Текст книги "На Юго-Западном фронте и другие горизонты событий (сборник)"

– Конечно. Это аэропланы «Илья Муромец».

– А ещё, подпоручик, наша держава первой в мире применила авиаматки. У нас авиаотряды подразделялись по типам самолетов на корпусные, армейские и истребительные, позднее сформированы артиллерийские авиаотряды. К середине лета семнадцатого года в армии насчитывалось только корпусных авиаотрядов – свыше сорока. Каждому из них придано шесть корпусных самолетов, шесть артиллерийских и два истребителя. А типы воздушных аппаратов можете назвать?

– Не все. Значит, помнится: Лебедь, Вуазен, Нъюпор и Фарман.

– Неплохо на первый раз. Ещё аэропланы «Анаде», «Кодрон», «Спад». К истребительной авиации в основном относились «Фарман-30», «Фарман-27», «Морис-Фарман-40». Постепенно более скоростные и надежные «Вуазен» и «Моран» пришли на смену прежним моделям. Истребительные авиаотряды формировались на основе разных типов «Ньюпоров», «Моран», затем – «Спад» и «Сопвич». С каждым военным годом рос и обновлялся наш воздушный флот. Не скучно, Александр?

– Да что Вы, господин подполковник. А Вы имели какое-то отношение к авиации?

– Да. Одно время служил в разведывательной авиации. А я, раб божий, и штабс-капитан в своё время окончили в Самаре Военно-авиационную школу. Но были зачислены в разные подразделения. Правда, наши судьбы в какой-то степени объединены одной точкой – немецкой пулей в правую руку. Так что, увы, в авиации мы уже не могли служить. Но в армии остались. Я, было получил назначение в Отдел воздушного флота Главного инженерного управления при Военном министерстве, который курировал работу тыловых частей, учебных заведений и занимался материальным обеспечением. Получив отпуск по ранению, уехал на родину жены в Сибирь. А тут как раз началась большевистская заваруха. Так и прикипел к Сибирской армии. Ну, а Сазонтьев подался в артиллерию.

– У Вас богатая биография. Хоть роман пиши.

– Ну, ладно, мой юный друг. Поговорили. Иди к себе, отдохни чуток. Скоро нам предстоит бой.

Они расстались, чтобы, спустя полчаса, встретиться на палубе парохода, когда зацвенькали вокруг пули. На левом берегу отряд белочехов и орудийный расчёт белогвардейцев вступили в схватку с партизанами и остатками красной части. В бинокль хорошо просматривались засевшие на правом берегу за валунами разрозненные бойцы противной стороны. Костовский, обнаружив пулемётное гнездо, выскочил из рубки и дал сигнал батарее на барже. Хлёсткий перестук выстрелов «Максима» сломал его туловище пополам. В ответ меткими выстрелами орудийный расчёт лёгкого горного орудия подавил опасную огневую точку. Но с ними уже не было подполковника Костовского. Его душа ушла в неведомую небесную даль. И впервые за годы службы в армии на глазах Александра Миланюка навернулись крутые слёзы. Собравшись с силами, он поступит так, как ему велел подполковник. Только иллюстрации с картин не сохранил, они были насквозь прошиты пулемётной очередью в клочья. Когда начал снимать с кителя сражённого командира ордена и медали, надпоручик Свиящ обронил:

– Что за причуды, подпоручик?

– Господин надпоручик, я выполняю предсмертную волю подполковника, изложенную им мне в своей каюте накануне этого вот тяжкого события. Он, видимо, чувствовал приближение тяжкой минуты… Вот записка, которую он мне оставил на случай, если моё поведение покажется кому-то из офицеров странным.

Стоявший рядом Сазонтьев бегло просмотрел написанное, и с непередаваемой горечью произнёс:

– Я его знал бравым офицером на фронте. Порядочный был человек, его любили и офицеры и нижние чины. Да, Георгиевский крест всё ж оставь на его груди. Ладно, пойду, отдам приказ, чтобы домину готовили господину подполковнику и утром предадим тело земле. Эх-ма, жизнь наша краткосрочная.

