Текст книги "Русские: куда мы идем?"

Задумав перестройку, Горбачев стал искать идею, которая могла бы объединить народ и повести его в «даль светлую», которая самому Горбачеву виделась весьма смутно (если вообще виделась). Подсказка неожиданно пришла из-за океана. В интервью политическому обозревателю газеты «Известия» Станиславу Кондрашову директор Научно-исследовательского института международных перемен при Колумбийском университете США Северин Биалер сказал: «Сила перестройки заключается в мышлении, в том, что сказано, написано, обсуждено и продумано вашими людьми. Некоторые видят в этом, напротив, слабость перестройки, говорят, что это еще не действие, что жизнь не изменилась. Но чтобы по-другому действовать, по-другому работать, вы должны начать думать по-другому». И добавил: «В оппозиции к перестройке находятся укоренившиеся интересы бюрократов. Но еще большее препятствие представляют старые идеи. С ними бороться труднее, чем с укоренившимися интересами бюрократии. Ключевая борьба происходит в сознании каждого человека».

Горбачев ухватился за эту идею: новое мышление (не представляя, что оно представляет на деле, он поначалу не мог даже правильно выговорить это непонятное ему слово и говорил «мЫшление» вместо «мышлЕние»)! Упустив из виду «сущую малость»: мышление не представляет собой некую «программу», разработанную в специализированных лабораториях, которую можно затем «вставить» в головы людей, как флешку в компьютер, а «старые идеи», о которых говорил Биалер как о «препятствии» в принятии перестройки, «стереть из памяти» и навсегда забыть о них. Особенность любого мышления – будь то «старое» или «новое» – состоит в том, что оно, это мышление, представляет собой историческое явление, предполагающее преемственность приобретаемых из поколения в поколение навыков, опыта и знаний, которые становятся частью – и при том существенной частью! – ментальности народа.

Глава 2
На переправе

Можно ли было хоть что-то сделать не так, как было сделано, что-то исправить, чтобы не допустить катастрофы? Теоретически – да, практически – нет. Теоретически потому, что все мы умны задним умом. Практически же потому, что в стране не было сил, которые хотели бы реального улучшения жизни народа, а не своего собственного. Это в одинаковой степени относится как к властям предержащим, так и к самому народу. Прежде всего русскому народу.

…1991 год выдался самым трудным изо всех лет начавшейся в 1985-м, да так ничем и не закончившейся перестройки. Магазины опустели. Опасаясь голода, люди, как в зиму с 1916 на 1917 год, долгими часами простаивали в очередях, сметая с прилавков всё, что там ни появлялось, – макароны, крупы, сахар, соль, мыло, спички. И это при том, что, как признáет в декабре 1991 года Егор Тимурович Гайдар, «зерно в наличии есть, но его не продают, ожидая изменения цен. Мяса даже немного больше, чем в прошлом году. Но и продавцы мяса ждут освобождения цен. Склады забиты телевизорами, автомобилями, холодильниками. Заставить их продавать мы не можем. Старого механизма уже нет, а новый еще предстоит создать. Было бы хорошо, если бы мы могли это делать постепенно. Но времени уже нет. Каждый день промедления все больше затрудняет ситуацию».

Господи, как это по-русски! «Времени нет», «сегодня рано – послезавтра поздно», «старого механизма нет, а новый предстоит еще создать»… Ну так создавайте! Поступите, как советовал еще Перикл, – обсудите свои действия и постарайтесь правильно оценить их, не считая, что речи мешают делу, и памятуя о том, что больше вреда бывает, если действовать без предварительного обсуждения, – или как рекомендовал уже в наше время Северин Биалер: «Сила перестройки заключается в мышлении, в том, что сказано, написано, обсуждено и продумано вашими людьми», – то есть в любом случае вначале все тщательно взвесьте, обсудите и просчитайте, а уж потом приступайте к делу, а не рубите с плеча.

