Текст книги "Полное собрание сочинений. Том 13. Май ~ сентябрь 1906"

Бросая общий взгляд на работы съезда и на положение нашей партии, создавшееся в результате работ съезда, мы приходим к следующим главным выводам.

Крупным практическим делом съезда является намеченное (частью уже осуществленное) слияние с национальными с.-д. партиями. Это слияние укрепляет Российскую социал-демократическую рабочую партию. Оно поможет вытравить последние следы кружковщины. Оно внесет свежую струю в работу партии. Оно в громадной степени усилит мощь пролетариата всех народов России.

Крупным практическим делом является слияние фракций меньшинства и большинства. Раскол прекращен. С.-д. пролетариат и его партия должны быть едины. Организационные разногласия изжиты почти целиком. Остается важная, серьезная и чрезвычайно ответственная задача: воплотить действительно в жизнь принципы демократического централизма в организации партии, – добиться упорной работой того, чтобы основной организационной ячейкой партии стали на деле, а не на словах, низшие организации, чтобы все высшие учреждения были действительно выборны, подотчетны и сменяемы. Надо упорной работой сложить такую организацию, которая включала бы всех сознательных рабочих с.-д. и которая жила бы самостоятельной политической жизнью. Автономия всякой партийной организации, признаваемая до сих пор больше на бумаге, должна быть проводима и проведена в жизни. Борьбу за места, боязнь другой «фракции» надо устранять и устранить. Пусть на деле будут у нас единые организации партии с чисто идейной борьбой различных течений с.-д. мысли внутри них. Этого не легко еще добиться, этого мы не добьемся сразу. Но путь намечен, принципы провозглашены, и мы должны добиваться полного и последовательного осуществления этого организационного идеала.

Крупным идейным делом съезда мы считаем более ясную и определенную размежевку правого и левого крыла социал-демократии. То и другое крыло есть во всех с.-д. партиях Европы, – они намечались давно уже и у нас. Более отчетливая размежевка их, более ясное определение того, из-за чего идут споры, необходимо в интересах здорового развития партии, в интересах политического воспитания пролетариата, в интересах отсекания от с.-д. партии всяких чрезмерных уклонений от правильного пути.

Объединительный съезд дал массу делового, документального материала для определения – точного и бесспорного определения того, в чем мы согласны и в чем мы расходимся, насколько именно расходимся. Надо изучать этот документальный материал, надо знать факты, точно показывающие содержание и размеры разногласий, надо отучаться от старой кружковщинской привычки – преподносить выкрикивания, страшные слова, грозные обвинения вместо делового разбора таких-то и таких-то, проявившихся по такому-то и такому-то вопросу разногласий. И мы считаем необходимым привести в приложении к этой брошюре возможно более полный документальный материал, относящийся к Объединительному съезду для того, чтобы члены партии могли действительно самостоятельно изучать разногласия, а не повторять на веру перенятые шаблонные словечки. Он сух, конечно, этот документальный материал. Не у всякого хватит внимания и терпения читать проекты резолюций, сличать их с принятыми резолюциями, обдумывать значение различных формулировок каждого пункта, каждой фразы. Но без такой серьезной работы сознательное отношение к решениям съезда невозможно.

И вот, сводя вместе сказанное мной выше о спорах на съезде, сводя вместе различные тенденции нерассмотренных (или отложенных) съездом проектов резолюций, я прихожу к выводу, что съезд много помог более отчетливой размежевке правого и левого крыла социал-демократии.

Наше правое крыло не верит в полную победу настоящей, т. е. буржуазно-демократической, революции в России, боится этой победы, не выставляет перед народом решительно и определенно лозунга этой победы. Оно всегда сбивается на ту в корне ошибочную и опошляющую марксизм мысль, будто буржуазную революцию может «делать» самостоятельно только буржуазия или что буржуазную революцию надлежит вести только буржуазии. Роль пролетариата, как передового борца за полную и решительную победу буржуазной революции, не ясна правому крылу с.-д.