Крепко переживал утрату Костовского молодой офицер Миланюк. Ведь вот жил человек, с которым можно было поговорить в свободный от службы час на любую тему, приятный, вежливый, милосердный, и нате вам. Теперь Александр по-настоящему осознал, что он уже далеко не мальчишка, а человек, хлебнувший в войнах всякого лиха. Утро выдалось хмурое. Тяжело поднималась цепочка солдат и офицеров к макушке высотки, где уже ждал подполковника Костовского его последний приют. Но когда подошла очередь последнего прощания с телом командира, тучи будто кто разметал, солнце всё озарило окрест. Командование над слегка поредевшим в бою отрядом русских бойцов принял штабс-капитан Сазонтьев. Теперь у них осталась на вооружении одна лёгкая пушка. Первую, подбитую на земле гранатами, сбросили в реку. Залатав пробоины на пароходе и барже, сводный чехословацко-русский отряд продолжил плавание по Оби. Конечно, штабс-капитан помнил, как последние дни перед тем внезапным боем, унёсшим не одного подполковника, Костовский обращался к Миланюку в присутствии офицеров и нижних чинов, как к поручику, сообщив подчинённым о своём ходатайстве перед командиром дивизии о досрочном повышении подпоручика в звании. И, тем не менее, обращался к нему по-старому, давая понять, что приказ из дивизии о повышении Миланюка в чине не пришёл, посему и всем следует поступать так, как он. Своим заместителем назначил Александра, а в подчинении к прапорщику Кондинову угодили остатки орудийных расчётов. Теперь дневальные из караула несли службу строго по уставу, внимательно наблюдая за обстановкой на берегах реки, и требовали сообщать о себе и цели поездок по воде людей с любой лодки, шедшей навстречу, или пытавшейся обогнать военный караван.

Хвори не обошли его стороной

Первая большая остановка у отряда случилась, как и полагал Миланюк, в Тобольске. В планшете подполковника Костовского Александр нашёл топографическую карту города и сброшюрованные листы об этом некогда центре Сибири, построенном на берегу Иртыша, возле притока – реки Тобол. Миланюк в школьные годы слышал о походе Ермака в Сибирь, однако и предполагать не мог, что судьба забросит когда-либо столь далеко от родины. В последней трети 18 века город был опорой царским войскам, раздавившим на Урале и Зауралье крестьянскую вольницу Емельяна Пугачева. После закомства с записями Костовского Миланюк узнал, что здесь в ссылке маялись Радищев и Сумароков, декабристы, посмевшие выступить против «новоиспечённого» императора, а также поляки и литовцы – борцы за свободу своих стран. Он лишь определённо знал, что с августа 1917 по апрель 1918 года в этом далёком сибирском городе ждали своей участи арестованные, отрекшийся от императорского престола Николай II и его семья. И вот он, до войны простой украинский хлопец, здесь, в водовороте страшной смуты – гражданской войны. Сейчас он отрешился от крутоверти военных событий, где успех то клонился в сторону красных, то верх брала Белая гвардия. Миланюк с удовольствием колесил по старинному русскому городу. В трепетном восхищении рассматривал Тобольский кремль, и будто совсем окунулся в старину, когда увидел старинный Софийско-Успенский собор. Сердце молодого украинца, христианина ликовало у барочного Покровского собора, скорбело у каменной звонницы Угличского колокола, сосланного сюда ещё в бытность царя Бориса Годунова. Александр знакомился с памятниками старины, чувствуя, как вливается в его душу светлая святость этого дивного места. Здесь он узнал, что город является родиной великого химика Менделеева, композитора Алябьева, художника Перова. На рынке Александр завороженно вертел в ладонях замечательную поделку из моржового клыка – мальчонку в малице на фоне островерхого чума. Не пожалел денег, купил маленькое чудо. А после узнал, что Тобольск славился на Руси косторезным промыслом. И всё бы хорошо, да город более чем на двести километров севернее Тюмени. Угораздило подпоручика в легкой шинелке попасть под налетевший шквальный сиверко. Поднялась температура, заложило горло, пошли хрипы в лёгких. Что тут скажешь: закалкой Миланюк не блистал. Разве можно сравнить климат Волыни с сибирским?! Его хотели было госпитализировать, однако, штабс-капитан Сазонтьев воспротивился. В штабе армейского корпуса Пепеляева ему передали шифровку, чтобы он заменил погибшего подполковника и вместе с Миланюком в течение ближайшей недели привели бумаги Костовского в порядок. Сазонтьев настоял на том, чтобы врач и санитарка навещали Миланюка в отведённом ему для проживания доме, а сам через новых друзей, офицеров из Тобольска, искал добрую знахарку. Один из военных съездил в вогульский чум и за плату уговорил местного шамана приехать в город, чтобы поставить на ноги поручика. Впервые Александр сквозь тяжёлые веки увидел инородца из такой сибирской окраины, какую прежде не мог и представить. Что ему бросилось в глаза? Летняя меховая одежда с орнаментом, бубен и мешочки с травами. Комната офицера наполнилась непривычными запахами: повеяло рекой, сушеной рыбой, вяленым оленьим мясом, лесом и болотной тиной. Негромкая нараспев мелодия незнакомого языка и как бы шуршание бубна, переходящее в замысловатый перестук туго натянутой кожи, странным образом влияли на его мозг. Глаза Александра сами собой ещё больше отяжелели, веки закрылись. Проснувшись, увидел горящие свечи у изголовья кровати, а на табурете чашку с клубящимся ароматным травяным чаем. Шаман о чём-то шептался с Сазонтьевым. Поручик прикрыл веки. Гость, пряча горстку монет, горячо задышал:

