Текст книги "Русские: куда мы идем?"

Народу же, раздраженному нехваткой продовольствия и товаров первой необходимости, было нужно другое – нужно было то, о чем я, в частности, писал в подготовленной по заданию ЦК КПСС еще в 1980 году – за пять лет до начала перестроки! – записке: «Общество жаждет правды, справедливости и порядка. Или оно получит их сверху, или возьмет снизу со всеми вытекающими отсюда последствиями. Чем позднее произойдет первое или второе, тем тяжелее окажутся последствия для партии, государства, народа». Удовлетворения от точности своего прогноза я, как вы понимаете, не испытываю.

– А потом на смену Вознесенским пришли такие «гиганты мысли, как Гайдар и Чубайс» (определение лауреата Нобелевской премии Жореса Алферова), миллионы людей покатились в пропасть, из которой их ничто не могло вывезти – даже по два автомобиля «Волга», обещанные Чубайсом каждому в обмен на один ваучер.

– Здесь уместо продолжить – с некоторым уточнением – вторую часть упомянутой ваше формулы Черномырдина: «А получилось хуже, чем всегда». Почему и насколько хуже, каждый может поведать на собственном опыте или опыте близких ему людей. Я же хочу сказать об этом в обобщенной форме: «гиганты мысли» добились того, чего не удалось сделать Гитлеру со всей мощью его военной машины за почти четыре года самой страшной в истории человечества войны. Его блицкриг провалился. А вот блицкриг отечественных марионеток, управляемых западными «советниками»-кукловодами, состоялся. Цели самых оголтелых врагов нашего государства достигнуты: страна развалена, строй уничтожен, народы разъединились, перессорились, а то и передрались друг с другом, сырьевые и прочие ресурсы перетекают за рубеж, экономика, уровень жизни, армия, наука, здравоохранение, образование, культура деградируют, «лишее» население вымирает со скоростью до миллиона человек ежегодно.

После Великой Отечественной войны, нанесшей нам колоссальный урон, на восстановление народного хозяйства понадобилось четыре года. После гибели Советского Союза Россия падала в пропасть без малого десять лет, и только начиная с 1999 года обозначились первые признаки улучшения экономического положения страны. Да и то в огромной степени благодаря сложившимся к тому времени мировым ценам на нефть и газ, а не за счет обновления основных производственных фондов. Мы радуемся каждой десятой доле прироста ВВП, не всегда помня о том, что чем ниже начало точки отсчета, тем лучше арифметический показатель, тогда как фактически мы долго еще не сможем выйти на уровень хотя бы начала 1991 года.

– Самое неблагодарное дело – строить прогнозы на будущее. Но, может быть, вы все-таки попробуете, Лев Александрович?

– По моим представлениям, экономика России сегодня зависит от такого множества внутренних и внешних факторов, что делает ее (хотел бы ошибиться) крайне неустойчивой. Практические рекомендации – от научно-технических до психологических – чрезвычайно разнообразны. Многие из них навязли в зубах, поскольку вряд ли вы найдете семью, в которой они не обсуждались бы после каждого посещения магазина, где цены буквально на все растут как на дрожжах, или получения очередного счета на оплату коммунальных услуг. Если попытаться выделить главное в ворохе сегодняшних проблем и при этом трезво оценить реальность, в которую мы сами себя загнали (или, правильнее будет сказать, позволили себя загнать), то можно будет сказать: выбраться на твердую почву мы сможем только сообща, только всем миром, несмотря на любые политические симпатии и антипатии, даже вопреки им. Мы довели себя до такого состояния, когда элементарные законы общественного воспроизводства поставили перед нами, ныне живущими поколениями, сложнейшую и в то же время абсолютно неотложную задачу: спасти тающее на глазах население для страны, и страну – для населения.

Задача эта, мне кажется, в значительной мере осознана руководством России, да и многими нашими гражданами тоже. Однако решить ее можно только при единстве действий всех сил, существующих в обществе. А это потребует появления такой реальной, достаточно конкретной и всем понятной цели, как выработка общенациональной идеи. Ее пытались придумать, время от времени провозглашали, выдавая за общенациональную идею региональные или корпоративные интересы. Но подлинная национальная идея не прячется по углам кабинетов, она живет в толще народной, и кто бы и как не определял ее применительно к себе или своей корпоративной группы, в обобщенном виде она выглядит так: строительство общества социальной справедливости.

