Текст книги "Полное собрание сочинений. Том 13. Май ~ сентябрь 1906"

Среди газет и журналов

Г. П. Милюков в № 86 «Речи» подводит итог «первому месяцу думской работы». Вообще говоря, пишет почтенный автор,

«Все, что мы приводили здесь, как доказательство огромного успеха деятельности Думы за единственный месяц ее существования, – все это невесомые величины».

Но есть все же в результате «первого месяца думской работы» и результаты довольно «весомые»… по крайней мере в перспективе.

«Когда «Temps» за границей и «Новое Время» в Петербурге требуют «кадетского» министерства – всякий понимает, что это значит».

Насчет того, что «всякий понимает» – это, пожалуй, немножко слишком сильно сказано, г. Милюков. Но несомненно, что очень, очень многие действительно понимают и теперь уже, «что это значит». Гг. кадетов снова и снова приходится просить все о том же: что делаешь, делай скорей! Тогда, г. Милюков, действительно скоро все поймут, «что это значит».

«Вперед» № 5, 31 мая 1906 г.

Печатается по тексту газеты «Вперед»

Пусть решают рабочие

Перед социал-демократическим пролетариатом России и особенно Петербурга стоит важнейший вопрос, как провести ближайшую политическую кампанию по отношению к Гос. думе. Само собою понятно, что для единой с.-д. партии этот вопрос о ближайшей кампании ставится только в пределах резолюции Объединительного съезда.

Петербургскому с.-д. пролетариату рекомендовано два плана кампании: один в резолюции ЦК, другой в резолюции ПК[42]42
  См. настоящий том, стр, 170–171. Ред.


[Закрыть]. Мы напечатали уже в № 2 «Вперед»{90}90
  «Вперед» – ежедневная легальная большевистская газета; выходила в Петербурге с 26 мая (8 июня) 1906 года вместо закрытой правительством газеты «Волна» и являлась продолжением последней. Руководящая роль в газете принадлежала В. И. Ленину; активное участие в работе редакции принимали: M. С. Ольминский, В. В. Боровский, А. В. Луначарский. В газете было напечатано 15 ленинских статей. Газета подвергалась постоянным репрессиям; из 17 номеров 10 было арестовано. В связи с полицейскими преследованиями большевики заранее готовились к выпуску своего легального органа под другим названием. 2 (15) июня в газете «Вперед» было опубликовано объявление о том, что «в скором времени в Петербурге начнет выходить ежедневная рабочая газета «Эхо»». Это объявление печаталось в газете из номера в номер вплоть до ее закрытия. 14 (27) июня 1906 года постановлением Петербургской судебной палаты издание газеты было приостановлено. Вместо «Вперед» стала выходить газета «Эхо».


[Закрыть] обе эти резолюции и теперь намерены остановиться на существенном различии их содержания. Главный пункт резолюции ЦК гласит: «мы будем поддерживать Думу во всех ее шагах, направленных к низвержению нынешнего министерства и к замене его министерством, назначенным Думой, видя в такой замене условие, способствующее созыву учредительного собрания». Резолюция ПК ничего не говорит о поддержке подобного требования, перенося главное внимание на глумление правительства, на бессилие Думы, на необходимость обращения Трудовой группы к народу, на неизбежность новой и совместной борьбы рабочих и крестьян.

Итак, главный спорный пункт сводится к тому: поддерживать ли шаги Думы, направленные к составлению кадетского министерства, или нет. Резолюция ЦК выражается неясно, говоря о «министерстве, назначенном Думой». Но все знают и вся либерально-буржуазная печать подчеркивает, что речь идет на деле именно о назначении верховной властью министерства, угодного Думе, т. е. кадетского министерства. Только в этом смысле могут понять резолюцию ЦК и широкие массы рабочего класса.

Может ли с.-д. пролетариат поддерживать требования о назначении верховной властью кадетского министерства? Нет, не может. Кадетское министерство может быть лишь сделкой самодержавия с либеральной буржуазией против социалистических рабочих и против революционного крестьянства. С.-д. используют, конечно, с удвоенной силой то новое положение, которое создалось бы при такой сделке; с.-д. тщательно взвесят свою тактику, если эта сделка даст хоть временное облегчение борьбы за свободу и за социализм. Мы постараемся и эту сделку, направленную против революции, обратить на пользу революции. Но поддерживать заключаемую за спиной народа сделку буржуа с чиновниками мы не можем. Призывать народ или пролетариат к такой поддержке, значит развращать его сознание, значит скрывать от него правду о сущности этой сделки, об ее опасности, о стремлении буржуазии и чиновничества затруднить этим созыв учредительного собрания.