– О, как карош, харош Батьки Цар денга. Я казав фицерю Пепеля енерал, нилзя Батю Цар было с Тобола города упускат. Отбили б на тракт, и Русия могла иметь корона. Усю семию Николы импиратра кровожаден волки загибли. А за фицер Сасу не мечи в голос слеза. Много-много впереди его уйдут в мир верхний. А буди вам на земле самоедов осторожку иметь. На зырян реках имеет пороги бешен. И народ тама тоже буди, как пороги те. Мыного крови падёт на тундру и лиса. Поди, скоко на листвянке дереве игол, столь душ лишится всия земля урусов. Травы те фицер Сасе заварив, неделю пои. День на три раза вволю. Шибко бегу. Лодка ждёт. – Кивнув напоследок, исчез за дверью.

– Эк ведь, малой народец. А не глуп, – произнёс, вздыхая штабс-капитан. – Пойду, пора Сашу чаем потчевать.

Прижав ладонь к его лбу, покачал головой, лоб горячил кожу. Слегка потормошил Миланюка:

– Пора травку северную тебе пить. Слышь ли меня?

Веки Александра дрогнули, необычные светло-каштановые с прозеленью глаза смотрели в лицо Сазонтьева. Запёкшиеся губы больного чуть разжаты. Сазонтьев подносит к ним десертную ложку с напитком.

– Александр, прими отвар целебных трав. Открой пошире рот. Надо лечиться, друг. После тебя буду ещё потчевать порошками. Да хозяйка нашего дома славный куриный бульон принесёт. Надо вставать на ноги.

Добрые травы передал шаман Сазонтьеву. Хозяйка дома готовила славные отвары, а сиделка из военного лазарета выхаживала Миланюка почитай неделю. И вот его ватные ноги обрели упругость, кашель и температура забыли дорогу в его тело. В тёплое время дня он выходил в палисадник насладиться цветущей липой, порадоваться кудрявой зелени берёзок, вдохнуть вместе с ветерком аромат луговых трав. И спал теперь славно, крепко.

