Текст книги "Русские: куда мы идем?"

Вот это-то все, вместе взятое, и есть следствие «свободного рынка», в который нас силком втащила «сильная рука» Гайдара, Чубайса и Кº? И если это рынок, за который нас якобы хвалят на Западе, то что в таком случае бедлам?

В нашем сознании произошло смещение понятий: свободный рынок – это благо, плановая экономика – зло. Но кто и когда не просто сказал, а доказал, что свободный рынок, превращенный в России в камень, который Герасим привязал к шее Муму, – и есть единственное благо?

Вообще, говоря о рынке и рыночных отношениях, не следует забывать, что к концу ХХ века они претерпели значительные изменения в сравнении с тем, какими были при рождении. Опираясь в своей основе на частную собственность и товарно-денежные отношения, они все менее зависели от провозглашенных некогда принципов свободы предпринимательства и конкуренции и все более впадали в двойную зависимость – с одной стороны, транснациональных корпораций (ТНК), почувствовавших себя настолько независимыми, что стали ставить свои интересы выше государственных интересов, с другой – межгосударственных объединений. Теперь «экономическую погоду» как в мире в целом, так и в отдельных странах определяют уже не спрос и предложение, а диктат производителя, подчинивший себе мощную индустрию рекламы.

Конкурения между ТНК и государственными объединениями проходила с переменным успехом. В межвоенный период победителями чаще всего выходили ТНК, не без участия которых в Германии установился фашистский режим; в ходе Второй мировой войны верх взяли межгосударственные объединения (главным образом в разработке и производстве новых видов оружия). В послевоенный период между ТНК и межгосударственными объединениями установился паритет.

Достаточно в этой связи напомнить, что к началу 80-х годов в мире насчитывалось 382 ТНК с оборотом более двух миллиардов долларов у каждой. Среди полусотни самых могущественных ТНК (не считая энергетических) с суммой продаж от 8,5 до 50 миллиардов долларов насчитывалось 19 американских, 23 западноевропейских и 7 японских. На долю ТНК приходилось около 40 процентов мирового капиталистического производства, контроль за 60 процентами внешней торговли и 80 процентов разрабатываемых технологий.

Что касается межгосударственных объединений, способных конкурировать с ТНК, то пример миру показал, как ни покажется это странным современному читателю, Советский Союз. Именно по инициативе СССР в январе 1949 года был учрежден Совет Экономической Взаимопомощи (СЭВ) со штаб-квартирой в Москве. В него вошли вначале семь государств – Албания, Болгария, Венгрия, Польша, Румыния, СССР и Чехословакия; в 1950 году в СЭВ вошла Германская Демократическая Республика (ГДР), в 1962 году Монголия, в 1972 году Куба и в 1978 году – Социалистическая Республика Вьетнам. С 1964 года в работе органов СЭВ приняли участие Югославия, Афганистан и Народная Демократическая Республика Йемен, позже к ним присоединились Ангола, Лаос, Мозамбик и Эфиопия; на основе специальных соглашений СЭВ сотрудничал в Финляндией, Ираком и Мексикой и поддерживал связи более чем с 60-ю международными организациями. Расчетной валютой по соглашению о двусторонних расчетах, принятому Международным банком экономического сотрудничества стран СЭВ, был принят переводной рубль[27]27
  Первый и последний такой рубль был отчеканен в виде монеты в 1974 г. в связи с 25-летием СЭВ.


[Закрыть].

В соответствии с уставом, СЭВ не имел наднациональных учреждений, что не помешало ему успешно реализовать ряд проектов по осуществлению целевых программ, в частности, программ, направленных на доведения уровней экономического развития Вьетнама, Кубы и Монголии до уровня индустриально развитых стран – своих членов. В декабре 1985 года СЭВ принял Комплексную программу научно-технического прогресса до 2000 года, к реализации которой так и не приступил: в 1961 году из него вышла Албания, а в 1991 году распался сам СЭВ.