Оно выставляет, напр., – по крайней мере в речах некоторых из своих съездовских ораторов – лозунг крестьянской революции, но не проводит этого лозунга последовательно. Оно не формулирует в программе ясного революционного пути для пропаганды и агитации в народе (захват земли революционными крестьянскими комитетами впредь до всенародного учредительного собрания). Оно боится выразить в программе крестьянской революции идею захвата власти революционным крестьянством. Оно, вопреки своему обещанию, не доводит как раз до «логического» конца буржуазно-демократического переворота в земледелии, ибо таковым «логическим» (и экономическим) концом при капитализме является только национализация земли, как уничтожение абсолютной ренты. Оно сочиняет какую-то невероятно искусственную среднюю линию, с размененной на местные округа национализацией земли, с демократическими земствами при недемократической центральной власти. Оно пугает пролетариат призраком реставрации, не замечая того, что оно хватается за политическое оружие буржуазии против пролетариата, что оно льет воду на мельницу монархической буржуазии.

И во всей своей тактической линии наши с.-д. правого крыла переоценивают значение и роль шаткой, колеблющейся монархической либеральной буржуазии (кадеты и т. п.) и недооценивают значения революционной буржуазной демократии («Крестьянский союз»{39}39
  Всероссийский крестьянский союз – революционно-демократическая организация, возникшая в 1905 году. Инициаторами создания Крестьянского союза выступили крестьяне Московской губернии. 31 июля – 1 августа (13–14 августа) 1905 года в Москве был созван учредительный съезд, положивший начало Всероссийскому Крестьянскому союзу. 6–10 (19–23) ноября 1905 года состоялся второй съезд Крестьянского союза. На этих съездах были выработаны программа и тактика Союза. Крестьянский союз требовал политической свободы и немедленного созыва учредительного собрания, придерживался тактики бойкота I Государственной думы. Аграрная программа Союза включала требование отмены частной собственности на землю, передачи крестьянам без выкупа монастырских, церковных, удельных, кабинетских и государственных земель. Крестьянский союз, находясь под влиянием эсеров и либералов, проявлял мелкобуржуазную половинчатость, колебания и нерешительность. Требуя ликвидации помещичьей собственности на землю, Союз соглашался на частичное вознаграждение помещиков. По словам Ленина, это была «организация, разделявшая, конечно, ряд крестьянских предрассудков, податливая к мелкобуржуазным иллюзиям крестьянина (как податливы к ним и наши социалисты-революционеры), но безусловно «почвенная», реальная организация масс, безусловно революционная в своей основе, способная применять действительно революционные методы борьбы» (Сочинения, 5 изд., том 12, стр. 334). С первых же шагов своей деятельности Крестьянский союз подвергался полицейским репрессиям. В начале 1907 года Союз прекратил свое существование.


[Закрыть], «Трудовая группа» в Думе, эсеры, многочисленные полуполитические, полупрофессиональные организации и т. д.). Эта переоценка кадетов и недооценка революционных демократических «низов» теснейшим образом связана с указанным выше неправильным взглядом на буржуазную революцию. Наших с.-д. правого крыла ослепляет мишурный успех кадетов, их громкие «парламентские» победы, их эффектные «конституционные» выступления. Обольщаясь политикой минуты, они забывают более коренные и более существенные интересы демократии, забывают те силы, которые менее «шумят» на поверхности дозволенного Треповыми и Дубасовыми «конституционализма», но делают более глубокую, хотя и менее видную, работу в революционно-демократических низах, подготовляя конфликты не совсем парламентского свойства.

