Текст книги "Вера и рыцарь ее сердца. Роман в 6 книгах. Том 1"

– Господин учитель, вы поступили несправедливо! Нам надо с Диан сидеть вместе, ведь мы с ней дружим! Посадите нас вместе, пожалуйста, – вежливо попросил он учителя, но учитель оказался несговорчивым и силой усадил первоклассника Де Гроте на последнюю парту как хулигана.

Весь класс захихикал, а Ронни захныкал от бессилия, и школа превратилась для него во вражескую территорию.

Каждое утро мама отправляла Ронни в школу, и каждое утро мальчик шёл в свой класс, понуро опустив плечи. Он ходил в школу только потому, что мама угрожала пожаловаться отцу, если он останется дома. Мальчик был очень благодарен Диан за дружбу. Хотя они и не сидели вместе, девочка играла с ним на переменах, и в школу они ходили по-прежнему как брат с сестрой, держась за руки.

На уроках Ронни слушал внимательно только то, что его самого интересовало, или то, чего он сам ещё не знал. Учёба давалась ему легко, и становилось скучно, особенно когда учитель по сто раз повторял одно и то же. Сначала Ронни принёс на урок конструктор, но уже на второй день конструктор у него отобрали, тогда он под партой приспособился разглядывать приключенческие картинки о Сюске и Виске, что тоже вызывало недовольство учителя.

– Учителю просто не угодишь! – жаловался мальчик своей маме перед сном. – Учитель вызвал меня к доске и попросил написать слово «корова». Я написал на доске это слово: «к-а-р-о-в-а», ведь буквы я хорошо знаю, а он мне говорит: «Де Гроте, ты неправильно написал слово!» Мама, я написал на доске то, что слышал. У меня хороший слух, как учитель произнёс «карова», так я и написал. Я сказал учителю, что он сам ошибся, потому что я не глухой, а он меня отругал, потому что это слово пишется по каким-то правилам. Мама, ведь тот, кто придумал эти правила, глупец?

– А что было дальше? – тихо спросила Валентина, укрывая сына одеялом.

– Господин учитель выгнал меня из класса, – ответил довольный мальчик, потому что весь урок он проиграл во дворе школы, на свежем воздухе.

– Это плохо. Смотри, учись хорошо, а то я расскажу всё папе, он тебя накажет, – предупредила Валентина сына и выключила свет в спальне.

Валентина ждала второго ребёнка, беременность протекала тяжело, и ей было не до проблем сына в школе, а Ронни продолжал писать слова так, как слышал. Он получал плохие оценки, а учитель правописания очень жалел, что в последнее время в школах запретили бить учеников розгами. Зато на уроках математики мальчик числился лучшим, чем удивлял преподавателя, но домашние задания не делал из принципа.

– Де Гроте, если ты, испытание души моей, домашние задания не делаешь, тогда зачем ты ходишь в школу? – возмутился как-то директор, видя, что мальчик совсем отбивается от рук.

– Как это зачем?.. Господин директор, вы разве не знаете?.. Потому что мама меня отправляет, а иначе зачем в школу ходить?

– Ты, Де Гроте, неисправимый мальчишка, плешь на мою голову! Не слушайте его, дети, будем надеяться, что этот ученик когда-нибудь возьмётся за ум.

Ронни чувствовал себя в школе несчастным человеком, он каждое утро притворялся смертельно больным, но никто на эту хитрость внимания не обращал.

Но однажды, чтобы подбодрить сына, Валентина дала себя уговорить и разрешила ему принести в дом котёнка.

– Только смотри, возьми кота, а не кошку. Иначе будешь сам разбираться с кошачьим приплодом! – предупредила она сына, прежде чем тот отправился к другу выбирать себе котёнка.

Ронни выбрал того котёнка, который, играя, налетел на его ботинок и смешно перекувыркнулся. Котёнок был рыжий, с тигровыми полосками на спине. На семейном совете кота решено было назвать Мурзиком. У Мурзика был весёлый нрав, он задорно играл с мальчиком, а в его отсутствие – с его домашними тапочками. Когда Ронни приходил из школы, Мурзик первый встречал его у порога и протяжно мяукал, прося мальчика с ним поиграть.