Для этого потребуется огромная разъяснительная, если угодно – идеологическая работа. Ведь, помимо всего прочего, социальная справедливость не только цель развития общества, но и мерило, критерий правильного выбора решений, методов их осуществления и конечных результатов. И неважно, как будет называться общество, которое – я верю в это – будет построено в России. Достаточно будет того, что это будет Общество Социальной Справедливости».

С выводом моего собеседника Льва Александровича Вознесенского трудно не согласиться. Если в России когда-нибудь будет построено Общество Социальной Справедливости, то все остальные вопросы, волнующие сегодня и нас, граждан, и наших высших руководителей, – демократия, верховенство закона, которому должны одинаково подчиняться все, права и свобода личности, духовно-нравственное здоровье общества, из которого навсегда исчезнут такие давние, глубоко укоренившиеся пороки, как взяточничество и коррупция, и многие, многие другие, – решатся сами собой.

Но это, как вы понимаете, читатель, дело неопределенного будущего. Сегодня решительно ничто не говорит в пользу того, что в России когда-нибудь будет построено Общество Социальной Справедливости. И потому зимняя сказка превращается в скверный анекдот.

Глава 5
Рынок? Базар? Бедлам?

В советские времена ходила байка: если в одной комнате запереть трех экономистов, они тут же переругаются, поскольку только у одного из них единственно правильная точка зрения на суть экономики, а двое других полные профаны в этом деле.

В то же время экономика принадлежит к тем областям знаний, где все всё понимают. Как все всё понимают в искусстве, истории или медицине. Ну и, само собой, в политике. Каждому памятны пушкинские строки о Евгении Онегине, который

 
Бранил Гомера, Феокрита;
Зато читал Адама Смита
И был глубокий эконом,
То есть умел судить о том,
Как государство богатеет,
И чем живет, и почему
Не нужно золота ему,
Когда простой продукт имеет.
 

С шотландского экономиста и философа Адама Смита, почитаемого за основоположника политической экономии и, стало быть, классика современного либерализма, собственно, все и началось.

Немногие читали, но все слышали о его главном труде – «Исследование о природе и причинах богатства народов»[21]21
  Работа эта еще при жизни Смита, скончавшегося в 1790 г., выдержала пять английский изданий и была перевена на многие языки, в т. ч. на русский.


[Закрыть], в котором обобщено столетнее развитие экономической мысли на Западе. Именно в этом труде, созданном в 1776 году, задолго до Маркса была рассмотрена теория стоимости и распределения доходов, исследована природа капитала и условия его накопления, изложены взгляды на экономику как систему, в которой действуют объективные законы, поддающиеся познанию. Это Адам Смит характеризовал государство как «ночного сторожа», который создает условия для возникновения рынка, но сам в его механизмы не вмешивается. Не вмешивается по той простой причине, что «невидимая рука» экономических отношений («невидимая рука» – определение Смита) направляет хозяйственную жизнь в единственно верном направлении, в результате чего все оказываются довольны, а «народы богатеют». (Отечественные реформаторы, взявшиеся в начале 90-х годов прошлого века за слом прежней советской экономики, переиначили слова Смита в формулу: «Рынок все расставляет по своим местам».)

Между тем сам Адам Смит рассматривал свое «Исследование» как логическое следствие и продолжение другой его работы, написанной несколькими годами ранее, – «Теория нравственных чувств». Работа эта менее известна (особенно в нашей стране), поскольку на ней явственно сказались не столько экономические, сколько философские взгляды и религизные верования автора.

Будучи пресвитерианцем, Смит был членом Шотландской церкви, возникшей во второй половине XVI века в ходе Реформации как умеренное крыло кальвинизма[22]22
  Француз Жан Кальвин (1509 – 1564 гг.), наряду с немцем Мартином Лютером (1483 – 1546 гг.), стал главным идеологом Реформации, причем в своем неприятии католицизма пошел дальше Лютера, хотя его и обвиняли в причастности к «лютеранской секте». Если Лютер, выдвинув идею «свободного христианина», утверждал, что в земной жизни человек «слуга всем» и потому должен подчиняться светской власти, то Кальвин выступил с требованием сделать христианскую этику средством регуляции социального поведения всех людей и добиться реального общественного равенства.


