Текст книги "Политические идеологии"

Троцкизм—левое движение, имеющее длительную историю. Его основателем является один из организаторов Октябрьской революции Л.Д. Троцкий (1879–1940), создавший после высылки из страны IV Интернационал. Это объединение оказалось нежизнеспособным и сегодня существует в виде нескольких центров в Западной Европе, США, ряде стран Латинской Америки и Азии.

Основу теоретической концепции троцкизма составляет троцкистская доктрина «шерманентной (от лат. permanentis – постоянный, непрерывный) революции». Надо заметить, что сама идея непрерывности революции впервые была высказана К. Марксом и Ф. Энгельсом. Такую революцию они понимали как диалектическую смену этапов революционного процесса, объективно развивающегося «до тех пор, пока все более или менее имущие классы не будут устранены от господства, пока пролетариат не завоюет государственной власти» [11].

Идея непрерывности революции у Л.Д. Троцкого имеет иной смысл. Перманентность революционного процесса, развитие социалистической революции в каждой стране он связывал не столько с внутренними социально-экономическими условиями, сколько с внешними факторами. «Завоевание власти пролетариатом, – писал Л.Д. Троцкий в книге «Перманентная революция», – не завершает революцию, а только открывает ее. Социалистическое строительство мыслимо лишь на основе классовой борьбы в национальном и международном масштабе. Эта борьба – в условиях решающего преобладания капиталистических отношений на мировой арене – будет неизбежно приводить к взрывам внутренней, то есть гражданской, и внешней революционной войны» [12]. Из этих идейных постулатов вытекала политическая установка революции «на экспорт», на искусственное подталкивание ее из единого мирового революционного центра во все новые страны, независимо от того, идет ли речь об отсталой в экономическом и политическом отношении стране или о развитой, имеющей прочные традиции демократии и парламентаризма, стране. Таким образом, диалектическое понимание революционного процесса в концепции Л.Д. Троцкого подменяется субъективистским подходом, при котором игнорируются объективные условия революции, закономерная связь между ее этапами, а последние произвольно смешиваются.

Как известно, будучи одним из главных действующих лиц революционных событий в России, свою доктрину перманентной революции Л.Д. Троцкий пытался реализовать в практической политике. Но ему, как и многим революционерам той поры, имевшим точно такие же взгляды, вскоре пришлось с горечью убедиться, что мировая революция, вопреки всем усилиям подтолкнуть ее, не происходит. Столь же безуспешными оказались его попытки организовать мировую революцию в период своей зарубежной деятельности. Однако, несмотря на это, Л.Д. Троцкий до конца своей жизни не сомневался в правильности основных постулатов своей доктрины.

Современные троцкисты, продолжая в основном придерживаться романтизированных и утопических идей основателя своего движения, пытаются подвести многообразие и противоречивость мирового развития под схемы, родившиеся в иной исторической обстановке. В частности, некоторые из них считают, что происходящие в мировом хозяйстве процессы интернационализации и образования транснациональных корпораций якобы свидетельствуют о создании «интернационального базиса мировой революции», и тем самым будто бы подтверждают прогноз Л.Д. Троцкого и его теорию перманентной революции.

Движение новых левых родилось в период бурных студенческих выступлений в западных странах в 1960-е гг. Термин «новые левые» получил распространение после опубликования в 1960 г. американским социологом Ч. Р. Миллсом (1916–1962) программной работы под названием «Письмо к новым левым». Общая направленность этого движения – отрицание ценностей индустриального общества в его как буржуазном, так и социалистическом вариантах, борьба против бюрократии и подавляющих человека властных структур – позволяет отнести его к левой части политического спектра. Однако это крайне противоречивое и пестрое по своему социальному составу движение. Оно создало столь же противоречивую леворадикальную идеологию. Вожаки бунтовавшей молодежи чаще всего среди своих идейных вдохновителей называли упомянутого Ч.Р. Миллса, немецко-американского философа и социолога Г. Маркузе (1898–1979), немецкого социального философа Ю. Хабермаса (р. 1929). В качестве источников теоретических представлений движения новых левых признавались также произведения немецко-американского психолога и социолога Э. Фромма (1900–1980), австрийско-американского врача и психолога В. Райха (1897–1957), немецкого философа и социолога Т. Адорно (1903–1969) и др.

