на корточки, – провёл по траве пальцами.

– Ой! живые! У нас там, внизу, – и он ткнул палец в траву, этого нет.

– Правильно, там у вас полумрак, траве нужно солнце, – и Тартак взглянул в небо. – Что – то оно нас не приветствует.

Не отпуская ладонь Португизера, Тартак с осторожностью и недоверием к своим ощущениям, касался то побега, то дерева. Проходя мимо кряжистого тополя, он прижался к спутнику. Он поспешил умиротворить карлика:

– Это дерево! Оно не упадёт на нас. Оно держится корнями за землю. – Тронь рукой – не собака оно.

Тартак коснулся до коры. Руку не отдёрнул – совладал с собой.

Улыбнулся:

– Оно меня приняло за земного жителя.

Посигналила машина. Тартак – за спину Португизера. Дрожит, как осиновый лист. Закрыл глаза. Вцепился в штанину и ни с места. Пришлось Португизеру объяснять о том, что эта машина и почему она сигналит и что она не опасна на тротуаре. Он внимательно слушал, кивал головою. Португизера это внутренне смешило, но он улыбку, усилием воли прятал за складками губ рта.

Карлик молчал. Ему явно уже хотелось к себе – под землю. Вокруг кипела, гудела, разговаривала жизнь поверхности земли, по сути, ему неизвестная, непонятная, шумная. Он машинально переступал ногами, жмурясь от солнца.

Вскоре солнце выпросталась из объятий серых туч и ослепила мир природы. Тартака ослепительные лучи раздражали, даже злили.

«Как Португизер их терпит?»

– Хочу домой! – простонал карлик и потянул спутника к ближайшему пеньку. Сел. Потом вздохнул:

– Веди меня домой! Трудно тут жить!

Подошли к подземному лазу. Постучали. Им отодвинули камень – крышку. Карлик Тартак влез в внутрь подземелья.

Португизер направился домой.

…Над карликом, зависло бледно– белое облачко. Оно приподняло его, и увлекло в сторону каменной двери.

Оттуда слышалась тихая, ласкающая слух музыка. Её мелодия, словно тёплая морская волна, удаляясь, тянула его в щель, между каменной дверью и стеной его обители. Затем облачко приподняло каменную задвижку, и через неё вынесло Тартака наружу. И ему предстала бездна ночи. Из её глубины мерцали искры звёзд. Таким образом, Тёмная Даль приветствовала выходца подземелья. Это был, своего рода ритуал. Мерцание прекратилось. Вспыхнула облако, полукруглой формы. В её центре светилось оранжевое пламя. И сразу навстречу, ввысь, понеслось облако. Тартака оно несло с такой скоростью, что окружающий ночной мир был похож чёрное полотно. Он попытался пошевелиться, но не смог. Хотел спросить: «куда мчит его неведомая, властная сила». Но язык не слушался. Внутри тела пробудился испуг. И, вдруг, движение прекратилось, и его, на мгновение, ослепил шар, похожий на солнце, которое видел наружи, когда они были на прогулке с Португизер. Но это солнце-шар только ослепил, но не грел, а даже пригасился, будто о чём – то сообщал Тартаку. Но о чём? Житель подземелья понять не мог. И тут вновь ослепил карлика Тартака, на какие – то доли секунд, и исчез. Но, что это? По, светлеющему, полотну неба пронеслось великое множество воинов на лошадях, и, просто, пеших со щитами, копьями. Вся эта картина длилась довольно долго. Они идут и идут, а вместе с ними движется топот тысячи ног. Несметные полчища воинов. Шествие неожиданно исчезло»

Тартак проснулся. Огляделся.

Над потолком висело облачко пара. Рядом горел костёр.

День был на земле, или ночь никто не знал. Ни Тартак, ни жена, ни сын. Шли энные сутки подземной жизни.

«Если Земля – тёмный уголок Вселенной между Луной и Планетами то, что такое Земля? Из книг, которые прочёл известно, что я и растения живём в нескольких мирах, а мы – органическая жизнь на Земле. Хорошо, понятно пока… А вот уже стало известно о том, что Луна отходит от планеты Земля. Когда удалится то, что будет со мной? Оледенение покорит живой мир? Трудно представить! А улететь на другие планеты не можем. И нужны ли мы им там, и в качестве кого будем там? Вот, недавно на днях, стал известен такой факт. В одном, из районов Кубани, были примяты посевы в форме часов. Стрелки часов показывали пол – седьмого утра. Кто послал эту нам информацию с точным указанием время? О чём предупреждение? Никто не может объяснить. И возможно ли приблизится к этой загадке ни на пол – миллиметра? Пока что нет и нет!»

От длительного размышления устала голова. Организм погрузился в иное состояние, состояние второго сна. Увидел себя в горизонтальном положении, движущемся к ярко светящемуся образу Абсолют.

Мозг напрягся, философически оповещая все клетки, о входе новой информации. Вначале послышался запрос о том, каким водородом, в данный момент бодрствования, он, мозг, питается. Оказалось что земным, самым низким, обычным для нас всех землян.

Но что бы вдыхать водород Абсолюта, то надо человеческому телу с его духом пролететь все планеты, ныне обозримой, Галактики. Оказалось, совершить полёт дело абсолютно невозможное.

Тогда голос Абсолюта стал снижать уровень информации, и оповестил о том, что несколько дней с планеты земля будет видна Луна, необычного жёлтого цвета. Намекнул о том, что там намечается передел её аэродромной территории.

….Португизер увидел жёлтую Луну. Поразился тому, что на ней ни одного чёрного пятна. И тут он понял смысл информации в форме часов. Однако, почему часы показывали пол – седьмого утра. Стал размышлять далее о самой цифре семь.

«В самом деле, если отключить логику; затем включить воображение, то можно её представить, как виселицу. На, накренившем, столбе. А это жуткий её вид! А вот самое слово семь, с мягким знаком, тоже читается» любопытно! Слова с мягким знаком это: тьма, ночь, тень. Плетень имеет тень. Боль – тьма мучений! И так далее! Всё это суммируя, можно предположить, что живому миру предстоит что-то испытать, довольно невероятное, а что – время покажет».