Из искусственно созданной разрухи стали искать выход. Делали это многие – одни более успешно, другие менее. Именно в то время была разработана программа по выводу страны из кризиса, получившая вначале название «400», затем «500 дней». Основными разработчиками этой программы были академик Станислав Сергеевич Шаталин и молодой экономист, кандидат наук Григорий Алексеевич Явлинский. Шаталин тяжело болел (у него было удалено одно легкое), и пробивал программу «500 дней» фактически один Явлинский, почему эту программу и стали называть «программой Явлинского».

Программа «500 дней», однако, не нашла не только поддержки, но и сколько-нибудь серьезного обсуждения ни в стане демократов, кучковавшихся вокруг Ельцина и больше озабоченных получением чиновничьих должностей (невдомек им было, что, как пелось у Булата Окуджавы, «пряников сладких всегда не хватает на всех»), ни в стане Горбачева.

Ельцин, наперекор амбициям рвущихся на высокие чиновничьи должности демократов, взял Явлинского в свою команду, назначив его в июле 1990 года председателем комиссии по экономической реформе и заметителем председателя Совета министров РСФСР. Программу же «500 дней» отправил на экспертизу в Америку, – почему-то не тамошним экономистам, а в юридический институт «Арнольд и Портер».

Американские юристы в целом одобрили программу «500 дней», особенно в той ее части, где говорилось, что реформаторские процессы должны быть синхронизированы по ресубликам и в центре, для чего республики должны пойти на некоторое ущемление своих прав в пользу укрепления экономических функций центральной власти. В то же время американцы высказали и ряд замечаний. Так, эксперт по управлению государственной собственностью и приватизацией Стивен Теппер заявил: «Опыт практически каждой страны, приступившей к реализации программы приватизации, свидетельствует о том, что приватизация быстро становится центром острых политических противоречий. Поэтому решающее значение имеет максимальное отражение в этой программе широкого политического консенсуса в поддержку приватизации, а также обеспечение ею независимости от политической борьбы как органов, созданных для проведения программы, так и самих операций». Другое замечание, озвученное тем же Теппером, состояло в следующем: «В Положении о приватизации должна быть отражена концептуальная договоренность о том, какие цели являются первостепенными. Как правило, приватизация проводится с целью повышения производительности, эффективности и финансовой независимости предприятий, накопления фондов для улучшения их финансового положения, сокращения государственного сектора, уничтожения монополий, а также развития рынков капитала, расширения акционерной собственности и поощрения иностранного капитала, импорта новых технологий и выхода на международные рынки».

Пока американцы изучали программу «500 дней», представительная российская делегация (без Явлинского и Шаталина, состояние здоровья которого ухудшилось) отправилась в США, чтобы «из рук в руки» принять рекомедации американцев, – время, расписанное в программе буквально по дням, ушло впустую. Этим и воспользовалось союзное руководство, разработав на основе программы «500 дней» собственную программу экономических реформ, основная тяжесть которых ложилась на республики, а за центром оставалось принятие окончательных экономических решений.

Явлинский, проработав в российском правительстве всего пятьдесят дней и слыша все эти дни одни лишь насмешки, что-де и пяти тысяч дней не хватит, чтобы вывести страну из хаоса и разложить всё по полочкам, – вспылил и на ближайшей сессии Верховного Совета РСФСР заявил о своей отставке.

«Вы, очевидно, знаете, – сказал он, обращаясь к депутатам, – что поддержанная вами программа перехода к рынку “500 дней” по выходу из кризиса не может быть реализована. Ожидание договоренности между республиками о единой экономической политике выхода из кризиса превысило все разумные сроки. Хуже того, возникли трения между республиками. Инерция разлагающих экономику дезинтеграционных процессов очень высока: программа содержала в себе специальные механизмы, которые позволили бы остановить ухудшение ситуации, но за пятьдесят дней – а это половина первого этапа реформы – ничего не было сделано». Закончил свое выступление перед депутатами Явлинский словами: «Выполнение программы перехода к рынку, как она была задумана, фактически невозможно… Вход в рынок в данном случае будет не через стабилизацию, а через усиливающуюся инфляцию. Поскольку считаю себя одним из основных авторов программы, которая хотя и была принята, но не реализована, в том числе и в результате решений, принятых правительством, в котором я состою, прошу Верховный Совет РСФСР принять мою отставку».