Идеологи новых левых, обращаясь к учению К. Маркса, по-своему интерпретировали некоторые его категории и идеи. Например, Г. Маркузе полагал, что рабочий класс индустриально развитых стран, включаясь в потребительскую гонку, интегрируется в социальное целое и тем самым утрачивает свою революционную роль. В этих условиях, по его мнению, революционная инициатива в рамках развитого общества переходит к радикальному студенчеству, гуманитарной интеллигенции и люмпенизированным слоям населения, а в мировом масштабе – к обездоленной массе бедных стран, противостоящих богатым.

По-своему интерпретируют новые левые и задачи революционной борьбы. Особенностью их стратегии является общая направленность на отрицание или, по их терминологии, на «великий отказ» от институтов и ценностей современного, индустриально развитого общества, превращающих как само это общество, так и составляющих его индивидов, по выражению Г. Маркузе, в «одномерные» феномены («одномерное общество» – «одномерный человек»). Это наложило глубокий отпечаток и на их теоретические представления о природе и сущности будущего социалистического общества, путях его утверждения. Такие представления выступают преимущественно в виде указаний на то, чего в новом обществе не должно быть из того, что присуще современному обществу. При этом полностью обходились экономическая структура будущего общества, характер управления его социальной жизнью, место в этих процессах общественных институтов и многие другие проблемы.

Обращает на себя внимание и такая особенность идеологических построений новых левых, как стремление соединить, совместить различные теоретические подходы к анализу общественных явлений.

Наиболее характерным в этом отношении является творчество Э. Фромма, который предпринял попытку объединить марксизм и фрейдизм. Он рассматривал идеи К. Маркса и 3. Фрейда как важные вехи в борьбе за возрождение гуманизма. «Маркс, – писал Э. Фромм, – намного глубже проник в сущность социальных процессов и гораздо меньше, чем Фрейд, зависел от социально-политической идеологии своего времени. Фрейд глубже проник в природу человеческого мышления, аффектов, страстей, хотя он и не смог возвыситься над принципами буржуазного общества. Оба они снабдили нас интеллектуальным инструментарием, с помощью которого можно прорваться сквозь обманную завесу рационализации и идеологий и проникнуть в сердцевину индивидуальной и социальной реальности» [13]. Поэтому в своем творчестве Э. Фромм преследовал цель обогатить чисто субъективистскую концепцию личности, разработанную 3. Фрейдом, динамикой социальных процессов и одновременно смягчить «обезличенность объективизма» марксистской теории общества психологизмом фрейдизма.

Что касается самого фроммовского варианта обновленного таким образом марксистского учения о социализме, то он свелся к признанию необходимости внутреннего самоусовершенствования личности, осуществления «революции в себе». Рецепты, которые были для этого предложены, оказались близкими к религиозным требованиям об «очищении души». Не случайно некоторые из работ Э. Фромма прямо посвящены анализу психологических аспектов дзенбуддизма и других восточных религий. Эти идеи и представления Э. Фромма на определенном этапе эволюции движения новых левых пользовались среди его участников немалой популярностью. Некоторая часть сторонников этого движения погрузилась в дзенбуддийский самоанализ по Э. Фромму. Нельзя, конечно, отрицать познавательный и психолого-практический смысл таких подходов. Но, как известно, идея избавления общества от пороков путем внутреннего самоусовершенствования человека была выдвинута задолго до Э. Фромма.

В процессе идейной эволюции движения новых левых концепция «марксизированного психоанализа» была вытеснена учением В. Райха о «сексуальной революции». В этом учении предпринята новая попытка свести воедино идеи К. Маркса и 3. Фрейда. Марксову категорию «отчуждение» В. Райх пытается дополнить положением о «сексуальном отчуждении» человека. Согласно его концепции, современное общество основано в конечном счете на сексуальном подавлении, служащем массовым источником неврозов. Следовательно, в ходе революционных преобразований упразднению подлежат главным образом те социальные институты, которые служат подавлению сексуального влечения. К таким институтам он относит прежде всего авторитарно организованные семью, школу и церковь.