Мы должны призывать рабочих и крестьян не к поддержке сделок, а к борьбе. Только серьезная подготовка к борьбе действительно ослабит самодержавие, только в борьбе – залог того, что все и всякие шаги как самодержавия, так и буржуазии послужат действительно на пользу революции. Резолюция ЦК неправильна. Сознательные рабочие с.-д. не могут принять этой рекомендованной им резолюции.

Теперь второй вопрос. Не обязательно ли принять эту резолюцию во имя дисциплины, во имя подчинения съезду? Посмотрите на резолюцию Объединительного съезда о Гос. думе и вы увидите, что из нее невозможно вывести поддержку требования составить кадетское министерство, в ней нет даже ни слова о «поддержке» Думы вообще. Вот полностью та часть резолюции съезда, которая определяет отношение к самой Думе: «С.-д. должна: 1) планомерно использовать все конфликты, возникающие как между правительством и Думой, так и внутри самой Думы, в интересах расширения и углубления революционного движения, и для этого: а) стремиться расширить и обострить эти конфликты до пределов, дающих возможность сделать их исходной точкой широких массовых движений, направленных к низвержению современного политического порядка; б) стараться в каждом данном случае связать политические задачи движения с социально-экономическими требованиями рабочей и крестьянской массы; в) широкой агитацией среди народных масс за предъявление Гос. думе революционных требований, – организовать давление на Думу извне в целях ее революционизирования. 2) Направлять это свое вмешательство таким образом, чтобы эти обостряющиеся столкновения: а) обнаруживали перед массой непоследовательность всех буржуазных партий, которые возьмут на себя в Думе роль выразителей народной воли, и б) довели широкую массу (пролетариата, крестьянства и городского мещанства) до сознания полной непригодности Думы, как представительного учреждения, и необходимости созыва всенародного учредительного собрания» и т. д.

Из подчеркнутых нами мест ясно видно, что резолюция ЦК о поддержке требования насчет кадетского министерства не только не соответствует резолюции съезда, а прямо противоречит ей. Кадетское министерство – требование нереволюционное. Конфликты с Думой и внутри Думы оно ослабляет и затемняет, непригодность Думы оставляет в тени и т. д., и т. д. Добавим, что резолюция съезда ни разу не говорит о «поддержке» Думы, а только о «давлении», «использовании», «вмешательстве».

Вывод отсюда очевиден. ЦК безусловно не вправе требовать от организаций партии принятия его резолюции о поддержке требования насчет кадетского министерства. Все члены партии обязаны вполне самостоятельно и критически отнестись к вопросу и высказаться за ту резолюцию, которая по их мнению вернее решает задачу в пределах постановлений Объединительного съезда. Петербургские с.-д. рабочие знают, что вся организация партии строится теперь демократически. Это значит, что все члены партии выбирают должностных лиц, членов комитетов и т. п., что все члены партии обсуждают ж решают вопросы о политической кампании пролетариата, что все члены партии определяют направление тактики партийных организаций.

Мы уверены, что петербургский с.-д. пролетариат так и отнесется к спорному вопросу, обсудит его всесторонне, обстоятельно, деловым образом и вынесет самостоятельное решение: поддерживать требование кадетского министерства или нет?

От этого своего права, от этой своей с.-д. и партийной обязанности петербургские рабочие не позволят отклонить себя никакими софизмами, т. е. никакими явно ложными доводами. Мы лишь вкратце отметим эти софизмы. Л. Мартов в «Курьере» (№ 13) говорит: во имя дисциплины не расстраивайте политической кампании ЦК. Это – софизм. Никакая дисциплина не обязывает членов партии слепо подписывать все проекты резолюций, составленные ЦК. Нигде и никогда не бывало на свете таких правил, чтобы партийные организации отказывались от права своего суждения и превращались в подписывателей резолюций ЦК. Л. Мартов говорит: меньшевики подчинились насчет бойкота, теперь подчинитесь вы. Это – софизм. Решениям съезда мы все подчинились. Против выборов в Думу и против назначения парламентской фракции с.-д. никто из нас не призывал бороться. Мы подчинились, мы отказались, по воле съезда, от бойкота. Но мы вправе и обязаны бороться, в пределах решений съезда, против поддержки кадетского министерства, никаким съездом не предписанной. Л. Мартов обходит суть дела одними страшными словами и инсинуациями насчет дезорганизаторов. Он ни звука не проронил о том, противоречит ли резолюция ПК решению съезда. Он ни звука не проронил о праве оппозиции, т. е. о праве всякой партийной организации, в пределах воли съезда, оспаривать тактику ЦК и исправлять его уклонения и ошибки. Мы спокойно ответим поэтому Мартову: дезорганизует тот, кто нарушает законные права партийных организаций.