Наступили летние каникулы. Время веселья и игр! Мурзик и Ронни стали друзьями, им было весело жить вместе, но это счастье продолжалось, пока не обнаружилось, что Мурзик был кошкой, которая окотилась прямо в постели своего маленького хозяина. Она принесла на свет шестерых смешных и мокрых котят.

Тут Валентина очень разозлилась на кошку, на котят и на своего сына за испорченную постель. Ронни с котятами был отправлен во двор, где его ждали ведро с водой и целлофановый мешок.

– Настало время учиться нести ответственность за свои поступки, – сурово сказала мама и ушла домой, хлопнув за собой дверью.

Был вечер, моросило, и Ронни остался один на один со своей задачей – умертвить никому ненужное кошачье потомство, которое ещё ничего не понимало в жизни. Как неживой, засунул несчастный мальчик котят в мешок, медленно опустил его в ведро с водой, а потом придавил мешок с котятами ко дну двумя руками, чтобы вода накрыла бедных котят с головой, и они быстрее задохнулись.

Мальчик всё делал, как говорила ему мама, но котята хотели жить и их писк был слышен через толстый слой воды, а Ронни казалось, что это он сам жалобно стонет под водой и никак не может умереть. С последними пузырьками воздуха сердце ребёнка впервые познало настоящее горе.

На следующее лето Ронни сам на себе испытал участь тех бедных котят, которых он утопил.

Лето выдалось очень дождливым, небо глядело на город серыми грустными облаками, из которых на землю сыпались колючие дожди. В такую слякотную погоду Ронни приходил в гости к своей подружке Диан, чтобы не мешать маме любить его новорожденную сестрёнку, которую мальчик назвал тоже Диан. Если мама периодически забывала о нём, то папа оставался прежним и по воскресеньям водил сына в кафе-мороженое.

Надо отметить, что за прошедший школьный год подруга Ронни, Диан, подросла и похорошела, её рыжие волосы стали отливать медью, тонкая шея напоминала шею молодого жирафа, зато в её светлых глазах можно было увидеть все цвета радуги. Даже двигалась теперь девочка по-другому, как кошка, которая ждёт ласки и даёт себя погладить. Ронни было хорошо в её обществе.

В дождливую погоду дети обычно играли в доме у Диан.

– Давай поиграем в индейцев, – предложила вдруг девочка.

– Давай, – с энтузиазмом согласился Ронни и тут же добавил: – А как?

Девочка знала, как надо играть в индейцев. Прежде всего, дети сделали шалаш, поставив два стула вместе и накрыли их простынёй. Очагом в их хижине была настольная лампа. Над лампой хозяйственная Диан варила в игрушечной кастрюльке суп. Пока девочка создавала уют в доме, Ронни уходил на охоту, и маленький стульчик служил ему диким мустангом.

Шалаш был украшен маленькими подушечками и мотыльками, вырезанными Диан из цветной бумаги. Джунгли, где охотился Ронни, находились в дальнем углу комнаты, там можно было подстрелить различную дичь. Дичью служили плюшевые зверята. Когда мальчик возвращался с охоты домой, его подружка угощала добытчика супом из игрушечной кастрюльки. Потом друзья ужинали, ритмично стуча ложечками по тарелочкам, из которых обычно ела кашу кукла Барби.

И во время этого ужина вдруг за шалашом послышались тяжёлые шаги.

– Медведь, медведь идёт! – вскрикнула догадливая Диан, она сделала вид, что сильно испугалась.

От страха девочка обняла мальчика, который принял ласку подружки как повод к действию. Он схватил остаток бельевой верёвки, служившей ему боевым лассо, и выскочил из палатки, но медведь струсил и убежал.

– Всё спокойно! – торжественно произнёс мальчик и снисходительно похлопал девочку по плечу.