Данными положениями В. Райх, в сущности, десоциологизирует учение К. Маркса и одновременно гиперсексуализирует идеи З. Фрейда. Считая, что в марксистском понимании социализма человек предан забвению, В. Райх провозглашает личностную проблематику, и прежде всего половой вопрос, основой революционной стратегии. Подлинной целью социальных преобразований, по его мнению, является создание «всех предпосылок и условий сексуального счастья людей» [14]. Поэтому главной задачей истинно революционной партии, считал В. Райх, безусловно является революционное половое воспитание, призванное способствовать осознанию на массовом уровне сексуального подавления. Такая партия должна придать политический характер данным проблемам и трансформировать тайное или открытое сексуальное сопротивление молодежи в революционную борьбу против капиталистического социального порядка. Соответственно и гегемоном социалистической революции выступает у В. Райха молодежь. Подобное положение, как известно, в свое время отстаивал Л. Троцкий, считая молодежь «барометром революции».

На примере приведенных концептуальных подходов видно, что движение новых левых, претендующее на роль наиболее радикального противника капитализма, отвергая негативные черты этого общества, предлагает весьма сомнительные, в сущности утопичные, пути достижения социальной гармонии. Историческая практика давно показала бесперспективность такого рода методов. Но это еще раз подтвердилось и опытом самого движения новых левых.

В настоящее время число сторонников движения новых левых крайне незначительно, оно существует в виде небольших и разрозненных по своей политической ориентации групп, главным образом среди интеллигенции и студенчества. Многие из его участников примкнули к социал-демократам, зеленым и другим новым социальным движениям.

3.2. Идейные доктрины движений правой ориентации

Французский ученый Р. Арон (1905–1983) национализм* (а не консерватизм) наряду с либерализмом и социализмом относил к трем великим идеологиям XX в. [15]. Американский ученый венгерского происхождения Дж. Лукач считает, что главной политической силой в XX в. был не коммунизм, а национализм. К. Маркс, его последователи и преемники, включая В.И. Ленина, верили, утверждает этот ученый, что классы являются более важной реальностью, чем нации; в действительности же все оказалось наоборот. В XX в. национализм стал чрезвычайно мощным фактором политической жизни. Только этим можно объяснить обе мировые войны и многочисленные локальные войны минувшего столетия, унесшие миллионы человеческих жизней [16]. Что же это за феномен – национализм?

В отличие от других идеологий, национализму трудно дать более или менее однозначное определение. Это связано с многоликостью, многообразием самого национализма как феномена сознания и политической практики. Во-первых, под национализмом принято понимать идеологию и политику, исходящую из представления, что основой организации политической, хозяйственной и культурной жизни является нация. Во-вторых, это идеология, психология и политика отдельных индивидов и групп людей, утверждающие приоритет национальных ценностей перед всеми прочими социальными ценностями, абсолютизирующие национальную историю и признающие развитие нации в качестве единственного пути общественного прогресса. В-третьих, это крайняя форма проявления национальных чувств и интересов, ведущая нацию к изоляции, обособлению и вражде с другими народами.

На уровне обыденного сознания понятие национализма воспринимается, как правило, негативно, т. е. в третьем из приведенных выше его определений. Однако в среде политиков и ученых наиболее распространенным является понимание национализма как политического принципа, «согласно которому политические и национальные образования должны совпадать. Националистическое чувство – это чувство негодования, вызванное нарушением этого принципа, или чувство удовлетворения, вызванное его осуществлением» [17]. Иными словами, национализм есть идеологическая доктрина, главенствующей идеей которой является понимание нации как основы государственности. Стремление реализовать данную идею применительно к определенной этнокультурной общности порождает движение, которое добивается на словах либо с оружием в руках совмещения политических границ с этнокультурными границами. Иначе данное устремление называется самоопределением общности в качестве нации-государства. Такого рода движения называются национальными или национально-освободительными. Поэтому национализм можно еще определить как идеологию современного национального государства, или нации-государства.