Отсюда и скептическое (выражаясь мягко) отношение наших с.-д. правого крыла к восстанию, отсюда стремление отмахнуться от опыта октября и декабря, от выработанных тогда форм борьбы. Отсюда – их нерешительность и пассивность в борьбе с конституционными иллюзиями, – борьбе, которую выдвигает на первый план всякий действительно революционный момент. Отсюда – их непонимание исторической роли бойкота Думы, стремление отделаться посредством хлесткого словечка «анархизм» от учета конкретных условий движения в определенный момент[21]21
  Я только что получил новую брошюрку Карла Каутского «Государственная дума». Как небо от земли отличается его постановка вопроса о бойкоте от постановки меньшевиков. Наши горе-социал-демократы, вроде Негорева из «Невской Газеты», ляпают прямо: бойкот есть анархизм! А Каутский разбирает конкретные условия и пишет: «При таких условиях нет ничего удивительного, что большинство наших русских товарищей усмотрело в созываемой таким путем Думе не что иное, как возмутительнейшую подделку народного представительства, и решило бойкотировать ее…». «Нет ничего удивительного, если большинство наших русских товарищей, вместо вступления в избирательную кампанию, чтобы затем попасть в Думу, сочло более целесообразным бороться с целью сорвать эту Думу и добиться учредительного собрания».
  Как бы мы хотели, чтобы в параллель к этой исторически-конкретной оценке Каутского вышли в свет поскорее общие фразы Аксельрода о пользе парламентаризма и вреде анархизма!
  Кстати. Вот как говорит Каутский о победе революции в той же своей брошюрке: «Крестьяне и пролетариат будут все энергичнее и бесцеремоннее толкать влево членов Думы…» («голое разоблачение кадетов», по пренебрежительному выражению «Невской Газеты») «… будут нее больше ослаблять и парализовать своих противников, пока они совсем их не победят». Итак, крестьяне и пролетариат победят «их», т. е. и правительство, и либеральную буржуазию. Бедный Каутский! Он не понимает, что буржуазную революцию может делать только буржуазия. Он впадает в «бланкистскую» ересь: победа («диктатура») пролетариата и крестьянства.


[Закрыть], отсюда – непомерная поспешность войти в мнимоконституционное учреждение, отсюда – переоценка положительной роли этого учреждения.

С этими тенденциями правого крыла наших с.-д. мы должны вести самую решительную, открытую и беспощадную идейную борьбу. Надо добиваться самого широкого обсуждения решений съезда, надо требовать от всех членов партии вполне сознательного и критического отношения к этим решениям. Надо добиваться, чтобы все рабочие организации с полным знанием дела высказали свое одобрение или неодобрение тем или иным решениям. В печати, на собраниях, в кружках и группах должно вестись это обсуждение, если мы только действительно серьезно решили провести демократический централизм в нашей партии, если мы решили вовлекать рабочие массы в сознательное решение партийных вопросов.

Но в единой партии эта идейная борьба не должна раскалывать организаций, не должна нарушать единства действий пролетариата. Это новый еще в практике нашей партии принцип, и над правильным проведением его в жизнь придется немало поработать.

Свобода обсуждения, единство действия, – вот чего мы должны добиться. И решения Объединительного съезда оставляют достаточно простора всем с.-д. в этом отношении. До практических действий в духе «муниципализации» еще не очень близко, а в поддержках революционных выступлений крестьянства, в критике мелкобуржуазных утопий все с.-д. согласны между собой. Мы должны, следовательно, обсуждать муниципализацию и осуждать ее, не боясь нарушить единства действий пролетариата.

Относительно Думы дело стоит несколько иначе. При выборах обязательно полное единство действий. Съезд решил, – будем выбирать все, где предстоят выборы. Во время выборов никакой критики участия в выборах. Действие пролетариата должно быть едино. Фракцию с.-д. в Думе, когда будет эта фракция, мы все и всегда будем признавать нашей партийной фракцией.

Но за пределами единства действий – самое широкое и свободное обсуждение и осуждение тех шагов, решений, тенденций, которые мы считаем вредными. Только в таких обсуждениях, резолюциях, протестах может выработаться действительное общественное мнение нашей партии. Только при таком условии это будет настоящая партия, умеющая всегда заявлять свое мнение и находящая правильные пути для превращения определившегося мнения в решения нового съезда.

Возьмите третью, вызвавшую разногласия, резолюцию – о восстании. Здесь единство действий в момент борьбы безусловно необходимо. Никакая критика во время такой горячей борьбы недопустима внутри напрягающей все свои силы армии пролетариата. Пока нет еще призыва к действию, – самое широкое и свободное обсуждение и оценка резолюции, ее мотивов и ее отдельных положений.

Итак, поприще очень широко. Резолюции съезда дают много простора. Любое увлечение квазиконституционализмом, – любое преувеличение кем бы то ни было «положительной» роли Думы, – любые призывы крайних правых социал-демократии к умеренности и аккуратности, – у нас в руках есть сильнейшее оружие против них. Это оружие – первый пункт съездовской резолюции о восстании.