– Спасибо, мой милый! Ты мой рыцарь, ты спас меня от медведя! – поблагодарила Диан мальчика и трогательно поцеловала в щёку. – А теперь давай ложиться спать!

Постелью им служили коврик и диванная подушка. Лёжа на коврике, головами на одной подушке, они почувствовали нежность друг к другу. Девочка доверчиво положила голову на плечо мальчика, а Ронни стал усиленно похрапывать, как это делал его папа, когда спал. Казалось, что весь мир стал их колыбелью. Слышно было тиканье часов на стенке, и с улицы доносился шум редких машин, проезжавших мимо дома. За окном распогодилось, и солнечные блики заиграли на потолочных простынях.

Вдруг на белой стене шалаша заплясали грозные тени, которые заслонили закатный солнечный свет. Родители Диан разрушили шалаш и уставились на Ронни, который по-прежнему лежал рядом с их дочкой.

– Вот видите! Теперь вы сами видите! Что я вам говорил?! – кричал Фред, тыча пальцем в Ронни. – Я вам говорил, что они спят вместе и этот залезал в трусы к сестре! Я был прав!

Мать Диан наклонилась над детьми и грубо задрала вверх подол платья дочери, тогда Ронни увидел голубые трусики своей подружки и её острые коленки в царапинах. Потом отец Диан схватил его за шкирку, поднял на высоту своих глаз и зло прошептал прямо ему в лицо.

– Ах ты, негодный пацан!

Из его рта пахло прокисшим супом, от этого запаха Ронни внезапно затошнило.

– Я не шучу, я твой писун отрублю! – продолжал шипеть злой мужчина. – Не умеешь держать его в брюках, ходи с обрубком. Но пока предупреждаю, что если ты хоть раз прикоснёшься к моей дочери, то потеряешь свой маленький мужской член, тогда сосед пусть делает тебе детей!!!

Прорычав угрозы, отец Диан отшвырнул Ронни в угол комнаты, как нашкодившего кота. Уходя из комнаты, он ударил свою дочь ладонью по щеке и заодно дал подзатыльник сыну, на веснушчатом лице которого по-прежнему цвела ехидная улыбка.

Ронни поднялся на ноги, огляделся по сторонам. Ему показалось, что мамаша Диан, Фред и сама Диан смотрели на него с таким отвращением, словно им было совершено преступление. Тогда он хотел подойти к подружке, которая прижималась к своей маме, чтобы вместе с ней объяснить её родителям, что не было ничего плохого. Но девочка тут же спряталась за спину матери, а её старший брат Фред выставил перед ним кулак. Но Ронни не обратил внимания на кулак худосочного Фреда и опять протянул Диан свою руку, а та отвернулась, заревела и побежала к своему папе, просить прощения. Это было так обидно, так больно, что Ронни не смог даже осознать, что произошло с ними, но уже знал, что его предали.

Словно раненый зверёк, вернулся он домой, а за ним следом пришли мама и брат Диан. Валентина тут же поставила перед соседкой и её сыном угощение. Фред уселся за обеденный стол семьи Де Гроте и стал по-свойски уплетать песочные печенья.

Потом Валентина клятвенно заверила маму Диан, что её сын никогда больше не переступит порога их квартиры и никогда не будет играть с Диан. Вечером перед сном она уложила Ронни, как это делала раньше, и, видя неподдельное горе сына, тихо спросила:

– Зачем ты обнимал Диан, она ведь не твоя сестра?

– Она меня тоже обнимала, потому что она меня любила, – с горечью ответил Ронни и добавил: – Я думаю, что она меня понарошку любила.

– Я не расскажу об этом папе, но, сынок, держись подальше от этой нехорошей девочки.

Ронни не стал говорить маме, что творилось на душе, а в его сердце росло тяжёлое чувство обиды на всех девочек без исключения. В ту же ночь у него случилось первое носовое кровотечение. Кровь текла из носа мальчика ручьём. Испуганные родители не могли остановить носовое кровотечение и вызвали врача. С тех пор такие кровотечения стали его частым недугом. Иногда он так слабел от потери крови, что не мог ходить в школу, но это его совершенно не радовало. Мальчику казалось, что теперь ничто в мире не может его обрадовать. Его предала любимая подружка, он стал убийцей маленьких котят, соседи считают его негодным мальчиком и угрожают отрезать его мужской член.