Национализм в обозначенном выше смысле есть типичный идеологический феномен западной цивилизации, где идея политической формы организации жизнедеятельности людей, или идея нации, имеет давнюю историю. Одни авторы считают, что идея нации уходит своими корнями в античность, формой проявления которой являлась полисная организации сообщества. Другие исследователи полагают, что возникновение предпосылок для формирования идеи нации относится к XII в. Предпосылки явились результатом так называемой антипапской революции, приведшей к отказу папства от реализации теократических замыслов и постепенному утверждению нового типа государственности – территориального государства. Вспомним роль мыслителей эпохи Возрождения в формировании идей централизованного государства (Н. Макиавелли) и государственного суверенитета (Ж. Боден). Однако влиятельной идеологией национализм становится в Новое время, в эпоху утверждения в Западной Европе капитализма. Идея национального государства в этих условиях возникает как ответ на потребность субъектов хозяйствования зарождавшегося нового, буржуазного способа производства в государственно-правовых гарантиях своей деятельности. Эти гарантии требовались прежде всего для успешного функционирования местного, т. е. внутреннего, рынка (отсюда идея нации-государства с внутренним законодательством), а затем и для внешнего рынка (отсюда идея международной системы с ее международным правом). В этом не оставляют никакого сомнения произведения известного американского исследователя И. Валлерстайна (р. 1929). «Такая политическая структура, – пишет И. Валлерстайн, – предполагавшая существование суверенных государств в рамках межгосударственной системы и наделявшая как государство, так и межгосударственную систему ограниченной властью, вполне отвечала потребностям предпринимателей – капиталистов» [18]. Потому-то характерной чертой эпохи модерна, которая есть синоним Нового времени, является формирование национальных государств в регионах распространения рыночных отношений.

Как свидетельствует история, идея нации чаще всего возникает в сознании того или иного языкового и культурного сообщества людей как осознание пути обеспечения своего самосохранения и своей выживаемости в модернистском, а значит, в государственно-организованном, конкурентном мире. Сначала к осознанию необходимости оформления этнической общности в нацию-государство приходит экономическая и культурная элита данной общности, а затем стараниями последней эта идея становится достоянием сознания и основной массы общности. Как только данное представление – национальная идея* — овладевает сознанием этнической общности или его наиболее активной части, тут же в повестку дня жизнедеятельности общности встает задача ее самооформления в нацию-государство либо возрождения собственной государственности, если таковая по каким-либо причинам была утрачена в прошлом.

При определенных обстоятельствах идея нации-государства может быть применена к чисто территориальной группе людей и реализована созданием соответствующих государственных структур; в таком случае государство становится фактором, формирующим нацию. Классическим примером самоорганизации территориальной группы людей в нацию-государство являются Соединенные Штаты Америки. Такого рода процессы происходят также в большинстве государств Африки после ухода оттуда колониальных властей. Заметим, когда на раннем этапе Нового времени складывались национальные государства в Западной Европе, строительство нации считалось священной обязанностью государства. Но эту свою священную миссию государство призвано выполнять всегда, ежедневно и ежечасно безотносительно от обстоятельств своего возникновения. Согласно французскому философу и историку Э. Ренану (1823–1892), нация есть «ежедневный плебисцит» по вопросу о желании людей жить вместе [19]. Это относится и к современной эпохе, когда процессы образования наций с новой силой разворачиваются практически во всех регионах мира.

Исследователи отмечают, что национализм может проявляться в различных формах, которые есть выражение либо процесса формирования национального самосознания этнической или просто территориальной общности, либо способов защиты общностью своей идентичности или своих интересов. В зависимости от преобладающей сферы выражения национальных чувств и устремлений группы различают национализм политический, языковой, культурный и экономический.

Исторически первая форма национализма – политический национализм. Он есть не что иное, как проявление стремления определенной общности людей либо создать собственное государство как результат осознания себя нацией, либо обеспечить доминирование уже имеющегося собственного государства на международной арене. Языковой национализм проявляется в активной защите языка общности. Данная форма национализма может усиливать или даже порождать национализм политический: от требования защиты собственного языка группа может перейти к требованию создания нации-государства. Языковый национализм так или иначе ведет к культурному национализму, который направлен на сохранение и развитие общностью своих духовных ценностей, на предотвращение возможности утраты своей социокультурной самобытности. Суть экономического национализма состоит в том, чтобы создавать лучшие условия для своих сельскохозяйственных, промышленных и коммерческих предприятий, отстаивать интересы в международной экономической конкуренции.

Национализм можно характеризовать также по степени интенсивности проявления носителями данной идеологии соответствующих чувств и связанного с ними поведения. По данному критерию принято выделять либеральный, консервативный и экспансионистский национализм.