Мы спокойно укажем на то, что даже меньшевики (см. письмо в редакцию тов. Власова в этом же номере) несогласны с поддержкой кадетского министерства. Даже тов. Рьяншев в № 13 «Курьера» призывает «рабочую и Трудовую группы» «всеми силами бороться» против кадетского законопроекта о свободе собраний, т. е. предлагает чисто большевистскую тактику, исключающую поддержку министерства тех же самых кадетов.

Если Выборгский районный комитет предлагает созыв общегородской конференции с выбором делегатов «без различия фракций, т. е. без всяких дискуссий» – без обсуждения того, о чем идет спор!! – то петербургские с.-д. рабочие, конечно, лишь посмеются над этим решением. Без обсуждения никогда сознательные рабочие не будут решать важного вопроса. Ни жалкие слова о той или иной «резкости» при обсуждении, ни плач Л. Мартова по поводу той или иной обидевшей его резкости, ни угрозы расколом со стороны того же Л. Мартова или со стороны кого бы то ни было не заставят рабочих отказаться от самостоятельного решения вопроса. Угроза расколом, провокация на раскол – прием недостойный, радующий только буржуазию (см. № 29 «Думы»). Рабочие по большинству решат вопрос о поддержке кадетского министерства и добьются того, чтобы никто, даже ЦК, не посмел срывать их решения, вполне свободного, вполне самостоятельного, вполне правомерного на основании постановлений Объединительного съезда.

Написано 31 мая (13 июня) 1906 г.

Напечатано 1 июня 1906 г.

Печатается по тексту газеты в газете «Вперед» № 6

«Не кверху нужно глядеть, а книзу»

Так говорит сегодня в газете левых кадетов, «Нашей Жизни», г. И. Жилкин. С грустью отмечает он «сияние самодовольства» на кадетских лицах. Восторженное заявление г. Милюкова: «Кадеты дифференцируются от крайней левой» возбуждает его протест. Он высмеивает «необычайную политическую мудрость» кадетов, признающих «безвыходность» положения и в то же время хвастающих о смелом направлении государственного корабля в фарватер…

Остановимся на этих рассуждениях, которые затрагивают самый коренной вопрос сегодняшнего политического положения. И, с нашей точки зрения, особенно важно подчеркнуть, что верная оценка этого положения навязывается теперь силою событий даже людям, совершенно не разделяющим взглядов левых с.-д., воюющим против нас особенно усердно.

Слухи из парижского клуба русских реакционеров сообщают, что «все колебания в Петергофе прекратились. Горемыкин получил полную свободу действий»{91}91
  Цитата приведена из заметки «Верить ли?», напечатанной в газете «Биржевые Ведомости» № 9318 от 1 (14) июня 1906 года (утренний выпуск).


[Закрыть], т. е. свободу расправиться с Думой. И «Наша Жизнь», чуждая стремлению большевиков рисовать все в мрачных красках, говорит: «Мы имеем все основания относиться с полной доверчивостью к этим слухам»… «Борьба обостряется… – заканчивает передовицу эта газета. – Поднявшие меч от меча и погибнут». А г. И. Жилкин пишет: «Много ли в России людей, верящих в мирный победный исход парламентской работы? Нужно быть романтиком, мечтателем, идеалистом, чтобы погрузиться с головой в такие розовые мечты». И, рядом, г. В. Хижняков заявляет: «Нам не избежать революционных бурь, – это надо признать. Дума бессильна свернуть движение на мирный путь, ибо у нее нет власти улучшить народную жизнь, а без этой власти нет других, кроме революционных, путей. И уже теперь ясно ощущается, как постоянно увеличивается чувство неудовлетворенности, как все с большей силой исчезает вера во всемогущество Думы и как вместе с тем растет отчаяние» (неверие в Думу, как и неверие в бога, не есть еще «отчаяние»). «Атмосфера постепенно насыщается электричеством, можно слышать иногда глухие раскаты грома, и разряжения стихии, быть может, уже недолго ждать».