Объединительный съезд Российской социал-демократической рабочей партии признал непосредственной задачей движения – вырвать власть из рук самодержавного правительства. Всякий, кто забудет об этой непосредственной задаче, кто отодвинет ее на задний план, – нарушит волю съезда, и мы будем бороться с такими нарушителями самым резким образом.

Повторяю: простора много. От парламентской фракции до – непосредственной задачи вырвать власть. Идейная борьба в этих широких рамках может и должна идти без раскола, при сохранении единства действий пролетариата.

К такой идейной борьбе и зовем мы всех социал-демократов, не желающих допускать, чтобы наша партия чрезмерно уклонялась вправо.

Для того, чтобы читатели могли впредь до выхода протоколов съезда разобраться по документам в тех вопросах, которые составляли предмет обсуждения на съезде, мы приводим здесь проекты резолюций, вносившихся на съезде меньшевиками и большевиками, а также тексты принятых съездом резолюций. Как было уже указано в тексте брошюры, только изучение этого материала даст возможность всякому составить себе ясное и точное представление об истинном значении идейной борьбы на съезде. Важнейшие из не рассмотренных съездом и не вносившихся на съезд резолюций из номера второго «Партийных Известий» мы тоже приводим здесь, ибо их все члены съезда имели в виду в дебатах, иногда ссылались на них, и полное уяснение разногласий без знакомства с ними невозможно.

Борьба за свободу и борьба за власть

«Новое Время» разоблачает. Газета, служащая правительству, которое фактически остается самодержавным, выступила с рядом грозных обвинений против нашей газеты{40}40
  Имеется в виду газета «Волна».
  «Волна» – ежедневная большевистская газета, выходила легально в Петербурге с 26 апреля (9 мая) по 24 мая (6 июня) 1906 года. Вышло 25 номеров. С № 9 «Волна» фактически редактировалась В. И. Лениным. В работе редакции принимали участие: В. В. Боровский, А. В. Луначарский, М. С. Ольминский, И. И. Скворцов-Степанов и др. В газете было опубликовано около 25 ленинских статей, многие из них печатались в качестве передовых. «Волна» сыграла большую роль в руководстве большевиков революционной борьбой масс, в повышении сознательности и организованности пролетариата.
  Значительную часть газеты занимал общественно-политический отдел, материалы этого отдела посвящались анализу и разъяснению политических событий, выработке и пропаганде тактики пролетариата в революции. Отдел партийной жизни был представлен двумя рубриками: «Из жизни политических партий» и «В районах». Под первой рубрикой публиковались преимущественно резолюции и другие руководящие документы партии, а также информации о деятельности национальных социал-демократических организаций. Под второй – материалы о жизни районных и первичных партийных организаций. Много внимания уделяла газета освещению рабочего движения в стране. Эти материалы помещались под рубриками «На фабриках и заводах», «В профессиональных союзах», «Среди безработных». В отделе «Государственная дума» печатались отчеты о думских заседаниях, репортажи из кулуаров Думы. Обзоры печати публиковались в отделе «Среди газет и журналов».
  Царское правительство преследовало «Волну»: редактор неоднократно привлекался к суду, на многие номера газеты был наложен арест; №№ 10, 18, 19, 22, 23, 24, 25 Петербургская судебная палата 26 июня (9 июля) 1913 года постановила уничтожить вместе со стереотипами, заготовленными для их напечатания. 24 мая (6 июня) 1906 года газета была закрыта царским правительством. После закрытия «Волны» рабочие петербургского завода Коппеля писали: «Признавая, что закрытая полицией с.-д. газета «Волна», вполне выражая и защищая окончательные требования и цели рабочего класса, в то же время наиболее ясно и просто говорила нам, рабочим, о нашей классовой задаче в переживаемый нами момент, наиболее понятно и правильно разъясняла нам поведение кадетов и наше отношение к ним и к Госуд. думе, мы выражаем свое товарищеское сочувствие закрытой «Волне» и с нетерпением ждем газеты, которая выйдет ей на смену» («Вперед» № 2, 27 мая 1906 г.). Взамен «Волны» стала выходить газета «Вперед», а затем «Эхо».