Штабс-капитан Сазонтьев сообщил Миланюку о полученной депеше из ставки Армии о присвоении ему досрочно звания поручика, а Костовскому – посмертно полковника. Настало время, когда он с Сазонтьевым принялся перелопачивать записи Костовского. Тот считал важным начать хронику с момента становления Сибирской Директории и затем описывать роль адмирала Колчака в организации Белого движения в Сибири. Здесь документ был им составлен по всем канонам подготовленной в печать рукописи. Им оставалось сосредоточиться на событиях борьбы с большевиками, решительному отпору Белой гвардии их натиску. Оперативные штабные данные легли в основу повествования. Конечно, это трудно соотнести с литературным трудом. Но всё же, выстроенные ими сообщения давали чёткую оценку происходящим событиям. Подполковник Костовский справедливо полагал, что великая смута опустилась на русскую землю весной 1918 года.

Введение в хронику событий начала Гражданской войны

В конце мая 1918 года вспыхнул мятеж чехословацкого корпуса, что дислоцировался по транссибирской магистрали от Пензы до Владивостока. Решающие силы, примерно восемнадцать тысяч хорошо вооруженных бойцов, прошедших горнило мировой войны, концентрировались в районе Пензы и Самары. Ими командовал С. Чечек. Почти девятитысячное соединение восставших против большевиков, базировавшееся возле Челябинска, возглавлял С.Н. Войцеховский. Свыше четырех тысяч белочехов под началом Р. Гайды стояли недалеко от Новониколаевска. К Дальнему Востоку держало путь значительное соединение, численностью четырнадцать тысяч человек, под руководством М.К. Дитерихса. Крупные города Урала и Сибири оказались в руках боевой силы Белого движения. Чешские отряды Гайды захватили Омск, повели наступление на Ишим и Тобольск, который особо привлекал внимание восставших, как крупный центр Западной Сибири. Соединение Войцеховского выступило на Курган и Екатеринбург. Усилия красных, направленные на создание обороны Тюмени, Тобольска и всего региона, оказались напрасными. Они не могли противостоять ударам белочехов. За плечами большевиков был слабый тыл: сельское население выказывало решительное недовольство новой властью, аграрной политикой. Селяне нуждались в земле, в свободной торговле, в защите прав личности и собственности, они требовали реформ. Чаяния местного населения афишировали меньшевики и эсеры, ярые сторонники Февральской революции. Один за другим пали оплоты большевиков – 14 июня Тобольск, 10 июля Ялуторовск, 20 июля Тюмень. Распускались советы, на смену им приходила старая система управления – земские учреждения, городские думы и управы. Возник Комуч – Комитет Учредительного собрания в Самаре, распространивший влияние на Поволжье. На Урале пришло к власти Уральское временное правительство, в Омске – Временное кадетско-эсеровское правительство Сибири, включившую в свою сферу влияния Тобольскую губернию. Слом Российской государственности стал очевиден. Отдельные территории, как Самарский Комуч, стали создавать собственные вооруженные силы. Шло формирование Сибирской армии. Однако красные из недели в неделю усиливали сопротивление белой власти. Боестолкновения разворачивались во многих волостях, уездах. К осени участились неудачи белого движения на фронте. Хозяйственная разруха брала верх. Планка цен на продовольствие неуклонно поднималась вверх, и правительство, чтобы предотвратить взрыв народного возмущения, пыталось заморозить рост цен на основные продовольственные товары. Но заработка главы семейства, рабочего, едва хватало на содержание семьи. Людей угнетала безработица, в число таких отверженных прежде всего вливались неимущие беженцы. Действующие профсоюзы рабочих и служащих ничего не могли изменитиь коренным образом в лучшую сторону. У руля предприятий вновь встали прежние собственники. Положение в регионах, находящихся под управлением Временного сибирского правительства, правительств Урала и Поволжья приобретало взрывоопасную ситуацию. Эти органы сформировали единую власть – Директорию, которая не сумела стабилизировать ситуацию. Так называемые демократы были вышвырнуты с авансцены политической жизни 18 ноября, когда в Омске офицерство при поддержке местных кадетов распустили Директорию. Полнота власти перешла в руки адмирала Колчака: он стал величаться Верховным правителем России. Так начался новый этап борьбы с большевизмом. Знамя схватки подхватили лидеры белого движения: под запретом оказались профсоюзы, партии просоциалистического толка, урезаны полномочия органов местного самоуправления. Эти меры должны были способствовать главной цели – единению, искоренить попытки «раскачать лодку» сибирского движения Белой гвардии к возрождению Великой России. Адмиралу Колчаку претили большевистские фетиши о предоставлении нациям права вплоть до их отделения из состава империи. Страна могла превратиться в лоскутное государство. Только единая и неделимая Россия! Допускается лишь культурно-национальная автономия. Могучие мускулы власти накачает народ демократическим путем, а не диктатурой пролетариата. Он подкупал население заявлениями о защите прав и свобод граждан, свободы вероисповедания, о необходимости частной собственности, рынка, земельной реформы, совершенствования рабочего законодательства. Диктатор привлёк на свою сторону не только простолюдинов Тобольской губернии, но также крестьянскую массу Сибири. Адмирал создал крепкую армию, опирающуюся на кадровых офицеров, казачество, на зажиточную крестьянскую прослойку и даже на бедняков – тех, кто отвергал большевистский хоровод насилия, глумления над церковью.