Так говорят люди, суждение которых нам особенно ценно вследствие их предвзятого отрицательного отношения к революционной социал-демократии. События заставили этих людей повторить именно те положения, на которых мы всегда настаивали и за которые нас всегда громила, разносила, порочила либеральная буржуазия, создававшая про «большевиков» целую груду сплетен, лжи и клевет.

«Не кверху нужно глядеть, а книзу». Это значит, что в силу объективных исторических условий, не зависящих от нашей воли, главной формой освободительного движения в России в настоящее время не может стать парламентская борьба. Не об «отрицании» ее идет речь, не об отказе использовать ее, – об этом нечего и говорить, – а о том, что главная и решающая борьба надвигается, в силу всего хода событий, на другой арене. Либеральная буржуазия бесконечное число раз клеветала на нас, большевиков, что мы «легкомысленно толкаем на крайние средства» («Речь» № 88). Посмотрите же, господа, неужели мы «толкнули» Жилкина, Хижнякова, передовика «Нашей Жизни»? Неужели мы «толкнули» курских и полтавских солдат, киевских, саратовских и других крестьян?

Мы «толкали» и будили тех, кто всегда ходил с «сиянием самодовольства» на лице. Мы говорили, что не от нашей воли зависит выбор той или иной формы освободительной борьбы, что необходимо трезво и беспощадно смотреть в лицо действительности, которая не оставляет почвы для «пути», ныне и «Нашей Жизнью» признаваемого закрытым. Мы говорили, что социалисты не могут и не должны жертвовать коренными интересами демократии и социализма ради минутных успехов, – они обязаны вскрывать перед массой горькую правду о ненадежности кадетов, о бессилии Думы, о неизбежности революционных бурь. Если масса не поймет нас сегодня, увлекшись краснобайством кадетов на избирательных собраниях, если масса не поймет нас завтра, увлекшись первыми днями первого русского парламента, – то послезавтра она убедится в нашей правоте. События заставят ее видеть в революционной социал-демократии партию, которая не обольщается мишурой, которая выдержанно и стойко призывает «глядеть» именно в ту сторону, где неизбежно разыгрывается борьба, решающая судьбу настоящей (а не кадетской) народной свободы.

Наша революция именно потому есть великая российская революция, что она подняла к участию в историческом творчестве гигантские народные массы. Классовые противоречия еще далеко не с полной резкостью развились внутри этих масс. Политические партии еще только складываются. Мы не в силах поэтому ни направить масс, ни удержать их в сколько-нибудь значительной степени. Но мы можем, изучив действительное положение и взаимоотношение классов, предусмотреть неизбежность того или иного направления их исторической работы, – той или иной главной формы их движения. И эти наши социалистические знания мы должны самым широким образом распространять в массах, не смущаясь тем, что истина зачастую бывает очень горька, что ее не видно сразу за мишурой модных политических вывесок или эффектных политических учреждений, – не поддаваясь чарованью красных вымыслов. Мы исполним свой долг, если все сделаем для такого просвещения массы и для подготовки ее к формам движения, незаметным для поверхностного наблюдателя, но неизбежно вытекающим из всего экономического и политического положения страны. Мы не исполним своего долга, если направим все свои взоры «кверху» и прозеваем то, что идет, растет, приближается и надвигается внизу.

Написано 1 (14) июня 1906 г.

Напечатано 2 июня 1906 г.

Печатается по тексту газеты в газете «Вперед» № 7

Реакция начинает вооруженную борьбу

Давно уже указывала социал-демократическая печать на непрочность, на беспочвенность пресловутого русского «конституционализма». Пока держится старая власть и держит в руках всю громадную машину государственного управления, – до тех пор нельзя и говорить серьезно о значении народного представительства, о возможности удовлетворить наболевшие нужды миллионов народа. Начались заседания Гос. думы, – полились особенно бурным потоком либерально-буржуазные речи о мирном конституционном пути, – начались и стали все усиливаться организуемые агентами правительства избиения мирных демонстрантов, поджоги домов с народными собраниями, наконец, прямые погромы.

