Текст книги "Сеть судьбы офицера Игоря Ергашова (сборник)"

3. Убийство заготовителя. След взят!

Он уже учился на последнем курсе педвуза, когда выдвинулся в отделе в число самых мозговитых. На окраине города коротала свой век изба – контора заготовителей сельхозпродуктов и пушнины, к которой примыкали склады. Сфера деятельности заготовителей распространялась сразу на несколько районов. Пушниной «заворачивал» в основном Семен Придня, живший с молодой женой в станице Предгорской. Сам с малолетства занимался охотой и знал всех в округе любителей «мягкого золота». Да еще травы целебные от населения принимал. Дела шли успешно, жил вольно, в добротном доме, в гараже юркий вездеход – УАЗик ждал очередного рейса к охотникам. В обычный день сдачи охотничьего урожая он, всегда громогласный, щедрый на угощенье начальству и коллегам, в конторе не возник. Молчал и его домашний телефон. Подождав денек, конторские разыскали участкового станицы Предгорской и попросили съездить к Семену Придне, узнать, как он там. Быть может, по лесам заснеженным на вездеходе разъезжает, или куда с женой к родне подался погостить. Вдруг у кого из свояков день рождения, или еще там какое событие. Милиционер охотно откликнулся на просьбу городских «чинов», да и позычить меха на шапку жене своей был не против. Только дом пуст. В конторе знали, что в городе жена заготовителя имела квартиру в кооперативном доме. Это ее отец, бухгалтер большого плодоовощного совхоза подарил молодоженам на свадьбу «крышу над головой». Молодые бывали здесь наездами, когда привозили в контору пушнину и травы. Но и городская квартира оказалась заперта. Участковый дверь не ломал, зачем, а вдруг хозяева куда к своим подались. Просто пригласил мастера по изготовлению ключей и тот скоренько подобрал нужный «инструмент». Все говорило о краже: перевернуты вверх дном шкафы, вскрыта задняя стенка телевизора, покорежены холодильник, стиральная машина, вскрыт металлический ящик для охотничьего ружья и припасов. Разворочен пол, зияла глазницей пустая яма, откуда, вероятно, и вытащили денежки и золотые украшения. Все в конторе знали, что молодуха любила покрасоваться в новых серёжках и перстнях. А трупный запах витал. Молодого заготовителя нашли с проломленной головой в подполе, рядом с кадкой соленых огурцов и грибов. Супруга его была аккуратно завернута в ковер и брошена в просторной кладовке. Изнасилованная женщина с черепно-мозговой травмой готова уже была отдать богу душу. Без сознания отвезли пострадавшую в реанимацию. В городе пустили слух, мол, жена заготовителя на грани смерти, никого не узнаёт и еле дышит. А меж тем бригада самых опытных хирургов не дала угаснуть тлеющей в теле бедной женщины искре жизни.

Дело вел Ергашов. Следов убийцы не оставили: на обувь, знать, напялили бахилы, а руки надежно спрятали в перчатки. Следствие располагало немногим. Это наспех замоченные в ванной простое одеяло и простыня, на которых головорезы, очевидно, терзали молодую женщину, плюс остатки еды, предусмотрительно сваленные в помойное ведро и политые из заварного чайника. По количеству посуды выходило, что гостили здесь два человека, причем те, кого неплохо тут знали, кому доверяли, потому и открыли дверь дома в вечерний зимний час.

Круг подозреваемых сужался медленно. У семьи заготовителя были добрые отношения со многими: кому втихаря отпускали пушнину, кому лечебные травы, с кем просто дружили, принимая у себя перекинуться в картишки, постучать в домино, или посидеть за безобидным лото. В заготконторе никто накануне с молодыми супругами не встречался, у всех оказалось алиби. И когда у Игоря не осталось шансов раскрыть преступление, в отделении реанимации вернулось сознание к Кате, жене несчастного Валерки. Она назвала имена душегубов. Ими оказались заготовитель Тимофей Сукорезов и его дружок Юрка Редкозуб, фотограф ателье Дома быта, большой любитель выпить водочки на дармовщину и поволочиться за бабенками. За подельниками установили плотное наблюдение. Если Редкозуб был, что называется, на виду и не мог ускользнуть из поля зрения оперативников, то Сукорезов часто разъезжал на своей «Ниве» по станицам и хуторам, занимаясь заготавкой сельхозпродуктов. Но все его маршруты тщательно отслеживались. Чтобы руки убийц не дотянулись до единственного свидетеля, Екатерину перевезли в областной центр. Одновременно в городе муссировались толки, будто жена убитого заготовителя по-прежнему в коматозном состоянии: только по воле следователей ее не отключили от аппаратов жизнеобеспечения, в надежде на то, что очнется, хотя у врачей веры в это не осталось. А дружки сторожились: встретились за все время негласного наблюдения за ними всего раз, 8 марта, когда работники службы быта отмечали в ресторане женский праздник. Редкозуб приударил за одной «вольной птицей» – моднючей вертихвосткой парикмахером, а Сукоре-зов «пудрил мозги» швее из женского ателье. Конечно, оба улучили момент, чтобы остаться наедине в курительной комнате. Затягиваясь импортной сигаретой, заготовитель негромко и быстро заговорил:

– Юрок, недобитая баба отсюда далеко и мы не знаем, как она там. А вдруг очухалась? Нам нужно слинять.

– Ну, Тимоха, то ж не проблема. Места потайные у меня есть, да и у тебя тоже. Если установили «наружку», так все равно далеко не уйдем. Надо втихаря отсидеться поблизости до лета. А там, среди люда отпускного, можно и раствориться. Ксивы про запас имеем, стволы. Ты что предлагаешь?

– На Курани, у станицы Есаульской, остров Покатый. Туда никто не заглядывает. Летом одно комарье, кругом плавни. У меня там в одной оборудованной и замаскированной землянке все заранее приготовлено для того, чтобы лечь на дно. Надо еще свежих сухарей, всякой тушенки и разных банок с кашами, рыбы копчёной да топлива для керосинки. Одна лодка зачалена на острове, другая на берегу речки. Что-то томит меня, уж не очухалась ли наша Катька.

Пока собратья по разбою строили свои планы, Игорь Ергашов докладывал полковнику Черноволу о последних итогах оперативной разработки дела, условно названного «Дама в диване».

– А почему «Дама в диване», капитан? Ее же нашли в кладовке?

– Товарищ полковник, Стефан Семенович, так Катерину с разбитым черепом завернув в ковер, рассчитывали, что задохнётся, причём бандюги пытались засунуть тело в диван, не получилось. Так и пошло, дама в диване.

– Хорошо, Ергашов, что нащупали по делу?

– Заготовитель Сукорезов и фотограф Редкозуб в нашем городе ничем себя не запятнали. Однако они три года назад жили и работали в Восточном районе соседней области. Это далеко от нас. Там они прожили несколько лет и подружились. Сукорезов работал в кооперативной торговле, а Редкозуб фотокорреспондентом местной газетки. Словом, судьба их свела вместе. Оба холостяки, любители охоты и рыбалки, шастали во всю по местным женщинам легкого поведения. Вот Редкозуб и узнал от одной любовницы, что местный хирург прямо у себя дома делает любительницам «клубнички», женам высоких чинов аборты. Все выходило шито-крыто, мужья в полном неведении, ни их честь, ни честь жен не запачкана. Журналисты, как правило, весьма порядочные люди. А этот оказался с другого берега, решил подзаработать на чёрной информации, оклад фотокорреспондента был маловат.

– И что? – спросил Черновол. – Собрал, наверное, на хирурга компромат?

– Да уж постарался. И в том ему, возможно, помог Сукорезов. В общем, Редкозуб составил список женщин, которые втихую сделали аборт у этого врача и, предъявив «черный список», запросил кругленькую сумму.

– Ну и стервец! – взорвался Черновол. – Мошенник, настоящий мошенник. И дальше?

– Врач прикинул, что ему прегрешения обойдутся малой кровью, если обо всем расскажет правоохранителям. Вымогательство налицо. Опергруппа пришла в редакцию районки в нужное время и в нужный час: фотограф допоздна засиделся, лепил снимкм. В его фотолаборатории нашли список женщин, сделавших «темный» аборт на дому у местного хирурга, их адреса, семейное положение и данные о должностях, занимаемых их мужьями. Внезапный и стремительный натиск помог мгновенно раскрыть мошенничество: Редкозуб во всем сознался, на суде раскаялся в содеянном и ни о каких сообщниках, конечно, не обмолвился.

– Срок он, конечно, получил?