Девятью годами позже организации СЭВа – 1 января 1958 года – в Западной Европе был учрежден Общий рынок, или Европейское Экономическое Сообщество (ЕЭС, с 1986 года – Европейское сообщество, ЕС) со штаб-квартирой в Брюсселе. В него вошли шесть государств – Франция, ФРГ, Италия, Бельгия, Нидерланды и Люксембург; в 1973 году членами ЕЭС стали Великобритания, Дания и Ирландия, в 1981 году к ним присоединилась Греция, а в 1986 году – Испания и Португалия. В качестве расчетной валюты в странах Общего рынка были приняты вначале евродоллары, в 1979 году их заменили экю[28]28
  От англ. EuropeanCurrencyUnit (ECU) – «европейская валютная единица».


[Закрыть], а с 2002 года во всех странах ЕС, кроме Великобритании (там до сих пор сохраняется фунт стерлингов), вошли в оборот евро.

В отличие от СЭВа, в ЕЭС сразу были созданы наднациональные институты: Европейский совет сообщества – высший орган ЕЭС, на который была возложена обязанность превратить его в Европейский политический союз; Совет министров ЕС – орган, принимающий на основе консенсуса решения по наиболее важным вопросам деятельности сообщества; Комиссия ЕС – постоянно действующий исполнительный орган, осуществляющий директивы Совета министров; Европейский парламент (до 1962 г. Ассамблея) – консультативный орган, избираемый населением всех стран – участниц сообщества на основе всеобщего прямого голосования сроком на 5 лет; Суд ЕС – орган юридического надзора за соблюдением правовых норм сообщества; наконец, Экономический и социальный комитет – орган, включающий на партитетных началах представителей предпринимателей и трудящихся и наблюдающий за соблюдением общих экономических интересов. В организационную структуру ЕЭС были также включены финансовые институты: Европейский инвестиционный банк, Европейский фонд ориентации и гарантирования сельского хозяйства, Европейский фонд регионального развития, Европейский социальный фонд, Европейский фонд развития, Европейский фонд валютного сотрудничества. В результате выполнения комплекса межгосударственных мер, в рамках ЕЭС удалось создать единый рынок промышленных товаров, общий рынок рабочей силы, были установлены единые таможенные пошлины по отношению к третьим странам, обспечена миграция капиталов и, как итог, создано единое Европейское сообщество с открытыми границами.

СЭВ и ЕЭС не единственные межгосударственные структуры, возникшие после Второй мировой войны в качестве противовеса транснациональным корпорациям. К числу межгосударственных объединений можно отнести Ассоциацию государств Юго-Восточной Азии (АСЕАН), образованную в 1967 году в составе Индонезии, Малайзии, Сингапура, Таиланда и Филиппин, к которым в 1984 году присоединился Бруней (целями АСЕАН были провозглашены содействие экономическому росту, социальному прогрессу и культурному развитию; подчеркивалась решимость стран АСЕАН обеспечивать свою «безопасность от вмешательства извне в любой форме или проявлении»).

К межгосударственным объединениям, ассоциациям и сообществам, решающим вопросы рыночной экономики, выросшими до социально-экономических масштабов регионального, а зачастую мирового значения, относятся:

Карибский Общий рынок (КАРИКОМ) – зональное торгово-экономическое объединение 13-и стран Карибского бассейна; Международное энергетическое агентство (МЭА), объединившее 21 страну-потребительницу нефти с целью предупреждения энергетического кризиса и координации развития энергетики стран-участниц; Междунароюдное агентство по атомной энергии (МАГАТЕ) – специализированная межправительственная организация, созданная в 1957 году в целях развития международного сотрудничества в области мирного использования атомной энергии (в настоящее время в МАГАТЕ входят свыше 120 государств); Организация американских государств (ОАГ) – региональная организация 30-и стран Западного полушария, включая США, созданная в 1948 году и долгое время руководствовавшаяся идеями «доктрины Монро» («Америка для американцев», «панамерикаеская солидарность», «экономическая взаимозависимость»), а сегодня выступающая против планов США по созданию «межамериканских вооруженных сил» и за отмену экономических санкций против Кубы; Организация африканского единства (ОАЕ) – созданная в 1963 году крупнейшая межгосударственная организация стран Африки, объединившая 50 стран кроме ЮАР (сформулированные в Уставе ОАЕ цели включают: развитие всестороннего политического и экономического сотрудничества между африканскими странами и укрепление их влияния на мировой арене, защиту суеренитета, территориальной целостности и независимости, координацию действий в области внешней политики, экономики, обороны и культуры); Политика «Открытых дверей», проводимая рядом развивающихся государств с целью форсирования своего экономического развития за счет привлечения капитала, техники и технологий из развитых капиталистических стран (в 1960 – 1970-е гг. такую политику успешно проводил Китай, закрепив ее положения в Конституции 1982 г. и добившись сегодня впечатляющих успехов во всех отраслях народного хозяйства); Центральноамериканский Общий рынок (ЦАОР) – интеграционная группировка, образованная Гватемалой, Гондурсом, Коста-Рикой, Никарагуа и Сальвадором в 1960 году с целью поэтапной ликвидации таможенных пошлин, введения единого налога в отношении третьих стран, заключения соглашения между странами-участницами о промышленном и торговом сотрудничестве; Экономический и социальный совет ООН (ЭКОСОС) – один из главных органов ООН, состоящий из 54 членов, 18 из которых ежегодно избираются Генеральной Ассмблеей на трехлетний срок (членами ЭКОСОС являются 14 государств от Африки, 11 от Азии, 10 от Латинской Америки и 19 от Европы, в т. ч. 13 от Западной Европы и 6 от Восточной). Важное место в его деятельности занимают проблемы содействия хозяйственному росту развивающихся стран, устранения неравноправного положения в мировом хозяйстве, эффективного использования природных ресурсов, координации деятельности органов, организаций и учреждений ООН по вопросам искоренения нищеты, голода, болезней, ликвидации неграмотности, борба за обеспечение прав человека в политической, экономической, социальной и культурной областях, жилищная проблема, предупреждение преступности и др.; под руководством ЭКОСОС работают пять региональных экономических комиссий: Европейская экономическая комиссия (ЕЭК), Экономическая и социальная комиссия для Азии и Тихого океана (ЭСКАТО), Экономическая и социальная комиссия для Латинской Америки (ЭКЛА), Экономическая комиссия для Африки (ЭКА) и Экономическая и социальная комиссия для Западной Азии (ЭКЗА).

К числу межгосударственных объединений, содействующих решению экономических вопросов, следует отнести Международный валютный фонд, Международный банк реконструкции и развития, Банк развивающихся стран, а также различные группы, как-то: «Группа десяти» – межправительственная организация, созданная в 1962 году и объединившая на основе общих интересов в валютной сфере США, Канаду, Японию, Великобританию, ФРГ, Францию, Италию, Бельгию, Нидерланды, Швецию и Швейцарию (последняя вступила в группу в 1984 г.); «Группа тридцати» – созданная в 1978 году международная неправительственная консультативная организация по экономическим и валютным проблемам, объединившая известных политических деятелей, бизнесменов и банкиров из США, Японии, Западной Европы и ряда развивающихся стран; «Группа 77» – объединение развивающихся стран, созданное в 1964 году и ставящее целью установление нового международного экономического порядка.

Наконец, к межгосударственным объединениям следует отнести такие структуры, как Всемирная торговая организация (ВТО), Генеральное соглашение о тарифах и торговле (ГАТТ), Организация стран-экспортеров нефти (ОПЕК), недавно созданное экономическое объединение Бразилии, России, Индии и Китая (БРИК[29]29
  После присоединения в апреле 2011 г. Южно-Африканской Республики – БРИКС (русск. С от англ. South Africa); отечественные острословы тут же переиначили БРИКС на БРЮКИ: Бразилия, Россия, Южно-Африканская Республика, Китай, Индия. Президенту Д. Медведеву такая аббревиатура понравилась.


[Закрыть]) и др., – вплоть до Большой семерки (с включением в эту группу России – Большой восьмерки, а сегодня разросшейся до Большой двадцатки).