[Закрыть]. Он, как и все пресвитериане, отвергал жесткую церковную централизацию, следовал доктрине неискоренимой греховности человека, а потому его спасение выступает как ничем не заслуженная и предопределенная божья благодать. Косвенным свидетельством избранности могут служить профессиональные успехи человека. Этот тезис стимулировал развитие капиталистических отношений периода первоначального накопления капитала, санкционировал новые общественные отношения и принципы социального и нравственного поведения людей.

Поощрение накопительства в Шотландской церкви сочеталось с проповедью аскетизма в личной жизни, призывами не лениться, экономить средства, но не тратить их на себя, а пускать в оборот. Все эти правила и догмы в одинаковой степени относились как к отдельным людям, так и к обществу в целом. В Шотландской церкви, ставшей в 1592 году государственной, церковная иерархия была сведена к минимуму и строилась не сверху вниз, от пресвитеров (старейшин) к пастве, а снизу вверх – от паствы к пресвитерам, которых они избирали из своей среды, убранство церкви было предельно удешевлено и упрощено, строгое исполнение религиозно-нравственных предписаний в общественной и личной жизни одинаково распространялось на всех без исключения.

Без учета всех этих обстоятельств трудно понять не только «Теорию нравственных чувств», но и главный труд Смита «Исследование о природе и причинах богатства народов». В «Теории нравственных чувств» Смит впервые затронул тему «невидимой руки», направляющей общества в правильном направлении, и дал определение этой «руке» – нравственная природа человека. Смит считал, что в каждом человеке скрыт «внутренний человек», сущность которого называется совестью. Эта-то совесть не просто судит все поступки людей, но и направляет хозяйственную жизнь общества в единственно верном направлении.

Как видим, Адам Смит, прежде чем приступить к анализу природы капитала, начал с анализа природы совести. В такой последовательности он и замыслил свой ставший классическим труд: вначале совершенствование людей под строгим контролем совести, а уж затем экономические взаимоотношения между ними. (В опубликованных после смерти Смита «Лекциях о справедливости, общественном порядке, доходах и вооруженных силах» он настаивает на том, что рыночные отношения ведут к процветанию общества лишь при соблюдении требований социальной справедливости и норм нравственности.) В этом контексте становится понятна роль государства как «ночного сторожа». Когда совесть «засыпает», государство бодрствует, напоминая людям о нравственной сущности «невидимой руки».

Последующие экономисты-рыночники (дальше других пошли современные российские экономисты) напрочь отбросили нравственность, а вместе с нею и совесть, и целиком сосредоточились на «невидимой руке» рынка, которая-де без всякого вмешательства со стороны (прежде всего со стороны государства) «расставляет все по своим местам».

Что это не так и, более того, совсем не так, показал в своей книге «Новая парадигма финансовых рынков», изданной в США в 2008 году, миллиардер Джордж Сорос. Собственно, в своей книге Сорос не просто предсказал, но и обосновал неизбежность разразившегося буквально через несколько месяцев после выхода его книги в свет мировой финансовый кризис.

Автор утверждает: позиция экономистов, требующих невмешательства государства в рыночные отношения (вместо «государство» Сорос употребляет термин «власть»), глубоко ошибочна и чревата самыми непредсказуемыми последствиями для самого рынка в виде «экономических пузырей». «У каждого экономического пузыря, – пишет он, – есть два компонента – тенденция, которая превалирует в реальности, и неверное истолкование этой тенденции. Постепенно они пересекаются и образуют пузырь. В последние два десятилетия тенденцией являлось то, что кредиты росли быстрее валового национального продукта в США и в мире в целом. Если посмотреть на то и на другое вместе, то можно увидеть параболическую кривую. Неверная интерпретация, которая разожгла эту тенденцию, заключается в том, что рынки в состоянии скорректировать такого рода излишек, и это привело к серии дерегулирующих и либерализационных мер. Дерегулирование укрепило и рост кредитов, и веру в то, что рынки могут самокорректироваться. Но в реальности в последние два года произошло немало финансовых кризисов, и каждый раз власти были вынуждены вмешиваться, чтобы исправить ситуацию».

Поскольку вмешательство властей в разных странах оказывается разным по характеру и интенсивности, продолжает Сорос, глобальный финансовый рынок оказывается в состоянии рецессии[23]23
  От лат. recessus – «отступление»; этим термином в экономике обозначается спад производства или замедление темпов его роста.