– Фемида работает исправно. Отсидев свой срок в исправительно-трудовой колонии, вернулся обратно. Естественно, там прошел университеты воровской жизни. Сукорезов помог ему устроиться шофером в коопторг. Ни тот, ни другой, как говорится, не высовывались. А район промышленно развитый. Сукорезов уже вышел в кой-какое начальство. Женился. Руководство выхлопотало его семье через местную администрацию двухкомнатную квартиру в старой пятиэтажке, поскольку супруга их протеже пришла к возлюбленному с ребенком. А Редкозуб ютился в общежитии, изредка навещал друга – новосёла.

– Так дружки уважали закон, или нет?

– До поры до времени, товарищ полковник. На другой год, как Сукоре-зов обживался с семьей в том доме, поздней осенью при подаче тепла в систему случилась беда. Управдом не вывесил надлежащего объявления, а потому в квартире на пятом этаже, как раз над квартирой Сукорезова, хозяев не было, и у них прорвало трубы центрального отопления. Сукорезов пострадал. Пошел к соседу на пятый этаж, тот категорически отказался возместить нанесенный ущерб. Вел себя нагловато, полагая, что его родители, занимая определённое положение в деловой структуре района, помогут вывернуться. Предстояла судебная тяжба. Тут Сукорезов и показал свой характер.

– Полез с кулаками, или того хуже?

– Хуже, хуже, Стефан Семенович. Судя по всему, собрал где-то своих дружков и наметил план мщения.

– Замыслил убийство?

– Нет. Дружки Сукорезова выследили жену обидчика их кореша, затолкали в машину и увезли за город на одну из дач, где их поджидал Сукорезов. Он ее изнасиловал, нагло заявив, что в этой жизни надо за все платить. И сказал ещё, мол, будет иметь её до тех пор, пока она от него не забеременеет и не родит ребенка. Да пригрозил разделаться со всей семёй, если вздумает пойти к следователям. Женщина порядком струхнула и ничего супругу не сказала, побоялась. Через год родила мальчика. Сукорезов развелся с женой, с помощью дружков выдворил ее из квартиры. После с подельником Редкозубом обосновался у нас. А молодой муженек той женщины засомневался в своём отцовстве, не поленился пройти нужную экспертизу. Разразился страшный скандал с мордобоем: тайное стало явным. С женой парень развелся, а по пьяни своим знакомым сболтнул, мол, как только разыщет Сукорезова, тому сразу будет хана.

– Так что, за ними у нас ничего не числится, капитан?

– Видимо, все эти годы приглядывались, как и чем могут поживиться. Заработки у Сукорезова приличные. И Редкозуб немало прирабатывал, разъезжая по району в качестве фотографа Дома быта. Вот и нащупали жилу – богатенького заготовителя. Ограбив, покончили с ним. Да просчитались, Екатерина жива.

– А ведь должно у них сосать под ложечкой, а, Ергашов? Не зря столько женщину держат в больнице, да еще теперь в областном центре. Неужели дружки так уверены в своей безнаказанности?

– Теперь все их связи раскрыты. Полагаю, пора брать субчиков, навострили лыжи улизнуть от нас. Редкозуб недавно купил железнодорожный билет в Поволжье, берет отпуск на десять дней. Сукорезов мотается по районам: заготовка сельхозпродуктов. Видимо подыскивает для себя лежбище.

– Молодцы. Капитан, Редкозуба надо брать, без шума. Полагаю, по дороге в Поволжье. Схватим сукина сына при удобном случае. Ясно же, по дороге попытается скрыться. А все передвижения Сукорезова на твоей совести. Не упусти. Где он сейчас?

– Сегодня выписал командировку в Горный район. Может быть, уже присмотрел логово.

– Может да, капитан, а может, и нет. Что, если это маневр, как и поездка

Редкозуба? Вдруг они надумали сигануть на машине Сукорезова, или на угнанном транспорте? Да мало ли, какие возможны варианты!

– Все просчитано, не уйдут от нас.

– Выслушай одну новость. Из района, где жили сукины дети, мне сообщили, что год назад в автоаварии погиб тот самый человек, что в свое время затопил квартиру Сукорезова. Он сгорел в машине. В тот день мерзавец находился в командировке далеко от места гибели своего неприятеля. Либо авария дело случая, либо по наводке Сукорезова – это дело рук его старых дружков. К слову, один из них давил в колонии шконку рядом с Редкозубом, отбывал срок за кражу в крупном ателье. Так что вырисовывается бандгруппа.