[Закрыть], предупреждая кадетов насчет опасности для буржуазии классовой борьбы пролетариата. Среди обычных доносов по начальству в рассуждениях «Нового Времени» есть пункты, которые имеют самый живой и общенародный интерес.

«Как не стыдно кадетам, – говорит «Новое Время», – выставлять социал-революционеров (речь шла о «Волне») «передовыми борцами за политическую свободу»? Ничего подобного. Не за свободу они борются, а за власть, и вместо старого самодержавия выдвигают свое самодержавие – пролетариата».

«Новое Время» верой и правдой служит самодержавному правительству. Слуга хлопочет, в интересах хозяина, о том, чтобы напугать буржуазию призраком социалистической революции. Это – первая задача. Вторая – представить происходящую революцию социалистической, смешать «самодержавие народа» с «самодержавием пролетариата».

Проделки и подделки слуг самодержавия, стремящихся выполнить обе указанные задачи, не случайность. Всегда и везде слуги старой, самодержавной власти стремились и стремятся к такой «подделке», стремятся не в газетных только статьях, а во всей своей политике.

Поэтому разбор нововременского обмана приобретает очень серьезное значение. Остановимся прежде всего на этом «ужасном» открытии: «они» борются не за свободу, а за власть. Посмотрим, что это значит. Свобода народа обеспечена лишь тогда, когда народ действительно устраивает без всякой помехи союзы, собрания, ведет газеты, издает сам законы, выбирает и сменяет сам всех должностных лиц государства, которым поручается проведение законов в жизнь и управление на основании законов. Следовательно, свобода народа обеспечена лишь тогда полностью и на самом деле, когда вся власть в государстве полностью и на самом деле принадлежит народу. Это совершенно очевидно, и только умышленное желание внести путаницу в сознание народа руководит такими слугами правительства, как «Новое Время». Эту очевидную истину и установляет программа рабочей партии. В этой программе во главе политических требований, осуществимых на почве буржуазного общества, т. е. при сохранении частной собственности на средства производства и хозяйства на рынок, – стоит самодержавие народа. Тот, кто борется за свободу народа, не борясь за полновластие народа в государстве, тот либо непоследователен, либо неискренен.

Так обстоит дело с борьбой за свободу и борьбой за власть, если говорить только о логике наших рассуждений. В истории борьбы за свободу дело всегда обстоит так, что народ, добиваясь свободы, получает – в начале своей борьбы – обещания старой власти обеспечить свободу. Старая, не зависящая от народа, над народом стоящая государственная власть обещает народу, под влиянием страха пред революцией, обеспечить свободу. Обещания остаются невыполненными, они невыполнимы во всей их цельности, пока остается власть, не сменяемая народом. В истории всех революций наступал поэтому, на известной ступени их развития, такой момент, когда очевидная логика вышеприведенного нами рассуждения проникала в сознание широких народных масс, под влиянием уроков жизни.

Такой момент наступает и в России. Борьба в октябре 1905 г. была, по ее историческому значению, борьбой за обещание старой власти обеспечить свободу. Кроме обещаний народу не удалось и до сих пор добиться ничего большего. Но многочисленные неудачные попытки борьбы за это большее не пропали даром. Они готовили народ к более серьезной борьбе. Противоречие между обещанием свободы и отсутствием свободы, между всевластием старой власти, которая «все вершит», и безвластием «народных представителей» в Думе, которые только говорят, это противоречие именно теперь, именно на опыте Думы, проникает в народные массы все сильнее, все глубже, все острее. Борьба за полную власть народа для обеспечения на деле полной свободы народа, эта борьба надвигается с поразительной быстротой, надвигается не в силу только субъективной логики наших рассуждений, а в силу объективной логики политических событий. Вот почему достаточно оказалось нескольких дней заседаний Думы, чтобы повеяло свежим воздухом. Дума служит прекрасным оружием разоблачения, и она разоблачает особенно хорошо обманчивые мысли о силе такой Думы, о значении обещаний, о пользе дарованных конституций или договоров между старой властью и новой свободой. И вот почему так скоро начинают обнаруживаться признаки нового и реального шага вперед, делаемого освободительным движением. Кадетские победы на выборах вскружили было головы всем. Кадетское поведение в Думе начинает уже ронять ореол кадетов. Соглашатели старой власти с новой свободой теряют и неизбежно будут терять в глазах народа свой блеск по мере того, как надвигается борьба за полную власть народа для обеспечения действительной свободы народа.