Хроника событий и боевых операций

(подготовлена подполковником Костовским, после его гибели отредактирована и дополнена поручиком Миланюком, штабс-капитаном Сазонтьевым).

Август 1917 г. На станцию Тура прибыл литерный поезд. Он доставил бывшего императора Николая II Романова, отрекшегося от престола и его семью и домочадцев. Отсюда на пароходе «Русь» они по рекам Туре и Тоболу прибыли в Тобольск, к месту ссылки.

В апреле-мае 1918 года тобольские узники санно-тележным обозом (Николай Александрович, Александра Федоровна, дочь Мария) и пароходом (сын Алексей, дочери Ольга, Татьяна, Анастасия) под охраной возвратились на станцию Тура, откуда их доставили в Екатеринбург.

25 мая в Сибири полыхнул чехословацкий мятеж, к нему присоединились бывшие офицеры России, включая поэта – поручика Несмелова. Сформировался легион, в годы первой мировой войны из военнопленных чехов и словаков. В корпусе насчитывалось до 50 тысяч хорошо вооружённых бойцов, во главе бывшие офицеры австро-венгерской армии. Их подразделения располагались вдоль железной дороги – от Пензы до Владивостока, разбухая, прежде всего за счёт офицеров Белой гвардии, как её стали именовать почти повсеместно.

25 мая 1918 года ознаменовались тем, что чешские легионеры низвергают соввласть в Новониколаевске и Мариинске, устанавливают контроль над другими городами. Активно поддерживают этот бунт как русские офицеры, казаки, так и зажиточные крестьяне, отпрыски помещичьих и буржуазных семей.

В этот период в освобождённой Самаре начинает действовать Правительство членов Учредительного собрания («Комуч») во главе с В. В. Вольским.

В Оренбурге власть в руках Войскового правительства казачьего войска (во главе атаман А. И. Дутов).

В Архангельске у власти эсеровское Верховное управления северных областей России во главе с Н. В. Чайковским. В первые месяцы войска Северной области состояли из офицерских добровольческих команд, пехотного полка, двух дивизионов артиллерии и крестьянских отрядов (всего три тысячи человек).

В разных территориях России, вышедших из-под влияния советов, – в Грузии, Азербайджане, Донской и Закаспийской областях – формируются местные правительства, директории и т. п.

В 1918 г. провозглашенная было в Обдорске советская власть, уже в июне пала. В сентябре сюда подтянулся отряд союзных чехов.

7 июня 1918 г. мятежные силы чехословаков и российских офицеров – подпольщиков овладели Омском: создано Временное Сибирское правительство во главе с П. В. Вологодским.