[Закрыть]. Надежды на то, что ситуацию могут выправить развивающиеся рынки стран Азии и Латинской Америки с их бурным экономическим ростом и дешевой рабочей силой, по Соросу, лишены оснований. «На подходе товарный бум, и это помогает некоторым развивающимся рынкам, хотя не всем, – говорит он. – Это в некоторой степени служит компенсацией, но развивающиеся рынки – это лишь 30 процентов мировой экономики; развитые рынки составляют 70 процентов. Так что развивающиеся рынки не в состоянии давать полной компенсации. И они порождают дополнительную проблему, выражающуюся в инфляционном давлении, которое ведет к повышению стоимости продовольствия и топлива. Это одна из причин, по которой властям по всему миру будет сложно справиться с кризисом: экономический спад умножается на инфляционное давление». И – вывод, к которому приходит автор «Новой парадигмы финансовых рынков»: «Пришло время проявить тревогу по поводу сохранения благосостояния. Мы вступили в период великого разрушения благосостояния. Так что вы должны быть очень консервативны – или очень проворны».

У Сороса не нашлось слов в защиту таких «нерыночных» составляющих рынка, как нравственность и совесть. Но вот что касается мнимого всесилия и самодостаточности рынка, прежде всего рынка финансового, тут диагноз Джорджа Сороса оказался безупречен: на деле это всего лишь «экономические пузыри», которые без соответствующей «настройки» со стороны государства лопаются в самое неподходящее время и в самых непредсказуемых местах.

Смитовскую взаимосвязь рынка и совести верно ухватил современный немецкий экономист Марион Денхофф. В книге «Границы свободы: капитализм должен стать цивилизованным» он пишет: «Если рынок некритически идеализируется, если он не ограничивается этическими рамками, если вырождается в “хватай, кто сколько может”, то рано или поздно прозвучит призыв к сильной руке, которая наведет порядок и справедливость» (книга Денхоффа адресована западному, прежде всего немецкому читателю, но кажется, будто она написана в назидание нам, смутно представляющим, что это за чертовщина такая – смитовская «невидимая рука», из которой выхолощены понятия совести и нравственности, и потому ради «наведения порядка и справедливости» может быть заменена денхоффской «сильной рукой»).

Главный просчет отечественных реформаторов, взявшихся «осчастливить» нас введением в России рынка, состоял в том, что для них понятия совесть, нравственность, социальная справедливость оказались сосланы на неведомую планету, а либеральная экономика была внедрена «сильной рукой», в сравнении с которой даже сталинская плановая экономика может показаться образчиком гуманного отношения к людям с их потребностями.

Михаил Касьянов, возглавив правительство России в 2000 году вместо назначенного Ельциным и. о. президента Путина, совершил вояж в США и вернулся оттуда в радостном возбуждении, как если бы оголодавшему бездомному сироте дали лизнуть леденцового петушка на палочке. «Америка признала нас страной с рыночной экономикой!» – с ликованием сообщил он. В июне 2002 года президент США Джордж Буш-младший подтвердил: Америка действительно признала Россию страной с рыночной экономикой.

Это заявление было не более, чем лукавством. На самом деле к России, будь она хоть трижды рыночной, и тогда, да и сегодня относятся на Западе с очень и очень большой настороженностью. Вот что писал в то время о нашей стране небезызвестный Збигнев Бжезинский: «На протяжении практически всей своей истории это государство было одновременно инструментом и территориальной экспансией экономического развития. Это также было государство, которое преднамеренно не представляло себя чисто национальным инструментом, как это принято в западноевропейской традиции, но определяло себя исполнителем специальной наднациональной миссии, с “русской идеей”, разнообразно определенной в религиозных, геополитических или идеологических рамках. Теперь же в этой миссии ей внезапно отказали, когда государство уменьшилось территориально до, главным образом, этнической величины».

Бжезинский не прав в одном: говорить о России как о государстве, которое после развала СССР уменьшилось территориально до «этнической величины», не приходится по той простой причине, что в ее состав входят 21 республика, одна автономная область и 10 автономных округов (всего в России насчитывается свыше ста этносов). Но и это «сузившееся» пространство, которое с большой долей условности можно назвать собственно Россией, представляет, с точки зрения западных идеологов и политиков, «угрозу» миру едва ли не бóльшую, чем международный терроризм.