Ронни был несчастен и одинок.

Носовые кровотечения стали случаться почти каждый день, и каждый раз мальчик терял много крови. Пропитавшиеся кровью салфетки уже не вмещались в большой таз для стирки белья. Через несколько месяцев Ронни с трудом поднимался с кровати. Родители положили сына в хорошую больницу, которую рекомендовал им домашний доктор, и оставили его там одного. Ронни видел из окна больничной палаты, как уходили с больничного двора папа с мамой, оглянувшись, они помахали ему на прощание. Он захныкал и понял, что и родители его оставили одного.

«Я им совсем не нужен. Им нужна только моя сестра Диан, и она хоть и орёт с утра до вечера, но станет их любимым ребёнком. Они непременно забудут меня. О, как болит у меня в груди», – так думал поникший Ронни, стоя у окна, прижав руку к груди, в которой с бешеным ритмом стучало сердце.

Когда Ронни впервые услышал то, что домашний доктор запретил ему двигаться, то разозлился на доктора и на маму, которая тут же уложила его в постель.

«Как бы не так!» – подумал тогда Ронни. В тот же день после ухода доктора он побежал по лестнице наверх и чуть не скатился по ступенькам вниз, потому что у него закружилась голова, потемнело в глазах и дикая боль пронзила его мальчишескую грудь.

И вот теперь он стоял один посреди больничной палаты, с приложенной к сердцу рукой, и смотрел за окно. Он плакал и сквозь слёзы глядел на больничный двор, хотя его родителей уже давно не было видно.

– Ронни, посмотри, какой зайчик у меня в руках, – стала донимать мальчика няня-волонтёр, добровольно работавшая в больнице. – Ронни, не плачь! Смотри, как зайка может шевелить ушками!

Невидящим взглядом Де Гроте младший посмотрел на игрушку. Это был надувной раскрашенный заяц, который высмеивал его за слёзы, заяц смеялся над его горем. Тогда мальчик, никогда не державший в руках даже игрушечного оружия, вдруг резко выставил в сторону зайца правую руку, сложил пальцы пистолетом и выстрелил в зайца.

– Паф! – коротко произнёс Ронни, и надувная игрушка в руках женщины взорвалась, как от настоящего выстрела.

Ошеломлённая женщина выбежала из комнаты, оставив убитого горем ребёнка одного в палате. Потом всё отделение приходило смотреть на Ронни, расстрелявшего зайца своим указательным пальцем.

Свидетельница «расстрела» была верующей и поступила так, как подсказывала ей совесть: к Ронни был вызван священник, чтобы совершить над мальчиком обряд причастия. Женщина была крайне удивлена тем, что мальчик с охотой пошёл в маленькую церковь при больнице. Ронни любил Иисуса, которого тоже обижали, хотя он был добрым и делал чудеса. Бабушка Мария говорила, что Иисус любил своих обидчиков непонятной для людей любовью.

Своей добротой Иисус Христос напоминал ему его бабушку Марию, в любви которой он нуждался.

Ронни пролежал в детском отделении городской больницы без малого две недели. Каждый день ему вливали чью-то законсервированную кровь, ставили уколы в ягодичные мышцы и заставляли кушать больничную еду. Кроме него в детском отделении лежало много мальчиков и девочек с признаками малокровия, но после того, как его предала Диан, Ронни принципиально дружил только с мальчиками.

Обычно родители приносили больным детям фрукты и соки; а Валентина – мясные котлеты и плитки шоколада. Когда Ронни попросил принести ему ростбиф, Альфонс понял, что сын пошёл на поправку.

Надо сказать, что такой наплыв больных детей с носовыми кровотечениями наводил докторов на мысль, что дети в Бельгии стали жертвой пролетевшего над страной радиоактивного облака как последствия ядерных взрывов в Японии.