В чем преимущества межгосударственных объединений, союзов и соглашений по сравнению с традиционной рыночной экономикой, где главную роль играют инвестиции частных компаний? Они позволяют в короткие сроки осуществить крупные проекты в области капитального строительства на основе взаимовыгодного разделения труда и сбалансированных взаимных поставок без привлечения значительных ресурсов из других отраслей экономики. Такая форма международного экономического сотрудничества называется компенсационными соглашениями, выгодными сразу нескольким странам. Компенсационные соглашения делают возможными долгосрочное планирование импорта необходимой продукции, фиксацию объемов поставок, формирование территориально-производственных комплексов. Их целью служит устойчивое, массовое, экономически оправданное, рассчитанное на длительную перспективу производство высококачественной продукции, ответающей требованиям мирового рынка.

С конца 1950 – начала 1960-х годов прошлого века компенсационная форма сотрудничества стала широко применяться в Советском Союзе не только с социалистическими, но и капиталистическими странами. Большáя емкость рынка СССР и плановый характер его экономики обеспечили странам Запада долгосрочные перспективы сбыта своей продукции и надежные источники получения необходимых ей товаров (в те годы, как и сегодня, по преимуществу в виде сырья). Примерами наиболее крупного компенсационного соглашения, заключенного между Советским Союзом, с одной стороны, и ФРГ, Францией и Италией с другой, стала сделка «газ – трубы», в результате чего страны Западной Европы стали бесперебойно получать советский природный газ и сырую нефть, а в городе Тольятти близ Самары при участии итальянского концерна «Фиат» был построен Волжский автомобильный завод, с конвейера которого стал сходить первый массовый советский легковой автомобиль «Жигули» (в экспортном варианте «Лада»).

Сегодня на Западе существует множество моделей рынка, и все эти модели – суть свободные, что, однако, не означает, что государства сняли с себя обязанности «ночного сторожа» и пребывают в состоянии сладкого сна. В Швеции, например, государство не вмешивается в экономику, но и не блаженствует во сне, хотя шведские предприниматели с молоком матери усвоила, что «невидимая рука» экономики направляется законами совести и нравственности. Знаток шведской модели рынка Александр Мусинов пишет: «Огромный вес здесь имеют профсоюзы и, в частности, Соглашение, заключенное еще в 30-е годы между федерацией рабочих профсоюзов и федерацией предпринимателей о разрешении конфликтов и централизованном заключении трудовых договоров. Тот самый коллективный договор, так и оставшийся у нас на бумаге в достопамятные советские времена. База договора заключена в формуле обоюдного регулирования “зарплата – цены”, и официально государство в заключение договоров не вмешивается. Кроме того, существуют два сектора в экономике: открытый, конкурентный на мировом рынке, и защищенный протекционистскими мерами. Зарплата регулируется профсоюзами в зависимости от конъюнктуры рынка. В профсоюзах имеются компенсационные фонды, из которых поступают выплаты рабочим и служащим, если профсоюзы в связи с неожиданным изменением ситуации в стране (скачок инфляции) не смогли ее вовремя спрогнозировать и не внесли соответствующие изменения в централизованные договоры. Государство в лице исполнительной власти, боясь исков со стороны профсоюзов, срочно начинает проводить изменения во внутренней экономической политике на пользу своих производителей – то есть давление со стороны профсоюзов заставляет работать государственных чиновников».

Все это вкупе с высокими налогами, доходящими до 85 – 90 процентов (такие налоги платят предприниматели, торговые и посреднические фирмы, а также люди творческих и свободных профессий по принципу: больше получаешь – больше плати), и образуют в итоге особую модель рынка, сложившуюся в Швеции, которую не без оснований называют социалистической, какой бы неодолимой силы рвотный рефлекс не вызывало это слово у отечественных сторонников свободного рынка.