Здесь находился поэт Несмелов.

12 июня 1918 г. большевистская флотилия под водительством флагмана Западно-Сибирского речного пароходства «Андрея Первозванного» пришвартовалась к пристани Тюмень. На берег сошли и руководители Западно-Сибирского областного Совета: Косарев, Усиевич, Окулов, Эйдеман, Шебалдин и др. На судах доставили около миллиона пудов зерна, некоторое продовольствие, а также реквизированные из Омского банка золото, серебро и валюта, на сумму ориентировочно 270 миллионов рублей.

По приказу командира Степного корпуса (сформирован в Омске) полковника Иванова, в прошлом воевал на Кавказском фронте, была организована операция по захвату названной выше флотилии в Туре. Однако красные перехватили инициативу в свои руки, выбив отряд освободителей из города, причем изъяли из местного казначейства 180 тысяч рублей, продолжив путь в Тобольск.

11 июня красные оставили Тобольск, прихватив продовольствие и деньги (свыше 200 тыс. руб.) из банка. На Тавде бежавшие разделились: часть их на пароходах ушла на Тюмень, остальные по железной дороге в Екатеринбург.

В Тобольске красные пытали епископа Гермогена, а затем его и священника Корелина утопили в реке.

26 июня – речное сражение у Бачелино. Флотилия красных Хохрякова не выдержала нашего натиска и отступила.

10 июля 1918 г. орава большевиков оставила Ялуторовск. Здесь наши ряды пополнились пилотами дислоцировавшегося там Оренбургского авиаотряда. Аэропланы с этой авиабазы нанесли бомбовые удары по крупным судам противника. В Туринске красные разоружили пароходы и вывели их из строя. Однако отойти к Екатеринбургу по железной дороге они не успели, белые части повели наступление на город.

20 июля отпала от советов – Тюмень. По случаю освобождения от большевиков в центре города состоялся парад, на нём союзников по оружию представлял чешский полковник Сыровы. Были также один из самых перспективных старших офицеров – начальник 1-й Степной Сибирской стрелковой дивизии полковник Вержбицкий и «бабушка русской революции» активистка партии эсеров Брешко-Брешковская. Одну из сводных колонн Сибирской народной армии вел по улице Республики молодой поэт поручик Несмелов. На память нашим потомкам, любителям поэзии, эти его строки:

 
…В этот день страна себя ломала,
Не взглянув на то, что впереди,
В этот день царица прижимала
Руки к холодеющей груди.
В этот день в посольствах шифровали
Первой сводки беглые крюки.
В этот день отменно ликовали
Явные и тайные враги.
В этот день… Довольно, Бога ради!
Знаем, знаем, – надломилась ось:
В этот день в отпавшем Петрограде
Мощного героя не нашлось.
Этот день возник, кроваво вспенен,
Этим днем начался русский гон —
В этот день садился где-то Ленин
В свой запломбированный вагон…
 

Воля к победе

 
Воля к жизни.
Четкое сердце.
Верный глаз.
Только такие нужны Отчизне,
Только таких выкликает час.
Через засеки
И волчьи ямы,
Спешенным строем
Иль на коне.
Прямы, напористы и упрямы —
Только такие нужны стране.
 

Коротко об авторе: Арсений Несмелов (Митропольский) участник неудавшегося московского антибольшевистского восстания юнкеров осенью 1917 года. Покинув Москву, поэт скрылся в Омске.

В ночь на 25 июля отряды сибирских и чехословацких войск выбили из Екатеринбурга красных. Именно здесь, восемь суток назад, свершилась кровавая трагедия: были лишены жизни отрекшийся от престола император России и его семья. Николай 11 был убит на той земле, где его, тогда Наследника престола, восторженно встречали люди в 1891 году. Он узнал Сибирь в расцвете молодых сил, а был тут уничтожен в зрелом возрасте, не претендуя на власть.