А крестьянское движение растет. Забастовки рабочих становятся все острее, все чаще и шире. Самые отсталые военные части, пехота в провинции, казачество, приходят в волнение.

Слишком много горючего материала в русской жизни. Слишком велика и остра борьба, подготовленная веками невиданных в истории насилий, истязаний, мучительства, грабежей и эксплуатации. Нельзя уложить этой борьбы народа со старой властью в рамки борьбы Думы за то или иное министерство. Нельзя удержать самых забитых и темных «подданных» от заявления требований просыпающейся человеческой и гражданской личности. Нельзя удержать призывом к законности старую власть, которая всегда сама сочиняла законы, которая борется за свое существование последними, самыми отчаянными, дикими и бешеными средствами.

Погром в Белостоке – особенно яркий факт этого начала вооруженных действий правительства против народа. Старая, но вечно новая, – вечно до победы народа, до полного сметения старой власти – история российских погромов! Вот несколько выдержек из телеграммы выборщика белостокских граждан, Цирина: «Начался еврейский погром, подготовленный заранее». «Вопреки распространившимся слухам, из министерства в течение целого дня никаких распоряжений не поступало». «Погром усердно агитировался уже две недели; по улицам, в особенности по вечерам, раздавались прокламации, призывавшие к избиению не только евреев, но и интеллигенции; полиция смотрела на это сквозь пальцы».

Старая знакомая картина! Полиция подготовляет погром заранее. Полиция подстрекает; в правительственных типографиях печатаются воззвания об избиении евреев. Полиция бездействует в начале погрома. Войска молча смотрят на подвиги черной сотни. А потом, – потом та же полиция продолжает комедию суда и следствия над погромщиками. Суд и следствие чиновников старой власти приводят неизменно к одному результату: дело затягивается, погромщиков виновных не оказывается, кое-когда даже избитых и изувеченных евреев и интеллигентов тянут под суд, проходят месяцы, – старая, но вечно новая история забывается, впредь до следующего погрома. Подлое подстрекательство, подкуп и спаивание подонков нашей проклятой капиталистической «цивилизации», зверское избиение вооруженными безоружных, комедия суда и следствия, производимых самими виновными. И могут еще находиться люди, которые, видя эти явления русской жизни, думают и говорят, будто чье-то «легкомыслие» призывает народ к «крайним средствам»! Не только легкомыслие нужно, нужна дрянность души, нужна политическая испорченность, чтобы говорить подобные вещи пред лицом таких событий, как сожжение Народного дома в Вологде (начало заседаний Гос. думы) или белостокский погром (месяц заседаний Думы). Миллионы призывов не произведут на народ и сотой доли того действия, как одно такое событие. И говорить о «легкомыслии» призывов – такое же беспросветное педантство, такое же гражданское омертвение, как осуждение бешеного крика мести, несущегося с поля вологодских и белостокских сражений.

Гос. дума поступила очень хорошо, поставив немедленно на обсуждение запрос по поводу белостокского погрома и отправив членов Гос. думы в Белосток для расследования дела на месте. Но, когда вы читаете этот запрос, когда вы сопоставляете с ним речи депутатов Гос. думы и общеизвестные факты погромов, – получается глубокое чувство неудовлетворенности, чувство возмущения нерешительным языком запроса.

Судите сами. Авторы запроса говорят только: «население опасается, чтобы со стороны местных властей и злостной агитации не сделано было попытки представить пострадавших виновниками постигшего их бедствия»… «В этом направлении распространяются лживые сведения». Да, да, забитое и измученное еврейское население опасается и имеет все основания опасаться этого. Это правда. Но ведь это не вся правда, господа члены Думы и авторы запроса! Вы-то, не избитые пока еще и не измученные депутаты народа, прекрасно знаете, что это не вся правда. Вы знаете, что забитое население не смеет назвать истинных виновников погрома. Вы должны их назвать. На то вы депутаты народа. На то вы пользуетесь – даже по российским законам – полной свободой слова в Государственной думе. Не становитесь же между реакцией и народом в такие минуты, когда вооруженная реакция душит, избивает, калечит невооруженный народ. Становитесь прямо и целиком на сторону народа. Не ограничивайтесь передачей обывательского опасения, что гнусные виновники погромов признают виновниками убитых. Выступайте с прямыми обвинениями этих виновников – это ваш прямой долг перед народом. Спрашивайте правительство не о том, принимаются ли меры к защите евреев и для предупреждения погромов, а о том, долго ли будет еще правительство прикрывать истинных виновников, принадлежащих к составу правительства. Спрашивайте о том, полагает ли правительство, что народ еще долго будет в заблуждении насчет этих истинных виновников. Обвиняйте правительство открыто и во всеуслышание, призывайте народ к организации милиции и самообороны, как к единственному средству защиты от погромов.

