Книга: Волшебник - Владимир Набоков

Мне пришло в голову, что ровная жизнь, домашний стол, все условности брачного быта, профилактическая однообразность постельной деятельности и - как знать - будущий рост некоторых нравственных ценностей, некоторых чисто духовных эрзацев, могли бы помочь мне - если не отделаться от порочных и опасных позывов, то по крайней мере мирно с ними справляться.

Пока однажды, в окружении лилий, он не произнёс: "Да, они дивные, дивные, дивные". Это была она, та которая зажгла в нём адское пламя страсти и уже другой Гумберт, предстал перед нами. Всё, что он так сдерживал в себе, накрыло его необузданной волной желания, будто сам дьявол благословил его.

Дикая страсть, которая разрослась во мне к этой нимфетке - к первой в жизни нимфетке, до которой я, наконец, мог доскрестись неуклюжими, ноющими, робкими когтями, - меня бы несомненно загнала бы опять в санаторию, кабы дьявол не смекнул, что ему надобно мне дать небольшое удовлетворение, ежели он желает, что бы я ему ещё послужил игралищем.

Так началась любовная карусель Гумберта, его первые робкие шаги, слегка нервные попытки прикоснуться, почувствовать или просто быть рядом, быть ближе к Лолите. Тут неискушённый читатель возразит, какая может быть любовь, ведь Лолите всего двенадцать и несомненно будет прав, но даже окрылённый своим неистовым пламенем чувств, он какое-то время сопротивлялся вырывающимся из него порывам, но в конечном счёте удержать так и не смог. Запретная любовь накрыла его с головой, отключила разум, чему в какой-то мере поспособствовала сама Лолита и её некоторый опыт, полученный в летнем лагере.

Достаточно будет сказать, что ни следа целомудрия не усмотрел перекошенный наблюдатель в этой хорошенькой, едва сформировавшейся, девочке, которую в конец развратили навыки современных ребят, совместное обучение, жульнические предприятия вроде гэрл-скаутских костров и тому подобное. Для нее чисто механический половой акт был неотъемлемой частью тайного мира подростков, неведомого взрослым. Как поступают взрослые, чтобы иметь детей, это совершенно ее не занимало.

Вы, наверно, подумали, что я обеляю действия Гумберта? Отнюдь. С его стороны было не просто глупо, а даже жестоко, безнравственно и губительно так поступать с, по сути, ещё ребёнком. И будучи не разумной в этих вопросах, Лолита не могла себя защитить, не могла в полной мере осознать всю чудовищность этих отношений. Постепенно взрослея, к ней приходило понимание всех обстоятельств, в которых она пребывала. Это понимал и сам Гумберт, став более ревностным и подозрительным. Он оправдывал себя, сравнивая свои отношения с отношениями Данте и его Беатриче или Петрарка, безумно влюблённого в свою Лаурину, ей тоже было двенадцать.

Я сорвал с неё майку. Под треск застёжки-молнии я содрал остальное. Я мигом разул её. Неистово я стал преследовать тень её измены; но горячий след, по которому я нёсся, слишком был слаб, чтобы можно было его отличить от фантазии сумасшедшего.

Дальнейшие отношения героев приводят к вполне ожидаемому финалу. Болезненная страсть Гумберта к нимфетке впоследствии перерастает в нечто большее, он уже не в силах превозмочь над своими чувствами к ней, он ранит себя своей любовь к ней. И ещё больше его ранит Лолита, тем что он для неё был по своей сути никем, человеком, сломавшим то не много что у неё тогда оставалось - детство.

Некоторое время она смотрела на меня, будто только сейчас осознав неслыханный и, пожалуй, довольно нудный, сложный и никому не нужный факт, что сидевший рядом с ней сорокалетний, чуждый всему, худой, нарядный хрупкий, слабого здоровья джентльмен в бархатном пиджаке когда-то знал и боготворил каждую пору, каждый зачаточный волосок её детского тела. В её бледно-серых глазах, за раскосыми стёклами незнакомых очков, наш бедненький роман был на мгновение отражён, взвешен и отвергнут, как скучный вечер в гостях, как в пасмурный день пикник, на который явились только самые неинтересные люди, как надоевшее упражнение, как корка засохшей грязи, приставшей к её детству.

И всё же я в замешательстве, роман однозначно о любви, но любви не правильной, запретной, любви, причиняющей боль, калечащей разум. Набоков не загоняет читателя в рамки морали, а предлагает читателю открыть свой взгляд на события, граничащие с безумием, которые развернулись на страницах произведения. Но нельзя не отметить каким невероятным стилем написан роман: красивейшие пассажи, аллегории и метафоры, применяемые автором, даёт настолько яркие представления о происходящем, что незаметно всё глубже и глубже погружаешься в повествование. Лолита Владимира Набокова входит во многие списки книг, обязательных к прочтению, и я считаю вполне достойно. Извините благодушно за спойлеры. Спасибо за внимание. Читайте книги друзья и до свидания.