25 июля Туринск перешёл в наши руки; отряд Хохрякова отступил к Ирбиту. Таким образом, почти вся Тобольская губерния оказалась в руках доблестной Белой гвардии.

Август 1918 г. Чехословацкие и сибирские соединения продолжают очищать Сибирь от скверны большевизма: идёт наступление как на Тюмень и Екатеринбург, так и на восток – в Забайкалье.

Владивосток и Крайний Дальний Восток также с помощью чехословаков освобождены от не богоугодных красных властей.

В Сибири из числа военнопленных формируются сербские, польские, румынские войска, занимающиеся в основном охраной участков Сибирской магистрали.

2 августа 1918 г. в г. Архангельске при поддержке британских сил свергнута советская власть. У руля Северной области эсеровское правительство народного социалиста Н.В.Чайковского. Командующий морскими и сухопутными вооруженными силами Верховного управления Северной области» – организатор восстания капитан 2-го ранга Г. Е.Чаплин. Командующий войсками и генерал-губернатор Северной области – генерал-майор В.В. Марушевский.

2 августа на рейд Архангельска вошли союзные войска, вскоре высадился 2-тысячный английский десант.

В августе при непосредственном участии Антанты началось формирование частей Северной армии. Вооруженные силы на тот момент составляли пять рот, один эскадрон и артиллерийскую батарею.

В Архангельске образовано Верховное управление Северной области, в его составе члены Учредительных собраний от Архангельской, Вологодской, Вятской, Новгородской, Казанской и некоторых других губерний и выборные представители северных земств и городов.

Декларация нового правительства определила две основные задачи:

1. Очистить силою оружия русскую территорию от германцев и уничтожить Брестский договор.

2. Воссоединить и восстановить единое Российское государство из всех отторгнутых от него частей.

Ближайшие цели: овладеть Вологдой, Котласом, Вяткой и Северной железной дорогой. Далее – Пермь и Екатеринбург; объединёнными с чехословаками силами создать вдоль Волги единый Восточный фронт.

Июнь 1918 г.: ознаменован восстанием корпуса чехословаков и возникновением Восточного фронта. Бои с красными частями развернулись на огромной территории: Златоуст, Омск, Тюмень, постепенно охватывая Средний и Северный Урал.

Московское правительство советов создаёт крупную войсковую группировку. Её части вступают в сражения как с соединениями Белой армии, так и подавляют в своем тылу упорные антибольшевистские выступления крестьян, начавшиеся в волостях Чердынского, Красноуфимского и других уездов и в ряде городов губернии.

В начале августа в Перми соввластью создан военно-революционный комитет: на него возложена вся полнота власти в губернии. ВРК объявил Пермь на военном положении, рабочие от 18 до 45 лет поставлены под ружье. «Непролетарские элементы» принудительно привлекались к сооружению укреплений и рытью окопов.

В августе 1918 года соединения генерала Каппеля ворвались в Казань, вернув золотой запас России (1600 тонн хранились по распоряжению Императора в Казани, подальше от фронтов мировой войны). На поездах его вывезли в Омск, где была ставка адмирала Колчака. Благодаря этому стратегическому запасу, Белая армия решала многие проблемы, как обеспечение вооружением со стороны союзников – АНТАНТы, так и различных хозяйственных задач.

16 сентября наша армия вошла в Красноуфимск. Меж тем, солидный сводный красный отряд В.К. Блюхера совершил манёвр: провёл отчаянный рейд по нашим тылам, вырвался из окружения и в середине сентября в районе Кунгура соединился с частями 3-й армии. Был нанесён удар во фланг наших наступающих частей.

23 сентября 1918-го по инициативе представителей Сибирской республики, Комитета членов Учредительного собрания, Сибирского и Уральского казачьих войск, командования Чехословацкого корпуса, пришедших к единому мнению объединить действия всех антибольшевистских сил на востоке России, создано единое правительство – Уфимская Директория. Увы, его «лоскутной» состав, члены которого учитывали прежде всего узкопартийные и региональные интересы, не смог ни обеспечить надежную работу тыла, ни эффективно противодействовать армии советов.