К слову сказать, никакого свободного рынка (свободного от каких бы то ни было обязательств перед обществом) в природе не существует. В самом обобщенном виде можно выделить два типа рынка: рынок, построенный на принципах товарно-денежных отношений (товар – деньги – товар), и рынок, где товаром становятся сами деньги (деньги – деньги). Первый тип рынка опирается на спрос – предложение: здесь наблюдается жесткая конкурентная борьбы за потребителя, разрабатываются и внедряются новые технологии, жестко соблюдаются пропорции между качеством производимых товаров и оказываемых населению услуг и ценами на них. Второй тип рынка основан исключительно на предложении (спрос играет второстепенную роль или не играет вовсе): хочешь – бери деньги на условиях, которые тебе диктуются, не хочешь – заставим тебя платить столько, сколько посчитаем нужным, никуда ты от предложенных нами условий не денешься.

Первый тип рынка опирается на теорию, разработанную лауреатом Нобелевской премии Джоном Кейнсом на основе учета объективного противоречия между общественным характером производства и частным присвоением капитала. Разрешить это противоречие способно лишь государство (отсюда второе название кейнсианства – теория государственного регулирования). Кейнсианство исследует практические пути стабилизации экономики, изучает количественные связи макроэкономических величин: национального дохода, капиталовложений, занятости, потребления и т. д. Решающая сфера воспроизводства, по Кейнсу, – ранок, основные цели – поддержание эффективного спроса и полной занятости работоспособного населения. Этот рынок подразумевает увеличение государственных расходов, расширение общественных работ, регулирование занятости, приведение количества обращаемых в стране денег в соответствие с потребностью в них. Благодаря Кейнсу и его сторонникам, поддержанных правительством США во главе с Франклином Рузвельтом, удалось во второй половине 30-х годов ХХ века достаточно быстро вывести экономику стран Запада, прежде всего США и Англии, из состояния глубочайшего кризиса – Великой депрессии, поразившей экономику западных стран в 1929 – 1933 годы. (С тех давних пор некоторые положения кейнсианства пересмотрены и дополнены представителями неокейнсианства – главным образом в анализе технико-экономических факторов экономического роста, а сегодня и представителями посткейнсианства – в части эффективного спроса, тесно связанного с социальным климатом, складывающимся в той или иной стране).

Второй тип рынка опирается на теорию, разработанную другим лауреатом Нобелевской премии – Милтоном Фридменом и представителями так называемой Чикагской школы. Осуществлена эта теория была под названием монетаризма, рассматривающего денежную массу, находящуюся в обращении, как определяющий фактор развития экономики и устанавливающий причинно-следственную связь между количеством находящихся в обороте денег и величиной ВВП.

Схема, изложенная мною, по необходимости упрощена, поскольку двумя этими типами рынок не ограничивается и включает в себя массу других видов и подвидов, используемых в одних странах и игнорируемых в других. Япония, например, совершила после Второй мировой войны фантастический рывок в экономике, положив в основу своего рынка экономико-математический метод анализа связи между затратами и выпуском, – т. н. межотраслевой баланс, – разработанный американским экономистом русского происхождения Василием Васильевичем Леоньтевым, также лауреатом Нобелевской премии. Германия избрала свой путь, Франция и Италия свой, а Китай, удивляющий сегодня весь мир своими экономическими успехами, вовсе решил «поспешать не спеша», творчески осваивая наследие марксизма и отдавая предпочтение эволюционному, а не революционному пути развития[30]30
  О китайском пути развития экономики хорошо сказал академик Николай Петрович Шмелев: «В Китае двадцать лет раскручивали мелкий и средний бизнес. Сейчас это процветающая страна. И только теперь китайцы начали заниматься, условно говоря, “Уралмашами”. Еще лет десять-пятнадцать они будут их акционировать. Тэтчер тоже за десять лет приватизировала всего десять компаний. А мы всю огромную страну – за полтора года!»


[Закрыть].

У нас тоже была возможность опереться на собственный опыт перестройки отечественной экономики, повнимательней изучив опыт той же Великой Отечественной войны, когда в тяжелейших условиях страна буквально в два-три года по всем показателям превзошла экономику Германии, а не заниматься изобретением и нагромождением одна на другую глупостями, вроде того, что социализм и фашизм суть одно и то же, и что Сталин и Гитлер «близнецы-братья».