– Согласен, последняя новость заслуживает особого внимания. Думаю, сволочей пора брать.

– Действуй!

– Оба субчика у нас на прицеле. Заломаем руки Редкозубу, едва отъедет несколько остановок. Поезд отправляется в поздний вечерний час. Это время им выбрано не напрасно. Под покровом ночи задумал скрыться. Я переговорил с инспекцией дорожной службы, их ребята задержат Сукорезова под благовидным предлогом. Он сейчас катит сюда. Никуда не денется.

– Будьте осмотрительны.

– Конечно, товарищ полковник, у негодяев есть стволы. Возможно, они планировали со временем создать крупную бандгруппу.

– Всё же мы плохо изучаем приезжий люд. Не знаем толком, кто и чем дышит. Давай по коням, капитан Ергашов. Готовь ребят к бою.

* * *

Дружки, вестимо, опасались, что Катя пришла в сознание. Заплетенные на её голове косы ослабили удары Редкозуба, хотя тот и раскромсал ей черепушку. Подельники незаметно подкупали керосин и продукты.

В назначенный день Сукорезов взял курс на железнодорожную станцию Обрядную. Лишь пост ГАИ скрылся за поворотом, Тимофей свернул на известную ему грунтовую дорогу и помчал к станции: здесь поезд, в котором поедет в ночь Юрка Редкозуб, встречается с электричкой. В это время на следующем посту у гаишников завязался крупный разговор с подвыпившим водителем. Инспекторы были начеку, но, тем не менее, нигде «Нива» Сукорезова не мелькала. Тогда Ергашов с лупой обследовал все карты грунтовых дорог, выбрав ту, что вела к ближайшей железнодорожной станции по пути следования пассажирского поезда. В это время Сукорезов гнал своего верного конька о четырех колесах, мчал по проселкам к нужному переезду. Редкозуб же, едва поезд сделал остановку на второй от города станции, выпрыгнул из вагона и устроился в стоящую на платформе электричку. Оперативники из группы Ергашова замешкались. Когда опомнились, той и след простыл. На первом же переезде замаячил красный сигнал светофора. Это на путях следования электрички, откуда ни возьмись, появился швеллер. А навстречу по соседнему пути пёр товарняк, извиваясь огромной длинной змеей. Стрелочник недоумевал, откуда возник швеллер, однако успел дать сигнал. Электричка затормозила, машинист на всякий случай открыл двери вагонов. Товарняк сбросил скорость. В считанные минуты Редкозуб скрылся в ночи. В перелеске, метрах в двухстах от переезда его ждал в «Ниве» Сукорезов. Машина набрала скорость и по одной из грунтовок ушла в направлении станицы Есаульской. На безлюдном участке федеральной трассы дружки столкнули машину в Курань. Глубина там порядочная. Любимый железный конек Тимофея навсегда поглотила речная муть.

– Ну вот, пока ментяры чухаются, – похохатывал Редкозуб, – мы словим какого-нибудь автолоха, пришьём его и допилим до Есаульской. А оттуда рукой подать до твоего острова.

Покуда поджидали подходящего ночного визитёра, рамышляли, как дождутся лета и где по воде, где шляхом доберутся до города – папы, Ростова-на-Дону.

– Тимоша, там опасно. Не лучше ли нырнуть в Московию? Людей полным – полно, всяких городов натыкано предостаточно.

– Это после, Юрка. Главное добраться до Есаульской, отсидеться на острове. Мечтаю о Покатом, как о манне небесной.

Тут вызвездились за поворотом фары, по трассе птицей летел импортный внедорожник. У поворота проколотая шина издала нехороший звук, машина остановилась. Два парня, почем зря матерясь, меняли «резину». Из салона рвались наружу песни «Шансон». Только «обули» колесо, как два выстрела в каждую голову, трупы брошены в багажник, укрыты валявшейся там же полиэтиленовой пленкой. Смыв с асфальтового полотна кровь, дружки свернули с дороги на известный Сукорезову объездной путь. В небольшой лощине, поросшей кустарником, они вырыли неглубокую яму и затолкали в неё окоченевшие тела. Беглецы то въезжали на Федеральную автодорогу, то, петляя, сворачивали в сторону. Не доезжая станицы Есаульской, застопорили внедорожник. Выгрузив свои рюкзаки, прихватив денежки и золотые цепи убитых парней, и на сей раз направили машину в Курань. Она исчезла в ее темных водах.