После выписки Ронни из больницы семья Де Гроте переехала в новый дом с большим садом, дом стоял за чертой города, на берегу морского канала. Вокруг посёлка рос густой лес, в котором водились кролики.

Доктор прописал для выздоравливающего Ронни домашний режим, так как боялся за слабое сердце ребёнка, но мальчику полупостельный образ жизни крайне не понравился, и он стал втайне от родителей покорять деревянную лестницу, ведущую на этажи нового дома. Каждый день он поднимался на ступеньку выше, пока не добрался до третьего этажа, где и находилась его спальня. Как только мальчик легко и без одышки поднялся на третий этаж, да ещё с железными утюгами в руках, доктор признал его здоровым, а Валентина утюги быстро заменила на вёдра с углём, которым топились печи на этажах, чтобы сила сына не пропадала даром.

Первое время после переезда в новый дом у Ронни не было друзей, кроме его деда, Маленького Франца, который купил себе домик в лесу неподалёку от нового дома дочери, а с дедом скучно не бывало.

Маленький Франц всегда находил занятие для внука, то учил его ориентировке на местности, то показывал, как надо ставить капканы на кроликов, и вместе с Ронни он выкорчёвывал деревья на газонах своих соседей. Бывали случаи, что мальчик засиживался у деда допоздна, играя с ним в карты, и возвращался домой в кромешной темноте.

Ночью в лесу было так жутко темно, что Ронни приходила мысль о том, что он ослеп, пробираясь по знакомой лесной тропинке на ощупь и каждые пять-шесть шагов приседая от страха, но об этом никто не должен был знать, ведь трусов в семье Де Гроте не любили, а деды выбивали из внука любую детскую пугливость пинками да подзатыльниками.

– Стыдно мужчине в любом возрасте пугаться и кричать, как петуху недорезанному. Ты родился не у крестьянина в сарае, ты потомок знатного рода настоящих мастеровых, – внушали они мальчику, как только тот стал мало-мальски понимать речь.

Старания Валентины откормить больного ребёнка не прошли даром, тело сына постепенно наливалось силой и, соответственно, набирало вес.

Прошло время, и Ронни уже мог сам постоять за себя в мальчишеских разборках, и с этого времени у него стали появляться друзья. Хотя он был в команде драчунов самым маленьким по росту и младшим по возрасту, но его стойкий бойцовский характер и необычная сила кулаков приносили уважение не только друзей, но и врагов.

Летние каникулы на новом месте проходили замечательно, а с началом учебного года Ронни записали в самую престижную школу в округе, куда добираться нужно было на трамвае, а ездить на трамвае ему всегда нравилось. Эту школу при католической церкви «Братья по Любви» Валентина выбрала по совету своих новых подруг, и в этой школе мальчика взяли на класс ниже, ведь школа-то была более престижной, чем прежняя.

Так как обучение в школе проводилось на высоком уровне, то и требования к ученикам были более высокими, чем в школах по соседству, но у Ронни было своё мнение по этому поводу, и на мякине его не провести, потому что все школы без исключения ему казались тюрьмой для детей, где хоть и не было решёток и никто не носил наручников, но были надзиратели-учителя, которые отнимали у детей свободу передвижения и желание размышлять самостоятельно.

Конечно, на уроке можно услышать и что-то новое, но даты рождения и смерти королей он не учил, чтобы не забивать себе голову чепухой. Единственно, что радовало его и его одноклассников, что иногда заболевал учитель, и тогда вместо урока класс отпускали поиграть в школьном дворе.

По правилам новой школы все ученики должны были каждое воскресное утро приходить на богослужение в церковь, поэтому Ронни каждое воскресенье на первом трамвае отправлялся в город, чтобы получить штемпель посещаемости воскресной службы – от этого зависела его успеваемость. Постепенно мальчик невзлюбил не только школу, но и церковь.