Это не соответствует «парламентским обычаям», скажете вы. И вам не стыдно даже теперь выдвигать такие доводы? И вы не понимаете, что народ осудит вас, если вы даже в такие минуты не бросаете игры в парламент, не осмеливаетесь сказать прямо, открыто, громко то, что вы на самом деле знаете и думаете?

А что вы знаете правду о погромах, это видно из речей депутатов Думы. Кадет Набоков говорит: «Мы знаем, что во многих случаях администрации отнюдь не удавалось сбросить с себя подозрение в том, что единовременность возникновения погромов является результатом либо черносотенных организаций, действующих с ведома местных властей, либо, в лучшем случае, систематического бездействия их».

Если вы знаете это, господа кадеты, то вы должны были сказать это в запросе. Так и надо писать: мы знаем то-то и спрашиваем о том-то. И если вы знаете «лучшие» случаи, то неприлично депутатам народа молчать о худших случаях: о прямой организации погромов полицией по приказу из Питера.

«Белосток не исключительный случай», – справедливо сказал Левин. «Это одно из последствий той системы, с которой вы хотите бороться». Правильно, гражданин Левин! Но если мы в газете можем говорить только о «системе», то вам в Думе надо говорить прямее и резче.

«Погромы, это – целая система. В октябрьские дни… правительство… не нашло другого средства, чтобы бороться с освободительным движением… Вы знаете, чем окончилась эта глава истории. Теперь повторяется то же самое… Эта система подготовлена и задумана коварно и столь же коварно исполняется. Во многих случаях мы отлично знаем, кто эти погромы подготовляет, мы отлично знаем, что прокламации рассылаются жандармскими управлениями».

Еще раз: правильно, гражданин Левин! И надо было в запросе написать: полагает ли министерство, что Дума не знает общеизвестного факта о рассылке прокламаций жандармами и полицией?

Депутат Рыжков прямо назвал ложью объяснение погромов племенной враждой, – злым вымыслом – объяснение их бессилием власти. Депутат Рыжков привел ряд фактов «сотрудничества» полиции, погромщиков и казаков. «Я живу в крупном промышленном районе, – сказал он, – и знаю, что погром, например, в Луганске не принял ужасающих размеров только потому (слушайте это хорошенько, господа: только потому), что безоружные рабочие голыми руками гнали погромщиков под страхом быть застреленными полицией».

«Обвинение правительства» озаглавливает газета «Речь» этот отдел думских прений. Хорошее заглавие. Но место этому заглавию не в газете, а в тексте запроса Думы. Либо писать эти запросы так, чтобы они были огненным обвинением правительства перед народом, – либо вызывать горькие замечания и насмешки за вопиющее несоответствие между чудовищностью фактов и канцелярскими умолчаниями канцелярски-сдержанных запросов. Только вступив на первый путь, Дума отучит реакционеров смеяться над ней. А то реакционеры прямо и открыто издеваются. Прочтите сегодняшнее «Новое Время». Эти лакеи погромщиков хохочут, веселятся: «Нельзя не отметить с особенным удовольствием (!!) ту поспешность, с какой Дума запросила министра о еврейском погроме в Белостоке». Вы видите: погромщики испытывают особенное удовольствие, – лакей выбалтывает правду. Реакция довольна и белостокским погромом и тем, что можно Думу теперь ругать «еврейской» Думой. Реакция глумится: «Если следует прощать погромы собственности крестьянами в русских губерниях, как сегодня говорили в Г. думе, то следует точно так же прощать и погромы еврейской собственности в Западном крае».

Вы видите, господа думцы: реакционеры прямее вас. Речи реакционеров сильнее, чем ваши речи в Думе. Реакционеры не боятся войны. Реакционеры не боятся связать Думу с крестьянской борьбой за свободу. Не бойтесь лее и вы связать реакционную власть с погромщиками!

Написано 3 (16) июня 1906 г.

Напечатано 4 июня 1906 г.

Печатается по тексту газеты в газете «Вперед» № 9