Гитлер, еще не став канцлером, заложил в 1930 году первый камень в основание завода «Фольксвагенверк». Ну и что из этого должно последовать? Автомобили, выпускаемые этим концерном, не пользуются спросом на мировом рынке, поскольку сами немцы открестились от своего нацистского прошлого? Ничего подобного! Этот концерн контролирует сегодня 40 процентов производства легковых автомобилей в Германии, выпускает 2,4 миллиона автомашин в год, число занятых на заводе инженеров и рабочих выросло до четверти миллионов человек, объем продаж приблизился к 40 миллиардам долларов, чистая прибыль составляет 420 миллионов долларов. Мелковато для нас? У нас ведь если объем продаж составляет 40 миллиардов долларов в год, то прибыль должна исчисляться триллионами, иначе откуда бы у нас в течение короткого времени численность миллиардеров выросла на 300 с лишним процентов! Прав доктор философских наук, заведующий сектором философских проблем политики Института философии РАН Владимир Шевченко, когда говорит: «При фактическом самоустранении государства от воздействия на общественные процессы у нас происходит чудовищный для современного государства рост внеправовых явлений – в экономике, политике, социальной и духовной жизни».

Таковы итоги рынка, явочным порядком введенные в нашей стране в начале 90-х годов. Или, если угодно, базара. А может, попросту бедлама? Бедлама, где всем до коликов в животиках весело. Страстный почитатель Чикагской школы монетаризма Егор Гайдар посетовал как-то: «России не хватает оптимизма». Всего остального, надо полагать, у нас уже в избытке. Но почему, по Гайдару, именно оптимизм оказался в нашей стране в дефиците? А вот почему: «Было проведено исследование уровня оптимизма в мире и выяснилось, что он очень мало зависит от доли ВВП на душу населения. Индия – страна неизмеримо более бедная, чем Россия, однако имеет очень высокие показатели оптимизма и удовлетворенности жизнью. А Россия является рекордсменом мира по собственной несчастности. Вот мне и кажется, что снижение уровня собственной несчастности – это и есть важнейшая национальная задача». То есть, другими словами, всем нам следует руководствоваться выдвинутым некогда Сталиным лозунгом: «Жить стало лучше, жить стало веселей!» Только и всего. Журналист Александр Паникин, беседовавший с Гайдаром, возразил ему: «И как же вы хотите этого добиться? Ведь ваша основная идея – с экономическим ростом наступит материальное изобилие, и все будет в порядке. Теперь же вы утверждаете, что экономические успехи не главное, и счастье не зависит от материального положения людей. Но ведь счастье – это вообще внеэкономическая категория, и нельзя мерить положение страны такой мерой. Вы же знаете, что самые счастливые люди на свете – дураки. И лично я рад, что у наших сограждан нет никакого удовлетворения положением дел в России». Гайдар не нашелся, что возразить на это журналисту. Вместо ответа он написал книгу «Гибель империи», которую мы рассмотрим в главе «Империя навыворот».

В России нет рынка. Есть другое, что проглотило рынок с потрохами, – прибыль. Не станем делать вид, что прибыль – одно сплошное зло. Как с экономической категорией, выражающей результаты хозяйственной деятельности предприятий, с прибылью считались и в Советском Союзе. Вопрос в другом: какова роль прибыли в общем подъеме экономики?

Не будучи экономистом, я впервые заинтересовался этим вопросом на излете перестройки, когда издательство «Прогресс», где я работал, переходило, как и многие другие предприятия страны, на самофинансирование и акционирование. В то время я редактировал книгу Марины Влади «Владимир, или Прерванный полет». Эта книга впервые увидела свет на французском языке в крупнейшем парижском издательстве «Файяр». Марина Владимировна свободно владеет русским, но писать по-русски стесняется из-за большого количества грамматических ошибок (почему и пригласила в качестве сопереводчицы своей книги юную тогда Юлю Абдулову, дочь актера Всеволода Абдулова, которую знала еще ребенком). Я спросил Марину Владимировну, какова норма прибыли в издательстве «Файяр», что позволяет ему оставаться высоко рентабельным? В ответ услышал: «Десять-двенадцать процентов».