Буквально за месяц до первого визита в Россию Буша-младшего его советник по вопросам национальной безопасности Кондолиза Райс заявила: «Главная угроза миру исходит сегодня от загнанной в угол России». Вот эта-то мнимая угроза и беспокоит США в куда большей степени, чем то, является Россия страной с рыночной экономикой или нет. Потому-то на Западе о нас говорят одно, а делают совсем другое, планируя (как бы это слово ни резало слух отечественных реформаторов) «спасти» Россию от… русских. Абсурд? Не спешите с выводами, лучше сопоставьте факты.

Влиятельная американская газета «Вашингтон пост» опубликовала тогда же, когда США вроде бы признали Россию страной с рыночной экономикой, статью неких Эйварза Слюсиза и М. Д. Альберта Ли под длиннющим заголовком: «Мы должны вернуться к источнику зла и искоренить его, и это зло – Россия».

«Решением для России должна стать величайшая “выплата отступного” всем миром, – писали авторы. – Дайте каждому русскому мужчине, женщине, ребенку по 100 тыс. долларов для выезда из России навсегда».

По 100 тысяч долларов на каждого русского дают астрономическую сумму! Где ее взять? Авторы подсчитали: «Это в сумме обойдется в 14 триллионов долларов. Так как ни один русский не захочет остаться, много кого нужно будет привлечь на 140 миллионов освободившихся мест. Деньги на выезд будут собраны путем продажи земли и ресурсов России тем, кто потом эмигрирует на эти земли и создаст там новые государства». А чтобы в возникшей очереди на опустевшую Россию не возникло давки, Слюсиз и Альберт Ли составили разнарядку: Япония выкупает Курилы и Сахалин, финны Карелию, а США отхватывают в Восточной Сибири «настолько большой кусок, насколько они могут себе позволить».

Это не бред умалишенных. Русские сами покидают некогда освоенные ценой огромных жертв, пота и крови территории Севера, Сибири и Дальнего Востока. За годы реформ, проводившихся в предельно сжатые и жесткие сроки, часто попросту с наскока, отток из Северного экономического района составил 330 тысяч человек, из Восточно-Сибирского 213 тысяч и из Дальневосточного региона 843 тысячи человек.

Правительство России до недавнего прошлого одобряло это массовое бегство своих граждан, в течение веков адаптировавшихся к экстремальным условиям жизни в непростых климатических условиях и оказавшихся там сегодня ненужными, и даже наживалось на этом бегстве людей. 10 июля 2001 года в Норильск, славящийся своими огромными залежами никеля, приехали вице-премьер Виктор Христенко и тогдашний президент Всемирного банка Джеймс Вульфенсон, где в присутствии ныне покойного губернатора Красноярского края Александра Лебедя и мэра Норильска Олега Бударгина подписали договор между правительством России и Всемирным банком о выделении 80 миллионов долларов на осуществление проекта переселения людей с Севера в другие регионы страны. Обезлюдивание огромных территорий превратилось в совместную целенаправленную политику российского руководства и мировых финансовых структур, и потому глупо удивляться, почему это «вдруг» в той же Америке время от времени возникает и муссируется идея покупки у России Сибири и Дальнего Востока и образование на этих территориях новых штатов.

Тогда же, в начале XXI века, в США был даже разработан проект нового флага, на котором красуются уже не 50, а 57 звезд. Благо и прецедент есть – покупка у царской России в 1867 году Аляски с близлежащими Алеутскими островами за 7 миллионов 200 тысяч долларов, что составило в среднем по 7,2 доллара на душу населения, их которых самим жителям России не досталось ни цента.

Тогда не досталось, а сегодня предлагают: берите! И какой же русский, давно превратившийся в антироссиянина, откажется от халявных 100 тысяч долларов?

Но не спешите готовить кошельки. Поскольку, входят в раж авторы статьи в «Вашингтон пост», «русскому нельзя доверять», платить каждому из нас будут не сразу, а долями, и расселят по миру не с учетом наших пожеланий (эдак все русские ринутся на постоянное местожительство в США и развитые страны Европы!), а дозировано – «не более 5 процентов в каждой стране, дабы ее не испортить». Переселенцы «получают по 30 процентов денег в момент иммиграции и 10 процентов каждый год в течение последующих семи лет».