Спустя еще пятьдесят дней Борис Николаевич Ельцин скажет: «Да, мы допустили несколько тактических ошибок. Я лично тоже. Убаюкал нас Горбачев, сделав вид, что программа “500 дней” – это совместная программа… И мы поверили. Мы ведь и раньше знали, что он обманывает постоянно и народ, и тем более демократов и демократию… Мы потеряли четыре месяца. Нам пора идти в наступление. Демократия в опасности»[10]10
  В то время демократия понималась до примитивности просто, а демократом автоматически становился каждый, кто заявлял о своем выходе из КПСС, причем самым решительным сторонником демократии становились те, кто не просто заявляли о своем выъоде из КПСС, а публично сжигали свой партбилет.


[Закрыть].

Чтобы спасти «демократию от опасности» и «перейти в наступление», Ельцин, не имевший своей команды, стал действовать сугубо по-большевистски, то есть по принципу «наш» или «не наш», «свой» или «чужой». «Наши» и «свои» тут же стали появляться из-под земли, как грибы после дождя, и в довольно короткое время вокруг Ельцина стали кучковаться молодые Борис Федоров и его тезка Немцов, Петр Авен, Андрей Нечаев и множество других «младореформаторов», о которых руководитель администрации президента России Сергей Александрович Филатов в 1993 – 1996 годы скажет в книге «Совершенно несекретно»: «Тогдашняя команда демократов была довольно разношерстной, едва ли не каждый в ней жаждал первенства, известности и выступал непременно “от имени и по поручению” чуть ли не всего народа».

Тогда же в Москве появился 35-летний Анатолий Борисович Чубайс, работавший ранее первым замом Ленинградского горисполкома. Это был первый питерец из числа «птенцов гнезда Собчака», следом за которым «перелетят» в Москву и займут все высшие должности в новой России другие «птенцы», в короткое время ставшие «орлами» – от заурядных падальщиков до стервятников и могильников. Свой напористостью и жестоким отношением к оппонентам Чубайс настолько пленил Ельцина, что уже в ноябре 1991 года он делает его председателем Госкомимущества в правительстве, формальным председателем которого является сам, фактическим же – всего на год моложе Чубайса Егор Тимурович Гайдар. В 1993 году в Москву из Питера «перелетел» давний друг Чубайса Альфред Рейнгольдович Кох – самый молодой из «птенцов гнезда Собчака», которому только-только исполнилось 32 года. Он тут же назначается первым заместителем председателя Госкомимущества. Это о них двоих, Чубайсе и Кохе, в бытность их работы под началом Собчака, – в Питере ходил анекдот. Останавливают такси и садятся. Водила спрашивает: «Куда везти?» Ему отвечают: «Куда хочешь, шеф, мы всюду нужны!»

Молодой и бесшабашный, как пьяный танкист, оказавшийся на тесных кривых улочках заштатного села, Чубайс попер напролом, не обращая внимания на то, что под гусеницами его танка гибнут не только ветхие хибары, но и люди. Всего три года понадобилось ему, чтобы начать и практически завершить приватизацию, в результате которой огромная часть государственной собственности перешла в частные руки.

Но послушаем в этой связи телеведущего и журналиста Владимира Соловьева, который пишет в книге «Русская рулетка»:

«Вся страна быстро переходила к капитализму, в обиход вошло страшное слово – ВАУЧЕР. Думаю, что многие считали это фамилией. Странные заявления тогда еще молодого, но уже очень уверенного в себе и абсолютно рыжего Анатолия Чубайса о немылимых благах, которые этот клочок бумаги несет: две машины “Волга” – так это уж точно. Главное, что поражало в Чубайсе тех времен, – это нежелание прислушиваться к чьему-либо мнению и убеждение, что темп оправдает всё…

Хотелось срочно создать класс собственников, как опору нового режима. Не вышло. Граждане расставались с непонятной бумажкой легко и почти даром… Заводы скупались предприимчивыми вчерашними фарцовщиками и родственниками госчиновников или их доверенными лицами, друзьями, знакомыми, довольно часто и вчерашними красными директорами. Характер приобретений был скорее спекулятивным, так как новые собственники имели очень отдаленное представление об управлении, но замечательно разбирались в спекуляции, и сохранить производство удавалось лишь в том случае, если вчерашний директор становился сегодняшним капиталистом-хозяином…