Омск, сентябрь 1918 года: совещание по использованию Северного морского пути для снабжения войск. Инициатор – адмирал Колчак, авторитет в области полярных экспедиций. Перевалочной базой для поступающих грузов определен район Обдорска.

2 октября противник овладел Красноуфимском. В Сибири шла позиционная борьба, с обеих сторон велась подготовка к наступательным операциям. Части советов намеревались взять Екатеринбург. Наши доблестные войска опередили противника.

В октябре нами была оставлена Самара, а затем пришлось отступить в степи Заволжья. Эти поражения лишили Директорию авторитета и доверия.

18-го ноября 1918 г. в Омске генерал А.И. Андогский, полковники Д.А. Лебедев и В.И. Волков, есаул И.Н. Красильников и представители Антанты М. Жаннен, У. Гревс, А. Нокс и О. Найт совершили переворот. Адмирал А.В. Колчак, военный министр в правительстве Уфимской директории распустил Директорию, взяв власть в Сибири.

Адмирал провозглашён главнокомандующим Белой армией и Верховным Правителем России. Этот высокий титул, дарованный ему до завершения освободительной от большевиков войны, он начал оправдывать с первых дней своего главенства. Адмирал в кратчайшие сроки объединил все освободительные армии Урала, Сибири и Дальнего Востока. Под его руководством велась подготовка к решительной борьбе с большевиками, составлялся план генерального наступления.

Выработанное «Положение о временном устройстве органов государственной власти в России» отводило функции Исполнительной власти в Сибири и на Урале непосредственно Совету министров, которое вправе рассматривать проекты законов и указов, представляя их Верховному Правителю. Председатель Совета министров – П.В. Вологодский. В состав правительства входили как гражданские лица, в основном представители Конституционных демократов, так и военные – генералы Н.А. Степанов, Д.А. Лебедев, М.К. Дитерихс, контр-адмирал М.И. Смирнов.

19-го ноября 1918 г. арестован т. н. Съезд членов Учредительного собрания. 3-го декабря основной состав съезда расстрелян отрядом В.О. Каппеля, остальных казнили 22-го декабря 1918 года.

Совет Верховного Правителя (в него входят председатель Совета министров, министры – внутренних дел, иностранных дел и финансов) решает самые насущные вопросы внутренней и внешней политики.

22-го ноября 1918 г. организовано Государственное экономическое совещание (состоит из представителей правительства, частных банков, Всероссийского совета съездов торговли и промышленности, Совета всесибирских кооперативных союзов), которое и вырабатывает экономическую политику.

В ноябре управляющий морским министерством контр-адмирал М. И. Смирнов провел второе совещание. Решено отправить речные суда в устье Оби, создать дирекцию маяков и лоций для гидрографического обслуживания предстоящей экспедиции.

В среде крестьян зреет недовольство: они уклоняются от повинностей, уплаты налогов, мобилизации в армию. Здесь и стихия партизанского движения, и даже очаги сопротивления 21–23– го декабря 1918 г. в Омске и Куломзине. Мутят в народе воду эсеры и большевики.

Весь декабрь 1918 года – чехарда событий.

В ночь на 22 декабря в Омске произошло большевистское восстание. Вооруженные рабочие-большевики и одна распропагандированная большевиками воинская часть попытались устроить переворот. Восставшие захватили тюрьму, из неё освобождены все арестованные. Рабочие захватили также станцию Куломзино и обезоружили там железнодорожную милицию.

На усмирение восстания выступили чехословаки и казаки, и жестоко подавили его. Почти все повстанцы были уничтожены.

Незаконно освобожденным из тюрьмы политическим заключенным (это в основном большевики и социалисты, заявлявшие о своем непризнании Колчака Верховным правителем) согласно приказа начальника омского гарнизона генерала Бржезовского, предписывалось немедленно вернуться в тюрьму, в противном случае неповиновение – расстрел на месте.