Написано 4 (17) мая 1906 г.

Напечатано 5 мая 1906 г. в газете «Волна» № 9 Подпись: Н. Л—н

Печатается по тексту газеты

Новый подъем{41}41
  Статья «Новый подъем» была напечатана передовой в № 10 газеты «Волна» 6 мая 1906 года. Петербургский комитет по делам печати нашел в ней «признаки преступления, предусмотренного п. 1, ст. 129 уголовного уложения», и постановил привлечь редактора-издателя и других лиц, виновных в напечатании статьи, к уголовной ответственности, а также наложил на № 10 газеты арест. 12 (25) мая 1906 года Петербургская судебная палата утвердила распоряжение комитета по делам печати.


[Закрыть]

Начало заседаний Думы – начало черносотенных погромов. Начало «мирного парламентского» пути, приводящего в восторг и умиление кадетов и всех мещан в политике, – начало самых грубых, самых прямых и непосредственных проявлений гражданской войны. Начало «правового» способа решения государственных вопросов, решения посредством избирательных записок и счета голосов, – начало вспышек самого примитивного насилия, решающего государственные вопросы истреблением несогласно мыслящих, уничтожением (и притом буквально: огнем и мечом) политических противников[22]22
  Сожжение вологодского Народного дома толпой, которую подстрекала полиция, избиение симбирских демонстрантов – таковы наиболее выдающиеся случаи погромов последних дней.


[Закрыть].

Не случайность ли это совпадение? Конечно, нет. И недостаточно было бы такое объяснение, что полиция организует погромы в целях провокации, в целях скомпрометирования Думы. Разумеется, относительно прямого участия полиции не может быть и тени сомнения. Разумеется, полиция организует и подстрекает и провоцирует. Все это так. В войне, которая ведется бюрократией поистине не на живот, а на смерть, в этой войне слуги бюрократии и сторонники ее не останавливаются буквально ни перед какими средствами. Но почему пришлось им именно теперь применять в широких размерах именно такие приемы борьбы? Над этим вопросом стоит задуматься, чтобы не рассматривать целые периоды революционного развития, как результаты особо злой воли, особой кровожадности и особого озверения воюющих.

Мы переживаем начало нового общественного подъема. И движение безработных, и Первое мая, и усиление брожения в крестьянстве, в войсках, и митинги, и печать, и союзы, – все свидетельствует о новом подъеме самым недвусмысленным образом. Подъем широкого народного движения уже обогнал, в какие-нибудь несколько дней, тот подъем, который выразился в победе кадетов и «левых» вообще на выборах. Кадеты уже отстали. Кадетская Дума уже блекнет, отцветает, не успевши расцвесть. Прехарактерным выражением этого отцветания наших мелкобуржуазных пустоцветов, этой растерянности кадетов явилась, между прочим, статья г. Д. Протопопова (к.-д., член Гос. думы) во вчерашней «Думе». Г. Протопопов жалуется и плачет: «Страна ждет от Государственной думы коренного и немедленного разрешения ряда самых сложных вопросов и, главное, столь же немедленного практического осуществления ожидаемых реформ». Помилосердствуйте, сограждане, – взывает кадет. – Ведь у нас нет ни «жезла чародея», ни «полноты власти» (кадет забывает добавить, что полноты власти для народа нет и в программе, т. е. в политическом идеале, к.-д.). Ведь Гос. дума не Конвент. И с уст кадета срывается бесподобное, почти трогательное признание перепуганного мещанина: «Лишь такая Дума-Конвент могла бы удовлетворить требования значительной части нашего общества». Что верно, то верно. «Значительная часть», пожалуй даже масса крестьян и рабочих, требует Конвента, а получает… Думу кадетов. Бедные, бедные кадеты! Могли ли они ждать, что подъем так быстро и так безнадежно обгонит их?