Их план сработал. Хитрый замысел дружков следователи раскрыли не сразу.

– Братцы, нам остается определить, куда скрылись стервятники, – анализировал ситуацию Игорь Ергашов. – Как показал стрелочник, возле переезда на путях был швеллер. Значит, это Сукорезов подстроил: и где-то неподалеку поджидал Редкозуба. Заготовитель прекрасно ориентировался на местности. Инспекторы дорожной службы его «Ниву» нигде не встретили. Предположим, наши беглецы опасались, что по марке автомобиля их быстро вычислят. Следовательно, скорее всего, они от машины избавились. Значит, раздобыв другую машину, проследовали дальше. Пока никаких угонов автотранспорта не зафиксировано. Что из этого следует?

– А следует то, – продолжил ткать нить разговора коллега Ергашова старший лейтенант Зурабов, – что эти субчики стремились во что бы то ни стало от нас оторваться и преступным образом завладели ночью чьей – то автомашиной или мотоциклом. Надо искать следы преступников. Куда они могли податься? Не думаю, что под покровом ночи ушли в соседнюю область, до границ которой от нас пылить и пылить. Посты автоинспепции и наши наряды заблаговременно оповещены, как и местные жители ряда станиц и хуторов. Поиски пока ничего не дали. Где они? Вероятно, залегли на дно в одном из соседних районов, хорошо изученном Сукорезовым. Выползут сволочи на свет божий в пору массовых отпусков, тогда им легко затеряться.

– Согласен с вами, Зурабов. Давайте обсудим их вероятное место лежбища. Вряд ли они подадутся в горы. Там с подозрительными чужаками церемониться не станут. Подельники, наверное, рассчитывают пробраться либо ближе к морю, в район Большеморска, куда заходят суда – грузовые транспорты, в том числе иностранных государств, либо в Есаульский район. Оттуда летом можно уплыть в Украину, либо в Новосадовский район, ведущий прямиком к региону, где им будет не только легко затеряться, но в последующем исчезнуть на российских просторах.

– Верно, капитан. Но ведь возможна вероятность того, что они залегли где-то поблизости от нашего города, в некоем укромном местечке.

– Булат, я просил тебя, когда нет всевидящего ока начальства из управления, зови меня Игорь. Я не на много старше тебя. Это раз. Затем, последнюю твою версию отбрасывать нельзя. Сукорезов отлично изучил многие районы области и районы соседних регионов. Возможно, он с дружками там прежде уже совершал преступления. Срочно пошли на наших бандюг объективки всем соседним отделениям и управлениям МВД. С ребятами хорошо перетряхните архивы. А я займусь Большеморском, Есаульским и Новосадовским районами. Действуй.

– Хорошо, Игорь. Замечу: я выяснял, Сукорезов в Большеморске был всего один раз, в отпуске, недели полторы. Несколько раз командировался в станицу Новосадовскую. А вот в станице Есаульской его помнят хорошо. К слову, я там начинал службу в милиции.

– Что же, тогда бери на себя эти три района, начни с Есаульской. А мне придется хорошенько прочесать архивы. Глядишь, наткнусь на какую-нибудь зацепку.

– Договорились, капитан. И все же, поразмыслив, хочу начать прощупывать связи Сукорезова и Редкозуба в Большеморске. Имея за плечами убийство заготовителя и, наверное, кого-то из автомобилистов, ведь не могли же они передвигаться пёхом, да еще, видимо, имели груз, вещи. Понятно, что свидетелей в таких случаях преступники не оставляют. Можно предположить, что подельники нацелились на морской город. Имея деньги и золотишко, могут скрыться на борту заграничного судна. И ты ведь такой версии придерживаешься. Вблизи нашего города они не осядут, тут их знают люди. Не возражаешь, Игорь, если начну с Большеморска?

– Почему бы и нет. Однако, не зная этот город, они вряд ли в него сунутся.

– Придерживаюсь другой версии. Возможно, субчики и рассчитывают на то, что мы начнем прощупывать ближайшие от места их побега районы. А сами готовятся уйти в загранку. Логично?

– Ладно, действуй, но в темпе. Чаще докладывай по мобильнику. Всего.

– Сегодня же выезжаю в Большеморск. До встречи.