Всё происходившее в лихие годы подчинялось только интересом политической клановой войны. Под прикрытием риторики о демократических ценностях молодые и агрессивые люди, при этом совершенно не знающие реалий предпринимательской деятельности, искали классово близких единомышленников, в чьи руки должны перейти экономические рычаги. Корень зла для них таился в красных директорах, и если их уничтожить как клан, раздав собственность молодым, агрессивным, а главное, идеологически близким, то все наладится само по себе. Как это всегда и происходило в России, закон лишь мешался на пути человеческих отношений. Да и какой закон – старый, советский, неприменим, нового еще нет, да и быть не может…»

Итог приватизации, проведенной по Чубайсу, оказался плачевным. Общий доход государства от нее составил всего 0,13 – 0,16 процента общего дохода госбюджета, который и без того был хилым из-за хронических провалов в экономике. Это во-первых. Во-вторых, многие предприятия после приватизации не только не улучшили свое экономическое положение, как предполагали американские юристы, взявшиеся дать программе «500 дней» экспертную оценку, но и попросту рухнули, брошенные на произвол судьбы. Зато в нашей стране появились первые олигархи, и среди них – сам Анатолий Борисович Чубайс. Когда достоянием гласности стал его банковский счет, Чубайс объяснил его происхождение мифическими гонорарами за лекции и книги, и все сделали вид, что объяснение это вполне удовлетворительно, хотя мало кто его лекции слышал и еще меньшее число людей читало его книги. (Тогда же вошел в нашу лексику фразеологизм, пущенный в оборот «щепетильными» сторонниками Чубайса: «Неприлично считать деньги в чужом кармане».)

В этой связи не могу не поделиться с читателем одним своим наблюдением, которое не столько раздражает, сколько потешает. Меня умиляет наивная в своей самонадеянности фраза Путина, которую он не единожды произнес: «Пересмотра итогов приватизации не будет». Чтó это, вера во всевременность и несокрушимость вертикали власти на Руси? Или благодушие, объяснимое разве что плохим знанием русской истории? Чтó в России будет, а чего не будет, неведомо и самому Господу Богу! А тут категоричное, как выбитая на могильной мраморной плите или отлитая в бронзе эпитафия: «Пересмотра итогов приватизации не будет». Вашими бы устами, Владимир Владимырыч!..

Самонадеянность Путина сродни самонадеянности Николая II, который в дни празднования 300-летия дома Романовых обратился в далеком 1913 году к щигровским крестьянам-общинникам, наделенными куцыми наделами, со словами: «Земля, находящаяся во владении помещиков, принадлежит им на том же неотъемлемом праве, как и ваша земля принадлежит вам. Иначе не может быть, и тут спора быть не может».

Спора действительно быть не могло. И куцый надел, который крестьянин не мог продать без особого на то разрешения общины, и необозримые по площади земельные наделы помещиков, которыми они распоряжались как им заблагорассудится, да и вся земля России, хозяином которой являлся сам Николай II, – имели своим юридическим основанием одно общее свойство: они считались собственностью. Через три с небольшим года Николай II был свергнут, а еще через 8 месяцев произошла Октябрьская революция, в корне перевернувшая самое представление о собственности.

Невероятно, но Путину, юристу по образованию и разведчику по профессии, невдомек, почему в той же Америке и развитых странах Европы «пересмотр итогов приватизации» (читайте: национализация крупной частной собсвенности) возможен, а в России нет? В декабре 2008 года, в самый разгар мирового финансового кризиса, сенат США отказал американскому автопрому в выделении 14 миллиардов долларов помощи, обвинив его в неспособности нормально развивать производство. Двумя месяцами ранее решительные шаги по национализации терпящих бедствие банков предприняло правительство Великобритании, выкупив у них акции на 37 миллиардов фунтов стерлингов и заставив их принудительно слиться в банки, получившие названия HBOS и Lloyds TSB. По тому же пути национализации пошли лидеры пятнадцати стран еврозоны: Германия выделила на эти цели 650 миллиардов евро, Франция 350 миллиардов, Испания 100 миллиардов, Австрия 85 миллиардов евро.