Однажды на перемене Ронни спешил в школьную столовую, где собирался съесть приготовленный мамой бутерброд, но его окликнул дьякон и подозвал к себе. Мальчик был уверен, что монах начнёт его журить за повторный пропуск воскресной службы, хотя причина, по которой он пропустил службу, была уважительной: проснувшись вовремя, он случайно опять уснул, а когда проснулся, то было уже поздно.

Спрятав вожделенный бутерброд в школьную сумку, Ронни робко подошёл к дьякону и склонил перед ним свой курчавый чуб. Вдруг он почувствовал мужские руки, гладящие его волосы, и вздрогнул от неожиданности: к чему такие ласки?

– Не бойся, сынок! Я не буду тебя бранить за пропуск воскресного богослужения, хотя пропускать богослужение – это нехорошо! Я ведь прекрасно знаю, как нелегко вставать с рассветом, мой мальчик, но Богу это нравится…

От таких слов у Ронни чуть не вывалился язык от удивления. Он совсем не был готов к такому обороту событий. Его жалели… за прогул?! И что это нравится Богу?

– Ох, сынок, я тебя так хорошо понимаю. Дай мне тебя пожалеть! Садись ко мне, мой хороший, я тебя утешу.

Тут дьякон с силой усадил мальчика на свои острые колени, и мужские дрожащие руки заскользили по детскому телу. Почувствовав противное прикосновение мужских рук, Ронни резко вскочил и отпрыгнул от дьякона на безопасное расстояние.

– Никакой я вам не «сынок»! – сказал он и был таков.

У Ронни уже давно имелся план побега. Поэтому, недолго думая, парнишка обезьянкой переполз через ограду школы, ворота которой были весь день на замке, и побежал домой, не дожидаясь трамвая.

Вечером Валентина рассказала мужу о том, что узнала от сына, и Ронни опять перевели в другую школу, которая располагалась на окраине города. И в этой школе мальчика тоже записали на класс ниже, так, на всякий случай, чтобы не повредить общей успеваемости школьников.

Впрочем, любви к знаниям у Ронни от перемены месторасположения школ так и не прибавилось. Учение давалось ему легко, кроме грамматики, а тут ещё по программе ученикам его класса было предписано изучать французский язык.

– Учитель, вы сделали ошибку на доске! – радостно сообщил Ронни на весь класс.

– Что-то случилось, Де Гроте? С каких пор ты стал интересоваться тем, что написано на доске?

– Потому что вы, господин учитель, сделали ошибку, а я её первый заметил! – с торжеством заявил Ронни.

Он подошёл к доске и постучал по ней указкой, как это делал учитель.

– Вы написали слово «б-у-т-е-й» неправильно! – с триумфом произнёс мальчик, ему нравилось стоять перед всем классом.

– Уважаемый Де Гроте младший, теперь нам всем видно, что ты совсем не учил урок. Потому что слово «б-у-т-е-й» пишется как «bouteille». Садись за парту, горе-ученик!

Уроки надо учить дома…

Класс засмеялся, а учитель продолжил:

– Изюминка французского языка в том, что многие слова пишутся не так, как они слышатся. Эти правила правописания нужно хорошо вызубрить, чтобы получать хорошие оценки.

Такое пренебрежение к себе Ронни выдержать не мог и перебил учителя, чтобы отстоять свою позицию:

– Но ведь это так глупо. Главная цель любого языка в том, чтобы тебя хорошо понимали другие люди, а если правила мешают людям понимать друг друга, то эти правила надо отменить.

Когда учитель указал ему на дверь, то Ронни не спешил сойти со сцены, не оправдавшись, и досказал свои рассуждения по теме общения между людьми.

– Надо писать так, господин учитель, как слово слышится. Зачем выдумывать правила? Только для того, чтобы одни делали ошибки, получали плохие оценки? А я, господин учитель, предлагаю создать для всех народов мира единый общий язык, чтобы можно было договориться народам между собой. Тогда на земле не будет войны и ученикам не придётся тратить время на никому не нужные правила по грамматике. Вот, скажите, господин учитель, зачем надо человеку помнить даты рождения и смерти королей, ведь от этого они не воскреснут? Я считаю, что надо изучать в школе то, что действительно нужно человеку в настоящей жизни и в будущей, например, науки для освоения человеком космоса!