Итого – считайте – 30 тысяч долларов «подъемных» при выезде из России и по 10 тысяч долларов в год (833 доллара в месяц) в течение семи лет, после чего «лавочка закрывается». Живите как хотите! Или, правильнее будет сказать, поскорее помирайте…

Публицист Игорь Золотусский, проанализировав эту статью, пришел в уныние: «Раз Америка богаче всех, значит, она лучше всех. Она умнее, прозорливее, находчивей. И это уже не временное приобретение, а почти ставшая коренной черта нации, дающая ей право распоряжаться судьбами мира. Русские разорены, бедны, стало быть, они бездарны, они выродились и надо помочь им уйти со сцены. Надо проветрить мир от заразного “русского духа”. Так проветривают и дезинфицируют помещение, где лежал опасный больной. Здоровые должны быть здоровыми, а ущербные не посягать на их место в жизни».

В чем, по мнению Слюсиза и Альберта Ли, проявилась «ущербность» русских? Оказывается, в «уничтожении» в ХХ веке 10 миллионов украинцев, латышей и других народов, причем русские «уничтожали» их «охотно и с энтузиазмом». «Фактически ненаказанные преступления, – продолжают авторы статьи в «Вашингтон пост», – суть причина всего последовавшего зла… Видя это, Гитлер решился на Холокост»[24]24
  Сваливать все исторические факты в одну кучу, а затем мерить эту кучу деньгами – одна из самых устойчивых черт американского характера. Вот что, например, писал в дни 50-летия разгрома фашистской Германии историк, профессор Мичиганского университета Глен Жансонн: «Ни европейский театр военных действий, где американцы сражались с военной машиной вермахта, ни тихоокеанский, где они сошлись в смертельной схватке с японцами, не стали для Америки самыми кровопролитными фронтами второй мировой войны». Хотите знать, читатель, что оказалось для Америки самой страшной и невосполнимой потерей в годы войны? А вот что: «Вооруженные силы США, превосходившие противника вооружением и подготовкой, уничтожили около 500 тысяч вражеских солдат, что обошлось казне в 400 млн. долларов, или около 800 долларов на каждого убитого врага. Соединенные Штаты затратили около 1 млн. долларов на вооружение, снаряжение и содержание личного состава в пересчете на каждый миллион долларов уничтоженного имущества врага. Парадоксально, но было бы дешевле купить врага, чем уничтожить его»… О вкладе Советского Союза в победу над фашистской Германией и империалистической Японией, о наших людских и материальных потерях – ни звука! Вся наша роль во Второй мировой войне свелась к тому, что мы, зверствуя в своей стране, подали пример Гитлеру, ну а Гитлер, оказавшийся способным учеником, решился на Холокост. Если бы не русские, Гитлер, вероятно, вошел бы в историю как самый выдающийся гуманист всех времен и народов, которого американцы на корню купили бы вместе с японцами и сэкономили на этой сделке уйму средств.


[Закрыть].

Вот это новость! Гитлер решился на Холокост, взяв себе за образец «ущербных русских», «охотно и с энтузиазмом» уничтоживших миллионы представителей нерусских национальностей! За эти-то наши «совокупные преступления» нас и следует разметать по всему миру, где мы, как нация, перестанем существовать.

«Все это, – заключают Слюсиз и Альберт Ли, – было бы гарантией того, что эти агрессивные, дикие и бессовестные люди не будут больше совершать преступления против человечества и учить других это делать».

Еще раз обращусь к Золотусскому, который следующим образом охарактеризовал антироссиянина, изъевшего наши души: «В одном не могу не согласиться с авторами людоедской статьи: по преимуществу уничтожали себя мы сами. И не без нашей помощи понятие “русский” стало синонимом неуправляемости и распада. Мы сами вошли в Афганистан. Мы сами проиграли первую войну в Чечне. Мы сами выбрали Ельцина. Мы сами воруем, убиваем, потакаем убийцам и казнокрадам и просим деньги у той же Америки. Мы сами, разбирая нашу историю, пишем, что родились рабами и что это неисправимо. Каждый день мы слышим по радио и телевидению и читаем в газетах, что мы трутни, пьяницы, ловчилы и лгуны. Нам, чтобы вылечиться, надо многое преодолеть в себе».