Когда Джордж Буш-младший добился от конгресса разрешения истратить 700 миллиардов долларов на покупку безнадежных долгов американских банков, он объяснил эту фактическую национализацию просто: «Это нужно не Уолл-стрит, это нужно рядовым американцам». Тогда же министр финансов США Генри Полсон вызвал собственников крупнейших американских банков и поставил их перед фактом, не подлежащим сомнению или обсуждению: его ведомство приняло решение приобрести пакеты акций «большого числа банков» и других финансовых организаций на общую сумму 250 миллиардов долларов. Девять хозяев банков тут же признали решение министра финансов разумным и приняли его к исполнению. В дополнение к приобретенным в собственность государства банкам США национализировали ипотечные компании, распоряжавшиеся 5,3 триллионами долларов.

Барак Обама продолжил дело своего предшественника Дж. Буша-младшего и в феврале 2009 года добился принятия нового плана национализации американской экономики, на что было выделено еще 787 миллиардов долларов[11]11
  Данные эти я позаимствовал у финансового эксперта аналитического еженедельника «Коммерсанть ВЛАСТЬ» Сергея Минаева.


[Закрыть].

Сегодня США выставляются «примером» для нас во всем, прежде всего в области либеральной экономики, а уж защиты прав человека, без чего невозможна никакая демократия, и подавно. Но «приманка» эта, рассчитанная на простаков, быстро утратила свою притягательность. Сказала же Валерия Ильинична Новодворская – одна из самых рьяных поклонниц всего, что делается в США, и столь же рьяная ненавистница всего, что происходило в СССР и происходит в нынешней России: «Я лично правами человека накушалась досыта. Некогда и мы, и ЦРУ, и США использовали эту идею как таран для уничтожения коммунистического режима и развала СССР. Эта идея отслужила свое, и хватит врать про права человека и его правозащитников. А то как бы не срубить сук, на котором мы теперь сидим… Капитализм дает права с большим разбором, и далеко не всем… Право – понятие элитарное. Так что или ты тварь дрожащая, или ты имеешь право. Одно из двух… Нужно говорить с Россией очень сурово, ничего ей не уступать, держаться нагло и независимо. Я абсолютно не могу себе представить, как можно любить русского за леность, за его ложь, за его бесхребетность, за его рабство…»

Сходных взглядов на Россию и русских придерживается и такой сторонник реформ, проведенных Ельциным, одно время член его команды, во второй половине 90-х годов председатель Госкомимущества в ранге министра, затем вице-премьер Правительства России, а ныне преуспевающий российский бизнесмен Альфред Кох[12]12
  В 1996 г. Кох получил от швейцарской компании «Servina Trading» гонорар в сумме 100 тыс. долларов за книгу «Приватизация в России: экономика и политика». Книга так и не была написана, гонорар не возвращен, и 1 октября 1997 г. прокуратура Москвы возбудила против него уголовное дело по статье «Злоупотребление должностными полномочиями». Правда, в 1998 г. Кох издал в США книгу «Распродажа советской империи», которую посвятил тогдашнему генпрокурору России Юрию Скуратову, и в 1999 г. уголовное дело против него было закрыто по амнистии.


[Закрыть]. В интервью русской радиостанции WMNB (США) на вопрос: «Как вы прогнозируете экономическое будущее России», – он ответил:

«Сырьевой придаток. Безусловная эмиграция всех людей, которые могут думать, но не умеют работать, в смысле – копать. Которые только изобретать умеют. Далее – развал, превращение в десяток маленьких государств.

– И как долго это будет длиться?

– Я думаю, в течение 10 – 15 лет. Вы понимаете: в течение 70-и лет, когда формировалось мировой хозяйство, Россия, вернее Советский Союз, находился как бы вовне, развивался отдельно, по каким-то своим законам. И мировое хозяйство сформировалось без Советского Союза. Оно самодостаточно, там есть достаточные ресурсы, все есть. Сейчас Россия появилась, а она никому не нужна. В мировом хозяйстве нет для нее места, не нужны ее алюминий, ее нефть. Россия только мешает, она цены обваливает со своим демпингом. Поэтому я думаю, что участь ее печальна, безусловно…

– Как, по-вашему, может повернуться экономическая политика российского правительства? Будет ли возврат к старым методам?