Ронни уже давно мечтал полетать над землёй, переплыть все четыре океана на паруснике и странствовать в космосе на звездолёте, но этому в школе не обучали.

Закрыв за собой дверь в класс, он отправился домой, любуясь погожим деньком.

– Учитель решил меня наказать?! Но господин учитель даже не подозревает, как хорош бывает день! Разве позволено взрослым в такой прекрасный день закрывать детей в школе? Нет, господин учитель, я не ваш раб, а на свободе я не заскучаю!

Ронни не хватало и целого дня, чтобы наиграться, наработаться и постараться хоть чуть-чуть устать к вечеру. Учёба в школе казалась ему пустой тратой его драгоценного мальчишеского времени, зато по воскресеньям он помогал папе достраивать маленький домик в саду, чтобы там жили бабушка Мария с дедом, большим Францем.

Отбивать молотком старый цемент с кирпичей, забракованных для строительства, – вот это занятие для настоящего мужчины! Сначала молоток часто бил по пальцам, Ронни даже подозревал, что папа подсунул ему какой-то кривой молоток, но вскоре молоток исправился, и тогда дело по очищению кирпичей пошло хорошо. Руки мальчика становились грубыми от работы, и под ногтями чернела грязь, как у настоящего рабочего человека.

Альфонс учил сына своему ремеслу как своего преемника. Ронни имел пригодные к труду руки и сноровку строителя, но, в отличие от отца, был слишком разговорчив и нетерпелив. Альфонс любил работать неспешно, старательно, чтобы с гордостью смотреть на дома, построенные его фирмой, а его сын трудился на скорость и постоянно вносил в свой труд какие-то идеи, а потом с энтузиазмом проверял свои идеи на деле. Это новаторство сына утомляло мужчину, и тот нередко отпускал мальчика с работы раньше времени.

Выйдя на улицу, Ронни чувствовал себя счастливым человеком и очень занятым, то он играл с соседскими мальчишками в ковбоев, гарцуя на смирных лошадках, отправляющихся на водопой; то охотился на кроликов, которые к тому времени так расплодились в лесу, что сильно досаждали крестьянам, то целый день купался в морском канале.

Ронни всегда стремился проверить свои возможности в экстремальных условиях. Например, он был уверен, что переехать на велосипеде пешеходный мостик над каналом с закрытыми глазами – дело плёвое, ведь сколько раз он ездил по мосту туда-сюда.

Как можно было человеку удержаться от такого замечательного эксперимента?

И этот день настал! По дороге в школу Ронни остановился перед въездом на мост, плотно завязал глаза маминым платком и уверенно набирал скорость, раскручивая педали, но вскоре руль вырвался из-под контроля и велосипед рухнул в воду. Вода в канале была по-осеннему холодная, не до купания. Мальчик велосипед из воды вытащил, но тот нуждался в ремонте, а одежда экспериментатора – в стирке.

На его счастье, у мамы не было времени выяснять, что случилось с её сыном и его велосипедом, потому что она спешила в гости и со словами напутствия типа: «Всё расскажу папе» она покинула дом, а за ней, держа в руках плюшевого мишку, засеменила сестрёнка Диан.

Пока мама, гуляя по посёлку, по очереди навещала своих подружек, Ронни привёл себя в надлежащий вид, помылся сам, вычистил от грязи велосипед и отремонтировал его, и теперь у него появилось время поработать живым насосом. Играть ему всё равно было не с кем, так как его друзья ещё сидели за школьной партой.

После дождя в гараже стояла вода. Гараж находился под домом, и во время паводка в него бежали дождевые потоки. Вычислив объём воды, зная при этом объём вёдер, Ронни принялся выносить вёдрами воду из гаража, следя за временем. Когда все расчёты были им завершены, то выяснилось, что он работал с мощностью тридцать пять литров в минуту.