Вопрос: а хотим ли мы вылечиться? Или нас устраивает нынешняя неврастения, медленно, но верно перерастающая в психоз? Это не преувеличение: для массового психоза мы, русские, уже созрели. Нас не интересует, что происходит с нашей страной и с нами. Мы погрузились в мир иллюзий и принимаем эти иллюзии за реальность. И все глубже погружаемся в трясину небытия.

Шведские военные эксперты из Научно-исследовательского института Вооруженных сил (FOA) подготовили доклад «Насколько велик риск социального и экономического коллапса в России», в котором подробно расписали различные сценарии нашего ближайшего будущего. Корреспондент «Новых Известий» Алексей Смирнов спросил руководителя авторского коллектива, начальника аналитического центра FOA Яна Лейонхейма: «Вы приняли во внимание позитивные изменения в развитии российской экономики, о которых говорит правительство?» Ответом ему было: «Мы учли всё».

Как считают составители доклада, кризис августа 1998 года в России может повториться. И повториться потому, что в стране не устранены его главные причины. Во-первых, основные финансовые ресурсы по-прежнему сконцентрированы в руках исключительно узкой группы олигархов, что делает банковский сектор нестабильным и труднопредсказуемым. Во-вторых, интересы российских банков ограничиваются краткосрочными спекуляциями, сулящими быструю сверхприбыль, и не распространяются на долгосрочные инвестиционные проекты. В-третьих, российская экономика ориентирована исключительно на экспорт сырьевых ресурсов и целиком зависит от импорта зарубежных готовых товаров. Все это вместе взятое, по мнению экспертов FOA, означает, что следующий финансовый кризис окажется сильнее кризиса 1998 года и примет затяжной характер.

Слабыми звеньями российской экономики, считают шведы, остаются сельское хозяйство, энергетика и железнодорожный транспорт. Именно слабость этих секторов может привести к дестабилизации социальной обстановке в стране и в конечном счете экономическому коллапсу. «Все эти отрасли, – говорится в докладе, – работают на пределе своих возможностей и по-прежнему пользуются советским заделом оборудования. У них нет средств не только на обновление машинного парка, но и на эффективный ремонт. Перебои с электроэнергией напрямую бьют по населению и могут привести к массовой эвакуации населения ряда регионов Крайнего Севера, Сибири и Дальнего Востока в центральные части России, где обстановка не лучше[25]25
  Как в воду глядели шведские эксперты! Доказательством тому – перебои с электроэнергией в конце декабря 2010 – начале января 2011 гг. в центральных районах России, которые мы, не дав себе труда разобраться в истинных их причинах, свалили всё на «ледяной дождь».


[Закрыть]. Железные дороги являются практически единственными транспортными артериями страны и очень чувствительны к техническим неполадкам и актам саботажа. В случае кризиса регионы России могут быть легко изолированы друг от друга, что ускорит распад страны. Сельское хозяйство не может обеспечить население России продуктами питания в полном объеме, прежде всего зерном, а регионы не создают собственных продуктовых запасов, рассчитывая на Москву».

Наиболее вероятным из худших сценариев для России авторы доклада FOA считают распад страны на пять самостоятельных частей, враждебно настроенных друг к другу. Губернаторы благополучных регионов вступят в соглашение со своими слабыми в экономическом отношении соседями и в обход Москвы подчинят их себе, создав самостоятельные территориальные единицы. Запад не сможет помешать этому, хотя и предостерегает российское правительство о возможности такого негативного развития центробежных процессов. Учитывает ли правительство в своей работе эти предостережения? Судя по тому, с каким тщанием выстраивал президент Путин жесткую вертикаль власти, – да. Насколько эффективной в случае глубокого экономического и социального кризиса окажется такая вертикаль? Вопрос. Опыт Советского Союза, выстроенного на беспрецедентно жесткой вертикали власти, доказал: никакая искусственная конструкция не гарантирует стабильность режима от потрясений и, более того, разрушения.

Алексей Смирнов поинтересовался у Яна Лейонхейма, видят ли шведские эксперты хоть какие-нибудь позитивные сдвиги в сегодняшней российской действительности? Руководитель авторского коллектива FOA ответил: «Их немного, но они есть». В частности, по мнению его группы, армия, находившаяся еще недавно в состоянии полной деморализации, сегодня окрепла. Офицерский корпус, прежде подверженный идеям партий типа Российское национальное единство, в результате относительно успешной второй войны в Чечне занял центристские позиции, поверив в центральную власть. «Если Россия и развалится, – говорится в докладе, – то в результате экономических потрясений, а не экономических противоречий. За исключением региона Кавказа, на прочей территории России нет условий для развития по югославскому сценарию. Меньшинства слабы, пользуются широкими свободами, а русские по-прежнему в большинстве на всей территории страны».