– Какое это имеет значение? Как ни верти, все равно это обанкротившаяся страна.

– И вы полагаете, что никакие методы хозяйствования Россию не спасут?

– Я думаю, это бесполезно… Экономические беды России – прежде всего от семидесяти лет коммунизма, которые, грубо говоря, испоганили народную душу и народные мозги. В результате получился не русский человек, а homo sovetikus, который работать не хочет, но при этом все время рот у него раскрыт, хлеба и зрелищ хочет.

– Насколько Запад понимает, что хаос в России может быть угрозой всему миру?

– Я, откровенно говоря, не понимаю, почему хаос в России может быть угрозой всему миру. Только лишь потому, что у нее есть атомное оружие?

– Вот именно. Разве этого мало?

– Я думаю, для того, чтобы отобрать у нас атомное оружие, достаточно парашютно-десантной дивизии. Однажды высадить и забрать все эти ракеты к чертовой матери. Наша армия не способна оказать никакого сопротивления. Чеченская война это показала блестящим образом…»

Вы полагаете, читатель, что слова эти – бред, своеобразная «тоска» в духе Аллена Даллеса, разработавшего программу по развалу Советского Союза? В таком случае сопоставьте этот бред со словами «большого друга» Ельцина Билла Клинтона, произнесенными 24 октября 1995 года на совещании в Объединенном комитете начальников штабов за несколько месяцев до избрания Бориса Николаевича Ельцина на второй президентский срок:

«Последние десять лет политика в отношении СССР и его союзников убедительно доказала правильность взятого нами курса на устранение одной из сильнейших держав мира, а также сильнейшего военного блока. Используя промахи советской дипломатии, чрезвычайную самонадеянность Горбачева и его окружения, в том числе и тех, кто откровенно занял проамериканскую позицию, мы добились того, что собирался сделать Трумэн с Советским Союзом посредством атомной бомбы. Правда, с одним существенным отличием – мы получили сырьевой придаток, не разрушая атомом государство, которое было бы нелегко создать.

Да, мы затратили на это миллиарды долларов, а они уже сейчас близки к тому, что у русских называется самоокупаемостью. За четыре года мы и наши союзники получили стратегического сырья на 15 миллиардов долларов, сотни тонн золота, драгоценных камней и т. д.

В годы так называемой перестройки в СССР многие наши военные и бизнесмены не верили в успех предстоящих операций. И напрасно. Расшатав идеологические основы СССР, мы сумели бескровно вывести из войны за мировое господство государство, составляющее основную конкуренцию Америке.

Наша цель и задача и в дальнейшем оказывать помощь всем, кто хочет видеть в нас образец западной свободы и демократии. Когда в начале 1991 года работники ЦРУ передали на Восток для осуществления наших планов 50 миллионов долларов, а затем еще такие же суммы, многие из политиков, военные также не верили в успех дела. Теперь же, по прошествии четырех лет, видно – планы наши начали реализовываться.

Однако это еще не значит, что нам не над чем думать. В России, стране, где еще не достаточно сильно влияние США, необходимо решить одновременно несколько задач: – всячески стараться не допустить к власти коммунистов. При помощи наших друзей создать такие предпосылки, чтобы в парламентской гонке были поставлены все мыслимые и немыслимые препоны для левых партий; – особенное внимание уделить парламентским выборам.

Нынешнее руководство страны нас устраивает во всех отношениях. И потому нельзя скупиться на расходы. Они принесут свои положительные результаты.

Обеспечив занятие Ельциным поста президента на второй срок, мы тем самым создадим полигон, с которого уже никогда не уйдем. Для решения двух политических моментов необходимо сделать так, чтобы из президентского окружения Ельцина ушли те, кто скомпрометировал себя. Это будет лишь ловким политическим трюком.