Валентина, пришедшая из гостей, по достоинству оценила труд сына и не рассказала отцу об утреннем происшествии. Ей уже надоело получать записки от педагогов, что ее сын невнимателен на уроках, что он не делает домашнее задание, и она отправила Ронни учиться в поселковую школу, куда можно добираться и на велосипеде, а поездка на велосипеде денег не стоит.

Она не догадывалась, как скучал ее сын, слушая дотошное объяснение учителя простых вещей, демонстративно глядя в окно. Сколько раз его хотел подловить учитель на том, что он пропустил какую-то тему, но Ронни каждый раз доказывал, что все, что говорилось на уроке он или уже знал, или сам догадался, но домашними заданиями себя не утруждал.

Когда мама отправила Ронни в ту школу, куда он пришел в первый класс, то его там радостно встретил директор.

– Ронан Де Гроте? Узнал, узнал! Возвратился-таки блудный сын в свои родные пенаты! Ну и зачем пожаловал, дружок?

– Пришёл доучиться, господин директор, – ответил Ронни, огорчившись, что мама опять забыла записать его в школу.

– Значит не надоело ещё учиться! Ну, сударь, и в какой же класс тебя определить? Сколько тебе лет? …Двенадцать, значит должен учиться в третьем классе средней школы. Так и запишем, а теперь ступай в класс, и чтоб мне без глупостей. Учись хорошо, не ленись.

Так Ронни в один момент перескочил сразу на два класса вперёд. Программу мальчик усваивал хорошо. Занятий в школе ему было достаточно, чтобы не делать домашних заданий, ибо не хотел тратить свое мальчишеское время на пустяки.

Однажды Ронни поспорил с друзьями, что он на своём велосипеде переедет по дну канала на другую сторону. Мальчик уже хорошо знал как особенности канала, так и работников дамбы, которые доверяли ему проводить суда через шлюзы.

Оказалось, что проехать под водой по дну канала на велосипеде было делом новым не только для Ронни, но и для всей детворы в округе, поэтому любопытные пацаны собирались у канала во время его тренировок, среди них были и фанаты смелого Де Гроте, и те, кто скептически относился к затеям поселкового авантюриста.

Сначала Ронни въехал в канал на большой скорости, и его тут же напором воды перевернуло через голову, и вскоре уже велосипед плыл на своём хозяине. Теперь малолетний каскадёр, на собственном опыте прочувствовав сопротивление воды, перед въездом в канал чуть притормаживал, а в воде вновь набирал скорость. Но у него возникла другая проблема. Воздуха в лёгких хватало только на полпути, потом его продвижению по дну канала мешали то старая детская коляска, то сломанный велосипед.

День за днём постигал Ронни тактику подводной езды на велосипеде, он входил во вкус своего эксперимента, чувствуя себя покорителем новых подводных миров.

Через неделю тренировок Ронни на глазах у поселковой детворы переехал на велосипеде по дну канала с одного берега на другой и стал героем дня, но в этой победе ему не хватало похвалы той девочки, которая бы могла стать его подружкой.

После предательства подружки Диан повзрослевший Де Гроте сторонился всех девочек без исключения, но, как там ни крути, а подросток стал нуждаться в девичьем внимании, тем более, что с ним стали происходить странные вещи: ему начали сниться женщины.

Обнажённая грудь голливудской красавицы, Брижит Бордо, сводила подростка с ума почти каждую ночь. Эта актриса сияла красотой на экранах кинотеатров и была кумиром всего мужского населения планеты, в этом никто не сомневался. Какой нормальный мужчина сможет противостоять ее чарам блондинки, оголившей свою грудь для зрителей всего мира? И хотя женская грудь звезды экрана Брижит Бордо промелькнула на экране как мимолётное видение, но это эротическое видение пробудило в юноше целый шторм сексуальных желаний. Ронни стал мечтать о близости с женщиной, и грудь актрисы манила его по ночам, потому что днём ему было не до таких глупостей.