В отличие от авторов статьи в «Вашингтон пост», шведские эксперты не считают, что русские при первой же возможности бросятся вон из России. Скорее наоборот: наибольшие надежды FOA связывает как раз «с невероятно терпеливым русским населением, доказавшим свою способность переживать все кризисы на собственных приусадебных участках». «На Запад русские не побегут, – утверждают они. – Наиболее вероятно, что, в случае распада России на несколько антагонистических частей, население скорее останется дома, чем будет искать спасения на Западе».

«Доклад FOA, – резюмирует Смирнов, – опровергает часто высказываемое российскими политиками мнение, что, мол, Россия так важна для остального мира, что в случае чего Запад нас не оставит. Преспокойно оставит, поскольку экономическое значение нашей страны для окружающего мира ничтожно».

И в самом деле, российское присутствие на мировом рынке выражено прежде всего в газе и нефти и в меньшей степени в лесе и металлах. «Возможность замены российского сырья есть практически по всему спектру товаров за исключением палладия, – говорится в докладе шведских экспертов. – Переориентация западного рынка займет от нескольких месяцев до одного года». Цены на сырьевые ресурсы на некоторое время поползут вверх, но по истечении года вернутся к прежним значениям или даже упадут». Основной вывод шведских военных экспертов сводится к следующему: если Россия исчезнет, мир этого даже не заметит.

Обратите внимание, читатель: всё, о чем пишут шведские эксперты, не бред умалишенных, вроде Эйварза Слюзиза и М. Д. Альберта Ли из «Вашингтон пост» (хотя и их, строго говоря, к психически больным людям не отнесешь), а научный прогноз специалистов, сделанный на основе всесторонне исследованных фактов нашей жизни. И такой прогноз вылился на Западе в тщательно проработанный проект. В этом нетрудно убедиться, сопоставив прогноз шведских экспертов с прогнозом русского философа и писателя А. Зиновьева[26]26
  Александр Александрович Зиновьев положил немало сил на критику советской действительности. Широко известны в нашей стране и за рубежом его сатирические романы «Зияющие высоты» (1976 г.), «Желтый дом» (1980 г.), «Гомо советикус» (1982 г.), «Пара беллум» (1986 г.) и др. В 1978 г. Зиновьев эмигрировал в ФРГ. Оказавшись в гуще «либеральной демократии», он разочаровался в западных ценностях и выступил с резкой критикой преобразований, начатых Горбачевым в Советском Союзе и продолженных Ельциным в России как раз в подражание этим ценностям (см. в этой связи работу Зиновьева «Катастройка»). Оставаясь на позициях критика марксизма, Зиновьев, вернувшись в Россию, вплоть до самой своей смерти выступал в защиту советской системы и предлагал обществу собственную версию научного коммунизма.


[Закрыть], в работе которого «Глобальное сверхобщество и Россия» содержится анализ агрессии, предпринятой «коллективным Западом» против современной России: «В антирусском проекте можно выделить три этапа. Первый – низвести русских на уровень народов третьестепенных, отсталых, неспособных на самостоятельное существование в качестве суверенного народа. Второй этап – направить русский народ на путь биологической деградации и вымирания, вплоть до исчезновения его в качестве этнически значительного явления. Планируется его сокращение до пятидесяти и даже тридцати миллионов, а потом и того менее. Разработан богатый арсенал для этого – недоедание, разрушение даже примитивной системы гигиены и медицинского обслуживания, сокращение рождаемости, стимулирование детских заболеваний, алкоголизма, наркомании, проституции, гомосексуализма, сектантства, преступности. Планируется “сжатие” русских в сравнительно небольшом пространстве Европейской России. Возможно введение закона пропорционального разделения территорий в зависимости от числа людей. Тогда на “законных” основаниях русских просто сгонят в резервации, как индейцев в Северной Америке. Суть таких планов – довести русских до такого состояния, чтобы они не смогли удерживать занимаемую ими территорию, которая стала величайшим соблазном для западного мира».