Цель оправдывает средства. Если нами будут решены эти две задачи, то в ближайшее десятилетие предстоит решение следующих проблем: – расчленение России на мелкие государства путем межрегиональных войн, подобных тем, что были организованы нами в Югославии; – окончательный развал военно-промышленного комплекса России и армии; – установление в оторвавшихся от России республиках нужных нам режимов.

Да, мы позволили России быть державой, но империей будет только одна страна – США».

Если вспомнить, что межрегиональные войны, организованные, по признанию Клинтона, Соединенными Штатами Америки в Югославии, привели в 1991 году к распаду этой балканской страны, из состава которой вышли Словения, Хорватия, Македония и Босния и Герцеговина, и какими варварскими бомбардировками насаждалась в этой стране «демократия по-американски», то возникает вопрос: на какие деструктивные силы, способные привести к межрегиональным войным в России, могли расчитывать США? Ответ лежит на поверхности: Северный Кавказ и прежде всего Чечня, где как раз в том же 1991 году, что и в Югославии, обнаружились первые попытки отделиться от России и образовать собственное «мелкое государство»[13]13
  Заметим, что деструктивные силы, расчитывавшие на развал России вследствие поддержанных Западом межрегиональных войн, в России были. Вот что не без злорадства писал, напр., Михаил Кругов в январе 2000 г. в «Новой газете»: «Запад обязательно нанесет России мощный экономический и политический удар. И когда Запад поставит Россию на колени, чеченцы устроят российской военной группировке “ночь длинных ножей”. Армия “победителей” будет разгромлена за одну ночь. Сотни солдат и офицеров будут убиты, тысячи попадут в плен. После этого Кремль согласится на любые условия чеченской стороны».


[Закрыть].

Избрание Ельцина президентом «суверенной» России в июне 1991 года, когда еще существовал СССР, стало прелюдией к развалу некогда могучей страны, что прямо вытекало из «плана Даллеса». Это понимали как в Советском Союзе, так и за его пределами. Французская газета «Монд» писала в 1990 году: «В СССР ускоряется процесс ослабления центральной власти. Всем тем на Западе и Востоке, кто все еще мечтает о возрожденном, демократизированном и более-менее стабильном Союзе, придется согласиться теперь с фактом, что распад центральной власти ускорился. Серия экономических соглашений, заключенных в эти дни, касается только части республик. К тому же эти документы не являются ни обязательными, ни по-настоящему применимыми в действительности. Проект же политического союза совсем застыл на “мертвой точке”. МИД находится на пути к роспуску, а Министерство обороны опасно шатается».

Ускорили развал Советского Союза события, случившиеся в Москве 19 – 21 августа 1991 года. На этом, собственно, «план Даллеса» был выполнен, а спустя четыре с небольшим года вступил в действие процитированный выше «план Клинтона».

Знал ли об этом плане Ельцин? Наверняка знал. Тогда почему не прекратил войну в Чечне, развязанную им девятью месяцами ранее? Или поверил в собственную ложь, что это никакая не война, которую США готовы поддержать и распространить на другие регионы России, а спецоперация «тридцати восьми снайперов», которые держат под контролем ситуацию в мятежной рспублике? Но, может быть, Ельцин попросту проигнорировал эту часть выступления Клинтона, приняв к сведению лишь готовность американцев поддержать деньгами избрание его на второй президентский срок («коробка из-под ксерокса» с полумиллионом американских долларов, задержанная при попытке вынести ее за пределы территории здания правительства России, не часть ли это «американской помощи» в ходе проведения президентских выборов летом 1996 г.)? Всего этого мы никогда не узнаем.

Но мы знаем другое, а именно: пресловутые «тридцать восемь снайперов» не помогли развязать северокавказский узел. Да и огромная по территории Россия, навалившись всей своей массой на крошечную северокавказскую республику, не раздавила ее ни в первой, ни во второй чеченской войне. Если чего Ельцин и добился, так это одного: Северный Кавказ и сегодня представляет собой взрывоопасную зону, напоминающую о себе непрекращающимися актами террора, последний из которых на время написания этой книги – взрыв в январе 2011 года в аэропорту «Домодедово», унесший жизни 37 человек и покалечивший еще 117 человек, получивших ранения различной степени тяжести.