Либеральный национализм ориентируется на реализацию права народов на самоопределение, на создание ими собственного национального государства. Такой национализм не отдает предпочтения одной нации перед другой, для него все нации равны. Идеалом либерального национализма является мир суверенных наций-государств. В такой трактовке национализм представляется консолидирующим как отдельные нации, так и международное сообщество фактором. Вместе с тем либеральный национализм также небезупречен. Либералы, как известно, убеждены в том, что все люди, независимо от расы, вероисповедания, языка, социального статуса, имеют или должны иметь одинаковые права и свободы. Сегодня эта идея закреплена в доктрине прав человека. Ставя права индивида выше прав нации, либералы, по сути, допускают возможность нарушения национального суверенитета под предлогом защиты прав человека. Поэтому они ратуют за расширение компетенции, точнее за придание властных полномочий международным организациям, которые могли бы на законных основаниях вмешиваться во внутренние дела наций-государств. Внутренне противоречив и либерально-националистический идеал мирового порядка как сообщества наций-государств. В современном мире практически нет гомогенных наций: в действительности все так называемые нации-государства объединяют множество языковых, религиозных, этнических и региональных групп и некоторые из них вполне могут претендовать на статус нации. Поэтому право народов на самоопределение фактически противоречит праву государств на сохранение суверенитета и территориальной целостности. Ни одна конституция в мире не допускает выхода из состава государства какой-либо его части, однако это то и дело происходит на практике.

Консервативный национализм ориентируется главным образом на проблемы сохранения единства нации, ее защиты от угроз либо внутреннего, либо внешнего характера. В этой идеологии в качестве внутреннего дестабилизирующего нацию фактора рассматривается классовая разобщенность; отсюда лейтмотивом консервативной мысли становятся призывы к национальному единству. Внешними врагами нации рассматриваются иммиграция и усиление наднациональных начал в международных отношениях. При этом считается, что иммиграция способна подорвать этническую идентичность общества и может обернуться сплошными расовыми беспорядками и насилием. На этих положениях выстраивают свои идейные доктрины Национальная партия Британии, Национальный фронт Ле Пена во Франции, крайне правые группировки в Германии. Точно также считается, что развитие наднациональных структур типа Европейского союза и глобализация культуры таят в себе угрозу национальной идентичности и, следовательно, безопасности нации.

Экспансионистский национализм выступает как самая высокая агрессивная и воинственная степень проявления националистической позиции и соответствующей ей политики. В его основе – психология ревностного, подчас истеричного, националистического энтузиазма. Нация, в представлении носителей данного чувства, есть замкнутое этническое целое, чистоту каждого следует сохранять всеми возможными способами. Естественно, что такой национализм получает свое выражение в доктринах этнического и расового превосходства одних народов над другими, что уже граничит с откровенным расизмом. Крайняя форма экспансионистского национализма ассоциируется с шовинизмом. Своим происхождением слово «шовинизм» обязано Н. Шовэну, французскому солдату, прославившемуся фанатичной преданностью Наполеону и делу Франции. В шовинизме мир четко делится по принципу «свои – чужие», причем «чужие» являются причиной всех и всяческих бед и невзгод, выпадающих на долю «своих». Поэтому «чужих» следует всячески презирать и ненавидеть, а еще лучше – бороться с ними и, по возможности, уничтожать их. Присущее носителям такого рода национализма чувство неприязни и враждебности к представителям других наций, к их образу жизни, мировоззрению, психологическому складу принято называть ксенофобией (от греч. xenos – чужой и phobos – страх). Нагляднее всего национализм в его экспансионистском виде проявил себя между двумя мировыми войнами в Германии и Италии, где он принял форму идеологии и практики фашизма – агрессивного подавления, подчинения и порабощения народов других стран представителями «высшей» расы.

Таким образом, как отмечал русский философ H.A. Бердяев, в национализме присутствует два начала и, следовательно, национализм бывает двух типов: 1) творческий, созидательный; 2) деструктивный, разрушительный. В первом случае он способствует сплочению общности, образованию нации-государства, или национального государства; во втором – направлен против других народов или их представителей и несет в себе угрозу не только для противника, но и для своего сообщества [20].