И вот этот великий подъем служит материальной основой того явления, что борьба необыкновенно обостряется, что «мирный парламентаризм» блекнет и отходит на задний план, что игра в конституцию сменяется непосредственным решением государственных вопросов силой. Получается возобновление октябрьского подъема только на гораздо более широком основании, в более широких размерах, при большей сознательности масс крестьянства и рабочего класса, при наличности у. них (благодаря пережитому периоду октября – декабря) несравненно большего политического опыта. В октябре силы борющихся сторон сравнялись. Старое самодержавие оказалось уже не в силах править страной. Народ еще не в силах добиться полноты власти, обеспечивающей полноту свободы. Манифест 17-го октября был юридическим выражением этого уравновешения сил. Но это уравновешение сил, поведя к уступке со стороны старой власти, заставив ее признать на бумаге свободу, означало лишь кратковременную приостановку, отнюдь не прекращение борьбы. О нашем правительстве говорили в октябре и ноябре, что оно «забастовало», сделало «стойку» над революцией, замерло совершенно и, выждав момент, бросилось в отчаянный бой, кончившийся его победой. Политические мещане, ограниченные, как и всегда, с той робостью и тем дряблым, фарисейским «идеализмом», которые им свойственны, негодовали, плакались, возмущались по поводу «безнравственности» этой «забастовки» правительства, этой стойки над революцией. Негодование тут ни к чему. «Коль война, так по-военному». На всякой войне противники, силы которых уравновешиваются, останавливаются на некоторое время, копят силы, отдыхают, переваривают пережитый опыт, готовятся и – бросаются в новый бой. Так бывало с армиями Куропаткина и Ойямы. Так бывало и будет всегда во всякой великой гражданской войне. «Коль война, так по-военному».

Но гражданская война отличается от обыкновенной войны неизмеримо большей сложностью, неопределенностью и неопределимостью состава борющихся – в силу переходов из одного лагеря в другой (то октябристы{42}42
  Партия октябристов (или «Союз 17 октября») образовалась в России после опубликования манифеста 17 октября 1905 года. Это была контрреволюционная партия, представлявшая и защищавшая интересы крупной буржуазии и помещиков, хозяйничавших по-капиталистически; возглавляли ее известный промышленник и московский домовладелец А. И. Гучков и крупный помещик М. В. Родзянко. Октябристы поддерживали внутреннюю и внешнюю политику царского правительства.


[Закрыть] уйдут на сторону правительства, то часть войска уйдет на сторону народа), в силу невозможности провести грань между «комбатантами» и «некомбатантами», т. е. между числящимися в рядах воюющих и нечислящимися. Когда правительство «бастует», когда полиция замирает в «стойке», – война все же не прекращается, именно потому, что она есть гражданская война, что внутри самого населения есть заинтересованные защитники старой власти и защитники свободы. Вот почему и теперешний подъем, который уравновесил силы, приводит опять-таки с железной необходимостью, с одной стороны, к ослаблению правительства, к «забастовке» его, к некоторому повторению «стойки над революцией», – ас другой стороны, к возобновлению октябрьских, ноябрьских и декабрьских форм борьбы. Всякий, кто хочет сознательно относиться к великим событиям, развертывающимся перед нами, кто хочет учиться у революции, должен дать себе полный отчет в неизбежности этих форм борьбы, должен продумать те задачи, которые возлагаются на нас этими формами борьбы.

Кадеты, упоенные своими избирательными победами, исписали горы бумаги о вступлении России на путь парламентаризма. Социал-демократы правого крыла нашей партии поддались общему увлечению. На Объединительном съезде партии они, будучи победителями, сняли сами, несмотря на протесты левых с.-д., резолюцию о подъеме революции, о главных формах движения в данный момент, о задачах пролетариата. Они уподобились в этом отношении г. Милюкову, который на последнем съезде к.-д.{43}43
  Речь идет о III съезде кадетской партии, состоявшемся в Петербурге 21–25 апреля (4–8 мая) 1906 года, накануне открытия I Государственной думы. В центре внимания съезда был вопрос о тактике кадетской партии в Думе. С докладом по этому вопросу выступал П. Н. Милюков, который, выдвигая план думской деятельности партии, говорил о необходимости считаться с действующим царским законодательством. В принятой съездом резолюции «О тактике партии в Государственной думе» кадеты демагогически заявляли о своем намерении добиваться демократических свобод «путем внесения соответственных законопроектов и обсуждения их в Думе». На съезде обсуждался выработанный кадетской аграрной комиссией «Проект основных положений аграрной реформы», который был затем с некоторыми изменениями внесен на рассмотрение Государственной думы (известен как «проект 42-х»).