Читатель, покажите мне хотя бы одного российского предпринимателя, – любого предпринимателя! – который согласится ради десяти-двенадцатипроцентной прибыли не то чтобы «вкалывать по 24 часа в сутки», как уверяют они нас в этом, а хотя бы ковырнуть пальцем в собственном носу? У нас прибыль понимается исключительно как единственная цель и смысл работы, все остальное для отечественных предпринимателей не имеет значения.

Когда прибыль становится главной и единственной целью, когда все помыслы предпринимателей направлены на преумножение этой прибыли, на то, чтобы она стала самодовлеющей, – ни о какой экономике не приходится говорить. Порочную механику такого «прибыльного рынка» раскрыл весной 2010 года В. Путин. Предприниматели, сказал он, требуют, чтобы правительство не вмешивалось в экономику. Но стóит правительству снизить административное вмешательство, как тотчас взлетают цены; стóит же усилить административное вмешательство в дела экономики, сразу возрастает коррупция. Путин «упустил» из виду одно немаловажное обстоятельство, находящееся, по Адаму Смиту, между государством – «ночным сторожем» – и предпринимателями, следующим якобы указаниям рыночной экономики – «невидимой руке», – такие внерыночные категории, как совесть и нравственность. А там, где совесть и нравственность игнорируются, в действие вступают взятки (со стороны государственных чиновников) и прибыль (со стороны предпринимателей). Вместе же они образуют то, что называется коррупцией.

В одном только 2009 году, по данным председателя Счетной палаты Сергея Степашина, коррупция в России составила 300 с лишним миллиардов рублей, а сегодня и вовсе достигла космических величин. В январе 2011 года президент Дмитрий Медведев заявил: «Десятая часть бюджета разворовывается», что составляет не много не мало один триллион рублей, или 300 миллиардов долларов. Вот и делайте, читатель, вывод сами: чтó в России построено, рынок, базар, бедлам? Не тот Bethlehem, или библейский Вифлеем, где родился Иисус Христос, и не дом для умалишенных в Лондоне, называвшийся прежде больницей имени Марии Вифлеемской, переименованный позже в Бедлам, а самый обыкновенный хаос и неразбериха? А может, общими усилиями госчиновников и предпринимателей в нашей стране возник не рынок, не базар и не бедлам, а самый пошлый воровской общак?

Было бы нелепо отрицать, что в любом обществе (включая бывшее советское общество) существует какой-то процент шкурников, ни о чем другом не помышляющих, кроме как сразу и максимально быстро обогатиться на чем угодно, в том числе на несчастьи ближних. Питательной средой для появления такого сорта людей стала метаморфоза, произошедшая в недрах товарного хозяйства, выражаемого формулой товар – деньги – товар.

Вначале в этой формуле произошла вроде бы никого ни к чему не обязывающая перестановка слагаемых-составляющих, – известно, от перестановки слагаемых сумма не меняется. В результате формула товар – деньги – товар приобрела новый вид: деньги – товар – деньги. С превращением в товар и денег, о чем нам ежедневно напоминают решительно все СМИ, сообщая об изменениях курсов валют на мировых и отечественных биржах, формула вовсе преобразилась в деньги – деньги – деньги, которая если кому и интересна, так это одним только спекулянтам (ни одно предприятие ни в одной стране, включая нашу, не обанкротится и не улучшит своих экономических показателей от ежедневных колебаний курсов валют на десятые доли процента).

В итоге экономика свелась единственно к денежному выражению и оказалась в полной от денег зависимости, что и доказал мировой финансовый кризис, разразившийся осенью 2008 года. О всесилии денег постоянно напоминают нам президент Медведев и премьер-министр Путин, которые все свои выступления сводят в конечном счете к одному: во сколько миллиардов рублей обходится государству тот или иной шаг. В итоге человек-труженик со всеми его болями и проблемами оказался выключен из экономики, как досадный балласт.

Спору нет, деньги как средство обращения и мера стоимости напрямую связаны с экономикой, они – ее кровь. Кровь вырабатывается печенью. Но как и почему экономикой в нашей стране стала управлять печень, а не голова, для меня остается совершеннейшей загадкой.