[Закрыть] поставил было вопрос, не революционнее ли народ, чем Дума, не является ли революционная в узком смысле борьба неизбежной, но тотчас же боязливо снял этот вопрос с обсуждения. Кадету естественно было уклониться от такого вопроса. Социал-демократам неприлично такое уклонение. И жизнь уже мстит за него. Жизнь уже выдвигает с стихийной силой такие формы борьбы, которые отодвигают на второе место Думу и придвигают новый октябрь, новый декабрь совершенно независимо от того, желаем ли мы этого или нет.

Один с.-д. правого крыла издевался на съезде над резолюцией левых с.-д., признающей открыто и прямо «главной формой движения» не игрушечно-конституционную, а октябрьско-декабрьскую, т. е. выступление широких масс, непосредственно отстраняющих и старые законы, и старые органы власти, употребляющих новую, в самой борьбе создавшуюся власть как орудие завоевания свободы. Мы не видим сейчас этих форм борьбы, восклицал оратор из правых с.-д. Это не действительность, а выдумка наших левых, этих фантазеров, этих бунтарей, этих анархистов. – Снимите ваши кадетские очки! – ответили мы на съезде товарищу, – вы увидите тогда не только то, что происходит на поверхности. Вы увидите, что именно не думская борьба является главной, вы поймете, что объективные условия делают неизбежными внедумские формы движения, делают именно их главными, существенными, коренными, решающими.

Прошла неделя – другая после этих споров на съезде. И революция уже сбивает кадетские очки не только с правых с.-д., но и с широких масс населения. Дума уже блекнет, конституционные иллюзии уже рушатся. Октябрьско-декабрьские формы борьбы, которых вчера еще не хотели видеть близорукие и слишком податливые на веяние минуты люди, уже надвигаются. И социал-демократия не исполнит своего долга перед пролетариатом, если не сумеет оценить неизбежности роста и развития этих форм борьбы, если не поставит во весь рост перед массами задач, которые жизнь ставит и скоро поставит перед ними. Социал-демократия окажется недостойной того класса, который она представляет, если станет отделываться от изучения и оценки этих форм пренебрежительными словечками о бунтарстве и народовольстве, так часто раздающимися из правого крыла нашей партии. Стихийная волна поднимается, – надо немедленно напрячь все силы, чтобы внести в этот подъем больше сознательности, больше организованности, чем удалось нам сделать в октябре и декабре.

Мы не должны форсировать событий. Ускорять взрыв сейчас не в наших интересах. Это не подлежит сомнению. Этот урок мы должны извлечь из опыта конца 1905 года. Но это только небольшая часть задачи, это – чисто отрицательное определение нашей тактики. Кто ограничивается этой стороной дела, кто возводит эту отрицательную задачу в нечто положительное, тот неудержимо скатывается до роли буржуазных соглашателей народной свободы с самодержавием.

Перед партией рабочего класса встает серьезнейшая, неотложная и основная задача. Все наши помыслы, все усилия, всю нашу пропагандистскую, агитационную, организационную и непосредственно практическую работу мы должны направить на то, чтобы пролетариат и крестьянство оказались более подготовленными к новой решительной борьбе. Не от нашей воли зависит выбор форм этой борьбы, – историческое развитие русской революции определяет их с железной необходимостью. Мы знаем уже, знаем по опыту, что значит правительственная «стойка», что значит растущее возбуждение масс в связи с быстро зреющим общеполитическим кризисом. Мы знаем, с какой головокружительной быстротой выросла октябрьская борьба и как неизбежно перешла она в декабрьскую. Пусть же будут все на своем посту. Никто не может предсказать момента развязки, никто не знает, в каком порядке и сочетании развернутся окончательно декабрьские и октябрьские формы движения. Но они уже развертываются. Органы их уже возникают. От сплоченности, сознательности, выдержанности и решительности передового класса зависит многое, если не все, в исходе великой революции.

«Волна» № 10, 6 мая 1906 г. Подпись: Н. Л—н

Печатается по тексту газеты «Волна»